Теория познания ?  Это очень просто !


Эпиграф
В 1970-е годы сдавали экзамены одной экзаменационной комиссии три студента-медика, обучающихся на последнем курсе: француз, немец, и советский студент. Первым вызывают французского студента, показывают ему два скелета, и спрашивают:
— Что о них Вы можете сказать?
Студент ответил, что слева скелет мужчины 60 лет, имевший перелом бедра, а справа скелет мужчины 45 лет, имевший на одну пару ребер больше, чем у большинства людей, и перенесший черепно-мозговую травму.
Экзаменаторы поставили пятерку студенту из Франции, вызвали немецкого студента, и задали тот же вопрос.
Немецкий студент ответил, что слева скелет мужчины 60 лет, имевший перелом бедра и недоразвитые пяточные кости, а справа скелет мужчины 45 лет, имевший на одну пару ребер больше, чем у большинства людей,  перенесший черепно-мозговую травму, и умерший от необратимого нарушения обмена веществ.
Экзаменаторы поставили студенту пятерку, вызвали советского студента-медика, и задали тот же вопрос. В ответ — молчание.
Экзаменаторы говорят:
— Ну, поглядите внимательно на скелеты. Неужели Вам нечего сказать?
Советский студент продолжает молчать.
Экзаменаторы обращаются к студенту:
— Постарайтесь вспомнить, о чем рассказывали на лекциях!
— Господи, неужели это Карл Маркс и Фридрих Энгельс?



Глава 1. Рецептурная реальность, или практически удостоверенное схематическое описание без объяснения


В Древнем мире многие люди страдали от болезни, в настоящее время называемой цингой, при которой кровеносные капилляры становятся  ломкими и под кожей появляются обширные синяки, десны кровоточат, зубы выпадают, раны заживают с трудом, если вообще заживают, у человека нарастает слабость, и в конце концов он умирает. Особенно часто эта болезнь возникала у жителей городов, находящихся в осаде, во времена войн и стихийных бедствий, и у мореплавателей, совершавших долгие путешествия по океану. Корабли, отправляющиеся в долгое плавание, загружали таким провиантом, который не испортился бы в пути. Обычно это были сухари и просоленное мясо. В результате цинга долгое время была бичом для мореплавателей; от нее погибало моряков больше, чем, например, в сражениях или от кораблекрушений. По оценкам историков, за несколько столетий от цинги погибло больше моряков, чем в кораблекрушениях и военных баталиях, а также по всем иным вместе взятым причинам (другие болезни, зверства пиратов и так далее).
В 1536 году французский землепроходец Жак Картье был вынужден остаться на зиму в Канаде, где около 100 человек из его отряда заболели цингой. Местные индейцы, узнав об этом, сообщили о спасительном средстве: вода, настоянная на сосновой хвое. Люди из отряда Картье, будучи в полном отчаянии, последовали этому, на их взгляд, несерьезному совету,  и выздоровели.
Два века спустя, в 1747 году, английский врач Джеймс Линд  лечил различными средствами моряков, заболевших цингой, и он выявил, что наилучшим средством от цинги являются лимоны, апельсины, лаймы.       
В очередном плавании по  морям и океанам под руководством знаменитого английского путешественника Джеймса Кука, продолжавшимся с 1772 по 1775 годы, эта болезнь не проявила себя.  Перед выходом в море в трюмы были загружены бочки с лимонами, морковью, квашеной капустой.  Употребление в пищу этих продуктов, а также пророщенных зерен пшеницы, ржи, ячменя,  избавило моряков от цинги. В более позднее время к этим профилактическим продуктам питания для мореплавателей прибавились сушеная смородина и квашеная клюква.
Высшие офицерские чины британского военно-морского флота в 1795 году воспользовались результатами врачебных экспериментов Линда и профилактических методов Кука, и включили в ежедневный матросский паек сок лайма. Благодаря соку лайма британский военно-морской флот навсегда забыл, что такое цинга. (С тех пор английских матросов стали величать лайми, а прилегающий к Темзе район Лондона, где прежде хранили ящики с лаймами, до сих пор носит название Лаймхауз.)
Несмотря на то, что способы лечения цинги были найдены, многие медики XIX века отказывались верить тому, что заболевания можно лечить с помощью диеты; их недоверие особенно возросло после того, как английский ученый Луи Пастер выдвинул теорию, согласно которой причиной цинги являлись микробы.
Голландского врача Христиана Эйкмана в 1889 году послали исследовать болезнь бери-бери в бывшие в то время голландской колонией остров Ява и другие острова Вест-Индии (ныне территория Индонезии), поскольку они являлись эпидемическим районом этого заболевания.  У больных немели руки и ноги из-за воспаления периферических нервов, возникали выраженные болевые ощущения, расстраивалась походка. У больного будто цепями скованы ноги.  С этим связано и название болезни «бери–бери», что означает «оковы».  При  тяжелой форме заболевания нарушается деятельность сердца, наступает паралич конечностей. Вначале Эйкман посчитал, что бери-бери — заболевание, вызываемое микробами, и, чтобы попытаться найти возбудителей этой болезни, использовал в качестве подопытных животных цыплят. По счастливой случайности человек, который следил за птицей, оказался нечист на руку. Почти всех цыплят разбил паралич, от которого большинство из них погибли, но те, которые остались живы, через четыре месяца пришли в себя и выздоровели. Эйкман, озабоченный тем, что его попытка обнаружить возбудителей болезни оказалась неудачной, поинтересовался, чем кормили цыплят, и обнаружил, что первый помощник, отвечавший за их содержание, экономил на пище: цыплят кормили остатками пищи из местного военного госпиталя — то есть преимущественно очищенным рисом. Когда же через несколько месяцев Эйкман нанял другого помощника, тот положил конец мелкому жульничеству и стал кормить цыплят тем, чем и положено по условиям эксперимента, — неочищенным рисовым зерном, благодаря чему цыплята и выздоровели. Эйкман начал следующую серию экспериментов. Он заметил, что у сидящих в клетках кур, которых кормили очищенным от отрубей рисом, проявлялись признаки бери–бери: судороги сводили им шею и ноги. Многие из них в конце концов гибли. Болезнь отступала, когда больных кур начинали кормить неочищенным рисом. Куры же, свободно разгуливающие по двору, не заболевали, поскольку они находили себе самую разнообразную пищу. Эйкман решил, что полиневрит, которым страдали куры, по симптомам очень похож на болезнь бери-бери, поражающую людей. Может быть, и у человека бери-бери возникает оттого, что он потребляет в пищу шлифованный рис? Рис, предназначенный для питания, шлифуют для того, чтобы он лучше хранился. Дело в том, что в рисовой шелухе содержится масло, которое быстро портится и придают зернам горький вкус.  В эксперименте было обнаружено, что наличие шелухи на зернах риса, употребляемых в пищу, предотвращает появление бери-бери, а рис без шелухи, весьма вероятно,  приводит к болезни. С 1896 года больных, страдающих от заболевания бери-бери, Эйкман излечивал при помощи свежих рисовых отрубей. Эйкман и Геррит Грине, который с ним вместе работал, попробовали выяснить, что же такое содержится в рисовой шелухе, что предотвращает заболевание. Им удалось экстрагировать водой это вещество из отрубей, после чего они обнаружили, что оно проникает через пористую перегородку, сквозь которую не проходят белки. Значит, молекулы вещества, поисками которого они занимались, должны быть небольшими. На этом исследовательские возможности Эйкмана были исчерпаны, и ему так и не удалось идентифицировать вещество, предохраняющее от бери-бери.
Биохимик из Англии Фредерик Хопкинс в 1906 году показал, насколько важно для здоровья наличие в рационе аминокислот. Впоследствии он провел серию экспериментов, в результате которых был сделан вывод: в молочном белке, а также в дрожжах, содержится нечто, похожее на аминокислоты, и оно при добавлении в рацион обеспечивает сохранение здоровья и предотвращает болезнь бери-бери. Это «нечто» хорошо растворялось в воде. Перед научным миром встала задача: выделить в чистом виде  эти жизненно необходимые вещества.
В 1911 году английский биохимик, поляк по происхождению, Казимир Функ выделил  из дрожжей и из рисовых отрубей желтые кристаллы, ничтожное количество которых излечивало голубей от болезни, сходной с бери-бери. Функ высказал предположение, что бери-бери, цинга, пеллагра, рахит, — все эти заболевания возникают из-за нехватки в организме некоторых малоизвестных веществ. Предположение ученого оказалось верным, — все указанные заболевания действительно возникают при дефиците определенных веществ, содержащихся в пище в небольших количествах.    
Когда Казимир Функ исследовал цвет кристаллов, их прочность и удельный вес,  то в этот момент времени кристаллы были изолированы от своих последствий — предотвращения болезни бери-бери или других болезней. Важнейший этап исследования причины — это этап, на котором причина не вызывает следствие.
В 1913 году два американских биохимика, Элмер Макколам и Маргарита Дэйвис, дали название веществу, выделенному Функом, — водорастворимый фактор В. Эти исследователи обнаружили другой фактор, который в незначительных количествах содержался в сливочном масле. Это вещество плохо растворялось в воде, но хорошо в жирах.  Оно именовалось жирорастворимым фактором А. Продукты, богатые фактором А, обладали желтой или оранжевой окраской (сливочное масло, яичный желток, морковь, рыбий жир и т. д.).  В 1919 году Макколам и его ассистенты обнаружили, что жир печени трески препятствует развитию заболевания костей — рахита. Они решили, что этот антирахитический фактор является разновидностью фактора В.
В 1920 году английский биохимик Джек Сесил Драммонд изменил  названия, и факторы стали называться витаминами  —  витамин А и витамин В. Он также предположил, что фактор, препятствующий возникновению цинги, отличается от этих витаминов, успешных в преодолении бери-бери и рахита,  и заранее дал ему имя —  витамин С.
Витамины скрывались от зрения, обоняния, осязания Эйкмана, не воздействовали на органы чувств Эйкмана, но Функ, Макколам, Дэйвис поставил витамины в такие условия, что Функ, Макколам, Дэйвис смогли своими органами чувств воспринимать витамины.
Примерно к 1930 году стало ясно, что витамин В — это не одно вещество, а целая группа соединений, различающихся по своим свойствам. Витамином В2 назвали тот фактор, который эффективен при лечении болезни бери-бери. Витамин В1 имеет антирахитичный эффект (этот витамин на первых порах выделяли из рисовой шелухи, и из печени трески). В 1936 году К. Функ расшифровал структуру витамина В1 и разработал метод его промышленного синтезирования.
Из вытяжки печени химики в 1948 году получили красные кристаллы, содержащие кобальт. Новое вещество назвали витамином В12. Ученые установили, что витамин В12, так же как и некоторые другие витамины, образуется бактериями в почве, прудах, болотах. Из почвы витамин В12 попадает с кормом в желудок и кишечник животного. Избыток витамина В12 откладывается в печени. Этот витамин полезен при лечении злокачественной формы малокровия.
Исследователи, занимавшиеся витамином С, столкнулись с проблемами — оказалось трудным найти экспериментальных животных, которые бы не вырабатывали свой собственный витамин С. Большинство млекопитающих, за исключением человека и других приматов, обладают способностью синтезировать этот витамин внутри организма. Требовались недорогие подопытные животные, на которых можно было бы создать модель цинги, чтобы затем, скармливая им различные фракции, получаемые из сока цитрусовых, узнать, в которой из них содержится витамин С.   В 1918 году американские биохимики Б. Коэн и Л. Мендель наконец нашли таких экспериментальных животных, обнаружив, что морские свинки не могут синтезировать собственный витамин С. В 1922 году советский ученый Бессонов выделил витамин С в сухом виде. Более тщательные опыты с витамином С проводились в США. В 1928 году Альберт Сент-Дьерди, американский врач и биохимик венгерского происхождения, который в то время работал в Кембриджском университете, в лаборатории Хопкинса, выделил из коры надпочечников быка чуть меньше грамма кристаллического вещества. В этом веществе, которое составляло лишь около 0,03 % массы исходной ткани, сначала не узнали витамин C. Сент-Дьерди думал, что выделил новый гормон со структурой сахара.  Выделенное вещество было достаточно чистым, чтобы химический анализ мог точно установить наличие в его молекуле шести атомов углерода (C6H8O6). Число шесть на латыни звучит как гексо, и новое вещество было переименовано в гексуроновую кислоту. Через четыре года было показано, что гексуроновая кислота и витамин С — одно и то же вещество.  В те же годы удалось получить витамин С из капусты, перца, лимонов.
Теория, в которой в 1911 году появился термин «водорастворимый фактор В», впоследствии замененный на термин «витамин»,  до 1911 года представляла собой теорию, в силах только описать поверхностные особенности витаминов, но не способную дать объяснение внутренней структуры витаминов.
Отсутствие симптомов цинги Кук выводил из цитрусовых плодов, а Функ,  Макколам, Дэйвис, Драммонд — из витаминов. 
На первом плане научного исследования стоит задача — описать предмет, выразить его в точных понятиях, выяснить совокупность его при¬знаков, отграничить его от смежных предметов и явлений, расчленить сложный и смутный ком¬плекс на его отдельные, простейшие по составу элементы,  найденные элементы сопоставить с известными элементами, выявить функцию каждого элемента, разграничить случайные и существенные свойства. Помимо точного учета всех компонентов изучаемого явления, требуется еще и техническая изоляция, выключения изучаемого комплекса из всех по возможности связей и взаимодей¬ствий с окружающей обстановкой, а также изоляция каждого элемента от других элементов. Эксперимент должен обеспечить расчленение, разложение, отграни¬чение,   субординацию,  дефиницию.  В опыте участвуют факторы, которые ввел сам экспериментатор, а также не учтенные экспериментатором факторы.  При подведении итогов экспериментов исследователь делает заключения о причинной связи между наступлением какого-нибудь явления и тем фак¬тором, который он по своему усмотрению и выбо¬ру (т.е. наугад) вводит в состав элементов опыта или исклю¬чает из него.  Исследователь должен отдавать себе отчет в том, что связи явления, кото¬рые не укладывались в точно отграниченные и определенные рамки эксперимента, и также  зависимость изучаемого явления от иного явления наверняка ускользали от внимания, и не могли быть выяснены и дове¬дены до сознания. 


Несколько тысячелетия назад древние врачи знали о способности ивовой коры снимать боли и облегчать страдания. И египтяне, и североамериканские индейцы использовали один и тот же рецепт для устранения болевых ощущений. Они заливали кипятком очищенную ивовую кору и настаивали в течение суток. Не мог обойти спасительные свойства ивы и древнегреческий врач Гиппократ: в V столетии до нашей эры он рекомендовал применять  вытяжку из коры ивы для снятия высокой температуры или болезненности, облегчения лихорадочного состояния. Известные ученые древности Диоскорид и Авиценна также описали особенности лекарственного применения коры, сока и плодов этого дерева.
При сильных поражениях кожи целители советовали посыпать раны порошком из ивовой коры. Отвар ивовой коры применялся для полоскания рта и горла при воспалительных заболеваниях, и для изгнания глистов. Однако для употребления внутрь целебного настоя требовалась немалая сила воли, потому что нелегко было сразу не выплюнуть эту невероятную горечь. Но даже если удавалось проглотить снадобье, впоследствии могла возникнуть рвота. Несмотря на горький вкус, настой из ивовой коры оставался самым распространенным обезболивающим средством плоть до XIX века, пока в 1853 году искусственный аналог сока ивы не синтезировал немецкий химик Ш.Герхард; горький вкус аналога лишь ненамного уступал горечи натурального сока. В 1859 году немецкий химик Г. Кольбе разработал иные методы синтеза  из фенола натрия (или фенолов других металлов)  и угольного ангидрида, и новые лекарства имели слабый горький вкус. Швейцарец И. Пагенштехер выделил аналог сока ивы из цветов таволги, и от латинского названия этого растения полученное им вещество получило название спираевой кислоты. Другие аналоги назывались ортооксибензойная кислота, гаултеровое масло. В 1897 году Феликсу Хоффману удалось разработать технологию синтеза (через несколько лет получившую широкое распространение в промышленности) аналога, полностью лишенного горького вкуса. В 1980 году американский фармацевт Дж.Вейн определил, что сок ивы и его искусственные и естественные аналоги воздействуют на части головного мозга, называемые гипофизом и гипоталамусом, и они изменяют обмен веществ в организме, уменьшая температуру тела. Кроме того, в соединительной ткани происходит замедление синтеза вещества «циклооксигеназа», что уменьшает воспалительные процессы и притупляет боль. В 1908 году, когда В.И.Ленин начал писать рукопись философско-гносеологической книги «Материализм и эмпириокритицизм»,  не было известно о воздействии  на циклооксигеназу, гипофиз, гипоталамус, и фармакологи пребывали в неведении относительно внутреннего механизма лечебного эффекта, хотя производство и продажа  ортооксибензойной кислоты, спираевой кислоты, гаултерового масла и пр. имело значительные масштабы  —  десятки  тонн в год.
Вейн поставил сок ивы в такие условия, при которых сок ивы не приводил к последствиям (не замедлял обмен веществ), и при таких условиях производилось исследование сока ивы.  Важнейший этап исследования причины — это этап, на котором причина не вызывает следствие.
Авиценна понижение температуры выводил из того, что видят многие люди (из коры ивы), а Вейн из того, что обнаруживает незначительное количество людей (из регулятивной функции гипофиза).


«Что ставила новая философия в упрек физико-химическим и математическим наукам? Что они — произвольный символ, созданный для практических потребностей, но не познания; физико-химические науки позволяют нам действовать, но не знать»(высказывание французского ученого Абеля Рея цитируется по книге В.И.Ленина «Философские тетради», пятое издание полного собрания сочинений, т.29, с.500). «Физико-химические науки находятся в кризисе, который оставляет за ними исключительно ценность технически полезных советов, но отнимает у них значение с точки зрения познания природы.  Наука может дать лишь практические рецепты, а не действительное знание»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», Полн.собр.соч. пятого издания, т.18,  с.270).
Если суждения Абеля Рея применить к знанию о витаминах или спираевой кислоте на тот момент времени, когда В.И.Ленин писал книгу «Материализм и эмпириокритицизм», на 1908 год, то получится следующее. Врачи обнаружили признаки болезней и процессов, и врачи не видели причин этих болезней и процессов. Поэтому врачи говорили о существовании невидимых сил, которые воздействуют на людей (сила, вызывающая цингу, сила, предотвращающая цингу, жаропонижающая сила).  При помощи слова «сила» врачи обозначали реальное существование невидимой, еще неизвестной сущности. Методом проб и ошибок врачи подбирали средства, предотвращающие или излечивающие заболевания (для предотвращения цинги давали цитрусовые соки, добивались промышленного производства спираевой кислоты). Врачи располагали  практически-полезными рецептами и советами, которые позволяли правильно действовать. Рецепты имели большую практическую ценность, но при этом врачи не могли объяснить, каким образом свежие продукты питания, спираевая кислота приводили к положительному эффекту. Врачи могли воздействовать на здоровье людей, но врачи не знали, как происходит воздействие. Таким образом, в 1908 году знание относительно витаминов, спираевой кислоты находилось в таком состоянии, что суждения Абеля Рея нужно признать адекватными.  В некоторые периоды времени почти каждая современная теория находилась в таком состоянии, когда не был известен внутренний механизм, и при этом имелись рецепты, позволяющие применять природные явления с пользой для дела. Такое первоначальное состояние теории можно назвать «рецептурным знанием».
Основным компонентом рецептурного знания является знание о временной последовательности событий, полезной в практической деятельности. В рецептурном знании отсутствует подробное объяснение причины полезности.
В желудочном соке присутствует  соляная кислота, способная растворять мясо. Вне желудка, в колбе без желудочного сока, растворение мяса соляной кислотой происходит за сутки при кипячении (т.е. при 100 градусах) в 20-процентном растворе соляной кислоты. Но в желудке мясо растворяется всего за несколько часов при температуре 36,6 градусов, а концентрация кислоты меньше 1%.   В восемнадцатом веке проводились исследования, состоящие в том, что птицам и собакам вводились в желудок полые разборные металлические шары с отверстиями, внутрь которых вставлялись сухие губки. За короткое время губки пропитывались желудочным соком, шары за нитки извлекались из желудка, из шаров извлекались и отжимались губки, и таким образом добывался желудочный сок. В естественном желудочном соке, помещенном в колбу, происходило быстрое растворение мыса. Сравнение скорости растворения мяса в чистой соляной кислоте и в желудочном соке навело на мысль, что ускоренное растворение мяса вызвано пока неизвестными катализаторами. В 1926 году  установлено, какое вещество выполняет функцию катализатора.  Сотрудник Корнельского университета Джеймс Самнер впервые  получил очищенный пищеварительный фермент в кристаллическом виде. Это была уреаза, выделенная из семян канавалии (тропическая лиана, семейство бобовых). Самнер обнаружил, что кристаллы уреазы целиком состоят из белка.  В 30-е годы Джон Нортроп и его сотрудники получили в кристаллическом виде пепсин (пепсин участвует как катализатор в переваривании белковой пищи) и установили, что этот фермент тоже представляют собой белок. До 1926 года теория, относящаяся к ускоренному перевариванию мяса, имела статус описывающей внешние проявления ускоренного переваривания мяса, но не объясняющей внутреннюю структуру белковых катализаторов. В 1908 году врачи обладали рецептурным знанием, позволяющим нормализовать пищеварение у пациентов с замедленным перевариванием пищи, но при этом врачи не знали, что представляют из себя желудочные катализаторы.
Когда уреаза и пепсин были выделены в кристаллическом виде, и в таком виде подвергались исследованию, то они были изолированы от своих последствий (ускоренного переваривания мяса).  Важнейший этап исследования причины — это этап, на котором причина не вызывает следствие.
В период с 1840 года по 1886 год были открыты химические элементы: иттрий, лантан, эрбий, тербий, празеодим, неодим, самарий,  диспрозий, гольмий, тулий. Эти элементы имели одинаковую валентность, при атомном весе, отличающимся на одну единицу. Объяснение того, почему у элементов сохраняются очень сходные химические свойства в условиях различного атомного веса, появилось только в 1925 году. В 1908 году химики могли давать рецепты по поводу использования этих химических элементов, но химики не обладали знанием о причинах поразительного сходства, которое не наблюдалось у других химических элементах (у других валентность сильно изменялась, когда сравнивались химические элементы с атомным весом, отличающимся на 1 или 2 единицы).
В первую половину девятнадцатого века физики начали систематически измерять теплоемкость твердых тел. Оказалось, что алмаз, графит, бор и кремний обладают свойствами, резко выделяющих его среди множества других твердых тел — их теплоемкость не постоянна, а увеличивается при нагревании. Другие вещества не увеличивали свою теплоемкость при нагревании. Хотя учеными прилагались усилия к исследованиям указанных веществ, необычное свойство остались без объяснения. До начала работы В.И.Ленина над первыми страницами рукописи «Материализма и эмпириокритицизма» никто из ученых не смог придумать объяснение для физического явления — рост теплоемкости при нагревании алмаза, графита, бора, кремния.   Физика и химия давали рецепты по использованию алмазов, графита, бора, кремния, и описывали свойство изменения теплоемкости, но свойство оставалось без объяснения в 1908 году.  Паули и Ферми нашли объяснение, но это произошло приблизительно через пятнадцать лет после выхода в свет книги «Материализм и эмпириокритицизм».

В 1895 году произошло открытие рентгеновских лучей. Естествоиспытатели  согласились с тем, что они подобны волнам света. Однако у рентгеновских лучей не удалось экспериментально обнаружить свойства, присущие свету — отражение, преломление. Этому было дано такое объяснение: рентгеновские лучи в обширных пределах изменяют длину своей электромагнитной волны, и длина волны то увеличивается, то уменьшается; после отражения, преломления, дифракции рентгеновский луч становится настолько широким, что он выходит за пределы обычных научных приборов, определяющих отражение и преломление. Некоторые естествоиспытатели трактовали эксперименты как свидетельство отсутствия у рентгеновских лучей способности к отражению, преломлению, интерференции. В 1912 году появилось новое объяснение. Арнольд Зоммерфельд и Макс Лауэ провели опыты, в которых при помощи большого количества свинцовых пластин с отверстиями был сформирован очень узкий рентгеновский луч, попадавший на кристалл поваренной соли. За кристаллом находилась фотобумага, на которой после окончания опыта обнаружено темное пятно, оставленное узким лучом, и большое количество маленьких пятнышек от лучей, отраженных от молекул соли (проходя через кристалл поваренной соли, рентгеновский луч, в обычных условиях невидимый для глаз, превращается в несколько десятков лучей, оставляющих многочисленные темные следы на белой фотобумаге, и следы видимы для глаз). Расстояния между пятнышками позволили рассчитать длину волны рентгеновских лучей, соответствующую тысячной доле фиолетового цвета световых лучей (ранее не было известно о чрезвычайно короткой длине волны, и измерительная аппаратура была рассчитана под более длинную длину волны, что повлекло необнаружение ожидаемых эффектов). При этом длина волны не изменялась. В 1908 году для объяснения характера рентгеновских лучей применялись ошибочные истолкования, согласно которым рентгеновский лучи вообще не совершают интерференцию, или в ходе интерференции происходит значительное изменение длины волны рентгеновских лучей. До 1908 года врачи и физики  тысячи раз воспользовались рецептурным знанием — физики делали рентгеновские снимки, позволившим  увидеть находящееся внутри тела, и работа врачевателей облегчалась. Абель Рей (цитаты которого году были включены в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» в 1908 году) был прав, когда сказал, что физика позволяет правильно действовать, и что ошибочное знание о сущности природных явлений не является помехой для совершения правильных действий.
"Подобно натурфилософии, — написал Фридрих Энгельс в своей работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", — философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Соч., т.21, с.371). Физики не имели возможности в 1908 году установить действительную длину волны рентгеновских лучей, и физики стали искать помощь в измышлениях, и нафантазировали изменяющуюся длину волны. Рентгеновские лучи реальны, но к ним прилагалось мнимое объяснение (до 1912 года).
Рецептурное знание (в том числе способность делать рентгеновские снимки, ничего не зная о физической сущности рентгеновских лучей) почти не зависит от естествоиспытателей, и поэтому рецептурное знание обладает объективным содержанием. Рецептурное знание имеет объективно-практическую ценность. Это знание почти-безошибочное, но частичное, не раскрывающее сущности природных явлений.
Можно применить такой термин, как «рецептурный теоретик». Этот термин надлежить применять к ученым, которые с помощью логических, математических, геометрически-изобразительных приемов (например, вычерчивании диаграмм), или как-то иначе,  создают новое знание, проверяемое при помощи экспериментов, и при этом новое знание не отвечает на вопрос о внутренних процессах, происходящих в химических или физических явлениях.  Наиболее известным ученым из многочисленной когорты рецептурных теоретиков является Д.И.Менделеев.
Индейцы с большим успехом использовали яд кукаре для охоты на животных, ничего не зная о том, какие процессы происходят в организме животного при попадании стрелы, острие которой обмазано потом лягушки, кожа которой выделяет яд. В начале девятнадцатого века было выявлено, что яд кукаре прекращает работу скелетных мышц, в том числе мышц, ответственных за дыхание  (нагнетание и удаление воздуха из легких).  В 1815 году английские естествоиспытатели Уоттертон и Броди шприцем вкололи ослу яд кураре, дождались, когда осел упадет и прекратит дышить, и после этого на протяжении четырех часов делали ослу искусственное дыхание. Внутренние органы за четыре часа удалили из организма яд,  животное задышало самостоятельно и осталось живым.
Люди на протяжении нескольких тысячелетий практическим образом пользовались огнем, и почти все это время практическое применение огня не подталкивало людей к мысли о соединении кислорода с углеродом как причины огня.
В третьем веке до нашей эры китайский историк Лэнь Фэй-цзы описал устройство компаса той эпохи.    Компас был похож на ложку с коротким и узким черенком, и черенок изготовлен из камня с большим содержанием железа. Каменный черенок прикреплялся к округлой части, сделанной из дерева. «Ложка» ставилась своей выпуклой частью на гладкую плоскую поверхность, и несильным толчком приводилась во вращение. Закончив вращение на выпуклой нижней части, прибор черенком, который покачивался слева-направо и вверх-вниз, указывал на юг. В 1600 году Уильям Гильберт провел исследования, и установил, что компас реагирует на магнитное поле и показывает направление магнитных линий, создаваемой планетой. В 1600 году стало понятным, что способность стрелки компаса ориентироваться в направлении юг-север, и способность   магнита притягивать железо, — связаны друг с другом, и общее между ними было названо магнетизмом.  Приблизительно 1900 лет люди на практике применяли компас,  не осознавая обусловливающего влияния магнитного поля Земли на работу компаса. Люди не нуждаются в знании о  магнитных линиях, расположенных параллельно меридианам, чтобы правильно и успешно пользоваться компасом.
Показатель преломления прозрачной среды приблизительно (но не точно) равен отношению скорости света в пустоте и скорости света в рассматриваемой среде. Отсутствие точного равенства Рейли в 1881 году объяснял при помощи двух скоростей: скорости света совокупности нескольких цветов (эта скорость, немного меньшая, наблюдается в экспериментах), и скорости света узко выделенного цвета (эта скорость немного больше, и она предназначена для точного приравнивания показателя преломления к отношению скорости света в пустоте и скорости света в среде). Поскольку ученые еще не научились выделять узкую полоску цвета, то не проводятся эксперименты по измерению скорости, и объяснение Рейли не имеет опытного подтверждения. В настоящее время и в ближайшем будущем реальное существование второй скорости, отличающейся от первой скорости, под вопросом. Рецептурное знание о преломлении позволило наладить широкомасштабное производство оптических приборов.
Древнеегипетские звездочеты знали, что летний период времени (от дня весеннего равноденствия, когда продолжительность темного времени суток равна продолжительности светлого времени суток, до дня осеннего равноденствия) на 7,5 суток длиннее, чем зимний период времени (от дня осеннего равноденствия до дня весеннего равноденствия).  Древние и средневековые звездочеты не могли дать адекватного объяснения этому природному явлению. В начале семнадцатого века Иоганн Кеплер нашел причину — орбита, по которой двигается Земля, имеет эллиптическую форму,  на разных участках орбиты Земля двигается то быстрее, то медленнее, и этим обусловлена различная продолжительность летнего периода времени и зимнего периода времени.
В  середине восемнадцатого века среди овец в Англии распространилось заболевание, названной «скрейпи». У больных овец появляются признаки резкого раздражения кожи, они трутся об изгороди, деревья, столбы и другие неподвижные предметы, буквально соскребывают с себя всю шерсть.  Сильный зуд приводит к тому, что животные кусают друг друга и при этом даже скусывают участки кожи. Овцы резко возбудимы — приближение к ним вызывает у них сильную дрожь. Наконец, еще одним характерным признаком заболевания служит нарушение координации движений, что наиболее ярко выражается в появлении спотыкающейся походки, и в конце концов больное животное не может стоять.  Заболевание развивается медленно, продолжается от нескольких месяцев до нескольких лет и  заканчивается гибелью животного. Причина смерти — разрушение структуры головного мозга,  расстройство деятельности внутренних органов и всей нервной системы. Что стало известно о возбудителе болезни после 250 лет исследований? Чрезвычайно мало. Похожая болезнь имеется у коров, и люди инфицируются этой болезнью, поедая мясо больных животных (синдромом Крейцфельда-Якоба, болезнь куру).  В искусственных условиях происходит инфицирование оленей, обезьян, хомяков, кошек, крыс, мышей. Инкубационный период до пяти лет, и период зависит от генетических особенностей организма.  Иммунная система  не реагирует на возбудитель, антитела и интерфероны не образуются. Возбудитель в высушенном состоянии сохраняет свою жизнеспособность на протяжении 2 лет хранения при температуре 8-12°С. Даже после 30-минутного кипячения ткань зараженного животного сохраняет свою инфекционность.  Если зараженные структуры обработать разрушающими белки ферментами и фенолом, то возбудитель теряет способность заражать других животных. Это  говорит о том, что в развитии недуга принимает участие какой-то белок, причём вырабатываемый самим организмом, поскольку он никак не реагирует  на ионизирующее излучение и ферменты, разрушающие нуклеиновые кислоты.  Возбудитель скрейпи оказался устойчивым к ферментам, переваривающим белки — к пепсину и трипсину; к ферментам, разрушающим ДНК и РНК, к ультразвуку и формалину. В 12%-ном растворе формалина заразительность кусочков мозга больных овец сохранялась 28 месяцев. В отличие от известных вирусов активность возбудителя скрейпи не снижалась даже после того, как его 34 раза поочередно погружали то в температуру –70°, то +37°С. При такой процедуре  известные вирусы полностью разрушаются уже после 3-10 подобных циклов обработки. Инфекционная активность возбудителя скрейпи уменьшается на 99,9%  в спирту и йоде.    Устойчивость  к ультрафиолетовому свету, и к проникающей радиации оказалась в 100-1000 раз выше, чем у всех известных вирусов. Размер возбудителя — от 17 до 27 нм  (размеры соответствуют размерам ряда известных вирусов человека и животных, например, вирусов полиомиелита, ящура).  Возбудитель имеет высокую чувствительность  к тем веществам, которые  разрушают клеточные мембраны обычных клеток.   Вирус низкорослости хризантем имеет сходные с возбудителем скрейпи свойства — устойчивость к воздействию ультрафиолетового и радиоактивного излучения, нагреванию, малая молекулярная масса, длительный инкубационный период, необнаружение  подозрительных веществ при изучении хризантем под микроскопом.
За 250 лет исследований стали известны внешние проявления болезни и незначительное количество свойств возбудителя, но до сих пор неизвестна структура возбудителя скрейпи и внешний вид возбудителя. Теория о болезни скрейпи и сходных болезней описывает внешние проявления, но не объясняет сущность болезни.
Как освещение, создаваемое точечным источником, по своей силе убывает обратно пропорционально квадрату расстояния от источника, так и действие гравитационного центра, распространяясь на все большую и большую поверхность, ослабевает обратно пропорционально квадрату расстояния от центра. Эта гипотеза подсказывалась геометрией и оптическими закономерностями. Поэтому, размышляя о движении Луны, Исаак Ньютон сделал предположение, что Луна падает на Землю, как и камень, но с меньшим ускорением, и падение скомпенсировано центробежной силой. Если узнать величину центробежной силы, отталкивающую Луну от Земли,  то станет известной сила притяжения Луны к Земле. Исходя из массы Земли, Луны, скорости вращения Луны вокруг Земли, была вычислена центробежная сила (и равная ей сила притяжения к Земле).  Она оказалась в 3600 раз меньше, чем сила вблизи поверхности земли.  Расстояние между Луной и Землей в 60 раз больше радиуса Земли, и из этих цифр вытекает квадратичная зависимость между расстоянием и силой.  Ньютон с некоторым недоверием относился к открытому им закону природы. Ньютон писал, что пытаться понять гравитацию в виде силы, которая имеет физическое содержание, представляется нелепым; ни одному трезвомыслящему исследователю такое не придет и в голову. Поэтому, заключает Исаак Ньютон, вопрос  о носителе тяготения он оставляет открытым в надежде, что со временем кому-нибудь удастся найти физическое объяснение этой силы; а пока следует принимать гравитационную силу лишь в математической оболочке.  До 1908 года никто не дал объяснение физическому явлению, обнаруженного Ньютоном.
Фридрих Энгельс: «Конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей.  Итак, точное представление о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества, может быть получено только диалектическим путем, при постоянном внимании к общему взаимодействию между возникновением и исчезновением, между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» («Развитие социализма от утопии к науке», Сочинения, том 20, с.23).
Вероятнее всего,  под достигнутыми  результатами Энгельс подразумевал способность естествоиспытателей использовать недавно открытые способы воздействия на природные явление, приводящие к значительным практическим успехам, а под конфликтом Энгельс подразумевал противоречие между указанным значительным прогрессом и незначительным прогрессом в сфере объяснения причин, действующих внутри природных явлений (именно тех природных явлений, применение которых приводит к колоссальным успехам).  Можно сделать правдоподобное предположение, что высказывание Фридриха Энгельс стало основой, из которой выросло мнение Абеля Рея о том, что наука имеет в своем распоряжении практические рецепты, позволяющих достигнуть значительных результатов, и одновременно с этим наука вырабатывает запутанные и крайне сомнительные объяснения сущности практических рецептов, или не вырабатывает  объяснений.
Рецептурное знание представляет собой описание предметов или природных явлений, включающее в себя инструкции по совершению технологических действий (практически-проверенных и зарекомендовавших себя с положительной стороны навыков и конкретных действий) для достижения желаемого результата.  Выявление правил, которым надо следовать для успешного употребления природного явления, происходит посредством многократного повторения разнообразных действий с выявлением неадекватных и адекватных действий.  Рецептурное знание заключает в себе знание о временной последовательности событий, полезной в практической деятельности. Рецептурное знание дает понимание того, что благодаря трудовым и иным действиям окружающий мир изменяется, и мир становится более приспособленным для людей. Возможно намеренное отрицание существующей ситуации, сложившейся в окружающем мире.
Поскольку практическая проверка рецептурного знания происходит без применения научных методов (например, контрольной группы), то  изредка в перечне  практически-проверенных рекомендаций встречаются рекомендации сомнительного содержания, — например, рекомендация при наклейке обоев на стены тщательно закрывать окна и форточки, чтобы сквозняки не создавали воздушные пузыри под обоями.
Рецептурное знание имеет двойную ценность: ценность конкретных навыков  воздействия на природу, направляющих природные процессы в полезное для человека направление, и ценность как способствование поиску и проверке причин, вызывающих полезный эффект (достижение запланированного результата) и на основе известности причин создание ранее неизвестного рецептурного знания.  Рецептурное знание, применяемое в привычных условиях, не вызывает проблемных ситуаций. Но применение в новых условиях вызывает проблемы, и один из способов нейтрализации проблем — создание объяснения, относящегося к возникновению проблемы, подсказывающего выход из создавшейся проблемы.
На самом нижнем уровне рецептурного знания находятся знания, присущие животным.  Животные одним предметом воздействуют на другой предмет, и из этого им становятся известными некоторые поверхностные свойства предметов.
Ученые исследовали прозрачные кристаллы, нагревая и охлаждая их. Обнаружилось, что при некоторых температурах внутри кристаллов появляются зоны уменьшенной прозрачности (т.е. зоны туманностей), которые способны исчезать и увеличиваться при изменении температуры, и способны перемещаться от одного края кристалла к другому краю кристалла со скоростью звука (иногда со сверхзвуковой скоростью). С помощью спектрографов ученые исследовали спектры отраженных от кристаллов тепловых волн, и спектры поглощения. Были обнаружены некоторые закономерности блуждания туманностей, в зависимости от температуры, и установлено, что туманности переносят тепловую энергию из одной части кристалла в другую часть. Поскольку блуждание туманностей внешне похоже на перемещение молекул внутри газов, то ученые решили применить к туманностям формулы, обычно применяемые для расчетов параметров молекул, входящих в состав газов. К удивлению, формулы подошли, и формулы помогли создать теорию о закономерностях движения туманностей. В газах молекулы способны передвигаться по всему объему сосуда, в котором находиться газ. Атомы и молекулы, из которых состоят кристаллы, не способны перемещаться по всему объему кристалла. Чтобы оправдать применение формул, относящихся к двигающимся на большие дистанции молекулам, к атомам и молекулам, не способных двигаться на большие расстояния, ученые придумали мнимые частицы, которые будто бы перемещаются по всему объему кристалла. Чтобы подтвердить реальное существование мнимых частиц, ученые дали им имя. Мнимые частицы стали именоваться фононами. При помощи мнимых фононов ученые объясняют свойства, присущие кристаллам.
Фридрих  Энгельс признавал существование мнимых теорий, в которых объяснения включали в себя мнимые сущности.  Например, в книге «Диалектика природы» можно найти такие фразы: «В ней (натурфилософии) много нелепостей и сумасбродства, — однако не больше, чем в современных не философских теориях эмпирических естествоиспытателей…  Что касается Гегеля, то он во многих отношениях стоял гораздо выше своих современников-эмпириков, объяснявших все непонятные явления тем, что в основу их клали какую-нибудь силу — движущую, плавательную, электрическую, силу сопротивления и т. д. — или, где это не подходило, какое-нибудь неизвестное вещество — световое, тепловое, электрическое и т. п. Мнимые вещества теперь уже почти устранены, но спекуляция силами, с которой боролся Гегель, все еще иногда проявляется…», «…Чтобы избавиться от необходимости указать действительную причину изменения, вызванного какой-нибудь функцией…, мы подсовываем некоторую мнимую причину, некоторую так называемую силу, соответствующую этому изменению. Мы переносим затем этот удобный метод также и на внешний мир и, таким образом, сочиняем столько же сил, сколько существует различных явлений». В душе Энгельса имелись сомнения по поводу правильности учения о движущей, плавательной, электрической, световой, тепло-сопротивляющейся силе. Весьма вероятно, что Энгельс считал полезным сомнение не только тогда, когда он сам сомневался, но и тогда, когда сомневаются другие исследователи. Слова Фридриха Энгельса можно истолковать так: естествоиспытатели обязаны быть самокритичными, и осознавать наличие нелепости и фиктивности в трактатах, в которых естествоиспытатели отчитываются относительно своих исследований и о подвергнутых объяснению  природных явлениях.
В.И.Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» приводит высказывание Джеймса Уорда о двух направлениях внутри физики и других естественных наук: «Спорный вопрос очень прост. Обе школы исходят…из одного и того же чувственного опыта…но одна полагает, что она приближается все более и более к последней реальности и оставляет позади все больше кажимостей. Другая полагает, что она подставляет обобщенные описательные схемы под сложные конкретные факты» (ПСС, т.18, с.295).
Вторая школа в естествознании придерживается философского положения, что ученые не приблизились к пониманию внутреннего механизма природных явлений, что не найдены сущности или причины многих конкретных фактов, потому что между ученым и сущностью находятся кажимости (мнимое, сомнительное, измышленное). Естествоиспытатели имеют в своем распоряжении правильные схематические обобщенные описания, правильное рецептурное знание, и больше ничего правильного не имеют. Имеются схематические описания и рецепты, но не имеется приближения к реальной сущности или причине. Правильные схематические описания представляют собой обобщено-математические оболочки, не содержащие объяснение того, почему описания имеют определенный вид, а не иной вид.
Научное открытие Исаака Ньютона было половинчатым — Ньютон дал краткое описание величины гравитационной силы, зависящей от расстояния между телами и их массы, но не дал объяснение тому, как сила передвигается в пространстве и под воздействием какой причины по мере передвижения в пространстве гравитационная сила уменьшает свою интенсивность. «Мир устроен так, что сила притяжения массивных тел уменьшается пропорционально квадрату расстояния» — это не объяснение уменьшения  силы.  С момента написания Ньютоном формулы, описывающей порядок вычисления гравитационной силы, до момента выхода из типографии книги «Материализм и эмпириокритицизм» в 1909 году, не произошло приближение к объективной причине, результатом которой является уменьшение гравитационной силы при увеличении расстояния между массивными телами.
Как можно соглашаться с тем, что в 1909 году кажимости оставлены позади, если в науке в 1909 году имелась кажимость в виде изменяющейся длины волны рентгеновских лучей?
Многие ученые обладают самокритичностью и адресованной к другим ученым критичностью, и признают измышленный характер того научного знания, которым пользуются они или другие ученые. Критичность особо сильно проявляется, когда в науку входят положения, не проверенные опытным путем.  Мнение о том, что скорость движения узко выделенного цвета отличается от скорости движения совокупности нескольких цветов, не подвергалось опытной проверке ни в 1909 году, ни в 2017 году, и такое объяснение должно считаться кажимостью.  Объяснения сомнительны, и употребляются для выработки нового, ранее не известного и ранее не применяемого  рецептурного знания. В указанной сфере физике, не произошло приближение к реальности.
Вторая школа в естествознании имеет убедительные аргументы. Высказывание Джемса Уорда было вписано в ленинскую книгу в 1908-1909 годах, и в эти годы физиологи имели в своем распоряжении описание внешних признаков противоцинговой силы, жаропонижающей силы спираевой кислоты, силы, приводящей к быстрому перевариванию мяса в желудке, и не имели знание о сущности этих сил. В 1909 году химики знали валентность, атомный вес и еще несколько немногочисленных свойств химических элементов иттрий, лантан, эрбий, тербий, празеодим, неодим, самарий,  диспрозий, гольмий, тулий; но у химиков отсутствовало объяснение того, почему увеличение атомного веса среди этих элементов не приводит к изменению валентности. Физики не могли объяснить увеличение теплоемкости алмаза, графита, бора, кремния при нагревании, хотя смогли описать внешние признаки увеличивающей теплопроводности. В 1909 году ученые знали внешние проявления гравитационного взаимодействия, но не знали внутреннего механизма гравитации.  И в 1909 году, и в 2017 году были неизвестны причина болезни скрейпи и физическая сущность гравитации;  при этом ученые смогли создать описание немногочисленных внешних проявлений болезни скрейпи и внешних проявлений гравитации.
Вторая школа в естествознании имеет убедительные аргументы, в том числе —  констатацию Фридрихом Энгельсом наличия в физических и химических теориях  мнимых сил, мнимых веществ, измышлений, нелепого сумасбродства. Сомнения в адрес имеющихся теорий настолько многочисленны, что если собрать в одной книге высказывания Маркса и Энгельса, содержащие сомнения, то получиться весьма и весьма увесистый том.
Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Карла Маркса можно причислить к сторонникам второй школы в естествознании, поскольку он соответствующим образом затронул вопрос о наличии кажимости и трудностей  преодоления кажимости.
Подводя итог, можно сказать: вторая школа в естествознании имела большое количество сторонников в 1909 году.   Многие соглашались с тем, что численность теорий, представляющих собой описательные схемы, и имеющие мнимое (сомнительное, измышленное) объяснение внутреннего механизма, или не имеющих никакого объяснения, достигает внушительной цифры. Сторонники второй школы в естествознании соглашались с тем, что часто обнаруживаются поводы для возникновения сомнений относительно существующих объяснений.  Встречаются поводы для появления критического отношения к науке, так как наука до сих пор не объяснила некоторые природные явления (и поэтому в некоторых случаях наука представляет собой схематическое описание поверхностных свойств, изрядно сдобренных математическими обобщенными формулами).
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал, что новое псевдонаучное течение (т.е. вторая школа в естествознании) видит в теории только символы, знаки, отметки для практики. Используемое Лениным выражение «только отметки для практики» необходимо понимать как рецептурное знание, дающее конкретные рекомендации по совершению практических действий.  Покуда не найдена причина болезни скрейпи у овец и не разработаны методы лечения, теория, изображающая подробности протекания болезни скрейпи, должна считаться только отметкой для практики (практического предотвращения распространения болезни путем уничтожения заболевших овец).  Покуда не найдена причина болезни скрейпи, покуда не совершаются профилактические прививки от болезни скрейпи, нужно считать правильным слово «только», вставленное второй школой в фразу «только отметки для практики».
Если под словосочетанием «познание болезни» подразумевать отражение в головах ветеринаров внешних проявлений (в форме схематического описания) болезни скрейпи, то тогда болезнь познана в значительной степени.  Если под словосочетанием «познание болезни» подразумевать знание причины болезни, то болезнь не познана.


Нас постоянно уверяют, — писал Френсис Бэкон, — что смазывание оружия, которым была нанесена рана, излечивает саму рану. В виде эксперимента пробовали, по словам философа Ф.Бэкона, стирать мазь с оружия так, чтобы сам раненый об этом не знал. В результате у него якобы тут же наступал сильный приступ боли, который продолжался до тех пор, пока оружие снова не смазывали. Более того, некоторые утверждают, что если вы не можете достать само оружие, то найдите железный или деревянный инструмент, напоминающий по форме оружие, вложите инструмент в рану так, чтобы острый край инструмента вызвать кровотечение раны, и смазывание этого инструмента возымеет то же действие.  Такие лечебные средства по-прежнему пользуются спросом, пишет Ф.Бэкон, и если в руку впился шип колючего дерева или кустарника, то многие отламывают шип, смазывают шип жиром, долгое время хранят шип, продолжая смазывать его, и этим предотвращают нагноение раны.
   В скандинавском сказании «Эдде» указывается способ лечения раны, нанесенной зубами собаки: надо поймать укусившую собаку, состричь с нее шерсть, сделать веревку из собачьей шерсти, и веревкой опоясать то место, где имеются болезненные ощущения от собачьего укуса.

Глава 2.  Фейербах и Плеханов опровергают кантианское учение о влиянии необнаруженного


Многие древнегреческие философы, например, Анаксимандр и Анаксагор, развивали учение о мельчайших частицах, из которых составлены вещи, и эти частицы совершенно не похожи на известные людям вещи. Мельчайшие частицы нельзя ни увидеть, ни пощупать, они непознаваемы при помощи органов чувств; но сгустки неощущаемых частичек образуют тела, которые ощущаются людьми. Немецкий философ Иммануил Кант, творивший в середине и конце восемнадцатого века, включил в свою философию древнегреческие взгляды о существовании в природе не обнаруженного органами чувств, но каким-то образом связанного с возникновением ощущений.
Георгий Валентинович Плеханов в последние годы девятнадцатого века выступил с рядом статей, обвиняющих Иммануила Канта в противоречивости: с одной стороны, Кант признавал, что объективно существуют вещи-в-себе и их воздействие вызывает ощущения, с другой стороны, Кант называл вещи-в-себе недоступными для органов чувств.
Однако здесь нет противоречия. Витамины воздействовали на физиологические процессы в организме Джеймса Кука, но витамины не были обнаружены Куком (Джеймс Кук не мог увидеть и пощупать пальцами витамины, не мог обонять запах витаминов, витамины были неуловимы для органов чувств Кука).  Имеющиеся физиологические процессы свидетельствовали о нормальном протекании физиологических процессов, об отсутствии цинги, и давали ощущение здоровья.  Недоступность витаминов для органов чувств Кука не противоречит  воздействию витаминов в направлении не появления симптомов цинги и восприятию органами чувств отсутствия симптомов цинги. Витамины, невидимые Куком, оставили следы, увиденные Куком.  Причине нет нужды быть обнаруженной, для того, чтобы причина вызывала обнаруживаемое (и поддающееся подробному описанию) следствие.
Любой объект, воздействующий на органы чувств,  состоит из двух частей — из свойств, оказывающих воздействия, и из свойств, временно или постоянно не оказывающих воздействие.  Сначала вещь-в-себе погружается в человеческую практику той частью, которая оказывает воздействие на органы чувств (цитрусовые плоды, отсутствие симптомов цинги).  Потом вещь-в-себе погружается в человеческую практику той частью, которая является первоначально не воспринимаемой (в случае с витаминами, невидимое оставалось невидимым 4 столетия).   В одном случае люди видят вещь-в-себе в образе цитрусовых плодов и не видят вещь-в-себе в образе витаминов, в другом случае люди видят вещь-в-себе в обоих образах.  В распоряжении  Функа было три объекта, входящие в причинно-следственную связь — цитрусовые плоды, витамины, отсутствие симптомов цинги. Один из указанных объектов был недоступен для органов чувств Кука.
Предотвращение цинги имеет два основания: цитрусовые плоды и витамины. Функу были известны два основания, одно из оснований не было известно Куку. Когда-нибудь будет найдено третье основание, не известное Функу.
Г.В. Плеханов пишет, что гносеологическая схоластика кантианства основана на ошибочном противопоставлении неизвестности вещи-в-себе и известности результата действия на людей вещи-в-себе.
Здесь нет никакой ошибки, никакого схоластического противопоставления.  До того, как Исаак Ньютон сделал научное открытие о пропорциональности гравитационной силы квадрату расстояния, люди имели совершенно иное представление. В доньютоновскую эпоху люди опускались с пружинными весами на дно глубоких колодцев и измеряли вес предметов; с этими же весами и предметами люди поднимались на вершины гор и производили измерение веса; сравнение веса показывало, что вес на разных высотах одинаков, и что притяжение предметов к земле не зависит от расстояния между предметами и глубинными слоями земли. Практическое исследование веса предметов в разных условиях (на вершинах гор и на дне колодцев) обусловило появление представления о том, что гравитационная сила не зависит от расстояния.         
  Ньютон установил физические параметры Земли, Луны, расстояние между Луной и Землей, скорость вращения Луны вокруг Земли, рассчитал величину центробежной силы, действующую на Луну и стремящуюся отдалить Луну от Земли, и сделал абстрактное обобщение относительно гравитационного притяжения (которое по величине должно быть равным центробежной силе). Ньютон считал, что выведенное из физических параметров обобщенное представление «гравитационное притяжение» есть вне Ньютона существующая сущность, сущность кругового движения Луны вокруг Земли, а также сущность характеристик падающих предметов. Ньютон представил в своей голове образ того, что не было известно как результат деятельности органов чувств. Многие ученые поставили под сомнению формулу гравитационного притяжения, поскольку формула не соответствовала показаниям органов чувств — имеющиеся у людей органы чувств не способны уловить усиление или ослабление гравитации пропорционально квадрату расстояния, показания органов чувств свидетельствовали об отсутствии зависимости между расстоянием и силой гравитации (на высокой горе вещи не становились легче, чем на дне  глубокого колодца или пропасти). Сущность (квадратичная зависимость гравитационной силы земного притяжения) совершенно отлична от ее проявления в ощущениях людей (отсутствие зависимости силы земного притяжения от расстояния между глубинными слоями земли и притягиваемыми предметами).      
Ньютон определил, что гравитационная сила зависит от расстояния. На людей (на вестибулярный аппарат, воспринимающий гравитацию, и также на пружинные или гиревые весы, т.е. техническое устройство для обнаружения веса) действовала гравитация, пропорциональная квадрату расстояния, но она вложилась в субъективные человеческие ощущения в форме, совершенно отличающейся от формы действительного существования, а именно, в форме отсутствия зависимости между силой гравитации и расстоянием.  В доньютоновскую эпоху люди наблюдали за падением предметов, на которые воздействует гравитационное притяжение, пропорциональное квадрату расстояния, но люди осознавали независимость притяжения от расстояния.  Люди имели мнимое представление о зависимости между величиной гравитационной силы и расстоянием. Люди не могли уловить объективную зависимость, поскольку показания органов чувств и основанные на них размышления имели ложный характер. Ложное было известно людям, истинное не было известно людям. Результат воздействия на людей вещи-в-себе ложен и известен, истинное скрыто и неизвестно.
Кант нисколько не виноват в том, что когда-то (до рождения Канта и Ньютона) людям была неизвестна зависимость притяжения от расстояния, и результатом действия на людей зависимой от расстояния гравитации являлось осознаваемая людьми независимость гравитации от расстояния.   Кант не виноват в том, что органы чувств создали принципиальную грань, т.е. создали существенное различие между существующим и ощущаемым.
Звезды неподвижны. Земля вращается вокруг своей оси. Люди смотрели на звезды и видели, что звезды вращаются вокруг Земли (с периодом вращения 24 часа).  Люди не знали, что движение звезд является иллюзорным из-за вращения Земли. Получается следующее: неподвижные звезды воздействовали на зрение людей, и результатом этого воздействия являлось восприятие движения звезд.  Известно движение звезд, и это известное  есть последствие неизвестной неподвижности звезд.  Неподвижность, невидимая людьми,  вызывала видимое впечатление движущегося. Кант противопоставлял воздействие неизвестного (неосознаваемого) и известный (осознаваемый) результат воздействия, и в этом противопоставлении нет ничего кощунственного.  Кант не заслужил того, чтобы Плеханов обвинял его в ошибке.   
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 209 процитированы слова Людвига Фейербаха, в связи с критикой «противоречивой» кантианской теории познания: у Канта вещь-в-себе есть истинная вещь, но предметы чувств не есть истинная вещь.
Земля вращается вокруг Солнца — это истинная вещь (объективная реальность). В докоперниковскую эпоху органы чувств сообщали людям, что Солнце вращается вокруг Земли, — но это не истинная вещь, это искаженное представление об объективной реальности. Предметом чувств ошибочно считалось вращение Солнца вокруг Земли.  Не истинен предмет чувств в виде вращения Солнца вокруг Земли. Философия Канта правильно отображает в себе человеческие ошибки.
«Петцольду известна только та идеалистическая гносеология, согласно которой знание, основывающееся на ощущениях, не есть настоящее знание, так как оно будто бы не открывает истинной природы вещей»(Г.В.Плеханов, из статьи «Трусливый идеализм»). 
Люди смотрели на звезды и в головах людей появилось знание о том, что звезды вращаются вокруг Земли, с периодом вращения 24 часа.  У людей в докоперниковскую эпоху не было ощущения и не было знания, что Земля вращается вокруг своей оси с периодом 24 часа.  Чувственно-не-воспринимаемое (вращение Земли вокруг своей оси) воздействовало на людей таким образом, что у людей появилось ощущение того, что звезды вращаются вокруг Земли. Ощущения показывали, что звезды вращаются вокруг Земли с периодом 24 часа, и на этом основании сформировалась геоцентрическая картина Вселенной. И это было не настоящее знание, перед людьми в докоперниковскую эпоху не открылась истинная природа Вселенной. Сторонник идеалистической гносеологии (теории познания) Петцольд правильно указал на то, что ощущения не дают настоящее знание.
Представим ведро, сделанное из очень легкого материала (например, из тонкого полиэтилена); представим, что мы опустили ведро в озеро (реку, ванну, море) и вытащили вверх ведро с водой. Своими руками мы почувствуем, что ведро тяжелое, что вода имеет вес. Потом опустим ведро с водой обратно в озеро. Ведро, сделанное из легкого материала, содержащее в себе воду, полностью погруженное в воду, ничего не весит. Об этом сообщают мышцы рук, которые без напряжения удерживают ведро. Вода, находящаяся в воде, не имеет веса. Или все-таки имеет?   Естествоиспытатели долго колебались в выборе ответа, и в середине семнадцатого века сошлись на том, что вода, находящаяся в воде, имеет вес, и воздух, находящийся в воздухе, имеет вес.   Органы чувств сообщают, что веса нет, и такое сообщение не открывает истинной природы воды и воздуха. Ощущаемое противоречит мыслимому, и предпочтение отдается мыслимому.  В борьбе между Плехановым и Петцольдом победа досталась Петцольду.
Представляемое (воздух, находящийся в воздухе, имеет вес, и давит на то, что находится ниже) не основывается (изолируется) на ложных показаниях органов чувств, сообщающих об отсутствии атмосферного давления.
Люди нечто обнаруживают (с помощью органов чувств обнаруживают невесомость воздуха), но существует необнаруженное, которое противоречит обнаруженному или кардинально отличается от обнаруженного (показаниям органам чувств, свидетельствующим о невесомости воздуха, противоречит умозрение о весомости воздуха; в шестнадцатом веке и ранее умозрение отсутствовало, и в этом смысле умозрение не обнаруживалось).
Камень падает на землю, водяной пар всплывает вверх, и в старину думали, что закон тяжести, действующий в камне, не действует на водяной пар. Теперь известно, что оба эти движения, происходящие по противоположным направлениям (падение камня вниз на землю и поднятие пара вверх от земли),  происходят от одной причины, по одному закону природы. Теперь известно, что сила притяжения, вообще стремящая тела двигаться вниз, проявляется при известных обстоятельствах так, что заставляет некоторые тела подниматься вверх. Органы чувств сообщают: водяной пар поднимается вверх. Мышление создает в себе самом представление о том, что противоречит показаниям органов чувств, и мыслительное представление сообщает: причиной поднятия пара вверх является сила, направленная вниз. Осознаваемое людьми исключение из общего правила (общее правило таково, что предметы притягиваются к земле, но пар не притягивается к земле) является иллюзией, так как на самом деле на пар действует сила земного притяжения.  Критика материалиста Плеханова по адресу идеалиста Петцольда несостоятельна.
(В девятнадцатой главе «Теоретическая нагруженность фактов» более подробно рассматривается вопрос о том, что причиной поднятия пара вверх является сила, направленная вниз. В девятнадцатой и тринадцатой главах также рассматривается вопрос об обнаружении в середине семнадцатого века того, что оказалось необнаруженным Архимедом.)
Отрицание кантианства и признание материализма, пишет Г.В. Плеханов, состоит в утверждении о чувственном восприятии того, что при воздействии на людей вызывает чувственные восприятия.   
В 1546 году вышла в свет книга «О контагии, контагиозных болезнях и лечении» итальянского врача и астронома Джироламо Фракасторо. В книге рассказывается о том, что организм больного человека выделяет в окружающее пространство «семена заразы», которые имеют свойства, характерные для живых существ, и посредством размножения увеличивают свою численность. Согласно  учению Фракасторо, существуют три способа передачи болезнетворной силы: при непосредственном соприкосновении с больным человеком, через зараженные предметы, и по воздуху на расстоянии. Притом Фракасторо полагал, что на расстоянии передаются не все болезни, а через соприкосновение — все, в том числе оспа, чума, малярия, корь.  Фракасторо не обладал микроскопом, и не мог увидеть микроорганизмы, названные им «семенами заразы» (микроскоп изобретен через 130 лет после опубликования книги «О контагии, контагиозных болезнях и лечении»).
Микробы, бактерии, вирусы и прочая мелкая живность не воспринимается невооруженным глазом, и тем не менее разнообразная мелкая живность вызывает у людей ощущения (повышение температуры, головокружение, ломота в суставах, мышечная слабость, головная боль, затемненное сознание, раздражение в горле и чихание, тошнота, кожный зуд, и другие симптомы, перечисленные в фолиантах лекарей).  Фракасторо был сторонником кантианских взглядов (точнее говоря, наоборот, Кант был сторонником фракасторовских взглядов), и полагалось,  что невидимые  глазом микроорганизмы заставляют  существовать чувственно-воспринимаемые симптомы  оспы, кори, чумы, малярии и других болезней. 
Заболевший человек плохо себя чувствует, и у плохого самочувствия есть два основания: болезнь и мельчайшие живые существа, способные к размножению. Первое основание воспринимается органами чувств, второе основание не воспринимается.
Если человек захочет стать материалистом, то он должен произнести странные, с точки зрения здравого смысла, слова о своей способности увидеть невооруженным глазом микробы и вирусы, чтобы при помощи произнесения таких слов подтвердить свое согласие с высказыванием Плеханова, постулирующее чувственное восприятие того, что при воздействии на людей вызывает чувственные восприятия.
Опровержение Плехановым фракасторо-кантианских взглядов, согласно которым люди не видят то, что недоступно органам чувств, но недоступное органам чувств своими последствиями ощущаемо воздействует на людей (невидимые глазу Фракасторо «семена заразы» размножаются внутри людей, вызывая болезненные ощущения), закончилось поражением Плеханова.
С одной стороны, Георгий Валентинович Плеханов был умным философом, с другой стороны, Плеханов счел необходимым применить демагогию с целью компрометации философских взглядов Канта и Петцольда. Сработанное  Плехановым мировоззрение не выглядело как топорная работа, и  тонкая демагогия Плеханова оказалась малозаметной.  Г.В.Плеханов критиковал идеалистическую фракасторо-кантианское мировоззрение, и поскольку в конце девятнадцатого века  более половины населения страны было неграмотным, то эта критика выглядела убедительной. В начале двадцать первого века, когда четверть населения имеет высшее образование, Плеханов перестал быть убедительным.


В пятой главе «Против метафизики» приводятся иные аргументы Фейербаха и его ученика Рау, опровергающие фракасторо-кантианское учение о влиянии необнаруженного.


17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».
Ультрафиолетовые лучи активируют синтез пигмента меланина, расположенного в поверхностных слоях кожи, и увеличение количества меланина делает кожу более темной. Кроме появления красивого загара, ультрафиолетовые лучи способствуют выработке организмом витамина Д. Однако если на кожу воздействуют высокие дозы ультрафиолетовых лучей, то наблюдаются отрицательные последствия — кожа теряет эластичность, ухудшается иммунитет, возникают кожные заболевания.  Кожа изменяется под воздействием ультрафиолетовых лучей, и поэтому может играть роль индикатора ультрафиолетовых лучей. Но глаза не могут быть индикатором, так как глаза не видят ультрафиолетовых лучей. 
Кожа под лучами солнца темнеет, и у этого есть два основания: солнечные лучи и ультрафиолетовые лучи. До 1800 года было известно только одно основание.
Ныне, спустя 130 лет,  половина школьников знает, что существует невидимый свет: инфракрасные лучи, ультрафиолетовые лучи.  Современным школьникам и их родителям трудно понять, над чем иронизировал Карл Маркс, когда говорил о бреднях относительно невидимого света.
Григорий Плеханов сделал вид, что ему неизвестно воздействие ультрафиолетового цвета на кожу и невосприятие ультрафиолетового цвета глазами, и такой демагогический прием был нужен Плеханову для непризнания правильности философского учения Канта, согласно которому невидимое (неосознаваемое) создает видимый эффект, и видимое существенно отличается от невидимого.


К сожалению, Давид Юм совершил философскую ошибку. Согласно Юму, мы имеем некоторые чувственные восприятия, например, восприятие того, что существует цинга, рахит, холера, цитрусовые плоды, что существует предотвращение цинги и рахита посредством потребления определенных продуктов питания. Согласно Юму, нам вполне достаточно наличия у нас указанных чувственных восприятий, и нам не надо идти дальше, не надо искать в цитрусовых плодах и других продуктах питания какие-то вещества, не имеющие сходства с цитрусовыми плодами и обладающими свойством предотвращать цингу. Мы не нуждаемся в постулировании чего-то, что не обнаруживают наши органы чувств. Нам не надо идти дальше, не надо искать в продуктах питания какие-то вещества, которые сейчас нам неизвестны и которые способны предотвращать рахит. Мы не нуждаемся в постулировании чего-то, что не обнаруживают наши органы чувств. Нам не надо идти дальше того, что мы органами чувств воспринимаем симптомы холеры, не надо искать внутри людей и в окружающем мире мельчайшие живые организмы, которые нам не видны и которые вызывают холеру. Мы не нуждаемся в постулировании чего-то, что не обнаруживают наши органы чувств.  Нам не надо идти дальше того, что ивовая кора вызывает понижение температуры в большом организме, и искать никому не известные искусственные аналоги ивовой коры. Нам не надо идти дальше того, что искусственные аналоги ивовой коры снижают температуру, не надо искать влияние лекарств на функционирование гипофиза и гипоталамуса.

Иммануил Кант озвучил три  проблемы — во-первых, причина создает следствие, попадающееся на глаза человеку, но причина скрывает саму себя от человека (до поры до времени причина неуловима); во-вторых, попадающееся на глаза человеку следствие в значительной степени отличается от причины (подъем пара вверх — это не сила земного притяжения, лихорадка при малярии — это не малярийный микроорганизм), в-третьих, существующее надевает на себя карнавальную маску и выдает себя за иное.
«Истина  скрывается  под  личиной  своей  противоположности»(слова Иосифа Дицгена цитируются по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.369).
Кант: «Представляемый объект со свойствами, припи¬сываемыми ему… нигде не встречается, да и не может встретиться, так как именно наши субъективные качества опреде¬ляют форму его как проявления»(Иммануил Кант, Сочинения   в   шести  томах,  т. З,  стр. 146).     В доньютоновскую эпоху люди представляли, что яблоки падаю вниз с одинаковым ускорением в разных местах — на вершине горы и на дне глубокого колодца. Представляемые яблоки с таким свойством нигде не встречаются, да и не могут встретиться, так как одинаковое ускорение – это всего лишь ошибочное представление. На самом деле ускорение падающих яблок на вершинах высоких гор имеет меньшую величину, чем на дне глубоких колодцев.   Люди приписывали яблокам свойство, которого не было у яблок.  Различное ускорение скрывается под личиной своей противоположности, под личиной одинакового ускорения.
Карл Маркс: «До какой степени старая форма средства производства господствует вначале над его новой формой, показывает даже самое поверхностное сравнение современного парового ткацкого станка со старым, современных приспособлений для дутья на чугунолитейных заводах — с первоначальным немощным механическим воспроизведением обыкновенного кузнечного меха и, быть может, убедительнее, чем все остальное, — первый локомотив, сделанный до изобретения теперешних локомотивов: у него было в сущности две ноги, которые он попеременно поднимал,  как лошадь» («Капитал»).
При движении вагонеток с железными колесами по железным рельсам обнаружилось, что сила, способная сдвинуть с места и поддерживать движение вагонетки, может иметь незначительную величину. То есть рельсовый путь оказывает меньшее сопротивление движению транспортного средства, чем обычная грунтовая дорога с её неровностями. Но так как законы сцепления колёс с рельсами были очень мало изучены, изобретателям показалось, что гладкие железные колёса самодвижущейся повозки, приводимые во вращение паровым двигателем,  непременно будут проскальзывать на гладких железных рельсах, т. е. крутиться на одном и том же месте, и локомотив не сможет увлечь за собой тяжело груженые вагонетки.  Малое сопротивление трению на смазанной маслом оси колеса мысленно переносилось на трение обода колеса локомотива.  У локомотива мало колес, а у нескольких вагонеток много колес, сопротивляющихся движению;  для преодоления сопротивления колес у вагонеток нужно иметь такое же количество колес у локомотива.  Исходя из такого соображения, строители первых паровозов снабжали их специальными приспособлениями.  Локомотивы  Брунтона (1813 год) и Гордона (1824 год) получили «ноги» потому, что инженеры того времени не могли представить возможности передвижения на гладких колесах без подталкивания.  В локомотиве Брунтона поршневой шток соединялся с механизмом, подражавшим движению ног лошади, и механизм упирался в землю и отталкивался, помогая колесам приводит в движение железнодорожный состав.  Конструкторы Блекетт, Хадлей, Стефенсон провели ряд экспериментов и на их основе доказали, что в точке соприкосновения рельсов и ведущих колес паровозов имеется высокий коэффициент трения, и нет необходимости использовать «ноги».  Колеса прицепленных вагонеток с грузом имеют высокий коэффициент трения о рельсы (пропорционально количеству колес), однако локомотиву нет необходимости преодолевать это трение.  Необходимо преодолеть трение, находящееся в смазанных маслом осях колес, а это трение имеет чрезвычайно малую величину, по сравнению с трением колес об рельсы.
В книге «Материализм и эмпириокритицизм», в параграфе «С какой стороны подходил Н.Г.Чернышевский к критике кантианства?», В.И.Ленин процитировал слова Николая Гавриловича  Чернышевского, не согласного с  взглядом Канта на роль мышления в научном познании.  Н.Г.Чернышевский так описал взгляд Канта: «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»(с.383)
Правильность взгляда Канта доказана первыми строителями паровозов.  Брунтон и Гордон имели представление о том, что сцепление гладких колёс локомотива с гладкими рельсами недостаточно для передвижения тяжело груженных вагонеток, своими колесами цепляющимися за рельсы, и поэтому паровозы должны быть оборудованы «ногами», посредством которых локомотив отталкивается от земли и продвигается по рельсам вместе с вагонетками. Знание о соотношении низкого коэффициенте трения колес сравнительно легкого локомотива и высокого коэффициента трения в колесах тяжело груженных вагонеток, имевшееся в мышлении  Брунтона  и Гордона, было СОВЕРШЕННО РАЗЛИЧНО от действительного положения дел. Брунтон и Гордон имели мнимое представление о трении в колесах.      
В своей философской книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 158 В.И. Ленин привел высказывание Людвига Фейербаха, из которого следует, что Фейербах частично соглашался с кантианским мировоззрением относительно мыслительных форм, совершенно различных от форм действительного существования. «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, что порядок и т. д. существуют в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».
Основоположение материализма звучит так: «Познание обеспечивается   подобием предметов и знаков, которые обозначают предметы».   Чернышевский считал своим долгом защищать материализм от того, что противоречит материализму, и по этой причине Чернышевский критиковал Канта, т.к. по философии Канта получалось, что знаки совершенно различны от предметов (предмет состоит в том, что трение о рельсы локомотивных  колес является  достаточным для того, чтобы привести во вращение колеса многочисленных тяжелогруженых вагонеток, но знаки в головах первых паровозостроителей были совершенно отличными от предмета, и знаки содержали в себе информацию о недостаточном трении локомотивных колес о рельсы).
Чернышевский, а также Плеханов, убеждали читающую публику в ошибочности философии Канта.  Чернышевский и Плеханов выступили на стороне материализма и вели идейную борьбу против идеалистической философии Канта, добиваясь широкого распространения отрицательного отношения к Канту и к его мировоззрению.


«Если теория физики становится все более и более натуральной, то, значит, независимо от нашего сознания существует "натура", реальность, отражаемая этой теорией»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.331).  Теоретическая деятельность, в том числе создание теорий — доказательство существования предметов, составляющих окружающий мир.
Материалисты имеют подход к физической теории, согласно которому первоначальный вариант теории и последующие изменения в теории таковы, что во все времена совершенствующаяся теория остается натуральной, и такой подход гарантирует существование реальности. Представления, знание имеют изменяющееся содержание, и в этом наличествует нечто реалистичное, материальное, обусловленное окружающей природой.  Изменение представлений о трении в локомотивных колесах произошло вовсе не потому, что Брунтон и Гордон имели представление, совершенно различное от действительного положения дел.  Связывая в прочное целое реальность и представления о реальности, материалисты поддерживают существование реальности.
Идеалисты имеют противоположный подход, отказывают теориям в том, что они натуралистичны (например, представления первых паровозостроителей о трении в колесах были весьма далеки от реальности, натуры), и этим идеалисты ставят под угрозу существование реальности.
В окружающем мире нет паровозов, у которых коэффициент трения обода колес о рельсы имеет низкое значение.  У яблок нет свойства падать с одинаковым ускорением на вершинах высоких гор и на дне колодцев.  Нет звезд, вращающихся вокруг планет.
Идеалисты имеют привычку говорить об отсутствующем в природе. Например, о том, что нет паровозов, у которых коэффициент трения обода колес о рельсы имеет низкое значение. При помощи словосочетания «нет в окружающем мире» идеалисты ставят под угрозу существование вещей.
Материалисты стремятся обеспечить существование вещей, и по этой причине материалисты не используют слово «нет» по отношению к вещам.

Глава 3.  Спор об идеалистическом и материалистическом осмыслении энергии, и иных объектов

Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей».
Людвиг Фейербах: «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».
Иммануил Кант указывал, что познавательные субъективные качества вносят искажения, и искажения определяют форму проявления, поэтому представляемая вещь с представляемыми свойствами, являющимися искаженными, нигде не встречается, поскольку реальный вещь имеет иную форму, чем представляемое. Между высказываниями Канта, Фейербаха, Маркса, а также Дицгена обнаруживается почти полная идентичность.
Русский философ Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия Малиновский) во многом согласился с указанными философами, и признал несоответствие между тем, что существует, и тем, что изображается в физических теориях.  Получилось, что философские взгляды Богданова приблизились к идеалистическим взглядам Канта.  Перед Лениным, как ранее перед Чернышевским и Плехановым, встала задача показать ущербность идеалистических взглядов (на примере Богданова) и убедить читателей своей философской книги в преимуществе материализма над идеализмом.
В.И.Ленин: «Произошло такое оригинальное явление, что ученик Оствальда, Богданов, ставши учеником Маха, стал обвинять Оствальда не за то, что он не выдерживает последовательно материалистического взгляда на энергию, а за то, что он допускает (иногда даже кладет в основу) материалистический взгляд на энергию…  Богданов критикует Оствальда с идеалистической точки зрения: «...Энергетика Оствальда, — пишет Богданов в 1906 году, — привлекла самые горячие мои симпатии. Скоро я заметил, однако, важное противоречие его натурфилософии: подчеркивая много раз чисто методологическое значение понятия  «энергия»,  Оствальд его в массе случаев не выдерживает. Энергия из чистого символа соотношений между фактами опыта у него то и дело превращается в субстанцию опыта, в материю мира...» («Эмпириомонизм», кн. III, стр. XVI-XVII). Энергия — чистый символ! Богданов может после этого сколько угодно спорить с «эмпириосимволистом» Юшкевичем, с «чистыми махистами», эмпириокритиками и т. д., — с точки зрения материалистов это будет спор между человеком, верящим в желтого черта, и человеком, верящим в зеленого черта…  …от «старого» материализма, т. е. метафизического материализма естественников, Богданов пошел не к диалектическому материализму, которого он в 1906 году так же не понимал, как и в 1899 г., а к идеализму и к фидеизму, ибо против «методологического» понятия энергии, против истолкования ее как «чистого символа соотношений между фактами опыта», ни один образованный представитель современного фидеизма, ни один имманент, ни один «неокритицист» и т. д.  возражать не станет»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, пятое издание, т.18, с.288).   
Фридрих Энгельс вписывал в свои философские труды фразы, показывающие близость его взглядов с взглядами Канта, согласно которым мышление влагает материал знаний в формы, отличающиеся от форм действительного существования. Например, такая фраза: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Смысл этого изречения Энгельса таков: во-первых, есть реальные факты,  во-вторых, есть неправильное изображение фактов, и этим неправильным изображением пользуются естествоиспытатели, неправильное изображения принимая за правильное изображение. Но разве не об этом учил Бэкон: «призраки рода», «призраки рыночной площади»,  искажают реальные факты и известное ученым есть искаженные  факты; поскольку реальные факты подверглись искажению, то реальные факты не известны ученым.
В предпоследней главе книги «Диалектика природы» Энгельс рассказывал об экспериментах в области прохождения электричества через жидкости и жидкие растворы, и как естествоиспытатели совершали неудачные попытки объяснить полученные в экспериментах факты (по отношению к объяснениям, Энгельс в этой своей книге, и также в других книгах употребляет слова «заблуждение», «бессмыслица», «ложный смысл», «мусор»,  «фальсификация», «сумасбродство», «теоретический промах», «поставлено на голову», «идут неверными, кривыми, ненадежными путями»).
Вот небольшой отрывок из предпоследней главы книги «Диалектика природы»: «Несмотря на то, что за последние полвека электричество все больше и больше становится на службу человеческой промышленности, оно является именно той формой движения, насчет существа которой царит еще величайшая неясность. В учении  об электричестве мы имеем перед собой хаотическую массу старых, ненадежных, ни подтвержденных окончательно, ни опровергнутых окончательно экспериментов, какое-то неуверенное топтание во мраке, плохо связанные друг с другом исследования и опыты многих отдельных ученых, атакующих неизвестную область врассыпную».
И еще один отрывок из «Диалектики природы», в котором Энгельс выражает свое отношение к естественнонаучным теориям: «В ней (натурфилософии) много нелепостей и сумасбродства, — однако не больше, чем в современных не философских теориях эмпирических естествоиспытателей».  «Вместе с гегельянством выбросили за борт и диалектику, — как раз в тот самый момент, когда диалектический характер процессов природы стал непреодолимо навязываться мысли…   Конечным результатом стали господствующие теперь разброд и путаница в области теоретического мышления. Нельзя теперь взять в руки почти ни одной теоретической книги по естествознанию, не получив из чтения ее такого впечатления, что сами естествоиспытатели чувствуют, как сильно над ними господствует этот разброд и эта путаница»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг»).  «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что  место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Фридрих Энгельс,  «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», Соч. 2-е изд., т. 21, с.371).      
  А.А.Богданов изучил разработанную Вильгельмом Оствальдом теорию, касающуюся закономерностей энергетический явлений в природе, и у Богданова  сложилось мнение, что теория Вильгельма Оствальда обладает недостатками, вызванные тем, о чем упоминал Фридрих Энгельс (Оствальд не в состоянии правильно изображать факты, невольно совершил фальсификацию и его теория содержит нелепости, над Оствальдом господствует разброд и путаница,  в том, что пытается исследовать Оствальд, все еще царят неясность и неизвестность, место действительной связи между энергетическими явлениями природы, занимала связь, измышленная Оствальдом, etc). 
У Богданова сложилось мнение, соответствующее высказываниям Фейербаха и Дицгена, и Богданов отрицал, что энергия существует в природе именно так, как она изображается в голове Оствальда. Энергия существует в природе, но в скрытом виде; когда же энергия отображается в голове Оствальда, то она имеет личину заблуждения.
Подобно тому, как конструкторам Блекетту, Хадлею, Стефенсону пришлось разоблачать заблуждения Брунтона и Гордона по поводу низкого коэффициента трения железных колес локомотивов о железные рельсы, так и  представления Оствальда об энергии необходимо было освобождать от заблуждений. Представления Оствальда были далеки, считал Богданов, от форм действительного существования энергии.
Богданов «методологически» понимал содержание теории Оствальда, т.е. Богданов понимал теорию как содержащую в себе большое количество ошибок.
Оствальд исследовал энергетические процессы, происходящие в природе, и на основе экспериментов создал абстрактное представление об энергии (абстрактное представление называлось Богдановым символом соотношений между опытными фактами). Это абстрактное представление считалось Освальдом правильным;  другими словами, абстракция об энергии со свойствами, приписанных к абстракции Оствальдом, им считалась находящейся и встречающейся в природе. Содержащееся в абстрактном представление Оствальд отождествил с содержащимся в природе. Это отождествление вызвало протест у Богданова, поскольку представление об энергии имело в себе большое количество ошибок и измышленных связей, и такая представляемая энергия не находится и не встречается в природе.
Разногласия между В.Оствальдом и А.А.Богдановым в оценке энергетической теории, были использованы В.И.Лениным для разъяснения основ материалистической философии (точнее, теории познания), и для разъяснения недостатков идеалистической теории познания, выразителем которой был А.А.Богданов. Оствальд придерживался материалистического взгляда на абстракцию об энергии, и материалистичность, по смыслу ленинского мировоззрения, заключалась в том, что представляемая энергия считается находящейся (т.е. встречающейся) в природе; другими словами, содержание представления отождествляется с содержащимся в окружающем мире. Богданов пропагандировал идеалистический взгляд на энергетическую теорию, в данном случае,  отказ признать наличие в природе того, что содержится в абстрактном представлении об энергии. Богданов выступил против отождествления, Богданов критиковал Оствальда за отождествление, и это означает, что Богданов критиковал Оствальда с идеалистической точки зрения. Идеалисты — против отождествления, материалисты  —  за отождествление.
В 18-м томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Когда же эти представления коренным образом изменились, философы-идеалисты, а также отдельные физики, стали… доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий».
Если процитированное переложить по отношению к Оствальду и Богданову, то получится следующее. Оствальд стоял на позициях метафизического материализма, и исходил из метафизического отождествления представлений, изображенных в энергетической теории, с реальной энергией (имеется в виду отождествление по содержанию). Поскольку Богданов придерживался взглядов, противоположных взглядам Оствальда, то можно сказать о близости взглядов Богданова и составителей предисловия к 18-му тому полного собрания сочинений.
В.И.Ленин: «…нашего спора с Богдановым, Юшкевичем и К°:  копия ли с объективной реальности, с движущейся материи, или только «методология»…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.290),
Богданов сомневался в правильности абстрактных представлений, разработанных Оствальдом, и недоверчивое отношение именовалось «методологическим» отношением. Сомнительное отношение к тому, что теория является копией с объективной реальности — это идеалистический взгляд на теорию. Материалистическая теория познания, представителями которой являются Чернышевский, Плеханов, Ленин, требует считать теорию копией с объективной реальности. 
На странице 244 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин подверг резкой критике философскую теорию иероглифов-символов, «по которой ощущения и понятия человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы».
На странице 247 В.И.Ленин указал:  если кто-то сомневается в копийности абстрактных представлений, если представления об окружающем мире не считаются копиями находящегося в окружающем мире, то в этом случае подрывается материалистический взгляд на окружающий мир; если встать на точку зрения Канта и считать, что мышление влагает материал знания в мнимые формы (мнимые формы в том смысле, что они совершенно различны от форм действительного существования), то тогда действительно существующее становится мнимым.
По мнению В.И.Ленина, реальность окружающего мира зависит от признания реалистичности теорий (т.е. от признания копийности теорий).
Сомнение должно «проникнуть в отдельные области науки, вооруженные во многом преувеличенным авторитетом, чем положено принципам этих научных областей, и сами эти принципы должны быть принуждены дать отчет в том, в какой мере они являются незаменимыми»(Фрэнсис Бэкон, «Новый органон», с.64).  Кондильяк: «Приучайтесь сомневаться даже в тех вещах, которые казались вам всегда несомненными». Дидро: «То, что никогда не подвергается сомнению, не может считаться доказанным»(«Философские мысли», раздел 31, 1746 год). Гельвеций: «Человек, не допускающий сомнений, подвержен множеству ошибок…познание истины является наградой за мудрое недоверие к самому себе»(Сочинения в двух томах,  том 1, с.587).
В соответствии с философско-гносеологическими принципами, высказанными Бэконом, Кондильяком, Дидро и Гельвецием, А.А.Богданов сомневался в правильности представления Оствальда об энергии, не признавал представления Оствальда копией с объективной реальности. 
В.И.Ленин разъяснил, к каким негативным (точнее, солипсическим) последствиям приводит незнание соотношения между абсолютной истиной и объективной истиной: «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.124).  Это означает — из двух обстоятельств, первое из которых заключается в признании Богдановым наличия ошибок в энергетической теории Оствальда, а второе обстоятельство заключается в согласии с гносеологическими принципами Бэкона, Кондильяка, Дидро и Гельвеция, логически (согласно ленинской логике) вытекает отрицание Богдановым существования объективной истины в виде энергии.  Богданов испытывал чувство сомнения по отношению к тому, что знал Оствальд, назвал мнимым знание об энергии, и это означает мнимость энергии (несуществование энергии).
Допустимо ли до того, как проверены вкусовые качества ресторанных блюд, сомневаться в том, что записи в ресторанном меню соответствуют действительности?  Согласно мировоззрению Ленина, если обнаружены ошибки в ресторанном меню и возникло недоверие к ресторанному меню, то это логически приводит к отрицанию существования ресторана.


Выше указывалось, что в 18-м томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах, и в предисловии сообщается, что классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Философы, написавшие предисловие, отрицательно относились к отождествлению.
В сущности говоря, написавшие предисловие философы в несколько измененной форме повторили отрицательное отношение к отождествлению, выраженное Иммануилом Кантом словами:  «Представляемый объект со свойствами, припи¬сываемыми ему… нигде не встречается, да и не может встретиться»(И.Кант, Сочинения   в   шести  томах,  т. З,  стр. 146).   
«Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — совсем другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 194).
В.И.Ленин поставил вопрос: соответствует ли понятиям объективная реальность? Философы, написавшие предисловие к 18-му тому, ответили на вопрос Ленина, и ответ таков: уклон в реакционную антинаучную метафизику состоит в признании соответствии понятиям объективной реальности.


Исаак Ньютон в разработанной им оптической теории утверждал, что световые лучи являются очень узкими, имеющими чрезвычайно малое поперечное сечение. Исходя из такой теории, обычное зеркало не может отражать луч, но только рассеивать луч. Чтобы привести теорию в соответствие с практикой, Ньютон придумал «отражающую силу», присущую зеркалам. Реальные зеркала имеют грубую поверхность с неровностями, отражающими узкие лучи во все стороны, но «отражающая сила» имеет гладкую поверхность,  и отражает лучи в одном направлении.     С девятнадцатого века считается, что световой луч имеет широкое поперечное сечение, и поэтому он «не замечает» неровности, и отражается от зеркала в одном направлении.
Ньютон не смог выделить «отражающую силу» в чистом виде, в отсутствии падающих и отражаемых лучей, чтобы можно было проверить существование «отражающей силы» при помощи органов чувств. Поэтому невозможно было доказать реальное существование «отражающей силы».  Ньютон включил в науку «отражающую силу», хотя он провозгласил себя  приверженцем не допущения в науку того, существование чего оказалось недоказанным.
В конце девятнадцатого века ученые установили, что Исаак Ньютон ошибся в вопросе о ширине световых лучей. Если в  этой ситуации применить  ленинскую формулировку «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины», то получится следующее: ученые отрицают правильность теории Ньютона относительно ширины световых лучей, следовательно, ученые отрицают существование световых лучей.
Ньютон не мог видеть «отражающую силу». Эта сила создана фантазией Ньютона.   «Отражающая сила»  не воздействовала на органы чувств Ньютона и органы чувств не могли создать в голове Ньютона соответствующее представление.  Однако в голове Ньютона появлялись иные представления, связанные с деятельностью органов чувств, например, солнечные лучи воздействовали на глаза Ньютона, и в голове Ньютона появлялось представление о солнечных лучах.
Когда В.И.Ленин создавал свой принцип «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины», то Ленин имел в виду, что отрицание истинности представления затрагивает все представления, независимо от того, каким образом появилось представление: то ли с воздействием на органы чувств того, о чем рассказывает представление, то ли без воздействия на органы чувств того, о чем рассказывает представление. Когда ученые в девятнадцатом веке отрицали правильность представления Ньютона о «отражающей силе», возникновение которого не связано с воздействием «отражающей силы» на органы чувств, то, согласно ленинской логике, это отрицание распространялось также и на представления, возникновение которых связано с воздействием на органы чувств. Например, солнечные лучи воздействуют на глаза, и вызывают представление о солнечных лучах. Когда какой-либо философ говорит «Я отрицаю правильность представления о «отражающей силе» и других представлений, возникновение которых не связано с воздействием на органы чувств того, о чем рассказывают представления», то это автоматически означает, по мнению Ленина, что этот философ отрицает правильность представлений, вызванных от воздействия на органы чувств того, о чем рассказывает представление, например, правильность представления о существовании в природе световых лучей.
Согласно мировоззрению Ленина, если выставить человека глупцом, отрицающим существование солнечных лучей (т.е. существование воздействующего на органы чувств), то тогда люди не поверят этому глупцу, когда он будет говорить о несуществовании «отражающей силы» или несуществовании чего-то другого, не воздействующего на органы чувств.
Ученые в девятнадцатом века заявили, что понятие о «отражающей силе», созданное Ньютоном, представляет из себя не копию действительных процессов природы, совершенно различно от действительной причиной отражения солнечных лучей в одном направлении. Из такого заявления ученых следует, по ленинской логике, что эти ученые подвергают сомнению существование предметов, например, существование солнечных лучей, существование зеркал.   Из недоверчивого отношения к абстрактным понятиям вытекает мнимость конкретных природных явлений, мнимость солнечных лучей, мнимость зеркал.
Если человек пришел к мнимости природных явлений, то этот человек является солипсистом. Что нужно сделать для того, чтобы не стать солипсистом? Для этого, по мнению В.И.Ленина,  нужно признать правильность, безошибочность абстрактных понятий (например, абстрактного представления об «отражающей силе», или абстрактного представления об энергии, имевшегося в сознании Оствальда).
В.И.Ленин считал своей важнейшей задачей убедить людей в правильности абстрактных понятий, и для этого он применял доказательство «от противного», т.е. доказывал, что признание ошибочности абстрактных понятий приводит к солипсизму, признанию мнимости окружающих предметов. Богданов утверждал об ошибочности абстрактного понятия об энергии, содержащегося в физической теории Оствальда, и для компрометации такого понимания физической теории Ленин выводил (из такого понимания физической теории) мнимость энергии.
Убежденность в существовании объективной реальности, может быть разрушена высказываниями о заблуждении, разброде, путанице, нелепости (и прочими эпитетами, высказанными Энгельсом по отношению к естественнонаучным абстрактным понятиям). Ленин с опасением относился к высказываниям, связанных с сомнительным отношением к теориям, поскольку оно подталкивает, по мнению Ленина, к отрицанию объективной реальности; но точка зрения Энгельса была противоположной, и Энгельс не усматривал связь между высказыванием упомянутых эпитетов и исчезновением убежденности в существовании объективной реальности.
Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей».
Людвиг Фейербах: «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».
Если с помощью мыслей уловлена лишь обманчивая видимость вещей, то тогда существующее в природе отличается от того, как существующее в природе изображается в голове посредством обманчивой видимости. Когда в голове наличествует уловленная обманчивая видимость, то нет вещей, точно соответствующих мыслям. Если отбросить три последних слова, то получится мнение «когда в голове наличествует уловленная обманчивая видимость, то нет вещей».  Именно такой смысл имеет ленинская формулировка «Нельзя отрицать абсолютной истины, не отрицая существования объективной истины».
Предположим, один человек с уверенностью сказал: «В  Библии написано, что Иерусалим есть мать городов израильских». Второй  человек услышал это высказывание и сообщил, что вовсе не Иерусалим является матерью городов израильских, и что в голове первого человека наличествует уловленная обманчивая видимость. В окружающем мире нет города Иерусалима, обладающим свойством быть матерью городов израильских.  Первый человек на основе логического анализа частиц «не» и «нет» сделал вывод об отрицательном характере этих частиц; поскольку частицы с отрицательным характером приложены к городу Иерусалиму, то это означает отрицание существования города Иерусалим. В результате, правильность высказывания «В  Библии сказано, что Иерусалим суть мать городов израильских» обосновывается тем, что человек, попытавшийся опровергнуть это высказывание, имеет признаки умалишенности, и нехватка разумности довела до убеждения в несуществовании города Иерусалим. В голове второго человека царствует уловленная обманчивая видимость.
Первый человек аргументирует так: если заявляется о какой-то ошибке, то не существует того, относительно чего заявляется как об ошибке; второй человек заявил об ошибке, связанной с Иерусалимом, и из этого вытекает несуществование Иерусалима; но поскольку этот город реально существует, то ошибочна точка зрения второго человека о наличии ошибки в высказывании первого человека.


А.А.Богданов сделал промашку и написал «энергия — это абстрактное понятие». Энергия находится вне головы, и находящееся вне головы Богданов случайно приравнял с находящимся внутри головы, т.е. абстрактным понятием. Ленин сделал вывод, что понятие находится в головном мозгу, и там же находится энергия (поскольку понятие и энергия одно и то же, согласно фразе «энергия — это абстрактное понятие»). Вне головного мозга нет понятий, и, поскольку понятие и энергия это одно и тоже, то вне головного мозга нет энергии,  согласно мировоззрению Богданова.
Если бы Богданов написал «понятие об энергии» вместо «энергия — это понятие», то тогда у Ленина не было бы лингвистического повода обвинить Богданова в отрицании существования энергии.  От порядка слов зависит, будет ли человек солипсистом.


Иосиф Дицген сказал, что стеклянные шарики иногда выдают себя за подлинные жемчужины, но такие жемчужины представляет собой фальсификацию, иллюзию. Слова философа Дицгена можно истолковать так, что жемчужины представляют собой иллюзию, и такое истолкование будет свидетельствовать об отрицании этим философом существования в природе  жемчужин. Из слов Дицгена можно сделать вывод, что он был солипсистом.


В семнадцатом веке появилось представление о том, что световой луч имеет узкое поперечное сечение. На смену ему в девятнадцатом веке пришло иное представление, о широком поперечном сечении. В начале двадцатого века возник спор между идеалистами и материалистами по поводу замены одного представления другим представлением.  Идеалисты, находясь в 1908 году и взирая на события семнадцатого века, говорили о том, что в природе не было материального объекта, точно соответствующего представлению Ньютона (представляемый объект со свойствами, припи¬сываемыми ему, нигде не встречается, да и не может встретиться, так как именно субъективные исследовательские качества опреде¬ляют форму его как проявления).  В.И.Ленин вступил в спор на стороне материалистов и опровергал доводы идеалистов. На странице 139 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал: «Материалистическая диалектика Маркса и Энгельса безусловно включает в себя релятивизм, но не сводится к нему, т. е. признает относительность всех наших знаний не в смысле отрицания объективной истины, а в смысле исторической условности пределов приближения наших знаний к этой истине».  Материалисты, пребывая в 1908 году и взирая на события семнадцатого века, убеждали в том, что материализм настаивает на существовании объективной реальности в виде широкого поперечного сечения светового луча;  знание приблизительно приближалось к объективной реальности, и приближение выражено словами Ньютона об узком сечении. Изменчивость знаний (релятивизм знаний) не имеет тот смысл, что отрицаются объекты, изображаемые внутри знания (в конкретном случае, материалисты не отрицают узкое поперечное сечение световых лучей), а имеет тот смысл, что признается существование объектов, приблизительным приближением к которым являются знания (в конкретном случае, материалисты соглашаются с существованием широкого поперечного сечения световых лучей, и к этому приближался Ньютон со своим утверждением об узком поперечном сечении). Идеалистическое толкование отрицает объект (узкое поперечное сечение), материалистическое толкование подтверждает существование объекта (широкое поперечное сечение, проявляемое как узкое поперечное сечение в теории Ньютона). Идеалисты отрицают узкое поперечное сечение, материалисты поддерживают широкое поперечное сечение.  Как говорят идеалисты, неизвестное Ньютону было субстратом известного Ньютону. Г.В. Плеханов и В.И.Ленин произвели анализ науки и сделали вывод, что наука рождает материалистическое толкование, а идеалистическое толкование уходит в небытие.
В эпоху Ньютона световые лучи имели широкое поперечное сечение, и это есть объективная истина (т.е. вещь-в-себе). Она отразилась в сознании Ньютона, и это отражение представляло собой относительную истину (т.е. проявление). Когда ученые в девятнадцатом веке заменили проявление на вещь-в-себе, и вещь-в-себе (широкое поперечное сечение световых лучей) обрела известность, то это стало абсолютной истиной. Таким манером В.И.Ленин прикладывал к истории науки термины «объективная истина», «относительная истина», «абсолютная истина».  До того, как вышла из типографии книга «Материализм и эмпириокритицизм», эмпириокритики не знали, какой смысл вкладывал В.И.Ленин в перечисленные понятия, и вкладывали иной смысл. По причине вкладывания иного смысла, В.И.Ленин обвинял эмпириокритиков в неправильном понимании соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.


Глава 4. Номиналистические признаки существования предметов. Внедрение атеизма в теорию познания. Экспериментальный солипсизм.


В конце шестнадцатого века Москва была обнесена белокаменной стеной длиной 9 километров. Внутри стены, представляющей границу Москвы, находились Кремль, место жительство купцов Китай-город, Петровский монастырь с прилагающей монастырской слободой,  места поселения и работы ремесленников (Лубянская слобода, Кузнецкая слобода), и места для торговли — Тверская, Никитская, Соляная, Мясницкая слобода. Вскоре снаружи границы Москвы возникли поселения Арбат, Поварская слобода, деревни возле Сретенских, Мясницких, Покровских ворот белокаменной стены. В середине семнадцатого века эти населенные пункты  были обнесены земляным валом длиной 15 километров, и оказались внутри новой границы Москвы.  В начале восемнадцатого века вне земляного вала (снаружи московской границы) появились слободы — Рогожская, Преображенская, Покровская, Немецкая, поселок вокруг дворца Лефорта. В 1742 году вокруг указанных слобод устроен деревянный Камер-Коллежский забор длиной 37 километров, ставший новой границей Москвы. К 1866 году к столице присоединены Петровский парк, Сокольники,  слободы Бережковская, Бутырская, Дорогомиловская, Живодерная, Лужнецкая, Рогожская, Симоновская, Шереметьевская, Ямская, Аннгофская роща.  В 1879 году территория Москвы увеличена за счет Даниловской слободы, села Богородское. В 1909 году граница Москвы определялась по Московской окружной железной дороге протяженностью 54 километра. В 1927 году территория Московской области уменьшилась за счет включения в столичную территорию  сел Алексеевское, Дубровка, Кожуховка, Марфино, Воробьевы горы, Соколиная гора, Лихоборы,  Ростокино, Коптево, Шелепиха, Зверинец. В 1958-1961 годах произошло очередное уменьшение территории Московской области, и границей стала Московская кольцевая автомобильная дорога длиной 109 километров. В 1984 году перестали находиться на территории Московской области Солнцево, Митино, Бутово, часть Новоподрезково, часть Люберец, в 1992 году — часть Щербинки, Новобратцевский поселок. В 2012 году увеличилась в 2,4 раза площадь Москвы, из-за расширения территории в западном и южном направлении — в подчинение Москве перешли г.Троицк, г.Щербинка, г.Московский, части Подольского, Ленинского, Нарофоминского, Одинцовского, Красногорского, Люберецкого, Внуковского районов Московской области. При этом Москва вернула Московской области землю небольшой площади вблизи населенного пункта Куркино.  В настоящее время граница между Москвой и Московской областью имеет протяженность около 500 километров.
Общепризнанно, что действительно существующее не зависит от человеческой психики. На протяжении весьма длительного времени площадь Москвы непрерывно увеличивалась за счет уменьшения площади Московской области, длина границы Москвы увеличилась с 9 км до 500 км, и эти процессы зависели от психики. Можно ли сделать вывод, что граница между Москвой и Московской областью не имеет действительного существования, поскольку местоположение границы зависит от психики?
Если человек по собственному усмотрению, не взирая на природные особенности, дает Москве и Московской области границу, разделяющую Москву и Московскую область, то не является ли это проявлением принципа Канта «человек дает окружающему миру законы»?  Разве исследование фактической границы не направлено на исследование того, что до начала исследования создано разумом?


В школьных учебниках по физике написано, что плотность воды равна единице. Однако это не доказано, так как никто не смог провести подтверждающие эксперименты. Можно ли считать объективно-верным утверждение о равенстве единице плотности воды, если это не проверено экспериментально?
Подвергать научному исследованию границу между Москвой и Московской областью, или плотность воды, равную единице (и других нематериальных формирований) чрезвычайно затруднительно. По крайней мере, намного легче поддаются научному исследованию семена заразы, вызывающие оспу, чуму, малярию, корь.


Некоторые  древнегреческие философы высказали двоякое утверждение: 1)  конкретные вещи сотворены божествами, 2) в качестве инструмента при выделывании конкретных вещей божества использовали средство, представляющее собой общее (или форму), которое сейчас люди могут обнаружить при аналитическом исследовании окружающих вещей.  Круглая форма яблока, круглая форма апельсина, круглая форма капусты, круглая форма Луны имеет сходство (обнаруживаемое посредством обобщения) с круглостью, и наличие сходства свидетельствует об участии круглости (т.е. формы) в творении материальных яблок, апельсинов, капусты, Луны, перепелиных яиц. В  вещи проникает и сохраняется форма, которая при сотворении вещей использовалась божествами (в соответствии с замыслами божеств), и глубинная форма может быть понята при помощи углубленного изучения вещей.  Изучая вещи, люди могут мысленно восстановить мысли, которыми руководствовались божества при творении  вещей.  Люди смогут найти  ответы на вопросы: с какой целью божествам понадобилось создавать вещь именно такой, а не иной? Почему различных животных божества наделили разным количеством молочных желез, выполняющих единственную качественную функцию?  Зачем божествам потребовалась такая изменчивость, такое непостоянство? Каков стабильный (единый) замысел, лежащий в основе фактической нестабильности (множественной разнообразности)? Какова тождественность, присущая животным, которые существенно отличаются друг от друга?
Божества воплощали в реальность свои замыслы относительно животных и других вещей не  в полном масштабе, не до конца; обозревая незавершенное строительство, люди могут установить замыслы (в завершенном виде) божеств.  Физика и биология изучают незавершенное строительство, философия изучает завершенные идеи (чертежи), для реализации которых божества совершали некоторые действия (действия тоже подлежат человеческому изучению). Люди наблюдают за животными в тот момент времени, когда божества продолжают строительство, и поэтому люди обнаруживают изменения в животных.
Возник вопрос: общая форма является материальной или нематериальной? Многие философы настаивали на нематериальности общего (формы, тождественности), и говорили следующее: при исследовании окружающих конкретных вещей в них можно мысленно обнаружить общее (общую форму), можно обнаружить сходство между общим и материально-конкретным, но общее не имеет материального характера, а имеет нематериальный психический характер. Находимое общее не находится среди яблок и апельсинов, а находится только в уме человека. Общее находится вне материального мира. При познании психического применяются специфические «психологические» методы исследования, при познании материального применяются специфические «материаловедческие» методы исследования.  Общее надлежит исследовать, используя именно специфические «психологические» методы исследования, но никак не «материаловедческие» методы исследования. Форма, общее, познается умственными усилиями, и поэтому общее и т.п. имеет умственно-психический характер, и не имеет материального характера. Научное направление, настаивающее на психическом характере общего, получило название номинализм. Анти-номинализм признает пребывание общего внутри материального мира, и настаивает на двойственном характере общего (и психический характер, и материальный характер).   Человек способен размышлять о чем-то общем,  мысленно аргументировать материальное существование общего с использованием логических доказательств, мысленно наделять общее таким свойством, как свойство находится вне человека, - и наличие в голове мысленного общего сопровождается наличием вне головы материального общего (материальное пребывает в окружающем мире, даже если  в момент размышлений материальное не воздействует на органы чувств). Что логически обосновывается как находящееся вне человека, то существует вне человека.  Анти-номиналисты говорили о том, что имеется «автоматическое» соответствие между порядком идей и порядком вещей. «Порядок и связь вещей тот же, что порядок и связь идей»(Спиноза). Между внутренним и внешним имеется предустановленная гармония (Вольф).
Людвиг Фейербах, будучи противником анти-номинализма,  не соглашался с тем, что наличие в уме некоторой обобщенной  мысли, получившей логическое обоснование, является убедительным и достаточным доказательством существования в окружающем материальном мире того, что соответствует обобщенной мысли. Нельзя считать вещь существующей, только на том основании, что разработана умственно-логическая аргументация по поводу существования. Фейербах считал, что материальное существование доказывается иным образом, например, воздействием на органы чувств — «Быть не значит существовать в мысли…Доказать, что нечто существует, значит доказать, что оно существует не только в мысли»(высказывание Фейербаха в переводе Плеханова цитируется по книге «Философские тетради», ПСС, т. 29, с.455). "Я мыслю при помощи чувств, главным образом зрения, основывая свои суждения на материалах, познаваемых нами посредством внешних чувств; предмет же есть только то, что существует вне моей головы"(Фейербах). Аналогичной точки зрения придерживались номиналисты Джордж Беркли и Уильям Оккам — материальное существование удостоверяется  восприятием органами чувств (люди с помощью органов чувств  обнаруживают различие между материальным и нематериальным, между реалистичным и нереалистичным).  Степень сомнения в существовании зависит от большей или меньшей интенсивности ощущений. Дополнительное условие человеческого признания  существования вещи — человек может указать место в пространстве, где находится вещь. Логически обоснованное представление, не подтверждаемое показаниями органов чувств, нереалистично и недействительно.   Абстракция без ощущений — ноль. «Чувственное познание вещей есть познание, которое дает нам возможность знать, существует или не существует вещь… С другой стороны, абстрактное познание есть познание, посредством которого нельзя с очевидностью знать, существует ли частный факт или нет»(Оккам).  Роджер Бэкон в книге «Третий труд» настаивал на вероятном характере знания, получаемого логическим путем; экспериментальная наука должна с сомнением относиться к логическим аргументам, «какими бы сильными они ни были, потому что они не доказывают истину, если одновременно с ними не присутствует опыт». «По одним лишь категориям мы не в состоянии усмотреть возможность какой-нибудь вещи, а всегда должны пользоваться созерцанием, чтобы по нему выяснять объективную реальность чистого рассудочного понятия»(Кант).   «Без созерцания всякое наше знание лишено объектов и остается в таком случае совершенно пустым»(Кант). Обобщая, можно сделать две формулировки: не воздействующее на органы чувств скорее является условным символом внутри головы, чем реально существующим вне головы; если внутри головы есть представление, то необходимым условием реалистичности представления есть сообщение от органов чувств.
Анти-номиналист Рене Декарт утверждал: если человек ясно и отчетливо представляет себе некоторый предмет, то это является достаточным доказательством реалистичности представления, то есть наличия в окружающем мире  материального предмета, мысль о котором ясна и отчетлива.  Похожим образом относился к материальному существованию  Фома Аквинский: реально существует то, существование чего доказано посредством логических умозаключений.
Древнейшие фотосинтезирующие существа содержат пигмент фикобилин, обладающий свойством поглощать солнечный свет, и также поглощать углекислый газ, и из этих компонентов вырабатывать кислород и некоторые разновидности сахара и крахмала.  Фикобилин поглощает не все солнечные лучи, а только лучи зеленого цвета.   Зеленые лучи, приходящие от Солнца, задействованы в переработке углекислого газа;  однако среди солнечных лучей различных цветов, преобладают лучи желтого цвета, а зеленые лучи имеют второстепенное или третьестепенное значение. Получается парадокс — фикобилин должен был приспособиться к использованию именно желтых лучей, поскольку их больше, чем зеленых лучей, но на первый взгляд кажется, что приспособление не произошло. По мнению некоторых ученых, парадокс разрешается принятием концепции, что миллиард лет назад земная атмосфера имела иной химический состав, не пропускающий лучи желтого цветов, но пропускающий через себя лучи зеленого цвета, и поэтому миллиард лет назад прародители сегодняшних растений имели приспособление к солнечным лучам наибольшей интенсивности, т.е. к солнечным лучам зеленого цвета. Миллиард лет назад прародителям растений не было необходимости приспосабливаться к желтым лучам, потому что желтые лучи не доходили до поверхности Земли. С тех пор условия на Земле изменились, земная атмосфера обрела способность пропускать через себя желтые лучи (современные растения приспособились воспринимать желтые и оранжевые лучи), но тем не менее у фикобилина сохранилась первоначальная приспособленность к зеленым лучам.  Из этого факта логически выводится неспособность атмосферы миллиард лет назад пропускать через себя желтые солнечные лучи.
С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, если взять упомянутый реальный факт (приспособленность фикобилина к использованию зеленой части спектра) и применить к факту обобщающие логические принципы, то это приведет к реальности, заключающейся в непрозрачности атмосферы для желтых лучей. Можно отчетливо и ясно представить атмосферу, не пропускающую сквозь себя желтые лучи от Солнца, и это доказывает неспособность желтых лучей достигнуть фикобилина.   Существование вещи доказывается посредством указания на логическую обоснованность представления о вещи.  Представление указывает на существование некоторого объекта, хотя органы чувств не указывают на существование. Объект существовал до того, как возникло представление.
С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли, сегодня невозможно при помощи органов чувств проверить прохождение или непрохождение миллиард лет назад желтых лучей сквозь атмосферу, и поэтому обобщенная мысль о непрозрачности вызывает недоверие к себе. Не воздействующее сейчас на органы чувств существует только как представление.  Можно создать в голове представление о том, что глаза никогда не видели, но наличие представления в голове относительно непрохождения желтых лучей через атмосферу не доказывает наличие такой атмосферы миллиард лет назад.
Человеческая голова потребовала, чтобы найденные умом  умозрительные положения стали основой человеческого созерцания. Но сегодня невозможно созерцать непрохождение желтых лучей через атмосферу, и поэтому необходимо отрицательно относиться к умозрительному положению.
Вокруг планеты Плутон вращается несколько спутников, и самый крупный из них имеет название Харон.  Харон имеет значительную массу, примерно в восемь раз уступающую массе Плутона.  Строго говоря, Плутон и Харон — не планета со спутником, а система из  вращающихся друг вокруг друга планет; центр вращения находится на расстоянии 500-1000 км над поверхностью Плутона, т.е. центр вращения двух планет вынесен за пределы Плутона.  Харон движется по окружности, находясь на расстоянии приблизительно 17 тысяч км от центра вращения  плутон-хароновской системы. 
С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, исследование фактических параметров движения Плутона и Харона, и применение к ним геометрических построений позволяет строго логично придти к обобщенному умозаключению о местонахождении центра вращения двух массивных тел. Логическое и геометрическое обобщение, сотворенное мышлением, приводит к реальному существованию центра масс.  Что человек может отчетливо представить и логически обосновать, то существует как материальный объект.  Объективная истина не зависит от того, что показывают органы чувств.  Представление указывает на существование центра масс,  хотя органы чувств не указывают на существование. Центр масс существовал до того, как возникло представление.
С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли, в том месте пространства, вокруг которого якобы вращается плутон-хароновская система, находится пустота. Пустота не воздействует на органы чувств, глазу не за что уцепиться,  и показания органов чувств не указывают на местоположение центра масс.   Из невозможности обнаружить органами чувств или научными приборами местоположение центра масс вытекает сомнительное отношение к центру масс.  Не обнаруженное органами чувств (и научными измерительными приборами) существует только как обобщенное представление.  Свойство объекта «находиться снаружи от органа чувств»  становится известным только тогда, когда объект воздействует на орган чувств.   Нельзя считать вещь находящейся в окружающем материальном мире, покуда нет соответствующих сообщений от органов чувств (или научных измерительных приборов).
(Органы чувств не сообщают уму сведения о местоположении центра масс плутон-хароновской системы, и поэтому представление о местоположении центра масс не имеет своим источником органы чувств.) 
(При помощи научных приборов можно обнаружить невидимые для глаза ультрафиолетовые лучи, но при помощи приборов невозможно обнаружить невидимый для глаз центр масс двух астрономических объектов, вращающихся друг возле друга, поскольку отсутствует гравитационная сила в центре взаимного вращения.)
Ботаник Роберт Броун в 1827 году обнаружил при помощи микроскопа, что цветочная пыльца размером менее 3 микрометров, находящаяся в воде в взвешенном состоянии,  хаотических и зигзагообразно движется во всевозможных направлениях. Из этого природного явления можно сделать  вывод, что движения наблюдаемого объекта (броуновских частиц) происходят от случайных толчков более мелкого ненаблюдаемого объекта.   Исходя из веса пыльцы и из длины пробега пыльцы,  был рассчитан вес молекул, из которых состоит вода.  Расчет характеристик молекул воды и других жидкостей также исходил из распределения количества пыльцы по вертикали (в верхней части пробирки с водой пыльцы  мало, а в нижней части пробирки — много).
С позиции анти-номиналистов Рене Декарта и Фомы Аквинского, рассчитанный вес молекул воды является реалистичным, и можно доверять мыслительному расчету.  Представление указывает на существование некоторых свойств объекта, хотя органы чувств не указывают на существование.  С позиции номиналистов Людвига Фейербаха и Джорджа Беркли,  нельзя доверять расчетам, и нельзя доверять всему познанному через мышление. Логическое или математическое обоснование содержит скрытые ошибки, скрытую произвольность, и поэтому нельзя доверять логическому обоснованию.  Номинализм критикует доверчивое отношение к информации, источником которой является мышление, и не подтвержденной информацией, поступающей от органов чувств.  Чрезвычайно трудно проверить знание на соответствие действительности, когда знание изображает то,  что не воздействует на органы чувств. 
В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: «Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира» («The Grammar of Science», p. 36)»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.165).
Хаотическое движение пыльцы, неравномерное распределение пыльцы в жидкости по вертикали (внизу густо, вверху редко) есть факт внешнего мира, поскольку это воспринимается органами чувств. Закон науки, представляющий собой рассчитанный вес молекул различных жидкостей, есть продукт человеческого ума, продукт математических вычислений.   Вес молекул воды или иной жидкости не воспринимается органами чувств,  и поэтому вес молекул не является фактом внешнего мира (и не вызывает к себе доверия, как и многие иные продукты человеческого ума, не проверенные органами чувств).  Сомнительное отношение к продуктам ума не распространяется на то, что не является продуктами ума, а является фактом внешнего мира.
Пирсон отказывался признавать, что продукты человеческого ума имеют реалистический характер (при этом Пирсон признавал реалистичность фактов внешнего мира). Ленин вступил в спор с Пирсоном и доказывал реалистичный характер продуктов человеческого ума.

Луи де Бройль: «Невозможно непосредственно изучать внутреннее строение атома, этого микромира невообразимо малых размеров, характеризуемого процессами, недоступными нашему прямому восприятию.  Структура атома проявляется только косвенно в явлениях макроскопического масштаба, которые как-то связаны с его внутренним строением».
Логические размышления о причинах, находящихся в микромире, когда логические размышления основаны на косвенных данных (на макроскопических следствиях), нельзя считать реалистичными, — так говорят номиналисты.  Находящееся в микромире — объективная истина, вещь-в-себе. Логические размышления о микромире в макроскопических головах ученых — относительная истина, проявление. Когда произойдет совпадение проявления (относительной истины) с вещью-в-себе (объективной истиной), тогда появится абсолютная истина.
(В конце главы приводится еще один пример из физики, связанный с температурой замерзания безводного спирта, и этот пример можно использовать как оселок для номиналистического понимания и анти-номиналистического понимания относительной истины в условиях временной непознаваемости вещи-в-себе.)
Константин Буажире  таким образом описывал номинализм и анти-номинализм: «В первом случае мы видим предмет, мы  воспринимаем его своими чувствами. Мы судим и говорим о  нем на основе ощущений. Во втором случае речь идет  о предметах, находящихся вне досягаемости наших  чувств, и мы говорим о них лишь на основе догадок и  предположений.  Необходимо доказать, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что он отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности; такой результат может  быть получен лишь в тех случаях, когда об этих  объектах нам могут свидетельствовать  чувства, когда  эти объекты доступны рассмотрению с помощью чувств.  О предметах, которые не могут быть подвергнуты такому  испытанию… в отношении таких предметов не существует никаких  правил проверки, никаких опорных пунктов для  сравнения, никаких способов их достоверного познания»(Константин Буажире, 1791 год, из книги «Руины», глава 24).   
Точки зрения Буажире и Пирсона совпадают.
В.И. Ленин дал краткое описание номинализма: «Рассуждение с точки зрения того прямого и незапутанного махизма, который открыто защищал Мах в 1872 году, совершенно непреложное: если молекулы, атомы, химические элементы нельзя ощущать, то они «только мыслительные вещи»…не имеют объективно-реального значения», «Разбирая вопрос о строении материи, Риккер берет для примера воздух, говорит о том, что воздух состоит из газов и что наука разлагает «всякий элементарный газ на смесь атомов и эфира». Вот здесь, — продолжает он, — нам кричат: «Стоп!». Молекул и атомов нельзя видеть… их нельзя рассматривать, как реальности»,  «только чувственное существует», «существует только чувственное бытие», «тот вещественный, чувственно воспринимаемый нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственно действительный мир»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.187, 291, 133, 230, 85).   Про то, что не воздействует на органы чувств, хотя представление о нем имеется в голове, надо говорить «находится только во мне» и нельзя говорить «находится перед мною», «находится вне меня»(с.86).  Нет воздействия, — нет признания реалистичности. 
На странице 304 В.И.Ленин процитировал высказывание Л.Больцмана, в котором идет речь о номиналистическом признаке существования вещей: «Мы познаем существование вещей из тех впечатлений, которые они производят на наши чувства».
На странице 130 В.И.Ленин выразился в том смысле, что ощущения являются точной калькой с объективных предметов, и это позволяет использовать ощущения в качестве критерия существования предметов; лешие, домовые, русалки не воздействуют на органы чувств, чем доказывается их фантастичность и нереальность.  Некоторые философы отказываются считать ощущения калькой, и эти философы утрачивают способность различать существующее и несуществующее, путаются в реалистичности леших, домовых, русалок, не могут осознать как объективно-внешнее то, что сигнализирует о себе посредством ощущений.
«Мыслить и «примыслить» люди могут себе всяческий ад, всяческих леших, Луначарский даже «примыслил» себе... ну, скажем мягко, религиозные понятия; но задача теории познания в том и состоит, чтобы показать нереальность, фантастичность, реакционность подобных примыслов»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.75). 
Каким образом теория познания может показать нереальность понятия о леших? Очевидно, на основании вышеприведенного высказывания Больцмана.  Лешие не производят воздействия на органы чувств, соответствующих восприятий нет, и поэтому мы не можем признать существование леших. Но если философы-идеалисты отрицают правильность чувственных восприятий, то отсутствие восприятий леших не может служить доказательством несуществования леших, и тогда философы-идеалисты утрачивают способность доказать нереалистичность понятия о леших, русалках, домовых. Чтобы не утратить способность доказывать нереалистичность,  необходимо настаивать (как написал Ленин на странице 130) на объективной верности чувственных восприятий.
Процитированное изречение Л.Больцмана по своему смыслу совпадает со сказанным И.Кантом. «Понятия есть только логические функции и, как таковые, не составляют ни малейшего знания об объекте самом по себе, а нуждаются в чувственном созерцании»,  «Только возможный опыт может сообщить нашим понятиям реальность; без этого всякое понятие есть лишь идея, лишенная истины», «Посредством одних лишь категорий, — без чувственного созерцания, — вовсе не может быть познания вещей»,  «В одном лишь понятии вещи нельзя найти признак ее существования. Действительно, если даже понятие столь полное, что имеется абсолютно все для того, чтобы мыслить вещь со всеми ее внутренними определениями, тем не менее существование не имеет никакого отношения ко всему этому, а оно связано лишь с тем, дана ли нам такая вещь так, что восприятие ее…признак действительности»(Иммануил Кант).
Между номиналистами и анти-номиналистами имеются разногласия в вопросе о реалистичности представлений, и разногласия выливаются в обвинения — номиналисты обвиняют анти-номиналистов в приписывании реалистичности тому, что на самом деле не является реалистичным. Такое приписывание обозначается словом «метафизика».
В.И.Ленин: «Метафизиками, надо сказать, обзывают материалистов многие идеалисты и все агностики (кантианцы и юмисты в том числе), потому что им кажется, будто признание существования внешнего мира, независимого от сознания человека, есть выход за пределы опыта»,  «Всякое признание вещей за пределами чувственных восприятий Пирсон объявляет метафизикой»,  «Пирсон из себя выходит, воюя против понятия материи, как чего-то существующего независимо от наших чувственных восприятий»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.59, 47, 90).
Карл Пирсон воевал против доверчивого отношения к метафизическим понятиям, выходящим за пределы опыта (ощущений), например, к понятию «отражающая сила зеркальной поверхности», поскольку «отражающая сила» отразилась в сознании не посредством деятельности человеческих органов чувств, ощутивших «отражающую силу», а посредством деятельности фантазирующего мышления Исаака Ньютона.  Это понятие было метафизическим понятием, не обоснованным со стороны органов чувств. Это понятие создавалось за пределами чувственных восприятий. Ньютон признавал существование «отражающей силы» в окружающем материальном мире, но Пирсон отказывал в существовании «отражающей силе» и иному метафизическому, не связанному напрямую с работой органов чувств. Отказ в существовании тому, что описывается понятием, разработанным в условиях выхода за пределы опыта, в условиях не воздействия на органы чувств, вне рамок чувственных восприятий, но внутри рамок фантазии, является, по мнению Ленина, проявлением агностицизма или кантианства.
Где находятся чувственные восприятия? В глазах, ушах, языке, носе.  Ленин старался доказать, что Пирсон отрицал существование того, что находится снаружи от глаз, ушей, языка, носа, и поэтому Ленин объявил, что слова Пирсона «за пределами чувственных восприятий» обозначают то, что находится снаружи от глаз, ушей, языка, носа. Ленин старался убедить читателей своей книги, что Пирсон назвал метафизическим то, на что реагируют глаза, уши, язык, нос.
«Вещь независима». Иммануил Кант и Карл Пирсон вкладывали следующий смысл в это словосочетание: вещь уединяется от человеческих органов чувств, и не соприкасается с органами чувств. Вещь не воздействует на органы чувств, человек не обнаруживает (посредством органов чувств) вещь в окружающем мире, однако мысленное понятие возникает, и в таких условиях требуется говорить о том, что «мыслительная вещь» (мысленное представление о вещи)  «находится только внутри моего мышления». Отсутствие чувственных восприятий, когда «вещь независима», требует считать «мыслительную вещь» (мысленное представление о вещи) нереалистичной, так как существование представления не сопровождается необходимым и убедительным доказательством существования материальной вещи.  Словесное утверждение о существовании материальной вещи противоречит ощущениям, когда ощущения не свидетельствуют о существовании материальной вещи. Противоречие обозначается словосочетаниями «выход за границы ощущений, выход за пределы чувственных восприятий».  Молчаливо подразумевается, что не происходит выход за границы ощущений, когда воздействие вещи на органы чувств приводит к ощущениям, когда словесное утверждение о существовании вещи тесно связано с показаниями органов чувств, ощущающих вещь.  Считается находящимся вне границ ощущений обсуждение вопроса о реалистичности представлений, когда к обсуждению вопроса не привлекается находящееся внутри границ ощущений. Словесное утверждение о существовании вещи, существование которой не подтверждено показаниями органов чувств, является метафизическим утверждением.
«Читателю мы напомним Беркли, который в 1710 году упрекал материалистов за то, что они признают «объекты сами по себе», существующие независимо от нашего сознания» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.81).
   Если слово «независимо» понимать как «не воздействующее на органы чувств»,  то тогда получится простая мысль: материалисты признают (а Беркли не признает) реальное существование того, существование чего нельзя проверить при помощи воздействия на органы чувств; материалисты признают физическое существование того, существование чего не подтверждает проверкой при помощи органов чувств или физических приборов; выходящее за рамки физической проверки является метафизическим. 
В.И.Ленин объяснил, как он понимает словосочетание «вещь независима»: рассматривание, ощупывание, обнюхивание, облизывание, обслушивание, взвешивание вещей не влияет на существование вещей; свойство вещей «находиться перед мною», «находиться вне меня» не зависит от того, рассматриваются вещи или не рассматриваются, обнюхиваются вещи или не обнюхиваются, обнаруживает или не обнаруживает человек вещи. В.И.Ленин признавал наличие вещей «перед мною», когда отсутствует связь между вещами и органами чувств, когда ощущения не свидетельствуют о существовании материальных вещей, когда объективная истина (вещь-в-себе) не вызывает появление относительной истины (проявления, отражения в голове человека),  —подобно тому, как Эйкман признавал наличие в рисовой шелухе веществ, предотвращающих болезнь бери-бери, в условиях не выявления этих веществ научными приборами.  Материалист обязан говорить о существовании существующего, даже если материалисту ничего не известно о существующем.  Вещи существуют независимо от ощущений, и поэтому нет необходимости с помощью ощущений обосновывать существование вещей. Материалист вправе заключать о существовании вещей, не используя органы чувств для подтверждения существования вещей. Нет необходимости выискивать материальную вещь при помощи органов чувств, чтобы убедиться в существовании вещи. Нет необходимости выискивать материальную вещь при помощи органов чувств, чтобы убедиться в реалистичности мысленного представления.
Джордж Беркли не соглашался с материалистами. Беркли выводил реалистичность мысленного представления из показаний органов чувств. Быть воспринимаемым — значит быть реалистичным представлением.
«За пределами чувственных восприятий».  Это нужно понимать в соответствии с точкой зрения Константина Буажире — картины, которые рисует разум, подлежат проверке на сходство с объектами, но проверка невозможна, когда объекты не доступны для рассмотрения с помощью чувств. Внутри пределов чувственных восприятий — это доступность объекта для рассмотрения. За пределами чувственных восприятий — это недоступность объекта для рассмотрения с помощью органов чувств.  С позиции номинализма, недоступность объекта делает невозможным достоверное познание (пока объект невозможно исследовать органами чувств, он непознаваем). С позиции анти-номинализма, недоступность не играет существенной роли, и посредством логического обоснования можно придти к достоверному знанию.  Номиналисты называют анти-номиналистов метафизиками за признание доступности подлинного знания о недоступном, за чрезмерное доверие к логическому обоснованию, якобы не нуждающемуся в проверке со стороны органов чувств, которые, по мнению анти-номиналистов, имеют многочисленные недостатки (зачастую ошибаются, недостаточно точны, не замечают атмосферного давления, не могут воспринять квадратичную зависимость силы земного притяжения от расстояния, и другие недостатки). Грош — цена проверки посредством органов чувств, когда ощущения искажены, когда имеет место то, что Френсис Бэкон обозначил словами: «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».
Представление должно быть обосновано показаниями органов чувств. Когда у человека нет такого обоснования, или обоснование есть, но оно считается искаженным, однако человек утверждает о реалистичности представления, то этот человек является метафизиком. Чтобы не быть метафизиком, человек должен логическое обоснование подкреплять неискаженными показаниями органов чувств (подобно тому, как Казимир Функ  в эксперименте показал способность желтых кристаллов излечивать голубей от болезни).
Каково ленинское понимание словосочетания «за пределами чувственных восприятий»?  Это подсказывает ленинский комментарий (связанный с солипсизмом) к размышлениям Беркли: «…довод Беркли: я ощущаю только        свои ощущения, я не имею права предполагать «объекты сами по себе» вне моего ощущения»(с.65).
Предел проходит через органы чувств, и разделяет существующее на два мира, а именно, внутренний мир и внешний мир; внешний мир расположен «за пределами чувственных восприятий».  В.И.Ленин старался убедить в том, что слова «за пределами ощущений», «вне  ощущения», «за пределами ума», «вне ума» нужно понимать как «снаружи органа чувств, в котором возникают ощущения», «снаружи ума». Ленин приравнял друг к другу две фразы: «объективная реальность, не подвергнутая познанию, вне человеческого познания» и «объективная реальность вне человека».  При таком препарировании словосочетаний получается высказывание, нужно Ленину для компрометации Беркли, Юма и прочих идеалистов: я не имею права предполагать объекты, находящиеся снаружи органа чувств (снаружи ума, снаружи человека). Ленин трактует так, что в результате оказывается, что берклианцы и юмисты не соглашаются с существованием вещей во внешнем мире. Ленин вложил нужный ему смысл в словосочетание «за пределами чувственных восприятий», и получил нужный вывод: берклианцы и юмисты являются солипсистами, ибо они не признают существование вещей во внешнем мире. 
Однако в слова «вне  ощущения», «вне ума», «вне познания» Беркли (и также Юм) вкладывал иной смысл: это отсутствие воздействия на органы чувств, что сопровождается отсутствием ощущений; это отсутствие отражения внутри ума. Поэтому подлинный смысл процитированного изречения Беркли таков: я противник метафизики, я не имею права предполагать существование объектов, о которых органы чувств не предоставляют уму никакой информации; нет объектов, не отражающихся внутри ума; но я считаю реальными объекты, когда от ощущений исходит информация и попадает внутрь ума. Такой смысл высказывания не позволяет называть Беркли солипсистом, то есть человеком, отрицающим существование всех вещей.
Беркли придерживался мнения: позади чувственных ощущений имеются материальные объекты, воздействующие на органы чувств, но когда нет чувственных ощущений, то отсутствует что-либо материальное. В состав материальных объектов, воздействующих на органы чувств, не входит что-то, что не воздействует на органы чувств.
Беркли придерживался мнения: нет объектов, не воздействующих на человека, но имеются объекты, воздействующие на человека. Это мнение было перекроено Лениным, и в результате получилось: Беркли заявлял, что нет объектов, не зависимых от людей, и есть объекты, зависимые от людей. Ленин перекроил мнение Беркли так, что Беркли предстал как философ, настаивающий на зависимости существования объектов от человеческих мысленных представлений и от человеческих ощущений.
Карл Пирсон тоже попал под раздачу. Его Ленин обвинил в том же самом, в чем был обвинен Беркли — зависимости существования материи от человеческих мысленных представлений и от человеческих ощущений.
С формальной точки зрения, Карл Пирсон не совершил ошибку, когда воевал против понятия материи, как чего-то существующего независимо от человека.   Люди  своим мышлением создают понятия, формой существования понятий является мысль, и от существования человеческих мыслей зависит существование понятий.
На странице 21 В.И.Ленин приводит высказывание Джорджа Беркли о том, что необходимо отрицать существование основ вне сознания, хотя основы считаются основаниями чувственных качеств (вес, прочность, протяженность и т.п.).  В словосочетание «основы вне сознания» Ленин вкладывал такой смысл: основы, находящиеся вне вместилища сознания.  С точки зрения В.И.Ленина получается, что Беркли требует отрицать существование основ (на странице 17 наряду со словом «основа» указывается слово «субстанция»), находящихся вне головного мозга. Ленин считал доказанным, что Беркли был солипсистом. Но на самом деле Беркли подразумевал совершенно иное — основа (или субстанция) вне сознания представляет собой основу, не отразившуюся в сознании, поскольку основа не воздействует на органы чувств. (Вероятнее всего, под основой или субстанцией Беркли подразумевал атомы, про которые древнегреческие философы писали, что они невидимы.) Для иллюстрации мировоззрения Джорджа Беркли, можно взглянуть на его мировоззрение сквозь призму научного открытия, сделанного Уильямом Гильбертом в 1600 году. Гильберт доказал, что стрелка компаса ориентируется вдоль магнитных линий, проходящих от южного магнитного полюса Земли к северному магнитному полюсу Земли. Магнитные линии направлены приблизительно параллельно меридианам. Когда Гильберт наблюдал за стрелкой компаса, то у Гильберта появлялись чувственные восприятия, позволяющие установить направление на юг и на север. Основой чувственных восприятий были магнитные линии, заставляющие стрелку компаса ориентироваться в направлении юг-север. Исходя из своих чувственных восприятий (наблюдения за движением стрелки), Гильберт сделал абстрактное обобщение о том, что существуют магнитные линии Земли. Правдивость абстрактного обобщения не могло быть проверено посредством органов чувств, так как органы чувств Гильберта не способны воспринять магнитное поле. Джордж Беркли признавал существование стрелки компаса, так как стрелка обладала чувственными качествами (вес, прочность, протяженность, ориентация в пространстве), которые воздействуют на органы чувств. Однако Беркли отрицал реалистичность абстрактного обобщения о магнитных линиях, так как обобщение не проверяемо показаниями органов чувств. Органы чувств не реагируют на магнитные линии, и поэтому созданное Гильбертом абстрактное обобщение весьма и весьма сомнительно.
Человек создает в своей голове наглядный образ ненаглядного, не опираясь полностью на ощущения, и отсутствие показаний органов чувств делает образ произвольным (антиномичным). 
Согласно мировоззрению Ленина, когда Беркли признал реальность (отсутствие произвольности), например, стрелки компаса, то такое признание является поддельным, такое признание сделано для маскировки отрицания реальности стрелки компаса. Беркли утверждал,  что его мнение о реалистичности ощущаемого и нереалистичности (произвольности, антиномичности) неощущаемого, должно считаться последовательным и непротиворечивым. (В 21-й главе «Физиологический идеализм» продолжается обсуждение того, насколько последовательным и непротиворечивым является мнение Джорджа Беркли.)  Но В.И.Ленин не согласился с утверждением Д.Беркли о непротиверечивости берклианства, т.к. Ленин нашел в сочинениях Беркли намеки на нереалистичность ощущаемого.
Зафиксирована ли в истории науки нереалистичность ощущаемого? Да.  Представим ведро, сделанное из очень легкого материала; представим, что мы опустили ведро в воду и вытащили вверх ведро с водой. Своими руками мы почувствуем, что ведро тяжелое, что вода имеет вес. Потом опустим ведро с водой обратно в воду. Ведро, сделанное из легкого материала, содержащее в себе воду, полностью погруженное в воду, ничего не весит. Об этом сообщают мышцы рук, которые без напряжения удерживают ведро. Вода, находящаяся в воде, не имеет веса. Или все-таки имеет?   Естествоиспытатели долго колебались в выборе ответа, и в середине семнадцатого века сошлись на том, что вода, находящаяся в воде, имеет вес, и воздух, находящийся в воздухе, имеет вес.   Органы чувств сообщают, что веса нет, и такое сообщение не открывает истинной природы воды и воздуха.
Галилео Галилей размышлял над ощущаемым, и пришел к выводу, что вода, находящаяся в воде, не имеет веса. Последующее поколение ученых признало точку зрения Галилея ошибочной. Последующие естествоиспытатели признали нереалистичность размышлений Галилея над ощущаемым. Таким образом, В.И.Ленин поступил вполне обоснованно, когда выразился в том смысле, что в сочинениях Беркли имеются намеки на нереалистичность ощущаемого, и эти намеки указывают на поддельность утверждения Беркли о признании им реалистичности ощущаемого. Заявление о реалистичности ощущаемого сделано Беркли для сокрытия подлинных взглядов Беркли о нереалистичности ощущаемого, — такой вывод сделал В.И.Ленин.  Джордж Беркли умело маскировал свои истинные взгляды, подделываясь под противоположные взгляды (с.22).
Фома Аквинский настаивал на отсутствии субъективистической произвольности в знании о том, что не воспринимается органами чувств, и убежденность в этом оспаривалось Джорджем Беркли.    Образы   произвольны,      и Беркли определил условие, при котором умозрительное представление произвольно, — такое условие состоит в неудачной попытке обнаружить в природе чувственно-воспринимаемую вещь, соответствующую представлению об общем. Неудачная попытка обнаружения свидетельствует о  несуществовании того, что не обнаружено (и нереалистичности представления о том, что не обнаружено). 
Что мог бы сделать Беркли, чтобы избавиться от обвинений кого-либо, мыслящих подобно Ленину, по поводу солипсичности берклианства? Гнев сменился бы на милость, если бы Беркли признал реалистичность того, что не обнаружено органами чувств.  И если бы Беркли тщательно устранил из своих сочинений намеки на нереалистичность ощущаемого.  И если бы Беркли взял пример с материалистов, в своих философских сочинениях не допустившего ни одного намека на нереалистичность размышлений над ощущаемым, и тем самым непреклонно-последовательно проводившего материалистическую линию в философии.
Людвиг Фейербах не испытывал желания последовательно проводить материалистическую линию в философии, и он иногда отступал от материализма, сообщая о нереалистичности ощущений (и тем самым поддерживал взгляд Беркли, тот самый взгляд, который Беркли пытался замаскировать, но Ленин скинул маскировочную сетку с взгляда Беркли).  Нереалистичность ощущений выражена Фейербахом словами:  «Чувство дает только видимость», «Чувствами мы читаем книгу природы, но понимаем ее не чувствами»,  «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, что порядок и т. д. существуют в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».
Абстракция, не выполняющая функцию указания на существование чувственного, является неистинной абстракцией.   «Необходимо  понятия делать чувственными, т.е. присоединять к ним  созерцание предмета»(И.Кант).  Вероятно, это изречение Иммануила Канта имелось ввиду, когда Карл Маркс писал: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос... Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос»(слова Маркса цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», с.103).
Только в одном месте своей философской книги В.И.Ленин изложил правильное истолкование слов Беркли относительно «основы вне сознания», «объектов вне ощущения», и истолкование имеет следующее содержание:  «отрицание бытия вещей вне их действия на органы чувств»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.83).  Беркли отрицал существование тех вещей, которые не действуют на органы чувств (несмотря на наличие логического обоснования существования).  Джордж Беркли придерживался точки зрения, что спор о действительности или недействительности логического обоснования есть  схоластика, покуда на практике не проведена проверка насчет воздействия на органы чувств того, чье существование доказывается при помощи логико-умозрительного обоснования. 
На странице 17 Ленин намекнул на то, что Беркли отрицал именно не воздействующее на органы чувств. В.И.Ленин написал, что доводы Базарова по вопросу о том, что могут ли вне нас существовать вещи, не воздействующие на нас, ни на волос не отличаются от доводов Беркли.
Вещь, которую никто не видел и месторасположение которой неизвестно, нельзя считать материальной вещью, а нужно считать всего лишь психическим представлением, — так считал Беркли.   С этим не соглашался Ленин, и во мнении Беркли усматривал попытку материальную вещь подменить психическим представлением, т.е. попытку уменьшить количество материальных вещей.  Чтобы сохранить материальные вещи и положить конец уменьшению количества вещей, Ленин занял противоположную позицию — вполне разумны рассуждения о существовании материальной вещи, которую никто не видел.
И.Кант: «Умопостигаемый мир содержит основание чувственно воспринимаемого мира».  Уильям Гильберт изучил поведение стрелки компаса (доступной для органов чувств), на основании чувственных сведений, предоставленных стрелкой,  сделал умозрительный (придуманный) вывод о существовании магнитных линий (не доступных для органов чувств), и заявил о том, что умозрение изображает то, что является основанием поведения стрелки.  Уильям Гильберт создал обобщенное представление (о магнитных линиях), значительно отличающееся от исходной вещи (стрелки), и общее представление изображает вещь, наделенной способностью влиять на исходную вещь.  Мысль, находящаяся внутри черепной коробки, способна наделить содержание мысли возможностью находиться вне черепной коробки. Если при помощью органов чувств обнаружено вне черепной коробки содержание мысли, то мысль реалистична.  Спор о действительности или недействительности мышления, содержащего в себе в обобщенной форме изображение неощущаемой вещи, являющейся основанием ощущаемой вещи, когда спор изолируется от практики, есть чисто схоластический спор.
На странице 116 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин рассказал о том, каким образом идеалисты критикуют материалистов, и из этой критики становиться понятно  содержание кантианского идеализма:  «…внешний мир лежит «за границами» ощущений, восприятий, представлений человека. Но словечко «трансцензус» выдает Базарова паки и паки. Это — специфически кантовский и юмовский «выверт», проведение принципиальной грани между явлением и вещью в себе. Перейти от явления или, если хотите, от нашего ощущения, восприятия и т. п. к вещи, существующей вне восприятия, есть трансцензус, говорит Кант…  И кантианцы, подобно юмистам, называют материалистов «метафизиками», трансцендентальными реалистами, совершающими незаконный переход (по-латыни transcensus) из одной области в другую, принципиально отличную, область».   
Имея в своем распоряжении искаженные восприятия, человек пытается создать в своей голове неискаженный (и нуждающийся в проверке) образ вещи, от воздействия которой появилось искаженное восприятие. При помощи того, что кажется, создается представления о существующем на самом деле.  Выражение «переход от восприятия к вещи вне восприятия» означает переход от искаженного восприятия, переход с использованием именно искаженных восприятий (потому что отсутствуют неискаженные восприятия), к построению в голове мысленными усилиями истинного представления о вещи. Подразумевается, что истинное представление о вещи будет противоречить искаженному восприятию.  Важнейшим моментом такого перехода является признание восприятий искаженными.
Николай Коперник уверил самого себя, что восприятие движения звезд вокруг Земли является искаженным восприятием.  Коперник разработал альтернативное представление о вращении Земли вокруг своей оси с периодом 24 часа. Коперник совершил переход от искаженного восприятия (циклическое движение звезд вокруг Земли с периодом 24 часа) к вещи вне искаженного восприятия (к вещи, противоречащей искаженному восприятию), и вещь есть вращение Земли вокруг своей оси.  Выходящее за пределы опыта (ощущений, восприятий) более достоверно, чем находящееся в пределах опыта (восприятий, ощущений). Проводил ли Николай Коперник принципиальную грань между проявлением и вещью-в-себе, между движением звезд по кругу и круговым вращением Земли вокруг своей оси? Проводил.  Ленин говорил, что проведение принципиальной грани между проявлением и вещью-в-себе есть проявление философского идеализма. Это значит, что Коперник был философским идеалистом. 
«Называя предмет в каком-то отношении только феноменом, рассудок создает себе в то же время помимо этого отношения еще представление о предмете самом по себе», «Рассудок мыслит предмет сам по себе, однако только как трансцендентальный объект, который составляет причину явления (не будучи, следовательно, сам явлением)», «Если явлениям не придавать большего значения, чем они на самом деле являются, т.е. не считать их вещами в себе, а только представлениями, связывающимися по эмпирическим законам, то сами они должны иметь свое основание, лежащее вне круга явлений», «С помощью чувственности мы не то что неясно познаем свойства вещей самих по себе, а вообще не познаем свойства»(И.Кант). Искаженные ощущения являются источником логического обоснования, но логическое обоснование должно быть таким, чтобы вступить в противоречие с показаниями органов чувств.  Внешние чувственно-воспринимаемые обнаружения являются несущественными для передачи специфики вещи-в-себе. 
Исаак Ньютон уверил самого себя, что вестибулярный аппарат дает искаженную информацию, согласно которой сила земного притяжения не зависит от расстояния между глубинными слоями земли и человеком, внутри которого находится вестибулярный аппарат. Ньютон счел допустимым и желательным создать в своей голове воображаемую силу земного притяжения, совершенно различную от ощущаемой силы земного притяжения.  Вступив в противоречие с показаниями вестибулярного аппарата (проявлением), Ньютон совершил переход от искаженного восприятия к вещи вне искаженного восприятия, и вещь-в-себе есть квадратичная зависимость силы земного притяжения.  Вещь-в-себе нельзя мыслить без противоречия по отношению к ощущениям. Ньютон проводил принципиальную грань между воображаемой силой земного притяжения и ощущаемой силой земного притяжения, и у естествоиспытателя Ньютона философы-идеалисты Юм и Кант научились проводить принципиальную грань.  Выходящее за пределы опыта (ощущений, восприятий) истиннее, чем находящееся в пределах опыта (восприятий, ощущений).  Воображаемому Ньютон верил больше, чем ощущаемому (в этом и состоит философский идеализм). Воображаемый мир более достоверен, чем ощущаемый мир (и по Платону, и по Ньютону). Мир — это воображаемое представление. Шопенгауэр — бумагомаратель по сравнению с Ньютоном.  Ленин без затруднений опроверг Шопенгауэра, но об Ньютона Ленин поломал бы зубы.
Когда-то люди осознавали, что стрелка компаса направлена на созвездие Малой Медведицы. Уильям Гильберт в 1600 году высказал убеждение, что действительный мир не таков, каким его осознают люди, что стрелка компаса направлена вовсе не на созвездие Малой Медведицы.
В невесомости воды, находящейся в воде, тускло просвечивается весомость воды.
Вероятно, случаи с переходом от ощущений к им противоположным абстракциям имел ввиду Макс Планк, когда сказал, что построение картины мира сопровождается отходом от мира ощущений, и этот отход представляет собой дальнейшее приближение к реальному миру.
Переход от ощущаемого к воображаемому одним из своих условий требует признания искаженности ощущений. Александр Иванович Герцен в своем философском сочинении «Письма об изучении природы» использовал своеобразную терминологию,  показывающую, как идеалисты признают искаженность: «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь», «погубить действительность явлений в пользу сущности».  Людвиг Фейербах применял легкопонятную терминологию: «Чувство дает только видимость, а мышление — истину».  Фейербах проводил принципиальную грань между лживыми ощущениями и истиной, которая постигается через мышление, по мнению Фейербаха.
В.И.Ленин вписал в свою книгу фразу, которую можно расценить как влияние на него учения Фейербаха по поводу вопроса о том, что чувство дает только видимость.   «…профессор не может не обругать материалистов метафизиками. Для профессоров идеалистов, юмистов и кантианцев, всякий материализм есть «метафизика», ибо он за феноменом (явлением, вещью для нас) видит реальное вне нас»(с.106). Ленин назвал реальным находящееся за явлением, но не назвал реальным само явление.  Это — косвенное, изложенное на эзоповом языке, сообщение о том, что явление не совсем реально.
Газ сероводород обнаруживается при помощи обоняния, когда концентрация достигает 0,005 микрограмм на литр.  При длительном воздействии сероводорода происходит привыкание к запаху, и органы чувств не сообщают о наличии сероводорода даже при тысячекратном увеличении концентрации. При длительном вдыхании сероводорода низкой концентрации, отсутствие показаний органов чувств необходимо принимать за  ложь.  Нужно не признавать действительность явления, представляющего собой показания органов чувств, сообщающих об отсутствии сероводорода. Непризнание действительности явления поспособствует выявлению сущности — наличия сероводорода во вдыхаемом воздухе.
Джордано Бруно пытался сделать то, что словами Герцена может быть выражено как «погубить действительность наблюдаемых явлений в пользу ненаблюдаемой сущности», «стремился наблюдаемое бытие в виде вращения Солнца вокруг Земли принять за ложь». Джордано Бруно проводил принципиальную грань  между видимым и существующим, и за это он подвергся сожжению на костре.  Сжигающие отрицали принципиальную грань между восприятием и действительностью.  Сжигающие были материалистами, Джордано Бруно — идеалистом.
Считается, что телепатии нет. Это означает, что у человека отсутствует орган чувств, при помощи которого можно воспринимать мысли, витающие в голове другого человека. Из невозможности при помощи органа чувств воспринять мысли другого человека вытекает, что представление о наличии мыслей в голове другого человека нереалистично (подобно тому, как нереалистичны магнитные линии Земли, не воздействующие на человека по причине отсутствия у человека магнитного органа чувств, или нереалистичен центр масс плутон-хароновской системы, или нереалистична формула Ньютона относительно квадратичной зависимости силы земного притяжения, по причине не соответствия формулы ощущениям, поступающим от вестибулярного аппарата).  Показания органов чувств не позволяют утверждать, что вне человека находятся мысли других людей. Однако, если перейти с позиций номинализма на позиции анти-номинализма, то можно утверждать, что вне человека находятся мысли других людей, вне человека находятся магнитные линии, вне человека находится квадратичная пропорциональность силы земного притяжения. Метафизики не имеют в своем распоряжении убедительных доказательств реалистичности (логическое обоснование не считается убедительным доказательством, и это известно, к примеру, из деятельности Фомы Аквинского),  и бездоказательно утверждают о реалистичности представлений о наличии в головах других людей мыслей, материалистичности центра масс плутон-хароновской системы, реалистичности гравитационной формулы Ньютона, реалистичности магнитных линий, на которые реагирует стрелка компаса.  Метафизики доказывают так же, как доказывал Фома Аквинский.
С позиции номинализма, представление, имеющее лишь логическое обоснование, менее убедительно (из-за недоказанности), чем представление, обоснованное показаниями органов чувств.  «Менее убедительно», «не доказано» — это значит, что будет неудачной попытка убедить людей в ошибочности того, что написано в Библии, если убеждать с применением представлений, имеющих логическое обоснование и не имеющих обоснование показаниями органов чувств. Такая ситуация, связанная с неубедительностью, неприемлема для В.И.Ленина. Неприемлемость выражена Лениным словами:  «…идеалистическая философия не менее решительно ухватилась за шатания махистской физики. Мы уже видели, как неокритицисты встретили «Механику» Маха, сразу отметив идеалистический характер основ философии Маха. Французский махист Пуанкаре (Анри) в этом отношении имел еще больше удачи. Реакционнейшая идеалистическая философия с определенно фидеистическими выводами сразу ухватилась за его теорию. Представитель этой философии Леруа (Le Roy) рассуждал так: истины науки суть условные знаки, символы; вы бросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.308).     Эта цитата означает — подтверждение правильности представления только с помощью логики есть всего лишь неполноценное подтверждение; представление, имеющее такое ненадежное подтверждение и лишенное обоснования со стороны органов чувств, есть нереалистическое символическое представление, и такое представление не в силах убедительно опровергнуть религиозное учение.  Номинализм создает препятствия для Ленина в проведении атеистической пропаганды, и поэтому номинализм неприемлем.
Отрицать теологию «символическая» наука не имеет права. А.А.Богданов назвал символом энергетическую теорию, разработанную Вильгельмом Оствальдом, и указал на ложные элементы в теории. Богданов своими сомнениями и использованием слова «символ» принизил ценность теории, и после этого стало невозможным использовать эту теорию в борьбе против религии. Ленин поставил перед собой цель — скомпрометировать Богданова посредством приравнивания его к солипсисту Беркли, после этого теория Оствальда утратит свойство символичности (ложности), приписанному ей усилиями Богданова, очищенная от символизма теория станет реалистичной и будет использована в борьбе против религии.
«Факты остаются, даже если имеющиеся о них представления оказываются ложными. Если мы и отбросили старую контактную теорию, то все еще существуют те установленные исследователями факты, объяснению которых она должна была служить»(Фридрих  Эн¬гельс, «Диалектика природы», Соч., т. 20, с. 476).
Согласно мировоззрения Ленина, отбрасывание старой контактной теории приводит к мысли о том, что эта теория была символической теорией; однако понимание отброшенной теории как символической теории приносит вред, поскольку контактная теория, названная символической, не имеет права отрицать теологию; чтобы вернуть теории право отрицать теологию,  необходимо добиться того, чтобы старая контактная теория не считалась символической (т.е. ложной). Энгельс создал препятствия Ленину в использовании контактной теории в борьбе против религии. Шатающаяся махистская физика имела много общего с энгельсовской физикой.
Энгельс выразился в том смысле, что имеются факты внешнего мира, и с их использованием создаются теории, например, контактная теория или теплородная теория, и теории предназначены для объяснения фактов; некоторые теории отбрасываются (в книге «Диалектика природы» Энгельс прямо указал, что отбрасываемые теории, — контактная, теплородная, — были ложными теориями), и это означает, что к отброшенным теориям применимы слова Френсиса Бэкона «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».
Отношение Ленина к этому вопросу совершенно иное — обезображенность, о которой толковал Бэкон, способствует номиналистам в доказывании нереалистичности  теоретических представлений, а также способствует тому, что Богданов или какой-нибудь иной эмпириокритик называют теорию символической и от этого теория утратит право отрицать теологию. Чтобы вернуть указанное право теории, нужно признать ошибочность высказываний Френсиса Бэкона и Фридриха Энгельса.
(Подробная информация о теплородной теории приведена в девятой главе «Человек навешивает ярлыки на природу».)


Номиналисты считают, что ошибки, совершаемые в ходе логического обоснования, должны исправляться при помощи показаний органов чувств. Анти-номиналисты считают, что ошибки, совершаемые ощущениями, должны исправляться посредством логического обоснования.


В.И.Ленин: «…взгляд тех профессоров философии, которым Базаров привык верить на слово и которых  Дицген справедливо называл дипломированными лакеями поповщины или фидеизма. В самом деле, фидеизм утверждает положительно, что существует нечто «вне чувственного мира». Материалисты, солидарные с естествознанием, решительно отвергают это»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.117).            
Что отвергают материалисты? Отвергают существование того, что не воздействует на органы чувств, что не обладает свойством быть чувственно-воспринимаемым.  Материалисты отвергают именно то, что отвергал Беркли.  Ленин понарошку боролся против мировоззрения Беркли, и в конце концов Ленин согласился с берклианским мировоззрением.
Ленин прямо объявил правильным мнение о том, что существует только чувственно-воспринимаемое. Но именно это доказывал Беркли, высказываясь «существовать — значит оказывать воздействие на органы чувств и быть воспринимаемым органами чувств».
Что мыслящее существо является существом, сомнений не вызывает (поскольку это познано органами чувств). Но мыслящая сущность под вопросом — трепанация черепа не приводит к выявлению  внутри мозга мысли.
Карл Пирсон считал, что невозможность при помощи органов чувств воспринять мысль другого человека, есть временное положение дел. Пирсон писал, что в отдаленном будущем можно хирургическим путем имплантировать нерв в два мозга, и тогда нерв станет своеобразным органом чувств, соединяющим два мозга. Один мозг сможет посредством нового органа чувств, представляющий собой нерв, идущий к другому мозгу, воспринимать мысли, находящиеся в другом мозге.  Логическое обоснование (по своей сути — неубедительное) пребывания мыслей в чужом мозгу будет дополнено убедительным почти-чувственным восприятием чужих мыслей. После проведения такой хирургической операции, никто не сможет обвинять номиналистов в отрицании существовании мыслей в головах других людей (на том основании, что нет возможности чувственно или телепатически воспринимать мысли, находящиеся в головах других людей). Хирурги смогут решить философскую проблему, связанную с солипсизмом.


Карл  Маркс писал, что некоторые ученые берут действительность только в форме объекта, только в форме созерцания, а не как воплощение в практику мыслительной деятельность человека, не субъективно; отсюда и пошло, что деятельно-практическая сторона мышления, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализму неизвестна подлинная деятельность.
Вероятно, Маркс подразумевал, что номиналисты используют созерцающую деятельность как критерий существования объектов и таким образом убеждаются в существовании объективного; номиналисты специализируются на исследовании созерцаемых природных явлений, а анти-номиналисты отходят в сторону от объективного, отходят в сторону от воздействующего на органы чувств и специализируются на абстрактно-субъективном исследовании природных явлений, т.е. исследуют не созерцаемое, но проявляющееся в практической деятельности.


Как указывалось выше,  В.И.Ленин процитировал высказывание Л.Больцмана, излагающее сущность номиналистического признака существования вещей: «Мы познаем существование вещей из тех впечатлений, которые они производят на наши чувства».
На основании написанного относительно Беркли, на странице 15 книги «Материализм и эмпириокритицизм», можно восстановить ход мысли Ленина: за исходный пункт своего воззрения на мир Беркли взял ощущения, и это означает, что из ощущений состоит мир и вещи, входящие в состав мира — «Для Беркли вещи суть собрания ощущений».  Исходный пункт является строительным материалом, из которого создается завершающий пункт.  Исходный пункт — ощущения, завершающий пункт — вещи или мир, состоящий из вещей.  В противоположность Беркли, Ленин взял вещи за исходный пункт своего воззрения на мир, и поэтому получилось — для Ленина мир суть собрания вещей (исходный пункт — вещи, завершающий пункт — мир). Смысл написанного на странице 15 таков: имеется материалистическая философия,  рассматривающая исходный пункт как образующий мир, и поскольку за исходный пункт берутся вещи, то мир осмысляется как образующийся из вещей;  имеется идеалистическая философия, рассматривающая исходный пункт как образующий мир, и поскольку за исходный пункт берутся ощущения, то мир осмысляется как образующийся из ощущений; так как ощущения находятся внутри головы, то мир находится внутри головы.  Беркли причислен к когорте солипсистов по той причине, что в первоначало своей философии он кладет твердое, мягкое, теплое, холодное, желтое, фиолетовое, соленое, едкое, слезоточивые запахи и иные показания органов чувств.
Больцман, подобно Беркли, исходил из ощущений, при установлении существования вещей, и, согласно ленинской логике, Больцман должен считаться солипсистом. Также и Луи де Бройль должен быть отнесен к солипсистам, ибо он брал как исходный пункт  макроскопические ощущения и с их использованием строил понимание внешних микроскопических объектов.
На странице 15 Ленин дал такое определение берклианства, что под это определение подпадают почти все ученые.
Исходный пункт является строительным материалом, из которого создается завершающий пункт, и завершающий пункт находится в зависимости от исходного пункта. Ленин избрал для исходного пункта вещи, и для завершающего пункта избрал мир, и это привело Ленина к материализму — мир зависит от вещей. Беркли избрал иное, и у него получился берклианский идеализм — вещи (или мир, состоящий из вещей) зависят от ощущений.
Ленин не встретил затруднений, в начале своей философской книги, при доказывании того, что Беркли был идеалистом.  Трудности у Ленина появились позже, в середине книги, когда он сообщил, что материализм признает ощущения как исходный пункт (и получилось значительное сходство между берклианством и материализмом).


Над новорожденными котятами, со дня обретения ими способности видеть, проводили эксперименты: котят усаживали в тележки, и возили в тележках среди разнообразных предметов. Котята видели предметы, и могли обозревать пространство, насыщенное предметами. Но котята не могли ходить между предметами и трогать предметы лапами. На протяжении одного часа в сутки котята бегали по беговой дорожке, и таким образом тренировали свои мышцы и способность к передвижению; тренировки на беговой дорожке, а также кормление проводились в полной темноте, чтобы в этот период времени котята не могли пользоваться зрением. Через два месяца, на завершающей стадии экспериментов, котят прекращали сажать в тележки, и выпускали в помещение с разнообразными предметами. Котята ходили по помещению и постоянно натыкались на предметы; поведение котят было идентично поведению слепых кошек.  Исследования показали, что зрительные органы чувств функционировали нормально, однако мозг оказался неспособным почерпнуть из показаний органов зрения информацию о том, в каком месте пространства находятся предметы. Котята не осознавали, что вокруг  существует пространство, и они были солипсистами. У котят имелись зрительные ощущения, но котята не могли понять, что ощущениям соответствуют внешние предметы, не  могли понять, что ощущения есть образы предметов. Котята не признавали существование того, что воздействовало на орган зрения.  Поведение котят показало, что для них предметы не являются непосредственно данными, хотя В.И.Ленин настаивал на противоположном.
Два предмета находятся на определенном расстоянии друг от друга. Чтобы котенок смог понять величину расстояния между двумя предметами, котенок должен осознавать, что такое расстояние и какие бывают расстояния.  До того, как осуществить глазомерное установления расстояния, необходимо приобрести навыки глазомера. Котята-солипсисты не владели глазомером, и они не могли пройти между двумя предметами, и натыкались на предметы.  Перемещение котят среди предметов в незначительной степени зависит от объективных предметов, и в значительной степени зависит от субъективных глазомерных способностей, появляющихся в результате обучения.  Перемещение котенка зависит от того, как котенок представляет в своей голове окружающий мир. Описанные эксперименты показали, что у котят имелось искаженное представление о расстояниях между окружающими предметами.


Из самогонного аппарата можно получить спиртосодержащую жидкость, и измерить ее плотность.  Для измерения плотности можно изготовить самодельный измеритель, используя в качестве образцов для градуировки воду и керосин; при погружении измерителя в воду нужно на измерителе поставить метку «1,00», при погружении в керосин поставить метку «0,80».  При некоторых условиях, сложившихся внутри самогонного аппарата, получившийся самогон может иметь плотность 0,89 и сгорать с образованием яркого высокого пламени; после окончания горения окажется, что сгорело примерно 66% исходного самогона. Если налить порцию самогона в стеклянную бутылку и поместить на сильный мороз, то самогон с указанными характеристиками превратиться в лед и разорвет стеклянную бутылку при температуре 48 градусов мороза. Можно в самогон добавить немного воды, чтобы довести плотность до значения 0,90, и при сгорании выгорит примерно 56% смеси; такой самогон превратиться в лед и разорвет стеклянную бутылку при температуре мороза 42 градуса. Можно еще добавить воды, чтобы плотность смеси составляла 0,91, и при сгорании исчезнет примерно 52% смеси, и она разорвет стеклянную бутылку при замораживании до температуры 38 градусов мороза. Еще добавляя воду, можно довести плотность до 0,92, и при сгорании такой смеси выгорит приблизительно 47% смеси, и образование льда произойдет при температуре 35 градусов мороза. Дальнейшее добавление воды повысит плотность до 0,93, и сгорание такой смеси удалит примерно 43%; стеклянную бутылку разорвет при морозе в 33 градуса. Получив плотность 0,94, обнаружим, что пламя будет тусклым и прерывистым, и в пламя уйдет примерно 36% смеси; замерзание произойдет при температуре 27 градусов. При плотности 0,95 поджигание смеси не приведет к возгоранию, и смесь разорвет бутылку при морозе в 20 градусов.  Смесь плотностью 0,96 кристаллизуется при морозе 15 градусов. Плотность 0,97 приведет в разрыву стеклянной бутылки при температуре 12 градусов мороза. При плотности смеси 0,98 превращение в лед произойдет при температуре 5 градусов мороза. Можно нарисовать график, показывающий понижение температуры кристаллизации, в зависимости от повышения количества сгораемой части смеси и понижения плотности; график можно продолжить в область цифровых значений, не наблюдаемых на практике в естественных природных условиях (т.е. выходящих за пределы опытных данных, перечисленных выше), и линия на графике покажет, что этиловый спирт, полностью освобожденный от воды, кристаллизуется при температуре приблизительно 80-100 градусов мороза.  В естественных условиях спирт проявляет ту или иную температуру кристаллизации,  относительно процентного содержания воды;  температура кристаллизации различна и имеет преходящий, в некотором роде неистинный характер, т.е.  не свидетельствует о температуре кристаллизации безводного спирта  (не показывает свойства чистого безводного спирта). Свойства целого количественно изменяются, не претерпевая качественных изменений, в зависимости от процентного соотношения частей. Поначалу неизвестно такое свойство безводного этилового спирта, как температура кристаллизации; но известна температура кристаллизации спирта, вступившего во взаимодействие с водой.   Изучая некоторые свойства смеси воды и спирта (вступивших во взаимодействие друг с другом), можно создать умозрительное абстрактное представление, выходящее за пределы опыта (выходящее за пределы физических условий наблюдения и экспериментирования, входящее в ненаблюдаемые недоступные за-физические условия), о свойствах спирта, не вступающего во взаимодействие с водой (гипотетическое превращение в лед безводного спирта при температуре 80-100 градусов мороза).  Как говорят философы, свойства определенной вещи познаются при взаимодействии этой вещи с другой вещью, и в некоторых случаях можно получить знание о свойствах в условиях отсутствия взаимодействия; но такое знание является метафизическим и выходящим за пределы опыта.
В ходе взаимодействия вещей проявляются свойства, и обнаруженные свойства позволяют одну вещь отнести к причине, а другую вещь отнести к следствию.  Если удалось изолировать причину от следствия, и изучить причину в условиях отсутствия следствия, то будет получено достоверное знание о причине. Если не удалось фактически изолировать причину от следствия, то остается только мысленно изолировать причину; такая причина есть недостоверное метафизическое представление.
В воздействии вещи на органы чувств проявляются свойства вещи. Чтобы свойства проявились, необходимы органы чувств. Однако воздействие вещи на органы чувств не является свойством вещи.  Поэтому вещь и ее свойства не зависят от того, каков результат воздействия вещи на органы чувств. 
Органы чувств содержат в себе информацию о воздействующем на органы чувств. Информация о воздействующем зависит от деятельности органов чувств.

Глава 5. Борьба против метафизики, против переоценки  логического, против эмпирически не обоснованного


Константин Буажире: «…В первом случае мы видим предмет, мы  воспринимаем его своими чувствами. Мы судим и говорим о  нем на основе ощущений. Во втором случае речь идет  о предметах, находящихся вне досягаемости наших  чувств, и мы говорим о них лишь на основе догадок и  предположений.  Надо доказать, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что он отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности; такой результат может  быть получен лишь в тех случаях, когда об этих  объектах нам могут дать  свидетельства наши чувства, когда  эти объекты доступны рассмотрению с помощью чувств.  О вещах, которые не могут быть подвергнуты такому  испытанию, невозможно составить суждение, потому что в отношении их не существует никаких  правил проверки, никаких опорных пунктов для  сравнения, никаких способов их достоверного познания.   Необходимо придти к соглашению — не выносить  никаких суждений о подобных вещах. Короче говоря,   необходимо провести границу между вещами, которые доступны  проверке, и вещами, которые проверке не поддаются,  надо отделить нерушимой преградой…мир фантазий от мира реального»(Константин Буажире, 1791 год, из книги «Руины», глава 24).   
Буажире вполне определенно заявил, что реальный мир воздействует на органы чувств, и этим реальный мир отличается от мира фантазий, который обладает противоположным свойством, а именно, он не поддается проверке органами чувств; ученые должны отказаться от рассуждений о том, что  не воздействует на органы чувств.    
Люди «избавились бы от множества споров, если бы их ум занимался лишь доступным познанию существами, бытие которых установлено и подлинные свойства которых можно открыть с помощью надежных повторных опытов. О физических теориях спорят лишь тогда, когда их исходные принципы недостаточно твердо установлены»,  «Думать о предметах, которые не воздействовали ни на одно из наших чувств, — значит мечтать о словах, грезить о звуках и искать в своем воображении предметы, с которыми можно было бы соединить их. Приписывать же качества этим воображаемым предметам — значит предаваться еще большему сумасбродству»(Пауль Гольбах, «Система природы», 1770 год,  десятая  глава первой части).
«Человек есть материальное существо; он может иметь представление лишь о том, что подобно ему материально, т.е. способно действовать на его органы»(Пауль Гольбах, «Система природы», вторая  глава второй  части).
«Будем придерживаться природы, которую мы видим и чувствуем, которая действует на нас, общие законы которой мы знаем, хотя нам и не известны ее частности и тайные принципы, применяемые ею в более сложных произведениях. Станем наблюдать природу,  никогда не покидая ею поставленных  границ для нас: всякое нарушение этого правила неумолимо грозит бесчисленными заблуждениями»(Пауль Гольбах, «Система природы», шестая  глава второй  части).
«…откинуть все то, чего не могут воспринять органы чувств…»(Пауль Гольбах, «Система природы», тринадцатая  глава второй  части).
«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Пауль Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»). 
Как и Буажире, Гольбах убежден, что телесные, воспринимаемые чувствами причины являются единственно реальными, и только телесное должно вовлекаться в научное исследование;  перед не воспринимаемым органами чувств нужно опустить шлагбаум и не подвергать научному исследованию, потому что  не вызывающее ощущения не является материальным.  Гольбах применил термин «метафизики» к тем исследователям, которые пытаются изучать не воздействующее на органы чувств, то есть нематериальное.
Наука  должна чураться мнимого.  Наука должна быть достоверной, должна изучать то, что достоверно существует, а достоверное существование устанавливается воздействием существующее на органы чувств. Наука должна содержать в себе только твердо установленные факты, подтвержденные показаниями органов чувств; в науку допускается логически обоснованное, но только такое логически обоснованное, которое теснейшим образом связано с фактами. Наука утрачивает свою достоверность, когда в научное исследование вовлекается не существующее, мнимое, и поэтому наука должна отказаться от изучения того, что не обнаруживается органами чувств.  Реальное и мнимое различаются по своему воздействию на органы чувств. Наука будет ввергнута в заблуждения, если попытается исследовать то, что не вызывает ощущения в органах чувств.  Наука не должна содержать в себе того, что может быть квалифицировано как сомнительное, не существующее, нереалистичное (из-за недоступности органам чувств).  Показания органов чувств имеют руководящую, направляющую роль при осмыслении природных явлений, и когда происходит размышление над тем, что не вызывает ощущений, то отсутствует направляющий фактор, и результат размышлений оказывается произвольным.  Единственный источник достоверного знания – ощущаемое, а неощущаемое не является источником знаний и не может дать достоверного знания.
(В 21-й главе «Физиологический идеализм» обсуждается мировоззрение Беркли, с которого скопировали свое мировоззрение Буажире и Гольбах.)
Джироламо Фракасторо изучал болезни, и среди симптомов многих болезней он обнаружил общее, и на основании общего Фракасторо разработал представление о причине заболеваний — болезни являются результатом размножения внутри людей мельчайших живых существ, которые способны перемещаться  от больного человека к здоровому человеку.  Фракасторо смог только подвести логическую базу под общее представление, но не смог представить действительного подтверждения — никто не видел перепрыгивающих от человека к человеку мельчайших животных, их размножение никто не замечал (поскольку в середине шестнадцатого века не было микроскопов, через которые можно увидеть прыжки и размножение мельчайших животных, вызывающих болезни).  Фракасторо рассуждал о невидимом, и тем самым вступил в противоречие с теорией познания, разработанной Буажире и Гольбахом, считающими недопустимым вынесения суждений о том, что непроверяемо органами чувств.  Буажире и Гольбах приравнивали к сумасбродству размышление о вещах, которые не вызывают зрительных ощущений.  Джироламо Фракасторо прибегнул к недостоверным вымыслам, втащил в науку вымыслы, и этим лишил науку статуса достоверности.  Деятельность Фракасторо не соответствовала требованиям, предъявляемых  Буажире и Гольбахом к научной деятельности.
В  Библии написано, что нужно задумываться над неощущаемым. Буажире и Гольбах были атеистами, и они считали своим долгом не соглашаться с тем, что написано в Библии.  Борьба против размышлений относительно неощущаемого приравнивалась к борьбе против религии. Джироламо Фракасторо размышлял над неощущаемым, и в этом проявилась  податливость тому, что написано в Библии.


Согласно мировоззрению Буажире и Гольбаха, неощущаемое,  существование которого обосновывал Фраскасторо при помощи логических аргументов на основании мысленного обобщения, не имело материального характера, и о нем нужно говорить «находится только в голове Фракасторо». Джироламо Фракасторо рассказывал, что предмет его логических рассуждений способен творить материальные эффекты (т.е. вызывать симптомы болезней — повышение температуры, лихорадку, затемнение сознания, рвоту, понос, изменение кожного покрова и т.д.).  Получается, что не имеющее материального характера способно порождать материальные эффекты. Разве это не идеализм, ставящий на второе место материальное, а на первое место нематериальное?  Разве Фракасторо не был идеалистом?
Уильям Гильберт своими органами чувств не воспринимал магнитные линии, и тем не менее при помощи мышления создал представление о магнитных линиях,      и размышлял о магнитных линиях. Магнитные линии — это продукт метафизического мышления, не связанный с воздействием на органы чувств магнитных линий.  Константин Буажире и Пауль Гольбах приравнивали к сумасбродству размышление о вещах, которые не вызывают ощущений.  Следовательно, Уильям Гильберт занимался сумасбродством. Гильберт заявил даже о том, что не материальное (т.е. не воздействующее на органы чувств) способно воздействовать на материальный объект, представляющий стрелку компаса.  Когда нематериальное, измышленное при помощи метафизического мышления, не обладающее доказательством наличия свойства «находиться вне мышления», признается вызывающим физические эффекты (движение стрелки компаса), то это, несомненно, является идеализмом.


Константин Буажире писал о необходимости доказывания, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности. Иммануил Кант писал противоположное, и проводил принципиальную грань между  действительными вещами, и восприятием, пониманием вещей. Владимир Ильич Ленин объяснял, чем вызвано различие во взглядах: Буажире был представителем прогрессивных слоев и он двигал науку вперед, а Кант был представителем реакционных кругов, заинтересованных в отсутствии ясного понимания природы, заинтересованных в возвращении к религиозному пониманию происходящего в мире.
В.И.Ленин: «Альбрехт Pay, перенявший вместе с достоинствами Фейербаха недостатки его, превзойденные Марксом и Энгельсом, критиковал Канта всецело в духе своего учителя: «Философия Канта есть амфиболия (двусмысленность), она — и материализм, и идеализм, и в этой ее двойственной натуре заключается ключ к ее сущности. В качестве материалиста или эмпириста Кант не может уклониться от того, чтобы признать бытие за вещами вне нас. Но в качестве идеалиста, он не мог избавиться от предрассудка, что душа есть нечто совершенно отличное от чувственных вещей. Существуют действительные вещи и человеческий дух, который постигает эти вещи. Каким же образом этот дух приближается к совершенно отличным от него вещам? Увертка у Канта следующая: дух имеет известные познания a priori, благодаря которым вещи должны являться ему так, как они ему являются. Следовательно, то обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение. Ибо дух, живущий в нас, есть не что иное, как дух божий, и подобно тому, как бог создал мир из ничего, так и дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не состоят»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.210).
В  Библии написано, что Бог создал материальный мир из того, что не является материальным, — из пустоты.  Иммануил Кант и Николай Кузанский уподобили человека Богу, и наделили человека способностью создавать из вещей нечто такое, чем эти вещи не являются. Человеческий дух постигает вещи тем способом, что создает из вещей нечто такое, чем эти вещи не являются. Кант создал теорию познания, и Кузанский создал теорию познания, которые не могут обойтись без Бога и уподобления человека Богу.  «Как Бог есть Творец действительно сущего и естественных форм, так человек есть создатель мыслимо сущего и искусственных форм»(Николай Кузанский). 
Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца,  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах, и происходят отливы и приливы. Действительная вещь состоит в том, что Луна притягивается к себе морские воды, и приливная волна двигается вслед за движущейся Луной и на несколько часов покрывает сушу. То обстоятельство, что Галилей понимал приливы и отливы как результат складывания и вычитания скоростей (орбитальной и вокруг-осийной), есть творение мышления Галилея. Дух Галилея создал из гравитационного влечения воды к Луне нечто такое, чем гравитационное влечение не является. Кантовская увертка, включающая в себя проведение принципиальной грани между гравитацией и сложением скоростей,  соответствует истории познания приливов и отливов.
Галилей понимал приливы и отливы как возникающих от сложения или вычитания скоростей, и такое понимание было творением Галилея. Такое понимание не может рассматриваться как творение природы, такое понимание не могло быть навязано Галилею природой, потому что в природе приливы и отливы возникают от гравитационного притяжения Луны. Что Галилей считал фактом внешнего мира, то на самом деле было продуктом человеческого ума (в соответствии с высказыванием Пирсона, приведенном в предыдущей главе). Воззрение Галилея было противоречивым, т.к. не могло объяснить, почему дневные приливы примерно в два раза слабее, чем ночные приливы.
Иммануил Кант выступил против Константина Буажире и доказал бессмысленность попыток представить дело так, как будто разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности. Разум Галилея значительно исказил действительно существующий объект.
Фрэнсис Бэкон разделил источники  ошибок, пускающие под откос познание (отображение разумом объектов точно такими, какими они существуют в действительности), на четыре группы, которые он назвал «призраками». Это «призраки рода», «призраки пещеры», «призраки площади» и «призраки театра».
«Призраки рода» проистекают из самой человеческой природы, они не зависят ни от культуры, ни от индивидуальности человека. «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».
«Призраки пещеры»  — это индивидуальные ошибки восприятия, как врожденные, так и приобретённые. «Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы».
«Призраки рыночной площади»  — следствие общественной природы человека, общения и использования в общении языка. «Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом принижает разум».
«Призраки театра» — это усваиваемые человеком от других людей ложные представления об устройстве действительности. «При этом мы разумеем здесь не только общие философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности».
Согласно мировоззрению Бэкона, вещи являются источником человеческих восприятий и представлений, но вещи  не являются единственным источником. Вторым источником представлений являются «призраки», и второй источник вносит искажения в исходящее из первого источника. Источником искажений (ошибок) является психические способности человека, а не окружающая природа. При совершении ошибок (искажений), психическое является первичным, а материальное не является первичным.
«Призраки», о которых повествовал Френсис Бэкон, рассказ Николая Кузанского о субъективной мерке, используемой человеком при создании картины мира, в результате чего картина мира оказывается противоречащей действительному миру, предназначены для объяснения заблуждений, возникающих при познании природных явлений. Александр Иванович Герцен не скрывал от читателей своего философского сочинения «Письма об изучении природы» впадение исследователей природы в заблуждения: «Разверните историю всех наук — они непременно начинаются… уродливыми, искаженными фактами». 
Герцен констатировал искаженность фактов (и вступил в противоречие с Буажире, повествовавшего о том, что разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности); Кузанский, Бэкон, Кант дали объяснение искаженности.
Онтология рассказывает о происходящих событиях, о том, каковы предметы, имеющиеся в окружающем мире и которые существуют независимо от людей. Что такое гносеология?  Человек должен ясно осознавать, каким образом ему стало известно о происходящих в природе событиях. Гносеология рассказывает о том, как люди изобретают способы (зависимые от людей, от «призраков» Бэкона, от априорных предпосылок Гегеля, в основе которых лежат априорные предпосылки Канта), предназначенные для исследования вещей, имеющихся в окружающем мире и которые существуют независимо от людей.
Номиналисты выдвигали аргументацию, направленную на опровержение анти-номинализма. Анти-номиналисты действовали аналогичным образом против номиналистов. Поведение В.И.Ленина в такой ситуации интересно тем, что он использовал оба вида аргументации.  Когда анти-номиналисты обвиняли номиналистов в недооценке широкораспространенного знания (например, в пропаганде сомнительного отношения к существованию магнитных линий, на которые реагирует стрелка компаса), то Ленин поддерживал такую аргументацию и заявлял, во-первых, о пренебрежительном отношении к стихийному народному материализму (и даже о противодействии материализму), и во-вторых, о недопустимом уменьшении количества материальных вещей.  Когда номиналисты обвиняли анти-номиналистов в создании логически обоснованных абстракций о существовании материальных объектов, в условиях противоречия абстракций показаниям органов чувств, в силу чего абстракции становились искаженными, не соответствующими показаниями органов чувств (например, абстракции о реальном существовании четвертого пространственного измерения, или абстракций, создаваемых Фомой Аквинским), то Ленин соглашался с номиналистами и отрицал искаженное, считаемое существующим (например, отрицал материальное существование четвертого пространственного измерения).  Ленин прилагал усилия к уменьшению количества материальных вещей, считаемых находящихся в окружающем мире.
В.И.Ленин считал своим долгом защищать материю от попыток представить дело так, как будто бы материя исчезает, однако в случае с четвертым пространственным измерением Ленин допускал исключение из списка материальных объектов.
По вопросу о четвертом пространственном измерении, Ленин согласился с мировоззрением Беркли — материальное существование четвертого пространственного измерения не получило доказательства со стороны органов чувств и научных приборов, и поэтому его не существует.  Четвертое пространственное измерение не обладает свойствами, позволяющими сказать, что оно существует вне мышления.


По поводу того, что дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не состоят, Френсис Бэкон высказал свою точку зрения:  «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».
В предыдущей главе приводилось высказывание В.И.Ленина о том, что отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права. То же самое можно сказать о концепции Бэкона. Поскольку «призраки» вмешиваются в познание, то наука уподобляется неровному зеркалу, отражающее вещи в искривленном и обезображенном виде.  Такая наука не в силах убедительно опровергнуть религиозное учение.
Ленин поставил перед собой цель — одержать победу над религией, с использованием науки. Поэтому В.И.Ленин в своих философских книгах промолчал о «призраках», описанных Френсисом Бэконом.
Бэкон задумывался над реалистичностью теорий, описывающих природные явления. Ленин задумывался над реалистичностью природных явлений. Теории часто бывают нереалистичными, по мнению Бэкона; но природное явление не может быть нереалистичным. Размышления Бэкона противоречили размышлениям Ленина, поскольку две оценки реалистичности противоречат друг другу (в одном случае — нереалистичность, в другом случае — реалистичность).  Размышления Ленина должны одержать победу над размышлениями Бэкона, и этим будет обеспечена победа науки над религией.


В 1713 году английский астроном Роджер Котес осуществил второе издание естественнонаучной книги Исаака Ньютона «Математические начала натуральной философии», и в нее Котекс включил свое предисловие. В предисловии Роджер Котекс написал, что скрытым свойствам (т.е. свойствам, существование которых неизвестно) — не место в натуральной философии (т.е. физике).  В эту книгу Исаак Ньютон вписал слова: «Не должно принимать иных природных причин сверх тех, которые  истинны и достаточны для объяснения явлений».
Джеймсу Куку была известна истинная причина, вполне достаточная для того, чтобы объяснить не появление симптомов цинги, и эта истинная причина состоит в употреблении в пищу квашеной капусты и цитрусовых плодов.  Христиану Эйкману была известна аналогичная истинная причина, вполне достаточная для того, чтобы не допустить появление болезни бери-бери, и истинная причина заключалась в употреблении в пищу риса вместе с рисовыми отрубями.
С точки зрения ньютоновской теории познания, совершенно напрасно исследователи пытались найти в природе иную причину сверх той причины, которая уже имелась у Кука и Эйкмана и которая представляла собой употребление полезной для предотвращения болезней пищи. Совершенно напрасно исследователи  пытался найти витамины (поскольку витамины являются иной причиной, а Ньютон выступал против иных причин).
Христиан Эйкман  не смог найти витамины. Это означает, что существование витаминов неизвестно и не может быть подтверждено. С точки зрения теории познания Роджера Котеса, выискиванию витаминов — не место в науке.  Если витамины не найдены с первой попытки, и в первой попытке витамины оказались скрытыми, то это означает наличие скрытых свойств у скрывающихся витаминов.  Нельзя искать скрытое, нельзя предпринимать вторую попытку для исследования скрытого. Не место в науке тому, попытка раскрыть чего оказалось неудачной.  Человечеству дается только одна попытка для совершения научного открытия, и предоставление второй попытки противоречит теории познания Роджера Котеса.
Наука должна заниматься изучением того, относительно чего точно известно, что оно существует, и науке нельзя исследовать то, относительно чего нет сведений о существовании — в этом смысл теории познания Исаака Ньютона,  Роджера Котеса (и также Александра Ивановича Герцена).
В 1911 году Казимир Функ установил материальное существование витаминов.  До 1911 года не было точных сведений о существовании  витаминов, и поэтому до 1911 года нельзя было выискивать витамины (но нужно употреблять в пищу цитрусовые плоды и рисовую шелуху, поскольку установлен закон природы, согласно которому цитрусы и шелуха предотвращают  цингу и другие подобные болезни).  Функ и его предшественники исследовали природное явление не так, как требовали Ньютон и Котес.
Скрытое подлежит вскрытию. Выступление Котеса против вскрытия скрытого свидетельствует о кратковременном приступе шизофрении.
Франклин прочитал книгу «Математические начала натуральной философии», и он согласился с тем, что написали Исаак Ньютон и Роджер Котес по поводу скрытых свойств. Бенджамин Франклин в середине восемнадцатого века разрабатывал технологии применения в промышленности электрических явлений, не затрудняя себя поиском причин. Он прямо заявил, что важным является не знание способа, которым природа осуществляет свои законы, а применение этих законов, и это должно считаться достаточным; знать «как» и «почему» — это чисто умозрительный вопрос.
Вероятнее всего, Франклин имел в виду, что причины обосновываются только логическими умозрительными доказательствами и поэтому недостоверны (подобно недостоверному умозрительному доказыванию того, что миллиард лет назад атмосфера имела иной химический состав, не пропускающий сквозь себя лучи от Солнца, имеющие желто-оранжевый цвет). Хватит силы воли не измышлять умозрительные причины, с целью объяснения возникновения твердо установленных фактов, — не измышляй.   Франклин не хотел скомпрометировать себя связью с умозрительным обоснованием, и у Франклина было достаточно силы воли для того, чтобы отказаться от  выявления причин.
Плохое знание философии приводит к непониманию того, что после умозрительного доказывания иногда наступает этап доказывания существования при помощи органов чувств — Казимир Функ осматривал, обнюхивал, облизывал, щупал  витамины.
Как показывает история науки, многие естествоиспытатели не смогли удержаться от измышления умозрительных причин, имея надежду на то, что в будущем умозрительное превратиться в осматриваемое, ощупываемое, обнюхиваемое, облизываемое.  Умозрительное естествознание способно стать практическим естествознанием. Многие ученые, в том числе Эрнст Мах, заявляли, что абстрактно-умозрительные представления могут и должны заменяться на эмпирические закономерности.
Здравый смысл подсказывает, что при нагревании льда с последующим превращением льда в воду, температура льда и воды должна возрастать непрерывно. Опыт показал, что температура прерывиста — тепло от огня, обязанное нагревать лед, на самом деле не нагревает лед, и лед продолжительное время имеет нулевую температуру. Значит, существует некая сила, которая становится поперек непрерывности, и создает прерывистость. Эта сила мешает льду нагреваться. При обратном процессе, при замораживании воды, в момент превращения воды в лед, наблюдается прерывистость температуры воды и льда; создается впечатление, что в воде имеется какая-то сила, которая согревает воду при воздействии холода на воду. Получается, что внутри льда и воды имеется сила, которая оказывает тепловое (температурное) сопротивление при нагревании льда, и после превращения льда в воду происходит проникновение внутрь воды (вода совершает накапливание) того количества тепла, которое понадобилось для преодоления сопротивления; это тепло продолжает находиться внутри воды и при этом это тепло никак себя не проявляет, пока вода жидкая (в жидкой воде скрытно пребывает тепло, не обнаружимое термометром); при охлаждении воды происходит переход тепла из внутреннего состояния во внешнее состояние, и внешнее состояние тепла проявляется в том, что неизвестно откуда возникающее тепло согревает воду и некоторое время препятствует замерзанию воды. Размышления Джозефа Блэка в 1757 году над теплосопротивляющейся силой завершились тем, что в современные школьные учебники по физике вписаны фразы о том, что при нагревании льда разрушается кристаллическая решетка, а для разрушения решетки к ней нужно подвести энергию, и подвод энергии к кристаллической решетке приводит к постоянству температуры льда — лед подвергается нагреванию, но лед не нагревается. Ненаблюдаемая Блэком кристаллическая решетка имеет внешнее измеряемое проявление в виде прерывистости повышения температуры льда при нагревании. В 1757 году Джозеф Блэк опубликовал свое сочинение, имеющее следующий смысл: мною обнаружена не обнаруженная мною теплосопротивляющаяся сила, о которой я ничего не знаю, кроме того, что эта сила проявляет себя как прерывистость процесса нагревания или охлаждения веществ, я не смог при помощи имеющихся научных приборов выделить теплосопротивляющуюся силу в чистом виде, т.е. в таком виде, когда сила присутствует, но отсутствуют ее последствия, мои неудачные попытки отделить силу от последствий показывают, что сила неотделима от последствий и скрывается внутри последствий, силу невозможно продемонстрировать в чистом виде. У меня есть непонятная для меня мысль о превращении тепловой (измеряемой термометром) энергии в нетепловую (которую невозможно измерить термометром) и аккумулировании нетепловой энергии водой, нетепловая теплота выделяется наружу при охлаждении воды и препятствует превращению воды в лед.  Я не смог раскрыть силу и составить о ней отчетливое и понятное представление, и поэтому теплосопротивляющаяся сила является скрытой от меня силой. Я заблудился в потемках скрытых от меня свойств.
Аналогичным образом было сделало заявление Ньютоном о скрытой от него сущности гравитационного притяжения.
Важнейший этап исследование причины — исследование причины в тот момент времени, когда причина не вызывает следствие.  Блэк и Ньютон не смогли поставить причину (сущность) в изолированные условия, когда причина не вызывает следствие, и не было произведено исследование причины в таких условиях.
Естествоиспытатель исследует неизвестное, и то, что он исследует, ему непонятно. Он говорит: «Мне ничего не понятно». Философ реагирует словами: «Этот естествоиспытатель является агностиком».
17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».
Джозефу Блэку не хватало понятных мыслей, чтобы объяснить непонятную ему причину прерывистости нагрева льда при превращении льда в воду. (Ньютону тоже не хватало мыслей для объяснения гравитации.)  Блэк нуждался в условном символе, обозначающем неизвестную ему причину известного ему природного явления (прерывистость возрастания температуры льда при непрерывном нагреве льда), и в качестве условного символа выбрал словечки «скрытая от меня теплосопротивляющаяся сила». И Блэк вставил словечки туда, где имелась нехватка понятных мыслей. Блэк обозначил непонятное путем использования непонятных словечек.  Джозеф  Блэк не имел  в своем распоряжении доказательств того, что действительно существует теплосопротивляющаяся сила. Отсутствие доказательств существования описываемой Блэком силы, Карл Маркс расценил как конструирование умозрительно-спекулятивного вывода метафизическим (ведущем к неубедительности) методом.  Карл Маркс поставил перед всеми учеными выбор — или вы будете предъявлять убедительные доказательства существования того, о чем вы рассказываете, или вы должны молчать в тряпочку; вам запрещается изрекать умозрительные бездоказательные суждения о скрывающемся от вашего познания.
На научное мировоззрение Карла Маркса повлияли высказывания, близкие друг к другу текстуально,  авторами которых были  Пауль Гольбах, Бенджамин Франклин и Генрих Герц.
«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»).
Генрих Герц, практически подтвердивший умозрительные построения Джеймса Максвелла, впоследствии используемые в беспроволочном телеграфе,  высказал точку зрения, совпадающую с точкой зрения Бенджамина Франклина (известного не столько работами по исследованию электричества, сколько дипломатической работой по представительству интересов США в нескольких европейских странах).  В статье «Три картины мира» Герц высказался в поддержку желательности «избегнуть рассуждений о вещах, о которых физика очень мало знает».
«Теплосопротивляющаяся сила» не воздействовала на органы чувств Джозефа Блэка, и даже не воздействовала на термометр или другие научные приборы, имеющиеся у Блэка, и в связи с этим, согласно мировоззрению Гольбаха, Франклина, Герца и Маркса, Блэк должен был отказаться от умозрительных бездоказательных размышлений о природном явлении, последствием которого является прерывистость нагревания льда.  Наука заканчивается там, где начинается непонятное, где словам, описывающим окружающие природные явления, недостает смысла из-за незнания смысла человеком.  В науке должны быть твердо установленные факты (например, прерывистость нагрева льда), в науке не должно быть умозрительных бездоказательных измышлений (например, ничем не доказанное существование теплосопротивляющейся силы, которая использовалась для объяснения прерывистости нагрева льда).
Доверившись тому, что написали авторитетные ученые Константин Буажире, Пауль Гольбах, Бенджамин Франклин, и также доверившись написанному в книге «Математические начала натуральной философии» (скрывающемуся – не место в физике), Карл Маркс сопоставил написанное Джозефом Блэком с содержанием книги Исаака Ньютона с предисловием Роджера Котеса, и после обнаружения противоречия (между Джозефом Блэком и, с другой стороны, Исааком Ньютоном и Роджером Котесом) Карл Маркс встал на сторону маститых авторов, против Джозефа Блэка.  Маркс посмеялся над метафизическим стремлением Блэка рассказать о скрытном существовании того, для чего не найдено доказательств существования.
За прошедшие 130 лет наука изменилась, стали известны подробности открытия витаминов, спираевой кислоты, пищеварительных ферментов, и теперь из противоречия делается иной вывод — надо критиковать Исаака Ньютона и Рождера Котеса, за их неспособность понять, что умозрительные бездоказательные представления имеют вероятностную возможность стать практически подтвержденными представлениями, примером чего может послужить концепция Джозефа Блэка, которая из непонятной скрывающейся теплосопротивлящейся силы превратилась в понятную кристаллическую решетку, потребляющую энергию при ее разрушении. Бредни — это не то, что написал Джозеф Блэк, это то, что написали Исаак Ньютон, Роджер Котес, Константин Буажире, Пауль Гольбах, Бенджамин Франклин, Генрих Герц, и примкнувший к ним Карл Маркс.
Каждая строчка в школьных учебниках по физике и химии — это результат гносеологических споров.


(В 22-й главе «По следам Дюгема и Куна» рассматривается понимание В.И.Лениным процесса превращения умозрительного бездоказательного представления в полноценный научный принцип.)

Объяснение окружающего мира должно исходить из того, что мир состоит из вещей, воздействующих на органы чувств, — такова философская позиция Буажире и Гольбаха.
В начале двадцатого века имелось много последователей философско-гносеологических взглядов  Константина Буажире и Пауля Гольбаха, поскольку эти взгляды были атеистическими. В частности, идейным наследником этих взглядов был русский писатель-философ Николай Владимирович Валентинов (настоящая фамилия Вольский). С ним имелась проблема, связанная с тем, что он называл себя марксистом и состоял в партии, и его философско-гносеологические взгляды (копирующие взгляды Ньютона, Котеса, Буажире, Гольбаха, Франклина, Герца) компрометировали партию.  Поэтому руководитель партии В.И.Ленин поставил перед собой задачу защитить марксистскую партию от компрометации со стороны философа Валентинова. Однако Ленин не мог прямо напасть на Валентинова, Буажире, Гольбаха, поскольку их гносеологические взгляды поддерживали атеизм и могли быть использованы против идеалистического учения Канта. Эта сложная ситуация была разрешена Лениным посредством фраз, в которых не назывались имена. Ленин отмежевался от гносеологических взглядов Буажире, Гольбаха, Валентинова, путем критики точки зрения, состоящей в отрицании бытия вещей вне их действия на органы чувств («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.83).  Так же и на страницах 19 и 20 В.И.Ленин возражал против удаления из философии не воспринимаемых вещей. Ленин дал понять на странице 117, что возможно существование некоторого (например, марсиан), выходящего за пределы осознаваемого (и сознания), и его нужно вовлекать в исследования.  Нельзя отказываться от исследования на том основании, что исследуемое кто-то называет скрытым от органов чувств.
Объяснение окружающего мира должно исходить из того, что мир состоит из вещей, воздействующих на органы чувств, и из вещей, не воздействующих на органы чувств.  То, что раньше было неизвестным (по причине не воздействия на органы чувств), позднее становится известным.  Такова философская позиция Ленина. И Маха.


Важно отметить, что Михайло Ломоносов был более здравомыслящим естествоиспытателем, чем Карл Маркс, и не поддался на провокацию, организованную Исааком Ньютоном и Роджером Котесом. Ломоносов признавал, что скрытые явления должны стать объектом научных исследований.
В сочинении «О действии химических растворителей», написанном в 1743 году (т.е. через тридцать лет после выхода в свет книги Исаака Ньютона с предисловием Роджера Котеса), и опубликованном в 1750 году, Михайло Ломоносов отметил, что, несмотря на длительные труды многих ученых, химия «все еще покрыта глубоким мраком и подавлена своей собственной громадой». «От нас, — выводил гусиным пером Ломоносов, — скрыты подлинные причины удивительных явлений, которые производит природа своими химическими действиями».
Ломоносов вполне отчетливо заявил, что имеются наблюдаемые людьми удивительные явления, и не наблюдаемые людьми скрытые причины.  Ломоносов опередил Канта в констатации того, что окружающий мир разделяется на видимое и невидимое, и невидимое является причиной видимого.
Поскольку Кант написал свои философские книги после того, как было опубликовано сочинение Ломоносова «О действии химических растворителей», можно предположить, что естественнонаучные взгляды Ломоносова легли в основу философских взглядов Канта о скрывающейся от исследователей вещи-в-себе. 
Причины, с трудом представляемые Ломоносовым в смутной форме, порождают яркие химические эффекты. Яркое связано со смутным.


Некоторые виды материальных природных явлений имеют невещественный характер, и таковые обнаруживаются мышлением без посредничества органов чувств. По сути дела, критерием различения вещественного и невещественного является реагирование или нереагирование органов чувств. Одним из невещественных природных явлений являются рентгеновские лучи, на которые органы чувств не реагируют.
В 1895 году ректор Вюрцбургского университета, профессор физики Вильгельм Рентген проводил исследование так называемых катодных лучей, их способность вызывать флюоресценцию различных химических соединений. Кроме того, он стремился определить наиболее оптимальную форму и конструкцию излучателя катодных лучей, и он ставил эксперименты над несколькими излучателями катодных лучей, конструктивно отличающихся друг от друга.  Опыты необходимо было проводить в полутьме, поэтому лаборатория обеспечивала отсутствие света. 8 ноября, по окончанию опыта над катодными лучами, Вильгельм Рентген накрыл чехлом из плотного картона, не пропускающего катодные лучи, работающий излучатель катодных лучей (Рентген намеревался выключить излучатель, но из-за рассеянности и усталости случайно не выключил). Вильгельм Рентген пронес рядом с работающим излучателем бумажный лист, пропитанный платино-цианоидом барием, подготовленный для следующего опыта, и увидел, что бумага светиться зеленым цветом. Свечение бумаги было неожиданным и необъяснимым явлением. Вильгельм Рентген включал поочередно несколько излучателей, и установил, что яркость свечения бумажного листа, пропитанного платино-цианоидом бария, зависит от конструктивных особенностей конкретного излучателя. В распоряжении Вильгельма Рентгена имелся лист бумаги, пропитанный другим веществом — сернистым цинком, и при поднесении его к работающему излучателю, накрытому картонным чехлом,  наблюдалось желтое свечение (без картонного чехла свечение имело синий цвет). В течение двух месяцев после открытия новых лучей Рентген установил 17 важных их свойств.  В том числе было обнаружено, что скорость разряда электроскопа зависит от конструкции излучателя: различно изготовленные излучатели обеспечивают быстрый или медленный разряд электроскопа. 
Поскольку было обнаружено, что несколько излучателей в различном конструктивном исполнении обладают общим свойством — обеспечивать  разряд электроскопа, вызывать свечение платино-цианоида бария или сернистого цинка, то был сделан вывод о материальном существовании общего (впоследствии названного рентгеновскими лучами).
Общее было исследовано Вильгельмом Рентгеном с использованием специфических «материаловедческих» методов познания, хотя по общепризнанным правилам общее надлежит исследовать посредством специфических «психологических» методов познания (поскольку общее обязано иметь идеал-психический характер).
На Вильгельма Рентгена и на бумагу воздействовали причина, представляющая собой рентгеновские лучи, но Рентген не видел причину, а видел только следствие — свечение платино-цианида бария. Невидимое оставляет видимые следы. Свечение бумаги — это свойство платино-цианида бария, но не свойство рентгеновских лучей.  На человека воздействует сущность, но видимое человеком не есть сущность.  Плеханов обладал незаурядным философским талантом, проявившемся в доказывании отсутствия того, что на самом деле присутствует — видимое свечение бумаги, пропитанной платино-цианидом бария, появилось от воздействия невидимого субстрата.  Невидимый субстрат видимого.
Джеймс Кук брал один видимый объект, выводил из него другой видимый объект, и выведение осуществлялось на основании опыта, ощущения. Вильгельм Рентген брал в рассмотрение излучатель катодных лучей, и выводил из него свечение бумаги, пропитанной некоторыми химическими веществами; выведение одного видимого объекта из другого видимого объекта осуществлялось  при помощи привлечения третьего объекта, существование которого обосновывалось умственными размышлениями, умозрительно. Кук раскрывал причинно-следственную связь посредством опыта, Рентген для раскрытия был вынужден выйти за пределы опыта (ощущений).
Связь между объектами есть отдельный объект.  Некоторый объект играет связующую роль между иными двумя объектами.
Предмет можно нагреть, поместив его над горящим костром, а также можно нагреть посредством трения; костер и трение имеют между собой общее, состоящее в появлении тепловой энергии. Тепло является и общим, и материальным.
Жаропонижающая сила (т.е. спираевая кислота) находится и в иве, и в таволге. Общее для ивы и таволги является материальным.
Исаак Ньютон смог найти общее там, где ранее никто не находил общее, потому что оно недоступно органам чувств. Ньютон нашел общее между падением камня сверху вниз (по прямой линии) и вращением Луны вокруг Земли (по замкнутой линии, приблизительно похожей на окружность).  Общее, обнаруженное Ньютоном, имело материальный характер.


Открытие рентгеновских лучей показало ущербность номинализма — логическими аргументами убедительно доказано материальное существование рентгеновских лучей, хотя показания органов чувств не подтверждают материалистичность (органы чувств не замечают рентгеновских лучей).
С упорством, достойного лучшего применения, философ Валентинов продолжал исповедовать номинализм, поскольку номинализм помогал этому философу бороться против кантианства. Номинализм утверждал: познанное с применением психических абстракций имеет абстрактно-психический характер, если иное не доказано показаниями органов чувств. Готфрид Лейбниц высказал точку зрения, близкую к номинализму: познанное при помощи психических абстракций не может иметь телесный, материальный характер. (В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» приводится точка зрения Карла Маркса и Фридриха Энгельса, обосновывающая лейбницевский номинализм, и эту точку зрения марксист Валентинов использовал в борьбе против кантианства.) Известно из книг Канта, что вещь-в-себе познается при помощи психических абстракций, так как по-другому познание не осуществляется — познаваемое органами чувств существенным образом отличается от вещи-в-себе. Валентинов поставил вопрос: доказывается ли материальное существование вещи-в-себе показаниями органов чувств? Ответ очевиден — нет, поскольку показания органов чувств являются иероглифическими (искаженными) изображениями вещи-в-себе, и на основании показаний невозможно установить, какова вещь-в-себе. В соответствии с постулатом «познанное с применением психических абстракций имеет абстрактно-психический характер, если иное не доказано показаниями органов чувств»  установлено, что вещь-в-себе имеет абстрактно-психический характер.  Вещь-в-себе находится только внутри мышлении.
(На страницах 82, 119, 210 книги «Материализм и эмпириокритицизм» свойство вещи-в-себе «пребывать только внутри мышления» обозначено словами  «абстракция без реальности».)
Кант утверждал, что одна вещь-в-себе способна воздействовать на другую вещь-в-себе, изменять ее, и таким образом производить материальные эффекты.
Валентинов доказал, что вещь-в-себе имеет абстрактно-психический характер. Утверждается, что вещь-в-себе производит материальные эффекты. Логически получается, что абстрактно-психическое производит материальные эффекты. Но это — чистейшей воды идеализм!  Ни у кого нет сомнений в идеалистичности точки зрения о том, что психическое производит материальное — ведь в Библии почти на каждой странице рассказывается о порождении материального психическим! Доказано, что кантианская философия является  служанкой религии, и сторонники кантианской философии являются пособниками религиозных заблуждений.
Несомненно,  вещь-в-себе имеет сходство с тем, что написано в Библии, по вопросу о способности неощущаемого и неизвестного порождать ощущаемое и известное. Сходство привело к  утверждению, что вещь-в-себе является двойником религии (словосочетание «двойник религии» вписано в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 14). С одной стороны, Кант признавал за неощущаемым (т.е. психическим) способность порождать ощущаемое (т.е. материальное), и тем самым Кант поддерживал Библию. С другой стороны, Валентинов отрицал то, что признавал Кант, и тем самым Валентинов отвергал Библию. 
Идея Канта о вещи-в-себе имела много схожего с тем, что Платон называл идеей. То, о чем рассказывали Платон и Кант, было двойником религии. Ведя ожесточенную борьбу против кантовской вещи-в-себе, Валентинов заодно боролся и против платоновской идеи. Валентинов полагал, что Кант только переименовал платоновскую идею, не изменив ее сущности.
(В следующей главе будет показано, что Константин Буажире и Пауль Гольбах провели демаркационную линию между научной гносеологией и религиозной гносеологией таким образом, что Рене Декарт влетел в религиозную гносеологию. В похожем положении оказался и Иммануил Кант — Библия провела демаркационную линию между божественным и мирским таким образом, что Кант угодил в божественное).
В борьбе против кантианского  идеализма Валентинов опирался на требование, провозглашенное Энгельсом и характеризующее материализм:    «…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир…таким, каким он сам дается»(«Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», Соч., т.21, с.301).  В соответствии с этим требованием, Валентинов настаивал, что природу нужно понимать так, как она  сама дается в ощущениях. Кант настаивал на противоположном — показания органов чувств являются иероглифами, символами, искажениями, и поэтому природа не такова, как она проявляется в ощущениях (органы чувств не обнаруживают вес воды, находящейся в воде, и вес воздуха, находящегося в воздухе, и природа не такова, как ее обнаруживают органы чувств — в природе есть атмосферное давление, в ощущениях нет атмосферного давления). Кант понимал теорию познания не так, как понимал Энгельс, и это убеждает, что нужно отказаться от кантианской теории познания.
(Спустя много лет после того, как Валентинов доказывал ущербность кантианства путем сопоставления взглядов Канта и взглядов Энгельса, Вернер Гейзенберг высказался по вопросу о принимании действительного мира таким, каким он сам дается:  «Передо мной снова и снова возникал вопрос, — действительно ли природа может быть такой абсурдной, как она предстает  в  экспериментах?»)
Кант и кантианцы-идеалисты повержены, материалист Валентинов на коне, с лавровым венком на голове. Он защитил, от попыток опровергнуть, точку зрения Буажире и Энгельса о том, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями, разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности, надо понимать действительный мир таким, каким он изображен в ощущениях и в картинах, которые  рисует нам наш разум на основании ощущений. Никаких иероглифов. Никаких «призраков», на присутствии которых настаивал Френсис Бэкон и которые делают познанное иллюзией.  Познанное — это познание реального.
В.И.Ленин: «…ни о каких «непознаваемых вещах в себе» у Юма нет и речи. Что же общего у этих философов? То, что они принципиально отгораживают «явления» от того, что является, ощущение от ощущаемого…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.101). 
Юм и Кант отгораживали ощущение от ощущаемого, настаивали на том, познанное не является познанием реального,  и примером этого может послужить атмосферное давление — в природе есть атмосферное давление, но Юм и Кант с целью отгораживания заявляли, что люди не ощущают атмосферного давления.
На странице 210 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал: Фейербах упрекает Канта за отступление от материализма. На этой же странице Ленин дает пояснения по этому вопросу. Выясняется, отступление от материализма состоит в признании того, что существуют природные явления, которые не воздействуют на органы чувств. Магнитные силы, по мнению Канта, не проявляют свою действительность тем, что магнитные силы заставляют реагировать на себя органы чувств. В этом смысле, недействительность является свойством магнитных сил; с другой стороны, их свойством является истинность — в том смысле, что человек может созерцать процесс притягивания мелких металлических предметов к магниту, и сделать мысленный вывод об истинном существовании магнитных силах, присущих магниту.  «Какое противоречие: отделять истину от действительности, и действительность от истины!».   По мнению Фейербаха, Кант был противоречивым философом, и противоречивость (толкающая Канта прочь от материализма) заключается в суждении о том, что в голове человека есть истинное представление о магнитной силе, присущей магниту, но нет реакции органов чувств на магнитную силу, когда магнит подносится к каждому органу чувств.
Фейербах критиковал Канта за приближение к идеализму. Валентинов считал себя последователем и учеником Фейербаха; Валентинов искал и нашел в кантианской (и бельтовской) философии иной оттенок идеализма, и, подобно своему учителю Фейербаху, выступил с критикой Канта (и своего современника кантианца Бельтова) за уклонение в идеализм.
Ленин считал себя последователем и учеником Фейербаха; Ленин взял за основу мнение Фейербаха о недопустимости кантианской трактовки неистинности ощущений (ощущения действительны, и действительность ощущений отделена от истинности), и на этой основе Ленин построил теорию отражения, согласно которой ощущения истинны. (В следующей главе рассказывается, как Декарт и Ленин отзывались об истинности ощущений.)


Почему В.И.Ленин тысячекратно говорил об объективных вещах, независимых от человека и человечества?  Таким способом Ленин противостоял утверждению Валентинова и других философов об абстрактно-психическом характере (т.е. пребывающим только внутри мышления) вещи-в-себе.  Ленин намекал, что кантианская вещь-в-себе и платоновская идея — это две большие разницы, требующие неодинаковых подходов.
В.И.Ленин: «О «вещи в себе» нашими махистами написано столько, что если бы это собрать вместе, то получились бы целые вороха печатной бумаги. «Вещь в себе» — настоящая bête noire  Богданова и Валентинова, Базарова и Чернова, Бермана и Юшкевича. Нет таких «крепких» слов, которых бы они не посылали по ее адресу, нет таких насмешек, которыми бы они не осыпали ее»(с.97).
На странице 203  на примере Щульце показано Лениным, каково отношение махистов-эмпириокритиков к вещи-в-себе:  «Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую "за пределы всякого опыта"».
Нет объективных (т.е. чувственных) доказательств существования выходящего за пределы ощущений, не воздействующего на органы чувств; отсутствие доказательств требует считать не существующим.  Кантианская вещь-в-себе и платоновская идея выходят за пределы ощущений (опыта), и это является номиналистическим основанием для их отвержения.
Нельзя называть существующим то, что на самом деле не существует. Номиналисты испытывали страх перед ошибкой, опасались назвать существующим то, что на самом деле не существует, и поэтому номиналисты требовали, что сначала надо убедиться в существовании, и только после этого произносить слова о существовании. На первое место номиналисты ставили совершение познавательных действий, позволяющих удостовериться в существовании, на второе место ставили слова по поводу существования.  Номиналисты не в силах подняться до такой высоты абстрагирования, чтобы рассматривать вопрос (о существовании вещей) независимо от рассмотрения вопроса об удостоверении в существовании.
(В 21-й главе «Физиологический идеализм» будет рассмотрен вопрос о том, как древнегреческий философ Демокрит возвысился в абстрагировании до предельной высоты, и наделил окружающие вещи свойствами, отличающимися от свойств,  обнаруживаемых органами чувств. Человеческие органы чувств не могут удостовериться в существовании свойств, о которых рассказывал Демокрит.)
Анти-номиналисты — бесстрашные люди. Объективная реальность существует независимо и до ощущений и осмыслений, и поэтому признание существования объективной реальности должно происходить до того, как заработали органы чувств и мозг осознал воздействия со стороны объективной реальности.  «Природа бесконечно существует, и вот это-то категорическое, единственно безусловное признание ее существования до и вне сознания или ощущения,   и отличает диалектический материализм от агностицизма и идеализма».  Номиналисты подходят к существованию с условием (прежде всего нужно собрать физические доказательства существования), анти-номиналисты безусловно признают существование (без физических доказательств, не-физически, сверх-физически, метафизически).  Ощущения и сознание вторичны, и поэтому изыскание доказательств с использованием органов чувств и сознания должны быть отодвинуты на второй план.  Сначала признать существование, ничего не зная о существовании, и только после этого начать собирать доказательства существования. Блэк ничего не знал о кристаллической решетке, не смог приступить к изысканию доказательств существования кристаллической решетки, но тем не менее стал произносить слова о существовании «теплосопротивляющейся силы». Отсутствие информации о физическом существовании нисколько не мешает произносить слова о существовании. Номиналисты не могут пренебречь страхом перед совершением ошибки. Но неустрашимые анти-номиналисты вправе пренебречь тем, чем не могут пренебречь номиналисты.
Из этого вытекает совет для желающих стать анти-номиналистами: надо научиться размышлять о существовании таких вещей, о которых нет никакой информации об их существовании. Необходимо научиться следовать от общего к частному — сначала спекулятивно-аксиоматически мысленно установить общее свойство материи существовать независимо от мышления, затем выяснять, как в каждом конкретном случае проявляет себя мысленно установленная аксиома.  И еще один совет желающим стать анти-номиналистами: перед каждым включением камеры Вильсона произносить мантру о бесконечности природы и неисчерпаемости процесса познания природы, и мантру о том, что то и другое не зависит от человека и человечества.


Русские махисты читали книгу «Святое семейство», написанную совместно Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, и узнали из этой книги, что чувственно-не-воспринимаемый плод (а также платоновские идеи) не находится в окружающем мире, и не способен влиять на превращения цветка-завязи в яблоко, или грушу, или орех, или тыкву. Махисты, в том числе Валентинов, называли себя марксистами и следовали генеральной линии, прочерченной Марксом и Энгельсом. (Как Маркс и Энгельс разрабатывали генеральную линию, рассказывается в шестнадцатой  главе «Потопление фактов в море измышлений».)
В.И.Ленин был более внимательным при изучении физических и химических наук, чем Валентинов или Юшкевич, и он осознал, что материальные рентгеновские лучи выходят за пределы ощущений и тем не менее обладают способностью быть причиной материальных явлений.  Ленин просёк, что рентгеновские лучи (и также магнитные линии) обладают почти всеми свойствами, приписанных Кантом к вещи-в-себе.
Ртутный столб в барометре то поднимается вверх, то опускается. Движение ртутного столба свидетельствует об изменении атмосферного давления, а также о существовании атмосферного давления.  Атмосферное давление выходит за пределы человеческих ощущений, поскольку органы чувств непосредственно не воспринимают давление.  Ощущаемое (движение ртутного столба) имеет неощущаемый субстрат (повышение и понижение атмосферного давления).  Неощущаемое является абстрактно-внеопытным, и тем не менее абстрактное причастно к физическому действию (движению ртутного столба).  Пользуясь тем, что называется атмосферным давлением, люди пользуются  мыслями, возникшими как обобщение наблюдаемого, и эти мысли не подтверждаются воздействием атмосферного давления на органы чувств.  Источником мысли не является существующий вне человека материальный объект, о котором рассказывает мысль.
В.И.Ленин признал материальное существование чувственно-не-воспринимаемого, и этим Ленин приблизился к берклианско-юмовскому мировоззрению, согласно которому источником мысли не является существующий вне человека материальный объект (поскольку он не воздействует на органы чувств и не вызывает мысли в голове).
(В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» обсуждается цитата из сочинений А.А.Богданова, касающаяся невозможности материального существования того, что выходит за пределы  опыта или ощущений. Обсуждаемая цитата соответствует генеральной линии К.Маркса и Ф.Энгельса.) 
В.И.Ленин взвалил на свои плечи труднейшую работу — уклониться от генеральной линии, поддержать Блэка, высмеянного Марксом, и одновременно доказывать свою преданность материалистической философии К.Маркса и Ф.Энгельса. Красной нитью через книгу «Материализм и эмпириокритицизм» проходит преданность Ленина высказыванию Энгельса «…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир…таким, каким он сам дается».


Не выходить за пределы опыта — это значит считать, что исследуемая вещь имеет только те свойства, которые обнаружены органами чувств и научными приборами, и вещь не обладает свойствами, недоступными для применяемых научных приборов. 
Блэк совершил метафизический выход за пределы опыта, и утверждал о существовании материальных объектов, которые он не смог обнаружить.

Глава 6. Декарт об «ощущениях без реальности»


В предыдущих главах упоминались «абстракции без реальности».  В этой главе рассматривается вопрос об «ощущениях без реальности».
В.И.Ленин: «На самом деле ни единого факта не было приведено и не может быть приведено, который бы опровергал взгляд на ощущение, как образ внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.54). 
Рене Декарту были известны несколько случаев, когда у людей с ампутированной рукой или ногой появлялись ощущения боли в отсутствующей руке или ноге. На несуществующую руку не может воздействовать внешний предмет и вызывать ощущение боли. Это означает, что источником боли не является воздействие со стороны объективного предмета. Декарт нашел факт, который опровергает взгляд на ощущение, как образ внешнего мира.
На странице 367 своей философской книги В.И.Ленин критиковал естествоиспытателей и философов, которые «увязли в идеализме, т. е. ослабленном, утонченном фидеизме, увязли с того самого момента, как взяли «ощущение» не в качестве образа внешнего мира».   
  Рене Декарт искал, но не обнаружил объективные предметы, которые могли бы вызывать фантомную боль сосредоточенную в ампутированной руке.  Исходя из необнаружения предметов, Декарт был вынужден рассматривать ощущение боли в отсутствующей руке не в качестве образа, возникшего от воздействия на руку объективного предмета. С позиции ленинского мировоззрения, Декарт увяз в идеализме.
В.И.Ленин: «Спрашивается, «принадлежит ли к восприятию», т. е. является ли источником восприятия объективная реальность? Если да, то вы — материалист. Если нет, то вы непоследовательны,  и неминуемо придете к субъективизму» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.129).      
Декарт ответил: нет,  не является источником объективная реальность, когда появляется восприятие в виде боли в отсутствующей руке.  Рассказывая о случаях фантомной боли, Декарт проявил, как вытекает из ленинской цитаты, свою непоследовательность,   приводящую  к субъективизму (к осознанию наличия восприятия в условиях отсутствия материально-объективного источника восприятия).      
Константин Буажире и Пауль Гольбах считали своим долгом отграничить научную гносеологию от религиозной гносеологии, и поэтому дали материализму «отграничивающую» формулировку — ощущения не возникают от воздействия нематериального. Однако Рене Декарт обнаружил именно то, что не вписывается в границы научной гносеологии. Буажире и Гольбах провели границу между наукой и религией так, что Декарт промахнулся мимо границы научной гносеологии и угодил в религиозную гносеологию.  Выходит, что обнаруженное Декартом направлено на признание правильности религии, и Декарт со своими «ощущениями без реальности» оказался защитником религии.   
«Основное отличие материалиста от сторонника идеалистической философии состоит в том, что ощущение, восприятие, представление и вообще сознание человека принимается за образ объективной реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.283).  Ощущения не суть образы внешнего мира — такое понимание представляет из себя сплошную идеалистическую тарабарщину (с. 374).
Декарт отрицал у фантомной боли такое свойство, как являться образом объективной реальности, и такое отрицание приравнивается, согласно ленинской логике, к отрицанию объективной реальности и идеалистической тарабарщине. Ленин провел разграничительную линию (посредством указанных цитат) таким способом, что Декарт оказался находящимся в идеалистическом лагере, а не в лагере материалистов.
На страницах 88 и 320 В.И.Ленин излагал сущность материализма — «ощущения, т.е. образы внешнего мира, существуют в нас, порождаемые действием вещей на наши органы чувств», «ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств», и указывал, что специалисты по идеалистической философии разрабатывают многочисленные системы опровержения материализма. Декарт должен быть причислен к многочисленному лагерю опровергателей материализма, поскольку он фантомные ощущения не считал порожденными действиями внешних вещей.
Декарт сделал то, что названо Лениным устранением объективного источника ощущений (с.286).
«Агностицизм есть отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.205). 
Декарт признавал данность фантомных болей, но отрицал объективные вещи, сопровождавшие возникновение фантомных болей. Согласно ленинскому определению агностицизма, Декарт был агностиком.
В.И.Ленин: «Для всякого естествоиспытателя, не сбитого с толку профессорской философией, как и для всякого материалиста, ощущение есть действительно непосредственная связь сознания с внешним миром, есть превращение энергии внешнего раздражения в факт сознания. Это превращение каждый человек миллионы раз наблюдал и наблюдает действительно на каждом шагу. Софизм идеалистической философии состоит в том, что ощущение принимается не за связь сознания с внешним миром»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.46).
Сообразно ленинскому пониманию софизмов идеалистической философии, Декарт был пропагандистом идеализма, поскольку наличие в сознании фантомной боли не рассматривалось Декартом как связанное с воздействием внешнего предмета.
«…уверяет нас Мах, — считать ощущения продуктом действия тел на наши органы чувств есть метафизика, праздное, излишнее допущение и т. д. по Беркли»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.38).
Декарт относился к фантомной боли именно так, как описал Ленин — считать ощущение продуктом действия тел есть праздное, излишнее допущение.
В.И.Ленин: «Люди «привыкают» стоять на точке зрения материализма, считать ощущения результатом действия тел, вещей, природы на наши органы чувств. Эта вредная для философских идеалистов «привычка» (усвоенная всем человечеством и всем естествознанием!) чрезвычайно не нравится Маху…он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная реальность»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.36).      «Если «чувственным содержанием» наших ощущений не является внешний мир, то значит ничего не существует»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.37).   «Отрицание материи есть давным-давно известное решение теоретико-познавательных вопросов в смысле отрицания внешнего, объективного источника наших ощущений, объективной реальности, соответствующей нашим ощущениям»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.149).
Рене Декарт, а вслед за ним и Эрнст Мах, не соглашались с мировоззрением, провозглашенным Константином Буажире и Паулем Гольбахом, согласно которому ощущения возникают только от действия материальных вещей; такое материалистическое мировоззрение является вредной привычкой, поскольку противоречит фактам, обнаруженным Декартом и подтвержденных Махом (фантомная боль в отсутствующей руке или отсутствующей ноге).  Фантомную боль Декарт и Мах не считали результатом действий вещей на руку или ногу. Декарт и Мах обнаружили и пропагандировали то, что Ленин полагал идеалистическим и не существующим (человек чувствует боль в мизинце, когда рука ампутирована выше локтя; ощущения имеются тогда, когда не воздействуют предметы).  Мнение Декарта об условиях возникновения ощущений подпадает под признаки идеализма, указанных Лениным (из мнения Декарта о невоздействующих предметах можно сделать солипсический вывод: не воздействующее не существует). Ленин сформулировал основной вопрос философии таким образом, что Декарт оказался приверженцем идеалистического решения теоретико-познавательных вопросов (ощущению фантомной боли не соответствует никакой внешний объект, которому можно было бы приписать свойство являться источником ощущения фантомной боли). В.И.Ленин критиковал всех, кто соглашался с возможностью появления ощущений при отсутствии воздействия внешних предметов на органы чувств (ленинская критика была нацелена на недопустимость попыток сделать вывод о несуществовании невоздействующих предметов). Ленин выискивал тех, кто отрывал ощущения от внешнего мира (с.283), и разоблачал вздорные попытки под новым соусом протащить старый субъективный идеализм (попытки заключаются в том, что ощущения выставляются как получающиеся без воздействия материи — с.175).  В.И.Ленин опасался за судьбу науки; он считал, что согласие многих ученых с точкой зрения Декарта может подтолкнуть науку к движению в ошибочном направлении, и свою борьбу против мировоззрения, согласующегося с точкой зрения Декарта, Ленин оценивал как предотвращение вхождения науки на тупиковый путь деградационного развития.
Кант рассуждал о связи материального и психического, и Кант «положил в основу своих рассуждений ту посылку, что всякое познание начинается с действия объективных предметов на наши органы чувств, а потом сам оспаривает истину и реальность этой посылки»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.204).      
  Галлюцинации, иллюзии, неадекватная работа органов чувств (и  сила, создающая морские приливы и порождаемая сложением или вычитанием орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли, являющаяся продуктом воображения) оспаривают посылку о том, что единственным источником ощущений и представлений об окружающем мире является воздействие объективных предметов на органы чувств.   Кроме объективных предметов, есть и иные источники ощущения и познания (в том числе «призраки» Френсиса Бэкона).  Фантомные боли, осмысленные Рене Декартом как составная часть теории познания, вошли в состав кантианской философии как аргумент, оспаривающий реальность посылки о том, что ощущения вызываются исключительно действиями объективных предметов.
  Исаак Ньютон при исследовании оптических эффектов пришел к выводу, отдаленно напоминающему вывод Рене Декарта. Ньютон экспериментально обнаружил появление у людей одного и того же ощущения цвета при воздействии на глаза различных комбинаций нескольких цветовых лучей. Различные внешние воздействия вызывают однообразные ощущения. Если глаза одинаково воспринимают различные внешние воздействия, то это означает, что глаза не способны правильно отобразить внешние воздействия, глаза лживы  и вводят в заблуждение. Показания зрительного органа существенно отличаются от цвета самого по себе.  Глаза воспринимают цвет таким образом, что ощущения имеют своим содержанием не только объективную реальность, но и нечто постороннее — искажающее воздействие анализа цветов, происходящего в глазах.
Буажире и Энгельс высказались за то, что картины, которые  рисует нам наш разум, отражают именно объективную модель как она есть, а не что-нибудь иное. Ньютон придерживался противоположного мнения — показания зрительного органа существенно отличаются от цвета самого по себе.
Ленин был убежден, что все люди должны согласиться с правильностью точки зрения Буажире и Энгельса. Но для достижение этого имелись препятствия — «ощущение без реальности», осмысленные философом Декартом, и искажения цветового зрения, найденное физиком Ньютоном, а также химиком Дальтоном (дальтонизм). Сообщенное этими естествоиспытателями противоречило точке зрения Буажире и Энгельса, и этим отталкивало множество людей от согласия с точкой зрения Буажире и Энгельса. Ленина не устраивало уменьшение доверия к Буажире и Энгельсу, и поэтому надо было противоположную сторону (Декарта, Ньютона, Дальтона) обвинить в пособничестве религии.   «Субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности, приходя в прямое противоречие с естествознанием и открывая дверь для поповщины», ПСС, т.18, с.130). 
Декарт и Ньютон не видели в ощущениях верного снимка с объективной реальности, и поэтому, согласно ленинской логике, в борьбе между наукой и религией Декарт и Ньютон выступили на стороне религии.
Чтобы предотвратить сползание науки в пропасть субъективизма, куда сталкивал науку Ньютон (посредством распространения точки зрения об зрительных органах чувств, из которой можно сделать вывод о недопустимости видеть в показаниях органов чувств верную кальку с объективной реальности), В.И.Ленин настойчиво и последовательно подвергал критике субъективистические взгляды (согласно которым сенсуально-эмпирическое знание не в состоянии правильно изображать факты).
    Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).
Энгельс говорил о том, что толкование фактов подверглось искажению со стороны устаревших продуктов мышления   предшественников, в силу чего толкование фактов не приобретает объективного содержания. Объективное извне воздействует на органы чувств, но содержание отражения не имеет объективного характера.  Энгельс не признавал, что содержанием толкования фактов является объективная реальность; Мах повторил («…вредная для философских идеалистов «привычка»… чрезвычайно не нравится Маху…он не признает, что «чувственным содержанием» является объективная реальность» — страница 36 книги «Материализм и эмпириокритицизм») слова Энгельса и получил выволочку от Ленина.
Энгельс имел теоретико-познавательную позицию, близкую к теоретико-познавательной позиции Маха, Декарта, Ньютона, Дальтона, по вопросу о необъективности некоторой части науки, о неспособности эмпирического знания правильно изображать факты.
В.И.Ленин: «Раз вы отрицаете объективную реальность, данную нам в ощущении, вы уже потеряли всякое оружие против фидеизма, ибо вы уже скатились к агностицизму или субъективизму, а это для него только и нужно…  Все это скрывается от публики русскими махистами, которые ни единого раза не попытались просто даже сопоставить выходок против материализма Маха, Авенариуса, Петцольдта и К° с заявлениями в пользу материализма Фейербаха, Маркса, Энгельса, И. Дицгена»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.365-366). 
По мнению Ленина, выходки против материализма представляют собой заявления, подобные заявлению Декарта, к примеру, когда данную в ощущениях независимость земного притяжения от расстояния между притягиваемым предметом и глубинными слоями земли, объявляют несуществующей. Выходки против материализма совершают многие ученые, и из этого можно сделать вывод, что ленинская формулировка материализма приводит к тому, что когорта материалистов крайне малочисленна.


В.И.Ленин: «Вот рассуждение Авенариуса в §§ 89-90 его сочинения: «…То положение, что движение вызывает ощущение, основано на кажущемся только опыте. Этот опыт, отдельным актом которого является восприятие, состоит будто бы в том, что ощущение порождается в известного рода субстанции (мозгу) вследствие переданного движения (раздражений)…  … это порождение никогда непосредственно не было наблюдаемо.  Лишь доказательством того, что там, где теперь является ощущение, раньше не было никакого ощущения, лишь этим доказательством можно было бы установить факт…но такого доказательства не дает никакой опыт, и нельзя его дать никаким опытом; наоборот, абсолютно лишенное ощущения состояние субстанции, которая впоследствии ощущает, есть лишь гипотеза. И эта гипотеза усложняет и затемняет наше познание вместо того, чтобы упрощать и прояснять его.  Если мы посредством идеального наблюдения проследим движение, исходящее от движущейся субстанции А, передаваемое через ряд промежуточных центров и достигающее одаренной ощущением субстанции В, то мы найдем, в лучшем случае, что ощущение в субстанции В развивается или повышается одновременно с принятием доходящего движения, — но мы не найдем, что это произошло вследствие движения...». Мы нарочно выписали полностью это опровержение материализма Авенариусом, чтобы читатель мог видеть, какими поистине жалкими софизмами оперирует «новейшая» эмпириокритическая философия»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.43-45).
Декарт утверждал: внутри человека имеются ощущения, но они иногда не связаны с воздействием на человека какой-либо вещи из окружающего мира. Такое суждение Ленин назвал идеалистическим суждением, и критиковал подобные суждения. Авенариус высказал мысль, очень похожую на суждение Декарта, и в связи с этим Ленин назвал Авенариуса опровергателем материализма.
Что опровергал Авенариус? По сути дела, почти то же самое, что опровергал Декарт: ощущение появляется в организме, но мы не находим, что одновременно с появлением ощущения на организм воздействует какой-либо материальный предмет. Декарт и Авенариус доказывали, что ощущения возникают в условиях необнаруженного воздействия необнаруженного предмета. Такое доказательство Ленин считал направленным против материалистической буажире-гольбаховской философии.
В.И.Ленин соединил мировоззрение Декарта с мировоззрением Беркли и Юма (которые сомневались в существовании чувственно-не-воспринимаемых вещей, но признавали существование чувственно-воспринимаемых вещей), и у Ленина получилось: Беркли и Юм отрицают существование чувственно-воспринимаемых вещей в окружающем мире.
В 16-й и 21-й главе приведено описание исследований диковинных способностей Н.С.Кулагиной.  Исследования позволяют сделать вывод о правильности мировоззрения Декарта, Беркли, Юма, Авенариуса — измерительные приборы обнаружили  (восприняли) магнитное поле возле рук Н.С.Кулагиной, но ученые трактовали воспринятое измерительными приборами как ошибочные, как возникшие в условиях отсутствия магнитного поля.  Ученые отрицают существование в окружающем мире того, что воспринято измерительными приборами.  Ученым трудно идти вслед за Лениным и критиковать идеалистов, потому что ученые истолковывают эксперименты так, как это делали философские противники Ленина.
Ученые сделали то, что названо Лениным устранением объективного источника восприятий (с.286). Показания магнитного измерителя есть, но отрицается наличие магнитного поля.


В.И.Ленин указал на философскую ошибку, совершенную Карлом Пирсоном, и ошибочное высказывание Пирсона состоит в следующем: «Необходимость заключается, следовательно, в природе мыслящего существа, а не в самих восприятиях; она является продуктом человеческой познавательной способности»(с.166).
Карл Пирсон указал на то, что причинно-следственная связь не выводится из внешних предметов, воздействующих на органы чувств, а производится мышлением из самого себя. Вильгельм Рентген из своей головы извлек сведения о том, что излучатель катодных лучей испускает неизвестные лучи, которые являются причиной свечения бумаги, пропитанной некоторыми химическими соединениями; на протяжении нескольких часов до того, как Вильгельм Рентген обнаружил свечение бумаги, на него воздействовали рентгеновские лучи, но эта причина не вызывала восприятия у Рентгена; органы чувств не могли подсказать о существовании указанной причины; сведения, извлеченные Рентгеном из своей головы, не имели связи с воздействием на органы чувств (в том смысле, что рентгеновские лучи, сведения о которых появились в голове Рентгена, не способны воздействовать на органы чувств).
Подход Пирсона к познанию имеет некоторое сходство с суждением Декарта относительно осознаваемой разумом боли в ампутированной руке или ампутированной ноге, возникающей без связи с воздействием на тактильные органы чувств.  По мнению Ленина, ошибка Пирсона заключалась в несоразмерном преувеличении роли нервно-психических процессов внутри нервной системы при выработке представлений о внутреннем и внешнем мире, и в чрезмерном преуменьшении влияния предметов при формировании представлений. 
Декарт доказал активность, самостоятельность органов чувств и нервной системы, способных создать ощущение своими силами, без воздействия внешнего предмета. Кант старался преуменьшить самостоятельность органов чувств, но сказанное Кантом по этому поводу не убедительно. Кант полагал, что он смог подобрать такие слова, которые сбалансировали друг с другом обязательность внешних воздействий и активность познания. И волки сыты, и овцы целы. И Декарт раскритикован, и подтвержден активный, самостоятельный характер познания.   
В.И.Ленин развивал материалистический подход к сознанию и вел борьбу против идеалистического декартово-авенариусовско-пирсоновского подхода к сознанию. Ленин (и Кант) настаивал на том, что возникающее в голове тесно связано с предметами, воздействующими на человека. Ленин постарался доказать читателям своей философской книги, что сказанное Пирсоном не существует. В споре с Пирсоном, Ленин настолько же убедителен, насколько убедительны его аргументы, соотносящиеся со сказанным Декартом.
В последующих четырех главах обсуждаются вопросы о смысле высказывания Пирсона, и об аргументах Ленина, направленных против Пирсона и ему подобных философов-идеалистов.


Глава 7.  Человек дает природе ощущения. Человек дает природе законы.


Некоторые ученые-антропологи считают, что несколько тысячелетий назад человеческий мозг отличался от мозга современного человека. В древности левое и правое полушария были относительно независимы друг от друга. Речь генерировало правое полушарие, а восприятие речи производило левое полушарие; когда в правом полушарии возникали мысли в форме слов, то левое полушарие иногда не понимало, что мысленные слова пришли из правого полушария. В таких случаях левое полушарие считало, что слова пришли по обычному пути — из ушей. Человек был убежден, что он ушами услышал чью-то речь извне. Если он не видел рядом людей, то тогда он делал вывод, что слова произнесены вслух демоном или божеством. Сейчас встречаются случаи, когда инфекция или опухоль поражает ту часть мозга, которая соединяет левое и правое полушарие. Полушария оказываются изолированными друг от друга, и появляются слуховые галлюцинации, то есть мысленные слова, возникающие именно в мозге, считаются произносимыми внешним объектом. Возникает отношение как к внешнему к тому, что в действительности является внутренним.
Когда людям, родившимся слепыми, в зрелом возрасте хирурги восстанавливают зрение, то прозревшие видят  лишь беспорядочные цветные пятна, причем эти пятна им кажутся расположенными непосредственно на поверхности глаз. Только через некоторое время бывшие слепые постепенно приобретают умение устанавливать расстояние до предметов.
Существует психо-физиологическое явление, состоящее в понимании того, что предметы находятся не на поверхности глаз, а на некотором отдалении от глаз. Источник зрительных ощущений понимается как источник внешний, а не как  источник внутриглазной.
В процессе созерцания вещей, в мозгу человека появляются образы. Каким-то способом мозг человека из того, что находится в мозгу (из психического образа) извлекает информацию о том, в каком месте окружающего пространства  находится вещь. Образ находится в мозгу, и мозг полагает, что в определенной точке окружающего пространства находится объект, соответствующий этому образу. Этот психо-физиологический процесс, начинающийся с возникновения образа внутри мозга и заканчивающийся мыслью о находящемся вне мозга объекте, Кант называл привнесением, Гегель — полаганием, Богданов — подстановкой физического под психическое.
Наряду с образами, происходит подстановка сложных абстракций. Рассмотрим случай, описанный одним из приближенных Никиты Сергеевича Хрущева: «Я сопровождал Н.С.Хрущева во время его поездки по целинным землям. В то время инакомыслие в сельском хозяйстве состояло в защите чистых паров. Мы находились в одном целинном совхозе, когда, проезжая вдоль поля, руководитель партии вдруг заметил распаханную, но не засеянную землю. Он тут же велел остановиться и обрушился на женщину — директора совхоза. Выдержав первый заряд гнева, директор сказала, что только благодаря чистым полям их совхоз получает намного больше зерна, чем соседние совхозы. Ее ответ был убедительным, но Хрущев не слушал: «Я же сказал — запретить!» В разговор вступил министр заготовок, который поддержал директора совхоза и пытался доказать выгоду чистых паров, но Хрущев и его грубо оборвал»(журнал «Огонек», 1989г, №10).
Существенное в поведении Н.С.Хрущева то, что он наделил чистые пары отрицательными свойствами, якобы снижающими урожайность, и обращался с чистыми парами как обладающими отрицательными свойствами (и применил свою власть для того, чтобы действия людей основывались на мнимых отрицательных свойствах). Чистым парам Хрущев подсунул отрицательные свойства, и это подсовывание нанесло значительный ущерб сельскому хозяйству.
Человеческим ум, имеющий внутри себя образ физического закона, полагает, что физический закон находится не там, где образ, а в окружающей природе. Источник закона считается находящимся вне человека. Подражая Канту и Гегелю, можно сказать: человеческий ум из себя выплескивает в окружающую природу образ, в котором изображен физический закон. Что по этому поводу говорит В.И.Ленин? «Махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело, чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.166; на странице 267 эта формула еще раз названа идеалистической). Слова В.И.Ленина означают: отличительный признак идеализма есть согласие с тем, что человек дает (привносит, подставляет, подсовывает) законы (свойства, образы) природе.
Отсюда видно, что стать идеалистом очень легко: достаточно признать, что Никита Хрущев подсунул чистым парам отрицательные свойства.
В.И.Ленин компрометировал своих философских противников посредством отождествления человеческого и природного: если люди обладают свойством предписывать законы природе, то из этого вытекает наличие у природы свойства подчиняться законам, записанных в книгах по естествознанию. Когда философ признает свойство природы подчиняться книгам по естествознанию, то этот философ является идеалистом. Следовательно, является идеалистом философ, утверждающий наличие у людей свойства предписывать законы природе.
Ленин выступал против того, чтобы что-то приписывать природе. Одновременно с этим, он выступал против того, чтобы что-то не приписывать природе. «Против материализма вообще, и против склонности к материализму большинства естествоиспытателей, Леклер ведет такую же беспощадную борьбу, как и Шуппе, и Шуберт-Зольдерн, и Ремке. «Вернемся назад, — говорит Леклер, — к точке зрения критического идеализма, не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.224). 
Фраза «Человек дает природе законы о природных явлениях» имеет смысл, мало отличающийся от смысла фразы «Человек совершает те или иные практические действия, оказывая влияние на природу и приспосабливая природу для своих потребностей, и выбор действий находится в зависимости от имеющегося представления о природных законах». Разве последнюю фразу разумно назвать идеалистической?
Люди ставят километровые столбики на обочине дорог, чтобы  легче было ориентироваться в пространстве. Аналогичным образом люди вносят законы в природу, чтобы было легче ориентироваться в природе, чтобы было удобнее пользоваться природой.  Компасом пользуются для ориентации в природе, и для этого компас вносится в природу; с этой же целью вносятся законы.
Охотник при помощи своего мышления может мысленно представить себе привычки того животного, за которым производится охота.   Представление о повадках животного является мерилом, к которому охотник примеривает свои действия. Охотник дает те или иные повадки преследуемому животному.  От повадок, приписываемых животному, зависит поведение охотника, но не зависит поведение преследуемого животного.  Видя следы, охотник домысливает животное и его повадки. После того, когда животное схвачено, устанавливается порода животного путем осмотра животного. До того, как животное поймано, его порода устанавливается не путем осмотра животного, а путем осмотра видимых следов. Сначала к видимым следам домысливается порода невидимого животного, потом происходит фактическое установление породы животного, воспринимаемого глазами. 
Охотник может утолить голод, поджарив на костре свою добычу. Однако охотник не может утолить голод при помощи следов, обнаруженных на начальной стадии охоты. В начале охоты животное или дичь является невидимым; невидимое животное или птица оставляет видимые следы на снегу, песке, глине, траве.  Невидимое в начале охоты имеет большое значение для утоления голода, если в конце охоты произойдет поимка того, что невидимо в начале охоты. Видимые в начале охоты следы не способны утолить голод, и поэтому имеет незначительное значение.  Невидимое имеет значительное большее значение, чем видимое.
Животное оставляет следы, и следы являются проявлением животного.  Контур следов не имеет ничего общего с контуром животного. Природа позаботилась о том, чтобы лапы были удобны животному при передвижении, но природа не позаботилась об удобстве охотника (охотнику удобно, чтобы контур следов был подобен контуру тела животного), и лапы животного оставляют следы, контур которого не имеет подобия по отношению к контуру животного.  Причина (животное, его контур) значительно отличается от следствия (от контура следов).
Увидев на песке или снегу материальные следы, охотник к материальным следам присоединяет (приписывает) психическое представление о животном, которое оставило следы. К материальному приписывается психическое.  Когда человек добавляет (привносит) к материальному психическое, т.е. действует в соответствии с формулировкой Канта «человек дает материальной природе придуманные человеком законы», то будет ли оправданным называть человека идеалистом?
Кант рассуждал о связи материального и психического, и Кант «положил в основу своих рассуждений ту посылку, что всякое познание начинается с действия объективных предметов на наши органы чувств, а потом сам оспаривает истину и реальность этой посылки»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.204).      
В начале охоты следы, оставленные животным или птицей, воздействуют на органы чувств.  В начале охоты животное или птица не воздействуют на органы чувств охотника.  На первый взгляд кажется, что первая фраза спорит со второй фразой, поскольку фразы по-разному обозначают реакцию органов чувств.
Колумб искал западный путь в Индию, находящуюся на востоке. Колумб и его спутники предприняли морское путешествие на кораблях, плывущих в западно-восточном направлении. За четыре года, с 1492 по 1496 год, Христофор Колумб обследовал острова, которые сейчас называются Багамскими островами, Кубой, Гаити, Ямайкой, Антильскими островами. В обнаруженные острова Колумб вложил смысл,  заключающийся в том, что эти острова соседствуют с Индией, хотя на самом деле этого не было. Сведения о том, что острова находятся вблизи Индии, Колумб вывел не из практического осмотра островов, а из своего мышления. Христофор Колумб навязал островам свойство располагаться рядом с Индией. Своими действиями Колумб подтвердил, что люди вкладывают в окружающие предметы свое мнение о содержании и смысле предметов.
Когда Колумб к материальным островам добавил психическое представление о близости островов к Индии, т.е. действовал в соответствии с формулировкой Канта, то будет ли оправданным называть Колумба идеалистом?
Джироламо Фракасторо дал природе закон о нахождении в природе мельчайших живых организмов, которые пробираются внутрь тела человека, размножаются внутри тела, и вызывают болезни — чуму, холеру, оспу и т.д.
Когда Фракасторо к материальным симптомам болезни добавил психическое представление о мельчайших живых организмах, то будет ли оправданным называть Фракасторо идеалистом?
Антуан Лавуазье нагрел водяной пар до высокой температуры и обнаружил, что пар разделяется на водород и кислород. Также было установлено, что сжигание водорода в кислородной среде приводит к появлению водяного пара. Лавуазье сделал вывод, что вода состоит из водорода и кислорода. Явление, обнаруженное внутри экспериментальной установки, Лавуазье распространил на все пространство, окружающее экспериментальную установку. Льду, находящемуся за тысячи километров от экспериментальной установки, Лавуазье приписал свойство, обнаруженное у водяного пара, находящегося внутри экспериментальной установки. Лавуазье дал любому льду, любой воде, любому водяному пару закон, согласно которому лед, вода, водяной пар состоят из кислорода и водорода.  Лавуазье дал природе закон о вхождении водорода и кислорода в состав всей воды.
Если бы Лавуазье получил знание о вхождении водорода и кислорода в состав воды, наблюдая за природой и не проводя эксперименты, то тогда можно было бы сказать: «природа дала Лавуазье закон о вхождении водорода и кислорода в состав воды». Но таковое не произошло, и поэтому надлежит говорить: «Лавуазье дал природе закон».
Вообще говоря, когда впервые понятая причина становится понятной без затруднений, то тогда можно говорить о том, что природа дала знание о причине. Но когда понимание причины связано с ожесточенными спорами, с обвинениями в совершении ошибок, то тогда нельзя говорить, что природа дает знание.
Через ощущения природа давала Ньютону закон о том, что притяжение падающих предметов не зависит от расстояния между предметами и глубинными слоями земли, но Ньютон категорически отказался взять у природы указанный закон. После того, как Ньютон отказался взять у природы закон, Ньютон дал природе закон о квадратичной зависимости.
Природа не воздействовала на органы чувств Уильяма Гильберта посредством магнитных линий таким образом, чтобы при посреднической роли органов чувств у Гильберта появилось ощущение магнитных линий. Это означает, что природа не дала Гильберту закон о существовании магнитных линий. Гильберт домыслил к движению стрелки компаса закон о существовании магнитных линий. Уильям Гильберт дал природе закон о магнитных линиях, влияющих на стрелку компаса.
Научная деятельность Ньютона и Гильберта показала ошибочность ленинской точки зрения о том, что природа дает людям свои законы.
Кант рассуждал о связи материального и психического, и Кант «положил в основу своих рассуждений ту посылку, что всякое познание начинается с действия объективных предметов на наши органы чувств, а потом сам оспаривает истину и реальность этой посылки»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с.204).      
Стрелка компаса, реагирующая на магнитные линии, воздействовала на органы чувств Гильберта. Магнитные линии не воздействовали на органы чувств Гильберта. В основе движений стрелки компаса лежит чувственно-не-воспринимаемое (Гильбертом). Кант правильно делал, когда оспаривал истинность посылки о том, что чувственно-воспринимаемое лежит в основе чувственно-воспринимаемого.
Выражения «дал природе закон», «приписал», «подсунул» не совсем точно отображают сущность происходящего. Лучше пользоваться выражением «навешивать ярлыки», «наклеивать ярлыки».  Естествоиспытатель видит какое-либо природное явление, называет его следствием, и начинает мысленно предполагать существование еще не известного (иногда всем известного) природного явления, которое является причиной.  Естествоиспытатель  создает домысленную причину для реального следствия.   Исходя из созданного умом представления о свойствах, присущих еще не известному природному явлению, называемом причиной, происходит поиск в природе того, что соответствует свойствам, измышленных умом. Если обнаруживается соответствующее человеческому представлению о свойствах, то на обнаруженное приклеивается ярлык «причина». Исаак Ньютон выявил, что Луна своей гравитационной силой притягивает к себе  моря и океаны, и возникают приливы и отливы. Приливы и отливы Ньютон признал следствием, а на массивную Луну навесил ярлык «причина приливов и отливов». Луна, приливы, отливы не зависят от людей,  но навешивание ярлыков зависит от людей. Галилей навешивал ярлыки иначе, чем Ньютон. Также иначе навешивал ярлыки и Декарт.
Рене Декарт навесил на Луну ярлык следующего содержания: Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы. 
Для получения информации об аэродинамических свойствах самолета, делают небольшую модель самолета, и ее продувают в аэродинамической трубе. Продувка завершается выявлением  тех или иных аэродинамических характеристик, присущих именно модели. Хотя результаты исследования относятся именно к модели,  полученные результаты переносятся (приписываются, подсовываются) на самолет.   Реальные аэродинамические характеристики  у самолета не подвергались обнаружению и поэтому неизвестны, и  авиаконструкторы опираются на характеристики, обнаруженные у модели. На самолет навешивается ярлык со списком свойств, выявленных у модели и не выявленных у самолета.  От записей, имеющихся на ярлыке, не зависят реальные характеристики самолета, но зависит то, каким образом используется самолет.
Когда люди к материальному самолету приписывают (вносят) психическое представление об аэродинамическом качестве, то будет ли оправданным называть людей идеалистами?
Бог внес в окружающий мир горы и болота, свет и темноту,  —  так написано в Библии. Когда заявляется, что человек вносит в окружающий мир законы, то цель такого заявления заключается, полагал В.И.Ленин, в доказывании правильность написанного в Библии. Ленин не желал, чтобы происходило подтверждение содержания Библии, и это нежелание преобразовалось в критику тех людей, которые заявляют о человеческом внесении законов.
Когда люди мысленно вносят в самолет свойства, обнаруженные у модели, то этим подтверждается Библия; поэтому нельзя продувать модель в аэродинамической трубе, чтобы не было соблазна.
В середине восемнадцатого века в США были построены несколько десятков броненосных кораблей, предназначенных для нахождения близи берегов, и отличающихся низким бортом — меньше одного метра.  Британский конструктор Кольз разработал проект броненосца, похожий на американские низкобортные броненосцы, и этот проект был одобрен адмиралтейством Великобритании. В 1870 году спущен на воду «Кептен», броненосец конструкции Кольза. Когда только началось строительство «Кептена», кораблестроитель Эдвард Рид доказывал ошибочность проекта, поскольку сочетание особенностей планируемого корабля — малая высота надводного борта и высокие трехногие стальные мачты — создавали высокое расположение центра тяжести и угрожали попаданием морской воды внутрь корабля при небольшом наклоне. Рид построил точную модель корабля конструкции Кольза, и на этой модели продемонстрировал руководству адмиралтейства ужасающее и катастрофическое несовершенство конструкции. Но адмиралтейство Великобритании, отрицательно относившееся к моделированию, послало корабль в плавание, и через год после постройки он затонул вместе с 523 моряками, попав в несильный шторм.
Эдвард Рид определил свойства на модели, и навесил на «Кептен» ярлык с перечнем свойств, установленных на модели.
Интересно, что в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин вписал фразы, косвенно свидетельствующие о том, что он признавал правильность формулы Иммануила Канта «человек дает законы природе».
К.Гаусс в 1839 году, У.Томсон в 1860 году и Б.Стюарт в 1878 году обнаружили изменение интенсивности магнитного поля Земли, в частности, усиление магнитного поля в солнечные дни. Бальфур Стюарт разработал объяснение о том, что в верхних слоях атмосферы  существуют электропроводящие (ионизированные) участки, которые меняют свое местоположение и свои размеры, и изменение состояния электропроводных участков влияет на силу магнитного поля Земли. Природа дала Стюарту сведения об усилении и ослаблении магнитного поля, а Стюарт дал природе закон об ионизированных токопроводящих слоях атмосферы.  В настоящее время один из токопроводящих слоев атмосферы, имеющий тенденцию к уменьшению своей толщины, называется озоновой дырой.
Ленин на странице 246 рассуждал о мировоззрении Германа Гельмгольца, и указал: «…дальше читаем: «Что касается, прежде всего, качеств внешних предметов, то достаточно небольшого размышления, чтобы видеть, что все качества, которые мы можем приписать им, обозначают исключительно действие внешних предметов либо на наши чувства, либо на другие предметы природы» (стр. 581 франц.; стр. 445 нем. ориг.; я перевожу с французского перевода). Здесь опять Гельмгольц переходит к материалистической точке зрения».
Магнитное поле Земли, усиливаясь или ослабляясь, воздействует на измерительные приборы, и приборы регистрируют усиление или ослабление. Обнаружив изменяющиеся показания измерительных приборов, Стюарт стал размышлять об этом при помощи своей головы. Б.Стюарт обозначил изменяющиеся показания измерительных приборов как результат перемещения в пространстве токопроводящих слоев атмосферы. Б.Стюарт приписал некоторой части воздушной атмосферы ранее неизвестное и никем не увиденное качество — способность проводить электрический ток. Слова В.И.Ленина о материалистической точке зрения можно понимать так, что деятельность Б.Стюарта надлежит называть материалистической деятельностью, хотя сделанное Стюартом соответствует формуле И.Канта — Стюарт дал природе фантастическое малообоснованное свойство иметь в высших слоях атмосферы токопроводящие слои. Стюарт приписал природе не только то, что увидели его глаза в измерительных приборах (усиление и ослабление магнитных линий), но и то, что не является чувственно-воспринимаемым и является умозрительным (наличие токопроводящих слоев в атмосфере).
Антуан Лавуазье сжигал водород внутри стеклянного сосуда с кислородной средой, обеспечивая охлаждение сосуда. На холодных стенках стеклянного сосуда изнутри появлялись капельки. Убедившись, что капельки представляют собой воду, Лавуазье сделал научное открытие, согласно которому при сгорании водорода в кислородной среде происходит соединение водорода и кислорода с образованием молекул воды (до открытия Лавуазье считалось, что в процессе сгорания происходит не соединение химических элементов, а разделение химических элементов). Органы чувств Лавуазье обнаружили воду возле того места, где производилось сжигание водорода в кислородной среде, и он обозначил появление воды как результат соединения водорода с кислородом; Лавуазье приписал водороду и кислороду свойство соединяться друг с другом, сопровождая соединение выделением тепловой энергии, огня и света. Деятельность Антуана Лавуазье можно назвать материалистической деятельностью, в соответствии с высказыванием В.И.Ленина «переходит к материалистической точке зрения», хотя Лавуазье дал природе закон о том, что в состав воды входят водород и кислород.
В качестве исходного пункта у Стюарта и Лавуазье были показания органов чувств (обнаруженные глазами показания измерительных приборов и капельки воды на внутренних стенках стеклянного сосуда), и от этих сведений, выявленных органами чувств, Стюарт и Лавуазье пришли к тому, что не выявлено органами чувств (токопроводящие слои атмосферы, вхождение водорода и кислорода в состав воды, находящейся в любом месте Земли, и за пределами Земли).  Люди мысленно приписывают материальной природе наличие в ней объектов или свойств объектов, исходя из ощущений и абстракций, находящихся внутри психики.
Ленин полагал, что принцип «человек дает законы природе» в некоторой незначительной степени уменьшает свою идеалистичность, когда закон основывается на исследованиях объективной реальности. Стюарт из объективного опыта взял усиление и ослабление  магнитного поля, и поэтому  позволительно приписывать природе нечто такое, что тесно связано с взятым из объективности.  Взятое из объективности, к которому присуммировано абстрактное объяснение, в совокупности имеют объективный характер. Приписывать природе то, что имеет объективный характер,  не такой уж и большой грех.
Стюарту и Лавуазье повезло, и в связи с их научными открытиями можно соединить вместе и кантианский взгляд, и ленинский взгляд: человек дает природе тесно связанное с тем, что природа дала человеку.  Природа показывает (репрезентует) человеку некоторые свои материальные части (например, ослабление или усиление магнитного поля), а человек мысленно конструирует то, что он не заметил в природе при помощи органов чувств или научных приборов (например, наличие в атмосфере токопроводящих слоев, как причину ослабления или усиления магнитного поля).
В 1676 году было обнаружено, что часы с гирей отсчитывают время  более быстро или замедленно в разных точках Земного шара, по сравнению с пружинными часами. Природе дала людям закон о разной скорости хода часов. К фактически обнаруженному домыслено представление о причине фактов: Земной шар сплюснут у полюсов и вздут по линии экватора. Люди дали природе сконструированный людьми закон о ненаблюдаемой форме Земного шара. Имеется тесная связь между тем, что природа дала людям, и тем, что люди дали природе.
Декарту не повезло, и к им  раскрытой сущности (Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы)  можно присоединить только номиналистический взгляд: человек дает природе то, чего нет в природе.


«Вольта и те ученые, которые выступили вскоре после него, видели в простом соприкосновении двух разнородных тел — прежде всего двух металлов — источник электричества. Тут они пытались найти объяснение тока и создали свою теорию контакта. Но чем больше они исследовали возникновение тока, тем яснее становилась необходимость признать существование химического превращения, и на этом основана была химическая теория; сама электрическая цепь есть не что иное, как приспособление, аппарат, превращающий  химическую энергию в электричество, подобно тому как паровая машина превращает производимую в ней теплоту в механическое движение, причем в обоих случаях совершающий превращение аппарат не производит сам собою новой энергии.  Но здесь, если исходить из традиционных воззрений, возникает трудность. Эти воззрения приписывают цепи некоторую «разъединительную электрическую силу», которая пропорциональна электродвижущей силе и которая вводит в данную цепь определенное количество энергии. Как же относится этот — присущий, согласно традиционным взглядам, цепи как таковой, помимо всякого химического действия — источник энергии, как относится эта электрическая разъединительная сила к освобожденной химическим действием энергии? И если она является независимым от химического действия источником энергии, то откуда получается доставляемая ею энергия? Вопрос этот, поставленный в более или менее ясной форме, образует пункт раздора между контактной теорией Вольты и вскоре вслед за этим возникшей химической теорией гальванического тока».  «Признание, что противоположности и различия имеют в природе лишь относительное значение, что, напротив, приписываемая природе неподвижность и абсолютность внесены в нее лишь нашей рефлексией, — это признание составляет основной пункт диалектического понимания природы».
Во-первых, в первом отрывке из книги «Диалектика природы», Ф. Энгельс указал на разработку трех конкурирующих между собой теорий; недовольство В.И.Ленина по поводу мнения Г.Клейнпетера о множественности объяснений, относящихся к одной группе фактов, показывает расхождение между Энгельсом и Лениным по гносеологическим вопросам. (В тринадцатой главе «Причина —> следствие» излагается мнение Г.Клейнпетера.) Во-вторых, Ф.Энгельс недвусмысленно сообщил в двух отрывках, что теоретические воззрения приписывают неподвижность природе, и также приписывают электрической цепи наличие в ней разъединительной силы, возбуждающей электрический ток (электричество визуально обнаруживается благодаря его способности приводить в движение листки электроскопа, как указано на странице 171 «Диалектики природы»). По сути дела, используя слово «приписывают», Энгельс повторил формулировку Канта «человек вносит в природу законы». Надлежит сделать вывод, что Энгельс не видел никакого идеализма в кантовской формулировке.  Приписывание (добавление) чего-либо мыслительно-абстрактного к материальной природе, является заурядным событием, согласно мировоззрению Энгельса. Это подтверждает, что имелись расхождения между Энгельсом и Лениным по гносеологическим вопросам (когда Ленин критиковал Дюгема, Пуанкаре и других эмпириокритиков-идеалистов, то их идеалистичность обосновывалась тем, что они защищали указанную  кантианскую формулировку).
Человек приписывает природе законы, и человек отписывает от природы законы (Колумб приписал Земному шару закон о том, что к западу от Европы находятся крупные острова, расположенные возле Индии, но Магеллан и другие мореплаватели отписали от Земного шара этот закон; Лавуазье заставил отказаться от своего существования физико-химический закон о разлагающем действии процесса сгорания; некоторые естествоиспытатели приписали природе закон о наличии в природе «разъединительной электрической силы», Энгельс отписал от природы этот закон и утверждал об отсутствии в природе «разъединительной электрической силы»;  Ломоносов отписал от природы закон о теплороде). Вероятно, так нужно понимать два высказывания Фридриха Энгельса: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание».
«Великие французы… выступали в высшей степени революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судилищем интеллекта и либо оправдать свое существование, либо от своего существования отказаться»(«Диалектика природы»).


Колумб приписал Земному шару закон о том, что к западу от Европы находятся крупные острова, расположенные возле Индии. Колумб впал в заблуждение, ибо эти острова (сейчас называемые Багамскими островами, Кубой, Гаити и т.д.) находились возле Америки. Но заблуждение Колумба принесло пользу, поскольку подтолкнуло к более тщательному исследованию островов и прилегающего пространства, и исследование привело к обнаружению ранее неизвестного континента.
Заблуждение есть трамплин для достижения истины.


Александр Александрович Богданов писал о том, что ученые совершают подстановку физического под психическое. Иллюстрацией к высказыванию Богданова может послужить деятельность Стюарта и Лавуазье — у них возникли ощущения, имеющие психический характер (ощущения, свидетельствующие о перемещении стрелки компаса или подобного компасу измерительного прибора, о появлении капелек воды), и на место ощущаемого была произведена подстановка физического и химического, находящегося вне обладающего ощущениями человека (физические свойства высших слоев атмосферы, химический состав воды, находящейся во Вселенной).
Исследователи электрического тока наблюдали некоторые эффекты, и  их изучение вывело на разъединительную силу. На место наблюдаемого органами чувств была подставлена  ненаблюдаемая разъединительная сила (точнее говоря, абстракция об разъединительной силе),  благодаря которой якобы создается разность электрических потенциалов.  О такой подстановке рассказано Фридрихом Энгельсом, в книге «Диалектика природы». Исходя из написанного Энгельсом, Богданов создал концепцию о подстановке.
Богданов вполне адекватно описывал познавательную деятельность ученых, и тем не менее получил отлуп от Ленина.  По мнению В.И.Ленина, взять за исходный пункт психическое (психические ощущения или психические размышления) и сделать из психического вывод о физическом или химическом, — значит объявить, что физическое или химическое есть продукт  психического, есть созданное психикой.  Причиной существования токопроводящих слоев в высших слоях атмосферы являются размышления (произошедшие в голове Стюарта размышления над усилением и ослаблением магнитного поля Земли).  В.И.Ленин не соглашался с тем, что человеческие размышления влияют на атмосферу и другие материальные части Вселенной, и поэтому Ленин подверг резкой критике А.А.Богданова. 
«Все грани…условны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию мате¬рии, — но это нисколько не доказывает, чтобы природа, материя сама была… продуктом нашего ума… Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет еще больше…но это не значит, что природа была созданием нашего ума или абстрактного ума, т. е. уордовского бога, богдановской «подстановки» и т.п.»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.298).
Ленин сделал вид, будто бы Богданов занимался изучением построения мира (материальное строится из основы, и основа имеет психический характер), но на самом деле Богданов занимался изучением процессов познания (материальное осознается из основы, и основа имеет психический характер). Богданов был скомпрометирован посредством приписывания ему гегелевского отождествления гносеологического и онтологического (существующее в науке — это то же самое, что существующее в природе;  если в науке имеется подстановка, то и в природе имеется подстановка, и ею занимался Бог, в соответствии с Библией подставивший в окружающий мир горы и болота, свет и темноту; Библия опровергается тем, что опровергается концепция Богданова о наличии в науке подстановки).
Новые диковинные «необычные» факты коренным образом изменили старые «обычные» представления.  Изменение представлений не свидетельствует, просвещал В.И.Ленин читающую публику, что старые факты иллюзорны или умственны. Старые факты не имеют иллюзорно-психического характера, и это опровергает  взгляд А.А.Богданова, согласно которому физическое есть подставленное психическое.
Однако, когда теоретически подкованный механик Карно занимался усовершенствованием паровых двигателей, то Карно признавал физическое существование теплорода и использовал теплород в своих теоретических построениях; позднее было доказано, что теплород имеет иллюзорно-психический характер, что физический теплород есть подставленное психическое.  (Немного подробнее о теоретической и практической деятельности Карно рассказывается в девятой главе и в других главах.)   Галилей писал, что физические приливы и отливы в океанах физически обусловлены математическим сложением или вычитанием скорости годового движения Земли и суточного вращения Земли. Но сейчас считается, что указанная обусловленность является не физической, а иллюзорно-психической обусловленностью. Галилей подставил психическое, называя подставленное физическим. Аргументам, которые использовал В.И.Ленин с целью опровержения богдановской подстановки, могут быть противопоставлены не менее убедительные  аргументы в поддержку богдановской подстановки.  В качестве поддержки богдановской подстановки можно использовать анализ научно-исследовательской деятельности, совершенный Энгельсом.
Ленин закрыл глаза на то, что вращение Солнца вокруг Земли являлось подстановкой физического под психическое.  Материалист Ленин закрыл глаза, потому что с закрытыми глазами легче вести борьбу против идеалиста Богданова и его подстановки.
(В предыдущих главах указывалось об отказе в существовании факта невесомости воды, находящейся в воде, факта независимости земного притяжения от расстояния.  В тринадцатой главе будет рассказано, как в 1899 году отказано в существовании факту передачи малярийных паразитов от птиц к людям, как в 1891 году отказано в существовании факту наличия отверстий на поверхности нервных клеток. В двенадцатой главе излагается история об отказе в существовании структурной вязкости каучука. Не вызовет затруднений привести сотню случаев отказа в существовании, и такие случаи подтверждают, что материальным признается то, относительно чего надо говорить «находится только во мне» и нельзя говорить «находится перед мною».  Ленин сделал вид, что в науке происходят научные открытия и не происходят научные закрытия. Рассказы о научных закрытиях квалифицированы Лениным как предательство и обскурантизм в науке.)

В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: "Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира"»(«Материализм и эмпириокритицизм»,ПСС,т.18, с.165).
Пирсон высказал мысль, характерную для эмпириокритиков, по поводу законов, которые подставляются в природу; высока вероятность того, что подставленное окажется психическим, как это уже произошло с галилеевским объяснением морских приливов и отливов.  Правильность подставленных законов  не может быть доказана из-за относительного характера, присущего практическому критерию истинности; поэтому закон не может считаться реалистичным, и должен считаться сомнительным.  Достоверность законов науки намного ниже достоверности фактов. Ощущаемые факты даны нам достовернее, чем законы науки, рассказывающие о субстанции (с.54).  Ленин переделал эту мысль, расширил первоначальное значение мысли, и принялся обвинять Пирсона (и Богданова) в приверженности к точке зрения, согласно которой низкая достоверность и высокая сомнительность распространяется не только на обобщенные законы, но и на факты. Коготок увяз в смоле — птичке конец.  Если Пирсон и Богданов ставят достоверность законов науки намного ниже достоверности фактов внешнего мира, то Пирсон и Богданов являются солипсистами, отрицающими существование фактов внешнего мира. Что могли бы сделать эти философы, чтобы снять с себя обвинение в солипсизме? Для этого Пирсон и Богданов могли бы сделать материалистическое признание, что законы науки имеют достоверность, равную достоверности фактов внешнего мира.
«Для Пуанкаре  законы природы суть символы, условности, которые человек создает ради удобства»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.170).
  Человек делает модель самолета, продувает модель в аэродинамической трубе и получает знание о свойствах модели. Это знание человек создает своими усилиями и создает ради удобства, ради создания удобных самолетов с высокой величиной аэродинамического качества.  Знание об аэродинамическом качестве самолета, выявленное на моделе, имеет низкую достоверность (является условностью), покуда аэродинамическое качество не выявлено на самолете (как это имело место, например, 21 августа 2001 года, когда самолет Аэробус А330-243 пролетел 120 км с выключенными двигателями, и отключение двигателей произошло на высоте 10 600 метров). Низкодостоверное знание допустимо называть символическим, условным знанием. 
Ради удобства, Галилео Галилей дал природе закон о том, что физические приливы и отливы в океанах физически обусловлены математическим сложением или вычитанием скорости годового движения Земли и суточного вращения Земли. Пуанкаре не доверял такому закону природы. Такой закон природы считался со стороны Пуанкаре символом, условностью.
Пуанкаре провинился перед Лениным тем, что  использовал слово «символ» (по причине недоверия), а это слово, по убеждению Ленина, означает несуществование того предмета, к которому применяется слово «символ».  Если слово «символ» применено к аэродинамическому качеству, то от этого исчезает аэродинамическое качество. Если слово «символ» применено к причине приливов и отливов, то исчезают приливы и отливы.  Для Пуанкаре (и для Богданова)  законы природы, выявленные Галилеем и Птолемеем, суть символы, условности. Из этого логически вытекает, по мнению Ленина, что не только законы природы, но и природа суть условность, имеющая психический нематериальный характер.
Здесь уместно еще раз привести ленинскую цитату, в которой идет речь о критикуемом Лениным представлении том, что природа имеет мыслительно-психический характер вследствие того, что человек мысленно создает в своей голове психические представления и их прикладывает к материальным природным предметам (подобно тому, как человек прикладывает к материальному самолету представление об аэродинамическом качестве, появившемся от продувки модели).  «Все грани…условны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию мате¬рии, — но это нисколько не доказывает, чтобы природа, материя сама была… продуктом нашего ума… Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет еще больше…но это не значит, что природа была созданием нашего ума или абстрактного ума, т. е. уордовского бога, богдановской «подстановки» и т.п.»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.298).
Человеческий разум создает психические продукты (абстрактное знание), и они прикладываются (подставляются) к внешним предметам, для использования предметов в соответствии с абстрактно-психическим знанием. Ленин вспомнил индийскую сказку про раджу, руки которого обладали необычайной способностью превращать в золото все, к чему прикасаются руки, и эту сказку применил к богдановской подстановке — если люди создают в своих головах психические представления и эти представления соотносят с внешними предметами, то предметы приобретают психический характер.  Ленин обвинил Пирсона, Пуанкаре, Богданова в приверженности к точке зрения, согласно которой предметы приобретают психический характер, и раскритиковал за такую точку зрения.
Существование юмо-канто-богдановской подстановки (люди приписывают, дают  природе наличие в ней объектов или причин объектов, исходя из ощущений и абстракций, находящихся внутри психики) настолько очевидно, что она была признана многими советскими учеными и учеными из соцлагеря. Ниже приводятся высказывания ученых, которых не смогла смутить критика Ленина в адрес подстановки, квалификация юмо-канто-богдановской подстановки как имеющую негативную идейную роль в идеологической борьбе, как поддержка антиматериалистических взглядов, цинично выдаваемых за марксистские взгляды, как соскальзывание к идеалистической формулировке Артура Шопенгауэра — мир нужно рассматривать как представление.
И. Земан: «Мы встречаемся в науке с приписыванием точки зрения познающего субъекта исследуемой действительности, с проецированием полученного представления о действительности на саму действительность».
Примечательно, что  Карл Маркс пользовался термином «приписывание» — «Люди приписывают свойство полезности, как будто оно присуще самим предметам, хотя овце едва ли представлялось бы одним из ее «полезных» свойств то, что она годится в пищу человеку»(Соч., т.19, с.378).
Л.В. Голованов: «Законы науки проецируются на объективную реальность; природные законы и законы науки как бы меняются местами».
А.М. Коршунов: «Предметность образа выражается в свойстве проекции. Ее суть состоит в том, что содержание образа, формирующегося во внутреннем плане, как бы выносится вовне, наложено на предметы».
А.М. Матюшкин: «Одаренность характеризуется наличием у субъекта четко проецируемых вовне (выражающихся в деятельности) мнений, навыков, конкретно реализуемых знаний, проявляющихся через функционирование стратегий планирования».
Н.И.Губанов, Н.Н.Губанов: «Чувственные образы, локализованные в головном мозге, бессознательно проецируются вовне — на вызывающую их причину…проекция накладывается на предмет…чувственные образы переживаются субъектом не как состояние его нервной системы, а как данные ему внешние объекты…образы локализуются в головном мозге как информационное содержание нейродинамических систем, но обладают филогенетической подготовленной, а в практике жизни индивида складывающейся и закрепляющейся способностью проецироваться в окружающее пространство».
Ю. Конорски: «Возбуждение группы гностических нейронов через ассоциативные пути порождает в проекционной зоне процессы, которые обладают всеми свойствами восприятия и которые проецируются вовне».
Л.В. Шукшина: «А.А.Ухтомский называл функционирующий орган познания динамическим, подвижным деятелем, рабочим сочетанием сил. К числу подвижных функционирующих органов он относил образ, воспоминание, доминанту, парабиоз, желание и т.п., подчеркивая, что это — новообразование в активности индивида, взаимодействующего со средой…  Виртуальные механизмы не только проецируются, как образ, в мир, они вторгаются в него, воплощаются в нем посредством виртуальности и иллюзий. Вторжение виртуальных механизмов в жизнь происходит под контролем сознания».
Ю.В.Александрова: «Объективизация — это процесс и результат локализации образов восприятия во внешнем мире, — там, где располагается источник воспринятой информации, т.е. отнесение сведений, полученных из внешнего мира, к этому миру…  …продукт внутреннего мира, проекция представления в реальное пространство; возникает вследствие непроизвольного, независящего от субъекта проецирования образов вовне… И.М.Сеченов подчеркивал, что предметность формируется на основании процессов внешне-двигательных, обеспечивающих контакт с самим предметом. Без участия движения наши восприятия не обладали бы качеством предметности, т.е. отнесенности к объектам внешнего мира».
В.С.Тюхтин: «В упорядоченности нейродинамических состояний головного мозга закодирована упорядоченность воздействующих объектов. Для субъекта эта упорядоченность состояний его нервной системы выступает в качестве структуры внешнего объекта. Иначе говоря, субъект как бы соотносит, проецирует обратно (но не физически) на внешний мир упорядоченность состояний своих нервных анализаторов».


В.И.Ленин: «Англичанин Карл Пирсон выражается со свойственной ему определенностью: "Законы науки — гораздо больше продукты человеческого ума, чем факты внешнего мира"»(«Материализм и эмпириокритицизм»,ПСС,т.18, с.165).
«Для Пуанкаре  законы природы суть символы, условности, которые человек создает ради удобства»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.170).
Понижение температуры организма, в котором происходит воспаление, от употребления сока ивы, предотвращение цинги от употребления цитрусовых плодов,  усиление и ослабление магнитного поля Земли, электрический ток — это факты внешнего мира.  Для объяснения фактов создавались (ради удобства) символические продукты человеческого ума: умозрительное представление о жаропонижающей силе, умозрительное представление о цингопредотвращающей силе, умозрительное представление об изменяющемся токопроводящем слое атмосферы, умозрительное представление о «разъединительной электрической силе». Продукты человеческого ума подвергались проверке (поскольку они сомнительны), и подтвердилось (или не подтвердилось) их соответствие действительности. Продукты ума первоначально были символическими продуктами ума, но через некоторое время стали несимволическими фактами внешнего мира. Что поначалу было только удобством, потом стало соответствующим объективной реальности.  В момент создания закона науки нельзя относится к закону науки как к отражению объективной реальности; только после применения практического критерия истинности, если имеется положительный результат, допустимо относится к закону науки как к отражению объективной реальности.
Некоторые факты объективной реальности начинаются с создания (ради удобства) умозрительных, не вызывающих доверия, символических продуктов человеческого ума (например, сейчас не вызывает сомнение наличие в высших слоях атмосферы токопроводящих слоев, хотя первоначально представление о токопроводящих слоях было недоказанным и сомнительным).  И это не противоречит тому, что продукты ума имеют объективное содержание, выявляемое после применения практического критерия истинности. Пирсон, Паункаре, Богданов не совершили ошибки, при изложении своих взглядов о значении продуктов человеческого ума.
Понятно, что понижение температуры организма после выпивания сока ивы, предотвращение цинги цитрусовыми плодами,  броуновское движение, неравномерное распределение в пробирке с водой мельчайших частиц (внизу пробирки много броуновских частиц, вверху частиц мало), — это такие факты, которые никогда не были умозрительными,  или символично-условными, или создаваемыми ради удобства.
Критикуя Пирсона, Пуанкаре, Богданова, Ленин обвинял их в том, что они всё объявили символично-условным, созданным человеческим умом ради удобства. Но это обвинение, связанное с солипсизмом, не соответствует действительности, т.к. Пирсон, Пуанкаре, Богданов понимали, что броуновское движение и многое другое не создавалось умом ради удобства.
О том, какое значение Энгельс придавал продуктам человеческого ума, и какое сходство обнаруживается в том, что придавал Энгельс, и придавали Пирсон, Пуанкаре, Богданов, рассказывается в третьей главе «Спор об идеалистическом и материалистическом осмыслении энергии, и иных объектов», в двенадцатой главе «Фантазии» и в других главах. Энгельс оказывал поддержку тем ученым, которые опровергали законы науки, и это означает, что законы науки считались Энгельсом символом, условностью, которые человек создает своим умом ради удобства, и их приписывает (а затем отписывает) материальным фактам внешнего мира.


Глава 8. Объективная реальность, которая не дана нам в ощущениях


В.И.Ленин: «Основная черта материализма — именно та, что он исходит из объективности… тогда как идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(с.312),  «Речь идет у нас совсем не о той или иной формулировке материализма, а о противоположности материализма идеализму, о различии двух основных линий в философии. От вещей ли идти к ощущению и мысли? Или от мысли и ощущения к вещам? Первой, т. е. материалистической, линии держится Энгельс. Второй, т. е. идеалистической, линии держится Мах»(с.35), «Все приведенные нами философы, кто прямо, кто с ужимкой, заменяют основную философскую линию материализма (от бытия к мышлению, от материи к ощущению) обратной линией идеализма…эти философы идут от психического, или Я, к физическому, или среде, как от центрального члена к противочлену, — или от ощущения к материи»(с.149), «Если вы не хотите отделываться увертками, если вы серьезно хотите «остерегаться» субъективизма и солипсизма, то вам надо прежде всего остерегаться основных идеалистических посылок вашей философии; надо идеалистическую линию вашей философии (от ощущений к внешнему миру) заменить материалистической (от внешнего мира к ощущениям)»(с.52),  «Субъективистская линия в вопросе о причинности, выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума, из логики и т. п. не только отрывает человеческий разум от природы, не только противопоставляет первый и второй, но делает природу частью разума, вместо того, чтобы разум считать частичкой природы. Субъективистская линия в вопросе о причинности есть философский идеализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.159).
В.И.Ленин:  «Авенариус и Мах признают источником наших знаний ощущения. Они становятся, следовательно, на точку зрения эмпиризма (все знание из опыта) или сенсуализма (все знание из ощущений)…  И солипсист, т.е. субъективный идеалист, и материалист могут признать источником наших знаний ощущения…  Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения…  Исходя из ощущений, можно идти по линии субъективизма, приводящей к солипсизму… и можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.127-128).
Ленин подробно разъясняет, какие характерные черты имеет идеализм, т.е. субъективизм, — это линия, берущая за исходную точку ощущение, сознание, разум, мысль, психическое, и от исходной точки продвигающаяся по обходному пути (Энгельс сказал — по окольному пути) к объективным вещам, внешнему миру, материи, окружающей среде. Изображаемое в мысли приобретает внетеоретическую (внемыслительную) предметность.  Один из примеров идеалистической линии — богдановская подстановка физического под психическое. Об идеалистичности и прочих недостатках подстановки Ленин высказывался весьма категорически. Однако в дальнейшем категоричность несколько уменьшается — на страницах 127-128 сообщается, что ощущения являются исходным пунктом не только для идеализма (субъективизма),  но и для материализма. Получается, что исходным пунктом для материализма являются вовсе не объективные вещи! В.И.Ленин попрекает идеализм тем, что «…на деле природа не берется за непосредственно данное, за исходный пункт гносеологии. На деле к природе ведет еще длинный переход через абстракции психического»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.238).  Но затем выясняется, что материализм, подобно раскритикованному идеализму, не берет природу за непосредственно данное, а берет на такую роль ощущения или мышление, и поэтому материалисты вынуждены делать длинный переход от психического (ощущение, мышление) к материальной природе.
«Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.194).   Ленин, будучи материалистом, повествует о длинном материалистическом переходе через абстракции психического: от чувственных восприятий к эмпирическим обобщениям, осуществляемых психикой, от психических обобщений и на основе обобщений к абстрактным понятиям, от абстрактных понятий к пониманию содержащегося в природе.  В.И.Ленин попрекает идеализм за длинный переход (окольный переход), но затем строит материализм по образу и подобию идеализма.
На странице 206 В.И.Ленин пишет про материалистический уклон в философии Канта: «Когда Кант допускает, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, какая-то вещь в себе, то тут Кант материалист».   Исходный пункт для материализма — мыслительное представление.  Завершающий пункт — вещь в окружающем мире. Налицо проводимая Лениным линия от мысленного представления к существующему вне нас. Написанное Лениным на странице 206 является вторым шагом к уменьшению категоричности.
Страница 193 приносит третий шаг. В.И.Ленин указывает:  «…Шульце-Энезидема, писавшего в 1792 году: «Если заключать от представлений к «вещам вне нас», то тогда «пространство и время суть нечто действительное вне нас и существующее реально…»   …Шульце в 1792 году обрисовывает отношение вопроса о пространстве и времени к вопросу об объективной реальности вне нас именно так, как материалист Энгельс обрисовывает это отношение в 1894 году».
Как материализм обрисовывает отношение? Исходный пункт — умственное представление, завершающий пункт — реально существующее.
Примерно то же самое имеется на странице 105: «По поводу первого тезиса А.Леви говорит: «Маркс признает, с одной стороны, вместе со всем предшествующим материализмом и с Фейербахом, что нашим представлениям о вещах соответствуют реальные и отдельные (самостоятельные, distincts) объекты вне нас...».   Как видит читатель, Альберту Леви сразу стала ясной основная позиция не только марксистского, но всякого материализма».   Это четвертый шаг в уменьшении категоричности.
Страница 283 приносит очередное пояснение о сущности материализма: «Движению представлений, восприятий и т. д. соответствует движение материи вне меня».  Пятый шаг еще раз показывает, что исходным пунктом берется мыслительное представление, а завершающим пунктом оказывается материя вне меня.
Уже не должно удивлять, что наступает шестой шаг в уменьшении категоричности, на котором  ставиться «вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(с.194). В.И.Ленин отвечает на вопрос: да, надо брать за исходный пункт восприятия, и этим восприятиям будет соответствовать объективная реальность.
На странице 46 В.И.Ленин сообщает, что правильное осмысление ощущения состоит в том, что ощущение принимается  за образ соответствующего ощущению внешнего явления. Слова Ленина о внешнем явлении природы, соответствующем ощущению, означают, что в седьмой раз проводится линия от ощущения к внешнему явлению.
Восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый шаги в уменьшении категоричности проявляются на страницах 45, 46, 95, 109, 149, 193, где сообщается о необходимости заключать от представлений к вещам вне нас, об объективной реальности, соответствующей нашим ощущениям, образ или ощущение вызываются соответствующим ощущению внешним явлением, вещь соответствует нашему представлению о ней,  образ соответствующего ощущению внешнего явления,  чувственным восприятиям соответствует вне нас объективная реальность. Ленин проводит линию от ощущений, зависимых от человека, к внешним предметам, независимых от человека.  На зависимость ощущений от человека Ленин указал на странице 51 своей философской книги. 
«Учению науки о том, что земля существовала до человечества, до органической материи, существовала в течение определенного времени, в определенном по отношению к другим планетам пространстве, — этому учению (хотя оно так же относительно на каждой ступени развития науки, как относительна и каждая стадия развития религии) соответствует объективная реальность»(с.195).  На четырнадцатом шаге за исходный пункт берется теоретическое учение, и этому исходному пункту соответствует завершающий пункт — объективная реальность.
Пятнадцатый раз произошло уменьшение категоричности на странице 44, когда Ленин согласился с заявлением Богданова о том, что ощущениям соответствуют внешние явления.
Движение от ощущения к внешнему миру обнаруживается в шестнадцатый раз на странице 112: «Для агностика «непосредственно дано»  ощущение, но агностик не идет дальше к материалистическому признанию реальности внешнего мира».
«Механическая теория, — говорит, например, Сталло, — «вместе со всеми метафизическими теориями гипостазирует частные, идеальные и, может быть, чисто условные группы атрибутов и трактует их, как разные виды объективной реальности». Это верно, если вы не отрекаетесь от признания объективной реальности и воюете с метафизикой, как антидиалектикой»(с.329). В семнадцатый раз В.И.Ленин признает верной линию от созданных человеческим умом идеальных и условных групп к объективной реальности.
В голове человека появляется зависимое от человека (ощущение, представление, абстрактное понятие).   На зависимость ощущений от человека Ленин указал на странице 51 своей философской книги.  Затем на основании зависящего от человека устанавливается то, что является независимым от человека и находится вне человека. Зависимое от людей — первично, установление того, что является независимым от людей — вторично. В.И.Ленин семнадцать раз указал на то, что движение к пониманию независимого от людей начинается с зависимого от людей.


В Библии, в 14-й главе книги, называемой «Первая книга царств», рассказывается о поиске человека, нарушившего запрет.  Военные отряды филистимлян собрались возле города Михмас, планируя атаковать еврейские войска. Рано утром небольшой еврейский отряд под предводительством Ионафана вышел на разведку и углубился во вражеский тыл. В то время, когда Ионафан и его малочисленный отряд находились в тылу врага, царь Саул собрал еврейское войско и обратился с речью, вдохновляющую на победу, и при этом Саул запретил воинам принимать пищу до наступления темноты. Через несколько часов Ионафан возвратился из вражеского тыла в месторасположение еврейского войска, и вместе со всем войском пошел в атаку на филистимлян.  Еврейская армия разгромили филистимлян возле города Михмас, и стала преследовать отступающих филистимлян. Отряд Ионафана погнался за бежавшими филистимлянами, и оказался в лесу. В дупле дерева Ионафан заметил гнездо пчел с сотами. Он расковырял соты палкой, выдавил мед, зачерпнул палкой мед, и вкусил меда. Войско филистимлян, находившееся возле города Михмас, было разгромлено. Поздно вечером царь Саул задумал предпринять ночную вылазку против филистимлян, засевших в городе Беф-Авен. Царь и священник стали вопрошать Бога, — даст ли Бог победу над городом Беф-Авен? Бог не ответил. Царь Саул догадался, что кто-то согрешил, вкусив еды до захода солнца,  и по этой причине Бог не отвечает. По просьбе Саула, священник взял туммим и им стал бросать жребий среди воинов, чтобы знамение  указало на согрешившего; бросание жребия вывело на Ионафана, и тот признался, что ел мед в дневное время. Совершение гносеологической операции с применением материального туммима выявило, кто именно нарушил царский запрет.
Царь Саул хотел выявить причинно-следственную связь между нарушением царского запрета и молчанием Бога, и в выявлении использовался материальный предмет, который можно было воспринимать с помощью органов чувств. Туммим есть часть объективной реальности, данной нам в ощущениях. Сейчас люди не используют материально-ощущаемые предметы, указывающие на причину.  Сейчас делается упор на психическое.


При помощи органов чувств человек воспринимает некоторые поверхностные, внешние свойства явлений и предметов:  тяжелое, твердое, неупругое, скользкое, угловатое, холодное, мокрое, медленное, перемещающееся слева направо, вонючее, светлое, розовое, мутное, короткое, вытянутое по вертикали, далекое,  маленькое, горькое, шелестящее, до того как, после того как. Может ли человек при помощи органов чувств познать причинно-следственные связи? Нет. Эволюция живого мира на Земле пошла таким путем, который не привел к возникновению органов чувств, воспринимающих причинно-следственную связь.
Возможно, на других планетах эволюция пошла другим путем, и обитатели далеких планет обладают органами чувств, воспринимающими связь между причиной и следствием.
Как же человек может отличить причину от следствия, если его органы чувств молчат об этом? Восприняв поверхностные свойства вещей, ум человека создает в себе (в уме) образы вещей, и именно из этих психических образов ум извлекает информацию о том, что есть причина и что есть следствие. Установление причин  производится умом; впоследствии в обязательном порядке должно быть подвергнуто проверке то, что установлено как причина (проверке с применением практического критерия истинности).
Подобной точки зрения придерживались Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце и Богданов. С их мнениями можно ознакомиться с помощью книги «Материализм и эмпириокритицизм», написанной В.И.Лениным: «Все, что мы ощущаем,  это — что одно появляется после другого. Перед нами  юмовская точка зрения в самом чистом виде: ощущения ничего не говорят нам ни о какой причинности»(с.162), «Законы отнюдь не принадлежат сфере опыта…они не даны в нем, а создаются мышлением»(с.174), причинность «принадлежит миру понятий, а не миру восприятий»(с.166),  «Мы отвергаем в опыте наличность причинности»(ПСС, т.18, с.204).
«… «Если мы посредством  наблюдения проследим движение, исходящее от движущейся субстанции А, передаваемое через ряд промежуточных центров и достигающее одаренной ощущением субстанции В, то мы найдем, в лучшем случае, что ощущение в субстанции В развивается или повышается одновременно с принятием доходящего движения, — но мы не найдем, что это произошло вследствие движения...». Мы нарочно выписали полностью это опровержение материализма Авенариусом, чтобы читатель мог видеть, какими поистине жалкими софизмами оперирует «новейшая» эмпириокритическая философия»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.45). Авенариус говорит о том, что одновременность  двух событий, обнаруживаемая органами чувств, не является достаточным основанием для утверждения о том, что найдена причинно-следственная связь между двумя событиями. Такая точка зрения, по мнению Ленина, противоречит материализму (опровергает материализм), согласно которому органы чувств обнаруживают причинно-следственные связи.
На странице 203 Ленин привел еще одну цитату из сочинения Авенариуса, и в резкой форме выразил свое несогласие с высказыванием Авенариуса. Этот философ сообщил, что каузальность или причинность оказались определениями, которые вовсе не содержатся в материальных данных действительных ощущений, а привнесены туда, вымышлены самим познающим. Одно следует за другим — вот все, что мы узнаем из ощущений.
«В чувственных раздражениях, в их сосуществовании и последовательности, не заключается ничего из той связи, которая присуща предметам и их причинным отношениям»(Вильгельм Дильтей, «Описательная психология», 1894 год).  Знание о причинах не имеет чувственного происхождения.          
В.И.Ленин возражал перечисленным выше точкам зрения. Перечисленных выше ученых Ленин обвинял в идеализме: «Выводить причинность из мышления есть идеализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, пятое издание, т.18, с.172).
Чувственно-не-воспринимаемое исследуется при помощи идей, почерпанных мышлением из самого себя, т.е. при помощи идеалистического исследования.
Ленин не соглашался с философским принципом, согласно которому мышление обнаруживает то, что не обнаружили органы чувств.   Идеализм истолковывает научный прогресс следующим образом: ощущения показывают существующее, но  ощущения показывают не всё существующее; ощущения показывают следствие, но не показывают причину;  в доньютоновскую эпоху люди видели своими глазами Луну,  видели своими глазами морские приливы с отливами, но созерцание этих объектов не привело к осознанию  имеющейся между ними причинно-следственной связи; показываемое ощущениями недостаточно, и, для компенсации нехватки, силой мышления выискивается нечто, не показываемое ощущениями, но существующее; человек усилием мысли создает представление о том, что не воздействует на органы чувств, и затем применяется практический критерий истинности для проверки реалистичности представления, созданного усилием мысли. Идеалистическое истолкование, связанное с мысленным усилием, имеет ужасные последствия, а именно, обосновывает правильность написанного в Библии (горы и болота, свет и темнота созданы усилием мысли). Чтобы прекратилось идеалистическое истолкование научного прогресса, нужно доказывать, что научный прогресс происходит без умственных усилий.
Ленин требовал, чтобы философы говорили о тесной связи объективной причины и показаний органов чувств;  объективная причина воздействует на органы чувств, и человеку становится известной причина.  Ленин не соглашался с позицией перечисленных выше философов, согласно которой причина становится известной сознанию без воздействия причины на органы чувств (подобно тому, как рентгеновские лучи или магнитные линии становятся известными сознанию, минуя воздействие рентгеновских лучей или магнитных линий на органы чувств). В следующем абзаце приводится цитата, показывающая противоположность между ленинской линией и юмо-авенариусовской линией, по поводу  весьма тесной связи (через органы чувств) или весьма слабой связи (невосприимчивость органов чувств) между внешней (находящейся в природе, в объективном мире) причиной и отражением причины в сознании. Ленинская линия указывает на связующую роль органов чувств, обеспечивающих связь между природой и сознанием; связующая роль дает сознанию способность вывести причинность из природы.  Юмо-авенариусовская линия возводит перегородку между находящейся в окружающей природе причиной и органами чувств, в результате чего «ощущения ничего не говорят о причинности» и сознание не может вывести причинность из показаний органов чувств; сознание вынуждено выводить причинность из самого себя.  Сознанию становится известно то, о чем молчат органы чувств. Сознание идет обходным путем и обходит молчащие органы чувств.
В.И.Ленин:  «Субъективистская линия в вопросе о причинности, выведение необходимости природы не из внешнего объективного мира, а из сознания, из разума, из логики и т. п. не только отрывает человеческий разум от природы, не только противопоставляет первый и второй, но делает природу частью разума, вместо того, чтобы разум считать частичкой природы. Субъективистская линия в вопросе о причинности есть философский идеализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, 159).
В.И.Ленину было известно, что органы чувств не реагируют на рентгеновские лучи, и такое бездействие органов чувств Ленин не считал проявлением идеалистичности. Но когда Богданов и куча других эмпириокритиков заявили о неспособности органов чувств реагировать на причинно-следственные связи, то бдительный Ленин усмотрел в этом заявлении проявление идеализма. Когда есть возможность почерпнуть знание из ощущений, то сознание почерпывает из ощущений; когда органы чувств не реагируют и отсутствует возможность почерпнуть из ощущений, то тогда сознание почерпывает знание из самого себя. По мнению Ленина, постижение причинности посредством выведения из сознания (сознанием из самого себя) есть ничем не оправданный ложный подход, обусловленный идеалистическим мировоззрением. Ленин категорически утверждал, что брать за исходный пункт сознание или мыслительное представление и из этого исходного пункта выводить  причинность, имеющую отношение к окружающему миру, что выведение причинности из сознания — это субъективизм и философский идеализм.  Но если вспомнить, что Ленин восемь раз (из семнадцати упоминаний пути от зависимого от людей к независимому от людей) такую линию называл материалистической линией, то тогда не будет ошибкой сказать, что Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце, Дильтей, Богданов проводили материалистическую линию.
У человека нет органа чувств, при помощи которого можно было бы обнаружить в природе причинно-следственную связь, а также магнитные линии, атмосферное давление, рентгеновские лучи; вместо отсутствующих органов чувств, человек использует свое логическое мышление, чтобы догадаться о причинно-следственной связи или ином неощущаемом, и проверить догадку практическим критерием истинности. Объективная реальность отражается органами чувств, но отражение содержит в себе не всю информацию, имеющуюся в объективной реальности; органы чувств предоставляет человеку информацию в недостаточном количестве, и недостающая информация почерпывается человеческим мышлением из самого себя (т.е. не из органов чувств). Такой взгляд, исходящий из отсутствия реакции органов чувств на некоторые внешние воздействия, характерен для философии, которую В.И.Ленин назвал идеалистической и субъективистической философией.
На странице 282 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитату из философского сочинения материалиста Иосифа Дицгена, относительно идеализма:  «Либих, — продолжает Дицген, — любящий делать отступления от своей индуктивной науки в сторону философской спекуляции, говорит в смысле идеализма: силы нельзя видеть».
Идеалистическая спекуляция, выходящая за пределы опыта (ощущений), состоит в том, что признается существование каких-либо сил (например, магнитных сил), которые нельзя увидеть по причине их невоздействия на органы чувств.
(В конце 28 главы «Свихнувшиеся в идеализм при соучастии релятивизма» приведен пример спекуляции, направленной на понимание невидимого.)
«Ум может видеть больше, чем может видеть глаз» (Этьен Кондильяк, третий том трехтомника Сочинений, с.193),  «Сообразно тому, как мы размышляем о действиях, которые ощущения вызывают в нашей душе, мы приобретаем  идеи, которых не смогли бы получить от внешних вещей»(Этьен Кондильяк, первый том трехтомника Сочинений, с.74).
Французский философ Этьен Кондильяк, творивший в середине восемнадцатого века, вполне определенного указывал на недостатки органов чувств, которые не имеют возможности предоставить людям полную информацию об окружающем мире, и недостающую информацию об окружающем мире люди получают с помощью мышления.  Обнаружения и описания факта недостаточно для того, чтобы понять причину существования факта, и поэтому нужно  добавить к описанию факта то, что  не обнаружено в факте. Есть показания органов чувств, и есть домысленное и прибавленное к показаниям.
Людвиг Фейербах: «Чувство дает только видимость, а мышление — истину», «Чувствами мы читаем книгу природы, но понимаем ее не чувствами», (Избранные философские сочинения, т.1, с.237, с.271); на странице 237 Фейербах высказался в том смысле, что мышление накладывает мысленную связь на сущность реального явления, называемого причиной, и на сущность реального явления, называемого следствием. На одно реальное явление мышление наклеивает ярлык «причина», на другое реальное явление мышление наклеивает ярлык «следствие».  Мышление дает знание причин и следствий, органы чувств не дают такое знание. Согласно мировоззрению Людвига Фейербаха, причинно-следственная связь — это объективная реальность, которая не дана нам в ощущениях (на первоначальном этапе исследования связи).
Поскольку мировоззрение Фейербаха по этому вопросу почти совпадает с точкой зрения Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея, Богданова и других философов, названных Лениным идеалистами, то Фейербаха необходимо причислить к когорте идеалистов.
Иосиф Дицген выражался проще, чем Фейербах, и сформулировал короткую фразу:  «Рассудок исследует причины, которые на опыте не могут быть узнаны».   (Дицген слегка перегнул палку — причина, предотвращающая цингу, бери-бери, пеллагру, и некоторые другие болезни, не были восприняты Куком и Эйкманом при помощи органов чувств, но Функ узнал причину на опыте, т.е. воспринял причину при помощи органов чувств.)
Под подозрение подпадает и Александр Иванович Герцен  — он высказал суждение, напоминающее точку зрения Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея, Дицгена, Богданова. В сочинении «Письма об изучении природы» А.И.Герцен написал: «Логический процесс есть единственное средство человеческого понимания; природа не заключает в себе всего смысла своего — в этом ее отличительный характер; именно мышление и дополняет его». По мнению Герцена, природа, соприкасаясь с  органами чувств, не полностью отражается в ощущениях, а именно, смысл остается недоступен для органов чувств; познанное органами чувств нуждается в дополнении, не исходящего из ощущений, но исходящего из мышления. Рассудок раскрывает сверх того, что дают органы чувств.  Другими словами, человек вынужден домысливать нечто, что не перешло от природы в мышление через органы чувств. 
Человек делает умозрительный вывод о существовании в природе того, что еще не обнаружено органами чувств или научными приборами, предназначенными для обнаружения.  На завершающем этапе исследования, причина становится обнаруживаемой (например, сейчас можно в любой аптеке обнаружить препараты, которые когда-то были умозрительной жаропонижающей силой).
Бурдов Валерий Тихонович и Плотникова Татьяна Валерьевна прямо указали на то, что они являются сторонниками субъективистской линии в вопросе о причинности, выведении необходимости природы не из органов чувств, соприкасающихся с внешним объективным источником: «Законы и причины не поддаются наблюдению, их надо угадать»(из книги «Теория творчества: интеграция, глобализация, диалектика», 2010 год).  Нужно не доверять тому объему информации, которые дают органы чувств. 
Аналогичной точки зрения придерживался Л.Б.Баженов: «Наблюдать можно эмпирические эффекты, а не законы»(Лев Борисович Баженов, «Строение и функции естественнонаучной теории»,  1978 год).  «Причинную связь следует искать в мире сущностей, который не поддается непосредственному восприятию»(Грета Георгиевна Соловьева, «О роли сомнений в познании», 1976 год).
В 1988 году Елена Георгиевна Глаголева и Михаил Борисович Беркин издали книгу «Электричество в живых организмах». В книге имеется фраза, по сути дела, повторяющая формулировки Юма, Авенариуса, Пирсона, Шульце, Дильтея и Дицгена, Богданова. «Эксперимент — основа естественных наук, но он дает ответ только на вопрос, что происходит, и не может объяснить, как происходит, и, главное, почему происходит».
В 1984 году вышел в свет сборник под названием «Принципы материалистической диалектики как теории познания», и один из авторов сборника, кандидат философских наук А.Г.Новохатько, написал такие слова: «Научное познание  вносит в систему воспринимаемых фактов то, чего в фактах восприятия нет». Материалист Новохатько согласился с тем, что говорили идеалисты по поводу недостаточного характера информации, приходящей в ум от органов чувств.
В 2005 году доктор философских наук Л.А.Микешина издала книгу «Философия науки. Современная эпистемология», в которой указывается, что в ощущениях чего-то не хватает — «Включение в содержание представления того, что отсутствует в воздействии непосредственных раздражителей, возможно в том случае, если субъект располагает системой устоявшихся, социально апробированных когнитивных структур». 
Похожую точку зрения высказала доктор философских наук Татьяна Геннадьевна Лешкевич: «Теоретическое мышление нельзя свести к суммированию эмпирически данного материала. Получается, что теория вырастает не из эмпирии, но как бы рядом с ней».  Теоретическое мышление содержит в себе нечто домысленное, чего нет в показаниях органов чувств.  Размеры Вселенной не даны человеку в ощущениях, а выявляются мыслительной работой мозга. 
«Никакая теория не получается  путем эмпирического обобщения фактов»(кандидат философских наук О. Н. Мареев, соавтор сборника «Принципы материалистической диалектики как теории познания», 1984 год).  Мареев имеет в виду, что в эмпирическом обобщении имеется недостаточность информации, и недостающая информация извлекается теоретическим мышлением из самого себя, и извлеченное из самого себя мышлением не содержится в эмпирическом обобщении фактов, и в этом смысле извлеченное из самого себя мышлением «не получается» из эмпирического обобщения фактов.
В книге «Гносеологические и логические основы науки», 1974 год, Павел Васильевич Копнин написал: «Опыт не формирует содержание понятий науки». При этом подразумевается, что опытные данные содержат недостаточную информацию об окружающем мире, и в связи с этим теоретическое мышление вынуждено из самого себя (не из опыта) извлекать информацию об окружающем мире.  Теоретическое мышление содержит в себе то, чего нет в эмпирическом материале. И наоборот — в эмпирическом материале нет того, что есть в теоретическом мышлении. По этой причине, недостаточность эмпирического материала не позволяет эмпирическому материалу формировать содержание теоретического знания. Не эмпирический материал формирует теоретические понятия науки, а мышление (независимо от ощущений, опыта) формирует теоретические понятия науки, и практический критерий истинности проверяет правильность или неправильность понятий.
Понятие формируется независимо от чувственного, и при этом понятие должно содержать в себе условия существования чувственного, чтобы выведенное из понятия чувственное сопоставить с действительностью через использование практического критерия истинности.
Диалектико-материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316, 371).      
Энгельс негативно относился к придумыванию, измышлению связей из головы. В этом вопросе Энгельс совершил ошибку.  Люди не способны с помощью органов чувств открыть внутри фактов причинно-следственные связи, поскольку наличествующие органы чувств не приспособлены к такой работе. Объективные причинно-следственные связи воздействует на органы чувств, но органы чувств, подобно решету в воде, не могут зачерпнуть причинно-следственную связь из внешнего мира.  Эмпирическое обобщение фактов не в состоянии подсказать естествоиспытателям, что нужно сделать, чтобы произошло раскрытие причинно-следственных связей в фактах. Поэтому нужно обратиться к придумыванию, измышлению, чтобы раскрыть причину.
Если в мышлении есть то, чего нет в ощущениях, то недостающее является не извлеченным  из природы при помощи органов чувств, а извлеченным мышлением из самого себя.   Этот вывод многие философы воспринимали как ужасающий вывод (поскольку такой вывод намекал на существовании, кроме природы и человеческих органов чувств, какого-то третьего фактора, который способен вложить знания в головы людей, и люди припоминают вложенные знания), и для предотвращения этого вывода был придуман принцип «Нет того в мышлении, чего ранее не было бы в ощущениях».  Указанный принцип создавался с целью его использования в идеологической борьбе против философии Рене Декарта, в которой присутствовал неприемлемый для многих философов третий фактор.
Если в мышлении есть то, чего нет в ощущениях, то недостающее является не извлеченным  из природы при помощи органов чувств, а извлеченным мышлением из самого себя.   Этот вывод многие философы воспринимали как ужасающий вывод. В.И.Ленин подтвердил ужасность вывода «мышление дает нечто такое, чего нет в ощущении» на странице 177 книги «Материализм и эмпириокритицизм».


Фейербах, Дицген, Герцен и многие другие философы (в том числе упомянутые выше) дали положительный ответ на традиционный философский вопрос: «Есть ли в мышлении что-то, чего нет в ощущениях?»
Человек узнает об объективном двумя способами. Первый способ состоит в том, что на органы чувств воздействуют материальные объекты внешнего мира (природа дает знание о себе, природа дает природные законы человеку). Второй способ состоит в том, что человек мысленно представляет себе то, что противоречит показаниям органов чувств или о чем молчат органы чувств (человек дает природе то, что природа не дала человеку через органы чувств или что исказили органы чувств); впоследствии при помощи практического критерия истинности проверяется правильность или ошибочность мысленного представления. При использовании второго способа, объективное вышелушивается из субъективного.  Многие философы выступают против того, чтобы естествоиспытатели брали субъективное как первичное и из него вышелушивали объективное как вторичное, и такое выступление имеет своим логическим следствием отказ некоторых естествоиспытателей пользоваться вторым способом. 
Если нет того в мышлении, чего ранее не было бы в ощущениях, то тогда молчание органов чувств относительно некоторых природных явлений должно повлечь молчание мышления. Мышление прекращает свою работу там, где молчат органы чувств.   «Если необходимо извлечь все возможное из наблюдения, то не следует пользоваться ничем, кроме него, и остановиться там, где оно нас покидает»(Клод  Гельвеций).
Но если встать на позиции кантианской философии, создавать в голове представление о ненаблюдаемом, то можно не останавливаться там, где наблюдение нас покидает.  Мышление способно продолжить свою мыслительную работу там, где молчат органы чувств. Мышление из самого себя выводит образ,  когда образ не выводится из молчащих органов чувств. Молчание органов чувств, не воспринимающих магнитные линии, не помешало Гильберту создать мысленное представление о магнитных линиях, опоясывающих Земной шар и влияющих на стрелку компаса.
Происходят изменения в теориях, описывающих глубинные причины окружающих природных явлений, и этот вопрос, как написал В.И.Ленин на странице 131, махисты непозволительным образом связывают с гносеологическим вопросом об источниках наших знаний.  Что непозволительное сделали махисты? Махисты сказали: не надо останавливаться там, где нас покидает наблюдение, осуществляемое при помощи органов чувств; мы способны использовать такой источник знания, как создание в голове умственными усилиями представления о том, что не наблюдается; мы способны из своего ума почерпнуть знание об окружающем мире (такое знание является сомнительным, форма знания совершенно различна от форм действительности, попытки выйти за пределы опыта приводят на деле к противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта, и образы в обязательном порядке подлежат проверке);  Энгельс запрещал измышлять связи из головы, но Энгельс не является для нас авторитетом; мы знаем многих естествоиспытателей, которые измышляли связи из головы и в силу этого становились знаменитыми учеными.


Фридрих Энгельс требовал, чтобы знание о причинно-следственных связях почерпывалось из фактов.  (Но что делать, если органы чувств молчат о фактах?) Требование Энгельса подразумевает, что нужно брать за основу следствие, именуемое фактом, и устанавливать причину, приводящую к следствию-факту. Однако изредка людям не известно следствие-факт, и обнаружение следствия-факта происходит одновременно с установлением причины. Возьмем для примера вора, пытающегося вскрыть замок посредством подбора ключа из связки ключей. Вору не известен внутренний механизм замка, и вор старается найти один подходящий ключ из многих ключей, находящихся на связке. Если вору удалось случайным образом подобрать ключ, то одновременно происходят два события: вору становится известным внутреннее устройства замка, и ему становится известным ключ, соответствующий устройству замка.  Вор производил гносеологические операции в условиях неизвестности многих объективных факторов, условно говоря, в условиях неизвестности ни следствия, ни причины.
Вор вытаскивает из замочной скважины очередной ключ, не подошедший к замку, и внимательно осматривает ключ. Сведения, полученные при осмотре ключа (и также при осмотре внешних особенностей замка), не смогут подсказать вору форму ключа, который наверняка откроет замок. По-энгельсовски считать, что из таких фактов, как особенности неподошедшего ключа, и внешние особенности замка, можно почерпнуть знание о форме ключа, который подойдет к замку — явно неразумно.
Форма ключа, подбором которого вору удалось открыть замок, не производна от конструкции замка, хотя соответствует замку.  Форма подошедшего ключа не производна от конструкции замка, поскольку вору неизвестна (в начале подбора ключей) конструкция замка, и из неизвестной конструкции вор не может посредством мышления (или ощущений) установить наиболее подходящую форму ключа.
Фридрих Энгельс требовал — знание о фактах должны быть производно от фактов. Поскольку форма подобранного ключа, и знание об этой форме, не производны от фактической конструкции замка, то требование Энгельса невозможно распространить на гносеологические операции вора.
Перед вором, подбирающим ключ к замку, стоит философская задача: найти ключ, соответствующий внутренней конструкции замка, но чтобы при этом ключ не был производен от конструкции замка (не должно быть причинно-следственной связи между внутренней конструкцией замка и ключом).
Следствие производно от причины, но причина не производна от следствия. Познание причины начинается с исследования следствия (которое действительно), и, поскольку причина не производна от следствия, процесс познания причины не должен производен от следствия (которое действительно). Целью познания является выявление причины, соответствующей действительности, и при этом причина не должна быть производной от действительности. Отсутствие производности познания от действительности приводит к анархичности, антиномичности, произвольности познания.
Причина должна получить логическое обоснование. Причина не производна от следствия, воспринимаемого органами чувств. Поэтому логическое обоснование причины не должно быть производно от воспринимаемой действительности, хотя к логическому обоснованию причины предъявляется требование быть соответствующим действительности.
В 1920-е годы во многих странах использовались установки для преобразования газообразного воздуха в жидкий кислород, жидкий азот, жидкий углекислый газ, и т.п. Коэффициент полезного действия поршневых ожижителей воздуха был крайне низким, в 6-7 раз меньше предписываемого теорией. Джон Уильям Стратт, известный также как Рейли,  разработал схему ожижителя воздуха роторного (турбинного) типа, обещавшего высокий кпд.  В 1930 году в Германии построен первый в истории турбинный ожижитель воздуха, в соответствии с замыслом Рейли. Петр Леонидович Капица изучил работу этого ожижителя, и измерил коэффициент полезного действия, оказавшегося равным 0,6. Конструкция немецкого ожижителя не учитывает, сделал вывод Капица, что свойства сжатого газообразного воздуха ближе к свойствам жидкости, чем к свойствам газа, и этим обусловлен недостаточно высокий кпд немецкого ожижителя. Для достижения более высокого коэффициента полезного действия, конструкция ожижителя должна представлять собой компромисс между водяной и паровой турбиной. За два года, с 1936 по 1938 годы, под руководством П.Л.Капицы построен экспериментальный ожижитель, ротор которого значительно отличался от ротора немецкого ожижителя. За счет более оптимальной формы ротора коэффициент полезного действия возрос до 0,8. В 1943 году в подмосковной Балашихе запущена промышленная турбокислородная установка, снабжавшая кислородом металлургический комбинат.
С 1936 года по 1938 год в лаборатории Капицы были изготовлены полсотни экспериментальных образцов, и почти все из них имели низкий коэффициент полезного действия. Перед началом исследовательско-конструкторской работы Капица не знал в точности, насколько свойства сжатого газа близки к свойствам жидкости, и это выяснялось методом проб и ошибок, то есть созданием роторов различной формы и практической проверки работоспособности образцов ожижителя. Подавляющее большинство созданных и испытанных образцов были неудачными и не обеспечивали требуемый коэффициент полезного действия.  Исследуя неудачные образцы при помощи органов чувств и научных приборов, Капица познавал наличие у них низкого кпд. Но показания органов чувств не могли сообщить Капице о том, какие изменения необходимо внести в чертежи, чтобы образец имел высокий кпд, чтобы образец имел правильную конструкцию.  Органы чувств Капицы не обладали способностью выводить из внешнего мира, из восприятия неудачного ротора, представление о том, какую форму должен иметь удачный ротор.  Представление о том, какие конкретные изменения нужно внести в чертежи, чтобы увеличить кпд, не почерпывались Капицей из конкретных наблюдаемых фактов, а почерпывались из недр  разума (и почерпнутое подвергалось практической проверке).   Первые образцы ожижителя имели неудачную конструкцию, и это проявлялось в низком кпд; Капица обнаруживал проявления в виде низкого кпд, но не обнаруживал с помощью органов чувств причину – конкретный дефект в конструкции образца, не позволяющий добиться высокого кпд.   В действиях Капицы проявлялся принцип, сформулированный идеалистами Юмом, Авенариусом, Пирсоном, Шульце, Дильтеем, Дицгеном, Богдановым — в результатах экспериментальных запусков образцов роторного ожижителя Капица не видел причину (конкретный дефект), и поэтому причина фантазировалась мышлением. Проявление дефекта не подсказывало Капице сущность дефекта.  Капица понимал, что причина неудач состоит в том, что он обладает не полной информацией о происходящем внутри роторного компрессора.  И недостаток информации восполнялся действиями наугад на основании фантазий.  Капица замечал кукиш, который ему показывало неизвестное. Капица отвечал на кукиш тем, что наугад вносил изменения в чертежи. Почти все вносимые в чертежи изменения оказались ошибочными.  Органы чувств и мышление Капицы были оторваны от причин, вызывающих низкий кпд, и поэтому Капица совершил множество ошибок при разработке чертежей, по которым создавались образцы роторного ожижителя воздуха.  После того, как были исчерпаны все ошибки, Капица создал  неошибочный чертеж. В исследовательской работе Капицы проявился один из законов Мерфи: сначала человек исчерпает все возможные глупости, и только после этого у него получается что-то толковое.
После изготовления работоспособного образца ожижителя воздуха с высоким кпд стало очевидным, что чертеж соответствует свойствам сжатого воздуха, и на основании последнего чертежа были определены свойства  воздуха.  Петр Леонидович Капица не приспосабливал конструкцию ожижителя к свойствам сжатого воздуха, так как в ходе конструирования Капице не были известны свойства сжатого воздуха. По причине неизвестности, представления Капицы об изменениях, которые необходимо внести в чертежи, не были производны от объективных свойств сжатого воздуха.  Не были производны, но изменения в последнем чертеже соответствовали свойствам сжатого воздуха.
Своей работой по созданию турбокислородной установки (ожижителя воздуха турбинного типа) П.Л.Капица опроверг постулат материалистической философии, согласно которому представления формируются деятельностью органов чувств при воздействии на органы чувств внешних вещей. Этот же постулат опровергали Юм, Авенариус, Пирсон, Шульце, Дильтей, Дицген, Богданов.
Форма ключа, подобранного вором, не выводится из формы замка, но соответствует форме замка. Энгельс требовал, чтобы знание выводилось из фактов, и в этом Энгельс видел гарантию соответствия между формой фактов и формой знания. Капица отказался следовать по генеральной линии, указанной Энгельсом; Капица не выводил знание из фактов, и в таких условиях Капица смог обеспечить соответствие между формой фактов и формой знаний.

Фридрих Энгельс требовал черпать знания прямым путем, из объективной реальности.  В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал о Евгении Дюринге:  «Речь идет у него  о принципах, выведенных из мышления, а не из внешнего мира, о формальных принципах, которые должны применяться к природе... Но откуда берет мышление эти принципы? Из самого себя? Нет, ибо сам г-н Дюринг говорит: область чисто идеального ограничивается логическими схемами и математическими формами (последнее, как мы увидим, вдобавок неверно). Но ведь логические схемы могут относиться только к формам мышления, здесь же речь идет именно о формах бытия, о формах внешнего мира, а эти формы мышление никогда не может черпать и выводить из самого себя, а только из внешнего мира»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т. 20. с. 33-34).
П.Л.Капица проводил эксперименты над многими образцами ожижителя воздуха, но экспериментальные факты не показывали Капице состояние внешнего мира, не показывали свойства сжатого воздуха. По причине непоказывания, Капица не смог создать в своей голове представление о такой части внешнего мира, как свойства сжатого воздуха (хотя мог создать представление о низком кпд). Капица был не в силах проводить исследования согласно требованиям Энгельса, т.к. требования Энгельса содержали в себе ошибку. Энгельс ошибался насчет тесной связи экспериментальных фактов и внешнего мира; исследование фактических данных не приводит к знанию внешнего мира — исследование экспериментальных фактов не привело Капицу к знанию того, какими свойствами обладает сжатый воздух, какие изменения необходимо внести в чертежи ожижителя воздуха для увеличения кпд. Капица не мог воспользоваться внешним миром (в тот момент времени, когда внешний мир был неизвестен Капице), чтобы из него прямым путем вывести необходимые изменения в чертежах, и поэтому Капица выбрал  более легкий обходной путь, а именно, воспользовался собственными фантазиями, чтобы из субъективных фантазий вывести сведения о необходимых изменениях в чертежах.
«Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что  место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Фридрих Энгельс,  «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», Соч. 2-е изд., т. 21, с.371).      
Капица попытался обнаружить в событиях действительную причину низкого кпд, но эти попытки окончились безрезультатно. Чтобы добиться положительного результата, Капица был вынужден измышлять, и измышления вносить в чертежи. Попытки Капицы действовать в соответствии с написанным Энгельсом привели к неудаче, но когда Капица вступил в противоречие с Энгельсом, то Капица достиг поставленной цели.
Когда факты указывают на ошибочность теории, изображающей внешний мир, то показания органов чувств в ходе обозревания фактов, указавших на ошибочность, не способны сообщить о том, каково должно быть содержание правильной теории.  Поэтому обозрение фактов не играет роли при построении  и совершенствовании теории.
По этому поводу советский философ С.Суворов написал, что сложные и непосредственно невоспринимаемые процессы находят свое отражение в крайне абстрактных понятиях; это породило среди некоторых ученых взгляды, будто теория сама по себе, без опоры на эксперимент, в состоянии развивать познание. Особенно упорно в таких словесах упражнялся философ Иоганн Фихте.
Эксперименты показывали Капице ошибочные направления в познании, и при этом эксперименты не показывали правильное направление. Похоже, Фихте был прав, поскольку опираться на эксперименты бессмысленно, т.к. эксперименты не показывают правильное направление развития знаний.


В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…»
  Действительный мир (конкретнее, свойства сжатого воздуха) был неизвестен Капице, и поэтому Капица не мог знание о вносимых в чертежи изменениях   выводить из действительного мира. Капица не смог вывести из действительного мира знание о том, каков конкретный дефект образца ожижителя воздуха и каким изменением в чертежах устраняется дефект.
В.И.Ленин в параграфе «С какой стороны подходил Н.Г.Чернышевский к критике кантианства?» указал, что характерной чертой кантианства является «неумение вывести наше знание из  объективного источника»(с.382).  Капица не видел перед собой объективного источника, из которого можно было бы вывести знание об изменениях, вносимых в чертежи, чтобы увеличить коэффициент полезного действия ожижителя воздуха. По причине неумения использовать объективный источник для выведения знания, кантианец Капица выводил знание из субъективного источника, из собственного мышления.  Объективно существующий дефект в конструкции первых образцов ожижителя воздуха не отразился в сознании Капицы (в тот момент времени, когда дефект имел проявление в виде наблюдаемом низком кпд).   Неизвестное (конструктивный дефект ротора) есть субстрат известного (низкий кпд).
Философы-материалисты требуют от естествоиспытателей, чтобы они создавали теории, соответствующие действительности. Но ученые не знают, какова действительность, и по этой причине ученые не могут создаваемые теории согласовать с неизвестным им действительным миром. Поэтому создаваемые теории имеют произвольный характер. Произвольность  доказана тем, что Капице пришлось наугад создать полсотни неудачных образцов ожижителей воздуха.


Глава 9. Человек навешивает ярлыки на природу.  Принципиальная координация. Гегель и Ленин о «полагании». Тенденциозность и пристрастность среди ученых. Врач дает болезнь пациенту.


В.И.Ленин: «…Гельмгольц пишет несколько ниже: «Я думаю, следовательно, что не имеет никакого смысла говорить об истинности наших представлений иначе, как в смысле практической истины. Представления, которые мы себе составляем о вещах, не могут быть ничем, кроме символов, обозначений для объектов, каковыми обозначениями мы научаемся пользоваться для регулирования наших движений и наших действий…мы оказываемся в состоянии, при их помощи, направлять наши действия так, чтобы получать желаемый результат»... Это неверно: Гельмгольц катится здесь к субъективизму, к отрицанию объективной реальности и объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.245).
Рене Декарт создал представление о морских приливах и отливах, и согласно этому представлению, причиной приливов является отталкивание от Луны земной атмосферы.  Такое представление Гельмгольц назвал символическим представлением. Ленин назвал Гельмгольца преувеличивающим субъективное и преуменьшающим объективное.
«…была построена первая паровая машина, первый прибор для превращения теплоты в действительно полезное механическое движение. Паровая машина была первым действительно интернациональным открытием, и факт этот в свою очередь свидетельствует об огромном историческом прогрессе. Паровую машину изобрел француз Папин, но в Германии. Немец Лейбниц, рассыпая вокруг себя, как всегда, гениальные идеи без заботы о том, припишут ли заслугу этого ему или другим, подсказал ему основную идею этой машины — применение цилиндра и поршня. Вскоре после этого англичане Сэвери и Ньюкомен придумали подобные же машины; их земляк Уатт, введя отдельный конденсатор, придал паровой машине в принципе ее современный вид. Круговорот открытий в этой области закончился: удалось достигнуть превращения теплоты в механическое движение. Итак, практика по-своему решила вопрос об отношениях между механическим движением и теплотой. Она сперва превратила первое во вторую, а затем вторую в первое. Но какова была при этом роль теории? Физики этим почти  не интересовались; с таким же равнодушием относились они в течение всего XVIII в. и первых десятилетий XIX в. к паровой машине. В большинстве случаев они ограничивались простым регистрированием фактов. Наконец в двадцатых годах француз Карно заинтересовался этим вопросом и разработал его очень искусным образом, так что вычисления его  сохранили свое значение и до нынешнего дня. Он добрался почти до сути дела; окончательно решить вопрос ему помешало не отсутствие фактического материала, а предвзятая ложная теория…» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Ложная теория застила глаза Сади Карно, и он не увидел то, что существует на самом деле.
Издавна люди наблюдали за различными тепловыми явлениями, например,  нагреванием воды в котелке, находящемся над костром, или нагревом камня, освещаемого яркими солнечными лучами. Природа дала людям сведения о нагревании, а люди дали природе закон о нахождении в природе теплорода, перетекающего от одного предмета к другому и вызывающему нагревание.  На процессы нагревания навешен ярлык, на котором имелась запись о важнейшей роли теплорода в нагревании, и ярлык сделал понятным процесс нагревания.  В 1824 году Сади Карно использовал этот ярлык при объяснении процессов внутри парового двигателя (т.е. расширил теоретические знания в области тепловых процессов), и ярлык помог внести значительные технические усовершенствования в конструкцию парового двигателя.
Ярлык, содержащий описание нереальных свойств несуществующего теплорода, направлял действия  Сади Карно, и ярлык помог в достижении желаемого — более глубокого познания принципов работы парового двигателя и улучшения технико-эксплуатационных характеристик двигателя.  Вычисления, сделанные Карно, имели большое значение и с успехом пользуются в настоящее время, хотя объектом вычислений был несуществующий ложный теплород, — так сказал основоположник марксизма. Фридрих Энгельс вместе Германом Гельмгольцем полагали, что не имеет никакого смысла говорить об истинности теплорода, но теплородные вычисления имеют смысл практической истины; представления, которые Карно, его многочисленные предшественники и последователи, составляли о теплороде, не могут быть ничем, кроме абстрактных символов, обозначающих домысленное, каковыми Карно и многие другие пользовались для регулирования своих действий во взаимоотношениях с окружающим миром, часто получая желаемый результат. Энгельс вместе с Гельмгольцем катятся к субъективизму, к отрицанию объективной реальности (катятся к субъективизму, с позиции ленинского мировоззрения).
«Французский математик Анри Пуанкаре, — читаем у кантианца Филиппа Франка, — защищает ту точку зрения, что многие наиболее общие положения теоретического естествознания, относительно которых зачастую трудно сказать, эмпирического они происхождения или априорного, в действительности не принадлежат ни к тем, ни к другим, будучи чисто условными посылками, зависящими от человеческого усмотрения»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.170-171).
Разве взгляды Энгельса и Пуанкаре не имеют сходства?  И  Энгельс, и Пуанкаре, и Гельмгольц считали, что  закон науки о наличии в природе теплорода суть условность, созданная для удобства объяснения тепловых процессов.  Энгельс наверняка полагал, что теплород со свойствами, приписанными к нему, не встречается в природе, да и не может встретиться, так как именно человеческие субъективные качества определяют форму теплорода.
Теплород — это условная посылка, зависящая от человеческого усмотрения (истолкования). Теоретическое положение, высказанное Колумбом, о достижении им островов, расположенных рядом с Индией, было условной посылкой, зависящей от человеческого истолкования. Галилей и Декарт занимались теоретическим естествознанием, разработали концепции о причинах морских приливов и отливов, и эти концепции были условными посылками, зависящими от человеческого истолкования.  Можно привести сотни примеров, доказывающих правильность точки зрения Пуанкаре и Гельмгольца.
Таяние снега, смешанного с солью, сторонники теплородной теории объясняли тем, что теплород выходит из воды и входит в снег, который от этого нагревается и тает. В зимний день, когда температура воздуха приравнивалась 7 градусов мороза по шведской шкале Андерса Цельсия, Михайло Ломоносов вышел во двор, набрал в чугунок снега, взял оставленный вечор во дворе туесок с солью, занес экспериментальные образцы в сарай, нагретый до температуры минус 4 градуса, и дождался, когда произойдет возвышение температуры соли в туеске и снега в чугунке до минус 4 градуса. Ломоносов принес из дома воды с температурой плюс 1 градус, влил немножко воды в чугунок со снегом температурой минус 4 градуса, натрусил соли с такой же температурой, рьяно поколовратил и воткнул в смесь термометр. Термометр показал минус три градуса. Чугунок со смесью и термометром Михайло Ломоносов вынес во двор и принялся бдеть. Он узрел, что ртуть в термометре поползла вниз, и что снег стал таять. Снег превратился в соленую воду с температурой минус семь градусов. Ломоносов сделал вывод: черти-профессора с Запада зело перепутали и сочинили сказку о возвышении температуры снега при добавлении соли, которая способствует переходу теплорода из воды в снег, и нагревшийся от теплорода снег тает; однако в сущем температура снега и соли понижается, что доказывает отсутствие теплорода в натуре. Михайло Ломоносов превратил теплород в произвольный призрак и признал теплородную теорию не образом реальных тепловых процессов.  Ломоносов обнаружил, что создатели теории о теплороде вложили знание о тепловых процессах в формы, совершенно различные от форм действительного существования тепловых процессов.
Давно было известно, что при трении тел их температура повышается. Теория, рассматривавшая теплоту как теплородную субстанцию, объясняла этот факт многочисленными природными эффектами, в том числе повышением теплоемкости при трении. В 1798 году Вениамин Томсон довел до кипения большое количество воды, на заводе по производству пушек, посредством вращения тупого сверла в канале ствола изготовляемой пушки; измерения теплоемкости (теплоемкости воды, сверла, пушки, стружки) показали, что требуемого теорией «субстанциональности теплоты» изменение теплоемкости металла и воды не обнаружено. Объем теплоты, нагревающий воду в процессе сверления, многократно превосходил объем теплоты, теоретически содержащейся в сверле и в заготовке до начала сверления, и это означало, что вода нагревается вовсе не из-за того, что в воду переходит тепло из сверла и заготовки. Также были выявлены иные противоречия между объяснением возникновения тепла при трении, предлагаемой теплородной теорией, и действительным положением дел.
В природе нет теплорода, и ярлык, описывающий свойства теплорода, был фальшивым, символическим, произвольным ярлыком. Тем не менее, фальшивый ярлык помог Сади Карно усовершенствовать конструкцию парового двигателя. Таким образом, Герман Гельмгольц был прав, когда написал, что символические (т.е. ошибочные, субъективистические, произвольные) представления способны содействовать достижению желаемых результатов и способны правильно направлять человеческие действия.  (Обсуждение вопроса о правильных последствиях ложного, продолжается в 21-й и 22-й главе.)
«Отображение не может существовать без отображаемого,  отображаемое существует независимо от отображающего»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.66).    
Внутри черепной коробки Сади Карно отобразился теплород, и по ленинскому материалистическому мировоззрению получается, что теплород существует, и существует независимо от Сади Карно. Ломоносов отрицал то, на чем настаивал Ленин, и поэтому Ломоносов должен считаться антиматериалистом и антиленинцем.
«Новое течение в физике видит в теории только символы, знаки, отметки для практики, т. е. отрицает существование объективной реальности, независимой от нашего сознания и отражаемой им» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271).
Внутри черепной коробки Сади Карно отобразился теплород, и Карно считал теплород объективной реальностью, независимой от сознания. Отрицали ли Ломоносов, Томсон, Энгельс существование объективной реальности в виде теплорода? Да, отрицали. С Ломоносова, Томсона, Энгельса началось новое течение в физике, решительно раскритикованное Лениным, которое видело в теплородной теории только символы, условные знаки.
В истории науки зафиксировано множество  конфликтов между людьми по вопросам мироустройства, и эти конфликты вызваны тем, что люди навешивали различные ярлыки (в том числе ярлыки с ошибками) на одно и то же природное явление. Ломоносов выявил, что ярлык с записью о свойствах теплорода содержал грубые ошибки. Целью конфликта, созданного Ломоносовым вокруг теплорода, было устранение ошибок с ярлыка.
Человеческое мышление делает записи на ярлыках и навешивает ярлыки на окружающие предметы; иногда внутренняя сущность предметов противоречит написанному на ярлыках, и тогда написанное осознается как ложно-искаженное внешнее проявление сущности, вследствие чего написанное на ярлыках устраняется и заменяется новыми надписями.  Люди пользуются вещами в соответствии с записями на ярлыках, покуда не обнаруживается ложность записей.  Ложность записей на ярлыках обнаруживается быстрее, если осознается наличие ярлыков, если осознаются записи на ярлыках как искаженное проявление объективного содержания действительных вещей.
Поведение людей в процессе использования предметов крайне незначительно зависит от реального содержания предметов, и в основном определяется записями на ярлыках. Можно сказать, что окружающие предметы имеют двухслойный характер — наружным слоем является ярлык, наклеенный людьми, а под ярлыком находится реальная сущность предмета. Сущность загорожена ярлыком, и поэтому сущность малозаметна.
А.И.Герцен обратил внимание на двухслойный характер познаваемого (истинное, обросшее слоями ошибочного):  «В основе заблуждения лежит что-нибудь истинное, обросшее слоями ошибочного понимания; правда мало-помалу улетучивается, между прочим потому, что выражена в форме, несвойственной ей; а веками скопившаяся ложь, седая от старости, переходит из рода в род. Баратынский превосходно назвал предрассудок обломком древней правды. Эти обломки составляют начало для противоречий;   по другую сторону их — протест разума. Развалины эти поддерживаются привычкой, ленью, робостью и, наконец, младенчеством мысли, не умеющей быть последовательной  и уже развращенной принятием в себя разных понятий без корня, принятых на честное слово. Это совершенно противно духу мышления, но зато оно очень легко: вместо труда  и пота — орган слуха»(«Капризы и раздумья»).
Человеческая деятельность, заключающаяся в использовании предметов окружающего мира, имеет два регулятора: 1) конкретное, обнаруженное при помощи чувств или измерительных приборов, 2) не обнаруживаемое органами чувств или измерительными научными приборами, но домысливаемое (для понимания и запоминания) при помощи абстракции, и мысленно вложенное туда, где расположено обнаруженное органами чувств.  На домысленное воздействуют «призраки» Бэкона, и возникает  искаженное проявление (которое можно назвать фантастическим иероглифом).  Предмет-проявление состоит из чувственных восприятий и домысленного. Предмет-проявление осознается как  противоречащий действительному предмету, и ставится задача перехода от искаженного проявления к действительному.  Человек имеет дело с четырьмя образованиями: действительный предмет, чувственно-воспринимаемое, домысленное к чувственно-воспринимаемому, догадка о том, что домысленное является произвольным и ошибочным, вследствии чего создается еще одно домысленное, которому приписывается отсутствие произвольности и тождественность действительному предмету. И первое домысленное, и второе домысленное оказывают влияние на поведение людей, и обеспечивают достижение желаемой цели.
Про домысленное можно сказать так: перед реальностью находится театральная декорация, нарисованная одаренным художником, и театральная декорация заслоняет собой реальность; люди видят театральную декорацию и не видят реальность. Можно попытаться увидеть реальность, но для этого прежде всего нужно убедить самого себя в том, что искусная декорация есть декорация, а вовсе не реальность.
Шаблоны спекуляции, как стена, загораживают от нас вид вдаль (с.92). Два слоя — реальное, которое загорожено, и бросающиеся в глаза обманчивые шаблоны спекуляции.
«Этикетка системы взглядов отличает¬ся от этикетки других товаров тем, что она обманывает не только покупателя, но часто и продавца»(К. Маркс, «Капитал», глава 19,  Соч., т.24, с.405).


Сади Карно дал характеристику состоянию науки, предшествующего его практическим и теоретическими исследованиям. В книге «Размышления о движущей силе огня и о машинах, способных развивать эту силу» он написал следующее. Обнаружению закона мешало именно то, что взгляд исследователей на возможность извлекать движение из тепла был уж очень узким. Ученые присматривались к этой возможности, но лишь с точки зрения тех принципов, которые проявлялись в паровых машинах, а проявлялись они здесь в искаженной форме.  Мысль топталась на месте. Чтобы вывести ее на простор, нужен был решительный поворот, взгляд с иной позиции. Чтобы понять основы процесса, писал Карно, надо взять процесс независимо от какого-либо определенного механизма и от любого конкретного вида тепловой энергии. Значит, и рассуждение надо провести не по поводу конкретных паровых машин, а, так сказать, вообще, то есть по отношению ко всех мысленно представимых тепловых машин, «каково бы ни было рабочее вещество и каким бы образом на него ни производилось действие».  Надо совершить парадоксальный шаг и размышлять над тем, что никто никогда не видел.
В известных паровых машинах применялось хорошо известное рабочее тело — вода и водяной пар.  Сади Карно проводил мысленные эксперименты, в которых мысленно использовал вместо водяного пара кислород, азот, спирт в парообразном состоянии, бензин в парообразном состоянии, масло в парообразном состоянии, ртуть в парообразном состоянии, парообразный эфир, применяемый в медицине. Включая в мышление известные свойства кислорода, азота, спирта, бензина, масла, ртути, эфира, и представляя эти свойства работающими внутри тепловой машины, Карно мысленно определил характеристики тепловой машины при вовлечении в ее работу всех известных парообразных веществ, и нашел обобщенные характеристики тепловой машины, не зависящие от любого парообразного вещества. Аналогичным образом в мысленном эксперименте были выявлены характеристики нагреваемого или охлаждаемого насоса, внутрь которого мысленно помещались различные газы и жидкости. В результате размышлений были выведены математические формулы, указывающие на важнейшие параметры тепловой машины, и эти гипотетические формулы были проверены на практике с использованием водяного пара.


Теория познания, настаивающая на том, что людей окружает объективное, реальное, практическое, независимое от мышления, сознание есть высшая форма развития материи, бытие определяет сознание, — это не та теория познания, которая могла бы помочь Сади Карно разобраться в вопросе о реальности теплорода.
В.И.Ленин разработал теорию познания, и разрабатывание производилось ради доказывания преданности Ленина материалистическому мировоззрению; разрабатывание не было нацелено на оказание помощи Карно и ему подобным естествоиспытателям. Если бы в руки Карно попала книга «Материализм и эмпириокритицизм» и он по книге ознакомился бы с теорией познания, то Карно не смог бы использовать ленинскую теорию познания как руководство к действию при исследовании особенностей нагретого и сжатого водяного пара внутри паровых двигателей, и при выработке абстракций, обобщающих исследованное.  Книга не стала бы подсказкой при различении друг от друга абстракции без реальности и абстракции с реальностью.
Карно не научился бы отличать истинное от ложного, но научился бы отличать материализм от идеализма (идеализм заключается в том, что ощущения рассматриваются изолированно от воздействия предметов из окружающего мира, как это имеет место при фантомных болях; идеализм заключается в том, что мысли рассматриваются как возникающие изолировано от показаний органов чувств и от объектов, как это имеет место при возникновении мысли об атмосферном давлении, которые не могут появится как результат давления воздуха на человеческие органы чувств, ибо у человека нет органа чувств, реагирующего на атмосферное давление; идеализм заключается в том, что представления о причинах рассматриваются изолированно от материальных объектов, как это имело место у Ньютона, который рассматривал причины морских приливов и отливов, обнаруженных Галилеем и Декартом, как изолированные от гравитационного притяжения Луны и Солнца).
Карно узнал бы, что такое солипсизм: когда признается существование в голове представления о флогистоне, но отрицается существование в природе флогистона.

Как люди понимают окружающий мир, определяется условиями, в которых происходит рассматривание мира. Увиденное зависит от точки зрения наблюдателя. Это утверждение очень сильно не нравилось Ленину, потому что оно противоречило материалистическому утверждению «существующее не зависит от точки зрения наблюдателя».
В.И.Ленин: «Учение Авенариуса о принципиальной координации изложено им в «Человеческом понятии о мире» и в «Замечаниях». Суть этого учения — положение о «неразрывной (unauflosliche) координации» (т. е. соотносительной связи) «нашего Я (des Ich) и среды» (S. 146). «Философски выражаясь, — говорит тут же Авенариус, — можно сказать: Я и не-Я». И то и другое, и наше Я и среду, мы «всегда находим вместе» (immer ein Zusammen-Vorgefundenes). «Никакое полное описание данного (или находимого нами: des Vorgefundenen) не может содержать «среды» без некоторого Я (ohne ein Ich), чьей средой эта среда является, — по крайней мере того Я, которое описывает это находимое»… Ничего иного, кроме перефразировки субъективного идеализма, нет в разбираемом учении Маха и Авенариуса. Претензии их, будто они поднялись выше материализма и идеализма, устранили противоположность точки зрения, идущей от вещи к сознанию, и точки зрения обратной, — это пустая претензия…  Различные способы выражений Беркли в 1710 году, Фихте в 1801, Авенариуса в 1891-1894 гг. нисколько не меняют существа дела, т. е. основной философской линии субъективного идеализма. Мир есть мое ощущение; не-Я «полагается» (создается, производится) нашим Я; вещь неразрывно связана с сознанием; неразрывная координация нашего Я и среды есть эмпириокритическая принципиальная координация; — это все одно и то же положение, тот же старый идеалистический хлам с немного подкрашенной или перекрашенной вывеской»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.63-65).
В.И.Ленин: «Карстаньен хочет сказать, что Авенариус в своей «Критике чистого опыта» берет предметом исследования опыт, т. е. всякие человеческие высказывания»(с.155).   Подразумевается, что высказывания посвящаются окружающей среде и реакции человеческого организма на воздействия среды.
«Полное описание среды  дополняется мыслью о наблюдающем Я»(с.68).
Реальность может быть воспринята в ощущении и в мысли, а ощущение и мысль предполагает существование того, кто ощущает и мыслит(с.68).
Ленин совершил  передергивание. В цитате от Рихарда Авенариуса речь идет о том, что человек познает окружающий мир через практический процесс описания окружающего мира. Авенариус заключал в кавычки слово «среда», и кавычки указывали на то, что подразумевается описание среды — «описание данного (или находимого нами) не может содержать «среды» без некоторого Я, чьей средой эта среда является, — по крайней мере того Я, которое описывает это находимое». Ленин подменил словосочетание  «создается описание» на слово «создается», а словосочетание «описание находящегося в природе» подменил на словосочетание «находящегося в природе».  Ленин приписал Авенариусу то, что Авенариус не говорил — находящееся в природе создается, производится нашим Я.  После совершения подтасовки Ленин объявил, что мировоззрение Авенариуса противоречит материализму, и материализм состоит в следующем — «отображаемое существует независимо от отображающего»(с.66).  Ленин вступил в спор против Авенариуса, хотя тот не высказывал суждения, оспариваемые Лениным —  Авенариус  не рассматривал вопрос о зависимости отображаемого (описываемого, о чем происходит высказывание) от отображающего (описывающего, высказывающегося). Авенариус поставил вопрос о том, что пристрастному человеку свойственно ошибаться, творить произвол, что описание (высказывание) зависит от высказывающегося или описывающего (описание обнаруженного создается, производится нашим эмоциональным Я, взятым в плен предрассудков), что ошибка при исследовании окружающей среды перекочевывает в описание, и деятельность человека на основании описания с ошибкой становится неадекватной.  Нельзя сбрасывать со счетов, что описание окружающей среды и возникшие на этой основе абстракции (используемые для понимания окружающей среды) несут на себе отпечаток человеческой личности, в том числе пристрастность и искажения. Концепция Рихарда Авенариуса имеет много общего с точкой зрения Френсиса Бэкона об уподоблении ума неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде.
Когда два человека независимо друг от друга производят описание одного и того же природного явления, то почти всегда описания (или высказывания о природном явлении) окажутся различными интерпретациями, и тем самым появится основание для конфликта по вопросу об истинном содержании природного явления.
По мнению Джорджа Беркли, человек должен признавать существование вещи, или не признавать существование, в зависимости от того, производит ли вещь ощущения у человека, или не производит. Существовать — значит проявляться путем воздействия на органы чувств.  Не проявляющееся не существует. Свое мнение Беркли упростил, и появилась формулировка: способное вызывать ощущения есть существующее; если нет ощущений у субъекта, то нет существующего. Ленину ударило в голову, что именно такой принцип (без ощущений субъекта нет объекта) заложен в принципиальную координацию, и в связи с этим Ленин опровергал принципиальную координацию. Но на самом деле Авенариус использовал иной принцип: вещь проявляет себя, когда воздействует на органы чувств; без ощущения субъекта нет проявления объекта.
Людвиг Фейербах высказал суждение, которое, по всей вероятности, стало опорой для Рихарда Авенариуса при разработке концепции о принципиальной координации (неразрывной связи)  —  "Внешний мир открывается нам в той мере, в какой  вместительна сущность человека".
Отражения, появляющиеся в голове, подвергаются исследованию, чтобы на основании отражения сделать вывод о том, от воздействия чего возникло отражение.  Необходимо существование органов чувств и мозга, чтобы внутри мозга появился образ внешнего предмета.  Неосуществим вывод о воздействующем, если нет отражения. Имеется неразрывная связь между отражениями и интеллектуальными выводами о вызывающем отражения.
Принципиальная координация — это вполне разумная концепция, и В.И.Ленин косвенно признал правильность этой концепции. На странице 193 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин указал:  «…Шульце-Энезидема, писавшего в 1792 году: «Если заключать от представлений к «вещам вне нас», то тогда «пространство и время суть нечто действительное вне нас и существующее реально…»   …Шульце в 1792 году обрисовывает отношение вопроса о пространстве и времени к вопросу об объективной реальности вне нас именно так, как материалист Энгельс обрисовывает это отношение в 1894 году». 
Нужно иметь представление, чтобы заключать от представления к вещам вне нас. Чтобы имелось представление, нужен наблюдатель, на органы чувств которого воздействуют вещи и в голове которого возникают представления. Наблюдатель необходим, чтобы произошло заключение к вещам вне нас.
«Миллионы наблюдений не только из истории науки и техники, но из повседневной жизни всех и каждого показывают человеку превращение «вещей в себе» в «вещи для нас», возникновение «явлений», когда наши органы чувств испытывают толчок извне от тех или иных предметов»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.102).
Явления возникают, когда органы чувств испытывают толчок извне от тех или иных предметов. Чтобы явление возникло, нужны органы чувств. Чтобы были органы чувств, необходимо присутствие носителя органов чувств.  Явления возникают в присутствии носителя органов чувств.  Нет носителя органов чувств — нет явления.
В книге «Философские тетради» В.И.Ленин вычленил три составные части естественнонаучного познания: «Тут действительно, объективно три члена: 1) природа; 2) познание человека, = мозг человека (как высший продукт той же природы); и 3) форма отражения природы в познании человека»(«Философские тетради», ПСС, т. 29. с. 164).
Чтобы существовало отражение внутри мозга, необходимо существование человека с мозгом, и человек должен совершать познавательные действия. Третий член неразрывно связан со вторым членом.
Существует ощущаемое, ощущающее, ощущение (обнаруживающее, обнаруженное, отражение обнаруженного). Подобно этому, принципиальная координация строится из следующих элементов, взаимодействующих друг с другом:  материальная среда,  материальный субъект, блокноты, в которые субъект записывает ставшие ему известными свойства среды. Описание свойств среды неразрывно связано и зависит от ощущений и представлений внутри субъекта. Невоздействие среды на субъекта, невозникновение ощущений будет иметь последствием отсутствие описаний среды.  Принципиальная координация отказывается рассматривать описание (именно описание!) среды как независимое от психических ощущений и представлений.  Субъект может заявить, что условия получения им знаний не влияют на получаемое знание, что сделанные им записи в блокнотах по своему содержанию не зависят от него, субъекта, и являются адекватным изображением среды; но такое заявление явно ошибочно. В записях нет точного изображения среды.   Субъект не может описать в блокнотах то, что является для него непредставимым.  Материальная среда не зависит от записей в блокнотах.   Поведение субъекта в среде, способы использования среды, зависят от ощущений и представлений (поскольку записи в блокнотах зависят от ощущений и представлений, то от записей в некоторой степени зависит поведение субъекта в среде).  Описание среды зависит от субъекта, но это не является помехой для того, чтобы описываемая среда не зависела от субъекта.
Можно поверить заявлению субъекта об адекватном характере внесенных в блокноты сведений о среде, и тогда сведения приобретут статус независимого ряда сведений.  Можно не поверить заявлению субъекта о независимости от него   внесенных в блокноты сведений о среде, и тогда сведения приобретут статус зависимого ряда сведений (подобно тому, как Ломоносов не верил в независимость от исследователей теплорода записей в книгах о свойствах теплорода и о существовании теплорода). В этом случае становится более понятным двухслойный характер познаваемого: внутренний слой есть действительный предмет, наружный слой представляет собой ярлык, надписи на котором, во-первых, зависят от субъекта, во-вторых, искажены под воздействием «призраков» Френсиса Бэкона.
Будет  более точным, если выразиться иначе:  субъект может верить в правильность сведений, вписанных им в блокнотах, и сделать в блокноте запись о том, что действительный мир нужно понимать таким, каким он изображен в блокнотах; такая запись будет указанием на независимый ряд сведений (метафизическая оценка сведений). Субъект может верить в неправильность сведений, из-за субъективистической зависимости, и сделать в блокноте запись о том, что действительный мир нужно понимать не таким, каким он изображен в блокнотах; такая запись будет указанием на зависимый ряд сведений (антиметафизическая оценка сведений).
И.Кант в предисловии к книге «Критика чистого разума» обратил внимание на следующее: «Коперник отважился, идя против показаний чувств, следовать истине, отнести наблюдаемые движения не к небесным телам, а к их наблюдателю». 
Кант намекнул о двух возможностях: связывать процесс наблюдения или с внешним, или с внутренним. Отнести наблюдаемое к внешнему — это значит признать независимый (от наблюдателя)  ряд сведений. Квалифицировать наблюдаемое как тесно связанное с тем, что человеку свойственно ошибаться — это значит признать зависимый ряд сведений.
Человек рассматривает результат познания окружающего мира или обусловленно (т.е. с учетом субъективистических ошибок, внесенных человеком в процессе познания и пока не выявленных), или обезличенно (т.е. человек самоуверенно считает, что он не вносил никаких ошибок в процессе познания; человек принимает объективную реальность именно такой, каково отражение; окружающая среда однозначно, одноистолкованно определяет то, что люди знают о среде). 
Необходимо именно обезличенное рассмотрение, по мнению В.И.Ленина, и  распространение среди естествоиспытателей такого рассмотрения достигается посредством написания и опубликования книги на философскую тему, в которой делается упор на так называемое «абстрагирование естествоиспытателей от всех отношений сознания»,  т.е. пренебрежение субъективными факторами.
Свою поддержку относительному рассмотрению выразил Константин Буажире, в книге «Руины», изданной в 1791 году.  В 24 главе книги, на странице 195,  Буажире указал, что не окружающая среда определяет то, что люди знают о среде:  «Во всех тех случаях, когда ваши мнения расходятся, ваши разногласия являются доказательством  того, что вы представляете себе предметы не такими,   каковы они есть в действительности, что вы воспринимаете их искаженно.  Причины ваших разногласий заключены не в предметах самих по себе,  не в объектах, а в том, как вы их  воспринимаете или как о них судите».
Выражение «реалистическое отношение к познанию» может иметь два смысла: или считать познание реалистичным, не противоречащим действительности, или напрячь свою память, вспомнить многочисленные субъективистические ошибки (в том числе упомянутые в длинном перечне Марксом и Энгельсом), совершенные естествоиспытателями или экономистами, и заявить о том, что реально наблюдаемый исторический процесс познания тесно связан с субъективистическими ошибками.  Авенариус вкладывал второй смысл в выражение «реалистическое отношение к познанию», и это привело к тому, что свою философию Авенариус назвал реалистической.  Ленин выявил, что вкладываемый Авенариусом второй смысл противоречит первому смыслу, считаемый Лениным материалистическим смыслом; на этом основании Ленин заявил о попытке Авенариуса ввести в заблуждение читающую публику, посредством навешивания вывески «реалистическая философия» на свою субъективистическую философию.  Авенариус стремился противоречивым образом спутать друг с другом реализм и субъективизм.  По мнению Ленина, концепция о принципиальной координации представляет собой мешанину из материализма и идеализма: Авенариус разрешает человеку по-материалистически отождествлять содержание отражения и содержание окружающего мира,   и Авенариус разрешает человеку по-идеалистически не доверять отражению и считать отражение искаженным под воздействием «призраков», описанных Бэконом.
Природные явления протекают в силу объективных причин независимо от воли, желания, прихоти, знаний исследователя, и поэтому естественнонаучная теория, претендующая быть объективным отражением реальности, должна постараться не зависеть от психических, умственных, физиологических и других особенностей познающего субъекта.  Научное знание должно быть полностью независимым от социальных (социально-экономических, культурно-исторических, мировоззренческих, социально-психологических) условий его формирования;  выводы науки должны определяться только самой изучаемой реальностью, но не социальными или индивидуальными условиями ее изучения. 
Одна из целей создания концепции о принципиальной координации состояла в постановке проблемы расхождения между желаемым и действительным. Желательно добиться от получаемого знания, чтобы оно было адекватным, неискаженным отражением реальности. Но в действительности в распоряжении научного сообщества имеется ограниченное количество средств и методов, обеспечивающих выполнение задачи, заданной желаемой целью; и к тому же некоторая часть ученых недостаточно эффективно использует имеющиеся средства. Из проблем, обозначенных концепцией о принципиальной координации, вытекает дальнейшая разработка новых методов и совершенствование традиционных средств.

Когда Авенариус писал про гносеологическую неразрывную связь Я и среды, то это имело простой смысл: человек обнаруживает внутри себя ощущения и мысли, и эти ощущения и мысли обусловлены реакцией органов чувств на внешние воздействия. Внешние воздействия первичны, мысли вторичны. Вещь проявляет себя, когда воздействует на органы чувств, и органы чувств создают отражение в мозгу.  Когда нет отражения, то нет проявления. Какая-либо часть среды показывается в ощущениях; человек осознает ощущения, и человек заявляет, что он узнал нечто, проистекающее из ощущения; предпосылкою ощущений служат какие-либо части среды (с.151).  Мозг необходим для существования восприятия и понимания среды (с.68). Однако гносеологическая формулировка Авенариуса допускала иное истолкование, с онтологическим привкусом: мозг необходим для существования среды.
Авенариус хотел сообщить, что внутреннее невозможно без внешнего, но свою мысль Авенариус выразил такими словами, которые легко разворачивались наоборот — внешнее невозможно без внутреннего.  Авенариус по глупости не предпринял меры, затрудняющие переворачивание его фраз.
Иностранные философы относились к Авенариусу как к шуту гороховому.   Иностранные философы смеялись, издевались над глупыми и непродуманно-многозначными формулировками Авенариуса, и критиковали его за анекдотично бессмысленные формулировки, из которых вытекала обусловленность материального психическим. Но разве обнаружение материального не обусловлено психическим? То, что мы обнаруживаем в окружающей среде, зависит от мыслей, определяющих то, что нам желательно обнаружить в среде. Антуан Лавуазье нагрел водяной пар до высокой температуры и обнаружил появление водорода и кислорода. Также было установлено, что сжигание водорода в кислородной среде приводит к появлению водяного пара. Лавуазье имел психическое желание обнаружить, из чего состоит вода; напрягая свой ум, он строил предположения, и при помощи экспериментов проверял придуманные предположения; в результате обнаружилось, что вода состоит из кислорода и водорода.
Иностранные философы критиковали недалекого Авенариуса (в том числе за идеалистический подход к естественнонаучным проблемам, т.е. за концепцию о неразрывной связи между существованием мозга и существованием понимания окружающего мира). Эта критика являлась фоном, на котором выглядели как белые вороны русские философы (Богданов, Валентинов, Базаров, Чернов, Юшкевич, и иже с ними), которые, во-первых, не критиковали Авенариуса за идеализм (поскольку не считали Авенариуса идеалистом, и считали материалистическим мнение о том, что имеется неразрывная связь между существованием мозга и существованием понимания окружающего мира), и во-вторых, соглашались с теоретическими разработками Авенариуса (и пропагандировали эти разработки).  Перед Лениным встал выбор: или выглядеть как черная ворона, или выглядеть как белая ворона. Было выбрано первое, и многими вескими словами доказывалось наличие идеалистических элементов в философских построениях Авенариуса.  В.И.Ленин написал книгу «Материализм и эмпириокритицизм» для того, чтобы показать себя борцом против идеализма, и для этого Ленину понадобилось придумать врагов-идеалистов, чтобы вести против них борьбу и доказывать свое непримиримое отношение к врагам материализма.  Поскольку иностранные философы критиковали Авенариуса, то на него выпала доля сыграть роль идеалиста, против которого борется Ленин.


Зоолог, который проводит опыты с живыми организмами, никогда не имеет дела с абсолютно здоровым, нормальным экземпляром, потому что сам акт экспериментирования и использование аппаратуры приводят к изменениям в организме и в поведении исследуемого существа. Зоолог должен осознавать влияние (принципиальную координацию, неразрывную связь) метода аппаратного исследования на получаемые результаты.


К.Маркс конспектировал заметки Г.Гегеля, касающиеся иллюзий спекулятивного мышления, и частично касающиеся принципиальной координации; конспект содержал следующее:  «Предмет есть только видимость предмета, некое марево, а по своей сущности есть не что иное, как знание… Знание как знание, мышление как мышление, выдает себя…за действительность.  У  Гегеля отрицание отрицания… представляет собой… отрицание мнимой сущности как предметной, находящейся вне человека и независимой от него сущности и превращение ее в субъект…  …природа является только повторением логических абстракций во внешней чувственной форме»(Соч, т.42, с.165-166).
Магнитное поле Земли, усиливаясь или ослабляясь, воздействует на измерительные приборы, и приборы регистрируют усиление или ослабление. Обнаружив изменяющиеся показания измерительных приборов, Бальфур Стюарт стал размышлять об этом.  Он обозначил изменяющиеся показания измерительных приборов как результат перемещения в пространстве токопроводящих слоев атмосферы.
Первое отрицание состоит в том, что Стюарт взял материальное явление и домыслил к нему психическую абстракцию. Второе отрицание состоит в том, что психическую абстракцию Стюарт разместил в окружающем мире и таким образом наделил ее объективными материальными свойствами (Стюарт совершил богдановскую подстановку, называя подставленное физическим). Атмосфера являлась для Стюарта повторением логических абстракций во внешней чувственной форме.  Абстракция в голове осознается как не находящаяся в голове, а находящаяся в окружающем мире. Третье отрицание — гегельяновцы знают, что созданная Стюартом абстракция имеет психические свойства и не имеет материальных свойств, хотя Стюарт придерживался противоположного мнения. Что Стюарт считал объективным, то гегельянцы считают субъективным. На объективное усиление и ослабление магнитного поля навешан ярлык, надписи на котором представляют собой словесное выражение психических процессов в голове Стюарта.  Место действительной связи занимает измышленная связь. Четвертое отрицание состоит в том, что через полвека после выдвижения Стюартом домыслов, были проведены эксперименты, доказавшие материальное существование токопроводящих слоев атмосферы; уменьшение толщины токопроводящих слоев сейчас называют озоновой дырой. Оказалось, что считаемое измышленной связью было действительной связью.
Через полвека выяснилось, что образ, являющийся продуктом  сознания Стюарта, не был пустым порождением сознания. На протяжении полувека образ был маревом, имеющим психическое содержание и не обладающим материальным содержанием (точнее, не обладающим доказательством материалистичности).
Человеческие размышления выдают себя не за размышления, а за объективную реальность. Это вызывает путаницу (одним из выражений которой является двухслойный характер познаваемого), и поэтому нужно научиться отличать размышления от объективной реальности. Гегель с помощью философских терминов («мышление полагает себя не как искаженное изображение действительности, а как истинная действительность») исследовал путаницу, вызванную приниманием психического отражения (т.е. человеческих размышлений) за объективную реальность.  Однако Маркс и Энгельс посчитали неприемлемым гегелевское исследование.  Ленин согласился с отрицательным отношением Маркса и Энгельса к гегелевскому исследованию; несколькими абзацами ниже указывается, как Ленин оценил гегелевский термин «полагается».
Маркс и Энгельс посчитали неприемлемым гегелевское исследование.  Тем не менее, Энгельс в книге «Диалектика природы» написал фразу, являющуюся интерпретацией фразы Гегеля  «природа является только повторением логических абстракций».  Энгельс написал: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).
Беркли сделал обобщение:  то, что люди называют вещами, на самом деле есть представления. Мах и Авенариус это повторили. Энгельс тоже повторил (когда предостерегал об опасности принимания отражения за объективную реальность).
В сочинении под названием «Комментарии» Николая Коперника, вышедшего в свет в 1514 году, буквально написано:  «Все движения, которые констатируются в небе, не существуют реально».   Это было написано примерно за 200 лет до того, как Беркли стал высказывать свои взгляды, очень похожие на высказывание Коперника, и вызвавшие чрезвычайное недовольство Ленина. Ленин называл своими философскими противниками многих людей, включая Беркли, Маха, Авенариуса. Похоже, Коперник тоже является противником Ленина.
Смысл сказанного Коперником состоит в следующем: ум решает, что должно и что не должно существовать в природе.
Если имеется желание создать образ врага, то можно без затруднений обвинить Коперника в идеализме: Коперник пытался представить существующее в природе как зависимое от ума.
Н.С.Хрущев наделил чистые пары отрицательными свойствами, якобы снижающими урожайность пшеницы и других сельскохозяйственных культур,           и обращался с чистыми парами как обладающими отрицательными свойствами.   К своим мыслям Хрущев относился как к материальной вещи, обитающей вне Хрущева.  Объективное снижение урожайности от использования чистых паров — это только видимость, некое марево, и по своей сущности не что иное, как ложное представление, находящееся в голове Хрущева.
Действительность может быть действительностью, а может быть мышлением, выдающим себя за действительность. Когда мышление выдает себя за действительность, то это может быть понято как зависимость действительной среды от мыслящего наблюдателя, в принципиальной координации. 
Когда мышление выдает себя за действительность, то такая действительность должна подвергнуться разоблачению. Но совершить разоблачение трудно, т.к. появляются защитники действительности и объявляют разоблачителей солипсистами.
«…не-Я «полагается» (создается, производится) нашим Я; вещь неразрывно связана с сознанием; неразрывная координация нашего Я и среды есть эмпириокритическая принципиальная координация; — это все одно и то же положение, тот же старый идеалистический хлам с немного подкрашенной или перекрашенной вывеской»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.65).
Термин «полагается» означает не создание вне черепной коробки материальных вещей посредством психических деяний,  а означает двухэтапный процесс, когда умственными усилиями создается мысленное представление внутри черепной коробки, и разум считает находящимся вне черепной коробки материальный предмет, соответствующий мысленному представлению.  Существование мыслей внутри головы указывает (в смысле психического осознания) на существование предметов вне головы, от воздействия которых на органы чувств появляются мысли.  Мысли находятся внутри головы, но содержание мыслей считается находящимся вне головы, поскольку содержание мыслей есть реакция на воздействие извне. Разум создает внутри себя, но не создает во внешнем мире.  Человек использует на практике то, что разум создал внутри себя, и практическое применение выявляет действительность или недействительность того, что разум создал внутри себя. Когда на практике применялась созданная разумом теплородная теория, то выяснилась ее недействительность, условная символичность.
Сади Карно мысленно полагал, что в окружающем мире имеется материальный теплород, но такая мыслительная деятельность не означает, что силой своей мысли Карно попытался создать материальное вещество под названием теплород.
В.И. Ленин испытывал антипатию к философии Г. Гегеля, Р.Авенариуса, Г.Фихте, и чтобы эту философию скомпрометировать в глазах всего прогрессивного человечества, изменил суть этой философии путем вкладывания ложного смысла в гегелевский термин «полагается».
Разум своими собственными усилиями занимается созданием, но совершенно напрасно Ленин пытался представить дело так, как будто бы Гегель, Мах, Авенариус, Богданов говорили о создании вещей, находящихся в окружающем мире.
Георг Гегель приложил усилия к тому, чтобы стать малопонятным, когда повел речь о материализации психического знания.  Во времена Христиана Эйкмана  витамины находились в зародышевом состоянии, имели неопределенную форму, и поэтому представление Христиана Эйкмана о витаминах имело неопределенную форму.  В последующие годы витамины развивались,  стали взрослыми, приобрели более конкретные формы, и поэтому представление Казимира  Функа о витаминах имело более конкретную форму, по сравнению с представлением Христиана Эйкмана.  Различие представления Функа от представления Эйкмана объясняется тем, что в историческую  эпоху Казимира Функа витамины отличались от  витаминов в эпоху Эйкмана.  Человеческое познание выражает развивающуюся дифференциацию вещей.   Гегель описывал закономерности, явленные внутри процесса построения человеческого познания, но этим закономерностям Гегель дал ложное имя закономерностей внутри процесса построения Вселенной.

Ленин выделял два вида идеализма: первый вид идеализма полагает (т.е. создает, по Ленину) некоторые материальные внешние объекты силою мысли; идеализм второго вида доказывает, что созданное первым видом идеализма не существуют материально, зависят от мышления, и представляют собой мыслительные конструкции (созданное мыслью имеет мыслительный характер). Примером второго вида идеализма являются попытки Коперника убедить население в том, что видимое населением движение Солнца вокруг Земли имеет мысленно-психический характер, и не имеет материального характера. Кроме того, Коперник разъяснял, что люди видят движение Солнца и в связи с этим полагают, что движение Солнца вокруг Земли имеет материальный характер. Такое объяснение является первым видом идеализма.
Первый вид идеализма В.И.Ленин критиковал в связи с тем, что Маркс, Энгельс, Дицген считали такой вид идеализма пособником поповщины (такой вид идеализма, рассказывающий о создании материальных вещей силой человеческой мысли, расценивался как подтверждение правильности написанного в Библии — Бог силой своей мысли создавал материальные вещи).  Второй вид идеализма В.И.Ленин критиковал в связи с солипсизмом, исчезновением материи, уменьшением количества материальных объектов.  С целью преодоления второго вида идеализма, настаивающего на зависимости от человеческого мышления, Ленин тысячекратно повторял слова о противоположном, о независимости от человеческого мышления.
Идея мнит себя объектом,  комплекс ощущений надевает на себя карнавальную маску материального объекта и иллюзорно выдает себя за материальный объект, независимый от человека.  Николай Коперник доказывал зависимость от человеческой психики того, что многие люди считали не зависимым от человеческой психики. Разве наука не зарегистрировала десятки и сотни случаев, когда называемое материальным при более внимательном рассмотрении оказывалось нематериальным?  Наблюдая за структурной вязкостью каучукового латекса, Б.А. Догадкин наблюдал за комплексом ощущений, не осознавая абстрактно-психический, нематериальный характер наблюдаемого (об этом рассказывается в последующей двенадцатой главе «Фантазии»).
«Великие французы… выступали в высшей степени революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй, — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судилищем интеллекта и либо оправдать свое существование, либо от своего существования отказаться»(Ф.Энгельс, «Диалектика природы», «Анти-Дюринг», Соч., т.20, с.16).
Когда абстракции принимаются за объективные вещи, то необходимо ставить вопрос о необходимости отказать в существовании таким «объективным вещам». Теории, в которых психические образования (абстракции) называются объективными вещами, часто господствуют длительное время. Нужно совершить перевертывание, чтобы абстракции не принимались за вещи, а принимались за психические абстракции. Называемое объективными вещами нуждается в проверке с целью уточнения, действительно ли вещи являются вещами, а не психическими абстракциями.
По сути дела, высказывание Энгельса было направлено на поддержку того, что выше названо вторым видом идеализма, нацеленного на отказ в существовании.


Окружающий мир известен человеку на основании ощущений; исходя из ощущений, человек получает представление о вещах, от воздействия которых возникают ощущения.  Исследование окружающего мира имеет под собой основание в виде исследования ощущений. Мир и ощущения тесно связаны друг с другом, в процессе исследования.
Одна вещь отличается от некоторой вещи своими свойствами, другая вещь имеет общее с некой вещью.  На основании восприятий свойств человек обнаруживает сходство вещей, или различие вещей. На основании ощущений происходит узнавание вещей, их сходства или различия. Узнавание вещественного сходства подчинено ощущениям, и в этом смысле ощущения первичны. Ощущения играют ведущую роль в опознании вещей.
Люди знают, что яблоки имеют следующие свойства: округлость, желтый цвет, твердость, сладко-кислый вкус. Когда человек ощущает округлое, желтое, твердое, то у человека возникает ожидание того, что округлое и желтое будет вызывать сладко-кислое ощущение.  Исходя из нескольких воспринятых свойств (ощущений), человек строит представление о вещи, и представление содержит значительное количество свойств, воспринятых и невоспринятых.  Некоторые философы (например, Авенариус и Мах) хотели сказать, что исходным пунктом являются несколько воспринятых ощущений (реальных свойств), и они вызывают мысленное представление о большом количестве ощущений (частью воспринятых, частью не воспринятых, но представляемых), объединение которых именуется предметом. Поскольку было заявлено, что воспринятые и представляемые свойства образуют предмет, то из этого следовало, согласно ленинской логике, что все предметы являются представляемыми предметами, и нет реальных предметов. Если слова «представляемое свойство» соединить со словом «предмет», то получиться ни что иное, как философское понятие «представляемый предмет» без философского понятия «реальный предмет».
Человеческие размышления выдают себя не за размышления, а за объективную реальность. Идея мнит себя объектом,  комплекс ощущений надевает на себя карнавальную маску материального объекта и иллюзорно выдает себя за материальный объект, независимый от человека.  Называемое объективными телами нуждается в проверке с целью уточнения, действительно ли тела являются телами, а не психическими отражениями.  Действительность может быть действительностью, а может быть мыслительной идеей, иллюзорно считаемой  реальной действительностью.
18 марта 2013 года Макушинский районный суд Курганской области вынес приговор врачу-педиатру. Установлено, что 29 ноября 2011 года  в городе Макушино к участковому врачу-педиатру обратилась местная жительница по поводу болезненного состояния ребенка — кашель, высокая температура, отсутствие аппетита; женщина сообщила, что ребенок мог проглотить металлическую монету.  Однако врач не назначила рентгеноскопическое обследование; врач назначила лечение от острого респираторно-вирусного заболевания, в соответствии с установленным диагнозом — ОРВЗ. Через три недели ребенок умер. Вскрытие показало, что поставленный диагноз был иллюзорным (педиатром не совершено философское перевертывание, и врачебные размышления принимались как объективная реальность), а действительный диагноз состоял в том, что проглоченная монета вызвала химическую реакцию в кишечнике, в том месте, где к кишечнику примыкает крупная артерия; от химической реакции стенка кровеносного сосуда стала тонкой и произошел разрыв стенки; смерть наступила от внутренней массивной кровопотери. Врач-педиатр была приговорена к двум годам лишения свободы.
Согласно статистическим исследованиям Льва Владимировича Кактурского, одного из главных российских патологоанатомов, расхождение между клиническими (прижизненно поставленными) диагнозами и патологоанатомическими диагнозами, колеблется в пределах от 10 до 20%, во многих странах, включая Россию.
Пока пациент жив,  врачи не знают, каков диагноз будет поставлен патологоанатомом в процессе вскрытия. Врачи идут обходным путем, не пользуясь результатом патологоанатомического вскрытия, когда врачи назначают пациенту то или иное лечение.  Врачи выкручиваются собственными силами, и не просят подсказки у патологоанатомов по поводу правильного диагноза (поскольку невозможно сделать патологоанатомическое вскрытие еще живому пациенту), хотя всем известно, что диагноз от патологоанатома имеет объективный характер. Результат патологоанатомического исследования объективен, но это объективное не является основой, которую можно взять как первичное и из которой выводится тот или иной способ лечения пациента, из которой выводится представление врачей о болезни.  В соответствии с кантианской философией, врачи не умеют ставить прижизненные диагнозы, используя объективный источник информации, представляющий собой патологоанатомическое исследование. Такое неумение, сопровождаемое неспособностью сопоставить прижизненный диагноз с диагнозом от патологоанатома, приводит к ошибкам во врачебных диагнозах, составляющих примерно 10-20%.
Диагнозы, которые ставят врачи, и болезни, от которых лечат врачи, суть не настоящие элементы мира, поскольку они опровергаются диагнозами и болезнями, становящимися известными патологоанатомам после вскрытия.
В 1969 году издана книга «Ленин как философ». Один из соавторов книги, профессор философии Подосетник В. М., написал: «Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания».
Если написанное Подосетником приложить к врачебной деятельности, то получится: если врач считает себя свободным от объективного диагноза, который будет поставлен патологоанатомом после вскрытия, если врач не пытается поставленный им прижизненный диагноз сравнить с диагнозом от патологоанатома, если врач создает в своей голове представление о болезни, не считаясь с диагнозом от патологоанатома, то это неизбежно разгораживает врача и болезнь. Патологоанатомы дают абсолютное знание, но врачи свое относительное знание (прижизненные диагнозы) не пытаются сопоставить с абсолютным знанием, чтобы относительное знание привести в соответствие с абсолютным знанием.
О чем спорили между собой Ленин и эмпириокритики?  Ленину потребовалось взойти на максимум своих философских способностей, чтобы доказать объективный характер абсолютного знания и объективный характер относительного знания, хотя эти два вида знания отличаются друг от друга (подобно тому, как абсолютное знание о болезни, имеющееся у патологоанатома, отличается от относительного знания, имеющегося у обычных врачей-терапевтов). Абсолютное  играет важнейшую роль в приблизительном приближении относительного к абсолютному, утверждал Ленин. Эмпириокритики не соглашались с Лениным, и настаивали на том, что отличие относительного от абсолютного свидетельствует о необъективном характере относительного. Абсолютное неизвестно, и не может играть существенной роли в процессе выяснения приближения относительного к абсолютному (аналогично тому, как диагноз от патологоанатома не играет роли при попытке врача привести прижизненный диагноз в соответствие с патологоанатомическим диагнозом). Нет сомнений в том, что врач желает сообразовать поставленный им прижизненный диагноз с диагнозом от патологоанатома, но возникшее желание нельзя объявлять реалистичным, осуществимым желанием.
Врачи лечат не от тех болезней, которые имеются у пациентов, а от тех болезней, которые отразились в головах врачей. То, что врачи называют болезнью и от чего лечат, есть абстракции, опирающиеся на чувственные данные, которые подвергнуты упорядочиванию для выявления закономерности.
Ленин привел в своей философской книге, на страницах 33, 148, 249, высказывания Маха, о том, что называемое вещами есть мысленный символ, опирающийся на закономерную связь чувственных данных. Такая точка зрения названа Лениным идеалистической точкой зрения. Точка зрения Маха имеет такой же смысл, какой смысл имеют вышеприведенные высказывания относительно диагнозов.
Поскольку точка зрения Маха названа Лениным идеалистической, то надлежит называть идеалистической точку зрения «врачи лечат не от тех болезней, которые имеются у пациентов, а от тех болезней, которые отразилась в головах врачей; что врачи называют болезнями и от чего лечат, есть  умственные символы».


Глава 10. Картина мира. Упрощенная трактовка принципа фальсификационизма Поппера.  Приближается ли относительное к абсолютному?
     

Практическая деятельность людей направлена на реализацию потребительского отношения к  окружающему миру, и в ходе потребления совершаются попытки осмыслить природные явления (вложить смысл в природные явления, чтобы стало понятным). Первоначальная цель постижения окружающего мира — расширить удовлетворение потребностей и уменьшить влияние того, что ухудшает жизнь (приспособление человека к среде проявляется в том, что среда подвергается приспособлению к человеку). «Существенной и ближайшей основой человеческого мышления является именно изменение природы человеком, а не природа как таковая, и разум человека развивается соответственно тому, как человек научался изменять природу» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).  Плодоношение полей зависит от ила, выносимого рекой Нил на берега, и поля нужно подготовить к очередному разливу Нила и поступления на поля речного ила; восход Солнца на фоне какого-либо созвездия, или закат Солнца на фоне того или иного созвездия дает информацию о времени будущего разлива и перенос речного ила,  и поэтому наблюдение за небесным движением светил является жизненной необходимостью.  Ощущения и эмоции выполняют функцию сигнализации об успешности или не успешности выполнения деятельности, соответствия или несоответствия предметов и явлений потребностям и интересам человека.  В процессе познания окружающего мира и своего места в мире, в сознании человека  закрепляются (и сохраняются) знания, умения, навыки, типы поведения. Знания и умения играют вспомогательную роль в процессе углубляющегося удовлетворения потребностей. Возникает психологическая потребность нарисовать в своем сознании некую картину, отображающую человека и результаты его познавательной, практической деятельности, и помогающую ориентироваться в бытии. Совокупность результатов познавательной деятельности,  устойчивых представлений, определяемых данным уровнем развития общественного производства, техники, науки, культуры и системы общественных отношений образует определённую картину мира. Составной частью картины мира является изображение процесса получения и аргументации знания. Представления об окружающем мире основаны на всей совокупности доказанных фактов и установленных причинно-следственных связей, что позволяет с определённой степенью уверенности делать способствующие развитию человеческой цивилизации  прогнозы о прошедших, настоящих и будущих свойствах  мира внутри человека и вне человека.  Научная картина мира, хотя и может составлять значительную часть мировоззрения, никогда не является его адекватной заменой, так как в своем индивидуальном бытии человек нуждается как в эмоциях и художественном или чисто бытовом восприятии окружающей действительности, так и в представлениях о том, что находится за пределами достоверно известного или на границе неизвестности, которую предстоит преодолеть в тот или иной момент в процессе познания. Картины мира представляет собой  руководящие установки, которые определяют способ восприятия и осмысления эмпирического и теоретического материала, и в силу этого навязывает человеку представление о том или ином соотношении человеческого и нечеловеческого, взятое во всех ракурсах: онтологическом, теоретико-познавательном, ценностном, деятельностном. Навязывание вызывает ответную реакцию — критичность, сомнение в эффективности планируемой деятельности, исследование особенностей восприятия в аспекте влияния желательного на обнаруживаемое, изучение шизофрении, мании величия и иных повреждений внутреннего мира человека с целью выявления их влияния на формирование знания; поиск факторов, затрудняющих познание или искажающих познание.
Картина мира есть мысленный символ, опирающийся на чувственные данные, которые подвергнуты упорядочиванию для выявления закономерности.
Эрнст Мах говорил о том, что называемое вещами есть мысленный символ, опирающийся на закономерную связь чувственных данных.
Человек познает мир и по результатам познания создает картину мира. По мнению некоторых философов,  исследованием занимается не только человек, но и нечеловеческое существо. Оно обладает непревзойденными познавательными способностями, намного опережая людей. Нечеловеческое существо изучает мир, окружающий человечество, и, исходя из изученного, создает истинную картину мира. Затем нечеловеческое существо производит сравнение двух картин мира, — картины мира, созданной человечеством, и картины мира, созданной нечеловеческим существом. Обнаружив, что первая картина мира по своему содержанию на протяжении веков приближается к содержанию второй картины мира, нечеловеческое существо таинственным образом сообщает об этом избранным людям.


Критичность по отношению к картине мира таким образом обозначена Львом Семеновичем Бергом:  «Наука чтит своих духовных вождей, своих Аристотелей, Коперников, Ньютонов, Ломоносовых, Лавуазье, Кантов, но не творит из них кумиров.  Каждое из их положений может быть оспариваемо и, действительно, оспаривалось. Никому и в голову не придет считать выводы этих гениев непогрешимыми.   Научное беспристрастие заставляет чтить гениев и тогда, когда их идеи оказываются отвергнутыми или отошедшими на задний план.  Девиз науки — терпимость, ибо наука чужда фанатизма,  преклонения перед авторитетами.  Перефразируя слова Фулье, можно сказать,  что единственный абсолютный закон, которому повинуется мораль науки, — это предписание никогда не поступать так, как будто владеешь абсолютной истиной.  Главная обязанность ученого, говорит Бертло, не в том, чтобы доказать непогрешимость своих мнений, а в том, чтобы всегда быть готовым отказаться от всякого воззрения, представляющимся недоказанным, или всякого опыта, оказывающимся ошибочным. Ученый обязан считаться и с взглядами, противоречащим своим научным воззрениям. Не существует никакого другого поручительства в истинности какого бы то ни было мнения, кроме того,  что каждому человеку предоставляется полная свобода доказывать его ошибочность»(«Наука. Ее смысл, содержание и классификация», 1922 год).
Геолог из США Томас Чемберлин в 1904 году сочинил гипотезу о возникновении планеты Земля и других планет: недалеко от Солнца пролетела звезда и силой своей гравитации вырвала из Солнца некоторую часть солнечной материи, и одновременно с этим Солнце вырвало из звезды часть звездного вещества; звездное  вещество остыло, затвердело, и образовало планеты.
Чемберлин оставил свой след не только в геологии и астрономии, но и в философии. Им сказано, что неприятные последствия бывают от чрезмерных симпатий ученого к выдвинутой им гипотезе.   «В тот момент, когда кто-ни¬будь предлагает свое оригинальное объяснение какого-нибудь явления, кажущееся ему удовлетворительным, у него рождается любовь к своему интеллектуальному отпрыску; и по мере того, как это объяснение выра¬стает в определенную теорию, родительская привязанность к этому отпрыску тоже растет, и он становится все более дорогим... Бессозна¬тельно начинается также нажим на теорию, чтобы приспособить ее к фактам, и нажим на факты, чтобы подогнать их под теорию...  для того, чтобы избежать этой серьезной опасности, предлагается метод множественных рабочих гипотез. Он отличается от простой рабо¬чей гипотезы тем, что распределяет усилия и уменьшает привязанности... Каждая гипотеза подсказывает свои собственные критерии, свои собст¬венные средства доказательства, свой собственный метод выявления истины, и если какая-то группа гипотез охватывает предмет со всех сто¬рон, общий результат применения средств и методов будет богатым и полным». 
По Чемберлину, этот метод подспудно развивает способности к сложному мышлению и этим способствует адекватному отображению окружающей действительности в научной картине мира. Каждая гипотеза беспрепятственно  выискивает недостатки в иной гипотезе, и за счет этого недостатки устраняются.
Выражаясь современным философским языком, Чемберлин настаивал на том, чтобы происходил сдвиг парадигмы.

Каждая вещь представляет собой тройственность вещи — вещь, использование вещи,  причина ее существования.


Владимир Николаевич Игнатович в книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» пишет: «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)». 
Можно изучить теорию и понять содержание теории. Что нужно сделать для выявления чего-то лишнего в теории, по сравнению с объективной реальности, или для выявления того, что в содержании теории чего-то не хватает?  Нужно сопоставить содержание теории с содержанием объекта.  Но Игнатович ничего не говорит о том, каким способом можно установить содержание природного явления. Молчание в этом вопросе заставляет предположить, что нечеловеческое существо сообщает Игнатовичу подробную информацию о природном явлении, из этого развернутого сообщения Игнатовичу становится известным содержание природного явления, и путем сопоставления Игнатович выявляет, имеется или не имеется в теории постороннее содержание, не относящееся к содержанию природного явления.
Игнатович не сообщает читателям своих книг,  каким образом читатели смогут установить содержание природного явления, чтобы сопоставить и убедится в том, что в содержании теории нет иного содержания, кроме того, что имеется в самом природном явлении.  Игнатович не предоставил читателям книги инструкцию о том, как читатели могут достигнуть цели, обозначаемой словами  «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)».  Когда Игнатович пишет философские слова, то в его философскую голову не приходит мысль, что у читателей его книг, не имеющих настоящего философского мышления, возникнет стремление воплотить в жизнь слова Игнатовича, — но осуществление будет невозможным от того, что Игнатович не рассказал о процедуре воплощения. Игнатович не догадывается о том, что нужно писать такие слова, из которых читателю становится понятным, как ему, читателю, использовать на практике написанное в книге Игнатовича.  Игнатович не догадывается, что написанное им должно быть не догмой, а руководством к действию.
Формулировка Игнатовича «В содержании истинной теории какого-либо явления (объекта) не должно быть иного содержания, кроме того, что имеется в самом явлении (объекте)» представляет собой онтологический аспект теории познания. Имеется и гносеолого-практический аспект, — что должен сделать человек, чтобы ему стало известно содержание, называемое Игнатовичем иным?  Игнатович обходит молчанием гносеолого-практический аспект.
Некий философ произнес абстрактные слова: «Слова разделяются на две группы: одну группу слов составляют слова, которые служат для выражения как истины, так и заблуждения; другую группу слов составляют слова, которыми выражаются исключительно истинные суждения». Абстрагирование иногда наблюдается как симптом  шизофрении.
Трудно ли изучать философию? Когда философию преподают философы, страдающие абстрактно-словесным поносом, — трудно. Нужно иметь крепкие нервы и насмешливо-саркастическое отношение к философам, чтобы углубленно изучать философию.
Сторонник диалектико-материалистической философии В.Н.Игнатович убежден в неэквивалентности двух  суждений: «давление газа в баллоне было рано десяти атмосфер, но потом давление исчезло» и «давление газа в баллоне было равно десяти атмосфер, но затем давление снизилось до нуля». Об отсутствии эквивалентности Игнатович рассказал на страницах своей книги «Введение в диалектико-материалистическое естествознание».
В.Н.Игнатович не написал о том, какими опытами можно было бы проверить неэквивалентность двух указанных им суждений.
Очевидно, для проведения экспериментов нужно иметь два манометра различной конструкции, один из которых позволяет обнаружить нулевое давление, а другой позволяет обнаружить отсутствие давления.  Однако научно-техническая революция еще не дошла до стадии, на которой возможно создание манометров, совершающих такое измерение.
Поскольку Игнатович смог найти различие между отсутствием давления, и давлением, равным нулю, то можно посоветовать Игнатовичу найти различие между стереоскопическим зрением и бинокулярным зрением.
Когда Самнер и Нортроп впервые  получили пищеварительные ферменты в кристаллическом виде, то они писали о ферментах такие слова, которые можно проверить опытным путем.  Эйкман, Хопкинс, Фанк, Макколам, Дэйвис, Драммонд, Коэн, Мендель, Сент-Дьерди, Кинг, Кербет, Сцент-Гьерги, Бессонов изучали тот или иной витамин, и свои исследования они описывали словами, которые можно проверить опытным путем. Философ Рей рассказывал о том, что физико-химические науки находятся в кризисе, и при этом свои мысли Рей выражал словами, которые можно проверить посредством наблюдения за наукой.  Менделеев свои мысли о химических элементах излагал словами, которые можно проверить опытным путем. Лауэ составил свой рассказ о длине волны рентгеновских лучей так, что рассказ можно было проверить опытным путем. В отличие от Владимира Игнатовича,  Эрнст Мах при изложении своих философских и физико-физиологических взглядов пользовался словами, которые можно проверить опытным путем. Мах описывал свои размышления о природе и познании так,  чтобы наличествовали благоприятные условия для критиков, стремящихся выявить ошибки в размышлениях.
Каждый исследователь обязан подсказать своим оппонентам, каким образом можно подвергнуть провозглашенную исследователем теорию проверке, для выявления ее ошибочности.
Декарт и Кеплер имели объяснение того, почему Луна не падает на Землю, почему планеты безостановочно вращаются вокруг Солнца, и свои объяснения эти исследователи выразили словами, которые невозможно было проверить опытным путем.  Показатель преломления прозрачной среды приблизительно (но не точно) равен отношению скорости света в пустоте и скорости света в рассматриваемой среде. Отсутствие точного равенства Рейли в 1881 году объяснял при помощи двух скоростей: скорости света совокупности нескольких цветов (эта скорость, немного меньшая, наблюдается в экспериментах), и скорости света узко выделенного цвета (эта скорость немного больше, и она не обнаружена в экспериментах). Теорию Рейли невозможно проверить опытным путем, и Рейли излагал свою теорию словами, не подтверждаемыми экспериментально. 
Игнатович прочитал книги, написанные Декартом, Кеплером, Рейли,  и Владимир Николаевич Игнатович задумался: эти великие люди писали слова, которые невозможно проверить опытным путем, и могу ли я уподобиться этим великим людям, и тоже писать слова, не проверяемые экспериментально? После непродолжительного размышления Игнатович пришел к выводу: могу. 
Игнатович нашел свое место  в идейной борьбе, в которой принимают участие философы, разрешающие сами себе писать экспериментально непроверяемые слова, и философы, возглавляемые Эрнстом Махом, запрещающие сами себе писать слова, которые невозможно проверить опытным путем.
Заявление Игнатовича о различии давления, равного нулю, и исчезнувшего давления, подлежит экспериментальной проверке, однако это затруднено, так как Игнатович  не сообщил, каким способом можно убедиться в правильности или ошибочности концепции.
Естествоиспытатель должен создавать концепции, направляющие мысли к способу проверки  с целью выявления правильности или ошибочности концепции.  Естествоиспытатель должен создавать концепции, позволяющие мысленно представить процедуру проверки концепции.


Представление о природном явлении должно указывать на совершение человеком какого-либо полезного действия, и осуществимость действия (или хотя бы создание мысленного представления о процессе осуществления)  является существенным компонентом представления о природном явлении.
В  27-й главе «По ту сторону конкретного» продолжается обсуждение вопроса о том,  что представление о существующем в окружающем мире должно быть не догмой, предназначенной только для того, чтобы о ней рассказывать с кафедры и воспроизводить ее на экзаменах, а должно быть руководством к действию, согласно первоисточнику.


   «Лишь когда естествознание и историческая наука впитают в себя диалектику, лишь тогда весь философский скарб, — за исключением учения о мышлении, — станет излишним, исчезнет в положительной науке»(Ф.Энгельс, «Диалектика природы», Сочинения, т.20, с.525).
Заявленное Энгельсом представляет собой онтологический аспект — процесс должен развиваться так, чтобы произошло впитывание диалектики. Но не меньшее значение имеет и гносеолого-практический аспект, — что должен сделать человек, чтобы ему стало известно о впитывании? 
Энгельс имел обязанность сообщить, какими способами можно установить, что естествознание впитало или не впитало в себя диалектику. Однако Энгельс проигнорировал свои обязанности, и не предоставил надлежащую информацию.  По этой причине затруднительно проверить степень пропитанности диалектикой естествознания (30%, 70%, или 90% пропитанности). Не найден ответ на вопрос: что нужно сделать для того, чтобы стала известной глубина впитывания диалектики в естествознание?
Многим людям известны способы измерения относительной влажности или относительной деформации, но никому не известны способы измерения относительной впитываемости диалектики. Впитываемость диалектики чрезвычайно трудна для научного исследования.
Как сказал Д.И.Менделеев, наука начинается тогда, когда начинают измерять. Поскольку высказывание Ф.Энгельса о впитываемости не касается измерений, высказывание непроверяемо и неизмеряемо, то в свете точки зрения Менделеева, энгельсово высказывание не имеет отношения к науке.
Исследователь должен создавать концепции, направляющие мысли к способу проверки протекания процессов, изображаемых в концепции. Исследователь должен создавать концепции, позволяющие мысленно представить процедуру проверки концепции.
Степень пропитанности должна определяться путем сравнения с некоторой эталонной пропитанностью. Однако Фридрих Энгельс ничего не сказал об пропитанности диалектикой, взятой как эталон. Вследствие этого, невозможно определить, насколько близко приблизилась реальная пропитанность к эталонной пропитанности.
Любопытно отметить, что Лев Борисович Баженов, автор книги «Строение и функции естественнонаучной теории», изданной в 1978 году, написал фразу, которую можно квалифицировать как направленную против Фридриха Энгельса — «Требование принципиальной проверяемости теоретических представлений является глубоко материалистическим по своему духу, направленным против введения в науку таинственных, неуловимых "вещей в себе"».
Впитываемость диалектики является неуловимым процессом, нераскрываемым при помощи экспериментов, и такая впитываемость не должна фигурировать в науке.  Разве что нечеловеческое существо обладает способностью измерять впитываемость диалектики, и нечеловеческое всеведущее существо сообщает людям соответствующие сведения.


По сути дела, Рихард Авенариус ставил на первое место вопрос: что должен сделать человек, чтобы ему стало известно о существующем в окружающем мире; на второе место поставлен вопрос о том, что существует в мире. Постановка вопросов в такой последовательности вызвала нарекания со стороны В.И.Ленина, и была охарактеризована как недостаточность объективности. По мнению Ленина, у людей имеется возможность ставить вопросы (и отвечать на них) в обратной последовательности.


Владимир Николаевич Игнатович установил связь с нечеловеческим существом, и от него получает информацию о том, как устроен мир. Эта информация помогает Игнатовичу устанавливать,  насколько близко теории приблизились к устройству мира. Владимир Ильич Ленин также смог наладить связь с нечеловеческим существом, и устанавливать факт приближения содержания физических и химических теорий к содержанию мира. «Крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.326).   
Одни люди получают информацию от нечеловеческого существа, другие люди не получают. В соответствии с этим, люди подразделяются на тех, кто признает факт приближения физических и химических теорий к содержанию природы, и на тех людей, кто отрицает факт приближения.  Люди, не установившие связь с нечеловеческим существом, завидуют тем, кому нечеловеческое существо поставляет информацию, недоступную для человеческого познания, и чувство зависти заставляет отрицать факт приближения.
Одни люди получают информацию от нечеловеческого существа, и это позволяет говорить им о приближении относительного к абсолютному, субъективного к объективному (как об этом говорил В.И.Ленин на страницах 328 и 329 своей философской книги).   Другие люди не получают информацию от нечеловеческого существа, и это позволяет говорить им только о приближении относительного к относительному, субъективного к субъективному.
Те, кто не получает информацию от нечеловеческого существа, из-за зависти называют догмой провозглашаемое людьми, наладивших контакт с нечеловеческим существом.


«Энгельс, разоблачая непоследовательного и путаного материалиста Дюринга, ловит его именно на том, что он толкует об изменении понятия времени (вопрос бесспорный для сколько-нибудь крупных современных философов самых различных философских направлений), увертываясь от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство или время? суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия?»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.182). 
Нечеловеческое существо располагает убедительными доказательствами того, что пространство и время есть объективно-реальные формы бытия, и что происходит приближение к ним. Евгений Дюринг не смог установить связь с нечеловеческим существом, и не смог получить от нечеловеческого существа информацию о доказательствах насчет объективности пространства и времени, о доказательствах по поводу приближения. В распоряжении Евгения Дюринга имелись человеческие доказательства, и по этим доказательствам он не смог определить, что пространство и время являются объективными и что имеет место приближение. Дюринг придерживался имеющихся сомнительных доказательств, и по причине сомнительности доказательств он  увернулся от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство и время?
Евгений Дюринг не смог провести эксперименты, доказывающие объективность и приближение.  Он не хотел выходить за пределы опытов и экспериментов,  не хотел высказываться об окружающем мире так, чтобы высказывания имели недостоверное содержание, не хотел путать читателей своих книг недостоверными высказываниями (путем вставления словечек туда, где не хватает верных мыслей, как заметил Карл Маркс), и по этой причине он был назван непоследовательным и путаным материалистом. Непоследовательный и путаный материалист Дюринг нуждался в экспериментальных доказательствах, доказывающих соответствие между объективной реальностью и высказываниями.
Последовательные материалисты не нуждаются в проведении экспериментов, чтобы произнести высказывание по поводу того, суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия.
Перед Дюрингом и многими другими материалистами стояла материалистическая задача: способами, независимыми от человека, установить, что пространство и время существуют независимо от человека. Выполнение такой задачи оказалось непосильным для Дюринга (поскольку Дюрингу не были подвластны способы, не зависимые от него); невыполнение задачи вызвало критику в адрес Дюринга. 
Нечеловеческое существо познает окружающий мир независимо от человека, и через это может быть решена указанная задача. 


Нечеловеческому всезнающему существу известны свойства сжатого воздуха.  Подобно тому, как некоторые философы устанавливают связь с нечеловеческим существом, и на основании получаемой информации приходят к выводу о приближении результатов научных исследований к объективной реальности, так и Петр Леонидович Капица мог бы обратиться за помощью к нечеловеческому существу для получения нужной для создания ожижителя воздуха информацией о свойствах сжатого воздуха. Но Капица не получил информацию. По причине незнания свойств сжатого воздуха, конструкцию изобретаемого ожижителя Капица не приводил в соответствие с объективными свойствами сжатого воздуха.  Объективно существующий дефект в конструкции первых образцов ожижителя воздуха не отразился в сознании Капицы (в тот момент времени, когда дефект имел проявление в виде наблюдаемом низком коэффициенте полезного действия ожижителя воздуха).  Объективно существующий дефект не воздействовал на Капицу таким образом, чтобы возникло копирующее отражение.
Патологоанатом в ходе вскрытия умерших пациентов получает достоверную информацию о болезни. Большинство врачей при лечении еще не умершего пациента не обращаются к патологоанатому для получения достоверной информации о болезни, имеющейся у живого пациента (эта информация появиться у патологоанатома после вскрытия этого пациента, после его смерти). Большинство врачей не способны поставить диагноз еще живому пациенту таким образом, чтобы диагноз привести в соответствие с диагнозом от патологоанатома. То, что отражается в голове патологоанатома и является объективным, не отражается в голове врача, пока пациент жив. Объективно существующая болезнь не воздействует на органы чувств врачей таким образом, чтобы возникло копирующее отражение.
В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс требовал от естествоиспытателей, чтобы они представления о действительности выводили из самой действительности, чтобы представления о действительности приводились в соответствие с действительностью. Однако выполнимо ли требование Энгельса? Капица и врачи оказались бессильны создать в своих головах представления и эти представления привести в соответствие с объективной действительностью. Для того, чтобы действительность сыграла важную роль в исследованиях, необходимо отражение действительности в головах исследователей. Но если действительность не отражается в головах, то действительность не может использоваться в исследованиях.
Проблема, связанная с незнанием действительности, не может быть устранена посредством пропаганды и агитации, направленной на доказывание объективного существования действительности. Быть философом-материалистом и повторять мантры про независимость действительности от человека, непроизводность объекта от субъекта — это хорошо, и достаточно для чтения лекций студентам и аспирантам, но недостаточно для возникновения копирующего отражения. Чтобы быть материалистом и проводить исследования по-материалистически (как требовал Энгельс: представления приводить в соответствие с действительностью), к мантрам об объективности действительности необходимо добавить знание о действительности.
Одна из сторон философии Иммануила Канта состояла в том, что был поставлен вопрос, и дан положительный ответ на вопрос, относительно возможности проведения исследований в условиях незнания действительности.  Петр Леонидович Капица воспользовался возможностями, предоставленными кантианской философией, и провел исследование в условиях невозможности привести представление в соответствие с действительностью, которая неизвестна.
Энгельс критиковал своих философских противников, и в ходе критики Энгельс не концентрировал свое внимание на том, в каких условиях требовали проводить исследования философские противники Энгельса — в условиях знания действительности, или в условиях незнания действительности.
В действительном мире есть многое неизвестное, и оно должно подвергаться исследованию, с учетом того, что оно неизвестно. Исходным пунктом исследования является неисследованное. Философские противники Энгельса говорили об осуществлении исследований таким образом, чтобы не происходило приведение представлений в соответствие с действительностью (которая неизвестна из-за неисследованности). Энгельс не соглашался с такими исследованиями, т.к. имелся более лучший, по мнению Фридриха Энгельса, вариант осуществления исследований, т.е. вариант с приведением представлений в соответствие с действительностью. Но на самом деле, предлагаемый Энгельсом вариант был не лучшим, а худшим вариантом (вариант от Энгельса требовал от исследователей иметь в своем распоряжении то, чего не могли раздобыть исследователи).
Вариант от Энгельса рекомендовал исследователям иметь большое количество информации, вариант от философских противников Энгельса позволял исследователям иметь малое количество информации (в связи с неисследованностью).
Вариант от философских противников Энгельса признавал объективный характер диагноза, поставленный патологоанатомом после вскрытия, и разрешал врачу не приводить диагноз (и лечение) в соответствие с объективными диагнозом от патологоанатома.  Вариант от философских противников Энгельса разрешал врачу не вести пропаганду и агитацию (пока пациент жив) по поводу того, что прижизненный диагноз приблизительно приближается к диагнозу от патологоанатома.  Какая врачу польза от того, что поклонники энгельсовской философии с пеной у рта доказывают объективный характер результатов патологоанатомических вскрытий и сообщают, что в прошлом году прижизненные диагнозы были приблизительными копиями патологоанатомических диагнозов? Разве разговоры поклонников энгельсовской философии насчет объективности диагнозов от патологанатома, реальности (не продукт человеческого мышления, якобы совершающего полагание) болезней, прошлогодних данных о приблизительной копийности прижизненных и патологоанатомических диагнозов, необходимости приведения прижизненных диагнозов в соответствие с объективными диагнозами от патологоанатома, помогают врачу исполнять свои профессиональные обязанности?
В 1845 году немецкий астроном Иоанн Галле составил подробную таблицу координат орбиты планеты Уран в промежутке времени от начала восемнадцатого века до середины девятнадцатого, и Галле высказался о существовании неизвестной планеты, нарушающей «правильную» орбиту Урана;  об этом Галле сообщил многим ученым, в том числе французскому астроному Леверье. Урбен Леверье на основе таблиц движения Урана, составленных Иоанном Галле, рассчитал орбиту неизвестной планеты, и указал то место небосвода, где могла находиться планета в сентябре 1846 года. Получив сообщение от Леверье, Галле направил свой телескоп в указанную точку, и увидел новую планету.
На протяжении одного года представление Галле не приводилось в соответствие с объективной реальностью, т.к. реальность была неизвестной. Реальность стала известной только тогда, когда реальность была обнаружена при помощи телескопа.  На протяжении одного года Галле не мог ответить на вопрос: является ли приблизительно-копирующим приближением к объективной реальности его размышления о существовании неизвестной планеты?  На протяжении года Галле увертывался от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны его представления о неизвестной планете, реальна или идеальна неизвестная планета?  Объективно существующая в 1846 году неизвестная планета не воздействовала на Галле таким образом, чтобы возникло копирующее отражение в 1845 году.  Галле и Леверье не воспользовались советами Энгельса и ему подобными философами относительно порядка проведения копирующих исследований:  начала убедиться в объективном существовании планеты, потом приниматься за построение в голове представления о траектории планеты (чтобы обеспечивалась тесная связь действительности и представления о действительности, и тесная связь приведет к копирующему соответствию представления о действительности с реальной действительностью, как написано в книге «Анти-Дюринг»).

Глава 11.  Принципиальная координация. Тенденциозность и пристрастность среди ученых.  Вернадский о принципиальной координации.


Вещи бывают отвратительные и приятные, желательные и нежелательные, известные и неизвестные, свои и чужие. Вещи вызывают чувство удовольствия или неудовольствия (и другие чувства, например, чувство неизвестности, чувство надежды или страха), и вызываемые чувства  используются как характеристика вещей.  Чувства, характеризующие вещи, состоят из элементов: горькое, сладкое, теплое, холодное, светлое, темное, громкое, тихое, свистящее, гудящее и т.п.  При помощи чувств (и входящих в их состав элементов) производится обозначение вещей (и также обозначение мыслей, которые являются воспоминаниями о вещах). Чувства обладают свойством обозначать «мысли» или «вещи». С одной стороны, вещи вызывают чувства, с другой стороны, чувства обозначают вещи;  чувства, обозначенные как вещи и как воспоминая о вещах, подразделяются на более мелкие структурные элементы. Когда мы говорим о составных частях окружающей среды, о вещах или мыслях, о цветах или неудовольствии и т.д., как о чувствах, то этим часто обозначаются лишь чувства, рассматриваемые отвлеченно от человека, испытывающего чувства. Рассматриваемое отвлеченно от человека обычно называться материальным содержанием того, что на самом деле является совокупностью опыта «среда» и опыта «Я». Опыт «звук», «солнечный свет», «преломление лучей» и т.д. содержит в себе человеческого индивида, делающего такое высказывание; следовательно, в опыте «звук», «солнечный свет», «преломление лучей» и т.д. произведена абстракция от заключающегося в опыте индивида. Хотя в опыте «Я» можно произвести абстракцию (отвлечься) от «среды», а опыт «среда» можно рассматривать отвлеченно от опыта «Я»,  однако так называемое «Я» не бывает без «среды», и опыт «среда» не бывает без того, чтобы в этом опыте не заключалась бы и так называемое «Я». Опыт «дерево перед нами», опыт «трепетание листьев» могут становиться предметом психологии, именно поскольку мы можем мыслить их известным образом в связи с высказывающим индивидом и в этой связи в определенной степени (логически) зависящими от свойств этого индивида. Высказывание, описание, представление есть обусловленное, индивид есть обуславливающее. Определение, понимание среды есть деятельность человеческого ума;  условием, при котором дерево или лист могут быть определены, является существование индивида, совершающего определение. Так излагал Рихард Авенариус учение о принципиальной координации.
Согласно смыслу принципиальной координации, условием, при котором количество деревьев, растущих на острове, может стать известным, является существование индивида, совершающего подсчет количества.  Не может быть так, чтобы никто не подсчитывал количество деревьев на острове, но известно количество деревьев на острове.  Если известно количество деревьев на острове, то необходимо примыслить человеческого субъекта, сосчитавшего количество деревьев и сообщившего о результатах подсчета. С точки зрения здравого смысла, если никто не производил подсчет деревьев на острове, то количество деревьев является сомнительным или недействительным. 
У материалистов — противоположная точка зрения. Сомнительность в количестве деревьев возникает в том случае, когда какой-либо субъект участвовал в подсчете деревьев, и возникла зависимость от субъекта. Чтобы устранить влияние субъекта на объективное количество деревьев на острове, надо отмыслить подсчитывающего субъекта.  Нет подсчитывающего субъекта – нет зависимости количества деревьев от субъекта, нет опасности субъективного идеализма. Несомненным знанием о количестве деревьев на острове является обезличенное знание, т.е. знание, в возникновении которого не участвовал человек.
(Третья точка зрения — обезличенное знание появляется после того, как многочисленные субъекты различными способами проверили одно и тоже знание.)
Никто не имеет права заявлять о конкретном объективном количестве деревьев на острове, вне применения человеческой подсчитывающей способности. Таково идеалистическое мировоззрение авенариусовского толка. Материалисты не согласны с идеалистами; материалисты возражают против того, как Авенариус и ему подобные идеалисты тесно связывают друг с другом применение человеческой подсчитывающей способности и объективное количество деревьев на острове. Материалисты ведут борьбу против тесной связи, о которой заявил Авенариус; они считают своим долгом разорвать упомянутую связь, и для осуществления разрыва материалисты говорят: объективное — вне зависимости от тех или иных человеческих  способностей, и поэтому нет нужды применять человеческую подсчитывающую способность.  Если знание о количестве деревьев, растущих на острове, рассматривать неразрывно (связанно) с тем, что кто-то подсчитал количество, то получится авенариусовский идеализм. Если совершить разрыв, и  количество деревьев не связывать с тем, что кто-то подсчитывал количество деревьев, то получится ленинский материализм.
Если отмыслить субъекта, то можно не обращать внимание на субъекта; если исключить субъекта из рассмотрения, то этим будет достигнута высокая степень объективности (высочайшая объективность количества деревьев на острове).
Независимыми от человеческих способностей являются и те объекты, которые люди знают, и те объекты, которые люди не знают. Таково материалистическое мировоззрение, объясненное в книге «Материализм и эмпириокритицизм», например, на странице 331. Чтобы сохранить независимость от человеческих способностей, можно и нужно изолировать объект от человеческих способностей.  Недостаток объективного момента в учении Авенариуса состоял в том, что он не смог по-материалистически, по-ленински отмыслить подсчитывающего субъекта (с.66, 67, 77).  Требование естествознания — объекты начали свое существование задолго до появления подсчитывающих субъектов. Объекты существуют таким способом, который не требует для их существования подсчитывающих субъектов. Признанием этого мог бы быть устранен недостаток объективного момента.   С требованием естествознания не примиримо учение Авенариуса, в связи с отказом от устранения недостатка объективного момента, в связи с нежеланием отмысливания подсчитывающих субъектов. 
Материализм требует, чтобы каждый человек совершил «признание того, что отображаемый нашим сознанием внешний мир существует независимо от нашего сознания»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 77).   
В книгах, написанных Авенариусом, не было подобной фразы, и это было расценено Лениным как  недостаток объективного момента в учении Авенариуса.
На страницах 320 и 304 материалист Ленин позабыл, как он в начале своей философской книги вел борьбу против идеалистических взглядов Авенариуса на тесную связь между человеческим и объективным, и привел две проавенариусовские фразы (первая — от самого В.И.Ленина, вторая — от Л.Больцмана), которые посвящены тесной связи наблюдающего субъекта и  существования объектов: «Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем», «Мы познаем существование всех вещей из тех впечатлений,  которые они производят на наши чувства».
Получается, что в начале своей философской книги Ленин укорял Авенариуса за отказ отмыслить наблюдающего индивида, за непримиримость учения Авенариуса и естествознания, а в конце книги Ленин признал необходимость присутствия субъекта, который имеет органы чувств и обладает способностью подтвердить существование объектов; в конце книги Ленин примирял учение Авенариуса и учение естествознания.
(В пятой главе «Борьба против метафизики» указывалось, что рентгеновские лучи не вызывают ощущения, и поэтому нужно считать ошибочной точку зрения Ленина и Больцмана о том, что мы узнаем о внешних объектах только в результате воздействия объектов на органы чувств.  Галилей заявил о такой внешней реальности: физические приливы и отливы в океанах физически связаны с математическим сложением или вычитанием скорости годового движения Земли и суточного вращения Земли. Галилей утверждал о реальности сказанного, хотя Галилей своими органами чувств не воспринимал сложение или вычитание скоростей.  Существующее Галилей не обусловливал тем, что существующее воздействует на органы чувств.)
Когда в типографии печатают карту России и на карте пропечатывают цифры относительно длины российской государственной  границы (или цифры относительно высоты холмов и гор), то типографским работникам нужно абстрагироваться (отмыслить) от того, что какие-то люди ходили вдоль границы и геодезическими приборами измеряли километры границы (или измеряли высоту возвышенностей). Если удалось абстрагироваться, то типографы являются материалистами, добившихся высокой степени объективности (объективное берется как то, к чему не причастны субъекты); если типографы не смогли из своих голов выкинуть мысли о геодезистах и примыслили ходящих по границе и измеряющих длину границы геодезистов, то типографы — идеалисты авенариусовского разлива, соскальзывающие к недостаточности объективного момента. Примысливающий (цифры на карте обусловлены примысленными субъективными геодезистами) субъективный идеализм в типографии, и отмысливающий (рассматривающий объективные цифры на карте как не связанные с субъективными геодезистами)  объективный материализм в типографии, — идеализм и материализм ведут борьбу друг с другом, и Ленин считал своим долгом встать на сторону материализма.
Что является основой знания об окружающем мире? Если отмыслить субъекта, то тогда основой будут объективные закономерности мира. Если примыслить субъекта, то тогда основой будут субъективные потуги субъекта, направленные на осмысленное выявление ранее неизвестных закономерностей мира.
Рихард Авенариус писал, что вещи вызывают знаки, называемые чувствами;  чувства, вызываемые вещами, используются как характеристики вещей, или как обозначение вещей (Авенариус хотел сказать, что люди наделяют вещи свойствами, исходя из чувств, появляющихся у людей от воздействия свойств). Последнюю фразу Авенариус иногда заменял неудачным оборотом речи «чувства обозначаются вещами».
Из словесных оборотов Авенариуса  В.И.Ленин сделал вывод, что слово «вещь» используется вместо слова «чувство», а слово «чувство» используется вместо слова «вещь», и что для Авенариуса чувства и вещи — это одно и то же. Чувства находятся в голове Авенариуса, следовательно, в голове Авенариуса находятся и вещи, поскольку чувства и вещи одно и то же. Вещи находятся в голове Авенариуса, и вне головы Авенариуса нет вещей, согласно логическому смыслу мировоззрения этого философа. Вокруг солипсиста Авенариуса — пустота, в которой нет вещей.
В своих книгах Авенариус не подразумевал, что чувство и вещи — это одно и то же.  Но Ленин стремился очернить Авенариуса, и сделал заведомо неадекватные выводы из слов Авенариуса.
Ленин использовал двойные стандарты. Когда Ленин семнадцать раз проводил линию от внутренне-психического к внешне-объектиному, то проведение такой линии Ленин считал естественным, общепринятым. Но когда Авенариус проводил точно такую же линию (чувства используются как обозначение вещей), то это было названо Лениным предательством науки, недостойным настоящего ученого.
Согласно принципиальной координации, известность существующего в окружающей среде зависит от исследования среды. В.И.Ленин убрал слово «известность», и внушал читателям своей философской книги, что принципиальная координация подразумевает зависимость существующего в среде от исследования среды. Ленин сочинял небылицы про концепцию Авенариуса.
В.И.Ленин доказывал, что эта концепция является противоречивой, поскольку в ней сочетается и зависимость (идеалистическая зависимость), и независимость (материалистическая независимость), а именно: описание «среды» зависит от индивида, но при наличии сильной абстракции можно представить, что описываемая «среда» не зависит от индивида.  Другими словами, содержание знаний зависит от индивида, изучающего природу, а содержание природы не зависит от индивида, изучающего природу. Авенариус брал идеалистическую зависимость, и спутывал ее с материалистической независимостью — так писал В.И.Ленин, и при помощи таких слов Ленин навязывал читателям своей книги ложное представление о концепции Авенариуса.
Буажире и Гольбах высказались за то, что картины, которые  рисует нам наш разум, отражают именно объективную модель как она есть, а не что-нибудь искаженное. Такому пониманию вставляло палки в колеса идеалистическое учение Авенариуса (описание среды зависит от свойств наблюдающего индивида, и описание искажается огрехами), и поэтому учению Авенариуса была противопоставлена теория отражения Ленина, отрицающая зависимость описания среды от свойств индивида.  Концепции Авенариуса, связанной с недостаточной объективностью, Ленин противопоставил свою концепцию, имеющую высокую степень объективности.
Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).
Энгельс ведет речь о том, что имеется неразрывная связь между устаревшим традиционными представлениями, сидящими в голове исследователя, и процессом изображения фактов, и это приводит к неправильному изображению фактов. Концепция Энгельса связана с недостаточной объективностью. Сади Карно старался правильно изобразить наблюдаемые им процессы внутри паровой машины, но все-таки были допущены ошибки (в незначительном количестве), вызванные влиянием предвзятой ложной теории, согласно которой активную роль в тепловых процессах играет теплород.
Любопытно отметить, что изложенное Энгельсом мнение про оперирование представлениями, ложно понимаемых как факты, было подвергнуто разоблачительной критике со стороны Ленина. На странице 152 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин отнес к идеалистической линии в философии мнение о том, что опыт в широком смысле слова включает в себя мыслительные ценности.
Фридрих Энгельс: «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания…обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем»(«Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»). 
Авенариус издавал научный журнал, и при помощи журнала распространял свои взгляды.  Энгельс читал журнал,  и вычитанное в журнале повторил своей фразой о том, что содержание приобретаемых знаний обусловлено условиями получения знаний.
В.И.Ленин не согласился с мнением Ф.Энгельса, аналогичное мнение Авенариуса назвал идеалистическим хламом, и Ленин доказывал, что научные понятия объективны и не зависят ни от человека, ни от человечества, ни от условий познания. Энгельс менее предвзято относился к концепции Авенариуса, Ленин — более предвзято.
Согласно ленинской логике, если приобретаемые нами знания обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем, то из этого вытекает идеалистический вывод о том, что природа зависит от условий, в которых мы получаем знания о природе.  Чтобы преодолеть идеализм, нужно вести философскую и идеологическую борьбу против философии Авенариуса, настаивающего на том, что описание природы зависит от условий, в которых наблюдатель обозревает природу.
На странице 51 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал, что ощущение зависит от мозга, нервов, сетчатки, других частей органов чувств, т.е. от построенной определенным образом органической материи.  Эта фраза означает, что ощущения, а также основанное на ощущениях описание окружающей среды, находятся в зависимости от человеческих факторов.  С этой фразой Ленин обращался с большой осторожностью, чтобы читатели его книги не сделали вывод о субъективистических последствиях.  Авенариус был менее щепетильным, и он (подобно Ломоносову, вскрывшего субъективистический характер теории о теплороде) не стеснялся делать упор на субъективизм, на свидетельствах того, что предвзятый ум не в состоянии правильно изображать факты.  Последнее обстоятельство подвигло Ленина подвергнуть Авенариуса резкой и решительной критике, — ведь Ленин защищал, от попыток опровержения, точку зрения о том, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями, разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности, надо понимать действительный мир таким, каким он изображен в ощущениях и  картинах, которые  рисует нам наш разум на основании ощущений.
Ленинская теория отражения намеренно игнорировала указание Энгельса о влиянии  объективных и субъективных условий на правильность получаемых знаний, и это означает, что ленинская теория отражения умышленно не обращает внимание на происходящее в научной среде, например, на то, что ложная теория застила глаза Сади Карно, и он не увидел реально существующее.   Ленину хочется, чтобы результат познания вызывал доверие к себе, и поэтому ленинская теория познания (теория отражения) называет методы получения знаний не вызывающими сомнений; психическое желание является неприемлемым для Авенариуса и прочих эмпириокритиков, и они поэтому отстраняются от психического желания, представляющего собой желание доверчивого отношения к результату познания; отстранение от указанного психического желания приводит к сомнительному отношению к результату процесса получения знаний.
В конце девятнадцатого века множество прогрессивных заграничных ученых критиковали философию, разработанную Рихардом Авенариусом (и наоборот — множество реакционных ученых расхваливали философию Авенариуса); в это время В.И.Ленин молчал по поводу этой философии. Молчание В.И.Ленина было воспринято некоторыми русскими революционерами как согласие Ленина с философией Авенариуса. В связи с этим В.И.Ленин решил прервать молчание, и явным образом выразить свое согласие с прогрессивными зарубежными критиками философии Авенариуса; В.И.Ленин написал книгу «Материализм и эмпириокритицизм», доказывающую несостоятельность философии Авенариуса. На странице 46 приведен аргумент: так как Авенариус утверждает о чрезвычайно низкой степени исследованности всех условий ежеминутно наблюдаемого нами процесса, связующего между собой воздействие внешних предметов и появление ощущений, то из этого логически вытекает, что Авенариусу присуща убежденность в несуществовании воздействия, вызывающего ощущения (ощущение есть, но нет предмета, вызвавшего ощущение). Слова о плохой изученности процесса имеют логическое последствие, согласно которому процесс не существует. Но это ленинское доказательство до предела насыщено необъективностью, и рассчитано только на легковерных читателей.  Достиг ли В.И.Ленин поставленной цели посредством публикации книги «Материализм и эмпириокритицизм»? Если под целью подразумевать опровержение мнения о том, что  В.И.Ленин согласен с философией Р.Авенариуса, то цель достигнута. В.И.Ленин убеждал читателей своей философской книги, что Авенариус имел низкие умственные способности (в этом аспекте Ленин не ошибся) и поэтому из разработанной Авенариусом философии вытекали последствия, противоречащие объективной реальности и здравому смыслу.  Но только малообразованные читатели согласились с явно неверными характеристиками, которыми В.И.Ленин наделил авенариусовскую философию.


Ложная теория застила глаза Сади Карно, и он не увидел реально существующее.  Учение о принципиальной координации указывает на различие между содержанием описания мира и содержанием мира, поскольку в описание мира вкрадываются ошибки и огрехи, вызванные предвзятостью. В этом аспекте к учению о принципиальной координации применима оценка, данная Николаем Гавриловичем Чернышевским по отношению к кантианской философии и изложенная в книге «Материализм и эмпириокритицизм» — «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»(с.383).
«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями,  разыскивать интересы тех или иных классов»(В. И. Ленин, ПСС, т. 23, с. 47).
Кант и Авенариус не считали видимое и опись точным отражением действительности. Кант и Авенариус за видимым и описанием разыскивали формы действительного существования, различающиеся по содержанию от видимого, знаемого, описанного. Отношение Канта, Авенариуса (и отношение Платона, выраженное в мифе о пещере) к увиденному в окружающем мире, Ленин употребил к нравственным, религиозным, политическим фразам. Нравственные или политические фразы совершенно различны от доподлинных интересов.  Фразы — не более чем маскировка  настоящих мотивов. Что за фразами кроется на самом деле?


Для многих философов и естествоиспытателей характерна тенденциозность, т.е. предубеждения, предвзятость, антипатия (выражающаяся в приписывании своим научным противникам заведомо ложных мнений), предрассудки, эмоции, пристрастность, личная заинтересованность, подтасовка результатов исследований, преувеличение роли своих учителей и непреодолимое желание защитить учителей от критики, устремленность к культу личности, желание создать образ врага посредством клеветы на оппонентов, и иные деформирующие факторы, искажающие познание. Поэтому возникла нужда в создании арсенала средств, посредством которых формируется знание, не зависящее от субъективных факторов. Однако в противодействии субъективным факторам нельзя перегибать палку. Важно понять и осознать тот факт, что сама активность ценностно-ориентированного субъекта познания становится в сфере научного познания важнейшим условием получения нового знания. Теоретическая конструкция позволяет проводить целенаправленное наблюдение и обнаруживать то, что без теоретических ориентиров остается незамеченным. Исследователь, «вооруженный» теорией или гипотезой, будет обладать тенденциозностью, и это, с одной стороны, сделает поиск более эффективным, но с другой стороны — в ходе поиска исследователь будет обнаруживать то, что он хочет обнаружить, и бессознательно отбросит в сторону противоречащие явления, не укладывающиеся в данную теорию или гипотезу, что может привести к ограниченному пониманию мира. Впоследствии новому поколению исследователей придется перестраивать тенденциозную теорию, и включать в нее явления, ранее отброшенные создателем теории. В процессе перестройки будут вноситься новые тенденциозные элементы.
Ньютон произвел небольшое количество экспериментов, в которых он обнаружил, что дисперсия пропорциональна преломлению. Сообщение об этом было опубликовано в 1672 году, и вскоре после этого появилось опровержение вывода, сформулированного Ньютоном. Лукас осуществил большое количество оптических опытов, которые позволили утверждать об отсутствии пропорциональности, и об этом было сообщено в 1676 году. Ньютон в свою защиту выдвинул несколько аргументов: отсутствие научного опыта у опровергателя, проведение им неточных оптических опытов. Ньютон даже исхитрился придумать оптические процессы, не проверенные экспериментально и доказывающие пропорциональность дисперсии преломлению. Не проводя экспериментов в подтверждения своей правоты, Ньютон употребил большое количество слов, чтобы у  публики создалось впечатление об отсутствии ошибки в его исследованиях. Если бы Ньютон не преуспел в замазывании совершенной им ошибки, то тогда всем стало бы известно об его волюнтаризме. Ньютон не хотел прослыть создателем недостоверных экспериментальных описаний, и поэтому он энергично, но голословно утверждал об отсутствии ошибки.


А.А.Богданов давал низкую оценку человеческим познавательным свойствам. И В.И.Ленин согласился с такой оценкой, усматривая в этом приближение Богданова к материализму. Это видно на страницах 153-154 книги «Материализм и эмпириокритицизм» — «Когда он возражает реакционным философам, говоря, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле «только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта» (I, 48), — он противополагает  пустым абстракциям человеческого сознания то, что существует вне человека и независимо от его сознания, т. е. толкует опыт материалистически».
Но согласие Ленина с Богдановым длилось не долго.  На странице 185 возникновение пустой абстракции в результате обработки человеческим сознанием взятого из опыта,  В.И.Ленин истолковывает как идеалистическое направление в естествознании: «Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической».  Ленин попрекал Богданова за низкую оценку человеческих познавательных способностей и в этом усматривал идеалистический уклон.
В.И.Ленин создавал свою философскую книгу примерно восемь месяцев, и за этот период времени у него были перепады настроения;  возможно, что когда Ленин писал страницу 185, он был простужен, и простуда повлияла на желчное отношение в Богданову, а когда писались страницы 153-154, то здоровье было хорошим, и не было условий писать что-то плохое про Богданова.
Различные проявления имеют различные сущности.  Когда какой-нибудь человек сообщает о сущности, обходя молчанием вопрос о том, с какими проявлениями соотносится сущность, то такое поведение человека свидетельствует о непонимании им гносеологической проблематики. Или о скрытности человека (подобной той скрытности, при помощи которой Ньютон скрывал свою ошибку). На странице 51 книги «Материализм и эмпириокритицизм»  В.И.Ленин огласил сущность: ощущения зависят от состояния нервной системы.  Исходя из этих слов, описывающих сущность, невозможно понять, какие проявления имеет эта сущность, невозможно понять, соглашается или не соглашается Ленин с формулировкой Бэкона: «Ум человека (как кривое зеркало) примешивает к природе вещей свою собственную природу, отражает вещи в искаженном и обезображенном виде».  Из того, что написал Ленин на странице 51, ясно только одно, только позиция Бэкона — Френсис Бэкон взял за основу зависимость ощущений от состояния нервной системы и этим обосновал наблюдаемое на практике обезображенность ощущений,  обезображенность производного от ощущений понимания окружающих вещей.
С одной стороны, вождь мирового пролетариата постарался продемонстрировать, что он прислушивается к естествознанию и его достижениям, и поэтому Ленин включил в свою книгу сообщение о зависимости ощущений от состояния нервной системы.  С другой стороны, Ленин проявил пристрастность, и скрыл от читателей, что указанная зависимость имеет последствием обезображенность.
Человек не может увидеть мысль. Человек не может увидеть, как мыслит мозг другого человека.   Визуальное наблюдение за мозгом (например, при трепанации черепа) не приводит к обнаружению того, что мозг производит мышление. Выражение «мозг производит мышление» выражает отношение, которое не может быть констатировано посредством наблюдения.  Об этом написал Вильгельм Вундт и его слова процитированы на странице 89 книги «Материализм и эмпириокритицизм».  Из сказанного Вундтом В.И.Ленин сделал вывод:   для Вундта является фактом то, что человек мыслит без помощи мозга.  По мнению В.И.Ленина, если сказано, что процесс не наблюдаем и не описуем, то рассказчик придерживается точки зрения о несуществовании процесса с такими свойствами. Если не видно, что мозг мыслит, то из этого следует, что мозг не мыслит и мышление происходит где-то в другом месте, где нет мозга.  У  В.И.Ленина имелось предубеждение против В.Вунда, и Ленин написал такое, что не лезет ни в какие ворота.
На странице 36 В.И.Ленин привел цитаты из книги Э.Маха со следующим смыслом: то, от воздействия чего возникают ощущения, не является ощущением; то, от воздействия чего возникают ощущения, отражается в сознании; отражение есть психическое отражение; психическое отражение подставляется в окружающий мир под именем физического; необходимо совершать перевертывание и указывать на то, что психическое является психическим.  В этих фразах Маха не фигурирует материальная реальная вещь, и это было расценено Лениным как борьба Маха против материализма.  Ленин перегнул палку, и создал у читателей книги «Материализм и эмпириокритицизм» представление о борьбе Маха против материализма, хотя цитаты не означали борьбу против материализма.
Магнитное поле Земли, усиливаясь или ослабляясь, воздействует на измерительные приборы, и приборы регистрируют усиление или ослабление. Обнаружив изменяющиеся показания измерительных приборов, Б. Стюарт стал размышлять об этом.  Он обозначил изменяющиеся показания измерительных приборов как результат перемещения в пространстве токопроводящих слоев атмосферы. Стюарт воспринял органами чувств показания измерительных приборов, и это имело чувственное содержание. Стюарт не смог воспринять органами чувств наличие в высших слоях атмосферы перемещающихся токопроводящих слоев, и это не имело чувственного содержания (находилось за пределами опыта). Токопроводящие слои есть объективное, независимое, и объективно-независимое не обязано воздействовать на органы чувств, не обязано создавать в органах чувств исходящее от себя «чувственное содержание».  (Даже если токопроводящие слои являются фиктивным продуктом ума, то и в этом случае они не имеют в себе «чувственного содержания».)
Находящееся за пределами опыта не имеет внутри себя опыт, т.е. ощущений, «чувственного содержания».
Когда у человека возникают ощущения, то их «чувственным содержанием» является объективная реальность (в большинстве случаев). Когда имеется то, что не является ощущением, то это не имеет «чувственного содержания».  Мах вел речь о том, от воздействия чего возникают ощущения.  Мах вел речь о том, что не имеет «чувственного содержания». Отсутствие «чувственного содержания» квалифицировано Лениным как создание Махом перегородки, а перегородка является верным признаком солипсического идеализма (с.46, 102).  Ленин чрезвычайно сильно исказил философию Маха, чтобы доказать солипсизм Маха, и искажение обусловлено тенденциозностью Ленина.
Абстрактно-теоретические рассуждения о субстанции должны основываться на эмпирическом материале, имеющем достаточный объем, а не на домыслах, ограниченных ничтожным объемом эмпирических данных.  Авенариус писал, что имеется крайне малое количество эмпирической информации о субстанции, и поэтому недопустимо подвергать субстанцию абстрактно-теоретическому исследованию. Недопустимо подвергать абстрактно-теоретическому исследованию то, что является мнимым, — считал В.И.Ленин. Сопоставив написанное Авенариусом  и свою точку зрения, В.И.Ленин сделал вывод: Авенариус придерживался мировоззрения, согласно которому субстанция есть мнимое.  Согласно логически обоснованному мнению В.И.Ленина, из мнимого характера имеющегося знания о субстанции закономерно вытекает мнимый характер субстанции. Ленин приписал Авенариусу солипсическую убежденность в мнимости субстанции.  Но нельзя верить ленинской псевдологической аргументации, в которой явным образом проявляется ленинская тенденциозностость.
В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 
Карл Маркс и Рихард Авенариус согласились друг с другом, и сделали вывод о том, что еще рано теоретизировать насчет субстанции.
Нельзя наделять функцией быть причиной то, что не установлено как причина посредством применения практического критерия истинности.  Не было установлено экспериментально, что субстанция обладает свойством воздействовать как причина, и в связи с этим Авенариус отказывался рассматривать субстанцию как причину.  Такой подход был тенденциозно квалифицирован Лениным как отрицание Авенариусом существования субстанции.  Что мог бы сделать Авенариус, чтобы отвести от себя ленинское обвинение в солипсизме, отрицании субстанции? Для этого нужно признать, что причина существует независимо от применения или не применения практического критерия истинности, и что субстанция является причиной даже тогда, когда человек не проводит экспериментальные исследования с целью установления наличия у субстанции свойства быть причиной.  Нет необходимости заниматься экспериментальной работой, чтобы заявить о причинном воздействии субстанции.  Заявления не обязаны иметь под собой экспериментальную основу. Философия — это наука, в которой нет нужды в экспериментальном подтверждении правильности суждений.  Если Авенариус был бы настоящим философом, то он предусмотрел бы вероятность критики в свой адрес со стороны материалистов, и он сделал бы заявление, предотвращающее возможную критику (например, написал бы, что у субстанции существует свойство быть причиной, и существование этого не зависит от того, проводятся или не проводятся эксперименты для обнаружения существования).
Естествоиспытатели не представили Авенариусу доказательства существования атомов, и Авенариус назвал атомарную концепцию гипотезой. Ленин был возмущен такой пренебрежительной квалификацией атомарной концепции, поскольку Авенариус принижал атомы, чтобы дать место вере. Ленин назвал Авенариуса солипсистом, и таким способом Ленин выразил свое отрицательное отношение к использованию слова «гипотеза» по поводу атомарной концепции.
(В  25-й главе «Возвышенный примитивизм» продолжается рассмотрение ленинской критики мировоззрения Рихарда Авенаруиса.)


Знание подразделяется на конкретное (эмпирическое, точное) знание и абстрактное (домысленное) знание, и в каждом виде знаний имеется принципиальная координация. Согласно мнению В.И.Вернадского, негативное влияние принципиальной координации на конкретное эмпирическое знание может быть преодолено, хотя со значительными трудностями; но Вернадский отказывал абстрактному естественнонаучному знанию (не совсем правильно названного Вернадским философским творчеством) в возможности его избавления от негативного влияния со стороны принципиальной координации.
«В научной работе не только устанавливаются новые научные факты и явления, производятся опыты и наблюдения, но непрерывно переделываются однажды сделанные опыты, пересматриваются когда-то наблюденные факты и явления. Эта работа преобладает в науке… Идет непрерывная переработка содержания науки новыми научными исканиями и новыми личностями, смотрящими другими глазами, мыслящими другими органами мышления, в иной исторической обстановке…  Организация научной проверки есть одно из проявлений основного стремления научной работы…ограничить и учесть «внесение личной поправки» — влияние личности на установление научного факта. Проявление личности поставлено в науке в твердые и единые рамки, для всех обязательные, при установлении точных эмпирических фактов, и построенных на этих эмпирических фактах эмпирических обобщений.  Научный факт должен наименьшим образом отражать личность, которая его устанавливает.  Идеал научной работы — безличная истина, в которой всякое проявление личности по возможности удалено, и для установления и понимания которой безразлично, кем и при какой обстановке она найдена…  В основе философского творчества выступает на первое место проявление человеческой личности не в меньшей степени, чем в работе художника. Всегда одновременно будут существовать и существуют часто противоположные философские системы и построения, всецело проникнутые отражением творческих личностей человечества.  Ученый работает как художник, выдвигая темы и проблемы в зависимости от своей духовной личности, в связи со своим мировоззрением, значительная часть которого опирается не на научные факты и не на научные эмпирические обобщения.  Наука пользуется понятиями двоякого рода — эмпирическими понятиями, и чисто логическими понятиями, наиболее глубоко выражаемыми в философии. Общеобязательность и бесспорность значительной части научного миросозерцания и главного содержания науки, отражающихся в указанных выше эмпирических понятий, и отличающееся от понятий жизненных и философских, ярко отражают самую сущность понятий научной эмпирии… Теории, модели, гипотезы обобщения в первую очередь занимает философскую мысль…они мало общеобязательны…  Проникающее в научное мироздание, состоит не из философских и логически отшлифованных понятий, а из  эмпирических понятий… В идеале, в научной работе должен был бы увеличиться подход к новому путем охвата эмпирических фактов эмпирическими обобщениями, и уменьшится значение научных гипотез, сейчас охватывающих научную работу в ущерб эмпирическим обобщениям. До этого еще далеко…»(Владимир Иванович Вернадский,  книга «Пространство и время в неживой и живой природе»,  раздел «Несколько соображений о развитии философского и научного решения научных проблем»).


Первым делом мозг воспринимает то, что необходимо для выживания мозга и вместилища мозга.  Животное, охотящееся в светлое время суток и полагающееся на зрение, получит усиленное развитие той части мозга, которая несет ответственность за получение и обработку визуальных стимулов. Если же для ночной охоты важнее обоняние, то лучше будет развиваться область, отвечающая за восприятие запахов. В выживании ключевую роль играет часть  мозга, называемая новой корой головного мозга, которая развивается в соответствии с потребностями определенного вида. У ведущих дневной образ жизни, значительную часть новой коры занимают области, отвечающие за зрение. Кошки ведут ночной образ жизни, и им приходится полагаться главным образом на свой слух. Поэтому большая область новой коры кошек отвечает за восприятие и обработку звуков. Кроме слуха, кошка обладают еще одним очень чувствительным инструментом — усами или вибриссами. Каждый знает, что длинные волоски на щеках кошки измеряют ширину отверстия, благодаря чему кошка заранее знает, сможет ли она в него пролезть. Кроме волосков, торчащих на щеках, у кошек есть также более мелкие волоски на мордочке, над глазами и на нижней части лап. Огромное количество нервных клеток, отвечающих за эти усики, занимают непропорционально большое пространство кошачьего мозга (непропорционально в том смысле, что у кошек в новой коре намного меньше нервных клеток, обрабатывающих зрительные ощущения, чем у людей, и в светлое время суток зрение кошек хуже человеческого зрения). Количество нервных клеток, отвечающих за функционирование конечностей, у людей и кошек примерно одинаково.   Кошки могут с удивительной ловкостью хватать предметы и манипулировать ими. Фотографирование и рентгенография кошачьих лап в действии показали, что они могут удерживать объект различными способами: пронзить его когтями, держать между когтем и подушечкой лапы, иногда они просто держат объект подушечками лап без использования когтей. Кошки также умеют двигать своими пальцами по-отдельности.   Те животные (например, белки), которые в разных местах прячут запасы еды на зиму, и через несколько месяцев ищущие свои запасы именно там, где они были запрятаны, имеют сильно развитую новую кору мозга в тех местах, которые отвечают за пространственную память. Кошки имеют плохую пространственную память. Строение мозга и органов чувств кошек и белок свидетельствует о том, что органы чувств и мозг заточены под обработку информации, источником которой не являются мозг или организм, а нечто, находящееся за пределами организма кошек и белок.  Анатомия  кошек и белок доказывает, что вне кошек и белок существуют объективные вещи. Французские ученые, изучавшие сравнительную физиологию и психологию, заинтересовались, каким образом различные виды животных развивают свои представления о непрерывном существовании вещей в пространстве, т.е. каким образом животные способны понимать местоположение вещей в пространстве. Один из поставленных экспериментов состоял в том, что через застекленное отверстие кошкам демонстрировалась комната с расположенными на полу экранами, и на глазах кошек исследователи прятали за один из экранов игрушку.   Затем  кошек переносили к другому отверстию и запускали в комнату; два отверстия находились на значительном расстоянии друг от друга, и, войдя в комнату, кошки видели экраны с другого ракурса. По этой причине, большинство кошек теряли способность определить направление на нужный экран и они не могли мысленно выделить экран с игрушкой из совокупности нескольких экранов и стен; они обходили все экраны и случайным образом обнаруживали игрушку.  Только незначительная часть кошек смогли опознать нужный им экран по его расположению относительно стен комнаты. Похожие результаты получились при другом эксперименте, когда кошкам показывали комнату с экранами, потом зрение блокировалось и в этом момент вся комната вместе со стенами перемещалась  направо; большинство вошедших в комнату кошек двигались в том направлении, которое совпадало с направлением на экран с игрушкой до перемещения комнаты, т.е. двигались в запомненном направлении, и не находили игрушку с первой попытки; однако меньшинство кошек ориентировались по стенам комнаты, изменяли траекторию движения и с первой попытки подходили к экрану со спрятанным за ним игрушкой. Меньшинство кошек не ориентировались по памяти, а ориентировались по фактическому взаимному расположению стен и экранов.
Формируя мысленный план окружающей среды, большинство кошек ставят в его центр себя, а не местные ориентиры.  Нечеловеческое мышление большинства кошек делит мир на две части, — левую часть и правую часть, — в соответствии со своими глазами: левую часть пространства составляет то, что видит левый глаз, правую часть пространства составляет видимое правым глазом.  Находящееся в боковом поле зрения не подразделяется на левое и правое.   Большинство кошек помнят, по отношению к их собственному фиксированному положению, куда игрушка была спрятана (определялось пространственное соотношение между игрушкой и кошачьим телом).   Большинство кошек не интересует, как внешняя игрушка соотносилась с ориентирами во внешнем пространстве (не определялось пространственное соотношение между игрушкой и стенами комнаты). Имеется принципиальная координация между телом кошки и местоположением игрушки.
Меньшинство кошек запоминает и представляет пространство так, как будто в пространстве нет кошки. Из запомненного пространства вычитается часть ощущаемого (вычитается кошачье ощущение своего существования).    Происходит обескошачивание пространства (удаляется центральный член принципиальной координации).   Взаимное расположение вещей в пространстве существует  независимо от существования кошки. (Если возвращается центральный член принципиальной координации, то возникает соблазн сказать: взаимное расположение вещей в пространстве существует зависимо от самосознания кошки.)
Кошки удовлетворяют свои внутренние потребности за счет обмена веществ с внешним миром, и тесная онтологическая связь внутреннего и внешнего выливается в тесную гносеологическую связь — большинство кошек в очень слабой степени осознают различие внутреннего и внешнего. Большинство кошек ощущают внешний мир как составную часть внутреннего мира; очень сильно влияние внутреннего мира на процесс ориентирования во внешнем мире.   Воздействие внешнего предмета и психическое ощущение воспринимается почти как одно и то же («Чувственное представление и есть вне нас существующая действительность»). Предметы подразделяются на находящиеся слева и находящиеся справа, по отношению к глазам кошки – левые предметы представляют собой предметы, видимые левым глазом, правые предметы представляют собой предметы, видимые правым глазом; при вращении головой некоторый предмет становится то левым предметом, то правым предметом.  Предмет не имеет постоянного свойства быть левым.  Кошка создает систему координат пространства, и мышление подсказывает кошке включить саму себя в систему координат как нулевую точку (и при движении в пространстве или при повороте головы слева направо вместе с кошкой передвигается и вращается система координат). 
Меньшинство кошек ощущают свое тело как отдельное от внешнего мира (или наоборот, внешний мир выделяется и противопоставляется телу кошки), и способны мысленно отделить друг от друга восприятие себя и восприятие внешнего мира (при ориентировании во внешнем мире удается устранить влияние внутреннего мира, и перенацелить мышление на содержание внешнего мира). «Я» находит внутри себя то, что не является «Я»,  это подвергается отчуждению и вынесению за пределы «Я».   Кошка создает систему координат пространства, и мышление подсказывает кошке исключить себя из системы координат  (чтобы нулевую точку привязать к какой-то вещи вне кошки, и тогда система координат будет независимой от кошки и остается неподвижной при вращении головой).  В такой системе координат некоторый предмет считается расположенным левее другого предмета независимо от того, происходит ли вращение головой, независимо от рассматривания предмета левым или правым глазом. 
Кошка имеет возможность создать систему координат двумя способами. Два варианта системы координат означают, что именно кошка конструирует систему координат. Если бы окружающий мир давал кошкам  систему координат и кошки пассивно воспринимали предоставленную извне систему координат, то тогда существовал бы только один вариант системы координат. Окружающий мир не дает кошкам левое и правое.  Поведение кошек свидетельствует о правильности мировоззрения Иммануила Канта, согласно которому пространство не дается извне,  отсутствует пассивное восприятие внешнего пространства, и мышление обязано собственными усилиями сконструировать систему координат и ее наложить на окружающий мир.
Большинство кошек не выделяет левое и правое из объективного мира, и для них левое и правое тесно связано с собственным организмом (имеется  принципиальная координация объекта и субъекта). Меньшинство кошек выносит из себя наружу левое и правое, левое и правое закрепляется на вещах,  левое и правое определяется относительно предмета, находящегося в окружающем мире (имеет место разрыв в координации объекта и субъекта).
Система координат вырабатывается каждой кошкой индивидуально; одна кошка не может быть научена другой кошкой относительно создания системы координат. Люди обладают более совершенной системой координат, так как одна группа людей учит другую группу людей правильной системе координат.

Глава 12.  Фантазии


В предыдущей главе указывалось следующее. Человеческая деятельность, заключающаяся в использовании предметов, имеет два регулятора: 1) обнаруженное при помощи органов чувств или измерительных приборов физически-конкретное, 2) не обнаруженное органами чувств или измерительными научными приборами физически-конкретное, но домысливаемое при помощи абстракции, и мысленно вложенное (согласно богдановской подстановке) туда, где расположено обнаруженное.  На домысленное воздействуют «призраки», описанные Френсисом Бэконом, и возникает  искаженное проявление, содержащее некоторый произвол.   Мышление, допускающее произвол, есть демиург проявления. Ломоносов и Гельмгольц отдавали себе отчет в том, что домысленное является искаженным произвольным символом, мало сходным с действительными формами существования.  Некоторое научное знание не в состоянии правильно изображать факты, ибо в  изображение фактов прокрадывается традиционное толкование этих фактов.
Заинтересовавший Германа Гельмгольца вопрос о произвольности человеческого мышления, влекущей возникновение представлений, совершенно различных от форм действительного существования,  интересовал также и Фридриха Энгельса.   В книге  "Диалектика природы"   Энгельс высказал свою точку зрения о нехватке информации на первоначальном этапе исследования окружающей среды, и о роли произвольности в компенсации недостающего (в домысливании недостающей информации).  Попутно  Энгельс сделал акцент на наличии непонятного в окружающем мире.
Представление о силе заимствовано из проявлений деятельности человеческого организма, связывающего его с окружающей средой.  Мы говорим о мускульной силе, о поднимающей силе рук, о прыгательной силе ног, о пищеварительной силе желудка и кишечного тракта, об ощущающей силе нервов, о секреторной силе желез и т. д. Иными словами, невозможность исчерпывающего описания неизвестных внутренних процессов, действительно протекающих при осуществлении той или иной функции человеческого организма, приводит к тому, что вместо точного всестороннего описания мы подсовываем неполноценное частичное описание, включающее в себя незначительную толику  действительной причины, и неполноценное описание выражено словами о так называемой силе. Подсунутое полуфиктивное описание соответствует процессу, связанного с функцией организма.  Мы переносим затем этот метод также и на физический мир и сочиняем столько же сил в физике, сколько обнаруживаем различных явлений в природе.  Гегель с полным правом обрушивается против тогдашней манеры придумывать силы, прилагаемые повсюду.  Теперь мы уже не так легко оперируем силами, как в те времена.   В называемом «силами» изображены закономерности, понятийно охватывающие на первых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых довольно непонятны.  Требование познать явления природы, объективные закономерности,  условия которых сейчас запутанны для исследователей, принимает своеобразную форму выражения, превращаясь в требование отыскивать силы, представляющие собой причины действительных процессов, незначительная толика которых нам известна. В объективные процессы природы вносится  субъективное представление о силе. К частично выявленной действительной закономерности через выдумывание полуфиктивной силы присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что  закон природы действует при помощи некой неподтвержденной «силы».  Тайное значение подстановки  «силы»  вместо  закона открывается перед нами — силы вместо законов управляют проявлениями.  Подстановка приобретает определенный смысл: мы ищем иной раз прибежища в слове «сила» не потому, что мы всесторонне познали закон, но именно потому, что мы его не познали, потому что мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий  проявления объективных процессов. Таким образом, прибегая к понятию силы, мы этим выражаем не наше знание, а недостаточность нашего знания.  В таком смысле, в виде аллегорического  выражения еще не познанной причинной связи,  слово «сила» может допускаться в повседневном обиходе.
Значение написанного Энгельсом состоит в следующем. Когда человек получает информацию о природных явлениях посредством органов чувств, и человека устраивает информация, то человеку нет нужды фантазировать. Но когда  объем информации не устраивает, то совершается попытка фантазировать, и появляется предположительное знание, вносящее ясность в непонятное.  Отталкиваясь от обнаруженной (называемой следствием) незначительной толики объективных процессов, при помощи фантазии создается субъективное гипотетическое представление о еще не обнаруженной толике объективных процессов, могущих играть роль  причины обнаруженной толики процессов.  К обнаруженным объективным процессам  приписывается свойство быть следствием (проявлением) некоторой причины, обозначаемой словом «сила»,  которая является неубедительной в силу малоисследованности, непривычности,  и производности от логических умозаключений.  Которая является неубедительной и произвольной в силу неизвестности и непонятности реальной причины. Нафантазированная причина является полуфиктивной, потому что ее невозможно проверить посредством сопоставления с реальной, но неизвестной причиной.
К сожалению, Энгельс не приступил к изложению  последующих изыскательных действий, которые являются стандартными в современной науке — придание понятию «сила» более конкретных свойств, позволяющих осуществить проверку свойств в эксперименте, проверке субъективного нафантазированного понятия «сила» на соответствие объективной реальности (установить «силу» как независимую от человеческой субъективности). Объективное становится достоверно известным после того, как практика подтвердит полуфиктивную гипотезу, субъективно изображающую объективное.   Если гипотетическая фантазия  выдерживает проверку, то объективный процесс объявляется производным от субъективной причины, описываемой  фантазией.  При помощи практического критерия истинности из субъективного фантастического полуфиктивного представления вышелушивается объективное содержание фантастического представления. Происходит объективизация через проверку субъективированного.
По поводу объективизации через субъективизацию,  Фридрих Энгельс пишет следующее: заметим прежде всего, что это уж очень своеобразный способ «объективизации», когда в некоторый, — уже установленный как независимый от нашей субъективности и, следовательно, уже вполне объективный, — закон природы вносят чисто субъективное представление о силе. Подобную вещь мог бы позволить себе в лучшем случае какой-нибудь правовернейший старогегельянец, а не неокантианец вроде Гельмгольца. К однажды установленному закону и к его объективности или к объективности его действия не прибавляется ни малейшей новой объективности оттого, что мы сочиним и подставим под него некоторую силу.  Здесь мы сталкиваемся с мнимой «объективизацией», являющейся скорее субъективизацией.
Происходит ли расширение имеющегося знания, когда химики или физики сочиняют полуфиктивное субъективное представление о причине, прилагаемое к обследованному следствию (всестороннее изучение делает следствие объективным, твердо установленным фактом, как совершенно справедливо написал Энгельс)?  Современная наука согласна с тем, что расширение происходит — ведь смогла же полуфиктивная цингопредотвращающая сила превратиться в реалистичные витамины, а полуфиктивную жаропонижающую силу можно купить в любой аптеке. Не напрасно естествоиспытатели вставляли словечко про полуфиктивные силы там, где не хватало мыслей.   Но в то время, когда Фридрих Энгельс ставил перед собой философские вопросы, естествознание было иным, и старинный основоположник марксизма полагал, что полуфиктивные субъективные представления остаются субъективными фикциями. К такой мысли Энгельс пришел благодаря усилиям Беркли, который приводил аргументы необоснованности выведенных из мышления абстракций.
Иероглифы являются полуфиктивными образованиями. Поэтому то полуфиктивное, о котором рассказывал Энгельс, можно называть иероглифами.
В начале двадцатого века немецкий биолог Ганс Дриш убеждал научную общественность в существовании биологической силы, направленной на сохранение первоначальной структуры простых живых организмов. Дриш говорил, что целесообразность процессов, происходящих в некоторых живых организмах, связана не только со структурой организма, но и с иной причиной целесообразности, приводящей к кажущейся разумности упорядоченного деления клеток.  Сила, названная Дришем энтелехией, содержала в себе план будущего организма, взятого как целое, и руководящая роль силы обеспечивала именно такое деление клеток, в котором воплощается план. Клетка может развиваться по разным вариантам, и энтелехия выбирает вариант развития. Ганс Дриш и его сподвижники нашли в природе сотни примеров, показывающих результат деятельности энтелехии.  Когда Дриш отрезал от эмбриона морского ежа или эмбриона моллюска некоторую часть, то остальные клетки эмбриона в процессе деления восполняли недостающий фрагмент, и из эмбриона вырастала вполне полноценная особь.  Удаление глаза у взрослой креветки приводило к интенсивному развитию клеток на месте отсутствующего глаза и возникновению нового глаза.  У ящерицы отрастает оторванный хвост. У тритона и саламандры  регенерирует отрезанная конечность.  Линяющий рак иногда не может освободить клешню или ногу  от старой кожи, и тогда рак обламывает клешню или ногу;  вырастает новая клешня или новая нога. У всех живых существ переломанная кость восстанавливает свою целостность (при наличии необходимых медицинских условий). Ганс Дриш и его сподвижники имели убеждение, что энтелехия реалистична и имеет материальное существование.  Однако исследователи не смогли выявить эмпирические свидетельства, прямо указывающие на реальное существование энтелехии, не был обнаружен и подтвержден внутренний механизм, прекращающий деление клеток после периода интенсивного деления клеток с целью восстановления удаленного или поврежденного органа, или ускоряющий деление клеток до указанного периода.  Ганс Дриш и его сторонники совершили восхождение от частного к общему, но обладание общим оказалось бесполезным, и не помогло выделить энтелехию в чистом виде, в изоляции от следствий энтелехии.  Теоретизирование по поводу причины, произведенное Дришем, не стало следующим шагом в познании реальности.
Полуфиктивное  воззрение Дриша не было подтверждено; Энгельсу (и Беркли) было известно значительное количество аналогичных примеров неподтверждения полуфиктивного. Это повлияло на философский вывод Энгельса (и Беркли) о бесполезности применения фантазий в науке.
(В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» продолжается обсуждение отрицательного отношения Фридриха Энгельса к домысленному, выведенному из головы, а не из действительного мира.)


«Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что  место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Фридрих Энгельс,  «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», Сочинения, 2-е издание, т. 21, с.371).      
Вероятно, Энгельс согласился с тем, что фантазия является источником знания, — того знания, которое является измышлением и незаконно занимает место действительной связи.  Человек разрешает своему мышлению извлечь из самого себя полуфиктивное или фиктивное знание, и это измышленное вставляется в белые пятна, и белые пятна становятся заполненными. Впоследствии заполняемое заменяется на иное заполняемое, т.е. на действительную связь.


Известный русский физиолог Павлов и основоположник космонавтики Циолковский высказали суждения, поддерживающие применение фантазий в науке. И.П.Павлов: «Для успешного решения научной проблемы сначала нужно как бы «распустить» мысли, фантазировать». К.Э.Циолковский: «Сначала неизбежно идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. В конце исполнение венчает мысль».
Невероятные идеи и фантастические представления нужны ученому как воздух. Это имел в виду академик Петр Леонидович Капица, когда сказал: «Элемент абсурда должен присутствовать в науке». Д.И.Менделеев тоже считал, что невозможно обойтись без фантазий. У Менделеева не было сомнений, что «лучше уж сочинять новый вздор, чем повторять старый»(из статьи «Попытка химического понимания мирового эфира»).
«Фантазия — колыбель теории, наблюдающий разум —  ее воспитатель» (Людвиг Больцман, «Статьи и речи»).
«Наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может достигать наиболее замечательных завоеваний лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжелых оков строгого рассуждения, которые называют воображением, остроумием»(Луи де Бройль).
Макс Борн в статье «Эксперимент и теория в физике» при рассмотрении двойственного характера света (и корпускулы, и волны) указал, что такое понимание света выведено путем долгого индуктивного процесса, в котором вспышки воображения сменялись усиленным наблюдением и усложненной интерпретацией фактов.
  «Логическое мышление, которое особенно свойственно математикам, при постулировании новых основ скорее мешает, поскольку оно сковывает воображение»(Капица П.Л., из книги «Эксперимент. Теория. Практика»).
«Наука – это прежде всего фантазия и только потом знание. Иначе сказать, она начинается с фантазии и заканчивается знанием»(Яков Львович Альперт).
«Освобожденный от заведомо предначертанных ходов и регламентов, ум обретает свободу выбора тематики, возможность фантазии и риска, благодаря чему становится доступней прорыв к новым пластам знания»(Анатолий Константинович Сухотин, «Превратности научных идей»).
Выдающийся  авиаконструктор А. Н. Туполев в беседе с психологом П. М. Якобсоном о творческом процессе высказал следующую идею об обстоятельствах, обусловливающих разрешение технической проблемы: «Надо на собственную работу мысли, на технические схемы, способы решения, которые мы применяем, взглянуть непривычным взглядом. Надо взглянуть чужими глазами, подойти к ним по-новому, вырвавшись из обычного, привычного круга».
Окружающий мир состоит из известного и неизвестного.  Известное в некоторых случаях указывает на неизвестное, которое может стать известным.  Ученые замечают такое указание, и создают в своих головах полуфиктивные иероглифические фантазии.
В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…»  В современной науке признается положительный эффект от применения умозрительных фантазий, но фантазии не выводятся из действительного мира, а выводятся из головы. В современной философии широко распространены взгляды о незначительной связи между фактами, являющимися частями действительного мира, и возникающих в головах схемах мира.  (В следующей главе подробно рассматривается вопрос о незначительной связи между действительными фактами и обобщениями-схемами, что свидетельствует о выведении обобщений-схем из головы.)
Ученые выводят схемы мира из головы. Но диалектический материализм имеет идеологическую установку на то, чтобы приучить ученых произносить слова о выведении схем мира из действительного мира. Идеологическая проблема диалектического материализма состоит в том, что имеет место расхождение между творимым и говоримым: творчество ученых заключается в том, что они выводят схемы мира из головы, но прокрустово ложе диалектического материализма принуждает многих ученых произносить слова о  том, что схемы мира выводятся из действительного мира. К счастью, некоторые ученые оказывают сопротивление идеологическому давлению, и говорят правду о выведении из головы схем мира.
«На рубеже XIX-XX веков произошла революция в естествознании, и тогда стало понятно, что теории не выводимы из фактов. Теории базируются на фактах, но вывести их индуктивно невозможно. Наиболее четко это осознал Альберт Эйнштейн, который неоднократно в своих работах указывал, что никакая теория не может быть логически выведена из опыта. Это он видел как на примере работ коллег, так и на собственном примере»(из книги «Введение в науку философию», автор Юрий Иванович Семенов, кандидат философских наук, доктор исторических наук).
«На опыте можно проверить теорию, но нет пути от опыта к построению теории…собрание эмпирических фактов, как бы обширно оно ни было бы, не может привести к сложным формулам»(Альберт Эйнштейн, «Автобиографические заметки»).
«Известно из практики развития науки, что новые идеи, коренным образом меняющие старые представления, часто возникают…не как обобщение опытных данных. Они являются прерывом непрерывности, как бы скачком в движении мышления.  …как пишет известный французский физик Луи де Бройль, «человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам,  может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжких оков строго рассуждения, способности, которые называют воображением, интуицией, остроумием». Как относиться к такого рода явлениям в области научного, а также художественного творчества? Отрицать невозможно, ибо их реальность доказана. Более того, эти факты не укладываются в метафизическое представление о мышлении как именно непрерывном процессе, протекающим в виде формально-логической дедукции…  …в момент выдвижения нового положения оно (знание) не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта…»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» доктора философских наук Павла Васильевича Копнина, 1974 год).
П.В.Копнин: «Современное умозрение, конечно, отличается от умозрения древних греков и Лейбница, но оно остается умозрением — способом проникновения в сущности вещей, который не основывается непосредственно на опыте и строгой логической дедукции».
Копнин: «…в момент ломки научных теорий, когда остро ощущается потребность в выдвижении новых идей, которые формально, логически не следуют из предшествующих знаний и не обосновываются непосредственно опытными данными…»(из книги «Гносеологические и логические основы науки»).
Известный химик Джеймс Конант, в середине двадцатого века сделавший несколько научных открытий в области преобразования углекислого газа в кислород растениями,  высказал свою точку зрения о слабой связи между экспериментальными данными и объяснением причинно-следственных связей: «Начало научного открытия нужно искать не в результатах лабораторных опытов, а в ярких вспышках воображения. Истинный ученый творит так же, как истинный поэт, — не по отчетам, сгрудившимся на письменном столе, а по творческому чутью, по какому-то внутреннему озарению».
«Эмпирические данные и чистая логика никак, вообще говоря, не определяют  множество возможных гипотез»(из книги В.Н.Катасонова «Философия и история науки Пьера Дюгема»).
В 2005 году доктор философских наук Л.А.Микешина издала книгу «Философия науки. Современная эпистемология», в которой указывается, что знание о природных явлениях выводится не из фактов, не из действительного мира, а из фантазий: «Теорию нельзя получить в результате индуктивного обобщения и систематизации фактов, она не возникает как логическое следствие из фактов; механизмы ее создания и построения имеют иную природу, — предполагается скачок, переход на качественно иной уровень познания, требующий творчества и таланта исследователя».
Обнаружения и описания факта недостаточно для того, чтобы понять причину существования факта, и поэтому нужно  добавить к описанию факта то, что  не обнаружено в факте. Более талантливый ученый отличается от менее талантливого ученого не тем, что способен извлечь больше твердо установленной информации из факта, а способностью нафантазировать немалое количество свойств, которые предположительно могут находиться внутри факта. 
Мы можем измышлять себе в подспорье все, что только можем, до чего додумается, не ограничивая себя ошибочными требованиями Маркса и Энгельса мыслить только о наблюдаемом в практической действительности, мыслить схемы мира в точном соответствии с объективным миром.
Объективный мир неизвестен естествоиспытателям. Как можно схемы мира создавать в голове таким образом, чтобы схемы в точности соответствовали неизвестному?


Создавая периодическую таблицу химических элементов, Дмитрий Иванович Менделеев росчерком пера кромсал химические элементы, наделяя элементы известными только Менделееву свойствами, противоречащими обнаруженным на практике свойствам. Менделеев подгонял свойства  химических элементов под клеточки в таблице.
В то время фактически был установлен атомный вес бериллия и азота, равные 14. Однако нельзя, мыслил Д.И.Менделеев, помещать два химических элемента в одну клетку периодической таблицы. К тому же, оказалась пустой клетка для веса 9. Менделеев принял смелое волевое решение, противоречащее фактам, — он переписал вес бериллия с 14 на 9 и засунул бериллий в клетку для веса 9, а азот всунул в клетку для веса 14.  Менделеев игнорировал твердо установленные факты. Менделеев не обращал внимание на советы Роджера Котеса и Исаака Ньютона — опирать теорию на твердо установленные факты. Впоследствии выяснилось, что фантазирование не было напрасным, т.к. тщательно проведенные опыты выявили ошибки при определении свойств бериллия, и реальный атомный вес бериллия составлял 9. Для Менделеева была характерна несвязанность его мышления с внешними обстоятельствами (известным на тот момент времени атомным весом бериллия, равным 14). Менделеев убедил самого себя в том, что признанное всеми химиками свойство бериллия иметь атомный вес, равный 14, является условным символом веса, равного 9. Атомный вес бериллия, равный 9, проявляет себя так, что создается впечатление атомного веса, равного 14.  Первоначально не обнаруженный вес в 9 атомных единиц воздействовал на химиков таким образом, что химики обнаружили вес в 14 атомных единиц. Плеханов знал на примере бериллия о том, что необнаруженное является субстратом обнаруженного, но преданность философскому учению Маркса-Энгельса заставила Плеханова объявить субъективным идеализмом утверждение о том, что необнаруженное является субстратом обнаруженного.
Карл Маркс:  «Для Гегеля процесс мышления,.. есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление»(«Капитал», Сочинения, т.23, с.21).
Человеческое мышление создало атомный вес, равный 14 и считаемый действительным свойством бериллия; такой вес составляет лишь внешнее проявление реального атомного веса бериллия, соответствующего 9.  Ученые навесили на бериллий ярлык, написали на ярлыке об атомном весе, равном 14, и использовали бериллий как химический элемент, обладающим весом в 14 атомных единиц.
На основе 63  известных химических элементов, на протяжении нескольких лет Менделеев с умственным напряжением разрабатывал периодическую таблицу;  с применением математики в 1869 году Менделеев создал представление о двенадцати неизвестных тогда химических элементах (экабор, экаалюминий, экасилиций, экамарганец, двимарганец, экацирконий, экателлур, экайод, экацезий, экабарий, экалантан, экатантал).  И еще 13-е и 14-е предсказание: короний и ньютоний. В 1894 году Вильям Рамзай теоретически предсказал свойства химических элементов гелий, неон, криптон, ксенон.  В 1913 году Генри Мозели предсказал химический элемент №61.   Д.И.Менделеев,  Фредерик Содди, Казимир Фаянс независимо друг от друга предсказали существование радиоактивного элемента в урановом ряде, который должен занять пустующую клетку ниже ванадия. И действительно, в 1917 г. Мейтнер, а год спустя Содди, Крэнстон и Флэкк открыли элемент с порядковым номером 91.   В 1927 году Гроссе впервые выделил несколько миллиграмм  пятиокиси протактиния.


В то время, когда Менделеев рассчитал свойства еще не найденных элементов (атомный вес, валентность, плотность, характер химических реакций с известными элементами), Менделеев не мог сопоставить рассчитанные свойства с реальными свойствами элементов (поскольку неизвестные элементы еще никто не обнаружил и не исследовал на практике их свойства). Менделеев не смог доказать в то время, что его представление суть образы реальных химических элементов.
Впоследствии двенадцать химическим элементов были найдены в природе.  Два предсказанных Менделеевым элемента не обнаружены (этим гипотетическим элементам Менделеев дал название ньютоний и короний). Два представления не имели никакого сходства с существующими в природе химическими элементами. Два представления — не суть образы реальных элементов. Два представления не были отражением объективной реальности.
На странице 244 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин подверг критике философскую теорию иероглифов-символов, «по которой ощущения и понятия человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы». «Если ощущения и понятия не суть образы вещей, а знаки и символы, не имеющие никакого сходства с ними, то исходная материалистическая посылка подрывается, подвергается некоторому сомнению существование внешних предметов»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.247).  «Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической»(с.185).
Согласно ленинской логике, когда сделанные Менделеевым два предсказания о химических элементах ньютоний и короний оказались символами, не имеющими никакого сходства с реальностью, то из этого закономерно вытекает утверждение о том, что в природе нет не только двух неудачно предсказанных химических элементов, но и всех остальных химических элементов (коих в год написания книги «Материализм и эмпириокритицизм» насчитывалось 70).
Если Менделеев серьезно относился бы к материалистично-философским  проблемам естествознания, то тогда он отказался бы от предсказания свойств четырнадцати  еще неизвестных химических элементов, и в силу этого не возник бы повод поставить под сомнение существование всех химических элементов.
Послушался бы Менделеев советов Ньютона о неприменении в теоретизировании того, что не дано через экспериментальные данные, то тогда не возникло бы философское противоречие между Менделеевым и Лениным (Ленин выдвигал научное требование не создавать в голове представления, которые не суть образы вещей, Менделеев выдвигал научное требование создавать в голове представления, о которых неизвестно, являются ли они образами вещей).
Когда понятие о свойствах экаалюминия берется из опытов над алюминием, не будучи отражением объективных свойств экаалюминия (свойства не производны от реального, а производны от идеально-мыслительного), то понятие об экаалюминии остается идеалистическим. 
Можно создать полуфиктивное представление о неизвестных химических элементах, вызвать подозрение в том, что полуфиктивное представление не является образом реальных химических элементов, подорвать материалистическую исходную позицию, попытаться найти в природе соответствующие химические элементы, проверить субъективизированное и придти к объективизированному.  Путь к объективизированному проходит через этап подрыва исходной материалистической посылки.  Фантазирование и исходная материалистическая посылка несовместимы друг с другом.
В.И.Ленин сформулировал постулат, предназначенный для запугивания каждого естествоиспытателя: твоя преданность материализму под сомнением, если ты создаешь ситуацию, когда исходная материалистическая посылка подрывается.
Михайло Ломоносов подрывал исходную материалистическую посылку, когда доказывал, что представление о теплороде не суть образ реальных тепловых процессов, что природа не имеет  сходства с представлением о теплороде.
По мнению Ленина, наука должна развиваться так, чтобы происходило доказывание правильности материалистической философии и правильности ее основного постулата — предметы и знаки, обозначающие предметы, имеют подобие.  Ломоносов неправильно развивал науку, и пришел к неправильному выводу об отсутствии подобия   (нет подобия между теплородом и природой).
Имеются две точки зрения на развитие науки. Одна точка зрения настежь открывает двери перед фидеизмом, другая точка зрения бесповоротно закрывает двери перед фидеизмом. Так написано на странице 130 книги «Материализм и эмпириокритицизм».
Ломоносов выбрал для себя первую точку зрения, открывающую дверь перед фидеизмом и принижающую материализм.
Один из высокопоставленных советских философов Б.М.Кедров в книге «О творчестве в науке и технике» рассказал, как им было опровергнуто существование природного явления.
В 1938—1939 годах я работал в Научно-исследовательском институте резиновой промышленности в лабораторию профессора Бориса Аристарховича Догадкина.  Последний дал мне задание изучить вязкость натурального жидкого каучука-латекса, образцы которого привезены из-за границы. При этом он сообщил, что, пользуясь вискозиметром Дэнлопа, он со своей сотрудницей (Коварской) обнаружил и изучил так называемую «структурную вязкость» отечественного каучука. Я с жаром принялся за работу, и принялся экспериментировать. Но, кроме обычной, никакой «структурной», то есть дополнительной, вязкости не обнаружил. Надо сказать, что при определении вязкости пользуются относительными числами: вязкость изучаемой жидкости относят к вязкости воды, принимаемой за единицу сравнения. Разумеется, что этот масштаб должен оставаться все время постоянным. Замечу, что при достаточно малом диаметре капилляра жидкость (скажем, вода) вытекает из него плавно, спокойной  струей, без внутренних завихрений. Но если диаметр трубки будет сильно увеличен, то в струе вытекающей жидкости начинаются завихрения,  и это замедляет истечения жидкости. Поэтому всегда надо следить за тем, чтобы не происходило завихрений. Так как я при всей тщательности проводимых экспериментов никак не мог обнаружить злополучную «структурную вязкость», то этим вызвал неудовольствие профессора и упрек, что плохо, дескать, работаю. «Вот мы, — сказал он, — пользовались куда более грубым прибором и все же  обнаружили то, что вы никак не можете найти. Поищите хорошенько!»  Я еще раз  внимательно исследовал  отчет Догадкина и Коварской, но никак не мог понять, откуда взялась так резко выраженная  «структурная вязкость» каучукового латекса. Помню, что я долго думал над этим вопросом. А так как все время в голове вертелась эта штука, то она и стала мерещиться мне по всякому поводу то в виде каких-то утолщенных нитей, образующихся при вязании шерсти, то в виде неровно заточенного карандаша, то в виде разбухшей макаронины. Однажды, сидя в институтской столовой, я увидел большой бугор на клеенке и по обыкновению подумал о том, что он похож на «структурную вязкость». Когда же я поднял клеенку, то обнаружил, что широкая полоска от фанеры, покрывавшая крышку стола, отщепилась и образовала выступ. Сама же клеенка оказалась вполне гладкой, без всякого бугра. А так как перед тем у меня возникла мысль о «структурной вязкости», тот тут же появилась другая мысль, как бы  продолжение первой мысли: может быть, никакой «структурной вязкости» у каучука Б.А.Догадкин не обнаружил, а принял за таковую нечто совсем другое, коренившееся в процессах, совершавшихся в воде внутри вискозиметра, а вовсе не в каучуке, подобно тому, как я неровность фанеры принял за утолщение самой клеенки. Я тут же занялся вискозиметром Дэнлона,  и обнаружил, что диаметр его  трубки настолько велик, что вода вытекает из него турбулентным потоком. К тому же ее внутренние стенки явно были шероховаты. Значит, никакой «структурной вязкости» с помощью такого прибора вообще обнаружить было невозможно. А то, что было принято за таковую, в действительности оказалось результатом искажения данных о времени истекания воды из прибора; следовательно, эти данные никак не могли служить масштабом для определения относительной вязкости каучука. 
В чем смысл рассказа химика и философа Б.М.Кедрова? В том, что он считал научное открытие, сделанное Б.А.Догадкиным, символическим иероглифом. Свойства льющегося каучука являются отражением свойств льющейся воды, и поскольку по вине Догадкина вода лилась «неправильно», то Б.А.Догадкиным были обнаружены мнимые свойства каучука.
Догадкин дал каучуковому латексу закон о наличии структурной вязкости. Неужели в этом виноваты книги Канта и прописанный в книгах идеалистический принцип «разум предписывает природе законы»?
Б.М.Кедров подрывал исходную материалистическую посылку, когда доказывал, что представление Догадкина о структурной вязкости каучукового латекса не суть образ реальной вязкости, что обнаруженная Догадкиным структурная вязкость отсутствует в природе. Подобия нет.
Кедров превратил в призрачный мираж то, что Догадкин считал реальностью. Кедров обнаружил, что Догадкин совершил подстановку психического, называя подставленное физическим.  Догадкин полагал, что структурная вязкость каучукового латекса находится вне черепной коробки, но Кедров опроверг это.  Кедров не оставил для структурной вязкости другого места, кроме как внутренностей черепной коробки Догадкина.
Б.М.Кедров нашел доказательство правильности той части принципиальной координации, которая выражается словами:  «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем».
На странице 177 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин указал на ошибку махизма вообще и махистской новой физики, и ошибка состоит в том, что игнорируется основа философского материализма (существование объектов вне головы); махисты «скатывались к отрицанию независимого от познания объекта, приблизительно верно, относительно правильно отражаемого этим познанием».   На странице 139 Ленин написал аналогичную фразу про отрицание объективной, независимо от человечества существующей, мерки или модели, к которой приближается относительное познание.
Кедров пошел вслед за махистами и, подобно им, отрицал существование объектов вне головы и скатился к отрицанию объективного существования структурной вязкости каучукового латекса, а также к отрицанию того, что представление Догадкина было приблизительным приближением к реальной структурной вязкости каучукового латекса.
Ленин требовал, что необходимо защищать материю от исчезновения. Кедров не подчинился ленинскому требованию, и заставил исчезнуть то, что Догадкин считал материальным.
Ленин создал философскую формулировку, предназначенную для запугивания естествоиспытателей, но химик Кедров не испугался, поскольку он не придавал большого значения защите точки зрения о верности отражения. Для науки является привычным, когда действительный мир и вязкость каучукового латекса не таковы, как они изображаются в голове Догадкина или в другой голове. Вполне привычно, когда разум Догадкина отображает объекты иначе, как они существуют в действительности, когда образы не имеют близкого или далекого сходства с реальными объектами. Кедров признавал принципиальную координацию (неразрывную связь) между знанием и условиями получения знания; когда условие заключается в неправильном применении измерительного прибора, именуемого вискозиметром,  то знание оказывается ложным.
Для Кедрова естествознание было ценнее, чем философия, требующая отрицать принципиальную координацию, требующая понимать действительный мир таким, каким он сам дается. У Кедров были иные приоритеты, чем те приоритеты, которые материалистическая философия навязывает естествоиспытателям.


Материалисты бросают упрек в адрес сторонников фантазий: «Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания»(профессор  философии Подосетник В.М., соавтор книги «Ленин как философ», 1969 год). 
Если это обвинение приложить к Менделееву, то получится следующее.  Дмитрий Иванович Менделеев предсказал свойства четырнадцати химических элементов, и при этом ему не были известны действительные свойства предсказанных химических элементов.  Менделеев не считался с действительными свойствами четырнадцати химических элементов, представления Менделеева не были производными от действительных четырнадцати химических элементов. Менделеев отдавал себе отчет, что возможна потеря объективности научного познания, но это не остановило Менделеева.   Менделеев рискнул, и выиграл  —  только два представления о химических элементах оказались потерявшими объективность.
Конечно, можно было бы не создавать  фантазии и ими не оперировать, чтобы не дать повода для упрека в том, что естествоиспытатель не считается с действительностью. Но тогда создание периодической системы химических элементов затянулось бы на долгие годы…
Материалистическая философия стремится помешать естествоиспытателям пользоваться фантазиями в научной работе, но старания философов не приводят к прекращению применения фантазий.


В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс пришел к выводу о недостаточной философской подготовке естествоиспытателей, и для устранения пробелов в образовании счел необходимым разъяснить естествоиспытателям, в чем заключается цель их деятельности: наука должна придти к пониманию природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений (Соч., т.20, с.513).
Судя по тому, что Энгельс резко отрицательно относился к выведению научных принципов из головы, различение между посторонними и непосторонними прибавлениями Энгельс осуществлял, исходя из источника происхождения: когда прибавление черпается из объективного мира, то прибавление является непосторонним, когда прибавление черпается из головы и представляет собой полуфиктивную фантазию, то прибавление является посторонним.
Фридрих Энгельс сформулировал постулат, предназначенный для запугивания каждого естествоиспытателя: твоя преданность истинной науке под сомнением, если ты при помощи фантазий вносишь посторонние полуфиктивные прибавления и мешаешь понять природу такой, какова она есть.
Менделеев из недр своего ума почерпнул свойства четырнадцати химических элементов, и сделал прибавление к имеющемуся знанию о 63-х элементах. Поскольку известно, что сведения о свойствах были почерпнуты не путем исследования носителей свойств (т.е. прибавления выведены из головы Менделеева), прибавления должны считаться посторонними, мешающими понять природу.


В  пятой главе «Против метафизики» указывалось следующее.  Исаак Ньютона в книге «Математические начала натуральной философии» написал: «Не должно принимать иных природных причин сверх тех, которые  истинны и достаточны для объяснения явлений». В распоряжении Джеймса Кука и Христиана Эйкмана имелась истинная и достаточная причина, связанная с предотвращением цинги и ей подобных болезней; истинная и достаточная причина, имеющая следствием предотвращение цинги, заключалась в употреблении в пищу свежих продуктов питания (цитрусовых плодов, свежих рисовых отрубей, и т.д.). Казимир Функ вступил в противоречие с требованием Ньютона и приступил к поиску иной причины, сверх той причины, истинность которой подтверждена многолетней практикой и которая представляет собой употребление в пищу свежих продуктов.  Функ нашел иную причину, и эта причина в настоящее время называется витаминами.
В начале этой главы излагалась точка зрения Фридриха Энгельса относительно взаимоотношений между законом и силой.  Энгельс придерживался мнения, что естествоиспытателям удается доказать объективный характер научных законов, и что неуместны попытки к объективным законам присоединить малопонятные силы, которые как будто бы помогают действовать закону.  Создается впечатление, что свое отношение к сочиненным полуфиктивным силам Энгельс позаимствовал у Ньютона.


В настоящее время общее количество известных атомов — 1100 атомов; большинство из них обладают радиоактивностью, и они самораспадаются. Количество известных стабильных атомов, с учетом изотопов —  270.


В  семнадцатом веке Готфрид Лейбниц сформулировал принцип — теоретизирование приведет к истине только и только в том случае, когда исходный пункт теоретизирования подвергнут проверке и его истинность доказана.  Карл Маркс согласился с этим принципом: «Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным»(К. Маркс, Соч., т.1, с. 7).  Лейбниц и Маркс не нуждались в том, чтобы научное исследование начиналось с фантазий, которые сомнительны и наверняка содержат ошибки.
Советский философ Копнин не согласился с Лейбницем и Марксом, и выступил против того, чтобы исходный пункт теоретизирования обладал истинностью.  «При выдвижении гипотезы, вопрос о том, верно или неверно она объясняет предмет, исследователем отодвигается на второй план»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).
Макс Планк считал, что путь к истинному результату исследования не обязан начинаться с истинного исходного пункта (и с такого проявления истинности, как понятность).  Планк заявлял, что допустимо начинать исследование с исходного пункта, истинность или неистинность которого неизвестна.  «Если бы мы принимали новую научную идею только тогда, ко¬гда ее оправдание уже окончательно обосновано, то мы должны были бы с самого начала требовать, чтобы она имела ясно понимаемый смысл. Такой путь мог бы принести только большой вред развитию науки... Мы видим, что значение научной идеи часто коренится не в истинности ее содержания, а в ее ценности... В отношении этих идей имеет смысл не во¬прос — истинно или ложно? — а вопрос — ценно или не ценно для нау¬ки?.. Философ, оценивающий новую научную идею лишь постольку, по¬скольку ее смысл может быть ясно понят, задерживает стремление науки к дальнейшему прогрессу».


Глава 13.   Причина ->  следствие. Следствие  -> причина.  «Признавать истинными причины, подтвержденные следствиями».


Заблуждению свойственно разнообразие, истинное не разнообразно.
В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал:  «…мы выводим схемы мира не из головы, а лишь посредством головы из действительного мира…» 
Многие ученые применяли и применяют фантазии для познания природы, чтобы домыслить то, о чем не сообщают органы чувств.  Особенностью фантазий является выведение их из головы, и, как следствие, весьма слабая связь между фактами, обнаруживаемыми в действительном мире, и объясняющими фантазиями. Слабая связь приводит к произвольности фантазий, а также к значительному числу фантазийных объяснений, относящихся к одной и той же совокупности фактов.
Отступление многих ученых от принципа научного исследования (выводить устройство мира не из головы), разработанного Энгельсом, подвигло Ленина выступить против отступников. Каков отличительный признак того, что устройство мира выведено из головы? Признак в том, что из головы можно вывести множественное множество устройств мира.  В.И.Ленину подвернулся под руку Ганс Клейнпетер, и Ленин выразил категорический протест против решения философской проблемы, над которой размышлял Клейнпетер — «Что можно дать много теорий об одной и той же совокупности фактов…это хорошо известно физикам. И это связано с волевым характером нашего мышления; в этом проявляется несвязанность нашей воли с внешними обстоятельствами»(слова Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).  В.И.Ленин приводит это высказывание и тут же обрушивается с резкой критикой. В словах о несвязанности проявляется стремление соорудить перегородку между познающим субъектом и познаваемым объектом.
Эта критика несостоятельна. Да, существует несвязанность нашей воли и мышления внешними обстоятельствами, и действительно физики, химики, биологи, астрономы, геологи  могут создать несколько теорий об одной и той же совокупности фактов. При разработке периодической системы химических элементов, Д.И.Менделеев  не поверил другим химикам, которые установили атомный вес урана в 120 атомных единиц, бериллия 13,8 а.е., индия 75,6 а.е., тория 110 а.е., цезия 52 а.е.    Без проведения опытов Менделеев решительно переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,8) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138. Таким образом, химики разделились на две группы (в одну группу входил Менделеев, в другую группу входили все остальные химики), и каждая группа имела разное представления о массе химических элементов. Конкуренция между двумя группами закончилась тем, что вторая группа химиков капитулировала перед первой группой химиков.
Известен такой факт: падающая на экран тень от непрозрачного предмета окружена цветными каемками. Этот факт Исаак Ньютон объяснял таким образом: существует периодическая сила отталкивания и притяжения между предметом и проходящими близ него световыми частицами; перемещение частиц под воздействием этой силы создает цветные каемки. Огюстен Френель объяснял иначе: каемки являются результатом различного изгибания световой волны (во многих случаях волны не способны выдержать первоначального направления и рассеиваются во все стороны) возле края предмета, в зависимости от длины волны. Один и тот же факт двое ученых объясняли по-разному.
Френель смог подобрать такие условия для опыты, в которых выяснилось, что степень изгибания лучей света возле края непрозрачного предмета одинакова как для тяжелого предмета, так и для легчайшего предмета.
Рене Декарт говорил, что цвета возникают в момент выхода солнечного луча из трехгранной призмы, образуя семь цветов радуги. Огюстен Френель дал иное объяснение тому же факту: цвета существуют в солнечном луче до того момента, когда солнечный луч вошел в призму и расщепился на семь цветов. Оптическое явление одно и то же, но ему дано два различных объяснения.
Явление оптического преломления Ньютон объяснял теорией, согласно которой скорость света в твердых прозрачных вещах больше, чем в жидкостях и газах.  Объяснение Гюйгенса было противоположным: в твердых прозрачных вещах скорость света уменьшается. Также имеется третья теория, согласно которой фазовая скорость имеет большое значение, а групповая скорость имеет низкое значение, и за счет этой разницы происходит преломление света.
Многие оптические явления Ньютон объяснял, указывая на различную скорость перемещения в пространстве разных цветов. Френель утверждал, что все цвета перемещаются с одинаковой скоростью.
По мнению Ньютона, при наложении друг на друга двух световых лучей они всегда усиливают друг друга. Френель писал, что при наложении происходит и усиление двух сложившихся лучей, и ослабление лучей, вплоть до полного исчезновения.
В 1802 году Волластон создал высокочувствительную установку для исследования лучей, и он наблюдал  через увеличительные линзы за солнечными лучами, пропущенные через треугольную призму. Внутри солнечного спектра исследователь обнаружил семь узких темных полос, и дал им такое объяснение: полосы отделяют цвета друг от друга — красный от оранжевого, желтый от зеленого, и т.д. В некоторых случаях семь полос наблюдаются не как темные полосы, а как сверхяркие полосы, светлее других участков спектра. В 1815 году  Йозеф Фраунгофер, а через полвека Густав Кирхгоф, найдя не семь полос, а сотни полос при помощи еще более чувствительных приборов, включающих в себя четыре треугольные линзы,   применили другое объяснение: сильно нагретые металлы (натрий, железо, магний, медь, цинк, бор, никель) излучают или поглощают линии определенного цвета, которые ранее ошибочно считались созданными природой для отделения одного цвета от другого цвета. К узким темным линиям, наличествующим в спектре, Волластон и Фраунгофер применили два объяснения, противоречащих друг другу.
В 1912 году  В. М. Слайфером был обнаружен сдвиг спектральных линий в сторону красной части спектра, в лучах света, испускаемых звездами и внегалактическими туманностями. Тщательное исследование Эдвина Хаббла показало, что красное смещение отдельной туманности или звездного скопления прямо пропорционально расстоянию до астрономического объекта. Интерпретированное в контексте эффекта Доплера, красное смещение дает большую скорость удаления отдаленных объектов; в некоторых случаях эта скорость составляет треть скорости света.  По идеологическим соображениям, такой подход некоторыми философами расценивался как неприемлемый, и этому подходу противопоставляется иное объяснение красного смещения: свет «стареет» за долгие промежутки времени, при движения через огромные не совсем прозрачные пространства; согласно этой интерпретации, смещение в сторону красного конца спектра — результат не скорости удаления, а изменения природы самого света.   Астрономические объекты не разбегаются.
В 1820 году Ганс Эрстед провел эксперимент, в котором на нитке подвешивалось медная проволока кольцеобразной формы, своими концами соединенная с маленькой электрической батарейкой. При приближении магнита петля поворачивалась. После опытов Эрстеда многие физики объясняли опыт превращением свернутого в петлю проводника с током в магнит, и взаимодействием двух магнитов. Андрэ Ампер придерживался иного воззрения: магнит представляет собой совокупность электрических токов, и происходит взаимодействие двух электрических тел (взаимодействие направлено на то, чтобы электрические токи стали параллельными, сблизились друг с другом, и текли в одном направлении).
Электрические силы более просты, чем магнитные силы: положительные и электрические заряды существуют поодиночке, а северный полюс магнита не существует без южного полюса магнита. Следовательно, электричество является основой магнетизма, и магнетизм является совокупностью электрических сил.
Фридрих Энгельс: «Образчиком диалектики природы является то, что согласно современной теории, отталкивание одноименных магнитных полюсов объясняется притяжением одноименных электрических токов» («Анти-Дюринг»).
В девятнадцатом веке сформировались два конкурирующих направления в теоретическом осмыслении электрических явлений: Ампера-Вебера, с одной стороны, и Фарадея-Максвелла, с другой. Электрические явления  Андрэ Ампер и Вильгельм Вебер объясняли при помощи теории, допускающей взаимовоздействие электрических частиц через пустоту. Электрические силы передвигаются через пустоту с бесконечно большой скоростью. Майкл Фарадей и Джеймс Максвелл иначе объясняли электрические явления, создав теорию, согласно которой электрические частицы не могут воздействовать друг на друга через вакуум, а только через посредство особой всепроникающей среды, называемой электрическим флюидом. Электрические силы передвигаются через флюид с конечной скоростью. Если мы будем считать воззрение Ампера и Вебера соответствующим действительности, то тогда воззрение Фарадея и Максвелла окажется не соответствующим действительности (то есть сознание Фарадея и Максвелла не связано с таким физическим обстоятельством, как взаимовоздействие частиц через пустоту). Если мы будем считать воззрение Фарадея и Максвелла соответствующим действительности, то тогда сознание  Ампера и Вебера не связано с таким физическим обстоятельством, как существование флюида.
Поначалу ни одна из конкурирующих теорий об электрических взаимодействиях не имело преимущества перед другим; внешне все выглядело как обоснование ранее известных  физических законов при помощи двух разных математических аппаратов. Фарадей в 1837 году обнаружил влияние диэлектриков на электростатические явления; в 1846 и в последующие годы он показал общую распространенность диамагнитных свойств в природе, в то время как парамагнетизм является исключением. Тогда же у него возникло представление, что электрические и магнитные действия не непосредственно идут от тел к телам, а переносятся через лежащий между ними диэлектрик, который становится местом электрического или магнитного поля.   Лишь через много лет после начала теоретического состязания, Максвеллу удалось опередить соперников — он получил сделавшие его знаменитым волновые решения (в них решен вопрос о том, что электрически заряженные тела создают между собой электрическое поле, и при этом заряженные тела не являются единственным источником электрического поля; вторым источником возникновения электрического поля является изменяющееся магнитное поле; в свою очередь, первым источником магнитного поля являются намагниченные тела, а вторым источником — изменяющееся электрическое поле). При помощи волновых решений Джеймс Максвелл предсказал существование электромагнитных волн. Их экспериментальное обнаружение привело к триумфу максвелловского направления. Позднее  Г.Риман вывел из амперо-веберовского направления уравнения, из которых также вытекало предсказание электромагнитных волн, распространяющихся в пространстве и позволяющих осуществить связь без электрических проводов. Однако это направление в теоретической электродинамике оказалось тупиковым, и почти все ученые не признали это направление, так как оно постулировало распространение сил в пространстве с различной скоростью (конкурирующее максвелловское направление утверждает, что почти все силы распространяются с одной и той же скоростью, приблизительно равной 300 000 километров в секунду).
У животных, обитающих под землей, происходила редукция глаз. В определенных случаях глаза становились очень маленькими (крот), в других случаях они исчезали совсем (слепыш). Одни ученые объясняют это при помощи мутаций и естественного отбора, вторые неупражнением органов, третьи изменением обмена веществ и наследованием приобретенных изменений.
В 1915 году Макс Борн разработал теорию кристаллов, состоящих из ионов. Почти все свойства кристаллов, описанные в теории, совпадали со свойствами, обнаруженных в экспериментах. Только одно не совпадало: реальная прочность ионных кристалл была в 500 раз ниже, чем теоретическая прочность. Советский ученый Абрам Федорович Иоффе решил, что трещины в кристалле не позволяют кристаллу иметь прочность, предписанную теорией. В 1924 году А.Ф.Иоффе провел эксперимент по растягиванию кристалла соли в условиях, когда кристалл некоторое время находился в воде, и поверхностные слои растворялись (вместе с находившимися в поверхностных слоях кристалла трещинами). В эксперименте соль показала прочность, в полтора раза меньшую, чем теоретическая прочность. Теория и эксперимент были оспорены австрийским физиком Смекалем, который заявил, что увеличение прочности произошло не от растворения трещин, а от увлажнения кристалла. Таким образом, имелись две теории относительно увеличения прочности кристалла: теория о растворении трещин и теория об увеличении влажности кристалла. А.Ф.Иоффе поставил другой опыт: пять сторон кубика из соли были покрыты лаком, а одна сторона соприкасалась с водой. После помещения кубика в воду и увлажнения кристалла производилось растягивание кубика, и прочность кристалла оказалась в 500 раз ниже теоретической прочности.
(Когда результат эксперимента объясняется двумя способами, то нужно изменить последующий эксперимент таким образом, чтобы одно из объяснений оказалось противоречащим результатам эксперимента).
Нервные клетки имеют отростки, причудливо ветвящиеся, и эти расходящиеся во все стороны отростки переплетаются с ответвлениями других нервных клеток. Через окуляры микроскопа виден лишь запутанный клубок полупрозрачных светло-серых волокон различной толщины. Для усиления различимости, клубок пропитывают двухромовокислой солью, которая действует как клей и делает клубок твердым, пригодным для разрезания тончайшим лезвием. При погружении затвердевших срезов нервной ткани в раствор азотокислого серебра клетки окрашиваются в черный цвет, что позволяет хорошо отличать их силуэт на общем фоне. Первооткрыватель такого метода окрашивания Камилло Гольджи добился того, что мог прокрашивать как несколько клеток и их отростки, так и множество клеток сразу. Метод окраски азотнокислым серебром позволил обнаружить необычайную сложность нервных связей. Одна клетка человеческого мозга может образовывать соединения более чем с десятью тысячами других нервных клеток.
Длительные исследования привели в 1873 году Камилло Гольджи к выводу, что нервная ткань представляет собой клетки, без перерыва переходящих друг в друга, похожие на те, которые имеются в сердце. Сердечная мышца состоит из мышечных волокон, которые не являются обособленными друг от друга; одно мышечное волокно проникает в другое мышечное волокно. Мышцы сердца,  а также нервные комплексы состоят из клеток, вросших друг в друга, и внутриклеточная жидкость одной клетки может проникать в соседнюю клетку, через отверстия в оболочке клеток.
Вместо азотнокислого серебра Вильгельм Вальдейер стал использовать хлорид золота, и он пришел к другому выводу: нервная ткань имеет прерывистое строение, нервные клетки не врастают друг в друга, а лишь едва-едва соприкасаются своими оболочками. Оболочка не дает внутриклеточной жидкости перетекать в смежную клетку. Таким образом в 1891 году Вильгельм Вальдейер сделал вывод, противоположный выводу Камилло Гольджи. Результат исследования одного ученого зачастую противоречит результату исследования другого ученого.

В 1780-е годы Луиджи Гальвани проводил исследования по воздействию на нервы и мышцы различных видов электричества, разнообразных химических соединений, тепла и холода. Гальвани пришел к выводу, что в процессе работы на мышцах скапливается электрический заряд, и когда проволокой, изогнутой дугой, прикасаются к двум частям мышцы, то электрический заряд перетекает из одной части мышцы в другую часть. Перемещение электрического заряда приводит к сокращению мышцы.  Эксперименты над мышцами повторил Алессандро Вольта, и он обнаружил, что разные части мышцы имеют одинаковый электрический заряд и поэтому отсутствует перемещение заряда между частями мышцы. Вольта дал такое объяснение: металлическая проволока прикасается к влажной мышце, и в месте соприкосновения происходит химическая реакция между металлом и химическим раствором, имеющемся во влаге, и химическая реакция приводит к возникновению электричества; пройдя через изогнутую дугой проволоку, электрические заряды входит в другую часть мышцы; в мышцу входят электрические заряды через два окончания проволоки, и от зарядов происходит сокращение мышцы. Вольта поставил эксперимент, в котором производились электрические заряды в отсутствии мышцы, в месте соединения металла и химического раствора. По версии Вольта, источником электричества является контакт между проволокой и химическим раствором, имеющимся в мышце; в контакте возникает электричество, влекущее сокращение мышцы. По версии Гальвани, сокращающаяся и расслабляющаяся мышца приводит к возникновению электричества.
В 1891 году в Лондоне познакомились два врача. Первым был Патрик Мэнсон, довольно видный  англичанин, завоевавший себе известность одним интересным открытием: он установил, что комары могут высасывать крошечных червячков из крови у китайцев (он практиковал в Шанхае), и доказал, — в этом был самый гвоздь открытия, — что эти червячки могут затем самостоятельно развиваться в желудке у комаров. Он рассмотрел под микроскопом  паразита малярии, выяснил цикл развития этого паразита в крови человека и как этот цикл связан с приступами болезни. Передача малярии от человека к человеку происходила так: комар всасывал из больного человек зараженную кровь, малярийные паразиты оставались в желудке комара до самой смерти комара, а затем комар попадал в воду, и из тела комара паразиты перебираются в воду. Этот бульон с паразитами пьют люди и таким способом заражаются малярией.
Вторым был военный врач Рональд Росс. Он проводил лечение и исследования больных малярией в Калькутте. Он отметил наличие в крови лейкоцитов (белых кровяных телец), содержащих темный пигмент, однако обратил внимание также на странные светлые тельца, в которых также присутствовал темный пигмент. Эти тельца не были похожи на обычные лейкоциты и по форме напоминали либо полумесяц, либо сферу. Росс выяснил, что с течением времени происходит изменение формы – полумесяц превращается в сферу, а затем сфера разрушалась. За несколько часов до разрушения внутри сферы были видны тонкие полупрозрачные нити, которые очень координировано двигались и, без сомнения, могли принадлежать только живым существам.
Патрик Мэнсон и Рональд Росс стали «друзьями по переписке». Они продолжили исследования малярии независимо друг от друга, и часто переписывались, сообщая о проведенных экспериментах и подсказывая друг другу о наиболее рациональных направлениях исследований. Росс находил воробьев, больных малярией,  напускал  на них комаров, и препарировал комаров, внутри которых оказывались паразиты малярии. Изучая миграцию паразитов внутри комаров, Рональд Росс выявил, что значительная часть паразитов скапливается в слюнной железе, соединенной с жалом. Так было сделано научное открытие о передаче малярии через укус комара от птицы к человеку.
В 1898 году Патрик Мэнсон, получив письмо от Росса, отправился на большой медицинский конгресс в Эдинбург и сообщил ученым докторам о проникновении, росте и превращениях малярийного паразита в теле комара; он рассказал им о том, как Рональд Росс проследил путь малярийного паразита от птичьей крови, через желудок и организм комара до опасной позиции в его жале, из которого он каждую минуту грозит перейти к новой птице или человеку. Конгресс пришел в волнение и вынес резолюцию, поздравляющую малоизвестного майора Рональда Росса с «великим, создающим эпоху открытием».
Помимо изучения нервной системы, Комилло Гольджи в период с 1885 года по 1899 год занимался также малярией и вызывающими ее малярийными паразитами. Его идеи в этой области привели к конфликту между ним и указанным исследователем малярии Роналдом Россом. Гольджи с помощью длинного ряда тончайших опытов доказал, что птичья малярия не может передаваться комарам, заражающим человека, и наоборот, человеческая малярия никогда не передается птичьим комарам.  Комар анофелес не кусает птиц и является единственным носителем человеческой малярии. Три ученых имели разное представление о процессе заражения человека малярией: через употребление воды, в которую упали мертвые малярийные комары; через укус комара, получившего малярийных паразитов от птицы; через укус комара, который не кусает птиц и кусает только людей.
В начале двадцатого века ведущий исследователь тропических болезней Патрик Мэнсон настаивал на том, что бери-бери, цинга, пеллагра вызываются бактериальным заражением. На самом деле, эпидемия бери-бери была вызвана новой технологией паровой шлифовки риса, технологией, заимствованной из Европы — витамин В1, содержавшийся в рисовой оболочке, разрушался в процессе шлифовки.  Благодаря опытам по регламентации питания исследователи стали постепенно понимать, что проблема заключается не в присутствии микробов, а в отсутствии чего-то в шлифованном рисе. Когда все другие версии были отвергнуты, Мэнсон стал настаивать на том, что существуют вредоносные бактерии, живущие в шлифованном рисе, но отсутствующие в необработанном, которые и являются причиной нового бедствия.
Орбита Меркурия обладает нестабильностью  —  происходит циклическое перемещение точки, характеризующей наиболее близкое расположение Меркурия к Солнцу. В науке имеется два объяснения нестабильности орбиты: одно объяснение основано на теории Ньютона, второе на теории Эйнштейна.
В начале XX века многие математики убедились во множественности толкований в математике. Казавшийся ранее незыблемым фундамент математического знания был разрушен открытием парадоксов теории множеств. В результате сложились три программы выхода из кризиса, — логицизм (Г.Фреге, Б.Рассел, А.Уайтхед), формализм (Д.Гильберт), интуиционизм (Л.Э.Я.Брауэр, Г.Вейль, А.Гейтинг), —  и каждая  представляла собой своеобразное переосмысление обоснований математики.
Два немецких ученых Рихард Вильштеттер и Ганс Эйлер-Хелпин в 1922 проводили исследование ферментов и кинетики ферментативных реакций, и они установили, что молекула фермента состоит из низкомолекулярной химически активной группы, связанной с высокомолекулярными коллоидными носителями (коллоидный носитель весьма и весьма слабо был похож на белок).
В 1926 г. впервые был получен очищенный фермент в кристаллическом виде. Это была уреаза, которую выделил из семян канавалии (тропическая лиана, семейство бобовых) сотрудник Корнельского университета Джеймс Самнер. Он обнаружил, что кристаллы уреазы целиком состоят из белка. Поэтому он высказал предположение, что все ферменты представляют собой белки, однако против этой точки зрения активно возражал известный, пользовавшийся большим авторитетом немецкий биохимик Рихард Вильштеттер, который отстаивал мнение о том, что ферменты являются небелковыми низкомолекулярными соединениями, а обнаруженный в кристаллах уреазы белок — это просто загрязнение. И только в 30-е годы, после того как Джон Нортроп и его сотрудники получили в кристаллическом виде пепсин (пепсин вырабатывается желудком и совершает переваривание белковой пищи) и установили, что этот фермент тоже представляют собой белки, точка зрения о белковой природе ферментов получила всеобщее признание. В разное время имелось разное представление о природе ферментов.
В 1920-х годах Брэгг и Бариз произвели обобщение экспериментальных данных, полученных ими и другими исследователями при просвечивании рентгеновскими лучами кусочков льда. Количество электронов вокруг атомов кислорода велико, и они рассеивали на себе рентгеновские лучи, которые оставляли на фотобумаге рефракционные следы. Выяснилось,  что атомы кислорода (точнее, сгустки электронов возле ядра) образовывают  собой тетраэдр. Причем при разных давлениях и температурах льда обнаруживаются 12 разновидностей тетраэдров (т.е. 12 разновидностей льда).
В 1929 году Роберт Бёрнс Вудворд предложил ионную модель кристалла льда, по которой атомы водорода располагаются посередине между атомами кислорода. Через четыре года   Бернал и Фаулер разработали иную модель льда, согласно которой атомы водорода не зафиксированы посередине между атомами кислорода, а постоянно приближаются и отдаляются, передвигаются вдоль условной линии, соединяющей соседние атомы кислорода. (Впоследствии было установлено, что передвижение происходит 10 000 раз в секунду.) Приблизительно двадцать пять лет ученые обсуждали достоинства и недостатки двух моделей, однако они затруднялись дать предпочтение одной модели перед другой. В 1957 году американские экспериментаторы Леви и Питерсон облучали потоком нейтронов кусочки льда, и таким путем они установили положение атомов водорода в кристалле льда. Леви и Питерсон определили, что  атом водорода, находясь на условной прямой линии, соединяющей два соседних атома кислорода (располагающихся на расстоянии от 2,752 до 2,765 ангстрем друг от друга), перепрыгивает с  одного места на другое место, и эти два места находятся на расстоянии около 1 ангстрема от атомов кислорода.
Вурворд выдвинул свою модель кристалла льда, а Бернал и Фаулер свою модель кристалла. На протяжении 25 лет эти разные модели, объясняющее одно и то же, совместно существовали в науке.
Незнание причин, действующих внутри изучаемых объектов, ведет к тому, что исследователи действуют наугад, и этим обусловлены разногласия при объяснении одних и тех же фактов.
Абель Рей сообщил, что науку заполонило чрезмерное множество теорий, объясняющих одни и те же факты. «В настоящее время…необходимо констатировать, что, подобно искусству, физика имеет многочисленные школы, суждения которых зачастую расходятся, а иногда прямо враждебны одни другим…крайние разногласия сменили прежнее единодушие, и при том разногласия и в деталях, и в основных руководящих идеях»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.268). Опытные данные вступили в противоречие с существующими теориями, и возникла необходимость отбросить старые теории и создать новые теории. Обнаружились значительные трудности в создании новых теорий, и трудности привели к тому, что разные ученые, исходя из субъективных побуждений и не зная реального положения дел, наугад применяли разные способы при создании новых теорий, а применение разных способов повлекло разногласия и противоречия в теориях.  Многие из новых теорий были мнимыми.
В.И.Ленин: «Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха абсолютно нет места для свободы воли, когда сам Мах рекомендует такого субъекта, как Клейнпетер!»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.233). 
Действительно, Богданов совершил ошибку; в философии Клейнпетера имеется свобода воли, — философское обобщение о множественности (и логическое обоснование Клейнпетером множественности) разноголосых объяснений, есть отображение множественности, наблюдаемой в научной деятельности. Не смотря на критику В.И.Ленина, Ганс Клейнпетер оказался прав в вопросе о множественности. Множественность объяснений указывает на то, что объективный источник знаний (твердо установленные факты) создает перегородку между собой и людьми,  объективный источник знаний скрывает от людей свое содержание, и объективный источник знаний не дает самого себя людям. Поэтому люди вынуждены  самостоятельно создавать знание, и свое знание (зачастую неадекватное) давать объективному источнику знаний.  Такое понимание противоречит материалистическому мировоззрению В.И.Ленина, и поэтому он ведет идеологическую борьбу против Ганса Клейнпетера, пропагандирующего множественность объяснений.  Множественность объяснений является результатом низкой философской подготовки естествоиспытателей, и вызванной этим необъективностью исследовательской деятельности. Поскольку множественность объяснений связано с необъективностью, то успешное преодоление множественности приведет к преодолению необъективности.
Существование объективной реальности не зависит от споров среди ученых о содержании объективной реальности, и поэтому споры имеют второстепенное значение. Ликвидация споров не повлияет на существование объективной реальности.
В 1952 году вышел сборник «Философские вопросы современной физики», в котором философ И.В.Кузнецов подверг критике академика Л.И.Мандельштама за неправильный философский подход к теоретической физике. Для Л.И.Мандельштама «научные понятия, законы науки — не отражение объективной действительности, все более и более точно отражающие ее, присущие ей объективные связи явлений, а условные конструкции человеческого мышления, которые мы можем менять по своему усмотрению, руководствуясь соображениями удобств». Кузнецов сделал вид, что ему неизвестно, как Д.И.Менделеев принял смелое волевое решение, — для удобства он изменил вес бериллия с 14 на 9 атомных единиц, и это означало, что Менделеев разрешил себе менять условные конструкции, руководствуясь соображениями удобства (удобства вписывания бериллия в клетку таблицы Менделеева в соответствии с валентностью бериллия). Это означает, что Менделеев относился к атомному весу как к условной конструкции человеческого мышления. Кузнецов сделал вид, что ему неизвестно об условных символах, представляющие собой неоправдавшееся предсказание Д.И.Менделеевым химических элементов ньютоний и короний.  Или об условном символе, представляющем собой заявление Бориса Аристарховича Догадкина о наличии в каучуковом латексе структурной вязкости.
Через год после выступления высокопоставленного философа И.В.Кузнецова,  принято решению ученого совета физического института АН СССР, от 9 февраля 1953 года, «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама». Ученый совет объяснил, какие прегрешения обнаружены в книгах Л.И.Мандельштама:  «Природа, — считает Л. И. Мандельштам, — не навязывает определений однозначно, но она и не позволяет давать любые определения;  вернее, позволяет, но если я буду определять совершенно произвольно, то я ничего не смогу сделать дальше. Эти утверждения Л.И.Мандельштама ошибочны, так как законы природы существуют объективно,   независимо от сознания и определений, и в науке определения не могут быть произвольными». 
В 1820 году Ганс Эрстед провел эксперимент, в котором на нитке подвешивалось медная проволока кольцеобразной формы, своими концами соединенная с маленькой электрической батарейкой. При приближении магнита петля поворачивалась. Многие физики объясняли опыт Эрстеда превращением свернутого в петлю проводника с током в магнит, и взаимодействием двух магнитов. Андрэ Ампер придерживался иного воззрения: магнит представляет собой совокупность электрических токов, и происходит взаимодействие двух электрических токов (взаимодействие направлено на то, чтобы электрические токи стали параллельными, сблизились друг с другом, и текли в одном направлении).
Факты, обнаруженные в опыте Эрстеда, не могли направить истолкование фактов в однозначном направлении, и эта неспособность фактов навязывать исследователю свое содержание привела к появлению двух различных (несовместимых друг с другом, и поэтому ложного для одного из двух) и произвольных истолкований, касающихся содержания фактов. Факты не ограничивают свободу воли, свободу выбора при фантазировании насчет причины.  Факты не устраняют анархический произвол при выборе того или иного истолкования, и дают возможность выбрать удобное для ученого истолкование фактов. Свою философскую позицию Мандельштам приблизил к философской позиции идеалиста Клейнпетера, и за это Мандельштам был подвергнут бескомпромиссной критике.
Взгляды Л.И. Мандельштама были близки к взглядам Германа Гельмгольца, который утверждал, что многие понятия в физике являются произвольными и даже ошибочными, но на протяжении некоторого промежутка времени не удается уличить понятия в произвольности или ошибочности. Ложное подчас выглядит убедительнее, чем истинное.
(В следующей главе рассматривается философское мировоззрение Александра Ивановича Герцена, которому были известны философские взгляды Германа Гельмгольца, и который не согласился с Гельмгольцем. Поскольку взгляды Мандельштама были близки к взглядам Гельмгольца, то Герцена можно рассматривать как предшественника Кузнецова.)


Один из трех последних марксистов-ленинцев начала двадцать первого века, специализирующихся в теории познания, Владимир Николаевич Игнатович в своей книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» написал такое, что фактически не отличается от написанного махистом и идеалистом Гансом Клейнпетером.  Критическое выступление В.И.Ленина по адресу Г.Клейнпетера стало недействительной, когда В.Н.Игнатович написал: «Не понимая, что всякая теория есть всего лишь форма отражения, многие физики часто высказывается примерно так: пока не появились экспериментальные данные, которые противоречат существующей теории, для критики теории нет оснований, и тем более для изменения теории. Тем самым демонстрируют, что имеют метафизические представления о познании, характерные для материалистов XVIII века. Если помнить, что теории, понятия, законы природы, выраженные в теориях, — формы отражения, то всегда можно поставить вопрос: является ли данная форма отражения (теория, понятие и т.д.) наиболее подходящей для данного содержания? Не окажется ли другая теория более подходящей формой для выражения данного содержания? Соответственно, независимо от того, есть ли новые факты, противоречащие данной теории, или нет, почти всегда можно ставить задачу усовершенствования ее как логической формы. Заметим, что в истории науки  новые теории далеко не всегда создавались на основе новых фактов. Например, Даламбер отрицательно относился к системе механики Ньютона, основанной на принципе ускоряющих сил (т.е. к той форме, в которой Ньютон выразил содержание механики). Даламбер говорил, что этот принцип опирается на расплывчатое и неясное положение. Понятие силы должно быть вообще исключено из механики, и следует основываться только на понятии движения. В результате проведения исследований, начатых Даламбером и продолженных Лагранжем и другими учеными, была создана аналитическая механика — новая логическая форма классической механики».


Вопрос о множественности причин, связанных с одним следствием,  рассмотрим на простом примере. Писатель Александр Романович Беляев в 1929 году издал книгу «Человек, потерявший свое лицо». Через 22 года Беляеву стало известно, что вышла в свет книга с аналогичным сюжетом — «Патент АВ» Лазаря Лагина. Беляев обвинил Лагина в плагиате. В ходе выяснения отношений Лагин, доказывая отсутствие плагиата, продемонстрировал рукопись своего раннего произведения «134 самоубийства», написанного ранее книги Беляева, и имеющее с последним значительное сходство. Беляеву пришлось извиниться перед Лагиным.
Когда обнаруживается следствие (книги с похожими сюжетами), то у этого следствия могут быть две причины — копирование одним писателем сюжета опубликованной книги другого писателя, или одинаковый ход мыслей двух писателей, что привело к возникновению независимо друг от друга похожих сюжетов книг.
Когда имеется причина, то не представляет большой сложности проследить, к какому следствию она приведет. Но если обнаружено следствие, то чрезвычайно трудно установить, что является причиной, потому что одинаковые следствия вызываются различными, порой противоположными причинами. То есть отсутствует однозначное соответствие, направленное от следствия к причине.  Логика указывает правильные пути, ведущие от причины к следствию. Противоположный путь состоит в выведении причины из следствия, и описание такого пути представляет собой противологику, противокаузальность.
Человеческий мозг имеет психо-физиологическую структуру, сформировавшуюся на протяжении короткого исторического периода в погоне за мамонтами и шерстистыми носорогами, и способствующей однозначному умственному связыванию следствия с причиной, и из-за этого затруднительно освободить человечество от ошибок, связанных с подменой одной причины другой причиной.


Рене Декарт утверждал следующее — Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы. 
Галилео Галилей утверждал следующее —  скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах и происходят отливы и приливы.
Исаак Ньютон утверждал следующее — Луна своей гравитационной силой притягивает к себе  морские воды, и приливная волна двигается вслед за движущейся Луной и на несколько часов покрывает сушу.
Три естествоиспытателя предложили три объяснения, указывающих на причину, приводящую к следствию, которое для трех объяснений одинаково — передвижение воды по морским берегам  во время приливов и отливов.
Лукреций Кар объяснял звуки грома тем, что тучи, гонимые ветром в разных направлениях, сталкиваются друг с другом. В середине ХIХ века существовала вакуумная теория, согласно которой разряд молнии создаёт вакуум, который затем с хлопком заполняется воздухом. Меерсон в 1870 году предположил, что молния разлагает содержащуюся в облаках воду на кислород и водород, которые затем взрываются, снова образуя воду. Рейнольдс в 1903 году предположил, что гром — это «паровые взрывы», вызванные нагревом воды в каналах разряда. Последние две теории были опровергнуты экспериментально: оказалось, что в лаборатории электрическая искра вызывает громкий звук в условиях, когда в воздухе нет водяных паров. Наконец,  в 1888 году Гирн предложил теорию, которая в основном принята и сейчас. Он писал: «Звук, который мы называем громом, является следствием того факта, что воздух, пронизываемый электрической искрой, то есть вспышкой молнии, нагревается скачком до высокой температуры и вследствие этого значительно увеличивается в объёме». 
Было предложено четыре объяснения громкого звука, сопровождающего разряд молнии, и каждое объяснение подразделяется на часть, указывающую на причину, и часть, указывающую на следствие. Указанная в объяснении причина должна приводить к  следствию, которое наблюдается в природе, и это требование соблюдено — указание на следствие в четырех объяснениях реалистично, и оно для четырех объяснений одинаково (громкий звук). Когда одно объяснение заменяется другим объяснением, то объяснения не отличаются друг от друга в части, указывающей на следствие.
Некоторые философы используют выражение «привести теорию в соответствие с фактами».  Но разве соответствие не возникает автоматически? Когда создавались четыре объяснения грома при разряде молнии, то имело место соответствие между следствием, описываемым объяснением, и следствием, обнаруживаемом на практике.   Четыре теоретических следствия были копиями объективной реальности.
Четыре объяснения имели эмпирическое обоснование (слышимым громом), но этого оказалось недостаточным для трех объяснений.  С одной стороны, четыре объяснения не были произвольными, т.к. теоретическое следствие было калькой с реально обнаруживаемым, с другой стороны, трем объяснениям отказано в существовании, что означает произвольность трех объяснений.
Разработка объяснений происходит в условиях не применения экспериментально-практической проверки к той части объяснений, которая указывает на причину, и поэтому разработка представляет собой произвольную разработку.
Три объяснения являются произвольными, и им отказано в существовании. Поскольку им отказано в существовании, то должны существовать эмпирические аргументы, опровергающие три объяснения. Однако такой эмпирический аргумент, как слышимые громкие звуки при разряде молнии, не способен доказать ошибочность трех объяснений грома.
Имелось объяснение, согласно которому Луна отталкивает от себя атмосферу и отталкивающая сила вдавливает вниз центральную часть морей и морские воды  вынуждены выплескиваться на сушу. Имелось объяснение, по которому сложение и вычитание скоростей временно создает центробежную силу и последняя вытягивает вверх центральную часть морей, а окраинные части морей уходят с суши. Поскольку этим объяснениям отказано в реалистичности, то должны существовать эмпирические аргументы, опровергающие указанные объяснения.  Но такой эмпирический аргумент, как наблюдаемые приливы и отливы, не способен доказать ошибочность объяснений.
Поэтому можно говорить, что наблюдается политика мирного сосуществования между эмпирическим аргументом, соответствующим теоретическому следствию, и мнимой причиной; эмпирический аргумент не может указать на мнимость причины, хотя точно известно, что причина мнима.  Ощущаемое соответствует объясняемому, причем любому объясняемому (при легковыполнимом условии соответствия между теоретическим следствием и эмпирически ощущаемым).
Наличие мирного существования запрещает использовать эмпирически подтвержденное следствие как доказательство правильности представления о причине. Этот запрет не был очевидным для Роджера Котеса, который в предисловии к книге Исаака Ньютона в 1713 году написал, что Ньютон смог доказать существование тяготения на основании совершающихся явлений, представляющие собой определенные траектории, по которым двигаются планеты и кометы. Котес сделал обобщения:  необходимо «признавать истинными причины, подтвержденные явлениями»; одинаковые следствия, т.е. такие, коих известные свойства одинаковы, происходят от одинаковых причин.
Роджер Котес совершил крупную гносеологическую ошибку, когда из сходства следствий сделал вывод о сходстве причин. Одно и то же следствие может появиться по разным причинам, и обнаружение конкретного следствия не способно  однозначно указать (навязать) одну причину из нескольких возможных причин.
Смешно и грустно, что Л.И.Мандельштам выступил против антинаучных воззрений Р.Котеса относительно доказывания объективности, и за это Мандельштам назван уклоняющимся в идеализм.


Исаак Ньютон взял за основу наблюдаемые орбиты планет и их массу, и из этого вывел гравитационный закон; Роджер Котес заявил, что гравитационный закон (т.е. причина) подтверждается наблюдаемыми орбитами планет, предсказанием дней солнцеворота, солнцестояния, равноденствия (т.е. следствием). Сказанное Котесом лишено смысла, поскольку гравитационный закон ускользает от проверки со стороны того, на чем основан выявленный гравитационный закон.  Так же и объяснения громкого звука при разряде молнии ускользают от подтверждающей проверки со стороны существования грома (три истолкования из четырех  были свободными от реальной причины, и громкий звук оказался не способным направить истолкование в правильном направлении).
Г. Мило выступил против Р.Котеса — «Следует отказаться от мысли, будто существует абсолютно-неразрывная связь между известными основными понятиями науки и теми подтверждениями, которые она находит в наблюдаемых фактах»,  «Ум приспособляется к данному, но построения его, как бы естественны они ни казались, во всяком случае обладают той особенностью, что они не насильственно навязаны нам, а напротив, как мы ясно ощущаем, являются до известной степени свободными созданиями нашей творческой деятельности», «Основные понятия  ускользают  от всякой возможности опытной проверки — ввиду того, что самое понятие проверки в данном случае совершенно лишено смысла»,  «Чем же  объяснить странный факт, что законы, основанные на произвольных построениях, подтверждаются опытом? Тем, что в них собраны факты распространенных индукций, и только способ выражения, служащий для передачи наблюденных явлений, построен при помощи  понятий. Совокупность этих понятий постоянно является как бы удобным посредником между вещами и ученым, и этого посредника не могут затронуть экспериментальные проверки».
Громкий звук, сопровождающий разряд молнии, не смог правильно направить мышление Лукреция, Меерсона, Рейнольдса в поисках причины громкого звука. Наблюдаемое движение звезд и планет на небосводе не смогло направить мышление Птолемея в правильном направлении в поиске причины. Наблюдение за морскими приливами и отливами не смогло направить мышление Декарта и Галилея в правильном направлении при поиске причины. Наблюдение через микроскоп за нервными клетками не смогло направить мышление Камилло Гольджи в правильном направлении в поисках структуры нервных клеток. Измерение вязкости каучукового латекса с помощью вискозиметра не смогло направить мышление Догадкина в правильном направлении.  Не признавая показания органов чувств как руководящий и направляющий фактор при поиске причин, не признавая способность природных фактов однозначно навязать человеку знание о причинах фактов, признавая недостаточный объем информации об окружающем мире, предоставляемый органами чувств, признавая необходимость домысливать, чтобы компенсировать недостаточный объем информации от органов чувств, некоторые философы скатились к тому, что было названо В.И. Лениным уступкой фидеизму.
У Ленина появилось чувство раздражения от того, что Мило сделал философское заявление  о неспособности объясняемых фактов выполнять функцию практического подтверждения теоретических объяснений; тем самым Мило, и подобные ему естествоиспытатели и философы, сеяли недоверие к объяснениям в науке; ленинское раздражение вылилось в фразы: «…поставлен  вопрос об атомах и пр., как «рабочей гипотезе». Большего, чем объявления понятий естествознания «рабочими гипотезами», современный, культурный фидеизм  не думает и требовать. Мы вам отдадим науку, гг. естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, философию,  —  таково условие сожительства теологов и профессоров в «передовых» капиталистических странах»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.297).
Теологи считают, что человеческий ум обладает таким свойством ума, как общение с Богом, и благодаря такому свойству ума происходит передача знаний о природе от Бога к человеку; Бог снабжает людей знаниями о природе, и поэтому люди имеют в своем распоряжении знание о природе, не почерпнутое из органов чувств.  Теологи заинтересованы, чтобы научная теория познания содержала в себе постулат о способности человеческого ума иметь знание, источником которого не являются органы чувств. Теологи заинтересованы в двух или трех источниках познания. В.И.Ленин такими словами выразил интересы теологов:  «Действительно важный теоретико-познавательный вопрос, разделяющий философские направления, состоит не в том, какой степени точности достигли наши описания причинных связей и могут ли эти описания быть выражены в точной математической формуле, — а в том, является ли источником нашего познания  объективная закономерность природы, или свойства нашего ума»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.164).
Каким образом можно опровергнуть убежденность теологов в свойстве человеческого ума получать от Бога знание о природе (т.е. внечувственное знание)?   В.И.Ленин выбрал следующий философско-идеологический способ опровержения: надо многократно писать в философских книгах, что единственным источником знания являются органы чувств. Если совершить промывку мозгов и внедрить в мозги веру в органы чувств как единственный источник знаний, то тогда мозгоносители будут отрицательно относится к теологической пропаганде насчет свойства человеческого ума иметь внечувственное знание о природе. Объективная закономерность природы, проявляемая в показаниях органов чувств,  является единственным источником знаний, а разум играет подчиненную роль и покорно руководствуется показаниями органов чувств, не проявляя самостоятельности.  В теории познания нужно настаивать на получении знания только из единственного источника, только из показаний органов чувств, и этим будет поставлена прочная преграда для получения знаний не из органов чувств. 
Между материализмом в лице Ленина и идеализмом в лице Мило возникло противоречие: материализм доказывал, что показания органов чувств ведут в правильном направлении и происходит объективно-верное познание окружающего мира; поскольку объективная реальность через органы чувств навязывает разуму свое содержание, то реальность должна браться как первичное; разум подчиняет себя показаниям органов чувств, и показания органов чувств выступают как первичное для содержащегося в разуме; разум идет след в след за показаниями органов чувств, и органы чувств однозначно, без всякого произвола, без всякой вероятностной гипотетичности,  навязывают разуму содержание природных явлений; идеализм доказывал, что показания органов чувств обладают многими недостатками и поэтому вместо истины имеются заблуждения.  Согласно идеалистическому мировоззрению, проявляющаяся в показаниях органов чувств объективная реальность не должна браться как первичное, поскольку зачастую объективная реальность неизвестна.
Флорентийский граф нанял землекопов и механиков, чтобы они вырыли  глубокий колодец и установили вверху колодца насос, для выкачивания воды. Но вода не шла. Граф заменил один насос другим, заменил механиков, но результат оставался прежним — насосы не могли выкачать воду из глубокого колодца.  Пригласили уже известного тогда натурфилософскими сочинениями Галилео Галилея.  Галилей был хорошо знаком с насосами и понимал сущность их функционирования: внутри цилиндра двигается поршень, поршень создает пустоту, природа боится пустоты, и стремление природы устранить пустоту приводит к вхождению воды внутрь цилиндра. Однако вода в насосе, для осмотра которого был приглашен Галилей, не подчинялась традиционным правилам и вода не стремилась заполнить пустоту.  Если Галилей разработал бы объяснение, указывающую на причину отсутствия стремления воды заполнить пустоту, создаваемую поршнем в цилиндре, то знание причины помогло бы решить проблему. Но Галилей не смог разработать объяснение, и ограничился описанием условий, отличающих конкретных случай от ранее наблюдаемых случаев:  раньше вода в колодцах залегала выше, на расстоянии менее 18 флорентийских локтей от насоса,  вода стремилась устранить пустоту, создаваемую насосом, и вода поднималась к насосу; но в данном случае вода находится на 18 флорентийских локтей глубже насоса,  вода прекратила бояться пустоты, вода  не стремится устранить пустоту; вода двигается по трубе до  высоты 17 локтей от уровня воды, но не поднимается на уровень насоса.  Граф и Галилей обнаружили факт, который ранее никто не обнаруживал, но этот факт не получил объяснение (если не считать объяснением подробное описание факта, и подробное описание впервые выявленных отличий от аналогичных фактов). Через несколько лет было разработано объяснение: при неглубоком колодце вода стремиться устранить пустоту, создаваемую насосом, за счет силы атмосферного давления, подталкивающей снизу столб воды, находящийся в подключенной к насосу трубе, и атмосферное давление заталкивает воду внутрь насоса; при глубоком залегании воды силы атмосферного давления хватает на то, чтобы снизу подтолкнуть воду  в трубе до уровня 17 флорентийских локтей, но у атмосферного давления не хватает силы подтолкнуть воду на уровень выше 17 флорентийских локтей, и вода зависает в трубе, не доходя до насоса, в результате пустота внутри насоса оказывается не устраненной.  Насос не может поднять воду из глубокого колодца, потому что поднимающийся по трубе  столб воды имеет вес больший, чем вес атмосферного воздуха, который снизу подталкивает воду к насосу. Чтобы дать объяснение зависанию столба воды, а также объяснение поведению стрелки магнитного компаса, пришлось выйти за пределы опыта (ощущений), поскольку объяснения связаны с чувственно-не-воспринимаемым.  Через два с половиной века Вильгельму Рентгену тоже пришлось выйти за пределы ощущения, чтобы дать объяснение физическим эффектам.  Также пришлось выйти за пределы ощущений, чтобы осознать существование мыслительно-психических процессов в головах множества людей (чужие мысли не воспринимаются органами чувств).
До того момента времени, когда Галилео Галилей столкнулся с проблемой невозможности выкачать воду из глубокого колодца, человечество не встречалось с проблемами, связанными с отсутствием правильного представления об атмосферном давлении.  Люди имели ложное представление, и это не сказывалось в повседневной жизни.  Аналогичное можно сказать про стрелку компаса, якобы устремленную на созвездие Малая Медведица.
Галилео Галилею были известны фактические условия, при которых вода успешно стремиться устранить пустоту, и условия, при которых вода не устраняет пустоту. Галилей знал, что наблюдаемые факты представляют собой следствия, и у этих фактов-следствий имеется причина. Но наблюдаемое и известное не могло подсказать Галилею, какова причина.  Если бы факты имели свойство навязывать свое содержание людям, то тогда факты подсказали бы Галилею о связи между причиной и следствием, между величиной атмосферного давления и величиной (т.е. весом и высотой) воды внутри насосной трубы. Но объективные факты ничего не подсказали Галилею, следовательно, факты не навязывают своего содержания (тем более, когда содержание представляет собой чувственно-не-воспринимаемое).  Источник знания, который Ленин требовал считать единственным источником знания,  не привел к появлению знания у  Галилея.
В.И.Ленин попрекнул И.Канта в уклонении от объективности; на странице 382 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин указал, что характерной чертой кантианства является «неумение вывести знание из  объективного источника».
Кант хотел создать теорию познания, верно изображающую то, что Галилей оказался в тупике; поставленная цель определила характерную черту кантианской теории познания. Атмосферное давление является объективным природным явлением, и из этого объективного источника Галилей не сумел вывести знание, связанное с причиной невозможности выкачать воду из глубокого колодца.
Познание направлено на то, что не известно. Ведущая роль в познании не может принадлежать тому, что не известно. Материальное, которое неизвестно, не может играть ведущую роль в познании.
Ведущую роль в познании имеет мышление, являющееся вторым источником познания; мышление частично-изолировано от фактов (поскольку причины существенно отличаются от следствий-фактов) и выдвигает произвольные догадки, имеющие вероятностный характер. Нельзя сбрасывать со счетов, что объектом познания зачастую является чувственно-не-воспринимаемое. Исследователь использует метод проб и ошибок, и среди произвольных догадок выискивает непроизвольное.
Исследователь не может точно предвидеть возможный исход своего эксперимента (отделяющего произвольного от непроизвольного).  Важно отменить наличие двух философских подходов к обнаружению исхода эксперимента: в одном варианте, исследователь уверен, что он обнаружит исход, каким бы ни был исход эксперимента, во втором варианте, исследователь уверен, что исход эксперимента способен быть таким, что исход не обратит на себя внимание исследователя, и исход окажется необнаруженным.
После выдвижения догадки, будущая проверка может развиваться по трем вероятным сценариям. В будущем может быть обнаружено близкое к тому, о чем рассказывает гипотетическое догадка, и примером могут служить влияние витаминов на цингу и другие болезни, сбывшееся предсказание Рене Декарта о нелинейной зависимости инерции предмета от его скорости. Также возможно не существование предсказанного гипотезой, подобно не выявлению в природе химических элементов ньютония и корония. В будущем не обнаруживается предсказанное, но попутно обнаруживается иное, имеющее немаловажное значение для науки.  В 1903 году английские физики Резерфорд и Мак-Леннан проводили эксперименты с рассеиванием электрического заряда электроскопом, и обнаружили замедление разряда при помещении электроскопа внутрь толстостенной металлической камеры. Рассеивания электрического заряда значительно уменьшалось, когда из камеры откачивали воздух. Резерфорд и Мак-Леннан пришли к выводу, что разряд  электроскопа происходит не от несовершенства изоляции, а от каких-то лучей, подобных лучам радия; когда же электроскоп оказывается защищенным от лучей  металлической камерой, то лучи не ионизируют воздух, что приводит к замедлению разряжения электроскопа. Радий находится в земле, и поэтому на поверхности земли имеется значительное количество лучей радия, воздействующих на электроскоп; но если электроскоп поднять на большое расстояние над поверхностью земли при помощи воздушного шара, то тогда, согласно гипотетическому предположению Резерфорда и Мак-Леннана, лучи радия ослабеют и утечка электрического заряда из электроскопа замедлиться. В 1910 году германский физик Альберт Гоккель запустил на высоту 4 км воздушный шар с электроскопом, и оказалось, что электроскоп разряжается с такой же скоростью, как и на земной поверхности.  В 1912 году Виктор Гесс поднял электроскоп на 5 км и зафиксировал ускоренное разряжение электроскопа. В 1919 году Кольхестер выявил, что на высоте 9 км скорость разряда электроскопа превышала обычную, «земную» скорость в 80 раз.  В 1922 году это подтвердил американский физик Милликэн, производивший измерения на высоте 15,5 км. Таким образом, первоначально возникла гипотеза о замедлении утечки электрического заряда из электроскопа на большой высоте, но эта гипотеза оказалась опровергнутой, из-за выявления факта ускорения утечки. Гипотеза оказалась не копией реальности. На руинах опровергнутой гипотезы выросла новая гипотеза, согласно которой из далеких глубин космоса попадают на Землю быстродвижущиеся мельчайшие частицы, под воздействием которых происходит разряд электроскопов, находящихся на большой высоте.
Опровергнутое теоретическое представление была полезно (удобно, по терминологии Пуанкаре) тем, что оно вывело на неизвестное ранее природное явление.

Опровергнутые теоретические построения многочисленны, и не вызовет затруднений привести длинный перечень таковых.  Согласно книге «Материализм и эмпириокритицизм», у Иммануила Канта имелась увертка: обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение, ибо дух, живущий в нас, есть не что иное, как дух божий, и подобно тому, как бог создал мир из ничего, так и дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются (ПСС, т.18, с.210).
Вещь — Земля, вращающаяся вокруг Солнца. Дух Клавдия Птолемея создал нечто, такой Землей не являющееся — Землю, вокруг которой вращается Солнце. Вещь — различное изгибание солнечных лучей возле края непрозрачного предмета, в зависимости от длины волны света. Дух Исаака Ньютона создал из зависимости изгибания от длины волны нечто, что таковым не является — изгибание от  гравитационного притягивания непрозрачным предметом световых корпускул. Вещь — вес в 240 атомных единиц, присущий урану. Дух создал из 240 единиц нечто такое, чем эти 240 единиц не являются — 120 атомных единиц. Вещь — наличие непроницаемой оболочки у каждой нервной клетки, не допускающей выход или вход внутрь клетки жидкости, содержащейся в соседней нервной клетке. Дух Камилло Гольджи создал из прочной оболочки то, чем оболочка не является — оболочку с отверстиями, через которые проникает внутриклеточная жидкость. Вещь — проникновение малярийных паразитов в тело человека через укус комара.  Дух Патрика Мэнсона создал нечто, чем проникновение через укус не является — люди пьют воду с упавшими в воду  мертвыми комарами, в желудках которых находятся малярийные паразиты. Вещь — белковая природа ферментов. Дух Рихарда Вильштеттера создал из белковой природы ферментов нечто такое, чем природа пищеварительных ферментов не является — небелковую коллоидную природу. Вещь — неизменяющаяся длина волны рентгеновский лучей. Дух создал нечто такое, чем неизменяющаяся длина волны не является — изменяющуюся длину волны рентгеновских лучей. Вещь — широкое поперечное сечение светового луча.  Дух Ньютона создал нечто такое, чем широкое сечение не является — узкое поперечное сечение светового луча.  Вещь — порождение приливов и отливов гравитационным притяжением Луны. Дух Декарта и дух Галилея создали нечто такое, чем притяжение не является — отталкивание морских вод от Луны, сложение и вычитание орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли.  Вещь — высокий коэффициент трения между железными рельсами и железными колесами локомотива-паровоза. Дух Брунтона и дух Гордона создали нечто такое, чем высокий коэффициент не является — низкий коэффициент трения, что компенсировалось приданием локомотивам «ног», посредством которых локомотив-паровоз отталкивается от земли и продвигается по рельсам.
Философ И.В.Кузнецов в 1952 году подверг критике академика Л.И.Мандельштама, поскольку последний согласился с уловкой Канта, согласно которой дух человека создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются — научные понятия, законы науки для Л.И.Мандельштама  не отражение объективной действительности, все более и более точно отражающие ее, присущие ей объективные связи явлений, а условные конструкции человеческого мышления, которые мы можем менять по своему усмотрению, руководствуясь соображениями удобств.
Ньютон квалифицировал как условные, как не отражающие объективные связи представления Декарта и Галилея о приливах и отливах, и эти представления были кардинальным образом изменены Ньютоном.  Из понимания Ньютоном причин приливов и отливов следует, что Декарт из притяжения Луны к себе морских вод создал нечто такое, чем притяжение не является, а именно, своим мышлением создал логическую конструкцию об отталкивании Луной от себя морских вод.  Гирн не согласился с объяснением Меерсона о причине грома при разряде молнии, и объяснение Меерсона не было признано Гирном как более точно отражающее объективные связи природных явлений; Гирн по своему усмотрению отправил в отставку объяснение Меерсона и это объяснение заменил своим объяснением.  В конце 22-й главы «По следам Дюгема и Куна» приводится пример, как академик Мандельштам отказался признать некоторые оптические научные понятия, как отражающие объективную реальность.
Ньютон и Гирн действовали так, как будто хотели доказать правильность точки зрения Мандельштама, описанной Кузнецовым.
Философ-материалист Кузнецов и другие материалисты в штыки восприняли мнение идеалистически настроенных естествоиспытателей о произвольном характере гипотетических построений, с помощью умственных усилий создаваемых в рамках науки с целью объяснения природных явлений. Такое отношение свидетельствует о предвзятости материалистов в вопросе о роли умственных усилий в познании чувственно-воспринимаемого материального мира. Материалисты считают необходимым распространять явно неадекватное мировоззрение о пассивной роли разума, копирующего воздействия со стороны материальных объектов.
Аргументация философа Кузнецова, направленная против Мандельштама, рассчитана на доверчивое отношение к себе со стороны людей, плохо знающих историю физики, химии и других естественных наук.


В начале предыдущей главы указывалось, что некоторые понятия, имеющиеся в науке,  Фридрих Энгельс называл полуфиктивными субъективистическими выдумками. Также в предыдущей главе рассказывалось, как химик Б.М.Кедров, позднее ставшим философом, выявил полуфиктивный характер структурной вязкости каучукового латекса.  Во второй главе приводилось высказывание Н.Г.Чернышевского относительно мировоззрения Канта — «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…». В настоящей главе приводилась цитата из книги «Материализм и эмпириокритицизм» по поводу того, что  Кант приравнял человека к Богу и наделил человека возможностью из вещей создавать нечто полуфиктивное, чем вещи в действительности не являются; то обстоятельство, что мы понимаем вещи так, как мы их понимаем, есть наше творение, зависящее от умственных априорных предпосылок, от «призраков», описанных Бэконом.
Вышеописанное указывает на сходство взглядов Энгельса и Канта по вопросу о наличии в науке полуфиктивных субъективистических выдумок, совершенно различных от форм действительного существования.   Необходимо обратить внимание, что Вернадский по этому вопросу согласился с Кантом.
«Борьба научного мировоззрения с чуждыми ему понятиями, выдвинутыми философией или религией, становится поэтому еще более трудной, упорной и страстной. Мы очень часто даже не можем считать вопрос окончательно решенным и тогда, когда научному мировоззрению удается окончательно изгнать противоположное мнение, когда ему удается временно заковать научные представления в ясные формы. История науки показывает нам, что при этом человеческая мысль весьма часто приходит к ложным выводам, которые господствуют десятилетиями…  Необходимо выяснить, какие части отвечают формальной действительности, являются научными истинами, обязательными для всякого человека, не зависящими от хода времен, смены народов и поколений. Решение этого вопроса нередко представляет величайшие трудности, достигается годами усиленной работы и споров…  Характер научного мировоззрения — сложный; с одной стороны, в него входят общие положения, связанные с научным представлением о Космосе, с другой — отрицания, вызванные необходимостью очистить мировоззрение от положений, достигнутых человеком иным путем и противоречащих научным данным…они представляют настоящие фикции, простые «предрассудки», которые исчезают через некоторое время целиком из научного мировоззрения, продержавшись в них прочно более или менее долго. Неизбежность существования в научном мировоззрении этих фикций придает ему еще более меняющийся со временем отпечаток…  Несомненно, что вопросы о таких фикциях и предрассудках, их обсуждение и их оценка играют в научном мировоззрении крупнейшую роль. Дело в том, что эти фикции нередко получают форму задач и вопросов, тесно связанных с духом времени…эти вопросы служат лесами научного здания, необходимыми и неизбежными при его постройке, но потом бесследно исчезающими.   …задачи, которых тщетность и неосновательность могла быть выяснена только путем долгого векового опыта, привходят в науку отчасти извне, отчасти изнутри. Они составляют крупную часть всякого научного мировоззрения, и несомненно в значительном количестве находятся в нашем современном мировоззрении»(Владимир Иванович Вернадский, «Очерки по истории современного научного мировоззрения», лекция 3).
«В настоящее время в нашем научном мировоззрении есть части, столь же мало отвечающие действительности, как мало ей отвечала царившая долгие века система эпициклов Птолемея… В последнее время поднялся вопрос о том, что к числу великих заблуждений относятся некоторые основные черты нашего современного научного миросозерцания. Так, частью благодаря философской разработке научных данных Махом и другими теоретиками новейшей эмпирико-критической философии, частью благодаря развитию физической химии, выдвинулись в последние годы возражения против…знания: «все явления сводятся к движению». Еще недавно сведение явления к движению всеми считалось основной, конечной целью научного знания…  В настоящее время все глубже и сильнее подымаются возражения против самой этой задачи,   и весьма возможно, что это стремление является такой же фикцией, научно важной и полезной, как искание вечного двигателя…  Люди с максимальным для данного времени истинным научным мировоззрением всегда находятся среди групп и лиц, стоящих в стороне, среди научных еретиков, а не среди представителей господствующего научного мировоззрения. Отличить их от заблуждающихся не суждено современникам»(Владимир Иванович Вернадский, «Биосфера и ноосфера»,  раздел «О научном мировоззрении»).
«Общеобязательность и непреложность выводов охватывает только часть научного знания — математическую мысль и эмпирические понятия, выраженные в фактах. Ни научные гипотезы, ни научные модели и космогонии, ни научные теории, возбуждающие столько страстных споров, привлекающие к себе исторические и философские искания, этой общеобязательностью не обладают. Они необходимы и неизбежны, без них научная мысль работать не может, но они преходящи и в значительной, неопределимой для современников степени, всегда неверны и двусмысленны»(Владимир Иванович Вернадский, «Проблема времени в современной науке»,  раздел «Основные черты научного знания»).


Глава 14. Взгляд Герцена на ученых и на развитие науки


В философском сочинении «Письма об изучении природы» Александр Иванович Герцен исследовал отношение ученых к объяснениям. Вначале Герцен обратил свое внимание на древних греков, и он выяснил, что для греков характерно серьезное отношение. Объяснение о строении предметов из атомов для греческих мыслителей не была шуткой, и атомы представляли для них истину; атомизм составлял убеждение, верование Левкиппа, Демокрита и других древних мыслителей. Физики и химики, современные Герцену, имеют иное отношение к объяснениям. Они с первого же слова согласны, что их атомарная теория, может быть, вздор, но вздор облегчительный. А почему же они, — вопрошает А.И.Герцен, — предают атомарную теорию,  и соглашаются, что может быть вещество не из атомов? Они предают атомарную теорию на том же прекрасном основании лени и равнодушия, на котором принимают всякого рода предположения! Если откровенно выразиться, то это можно назвать цинизмом в науке. Рассказывая о строении вещества из атомов, естествоиспытатели предупреждают вас обыкновенно на первой же странице статьи, что естествоиспытатели не уверены, в самом ли деле тела состоят из крупинок  неделимых, невидимых, но имеющих свойства, объем и вес. Не уверены, а существование атомов принимают для удобства. Таким ленивым приниманием они сами уронили свою теорию. По их мнению, физика абстрактна по своим вопросам, и в ней главенствуют ипотетические объяснительные теории (т. е. такие, о которых вперед знают, что они вздор). С самого начала в понимании  гибнет эмпирический предмет; являются только свойства общего характера (например, силы); потом вводятся какие-то посторонние агенты (магнетизм и пр.) Даже бедную теплоту попробовали олицетворить — в теплотворе. А теория света? Что за жалкое тавтологическое определение света!  "Да это все одни временные определения для того, чтоб как-нибудь не растеряться; мы сами этим теориям не придаем важности". Очень хорошо, но ведь когда-нибудь надобно же и серьезно заняться смыслом явлений, — нельзя все время шутить!  Принимая для практической пользы неосновательные ипотезы, в конце-концов, совершенно собьемся с толку. Сюда принадлежат насильно стесняемые представления, будто бы для вящей понятности: "Если мы представим себе, что луч света состоит из бесконечно малых шариков эфира, касающихся друг друга..." Зачем же я стану себе представлять, что свет солнца падает на меня так, как дети яйца катают, когда меня уверяют, что это лишь предположение? В физических науках принято за обыкновение допускать подобного рода ипотезы, т. е. условную ложь для объяснения;  ложь не остается снаружи объяснения, но ложь (иначе она была бы вовсе не нужна) проникает в объяснение, и вместо истины получается странная смесь эмпирической правды с логической ложью; эта ложь осознается и заставляет сомневаться в истине. Ипотезы отрицательно повлияли на теории: теории личны, шатки, неудовлетворительны. Принимая всякую теорию за личное дело, только за удобное размещение частностей, натуралисты отворяют дверь убийственному скептицизму.
Александр Иванович Герцен разделял естествоиспытателей на две группы: на серьезных ученых, и на несерьезных циников.  Первые уверены в том, что теории (объяснения) правильно обрисовывают действительный мир, и пишут статьи и книги, которыми убеждают в правильности рисунка. Другие действуют по-противоположному, и своими статьями и книгами распространяют скептические настроения, учат не придавать важности объяснениям природных процессов, вносят в умы мысль об иероглифическом характере теоретических объяснений.
Создается впечатление, что для А.И.Герцена наиважнейшее значение имеет то, какими словами пишутся статьи и книги о науке. Герцен убежден, что ученый должен составлять фразы таким образом, чтобы читатели, ознакомившись с фразами, приходили к выводу — ученый уверен в своей правоте и в правоте естественнонаучной теории (объяснения). 
Герцену не нравились книги, содержавшие легкомысленные фразы, не вселяющие уверенности в правоте теории, допускающие возможность отбрасывания теории как ненужной вещи для замены ее на другую новомодную теорию. В природе существует то, что сейчас понятно ученым, и то, что сейчас неизвестно и непонятно ученым. Герцен выступал против того, чтобы ученые в своих книгах описывали неизвестное и непонятное, и одновременно с этим акцентировали внимание на сомнительности и недостоверности знания, касающегося неизвестного и непонятного. Когда ученые описывают и объясняют неизвестное или малоизвестное, то описание и объяснения содержат ошибки и противоречия.  Ученые осознают и озвучивают наличие ошибок, и этим вызывают недовольство Герцена.
А.И.Герцен с явным осуждением относился к  ученым, чьи рассказы о научной деятельности  указывают на непонимание учеными того, что подвергается исследованию.  Натуралисты недоверчиво относятся к созданным ими объяснениям, направленным на действительные, но непонятные природные явления, и такое отношение к объяснениям Герцен квалифицировал как противоречащие смыслу науки.
Когда исследуется неизвестное, то первоначальный результат исследования сомнителен, и ученые пишут о сомнительности. А.И.Герцен считал недопустимой писанину о сомнительности.
Герцен придерживался точки зрения, что необоснованные рассуждения, не прошедшие проверку,  имеют ненаучное или лженаучное содержание, и своей критикой Герцен побуждал ученых прекратить заниматься лженаукой. Реалистичность науки обеспечивается обращением внимания только на реалистичные (т.е. понятные и хорошо исследованные) природные явления. Наука должна включать в себя только то, что науке точно известно, что хорошо изучено. Плохо изученное не должно входить в состав науки.  (В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» будет показано, что аналогичной точки зрения придерживались Карл Маркс, Фридрих Энгельс и другие философы.)
Феноменализм означает — не лезь за пределы надежно-достоверных сведений об окружающем мире, оставайся там, где имеются несомненные сведения.  Герцена можно считать пропагандистом феноменализма.
Мировоззрение, которого придерживался Герцен, противоречило точке зрения, высказанной Чернышевским, согласно которой естествоиспытатель должен осознавать и дискурсировать относительно неизвестности исследуемого: «Исследователь идет ощупью, наугад,  он принужден руководиться не столь верными способами к отыскиванию настоящего пути, теряет много времени в напрасных уклонениях по окольным дорогам с тем, чтобы возвратиться с них к своей исходной точке, когда увидит, что они  ведут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить других в очевидной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося действительным».
В 1953 году Вернер Гейзенберг высказал точку зрения, близкую к точке зрения Н.Г.Чернышевского — «Более целесообразно ввести сперва в физическую теорию большое количество понятий, не принимая во внимание их строгую обоснованность на опыте, и предоставить природе в отдельном случае каждой теории решать,  требуется ли и в каких пунктах пересмотр понятий».
«Физика представляет собой развивающуюся логическую систему, основы которой можно получить не выделением их каким-либо индуктивным путем из опыта, а лишь свободным вымыслом. Обоснование системы производится на доказательстве применимости вытекающих из нее теорем, в области чувственного опыта»(Альберт Эйнштейн, «Физика и реальность», 1936 год).
В высказываниях Чернышевского, Гейзенберга, Эйнштейна можно найти все, что вызывало негодование у Герцена: и признание вздорности, которая вносит некоторое облегчение, и неуверенность с сопутствующим удобством, и нежелание придать важность воззрениям.
Беспристрастный ум, освобожденный от всякого рода предрассудков (и от гипотез), внимающий опыту — только такому уму покорится познаваемая природа.  Факты имеют способность сами себя объяснять, и задача естествоиспытателя заключается в том, чтобы не отвлекаться на посторонние воздействия и не примешивать свои фантазии к преподносимой фактами информации.
А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что на начальном этапе познания создаются представления, которые на время облегчают труднейший вопрос, но пускают нездоровые соки в мышление, в результате чего представления о природе становятся уродливыми, искаженными.  Особенно досталось Рене Декарту. «Декарт дал физикам опасный пример прибегать к личным ипотезам там, где недостает понимания; так, например, движение небесных тел он объяснял вихрем, крутящим их около солнца; стараясь математически вывести все явления планетной жизни, он делает ипотезы, в которые сам не уверен («хотя они никогда не происходили таким образом»)». Одно непонятное   Декарт объяснял другим непонятным, и при этом не верил в предложенное им субъективистское (названное Герценом личным) объяснение. А.И.Герцен озвучил три философские проблемы: ученые сомневаются в выдвинутых ими объяснениях, фантастические предпосылочные объяснения искажают понимание природных явлений и являются помехой для научного исследования, необходимо внимать природе, а не фантазиям, чтобы природа направила мысли в правильном направлении. Необходимо еще раз напомнить, что Л.И.Мандельштам, Г. Гельмгольц, Г.Мило отказали природе в способности дать ученым однозначное, лишенное произвольности,  определение причинам природных явлений.  Необходимо еще раз напомнить, что природа давала И.Ньютону закон о сущности земного притяжения, но Ньютон оказался не в силах принять от природы сущность.


«Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185). 
Рене Декарт разрабатывал объяснения относительно вихрей, заставляющих планеты безостановочно вращаться вокруг Солнца, и при этом Декарт не верил в то, что объяснение есть отражение объективной реальности. Позиция Декарта подпадает под указанную формулировку Ленина, и из этого надлежит сделать вывод, что теория Декарта была идеалистической теорией. По аналогичному основанию, также идеалистическими  являются воззрения Гейзенберга и Эйнштейна, поскольку они говорили о вымысле, вносимого в создаваемые теории, а вымыслы не являются отражением объективной реальности. Также и Чернышевский должен считаться идеалистом, т.к. он говорил о понятиях, которые берутся из опыта, но которые не признаются Чернышевским отражением объективной реальности, поскольку исследователь, по словам Чернышевского, создает понятия в условиях напрасных уклонениях от истины, в условиях совершения познавательных действий наугад. Ученые, раскритикованные Герценом, тоже должны считаться идеалистами, поскольку они обвинены Герценом в отказе признать обсуждаемые понятия отражением объективной реальности.
В конце главы приводится высказывание Риккера, которое легло в основу мировоззрения Ленина, связующего идеализм и создание понятий, авторы которых считают понятия не отражением объективной реальности, а также связующего материализм и веру разработчиков понятий в отражательный характер понятий.


Вернадский придерживался мнения, сходного с мнением Герцена. Вернадский отрицательно относился к тому, что, по словам Чернышевского, исследователь идет ощупью, наугад, и такое движение, по мнению Вернадского, спровоцировано применением гипотез; это движение сопровождается затемнением научного понимания. Вернадский заявил о необходимости отказаться от гипотез и от объяснений.  Гипотезы виноваты в том, что они ограничивают область научного искания и заранее предрешают его результат.  Ряд научных понятий не имеют своим источником реальный опыт, выходят за границу опыта, и их источником являются чрезмерно-абстрактное мышление (т.е. мышление, создающее фантастические гипотезы); результат чрезмерно-абстрактного мышления допустимо оценивать как фикцию (такое мнение Вернадского совпадает с мнением Маркса и Энгельса, изложенного в шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений»; также имеется сходство в отношении вопроса об отказе в создании объяснений).  В области нашего практического изучения, говорил Вернадский, нам не приходится сталкиваться с абстракциями (в следующей пятнадцатой главе «Классификация» будет обсуждаться мнение В.И.Ленина о возможности реального столкновения с абстракциями).
Вернадский положительно отозвался о теоретической нагруженности фактов (о таком явлении в философском осмыслении научных исследований пойдет речь в девятнадцатой главе).
«Мы встречаемся с своеобразным состоянием наших знаний в области биологических наук по сравнению с науками о косном веществе.  Мы уже видели, что и в последних оказалось необходимым оставить в стороне наши представления о биосфере и составе земной коры, в течение долгих поколений казавшиеся правильными, отбросить долго царившие объяснения чисто геологического характера. То, что казалось логически и научно неизбежным, в конце концов, оказалось иллюзией. Положение в области изучения жизни еще более трудное, так как едва ли есть область естествознания, которая бы в самых основных своих понятиях была так проникнута чуждыми по своему генезису науке философскими и религиозными построениями.   …они ограничивают область научного искания и заранее предрешают его результат; вносят в научную область угадку, затемняют научное понимание…  Правильным является поэтому стремление, все более и более преобладающее в научных исканиях…подходить к изучению  явлений чисто эмпирически, считаться с невозможностью дать "объяснение"…  Сейчас к явлениям жизни можно подходить с залогом успеха только эмпирически, не считаясь с гипотезами... Между эмпирическими обобщениями и научными гипотезами существуют огромные различия, и точность их выводов далеко не одинакова. В обоих случаях — и при эмпирических обобщениях, и при гипотезах — мы пользуемся дедукцией для вывода следствий, проверяемых путем изучения реальных явлений. В такой науке исторического характера, какой является геология, эта проверка производится научным наблюдением.  Но различие заключается в том, что эмпирическое обобщение опирается на факты, индуктивным путем собранные, не выходя за их пределы и не заботясь о согласии или несоглaсии полученного вывода с другими существующими философскими представлениями о природе. В этом отношении эмпирическое обобщение не отличается от научно установленного факта: их совпадение с нашими научными представлениями о природе заурядно, их противоречие с ними составляет научное открытие.  В эмпирическом обобщении, хотя и выдвигаются на первое место некоторые определенные признаки явления, всегда сказывается влияние и всех других признаков, принятых во внимание при установке научного факта, — всего явления целиком.  Эмпирическое обобщение может очень долго существовать, не поддаваясь никаким гипотетическим объяснениям, являться необъясненным и все же оказывать благотворное влияние на понимание явлений природы.  Но затем часто наступает момент, когда оно вдруг начинает освещаться новым светом, становится областью создания гипотез, начинает менять наши схемы мироздания и само меняться. Очень часто тогда оказывается, что в эмпирическом обобщении мы имели не то, что думали...  Совершенно иначе строится гипотеза или теоретическое построение. При гипотезе принимается во внимание какой-нибудь один или несколько важных признаков явления и на основании только их строится представление о явлении, без внимания к другим его сторонам. Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения, и потому — для необходимой прочности — она неизбежно должна связываться со всеми господствующими теоретическими построениями, им не противоречить.  …ряд проблем, которые ставятся в науке, главным образом в философских ее обработках, исчезает из круга нашего рассмотрения, так как они не вытекают из эмпирических обобщений.  …эти вопросы вошли в науку извне, зародились вне ее — в религиозных или философских исканиях человечества. И это ясно может быть установлено при сравнении их с эмпирической областью точно установленных научных фактов…  При столкновении философских представлений с эмпирическими обобщениями можно оставить их в стороне и допустима логическая оценка их как философских фикций…в области нашего изучения мы с ними реально не встречаемся» (Владимир Иванович Вернадский, книга «Биосфера и ноосфера», раздел «Биосфера в мировой среде»).
В рассуждениях Вернадского содержится намек на то, что выход за пределы опыта привел к неадекватности, иллюзорности некоторых представлений о природе, к отбрасыванию объяснений чисто геологического характера, в течение долгих поколений казавшихся правильными. В следующем абзаце пойдет речь о том, как ученый Чедвик отбросил объяснение, выходящее за пределы опыта.


Артур Комптон в 1923 году проводил эксперименты по облучению графита рентгеновскими лучами, в ходе которых было установлено, что из облученного графита вылетают электроны, выбитые рентгеновскими лучами. (Рентгеновская волна, выбившая электрон, после взаимодействия с электроном имеет уменьшившуюся частоту, и это было обнаружено Комптоном. Значительно позднее обнаружилось, что после взаимодействия с электроном некоторые рентгеновские волны увеличивали свою частоту. Поскольку Комптон при объяснении эффекта не учитывал «учащенные» рентгеновские волны, то впоследствии появились объяснения, учитывающие такие лучи, и по этой причине новые объяснения  вступали в противоречие с объяснением Комптона). Было известно, что бомбардировка альфа-частицами (которые теперь рассматривались как ядра гелия) может вызвать распад атома азота на более легкие ядра других элементов. В 1930 году  Вальтер Боте облучал альфа-частицами различные элементы, в том числе бериллий, и получил сильное вторичное излучение, являющимся гамма-лучами (родственными рентгеновским лучам). В то время ученые находились под впечатлением открытия Артура Комптона, который установил, что рентгеновские лучи выбивают из вещества электроны. Поэтому, когда в 1931 году супруги Жолио-Кюри, продолжая исследования Боте, изучали прохождение излучения бериллия (вызванного облучением бериллия альфа-частицами) через вещества, богатые водородом, наблюдали образование интенсивных потоков протонов (ядер атомов водорода), они истолковали это как отрыв протонов от атомов под воздействием мощных гамма-лучей, как разновидность эффекта Комптона. Джеймс Чедвик также исследовал образование протонов под действием вторичного гамма-излучения бериллия (и излучения углерода, гелия), и он подвергал воздействию излучения большое количество веществ. Обнаружив, что происходит выбивание ядер легких химических элементов, Чедвик пришел к выводу, что наблюдаемый эффект трудно объяснить воздействием гамма-излучения. Чедвик теоретически доказал, что крайне мало вероятно (поскольку предположительно нарушается закон сохранения энергии), чтобы при столкновениях альфа-частиц с бериллием и другими веществами могли возникать гамма-лучи с энергией, достаточной большой для того, чтобы выбивать протоны и ядра легких элементов. Поэтому он оставил идею о гамма-лучах и сосредоточился на иной теории. Приняв существование нейтрона, он показал, что в результате захвата альфа-частицы ядром бериллия может образоваться ядро химического элемента углерода, причем освобождается один нейтрон. То же самое исследование было проделано и с бором — еще одним элементом, порождавшим проникающую радиацию при бомбардировке альфа-лучами. Альфа-частица и ядро бора соединяются, образуя ядро азота и нейтрон. Высокая проникающая способность потока нейтронов обусловлена тем, что нейтрон не обладает зарядом и, следовательно, при движении в веществе не испытывает влияния электрических полей атомов. Нейтрон содержит в себе больше энергии и механического импульса, чем гамма-луч. Результаты экспериментов, проведенных Чедвиком в Кавендишской лаборатории в Кембридже, были опубликованы им в 1932 г. 
Таким образом, супруги Жолио-Кюри и Чедвик придерживались различных объяснений по поводу природы излучения, вылетающего из бериллия при его бомбардировке альфа-частицами.
Прав ли был А.И.Герцен, когда сказал, что некоторые создают вздорные, неудовлетворительные (т.е. сомнительные, искусственно натянутые) и шаткие теории? Да, прав. Почти через век после опубликования философского труда Герцена, Джеймс Чедвик пошатнул и уронил теорию Вальтера Боте и Жолио-Кюри о вылете гамма-излучения из атомов бериллия, и доказал вздорность этой теории. Фредерик и Ирен Жолио-Кюри принимали теорию за удобное размещение частностей, за личное субъективное дело, и не положили в основу теории факт вылета нейтронов. Описание вылетающих из бериллия гамма-лучей изображало психологические размышления Жолио-Кюри, но не изображало объективные нейтроны. Вместо закономерностей физического явления, в теорию вошли закономерности восприятия физического явления. Супруги Жолио-Кюри  построили теорию (о гамма-лучах), и эта теория потеряла свой объективный источник (нейтроны). Мышление Жолио-Кюри было не связано с таким внешним обстоятельством, как вылет нейтронов из бериллия. Чедвик своими экспериментами доказал, что временное определение о гамма-лучах является фантастическим, что у Жолио-Кюри отсутствовало знание о природе излучения, исходящего из бериллия. Доказав отсутствие знания, Чедвик внес совершенно ненужный элемент агностицизма.
Чедвик подтвердил мнение Герцена о том, что ученые сочиняют легкомысленные фантастические теории. Но при этом Чедвик одобрительно отозвался относительно создания фантазий.


Физик-теоретик занимается тем, что создает новые физические теории или хоронит старые физические теории (например, Ломоносов похоронил теплородную теорию, Френель похоронил теорию Ньютона о гравитационном притяжении световых лучей краем непрозрачного диска,  Фраунгофер похоронил теорию Волластона о темных полосах в спектре, созданных природой для отделения друг от друга различных цветов, Чедвик похоронил теория Жолио-Кюри о гамма-лучах). Химик-теоретик занимается тем, что создает новые химические теории или хоронит старые химические теории. Похожие занятия имеют астрономы, геологи, биологи, бактериологи и деятели других наук.
Философ, специализирующийся в теории познания,  занимается тем, что исследует процедуру создания новых физических, химических, астрономических, геологических, биологических теорий, и исследует процедуру похорон теорий.
Физикам нужны ответы на физические вопросы,  философам нужен ответ на вопрос:  как физики выискивают ответы на физические вопросы.         


У некоторых людей развивается болезнь, именуемая манией величия. У больного возникает непоколебимое убеждение в своем высоком предназначении, в том, что им сделано (или скоро будет сделано) теоретическое или практическое открытие, имеющее необычайно важное, универсальное значение, и его внедрение облагодетельствует человечество. Больной считает себя великим изобретателем, значимым персонажем, и сравнивает себя с великой исторической личностью; уверяет об особых отношениях со знаменитостью. От его желания зависит — быть войне или вечному благоденствию. С ним все советуются. У больного имеется неправдоподобно-грандиозное преувеличение своих духовных и физических сил, здоровья, социального положения, он открывает у себя незаурядные способности, собирается прославить себя в качестве выдающегося исследователя, артиста, писателя, художника. Открытой для сознания остается только великолепная личность, лишенная изъянов; больной обращает внимание только на те факты, которые подкрепляют или объясняют имеющийся у него аффект, пробелы восполняются вымыслом. Больные постоянно напоминают другим о своих особенностях, без конца рассказывают все более и более новые подробности о своем величии, они как бы мечтают вслух, как бы грезят. Мания величия проявляется горделивыми позами, величественной осанкой, специально придуманными и вычурными костюмами, созданием атрибутов власти или богатства, повелительным обращением с окружающими, высокомерием.
Некоторые физики (химики, биологи, астрономы и т.д.) заболевают манией величия, и им кажется, что созданные ими теории имеют всемирно-историческое значение и являются непоколебимо-истинными. Другие физики (химики, биологи и т.д.) догадываются о том, что их коллег обуяла мания величия, и они начинают действовать подобно психиатрам — они убеждают страдающих манией величия в том, что их теории не является непоколебимо-истинными, что их теории повреждены «призраками», о которых сообщал Френсис Бэкон. Вследствие этого ученый мир разделяется на две группы: группу физиков, химиков, биологов (и т.д.), страдающих манией величия, и группу физиков-психиатров, химиков-психиатров, астрономов-психиатров (и т.д.)
Гносеология, теория познания — это наука, изучающая закономерности рождения, развития и смерти теорий (последовательности множества операций, завершившихся рождением теории или приведших теорию к тому, что ей отказано в существовании). Поскольку ученый мир разделяется на две части, то каждая часть разрабатывает свою теорию познания.
В научной деятельности перед Герценом стоял выбор: или встать на сторону физиков (химиков, биологов, и т.д.) с манией величия и взять на вооружение созданную ими теорию познания, отрицающую влияние «призраков», или встать  на сторону физиков-психиатров, химиков-психиатров, биологов-психиатров, и взять на вооружение их теорию познания, учитывающую воздействие со стороны «призраков» Френсиса Бэкона.
Александр Иванович Герцен встал на сторону болеющих манией величия. Попытки физиков-психиатров, химиков-психиатров, биологов-психиатров поставить под сомнение теории, были расценены Герценом как убийственный скептицизм, принижающий значение науки. Чтобы обосновать свои науковозвышающие устремления, А.И.Герцен поведал о принципе: «Необходимо понять, что разумение человека не вне природы, а есть разумение природы о себе, что его разум есть разум в самом деле единый, истинный, так, как все в природе истинно и действительно в разных степенях, и что, наконец, законы мышления — сознанные законы бытия, что, следственно, мысль нисколько не теснит бытия, а освобождает его; что человек не потому раскрывает во всем свой разум, что он умен и вносит свой ум всюду, а, напротив, умен оттого, что все умно».
С позиции  двух теорий познания интересно рассмотреть отношение к теориям Д.Пристли и А.Лавуазье.
В 1679 году Георг Штель, профессор университета в Галле (Германия), решил разобраться, каким образом ржавеют металлы и происходит горение.  Проведя опыты со многими сгораемые материалами, а также с материалами, которые не горят, но подвергаются воздействию огня (например, медь и медная руда), он констатировал: в процессе сгорания образуются огонь и зола (шлам). Подумав как следует над начальными и завершающими условиями экспериментов, Штель сделал вывод: в процессе сгорания предметы разлагаются на золу (шлам) и теплоту; при этом теплота выделяется в форме особого вещества, которое горит. Это вещество Штель назвал флогистоном. С его помощью профессор объяснял процесс переплавки руды в металл: руда, в которой содержание флогистона незначительно, нагревается на угле, и из угля флогистон проникает в руду, и руда превращается в металл. Уголь, отдав флогистон, превращается в золу. С помощью флогистона Штель объяснял процесс ржавления: при нагревании металлов из них изгоняется флогистон и образуется ржавчина. Через много лет после создания флогистонной теории был обнаружен водород, свойства которого имели значительное сходство со свойствами флогистона.
В 1774 году биолог Джозеф Пристли нашел способ выработки неизвестной ранее разновидности воздуха, которая исчезает, когда в ней сжигают какой-нибудь предмет, и об этом Пристли сообщил научной общественности. Ранее, в 1668 году,  Джон Мэйоу обнаружил аналогичную закономерность — он сжигал вещество под стеклянным колпаком, погруженным в воду, и вычислил, что четвертая часть воздуха, находящаяся под колпаком, принимает участие в горении. Антуан Лавуазье заинтересовался этими двумя научными открытиями и стал проводить более глубокие исследования. В ходе опытов по сжиганию предметов Лавуазье создал иные условия, чем созданные Штелем  условия, и Лавуазье обнаружил иные эффекты. Вывод Лавуазье существенно отличался от вывода Штеля: при горении не выделяется флогистон, а наоборот, в предмет входит разновидность воздуха, обнаруженная Джозефом Пристли. Эту разновидность воздуха Лавуазье назвал «кислород». Переплавка руды в металл объясняется так: кислород переходит из руды в уголь, и руда, избавившись от кислорода, превращается в металл.
Теория Лавуазье в меньшей степени опиралась на показания органов чувств, чем теория Штеля. Многие химики не соглашались с теорией Лавуазье, мотивируя это тем, что эта теория более сложна для понимания, чем теория Штеля.
Антуан Лавуазье должен быть отнесен к скептикам, ибо он не доверял существовавшим в его время теориям: «Я решил, что обязан рассматривать все, сделанное до меня, как намеки. Я поставил перед собой цель: все повторить с предосторожностью». Лавуазье повторил почти все химические исследования и обнаружил в них ошибку, а именно, он обнаружил, что в природе нет вещества «флогистон». Лавуазье доказал надуманность, фантастичность флогистонной теории.
«Спорный вопрос состоит в том, должны ли те гипотезы, лежащие в основе наиболее распространенных научных теорий, быть рассматриваемы как точные описания устройства мира, окружающего нас, или только как удобные фикции» (слова Артура Риккера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.290).
Флогистонную теорию Лавуазье рассматривал как намек, как удобную и полезную фикцию, и это помогло ему сделать открытие (кислород, соединяющийся с горящими веществами), золотом вписавшее его имя в скрижали истории.
Достоверность флогистона равнозначна достоверности сновидения.
Джозеф Пристли решал этот спорный вопрос противоположным образом, по-герценовски. Он, являясь серьезным ученым, был уверен в том, что теории правильно обрисовывают действительный мир. Пристли писал статьи и книги, которыми убеждал в правильности рисунка. Джозеф Пристли рассматривал флогистонную теорию как точное описание химических явлений, и догматическая вера в эту теорию помешала Пристли правильно разобраться в химических реакциях и по достоинству оценить открытие кислорода, его роль в процессах горения и ржавления. Развивающаяся наука ушла вперед, а догматическое мышление привязало Пристли  к несовершенным химическим представлениям.
Штель разработал мнимое представление о флогистоне. Лавуазье выявил мнимость. Герцен выразил свое недовольство по поводу того, что ученые акцентируют внимание на наличии мнимого в человеческом знании.


Изгнание флогистонной теории, и совершенное Коперником изгнание теории Птолемея, и большое количество других изгнаний взволновали научное сообщество, и у множества ученых возникло подозрение, что многие из используемых теорий содержат пока не выявленные ошибки, и через некоторое время ошибки обнаружатся, и появится необходимость отбросить многие теории. Не дожидаясь выявления ошибок, естествоиспытатели говорили: ошибки есть.   Признание еще не обнаруженных ошибок вызвало неприятие у философов, и возникло противодействие.   
А.И.Герцен был философом, оппозиционирующим естествоиспытателям, утверждающих о наличии ошибок во многих научных теориях, вызванных «призраками» Френсиса Бэкона. Герцен высказывал симпатии ученым, подобным Пристли, не усматривающих изъяны в утвердившихся научных представлениях, и выражал порицание ученым, подобным Лавуазье. Подобные Лавуазье ученые, говорящие о невыявленных ошибках в существующих научных теориях, дискредитировали науку, и это не нравилось Герцену. Нежелательна дискредитация науки и ученых, полагал Александр Иванович, но желательно доверие к ним.
Одно направление в теории познания старается заразить теории субъективицизмом, другое направление защищает теории от пагубной заразы.
Как говорят философы-материалисты,  сеет ли  недоверие к научному знанию, или защищает научное знание от скепсиса тот или иной исследователь,  —  суть применения принципа партийности в теории познания.


Одно и то же знание некоторые ученые называют знанием сущности вещей, другие ученые называют знанием поверхностных свойств, не являющимся знанием сущности. Такая различная оценка одного и того же знания определяется психическими особенностями ученых — у одних в большей или меньшей степени развивается мания величия, у других укрепляется в душе скептическое отношение к знаниям.

Глава 15.  Классификация, систематизация.  Ленинская формулировка основного вопроса философии.


Газообразные вещества имеют приятный запах, или резкий неприятный запах, или не имеют запаха.  Тот или иной запах, воспринимаемый органом чувств,  является характерным признаком конкретного газа, то есть признаком, делающим один конкретный газ обособленным от другого конкретного газа. Несколько газов, имеющие похожий запах, можно объединить в один вид. Отбросив свойства, заключающихся в запахах, и некоторые другие свойства, можно мысленно создать обобщенное понятие (род) «газообразные вещества», имеющее широкий объем и объединяющий  все газы.  Объединяющее родовое понятие будет описывать отдельные малочисленные конкретные свойства газов, являющимися существенными,  но родовое понятие не будет включать в себя длинный список отброшенных несущественных свойств, присущий каждому газу и каждому виду газов. Родовое понятие будет менее конкретным, чем видовое понятие, и еще менее конкретным, чем конкретный газ. 
При движение от конкретного к виду, от вида к роду и выше, нет нужды что-то домысливать, но есть необходимость отмысливать.  Работа воображения при классификации (систематизации) газообразных веществ или иных веществ проста – не надо что-то воображать, чтобы присовокупить, нужно лишь вообразить отсутствие чего-то.
Человек при помощи глаз наблюдает за твердыми вещами, находящихся в воде, и обнаруживает их способность плавать на поверхности воды или погружаться в воду. На основе показаний органов чувств человек разделяет известные ему виды твердых вещей  на два рода — плавающих и тонущих.  Свойство плавать на поверхности воды отделяет один вид твердых вещей от другого вида, которому свойственно тонуть  в воде. Мысленно отсекая свойство плавать и тонуть, и другие свойства,  можно создать род «твердые вещи», и в этот род включаются  все твердые вещи, независимо от их видовых или индивидуальных свойств плавать или тонуть в воде. 
Различение между твердыми и газообразными веществами не вносится человеком в природу, а навязано человеку самой природой. При построении классификации (систематизации) нет нужды прибегать к помощи фантазий; весь материал, подвергаемый классификации, тесно связан с деятельностью органов чувств.  Конкретные субстанции подвергаются осмыслению (не связанному с домысливаем, но связанному с отмысливанием), и в них обнаруживается видовое, родовое, классифицируемое;  нахождение общих признаков (видовых, родовых) есть психический процесс, подтверждающий существование конкретных материальных субстанций. 
Жидкости бывают легковоспламеняющимися, трудно-воспламеняющимися, негорючими. После объединения конкретных жидкостей в виды «легковоспламеняющихся», «трудновоспламеняющихся», «негорючих» (после объединения объектов нижележащего уровня в элементы вышележащего уровня обобщения, на основании наличия сходных признаков у нижележащих объектов),  осуществляется  дальнейшее обобщение, и указанные виды  объединяются в род «жидкости».  При мысленном создании рода, человек не принимает во внимание видовые или индивидуальные признаки легкой воспламеняемости или невозможности горения. 
Вид объединяет несколько сотен легковоспламеняющихся жидкостей, но вид не воспламеняется. Слова не горят.
Невозможно провести эксперименты, подтверждающие вхождение бензина в вид или род  легковоспламеняющихся жидкостей.
Индивидуальные, конкретные предметы, существующие объективно и обладающие множеством свойств, в процессе объединения в виды, роды, классы, превращаются в элементы, обладающими лишь свойствами, необходимыми для осуществления объединения (попутно происходит различение закономерного и случайного). 
Чем меньше признаков мысленно выдвигается на передний план, тем шире группа вещей, объединенных понятием.  Движение от многообразия к обобщающему единству, завершается созданием наиболее широкой группы понятий — «материи», и это классифицирующее понятие включает  в себя (посредством исключения отделяющих свойств) классифицирующие роды  твердых веществ, жидкостей, газов, плазмы.  Конкретных вещей много, видов мало, родов и классов еще меньше.  Путь к всеобобщающему классу «материя» начинается с деятельности органов чувств, обнаруживающих различные запахи, плавание на воде вещей, температуру горения, условия воспламеняемости, и многие другие свойства. 
В.И.Ленин:  «Английский махист Пирсон, бешено воюющий с материализмом, говорит: «С научной точки зрения не может быть возражения против того, чтобы классифицировать известные более или менее постоянные группы чувственных восприятий, объединяя их вместе и называя материей»…  Здесь нет фигового листочка «элементов», и идеалист прямо протягивает руку агностику» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.148).   
Теоретическое понятие есть результат обработки чувственных данных. С помощью органов чувств человек исследует свойства вещей, посредством мысленного исключения отличающихся свойств,  создает виды вещей, роды, классы, и, работая субъективным мышлением, приходит к пониманию наивысшего класса, к которому применяется название  «материя».  Мыслительный класс понятий «материя» не существует, когда мыслящего человека еще нет или уже нет. Поэтому мыслительный класс в своем существовании зависит от мышления.  Пирсон утверждал, что мысль движется от показаний органов чувств к пониманию наивысшего класса «материя», что ПОЗНАНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА, в том числе упорядочивание посредством классификации, находится в зависимости от мыслительной деятельности.  Зависимость, которая подразумевалась в высказывании Пирсона, была переиначена Лениным, и Пирсону приписана идеалистическая точка зрения, согласно которой от чувственных восприятий и мыслительной деятельности зависит СУЩЕСТВОВАНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА.
«Материя — не что иное, как совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие»(Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Понятие о материи создается посредством умственных усилий, посредством абстрагирования из конкретных веществ, исследованных органами чувств;  результат абстрагирования зависит от процесса мыслительного абстрагирования.  Фридрих Энгельс нигде не указал, что зависимость от человека результата абстрагирования как-то связана с идеализмом или агностицизмом.
Энгельс не увидел опасность для материализма со стороны того, что ощущения и мышление участвуют в построении понятия о материи, но бдительный Ленин заметил опасность и убеждал читателей своей философской книги не становиться на ту скользкую дорожку, по которой Пирсон, — сделавший понятие о материи производным от  чувственных восприятий и классифицирующего мышления, — скатился к идеализму или агностицизму.
«Существование материи не зависит от ощущения»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.50).   По мнению Ленина, фраза «материя не зависит от ощущений и умственных операций» является материалистической фразой, а фраза «понятие о материи, созданное внутри классификации, производно от ощущений и умственных операций по построению видов, родов, классов» является идеалистической фразой.
Ленин говорил о независимости от ощущений, и этим Ленин доказал свою материалистичность (объективистичность). Пирсон подразумевал зависимость от субъективных ощущений, и этим он свидетельствовал о своей идеалистичности (субъективистичности).
Человек дает названия веществам, совокупность которых есть материя, и это зависит от «назывательной» способности человека. Указанная зависимость не понравилась Ленину, и зависимость была объявлена субъективистической зависимостью, а пропагандист этой зависимости, Пирсон, был уличен в идеализме.


Ленин обвинил Пирсона в идеализма. На аналогичном основании был обвинен в идеализме и Богданов. На странице 195 ленинской книги сообщается, что Богданов брал ощущения пространства, и на них строил понятия о пространстве, приспосабливания понятия пространства к опыту, ощущениям. В.И.Ленин заявил, что А.А.Богданов совершил философскую ошибку, поскольку не объективное пространство приспосабливается к ощущениям, а ощущения приспосабливаются к объективному пространству.


Взаимоотношение психического и материального оказывается перевернутым, как в камере-обскуре, когда материальное выставляется как подчиненное психическому, — так писал  К.Маркс в книге «Нищета философии».
Пирсон выразился в том смысле, что наивысший класс «материя» в своем существовании как класс внутри классификации, зависит от человеческой психики. Ленин пришел к выводу, что материальное Пирсон выставил как подчиненное психическому, и этим  Пирсон противопоставил себя Марксу.
Маркс писал о взаимоотношениях в природе, о невозможности построения природных явлений из психического. Пирсон писал о взаимоотношениях в науке, о построении в человеческом уме видов, родов, классов. Ленин сопоставил несопоставимое, приравнял происходящее в природе и происходящее в науке, и указал на философско-мировоззренческую ошибку Пирсона.


Некоторые философы считают, что немецкий философ конца семнадцатого века Готфрид Лейбниц был противоречивым. Молодой Лейбниц приближался к материализму, говорят некоторые философы, поскольку пространство и движение понималось им в качестве объективных свойств реальности; но зрелый Лейбниц отдалился от материализма и стал идеалистом, и это видно из того, что понятия о пространстве и движении считались Лейбницем зависимыми от человеческих познавательных (воспринимающих и осмысливающих) способностей, и эти понятия слывут у Лейбница продуктами ума.
Законы природы, в том числе законы пространства, действуют в области, независимой от нашего мышления, —  это материалистическое понимание законов природы. Людям становятся известными законы природы, в зависимости от процессов внутри органов чувств и мозга, — это идеалистическое понимание законов природы.
Можно ли подняться выше идеализма и материализма, и создать синтетическую философию? Это вполне возможно, так как утверждение о существовании объективного пространства, независимого от ощущений и ума (пространство не есть продукт ума), можно безболезненно соединить с утверждением о том, что понятие о пространстве вырабатывается умом на основании ощущений, и поэтому понятие зависит от ощущений и ума (понятие есть продукт ума).   Но подниматься выше идеализма и материализма нельзя, и поэтому нужно противопоставлять материалистическое осмысление свойств физического пространства и идеалистическое осмысление свойств мыслительного понятия-представления о пространстве.
В.И.Ленин: «Идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.312).
Идеализм исследует, как люди используют свои ощущения и свои мысли, и поэтому исследования идеалистов тесно связаны с сознанием,  с психическим.
Люди нуждаются в том, чтобы отличать объективное от необъективного. Многие люди видели деревья, и поэтому деревья являются объективными. Чрезвычайно малое количество людей видело русалок, домовых, леших. Поэтому русалки, домовые, лешие необъективны. Люди вычисляют, какое количество людей видело деревья и русалок. Видение и подсчет — это психические действия, и на основе психических действий люди определяют, что деревья объективны, а русалки необъективны. Идеализм нуждается в обходных путях, в психических действиях, чтобы из  психического вывести различие между объективным и необъективным.
«Богданов сам почувствовал  вопиющую фальшь своей теории, и крайне интересно посмотреть, как он пытался выкарабкаться из болота, в которое он попал.  «Основа объективности, — читаем в 1-ой книге «Эмпириомонизма», — должна лежать в сфере коллективного опыта. Объективными мы называем те данные опыта, которые имеют одинаковое  значение для нас и для других людей, те данные, на которых не только мы без противоречия строим свою деятельность, но на которых должны, по нашему убеждению, основываться и другие люди, чтобы не прийти к противоречию…  Объективность физических тел, с которыми мы встречаемся в своем опыте, устанавливается в конечном счете на основе взаимной поверки и согласования высказываний различных людей…»  Не будем повторять, что это в корне неверное, идеалистическое определение…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.312).
Наука XVIII столетия относила метеориты к области басен, хотя в седой древности были многочисленные свидетельства их существования. Хаотическое падение камней и железных масс «с неба» казалось последователям Исаака Ньютона несовместимым с обнаруженным учителем космическим порядком. Лишь в 1794 г. Эрнст  Хладни  как юрист критически сопоставил множество высказываний свидетелей и на основании полного согласия независимо друг от друга данных показаний пришел к выводу о реальности наблюдаемых явлений. Когда в 1803 г. поблизости от города Лэгль (департамент Орн, Франция) упало на пашни и рощи большое количество метеоритов и Жан Био смог их исследовать, ньютонианцы были вынуждены отказаться от своей предвзятой точки зрения.
Эрнст  Хладни   подошел к исследованию с идеалистических позиций, описанных А.А.Богдановым и В.И.Лениным — объективность физических тел, имеющих свойство объективно падать с неба, определена на основе взаимной проверки и согласованности высказываний различных людей. Объективность и материальность метеоритов выведена из психических высказываний, из согласования многих мнений. Хладни с успехом использовал метод познания, который Ленин многократно называл идеалистическим методом.
Богданов выразился в том смысле, что основой человеческой познавательной и практической деятельности, направленной на выявление и использование объективного, а также выявления необъективного, являются ощущения, совпадающие у большого количества людей (объективное и необъективное различается при помощи общезначимости). 
Согласно ленинской точки зрения, объективное — это то, что не зависит от людей.  Но Богданов утверждал противоположное, а именно, о том, что объективное зависит от большого количества людей. По мнению Ленина, Богданов опровергал материалистическое суждение «объективное — это то, что не зависит от людей».
Ленин писал: объективное — это то, что не зависит от человека и человечества. Богданов писал: объективное — это то, что обнаруживается посредством согласования зависимых от людей мнений, и обнаружение зависит от человека и человечества. Ленин убеждал, что две приведенные фразы противоречат друг другу. Но мы вправе не поверить Ленину и отрицать наличие противоречий.
Богданов вел разговоры на гносеологическую тему, о том, что от органов чувств зависит установление свойств объектов внешнего мира. Подобный подход назван Лениным идеалистическим подходом, на странице 312, и это связано с опасностью — разговоры на гносеологическую тему кто-то может понять как разговоры на онтологическую тему, т.е. свойства объектов внешнего мира зависят от органов чувств.  Поэтому Ленин доказывал, что Богданов совершил философскую ошибку.  Ошибочность мировоззрения Богданова привела, как написал Ленин на странице 126, к стиранию коренной разницы между наукой и религиозными предрассудками.
Богданов рассказал, как он понимает УСТАНОВЛЕНИЕ объективного, и рассказ Богданова оказался, на первый взгляд, противоречащим рассказу Ленина о СУЩЕСТВОВАНИИ объективного. Но можно ли два рассказа соединить в один рассказ? Да, можно, поскольку цель одного рассказа совместима с целью другого рассказа: в одном рассказе речь идет о том, как существует объективное вне человечества, а в другом рассказе речь идет о том, как люди различают объективное от необъективного.
Имеются ли у объективного признаки его существования? Имеются, и одним из признаков является то, что оно признается большинством людей или всеми.  Люди используют этот гносеологический признак для установления объективного, для его отличия от необъективного.  Использование людьми признака не противоречит тому, что признак не зависит от людей.
Внутри автомобильного двигателя должно находится некоторое количество моторного масла; в случае уменьшения количества масла, необходимо добавлять масло в автомобильный двигатель.   Наружная поверхность двигателя не позволяет человеческому взору проникнуть внутрь двигателя внутреннего сгорания и узнать о количестве масла. Поэтому имеет место неизвестность. Как устраняется неизвестность в вопросе нехватки масла или достаточности масла? Для этого опускается внутрь двигателя, внутрь масла металлический пруток, именуемый щупом, на котором выдавлены насечки, указывающие на достаточный или недостаточный уровень масла внутри двигателя; после извлечения из двигателя щупа при помощи зрительного органа чувств осматривается масло, прилипшее к щупу, и определяется местоположение масла относительно насечек. Выражаясь философским языком, происходит гносеологическая манипуляция, вынуждающая использовать органы чувств, и в результате такой манипуляции в голове человека отражается объективное количество масла внутри двигателя; осмотр щупа глазами не влияет на реальное количество масла.  Отражение, находящееся в голове, есть результат отражательных манипуляций, и результат отражательных манипуляций зависит от органов чувств.
Обнаружение обнаруженного (количества масла внутри автомобильного двигателя) зависит от органов чувств. Обнаруженное (количество масла внутри автомобильного двигателя) не зависит от органов чувств.
С точки зрения здравого смысла, две приведенные фразы не противоречат друг другу. Но не составляет труда истолковать первую фразу как направленную против объективного характера окружающего мира.  В первой фразе речь идет о том, что нечто зависит от субъективных органов чувств и поэтому является субъективным; если первую фразу относительно субъективности присоединить ко второй фразе, то в результате субъективное окажется подмешанным к объективному, и не будет достигнута высокая степень объективности окружающего мира. В первой фразе речь идет о субъективном, и первая фраза представляет собой низкопоклонство перед субъективизмом. Чтобы добиться высокой степени объективности окружающего мира, первую фразу необходимо опровергнуть как ошибочную.
Имеются ли у объективного  масла внутри двигателя признаки, при осмотре которых удостоверяется существование масла? Да, и одним из таких признаков являются следы масла на щупе, обозреваемые глазами. Люди используют гносеологический признак для установления существования объективного.
На странице 170 В.И.Ленин объявил, что признание у объективного признаков, используемых людьми посредством чувственного восприятия с последующим возникновением отражений, является субъективистическим уничтожением объективного характера истины.  По мнению Ленина, если признать наличие гносеологических признаков, и если признать использование людьми признаков для опознания внешних объективных предметов, то внешние предметы утрачивают объективность.
Гносеологический признак опасен тем, что он может кем-то использоваться как онтологическое свойство; эту опасность нужно предотвратить, и Ленин показал, как отрицанием гносеологического признака предотвращаются опасные последствия.
Над людьми, вытаскивающих щупы из автомобильных двигателей и глазами осматривающих щупы, дамокловым мечом висит опасность возникновения убежденности в том, что масло появляется внутри двигателя по той причине, что глазами осматриваются следы масла на щупах. Масло внутри автомобильных двигателей существует по причине того, что кто-то  рассматривает следы масла на щупах. Дамоклов меч можно отвести в сторону, если запретить Богданову и его сообщникам вести разговоры на гносеологическую тему.
Богданов не признавал ошибочность своего мировоззрения, не признавал, что используемый им обходной путь (от ощущений к установлению объективного или необъективного) является идеалистическим путем.  Тот факт, что Богданов указал на эксплуатацию людьми гносеологических признаков, связанных с зависимостью от людей, не означал, что Богданов соглашался с зависимым от людей существованием объективного.
В книге «Диалектика природы» Энгельс изложил свою точку зрения на развитие науки: «Естествоиспытатели работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом».
Аналогичную точку зрения привел Энгельс в своем  письме от 27 октября 1890 года: начинается наука с предисторического периода, содержание которого нужно называть бессмыслицей; эти различные ложные представления о природе, о существе человека перенимается историческим периодом;  история наук есть история постепенной замены этой бессмыслицы новой, но все же менее нелепой бессмыслицей.
В.И.Ленин: «Раз мы узнали закон, действующий (как тысячи раз повторял Маркс) независимо от нашей воли и от нашего сознания, — мы господа природы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.198).
Независимо от нашей воли и от нашего сознания действуют законы, согласно которым луч света имеет широкое поперечное сечение, процессы нагревания и охлаждения тел происходит за счет перехода электронов с одной энергетической орбиты на другую орбиту, морские приливы происходят от перемещения Луны, притягивающей к себе жидкие массы, у каучукового латекса нет структурной вязкости, Земля вращается вокруг Солнца.
Но узнавание перечисленных законов сопровождалось совершением ошибок — сопровождалось ложными представлениями  об узком поперечном сечении световых лучей, теплороде, отталкивание морских вод от Луны, наличии структурной вязкости у каучукового латекса, вращении Солнца вокруг Земли.
Совершение ошибок указывает на то, что узнавание законов зависит от человеческого сознания и воли.  Можно безболезненно соединить друг с другом зависимое от сознания узнавание законов и независимое от сознания действие законов.  Необходимо  напомнить о том, что подобное соединение Ленин называл ублюдочным проектом примирения материализма с идеализмом (а «примирение» рассматривалось Лениным как подготовка благоприятных условий для победы идеализма над материализмом).


Гносеологическая операция по измерению количества масла зависит от органов чувств и мыслительной деятельности; онтологическое количество масла в двигателе не зависит от гносеологической операции, органов чувств, мыслительной деятельности.  Обыденный опыт сообщает нам, что воспринимаемое глазами и отображаемое в мозгу местоположение границы масла между двумя насечками на щупе зависит от определенного количества масла внутри двигателя. Видимое глазами вторично. Однако философы-идеалисты переворачивают вверх ногами известное из обыденного опыта, и стараются убедить, что определение количества масла зависит от глаз. Обыденный опыт сообщает нам, что наблюдаемое расплавление воска обосновывается воздействием наличествующей теплоты на воск. Но философы-идеалисты переворачивают вверх ногами известное из обыденного опыта, и стараются убедить, что наличие теплоты обосновывается тем, что наблюдается расплавление воска. По-философски выражаясь, теплоту идеалисты редуцируют к свидетельствам органов чувств, показывающих расплавление воска.  Идеалисты проводят обходную линию от имеющегося в душе человека к имеющемуся вне человека.


Определить вещь — это значит создать в голове осознание того, какими отличительными и объединяющими гносеологическими признаками обладает объективная вещь, и к какому виду, роду, классу относится вещь. Если вещи дается имя, то этим констатируется факт наличия у вещи отличительных и объединяющих признаков, однако в момент наименования нет необходимости осознавать, какими конкретными отличительными и объединяющими признаками обладает вещь.  Имя — не свойство вещи, имя является абстракцией, присоединенной к вещи.  Можно взять в рассмотрение совокупность картофелин и этой совокупности дать обобщающее имя «картофель»; это имя будет обозначать механическую совокупность большого количества конкретных элементов, но множественность элементов не означает, что имя «картофель» является именем вида или рода (поскольку придание имени не сопровождается указанием на особенное, отличающее, объединяющее).


На страницах 324-330 книги «Материализм и эмпириокритицизм» написано о том, что реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки, и реакционные поползновения состоят в следующем.  Раньше считалось, что исследуемое и научные понятия об исследуемом производны от природы; но в конце девятнадцатого века произошли перемены, и исследуемое вместе с понятиями об исследуемом стало считаться производным от человеческого разума. Чрезмерное абстрагирование приводит к тому, что пошатнулось доверие к абстрактным (т.е. производным от разума) научным постулатам.   Имеет место кажущееся удаление теорий от объективных фактов (по той причине, что теории измышляются человеческим умом, а не навязаны фактами, и в этом смысле происходит произвольное построение теорий), что приводит к квалификации теорий как произвольных; категории естествознания ученые сводят к простым рабочим гипотезам (на основании производности от разума), которых нельзя считать достоверными.  Распространяется сомнение в существовании такой реальности, какая очерчивается посредством чрезмерных абстракций. Физики отрекаются от реальности, изображаемой в абстрактных физических теориях (физики не принимают отражение за объективную реальность).  Естествознание не рисует нам в своих теориях объективной реальности, а только  формы человеческих опыта и разума (с.369).
По поводу этого нужно сказать, что классы внутри классификации (создаваемые человеческим разумом) не подвергаются практической проверке, и по этой причине возникает недоверие (т.е. реакционное поползновение)  к результату абстрагирования, к результату умственной работы.  Удаленность от объективных фактов присуще тем абстракциям (связанных с построением видов, родов, классов), которые не прошли через практический критерий истинности.
По поводу реакционных поползновений нужно еще сказать, что под их влияние попал Фридрих Энгельс.  В книге «Диалектика природы» Энгельс не согласился с реалистичностью (т.е. производностью от природы), приписываемой математическому понятию — квадратный корень из минус единицы.  Это понятие признано Энгельсом произвольным, недостойным доверия сочинением ума, условным символом, далеким от объективных фактов.  Реальность не такова, как она изображается математическим понятием «квадратный корень из минус единицы». Этому умственно-математическому понятию не соответствует ничего в материальном окружающем мире. По мнению Энгельса, указанное понятие имело более низкий статус, чем статус рабочей гипотезы.
Ленин знал, как преодолеть реакционные поползновения, — надо убеждать естествоиспытателей и философов в производности от природы того, что исследуется и что отражается в науке как понятия об исследуемом.  Энгельс вставлял палки в колеса посредством заявлений о проникновении в науку «квадратного корня из минус единицы», который не производен от природы. Также Энгельс  настаивал (в книге «Диалектика природы») на непроизводности от природы «разъединительной электрической силы».  Энгельс сталкивал науку в кризис, в реакционные поползновения; Ленин вытаскивал науку из кризиса, из реакционных поползновений, доказывая производность от природы имеющихся в науке понятий.
«Основное отличие материалиста от сторонника идеалистической философии состоит в том, что ощущение, восприятие, представление и вообще сознание человека принимается за образ объективной реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.283). 
Ленин дал такую формулировку, что Энгельс оказался сторонником идеалистической философии — Энгельс не считал «квадратный корень из минус единицы», «разъединительную электрическую силу» образами объективной реальности.
Также и Лавуазье не принимал флогистон как образ объективной реальности. В силу этого Лавуазье должен считаться идеалистом, подобно Энгельсу. На том же основании и Ломоносов должен считаться идеалистом.
Понятия «…только продукты развивающейся, организующейся, гармонизующейся и т. п. человеческой мысли? В этом и только в этом состоит основной гносеологический вопрос, разделяющий действительно коренные философские направления»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 182).
Ленин провел разделяющую границу таким образом, что Энгельс с его отношением к «квадратному корню из минус единицы» и «разъединительной электрической силе» очутился в идеалистическом лагере.
Людвиг Фейербах в диссертации «Об едином, универсальном, бесконечном разуме» писал, что любой человек обладает носом. «Но нос, как таковой, не существует; это — абстракция. Существуют лишь многие разнообразные носы...» По мнению Фейербаха, нос вообще является символом, обозначением не существующего в реальности.  Это понятие — только продукт развивающейся человеческой мысли (создающей мыслительные виды, роды, классы), со всеми вытекающими идеалистическими последствиями.
Когда человек внутри своего сознания создает понятия о видах, родах, классах, то, согласно ленинско-материалистической формулировке («Продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат природной связи, а соответствуют ей», понятия «только продукты развивающейся, организующейся, гармонизующейся и т. п. человеческой мысли? В этом и только в этом состоит основной гносеологический вопрос, разделяющий действительно коренные философские направления» — «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.160, 182), понятия о видах, родах, классах должны пониматься как объективно-точные копии находящегося в окружающем мире.  Фейербах заявил, что абстрактное представление о носе вообще нельзя считать образом объективной реальности, потому что в объективной реальности нет носа вообще, и таким заявлением Фейербах вывел себя за пределы материалистического направления в философии.
Лавуазье, Ломоносов, Фейербах, Энгельс были порабощены реакционными поползновениями.
В книге «Философские тетради» на странице 330 В.И.Ленин писал, что возможно превращение, и притом незаметное, несознаваемое человеком превращение, абстрактного понятия, идеи — в фантазию. Чтобы исключить незаметность процесса превращения, П.Юшкевич громогласно говорил о превращении, и громогласность имела вид заявления об эмпириосимволах. В связи с таким громогласным заявлением, Ленин подверг критике Юшкевича, в книге «Материализм и эмпириокритицизм».
Написанное В.И.Лениным трудно понять: с одной стороны, Ленин писал о том, что существует опасность превращения понятия в фантазию, с другой стороны, Юшкевич обнаружил, что опасность осуществилась и многие понятия превратились в фантазии; Ленин написал о сползании Юшкевича в пропасть идеализма, и сползание в идеализм доказывалось тем, что Юшкевич рассматривал понятия как фантазии.
На странице 250 Ленин цитировал высказывание идеалиста Клейнпетера: «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т.д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».   
Юшкевич был учеником Клейнпетера и Фейербаха, и развивал мысль о том, что происходит незаметное, неосознаваемое человеком превращение в фантазию исходных данных, когда из исходных данных формируются виды, роды, классы.
Невозможно экспериментальным путем удостовериться в реалистичности (правильности, если речь идет о классификации, или существовании, если речь идет об объекте) носа вообще, массы вообще, силы вообще, квадратном корне из минус единицы.
(Ранее указывалось, как Энгельс рассуждал о нереалистичности полуфиктивных сил, и это показывает сходство взглядов Энгельса, Маха, Клейнпетера.)
В.И.Ленин: «Мах спорит против Канта, отстаивая происхождение понятия пространства из опыта… Если понятие пространства берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория Маха остается идеалистической»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185).
Маркс и Энгельс в книге «Святое семейство» утверждали, что «плод вообще» не реалистичен, хотя этот пустопорожний класс понятий создавался на основании показаний органов чувств, т.е. на основании опыта. Представление о «плоде вообще» является таким представлением, которое не является образом объективной реальности. В природе отсутствует многое из того, что присутствует в человеческих представлениях. В.И.Ленин безудержно стремился скомпрометировать Маха и прочих эмпириокритиков; ленинская критика была настолько широкой, что она захватила Маркса и Энгельса.  Классы внутри классификации не считались Марксом и Энгельсом отражением объективной реальности (классы внутри классификации не рассказывают о конкретных предметах, из которых состоит объективная реальность), и такое отношение к классам именовалось Лениным идеалистическим отношением. По мнению В.И.Ленина, идеалисты и материалисты различаются отношением к классам внутри классификации — идеалисты считают классы не изображением объективной реальности, а материалисты считают виды, роды, классы изображением объективной реальности.  Согласно ленинскому мировоззрению, Маркс и Энгельс были идеалистами.  Половина всех цитат, приводимых в книге «Материализм и эмпириокритицизм» и квалифицированных Лениным как проявление борьбы против материализма, касались номиналистического вопроса об отсутствии в природе того, что есть в классификации.  Термин «феноменализм» В.И.Ленин приравнял к термину «номинализм», и получился следующий смысл термина «феноменализм» — имеющееся внутри класса в классификации (т.е. описание, имеющееся внутри классификации) не имеется в природе. Фейербах оказался «феноменалистом», в соответствии с указанной формулировкой, поскольку он отрицал существование «носа вообще».  Также и Маркс с Энгельсом сделались «феноменалистами» в связи с отрицанием существования в природе «плода вообще».
В.И.Ленин доказывал от противного: если считать, что результат классификации не существует как реальность, то тогда не существует и ощущений, с которых начиналась классификация.  Но ощущения существуют. Следовательно, результат классификации имеет реальное существование. 
Буажире и Гольбах изложили основу материализма — представления в голове возникают от внешних воздействий на органы чувств. Если какой-то человек говорит, что в его голове есть представление о «плоде вообще», но вне его головы нет «плода вообще» и по этой причине отсутствует воздействие на органы чувств, то этот человек, по мнению Ленина, является отступником от буажире-гольбаховского материализма и становиться проповедником юмовского идеализма, — представление о «плоде вообще» появилось в голове без воздействия на органы чувств «плода вообще».  Аналогичным образом, законы Ньютона и законы Кеплера появились в голове без воздействия на органы чувств указанных законов.
«Энгельс, разоблачая непоследовательного и путаного материалиста Дюринга, ловит его именно на том, что он толкует об изменении понятия времени (вопрос бесспорный для сколько-нибудь крупных современных философов самых различных философских направлений), увертываясь от ясного ответа на вопрос: реальны или идеальны пространство или время? суть ли наши относительные представления о пространстве и времени приближения к объективно-реальным формам бытия? Или это только продукты развивающейся, организующейся, гармонизующейся и т. п. человеческой мысли? В этом и только в этом состоит основной гносеологический вопрос, разделяющий действительно коренные философские направления...   Не в том дело, чтобы Энгельс отвергал и необходимость и научное значение исследований об изменении, о развитии наших понятий о времени и пространстве, — а в том, чтобы мы последовательно решали гносеологический вопрос, т. е. вопрос об источнике и значении всякого человеческого знания вообще»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.182). 
Мах спорил против Канта, отстаивая происхождение понятия пространства из опыта. Вопрос об источнике знания Мах решал так, как считалось правильным Лениным.  (Странное дело — когда Пирсон использовал ощущения, т.е. опыт, как источник знания, и этот источник знаний использовался при построении классификации, то Ленин подверг Пирсона критике; но когда Мах действовал идентичным образом и использовал комплексы ощущений, т.е. опыт, как источник знания в процессе выработки понятия пространства, то Мах не был подвергнут критике.  Ленин более тенденциозно относился к Пирсону, чем к Маху.)  Но остается вопрос о значении абстрактного знания.  По мнению Ленина, последовательное (т.е. не делающее уступки феноменализму и фидеизму) понимание гносеологического вопроса о значении абстракций, требует произносить слова о том, что каждое общее понятие имеет под собой материальный предмет, и они соотносятся между собой как приблизительно-точные копии.
Например,  последовательное решение гносеологического вопроса возникнет, когда будут считаться существующими в природе плод вообще, нос вообще, корень квадратный из минус единицы — они реально воздействуют на человека, и у человека возникают соответствующие мысли.
«Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 194).   
(Ленину присущи двойные стандарты: он считал материалистическим рассмотрением то, что люди при помощи различных органов чувств  воспринимают пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства; но когда Пирсон рассматривал то же самое, — как люди при помощи различных органов чувств воспринимают материю и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия о материи, — то такое рассмотрение названо Лениным идеалистическим рассмотрением.)
На странице 276 В.И.Ленин задает вопрос: если в науке имеются абстрактные понятия об электронах, эфире и так далее, то этим абстрактным понятиям соответствует объективная реальность или нет? На этот вопрос материалисты   без колебаний отвечают: да.
Ленин требовал последовательно решать гносеологические вопросы, чтобы посредством этого преодолеть юмо-берклианскую философию, и последовательное решение привело к формированию философского принципа: каждая абстракция является приблизительно-верной копией материального объекта, существующего в окружающем мире.  Имеющиеся у людей абстракции даны людям извне(с.314).
Маркс и Энгельс не смогли последовательно решать гносеологические вопросы. Это видно из того, что они действовали в противоречии с ленинским философским принципом, и отказывались признавать наличие в объективной реальности материальных предметов, точно или приблизительно-точно соответствующих абстрактным понятиям «плода вообще», «разъединительной электрической силы», или корня из минус единицы.
Реальны или идеальны пространство и время? Зависит ли исследуемое от субъекта познания? Для выявления этого нужно проводить экспериментальные исследования.  Для выявления этого нужно иметь в своем распоряжении некоторое количество доказательств. Евгений Дюринг не смог провести соответствующие эксперименты, не смог получить (самостоятельно или от других ученых) доказательства, и поэтому он уклонился от ясного ответа на вопрос. У  Дюринга не было экспериментально обоснованного ответа на вопрос, и за это  Дюринг был назван половинчатым материалистом.  Согласно убеждениям В.И.Ленина, гносеологический вопрос — это вопрос, который можно решить без проведения экспериментальных исследований (для выявления реалистичности или нереалистичности пространства).  Проблема Дюринга заключалась в том, что он подходил к вопросам как физик-экспериментатор, а не как философ-словоизрекатель.
Когда какой-либо профессор читает лекцию студентам, и в ходе лекции произносятся слова о том, что каждое абстрактное понятие имеет под собой материальное основание, и они соотносятся между собой как приблизительно-точные копии, то произнесение таких слов является решением гносеологического вопроса.  Достаточно затратить несколько минут, чтобы научится правильно решать гносеологические вопросы.  Чтобы научиться правильно легировать сталь, нужно затратить несколько лет.  Профессия философа имеет явные преимущества перед профессией изготовителя легированных сталей.
Наш современник, материалист Владимир Николаевич Игнатович высказал мысли, вероятно, имеющие сходство с мыслями  Энгельса и Ленина, по поводу обоснования материалистичности времени и пространства. В.И.Игнатович убежден, что отсутствие естественнонаучных объяснений природных явлений приведет к появлению сверхъестественных объяснений.  Если некоторое природное явление существует, но наука не может его объяснить, то этим воспользуются священники и придадут явлению такое объяснение, которое будет устремлено к поддержке религиозных убеждений.  «В условиях, когда физики заявляют, что Вселенная возникла, но им неизвестно, «как и откуда», кто может упрекнуть церковников, которые говорят, что ответ на этот вопрос содержится в Библии?». «Если диалектические материалисты будут только выражать уверенность в мировом круговороте и считать, что в деталях этого круговорота должны разбираться другие, есть большая вероятность того, что разбираться будут те, кто видит свою цель в «научном» обосновании мифов творения» (В.Н.Игнатович, «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»). По мнению Игнатовича, наука должна противоречить религиозному учению, даже в тех случаях, когда физикам и химикам нечего противопоставить религии.  В такой ситуации у философов обязательно найдется что-то, что можно противопоставить. Дюринг не мог с помощью физики и химии разрешить вопрос об идеалистичности или материалистичности времени и пространства, а вот Энгельс смог решить этот вопрос при помощи философии.
Николай Гаврилович Чернышевский также размышлял о том, что неспособность физики или химии объяснить некоторые природные явления усиливает религию. «Говорят: естественные науки еще не достигли такого уровня развития, чтобы удовлетворительно объяснить все важные явления природы. Это — совершенная правда; но противники научного направления в философии делают из этой правды вывод вовсе не логический, когда говорят, что пробелы, остающиеся в научном объяснении натуральных явлений, допускают сохранение каких-нибудь остатков фантастического миросозерцания. Дело в том, что характер результатов, доставленных анализом уже объясненных наукою частей и явлений,  достаточно свидетельствует о характере элементов, сил и законов, действующих в еще не вполне объяснимых частях.  При нынешнем развитии географии мы еще не имеем удовлетворительных сведений о странах около полюсов, о внутренности Африки, о внутренности Австралии. Без сомнения, эти пробелы в географическом знании очень прискорбны для науки.   Очень может быть, что во внутренней части Австралии найдутся новые золотые россыпи или рудники еще обильнее тех, какие найдены на ее прибрежье; очень может быть, что в центре Африки найдутся какие-нибудь новые горные породы, новые растения, новые метеорологические явления; все это очень может быть, и пока не будет произведено точное исследование этих стран, никак нельзя с точностью сказать, какие именно вещи и явления найдутся в них: но можно уже и теперь с достоверностью сказать, каких вещей и каких явлений никак не будет в них найдено. Под полюсами, например, не найдется жаркого климата и роскошной растительности. Этот отрицательный вывод несомненен, потому что, если бы под полюсами средняя температура была высока или хотя умеренна, не таково было бы состояние северной Сибири, северной части английских владений в Америке, морей, соседних с полюсами. В Центральной Африке также не найдется полярного холода, потому что, если бы центральная часть африканского материка имела климат холодный, не таково было бы климатическое состояние южной полосы Алжирии, верхнего Египта и других земель, окружающих центр Африки. Какие именно реки найдутся в Центральной Африке или Австралии, мы этого не знаем, но наверное можно сказать, что если найдутся там реки, то течение в них будет сверху вниз, а не снизу вверх. Мы не можем отгадать, вода или земля находится под полюсами; покрыто льдами или иногда бывает чисто от них море под полюсами, если там море; покрыта вечным льдом или имеет по временам какую-нибудь растительность земля под полюсами, если там земля, — эти заключения были бы только догадками, не имеющими научной достоверности; но отрицательные выводы, каковые например, то, что под полюсами не могут расти виноград или дуб, что не могут там жить обезьяны или попугаи, — эти отрицательные выводы имеют совершенную научную достоверность; это уже не гипотезы, не догадки, это — достоверное знание, основанное на отношении явлений, происходящих в известных нам странах земной поверхности, к неисследованным нами феноменам неизвестных частей ее. Возможно ли, в самом деле, усомниться в том, что под полюсами не живут попугаи? Для попугаев нужна средняя годичная температура в 15 градусов выше точки замерзания, а если бы на северном полюсе была такая температура, то Гренландия имела бы климат, по крайней мере, столь же теплый, как Италия. К чему мы так долго останавливаемся на явлениях и заключениях, каждому известных? Мы хотели как можно сильнее выставить силу одного из таких общих законов: если при нынешнем состоянии научного наведения (индуктивной логики) мы в большой части случаев еще не можем с достоверностью определить по исследованной нами части предмета, какой именно характер имеет неисследованная часть его, то уже всегда можем с достоверностью определять, какого характера не может иметь она.  Мы не можем сказать, чем именно окажется неизвестное нам; но мы уже знаем, чем оно не оказывается. Географ не имеет нужды доказывать, что под полюсами не найдется обезьян, в Центральной Африке не найдется безголовых людей, в Центральной Австралии — рек, текущих снизу вверх, в недрах земли — сказочных садов и циклопов, кующих оружие Ахиллесу под надзором Вулкана. Человек с логическим умом точно так же смотрит на подобные фантастические гипотезы  в других науках: он так же видит, что все это бредни, несовместные с нынешним состоянием знаний»(«Антропологический принцип в философии»).
При решении гносеологического вопроса о значении (с.23, 182, 270, 272) познания, В.И.Ленин руководствовался простой логикой: когда мышление отражает в себе формы, то отражение совершенно сходствует с предметами (с.130, 383),  если  представления внутри сознания становятся все более и более натуральными, то вне сознания существует реальность, верно отражаемая представлениями (с.331), если внутри сознания отражается общее, то вне сознания существует реально-общее.
Феноменалистский или агностический подход к классам внутри классификации признает классы абстракциями без реальности, и с позиции такого подхода получается, что «…нет объективной (=ни от человека, ни от человечества не зависящей) реальности, отражаемой  понятиями…»(с.189).  В природе нет реального «носа вообще», нет «плода вообще»,  хотя в сознании есть понятия «нос вообще», «плод вообще». То же самое касается квадратного корня из минус единицы.
В.И.Ленин перегнул палку и создал (когда им формулировался основной вопрос философии, когда совершалось формирование ленинского философского принципа, направленного против юмизма) настолько расширенное определение идеализма, агностицизма, феноменализма, что под это определение попали практически все ученые.
Дана ли объективная реальность человеку, когда он рассуждает о носе вообще, плоде вообще, массе вообще, силе вообще? На странице 131 В.И.Ленин изложил точку зрения идеалистов и материалистов: махисты презрительно пожимают плечами по поводу устарелых взглядов, опровергнутых новейшей эмпириокритической наукой, о реалистичности абстрактных понятий;  но материалисты поддерживают «устарелые» взгляды и выступают за реальное существование того, что описывают абстрактные понятия.  Азбучные истины, успевшие войти в учебники, позабыли махисты (то, что несколько десятилетий назад было абстрактным понятием, в сегодняшние учебники вписано как всесторонне проверенный факт, вовлекаемый в промышленный и повседневный обиход, подобно краске «ализарин» или беспроволочному телеграфу). Естествоиспытатели имеют достоверное, реалистическое знание о конкретном.  Но не менее реалистичное знание дано естествоиспытателям в абстрактных понятиях (с.14).
На страницах 277 и 292 разворачивается заочный спор о том, какова судьба постигаемого при помощи психических абстракций — номиналисты Валентинов и Юшкевич (по подсказке своего учителя  Авенариуса) высказывались за то, что вид, род, класс нельзя вовлечь в экспериментально-практическое исследование (оное никак не дается в опыте, несмотря на усилия экспериментаторов, это и поныне остается тайной), и по этой причине крайне сомнительно существование метафизического, постигаемого при помощи умственной классификации; но Ленин своим умом охватил многие философские категории с целью убедить в том, что в науке зафиксировано множество случаев вовлечения психических абстракций в экспериментальные исследования. Ленин аргументировано заверял, что постигаемое при помощи психических абстракций (в том числе постигаемое при помощи классификации) имеет бесспорное существование (номиналистические сомнения в существовании неуместны) и с течением времени явит себя перед взорами сомневающихся, как это произошло с краской «ализарин» (оное будет дано в опыте).  Абстракция об ализарине оказалась реалистичной, абстракция об электронах оказалась реалистичной, абстракция об экаалюминии оказалась реалистичной, абстракция Джеймса Максвелла о беспроволочном телеграфе оказалась реалистичной, следовательно, все абстракции реалистичны. Ленин длинно и подробно разъяснял тупоголовым эмпириокритикам идею, озвученную Махом — умозрительное и метафизическое (т.е. относительная истина) когда-нибудь станет эмпирической закономерностью (т.е. осознанной абсолютной истиной). В связи с этой диалектикой, номиналистическое сомнение в реалистичности абстракций  антинаучно (не надо вносить совершенно ненужный элемент агностицизма — с.248), и должно быть заменено ленинско-материалистической верой в объективно-истинное содержание абстракций. 
(В следующей главе, а также в 22-й главе «По следам Дюгема и Куна» в разделе об авансовом доверии будет продолжено обсуждение вопроса о реалистичности абстракций.)


«То, что мы называем материей, есть  закономерная связь элементов («ощущений»)». Такова цитата из сочинений Маха, приведенная на странице 148 книги «Материализм и эмпириокритицизм».  В этой цитате Мах ведет речь о «назывательной» способности человека, формирующие названия в зависимости от ощущений. Психические слова-названия производны от психических ощущений. Если обобщение психических ощущений приводит к психическим словам,  если психические слова ставятся в зависимость от психических ощущений, то нельзя считать идеалистической такую зависимость.
«…Мах забывает свою собственную теорию и, начиная говорить о различных вопросах физики, рассуждает попросту, без идеалистических выкрутас, т. е. материалистически. Все «комплексы ощущений» и вся эта берклианская премудрость летят прочь»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.60). 
Мах не забывает свою собственную теорию — слова, которыми обозначаются окружающие предметы, имеют психический характер и эквивалентны психическим мыслям, основанным на психофизиологических комплексах ощущений. Нет идеализма в том, что слова-названия производны от  ощущений. Напрасно Ленин называл Маха идеалистом.
«То, что мы называем миром, есть прежде всего есть продукт деятельности наших органов чувств.  Этот продукт, без сомнения, в большинстве случаев является последним звеном в цепи необходимых зависимостей, другой конец которой находится вне наших органов чувств»(из письма Маха к Валентинову, 1908 год).  «Наблюдение за другими людьми (или животными) приводит к убеждению, что чувственные возбуждения человека находятся в отношении зависимости с возбуждениями других людей (или животных), или,  иначе говоря, что есть общий для всех физический мир…  Существование внешнего мира находит свое выражение в уравнениях между чувственными элементами, данными людям…  Все содержание нашего сознания слагается исключительно из возбуждений, исходящих из различных частей нашего тела, и эти возбуждения имеют своим источником или другие части тела, или то, что находится вне его»(Мах, «Об отношении физики к психологии», 1908 год). «Достаточно простейших фактов, чтобы принять существование мира, общего для всех других Я, кроме нашего собственного Я, каковые допущения оказываются равно полезными как в области теоретической, так и в области практической»(Мах, «Основные идеи моей естественнонаучной теории познания и отношение к ней моих современников», 1912 год).  «Научный опыт учит, что ощущение представляет собой конечное звено цельной цепи, тянущейся из окружающей среды в центральную нервную систему, и только в исключительных случаях это звено может выступить самостоятельно, без внешнего воздействия, создавая галлюцинации»,  «Представления суть образы фактов, психические последствия которых суть опять-таки образы последствий фактов»(Мах, «Познание и заблуждение», 1905 год).  «Форма представлений  не меняет ничего в фактах действительности»(Мах, «Принцип сохранения работы»).


Ленин доказывал читателям книги «Материализм и эмпириокритицизм», что он является материалистом; доказательства были таковы, что они  определили факт — Ленин оказался единственным на свете материалистам, а все другие, задумывающиеся над научным познанием, оказались идеалистами или агностиками.  Ленин убеждал в неприемлемости того, что классы внутри классификации  выставляются как исключительно продукт человеческой мысли, как мыслительное образование, которому ничего не соответствует в материальном мире (в природе нет материальных объектов, для которых классы внутри классификации были бы приблизительной копией). Когда В.И.Ленин писал книгу «Философские тетради», то он не ставил перед собой идеологическую цель (доказать свою преданность материализму), и поэтому вышеуказанное было приемлемым для него; он признал, что общее не является существом, отдельным от мысли, и Ленин не признал правильность утверждения «общее (понятие) есть отдельное существо». 
«Идеализм первобытный: общее (понятие, идея) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым»(В.И.Ленин, «Философские тетради», ПСС, т.29, с.329).
Философские зигзаги Ленина вызывают оторопь. Беркли отрицал материальное существование общего, и в книге «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин вел борьбу в защиту существования материально-копийного общего; но в книге «Философские тетради» выражено согласие с берклианством по вопросу о том, что общее не имеет материального существования.
Фейербах отрицал реальное существование носа вообще, и по этой причине он был борцом против носоизма. Маркс отрицал существование плода вообще, и поэтому он был борцом против плодоизма. Беркли отрицал существование материи вообще (в состав которой входят нос вообще и плод вообще), и по этой причине он был борцом против материализма.
Ленин в книге «Философские тетради» отрицал реальное существование общего, и поэтому он был борцом против общеизма.
Отражающееся в головах людей существует в природе, или отражающееся не существует в природе? В книге «Философские тетради» Ленин соглашался с наличием обоих видов отражений. Но в книге «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин критиковал Беркли за признание того, что отражающееся не существует в природе. Ленина не смутило то, что  Коперник и Лавуазье признавали то, что признавал Беркли.


На первом этапе причиноуказания изыскивается причина для КЛАССА следствий=фактов. К этой основной причине присовокупляются дополнительные причины (условия), и получаются причины для РОДА следствий=фактов. Далее к этой совокупности причин добавляется еще некоторое количество менее значительных причин (условий), и становятся известными причины для ВИДА следствий=фактов. Снова происходит дополнение причинами (условиями), и образуется группа причин  для КОНКРЕТНОГО следствия=факта.

Личинки комаров, бабочек, жуков-древоточцев, муравьи, осы, мухи-пестрокрылки поздней осень вырабатывают внутренними органами глицерин, и  происходит разбавление глицерином жидкости, находящихся внутри организма. Процентное содержание глицерина возрастает приблизительно до 20, и наличие такого количества глицерина снижает температуру кристаллизации внутренней жидкости до 12 градусов мороза. При 11 градусах мороза внутри насекомых не образуются ледяные кристаллы, и тем самым выработка глицерина спасает насекомых от гибели, связанной с разрушением организмов кристаллами льда.
Общим свойством перечисленных насекомых является выработка глицерина перед наступлением заморозков, и наличие глицерина производит материальный эффект, заключающийся в понижении температуры образования ледяных кристаллов. Общее порождает материальный эффект.
Выработка глицерина происходит заблаговременно, при положительной температуре, когда температура еще не вызывает образование кристаллов и не угрожает жизни. Общее возникает до того, как появился первый конкретный кристалл после понижения температуры до 12 градусов мороза.   Общее появляется раньше, в текущем году, чем появляется первый материальный кристалл.  Общее предшествует материальному;  даже,  общее является причиной материального.
Причина выживаемости большого количества насекомых при морозе — одна и та же (пребывание глицерина внутри организма).  Через факт  наличия глицерина можно создать род насекомых — «насекомые, вырабатывающие глицерин».
Глицерин не утрачивающей своей реалистичности от того, что он обнаруживается в различных живых организмах и является общим для них.  Глицерин в рассматриваемом случае сочетает в себе физическую реальность и общность, при этом не является ни видом, ни родом, ни классом. 
Аристотель считал, что все объекты, а соответственно и их свойства, подчинены друг другу по принципу общности  — самые общие свойства в центре мира, а менее общие по краям, наподобие возрастных колец дерева. Согласно Аристотелю, самые общие свойства являются формирующей причиной для менее общих свойств, и форма менее общих свойств производна от форм более общих свойств.  Находящиеся на периферии мира конкретные (частные) свойства порождены общим (классом, родом, видом в нисходящем порядке).
Точка зрения Аристотеля находит свое обоснование в функционировании глицерина — общий глицерин материально воздействует на свойство конкретных насекомых выживать при низкой температуре, и при этом общий глицерин появляется внутри насекомых ранее, чем появляется первый материальный кристалл.  Тем не менее, точка зрения Аристотеля ошибочна — естествоиспытатели многократно выискивали в природе влияние более общего на менее общее, и такое влияние не обнаруживалось. Конкретная вещь существует вовсе не потому, что кто-то составил классификацию, внес в классификацию нечто более общее, обнаружил вхождение конкретной вещи в некоторый вид, род, класс.  Род, имя, или иное обобщенное не воздействует на органы чувств и поэтому материально не существуют; не существующее не может породить конкретную вещь.  Конкретная вещь входит в состав рода, но род не входит в состав вещи, следовательно, род не влияет на вещь.  Многие причины являются общими образованиями, но лишь изредка общее бывает причиной. Поэтому необходимо считать ошибочным мнение о том, что при любых условиях общее является причиной.
Общее, выявленное в ходе построения видов, родов, классов, не воздействует на человеческие органы чувств, не воздействующее на органы чувств не существует (постигаемое при помощи только психических абстракций не имеет материального существования и является абстрактно-психическим, и об этом вслед за Беркли говорили Буажире  и Гольбах), несуществующее не может воздействовать на конкретное, следовательно, общее не воздействует на конкретное (и конкретное не зависит от общего).   Номиналисты (в первую голову, Беркли) доказывали, что существование конкретных вещей не зависит от психических абстракций-обобщений.  Такое воззрение является материалистичным, но Ленин не скупился на обвинения в идеализме. Исходя из того, что не воздействующее на органы чувств существует, Ленин квалифицировал воззрение Беркли как направленное против существующего.
Неизвестная вещь-в-себе, нуждающаяся в устранения своей неизвестности, воздействует на органы чувств, и создает искаженное представление о себе, считаемое действительным.  У разных людей образуются разные представления, и они считаются действительными, хотя различие указывает на недействительность.  Неизвестная вещь-в-себе более реальна, чем известное, но искаженное представление. Вещь-в-себе неизвестна, так как отличающееся от известного искаженного знания является неизвестным.  Явная глупость — считать, что представления безошибочны, что под ними имеются материальные прообразы, по содержанию идентичные представлениям. Искаженные представления подвергаются классификации, и создаются обобщенные (вид, род, класс, и т.д.) представления.   Виду, роду, классу приписывается свойство быть неискаженными.   Результат классификации  (вид, род, класс, и т.д.) не имеет материального существования. Умопостигаемая материальная вещь-в-себе и умопостигаемые вид, род, класс имеют некоторое сходство между собой, а именно, их постижение связано с размышлениями, и сходство провоцирует ложные мысли о том, что вид, род, класс имеют материальный характер и порождают материально-конкретное.
При построении классификации наблюдается обратное отношение объема и содержания — вид охватывает относительно небольшое количество конкретных вещей, и при этом вид имеет в себе большое количество свойств, характеризующих объединяемые вещи (другими словами, вид имеет в себе незначительное количество отличительных свойств). При переходе к роду, происходит расширение объединяемых конкретных вещей, и это обусловлено уменьшением (через отбрасывание) количества свойств, объединяющих вещи.  Роды и классы имеют описание крайне незначительного количества свойств, чем существенно отличаются от реальных вещей, имеющих бесконечное количество свойств.  По мере усиления обобщения выявляется обеднение знания по количеству конкретных свойств (количество свойств приближается к нулю, знание становится катастрофически тощим, результат классификации малосодержателен).
Такая закономерность, имеющая место при философско-логическом осмыслении, противоречит интересам ученых, работающих в той или иной естественной науке, так как ими подразумевается противоположная цель — исследователь должен добиваться как можно более высокой степени обобщения без потери конкретности и детализации.  Более того, в естественных науках наблюдается увеличение количества свойств в процессе обобщения (Д.И.Менделеев при помощи обобщения определил свойства еще неизвестных химических элементов, и тем самым качественно расширил знание; Д.Чедвик при помощи обобщения выявил два  ранее неизвестных свойства бериллия:  свойство бериллия превращаться в углерод, и свойство бериллия в процессе превращения в углерод испускать нейтроны).
Глицерин является общим для насекомых, но при этом у глицерина сохраняются присущие ему свойства, не подвергаемые количественному сокращению.
Несколько десятков или сотен наблюдаемых фактов-следствий подводят под одну обобщенную причину; конкретные факты-следствия не отбрасываются, а рассматриваются наряду с обобщенной причиной. 
Познавательные способности переводят конкретное в абстрактно-обобщенное.  Мышление делает обобщение более богатым, по сравнению с конкретно-эмпирическим, обобщение становятся  глубже, вернее, полнее. В обобщенной абстракции восстанавливается все богатство конкретного. Но глубина, верность, полнота обнаруживаются только после практической проверки. До практической проверки неизвестно, стала ли абстракции глубже или мельче, имеется ли мнимое в абстракции.  Вопрос о том, обладает ли обобщение глубиной или ложностью, —  вовсе не вопрос теории, а практический вопрос ©.
Работа естествоиспытателя состоит в выискивании причины различий объектов.  В процессе построения классификации выискиваются не различия, а сходство.


В ходе химической реакции происходит выпадение осадка, изменение цвета реагирующих веществ и их температуры, вещества становятся более плотными или более рыхлыми.  Указанные процессы Георг Штель рассматривал как следствие воздействия того, что именовалось флогистоном.  Флогистону приписывалось свойство быть причиной уплотнения веществ и других химических явлений. Когда Штель составлял в своем уме представление о флогистоне, то могло ли возникнуть представление о флогистоне посредством выискивание общего между конкретными наблюдаемыми явлениями — выпадением осадка, изменением цвета реагирующих веществ и их температуры,  уплотнением и разрыхлением веществ? Нет.  Причины настолько сильно отличаются от следствий, что никакое мысленное манипулирование (в том числе обобщение) реальными следствиями не может напрямую указать причину.


На страницах 324-330 книги «Материализм и эмпириокритицизм» написано о том, что реакционные поползновения порождаются самим прогрессом науки, и реакционные поползновения состоят в следующем.  Раньше считалось, что исследуемое и научные понятия об исследуемом производны от природы; но в конце девятнадцатого века произошли перемены, и исследуемое вместе с понятиями об исследуемом стало считаться производным от человеческого разума.  Чрезмерное абстрагирование приводит к тому, что пошатнулось доверие к абстрактным научным постулатам, и они считаются произвольными, весьма слабо связанными с объективными фактами.   
Слова о том, что чрезмерное абстрагирование имеет следствием расшатывание доверия к научным постулатам, имеющим абстрактный характер, вероятнее всего, подразумевают формулы Максвелла. В 1862 году Джеймс Максвелл опубликовал книгу с несколько десятками формулами, связывающими между собой свойства магнитных сил, свойства электрических сил, свойства оптических процессов. На протяжении двадцати шести лет формулы Максвелла не подвергались практической проверке, и в этот промежуток времени многие ученые не доверяли чрезмерно абстрактным формулам Максвелла, и это недоверие вылилось на страницы многих книг и статей в научных журналах. Ленину было известно о недоверии, и также было известно о подтверждении формул Максвелла в 1888 году.  Ленин с легкостью сделал вывод, что недоверие (в период до практического подтверждения абстрактных формул) было необоснованным (недоверие не обосновано, потому что недоверчивое отношение к абстракциям противоречит правильному пониманию соотношения абсолютной истины, относительной истины, объективной истины).  В.И.Ленин требовал диалектического понимания: недоверие к практически необоснованному является неприемлемым, поскольку проходит время и со временем появляется практическое обоснование; необходимо верить в правильность необоснованного. Ленин не сдавал экзамен по формулам Максвелла, и у Ленина не появлялось чувство непонимания этих формул, чувство отдаленности формул Максвелла от реальных фактов.  Ленин не знал формул более сложных, чем формулы Ньютона, не испытывал чувство непонимания по отношению к этим простым формулам, и поэтому выраженное в научных статьях и книгах чувство сомнения, вызванное непониманием тех или иных формул, тех или иных абстрактных научных принципов, было квалифицированно Лениным как злоумышленное умаление науки в угоду поповщине.  Чтобы защитить науку, Ленин подверг резкой критике сомневающихся в реалистичности чрезмерно абстрактных формул и принципов, отдаленных от наблюдаемых фактов, не проверенных фактами. 
Формулы Ньютона тесно связаны с объективной реальностью и поэтому реалистичны. Формулы Максвелла чрезвычайно слабо связаны с объективной реальностью и поэтому формулы выглядят нереалистично (символично). Каждый человек способен, в случае возникновения сомнений, проверить правильность формул Ньютона, но проверить формулы Максвелла могут только избранные, приравненные к Нобелевским лауреатам. Герц проверил формулы Максвелла, и за это получил Нобелевскую премию.
«Философский идеализм есть только прикрытая, принаряженная чертовщина. А посмотрите на менее вычурных, чем немецкие представители эмпириокритицизма, французских и английских представителей этого философского течения. Пуанкаре говорит, что понятия… относительны и что, следовательно (для нематериалистов это действительно «следовательно»), «не природа дает (или навязывает, impose) нам их» (эти понятия), «а мы даем их природе, ибо мы находим их удобными» (l. c., р. 6). Разве это не оправдывает восторга немецких кантианцев? Разве это не подтверждает заявления Энгельса, что последовательные философские учения должны взять за первичное либо природу, либо мышление человека?»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.190).
Когда многие ученые ознакомились в 1862 с формулами Максвелла, то только несколько человек смогли понять, что обозначают эти формулы. Для большинства ученых формулы Максвелла представлялись нереалистичными, не соответствующими действительности, не производными от действительности. По мнению большинства ученых, природа не могла дать Максвеллу  соответствующие формулы, потому что в природе не обнаруживалось того, что было бы похоже на написанное Максвеллом.  Большинство ученых в 1862 году отказывались рассматривать природу как первичное, а формулы Максвелла как выведеные из природы.


Глава 16. Потопление фактов в море измышлений


В ходе развития химических реакций от начальных условий к завершающим условиям наблюдаются объективные эффекты: выпадение осадка, выделение газообразных веществ, изменение цвета, нагревание или охлаждение веществ, изменение их плотности и прочности. Когда абстрактно-мыслящий химик, Георг Штель, из действительного выпадения осадка или выделения газа образует общее представление «флогистон», когда химик идет дальше и воображает, что мое, выведенное из действительных выпадения осадка и выделения газа, невидимое абстрактное представление «флогистон» есть вне меня существующая сущность, мало того — истинная сущность (причина) выпадения осадка и т.п., то этим  «флогистон» объявляется «субстанцией» выпадения осадка, выделения газа, изменения цвета, температуры, прочности реагирующих веществ.  Абстрактно-мыслящий химик говорит, что превращение малопрочной медной или железной руды в высокопрочный металл  имеет значение для человечества, но еще большее значение приобретает исследование «флогистона», что приведет к разработке новых, более эффективных способов выплавки металлов, что через исследование «флогистона» человечество сможет научиться выплавлять из руды металлы, которые сейчас невозможно выплавить.  Сущностное (причинное) в выпадении осадка, выделении газа, упрочнении веществ и т.п. —  обобщенная из них и подсунутая под них сущность, сущность в моем представлении, «флогистон».  Значение наблюдаемых выпадения осадка, выделения газа, изменение цвета, температуры, плотности, прочности,  заключается теперь уже не в их естественных свойствах, а в их спекулятивных (чрезмерно абстрактных) свойствах, отводящему каждому из них определенное место в жизненном процессе «флогистона». Главный интерес абстрактно-мыслящего химика заключается в том, чтобы вывести из предполагаемых свойств предполагаемого «флогистона» существование реальных выпадения осадка, выделения газа, изменение цвета и температуры реагирующих веществ, и с таинственным видом сказать, что существуют выпадение осадка, упрочнение и т.п. Но они представляют собой моменты жизни «субстанции», созданной рассудком таким образом, что созданное рассудком не опирается на реальные свойства «субстанции», ибо реальные свойства неизвестны. Хорошо известное (изменение прозрачности, цвета, температуры, плотности, прочности) абстрактно-мыслящий химик истолковывает как результат жизни «флогистона», о котором известно очень мало. Обыкновенный человек не предполагает, что он сказал что-то особенное, когда говорит: при протекании химической реакции что-то выпало в осадок, у ящерицы произошла регенерация оторванного хвоста.  Абстрактно-мыслящий спекулятивный химик или физиолог, выразив подобные реальные явления в спекулятивных (чрезмерно абстрактных) терминах, сказал нечто необыкновенное: увиденное есть проявление невидимого.  Химик или физиолог совершил чудо: из рассудочной сущности «флогистон» (сущность рассудочна, поскольку создана рассудком, поскольку попытки обнаружить у «флогистона» реальные свойства оказались неудачными) он вывел явления природы, а именно, из деятельности «флогистона» выводятся выпадение осадка, выделения газа, изменение цвета и температуры реагирующих веществ, изменение их плотности и прочности.   Из деятельности энтелехии выводятся регенерация хвоста у ящерицы, клешни у рака, глаза у креветки.  Изменение прочности и регенерация — это видоизмененные, символические флогистон и энтелехия.  Силой своего спекулятивного ума абстрактно-мыслящий химик или физиолог внедряет в природу флогистон или энтелехию, и полагает реалистичным свойство флогистона или энтелехии творить осадок, газы, изменение цвета, температуры, плотности, прочности реагирующих веществ, регенерацию хвоста или клешни.  Химик или физиолог мысленно приписал природе наличие в ней вещества (что приблизительно соответствует формуле Канта «человек дает природе законы»), и этому веществу присвоил наименование «флогистон», «энтелехия». Он при помощи «флогистона», «энтелехии», которые представляется ему вне его находящимся (т.е. находящимся в природе), объясняет изменение прозрачности, цвета, температуры, плотности, прочности, регенерацию хвоста. И всякий раз, когда тот или иной абстрактно-мыслящий (спекулятивный) естествоиспытатель заявляет о существовании тех или иных предметов и явлений, которые можно назвать рецептурной реальностью (направленность стрелки компаса на созвездие Малая Медведица, морские приливы и отливы, переход тепла от горячих предметов к холодным предметам, вылет энергетических потоков из бериллия при бомбардировке альфа-частицами, прямолинейного отражения узкого светового луча от неровной отражающей поверхности, и т.п.), он умственным усилием творит причины-субстанции, в действительности находящиеся только в его голове (сложение и вычитание орбитальной и вокруг-осийной скорости Земли, теплород, гамма-излучение, отражающая сила, др.), ошибочно считаемые реалистичными (содержание абстракций  ошибочно считается существующим в природе, вне абстрактно-мыслящего естествоиспытателя, и посредством  содержания абстракций объясняется существование материальных предметов и явлений). 
Готфрид  Лейбниц: «Ни одно явление не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе»(«Монадология»). 
В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что спекулятивные (т.е. абстрактно мыслящие) исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире спекулятивных логических категорий. 
По мнению Маркса, попытки выискивать внутри мышления то, что можно использовать для обоснования существования физических или химических эффектов (т.е. использовать в целях, обозначенных Лейбницем), являются бесполезными и бесплодными попытками.  Карл Маркс придерживался принципа «постигаемое посредством психических абстракций является абстрактно-психическим, и оно не способно быть причиной материальных эффектов».  Исходя из этого, Маркс утверждал, что попытка узнать субстанцию-причину с помощью психических абстракций обязательно потерпят неудачу, и субстанция не будет выявлена. 
Маркс не знал, что Ленин будет писать книгу «Материализм и эмпириокритицизм», в которой подвергнута резкой критике берклианская философия, и это привело к тому, что философия Беркли получила положительную оценку от Маркса.  Содержание двух вышерасположенных абзацев является почти буквальным повторением того, что писал Беркли. Подробное изложение берклианской философии будет приведено в 21-й главе «Физиологический идеализм».
Несколько упрощая лейбницевский принцип, его можно переформулировать так: зачастую бывает так, что сначала люди узнают об истинной рецептурной реальности, потом предпринимают  усилия, чтобы узнать об условиях, вызвавших возникновение истинной рецептурной реальности.  В большинстве случаев, усилия начинаются с фантазий.  Истина без обоснования —  это половина от истины.   До сих пор не изобретены научные приборы, позволяющие обосновать наличие совести внутри человека; поэтому утверждение о существовании совести нельзя считать по-настоящему истинным утверждением.
Можно привести множество примеров, подтверждающих правильность точки зрения Карла Маркса (и Джорджа Беркли).  Нас постоянно уверяют, — писал Френсис Бэкон, — что смазывание оружия, которым была нанесена рана, излечивает саму рану. Если невозможно достать само оружие, которым нанесена рана, то рекомендуется найти железный или деревянный инструмент, напоминающий по форме оружие, вложить инструмент в рану так, чтобы острый край инструмента вызвать кровотечение раны, и смазывание этого инструмента возымеет лечебное действие.  Конечно же, в реальности нет причинно-следственной связи между смазыванием оружия и исцелением раны (такой вывод можно сделать из отсутствия серьезного обоснования указанной связи); реальная связь подменяется на фиктивную, измышленную связь, в которой как причина фигурирует смазыванием маслом оружия. Реальное потоплено в спекулятивных логических категориях, выведенных из головы и не соответствующих действительности.  Само собой разумеется, что факт заживления раны не является спекулятивной фантазией.  Постигаемое посредством «головного» фантазирования средство излечения смазыванием оружия, не способно вызвать материальный эффект в виде заживления раны. Указанный способ лечения является, поскольку он фантастичен, зависимым от человеческого мышления.
В конце 28 главы «Свихнувшиеся в идеализм при соучастии релятивизма» рассказывается о ложном представлении, выведенном из головы, по поводу химической ликвидации сорняков.
В 7-й, 22-й и 25-й главах упоминается выведенная из головы фантазия относительно электрической разъединительной силы. Про разъединительную силу можно сказать, что она зависит от человеческого мышления.
Постигаемое посредством психических абстракций является абстрактно-психическим, и оно не способно быть причиной материальных эффектов. Законы Ньютона, законы Кеплера постигнуты посредством абстрагирования, и они не способны быть причиной материальных эффектов (нечто подобное писал Беркли).
Не следует считать основами действительного мира те интеллектуальные вспомогательные средства, которыми мы пользуемся для постановки мира на сцене нашего мышления (Эрнст Мах).


Карл Маркс придерживался принципа «постигаемое посредством психических абстракций является абстрактно-психическим, и оно не способно быть причиной материальных эффектов».  Из этого выводилось, что попытка узнать материальную субстанцию-причину материальных следствий с помощью психических абстракций обязательно потерпят неудачу, и субстанция не будет познана.  Единственный результат таких умственных изысканий — противоречивые неопределенные антиномии.  Александр Александрович Богданов согласился с точкой зрения Карла Маркса (и Джорджа Беркли). С мнением Богданова можно ознакомится по книге «Материализм и эмпириокритицизм», в которой В.И.Ленин сообщил, что Богданов «возражает реакционным философам, говоря, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле "только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта"»(с.153).  Можно понимать так, что выход за пределы опыта (т.е. переход от познанного с помощью ощущений к неподтверждаемому ощущениями) приводит к формированию произвольных, неадекватных образов.  Неадекватные образы не нужны науке, т.к. в состав науки должны входить только адекватные образы.  Поэтому нужно отказаться от спекулятивных попыток выявить субстанцию-причину посредством выхода за пределы опыта (за пределы известного, подтвержденного показаниями органов чувств).
Точка зрения Беркли, Маркса и Богданова (о бесполезности спекулятивных размышлений, приводящих к произвольности и противоречиям) является аргументированной, и аргументы заключаются в попытках Штеля использовать несуществующий флогистон как причину, объясняющую изменения плотности и прочности веществ, участвующих в химической реакции.  По заявлению Штеля, абстрактный флогистон в одних условиях проявляет себя  как выпадение осадка, в других условиях как выделение газов, то как изменение цвета, то как упрочнение веществ. Выпадение осадка Штель через флогистон связывал с изменением температуры, а изменение цвета связывал через флогистон с упрочнением веществ. Через век после вывода Штеля о существовании флогистона выяснилось, что флогистон был произвольным иероглифом.
Кроме аргумента, связанного с иероглифической деятельностью Штеля, Богданов имел в своем распоряжении  аргумент, связанный с иероглифической деятельностью Менделеева — было разработано представление о химических элементах короний и ньютоний, но эти элементы не найдены, что свидетельствует о произвольности при создании представлений.  Д.И. Менделеев пришел к пустой абстракции и неадекватным представлениям, когда размышлял о ньютонии и коронии. 
В начале двадцатого века немецкий биолог Ганс Дриш убеждал научную общественность в существовании биологической силы, направленной на сохранение первоначальной структуры простых живых организмов. Дриш говорил, что целесообразность процессов, происходящих в некоторых живых организмах, связана не только со структурой организма, но и с иной причиной целесообразности, приводящей к кажущейся разумности упорядоченного деления клеток.  Сила, названная Дришем энтелехией, содержала в себе план будущего организма, взятого как целое, и руководящая роль силы обеспечивала именно такое деление клеток, в котором воплощается план. Клетка может развиваться по разным вариантам, и энтелехия выбирает вариант развития. Ганс Дриш и его сподвижники нашли в природе сотни примеров, показывающих результат деятельности энтелехии.  Когда Дриш отрезал от эмбриона морского ежа или эмбриона моллюска некоторую часть, то остальные клетки эмбриона в процессе деления восполняли недостающий фрагмент, и из эмбриона вырастала вполне полноценная особь.  Удаление глаза у взрослой креветки приводило к интенсивному развитию клеток на месте отсутствующего глаза и возникновению нового глаза.  У ящерицы отрастает оторванный хвост. У тритона и саламандры  регенерирует отрезанная конечность.  Линяющий рак иногда не может освободить клешню или ногу  от старой кожи, и тогда рак обламывает клешню или ногу, и вместо отломанного вырастает новая клешня или новая нога. У всех живых существ переломанная кость восстанавливает свою целостность (при наличии необходимых медицинских условий). Ганс Дриш и его сподвижники имели убеждение, что энтелехия реалистична и имеет материальное существование.  Изучая реальное,  Дриш создал общую абстракцию, и использовал абстракцию при объяснении реального.  Исследователи не смогли выявить эмпирические свидетельства, прямо указывающие на реальное существование энтелехии, не смогли выделить энтелехию в чистом виде, в изоляции от следствий энтелехии, и поэтому существование энтелехии оказалось не доказанным. Не осуществлено человеческое управление энтелехией.  Отсутствие эмпирического и практического подтверждения указало на то, что Ганс Дриш пришел к пустой абстракции и неадекватным представлениям.
Богданов имел в своем распоряжении еще один аргумент, связанный с деятельностью Дриша.
Штель, Дриш, Менделеев не достигли поставленной цели, и из этого был сделан берклианский вывод:  не надо было умножать сущности и субстанции, не надо было умственно размышлять над неизвестными субстанциями и пытаться умственными усилиями найти неизвестную субстанцию.  Не надо было Георгу Штелю напрягать свой ум для выискивания субстанции, надо было дождаться того момента времени, когда субстанция  продемонстрирует сама себя. Вон, Джозеф Пристли терпеливо ожидал и дождался момента времени, когда субстанция показала себя во всей красе.
Знание, которым обладал Пристли, отличалось от знания, имеющегося у Штеля.  Знание имеет изменяющееся содержание, и в этом задействовано нечто реалистичное, материальное, обусловленное окружающей природой.  Поэтому нужно ждать, когда изменение природы приведет к изменению знаний. Не надо умственными усилиями предугадывать, каково будет следующее изменение окружающей природы.  Практический процесс развития природы сам покажет, как изменится знание.
На странице 250 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин цитирует высказывание Клейнпетера: «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т. д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».   
Сказанное Клейнпетером имеет значительное сходство с философскими суждениями Беркли, Маркса и Богданова, и со случившимся с Штелем и Менделеевым — занимаясь спекулятивными размышлениями и выходя за пределы опыта (выходя за пределы известного и обоснованного), естествоиспытатели и их мысли попадают в область неподтвержденного опытом, и размышления становятся произвольными неадекватными абстракциями; у естествоиспытателей появляются спекулятивные понятиям, являющиеся продуктами фантазии, содержание которых не соответствует содержанию природных явлений. 
В отношении теорий Штеля и Дриша кажутся правильными слова Этьена Кондильяка о том, что  движение мысли от конкретного к абстрактному и обратно, от абстрактного к конкретному, является пустым занятием; построение теорий, содержание которых выводится из рассудочных сущностей, рассматриваемых как причины, никаких новых знаний дать не может.  Свое суждение Кондильяк позаимствовал у Беркли.
Ньютон и Кеплер разработали законы, и при помощи законов Ньютон и Кеплер не нашли факты, новые по сравнению с фактами, известными им до формулирования законов.
(Возможно, Кондильяк имел ввиду, что построение классификации и поиск сущности-субстанции через классификацию является бесполезным занятием. Виды, роды, классы не ведут к пониманию сущности или субстанции.)
Точка зрения Кондильяка выглядела обоснованной. Но мы-то знаем, что Менделеев совершил мысленное движение от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, и нашел нечто новое в изрядном количестве. Мы вправе не соглашаться с Кондильяком.
С точкой зрения Этьена Кондильяка согласились не только К. Маркс, Ф.Энгельс, А.А.Богданов, но и Владимир Иванович Вернадский. Он в статье «Мысли и замечания о Гёте как натуралисте» написал:  «Через 20—30 лет после смерти Иоганна Гёте окончательно выяснился печальный результат огромной натурфилософской работы, попытки устанавливать научные факты умозрением и диалектикой, одно время охватившей немецких естествоиспытателей, перешедшей границы немецкой культуры, повлиявшей и на русских (Д. М. Велланский, М. Г. Павлов), французских (Ж. Б. Ламарк), скандинавских (X. Стеффене) и других натуралистов. Перенос этой умозрительной методики в конце концов кончился широким понижением немецкого творчества в области естествознания. Прав был Дюбуа Реймон, связывавший упадок немецкого естествознания в начале XIX века с влиянием умозрительной методики…  Ряд известных и малоизвестных натурфилософов запутались в тенетах умозрительной методики… Основной работой Гёте, как натуралиста, являлось не обобщение, всегда умозрительное, а искание и установление эмпирических факторов…   Никаким объяснением реальности он не занимался; он, как ученый, давал только точное описание».
«Передо мной стала проблема: как научно охватить явления биогеохимии так, чтобы можно было научно работать и не сойти в натурфилософскую область мысли. Последний путь был легче, но я знал из истории науки, а затем из самостоятельного изучения натурфилософии убедился, что он — безнадежен. Ибо соображения философов в области реальной действительности всегда — в положительной своей части — состоят из шлака и металла, в которых шлак преобладает, а металл скрыт и становится видим только при проникновении научного анализа к тем же проблемам. Когда в связи с биогеохимическими проблемами я подошел ближе к биологической литературе, меня поразило то значение, какое в этой области играла в ХIХ в. и играет сейчас натурфилософская мысль, оказывавшая не раз вредное влияние на научную работу»(Владимир Иванович Вернадский, «По поводу критических замечаний академика А.М.Деборина»).
Вероятно, размышления Вернадского о безнадежности и вредности умозрения связаны с гносеологическим принципом Котеса, согласно которому необходимо «признавать истинными причины, подтвержденные явлениями».   Многие ученые не заметили глупости, содержащейся в этом принципе, и строили научною деятельность на этом принципе. Многие химики и физики совершали теоретические построения или математические вычисления, и эти продукты человеческого ума наделялись истинностью на том основании, что они основывались на эмпирическом материале, всесторонне исследованном. По мнению многих химиков и физиков, истинность, которая присуща эмпирическому материалу, перетекает в теоретические разработки, и от перетекания теоретические разработки становятся истинными.  Такое понимание истинности вызвало, как можно предположить, несогласие Вернадского, и Вернадский высказался за то, что такой «истинности» нужно избегать.   Умозрительные объяснения и иные теоретические построения должны присутствовать в науке, но их необходимо лишить статуса истинности. Возможно, так нужно понимать высказывания Вернадского.


Может быть, Ганса Дриша постигла неудача от того, что он слишком серьезно относился к философскому наследию Джорджа Беркли и Карла Маркса?
Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).
По мнению Маркса (и Берклие05), реальная наука представляет собой изображение  практически наблюдаемого процесса развития.  Если Дриш вдруг смог бы наделить энтелехию свойствами, не наблюдаемыми в практическом изучении проявлений энтелехии (т.е. умозрительными свойствами), и попытаться найти в действительности ранее не наблюдаемые, ранее не известные свойства энтелехии, то это бы означало предосудительный, по мнению Маркса, выход за рамки реальной науки, за рамки практически наблюдаемого и вхождение в рамки спекулятивного мышления. Возможно, Ганс Дриш намеренно старался не заниматься натурфилософской умозрительной спекуляцией (т.е. брал пример с Гёте, который уклонялся от умозрительных объяснений реальности, по словам Вернадского).
Здесь уместно напомнить, что Д.И. Менделеев занимался натурфилософской спекуляцией, размышляя о химических свойствах корония и ньютония, и все-таки эти спекуляции оказались пустым пшиком.


Сведения о том, как различные живые существа (например, жабы, черви, тля) появляются из влажного гниющего ила или разлагающихся остатков, обогреваемых солнечным светом, можно найти в древних китайских и индийских рукописях, об этом также рассказывают египетские иероглифы и клинописи Древнего Вавилона. Убеждения в спонтанном зарождении живых существ из неживых материалов было воспринято философами Древней Греции и Рима как нечто само собой разумеющееся. Аристотель приводит в своих сочинениях бесчисленное множество «фактов» самозарождения живых существ. Древние религиозные учения Израиля и Европы не пустили в своих литературных сочинениях на самотек зарождение живых существ. Фома Аквинский писал об организованном порядке сегодняшнего появления некоторых живых существ: большинство паразитов и других бездушных тварей, вредных для сельского хозяйства, зарождаются по воле дьявола, который стремится таким изощрённым образом нанести вред человеку. Флорентийский врач Франческо Реди поставил вопрос на рельсы экспериментальной проверки — он брал два куска мяса, раскладывал их в глиняные горшочки. Но один он накрывал тканью, а другой — нет: через какое-то время он снимал ткань, и обнаруживалось, что ни мух, ни их личинок в гниющем мясе не было, в то время как в другом горшочке с мясом они были. Из этого Франческо Реди в 1668 году сделал вполне закономерный вывод: мухи садятся на гниющее мясо и откладывают в него личинки, в результате чего рождаются новые мухи; сами по себе мухи не зарождаются.  В середине восемнадцатого века Джордж Нидхем пришел к иному выводу. Он кипятил непродолжительное время мясной бульон, сливал его в бутылку, закрывал  пробкой и для верности нагревал ещё раз, выжидал несколько дней, а затем изучал бульон под микроскопом. Мясной бульон был насыщен микробами (мельчайшими зверушками), значит, зарождение живой материи из неживой всё-таки возможно. Лодзаро Спалланцани, узнав об этих опытах, не согласился с выводами и настаивал на том, что Нидхем недостаточно долго кипятит бутылку с мясным бульоном, таким образом, в подливке вполне могут сохраниться маленькие животные. Спалланцани провёл целый ряд опытов, доказывающих, что Нидхем был неправ. Итальянский естествоиспытатель брал множество бутылок с мясным бульоном, некоторые из которых закрывал пробкой, другие же запаивал на огне горелки. Одни он кипятил по целому часу, другие же нагревал только несколько минут. По прошествии нескольких дней Спалланцани обнаружил, что в тех бутылках, которые были плотно запаяны и длительно кипятились, никаких маленьких животных нет,  — они появились только в тех бутылках, которые недостаточно долго прогревались. Таким образом Спалланцани не только доказал несостоятельность концепции самозарождения, но также выявил существование мельчайших организмов, способных переносить непродолжительное  — в течение нескольких минут — кипячение.  Джордж Нидхем выдвинул концепцию о жизненной силе, способной создавать живые организмы из неживой материи, которая уничтожается от длительного кипячения в условиях герметичного пространства (герметичность обеспечивается запаиванием горлышка бутылки с мясным бульоном); если бы в процессе кипячения жизненная сила соприкасалась со свежим воздухом, то тогда  жизненная сила не погибла бы.  В ответ на это Спалланцани провёл ещё один блестящий эксперимент  — он выплавил специальную бутылку с очень узким и длинным горлышком, чтобы затрачиваемое на её запаивание тепло не «выгоняло»  воздух, и давление внутри склянки и за её пределами оставалось одинаковым. Убедившись, что кипячение и остывание мясного бульона в условиях притока свежего воздуха к бульону, с последующим запаиванием горлышка бутылки, приводило к непоявлению мельчайших зверушек, Спалланцани сделал вывод об опровержении концепции Нидхема.  Ответная реакция сторонников теории самозарождения заключалась в утверждении, что для самозарождения мельчайших животных необходим натуральный, ненагретый воздух, содержащий в себе живую силу, и при соприкосновении не подвергнутого нагреванию свежего воздуха с мясным бульоном в нем произойдет самозарождение мельчайших зверушек.  Луи Пастер в 1862 году изготовил весьма необычные колбы — их длинные и узкие горлышки были вытянуты и загнуты книзу наподобие лебединой шеи (S-образно). В эти колбы он наливал мясной бульон, кипятил его, не закупоривая сосуд, и оставлял в таком виде на долгое время.  Открытое горлышко колбы обеспечивало доступ свежего воздуха вместе с якобы существующей жизненной силой, но не давало попадать в бульон частицам пыли, оседавшим в этом особом горлышке. По прошествии времени в мясном бульоне не появлялось ни одного живого микроорганизма, несмотря на то, что ненагретый воздух свободно проникал в открытое горлышко колбы. Ученый предположил, что узкое длинное горлышко оказывает сопротивление движению воздуха, и неподвижный воздух препятствует передвижению мельчайших зверушек; в результате проникающая в горлышко колбы пыль со зверушками оседает на стеклянных стенках раньше, чем достигает питательной среды. Чтобы доказать, что заключенная в колбе питательная среда обладает способностью поддерживать рост микроорганизмов, Пастер сильно встряхивал колбу, так, чтобы бульон ополоснул стенки изогнутого горлышка, и после этого обнаруживалось размножение. До встряхивания в мясном бульоне не наблюдалось самозарождения микроорганизмов, хотя имелся доступ для жизненной силы.  Пастер экспериментально создал условия, которые, согласно концепции Нидхема и его учеников, благоприятны для проникновения жизненной силы к мясному бульону и способствуют такому воздействию со стороны жизненной силы, которое должно привести к самозарождению мельчайших зверушек в мясном бульоне; но самозарождение не произошло.  Выражаясь на философском языке Томаса Куна, при разработке проектов будущих проверочных экспериментов,  Пастер подчинялся стандартам конкурирующей парадигмы.  В институте Пастера в Париже до сих пор сохраняются бульоны Пастера, остающимися стерильными на протяжении вот уже более 140 лет. Сторонники самозарождения не смогли придумать условия, которые не были бы опровергнуты экспериментами. Истощение фантазии у сторонников самозарождения мельчайших животных, прекратило споры по этому вопросу.  Со стороны сторонников самозарождения имелись голословные утверждения, почерпнутые из изменяющихся умственных рассуждений, со стороны противников самозарождения имелись выводы, почерпнутые из изменяющихся экспериментально-практических исследований, и последние опровергали умственные рассуждения.  Которые ошибались, те черпали ошибочное знание из умопостигаемого, из фантазий, из головы; которые не ошибались, те черпали достоверное знание из опытных фактов.  Карл Маркс и Фридрих Энгельс на основании изложенного утверждали, что прогресс науки (в смысле устранения из науки ошибочного и внедрения в науку достоверного) происходит только в случае отказа естествоиспытателей от попыток черпать идеи из собственных рассуждений.  Единственный источник научного знания — лишь эмпирические сведения, получаемые посредством наблюдения и экспериментирования. Взгляд на науку Маркса и Энгельса имел сходство с взглядом Гёте и Вернадского.
В 1804 году парижский повар Франсуа Аппер использовал  метод нагревания с последующей герметизацией для получения первых консервированных продуктов. Таким образом, консервная промышленность явилась одним из побочных результатов долго длившейся дискуссии о самозарождении.
В середине девятнадцатого времени в  химии и физиологии господствовала теория, содержащая положение: только растения способны создавать основные питательные вещества, имеющие сложную структуру, из менее сложных исходных элементов, только растения способны одни питательные элементы превращать в другие питательные элементы. Естествоиспытатели дали животным свойство лишь расщеплять основные питательные вещества, созданные растениями. Клод Бернар в 1848 году усомнился в господствующей теории. Клод Бернал находил у животных вены, подводящие кровь к печени, и вены, отводящие кровь от печени; Бернар вводил в подводящие вены различные виды сахара, растворенные в воде, и определял количество сахара (первоначально — в моче подопытных животных, впоследствии —  в венах, отводящих кровь от печени) и оказывалось, что тростниковый сахар обнаруживается, а глюкоза не обнаруживается.  Применяя более точные методы определения количества сахара в крови, Бернар выявил, что отсутствие сахара в подводящей крови сопровождается наличием сахара в крови, отводящейся от печени. Подопытные животные переводились на белковую диету, т.е. им давали только мясную пищу, из которой исключены малейшие количества всех видов сахара, но тем не менее в крови, отходящей от печени, обнаруживался сахар. Клод Бернар сделал вывод, что печень обладает способностью белок, являющийся основным элементом мяса, превращать в сахар, и накапливать в себе сахар (точнее, ту разновидность сахара, которая названа гликогеном и которая больше похожа на крахмал, чем на сахар). Для обеспечения жизнедеятельности организма, печень находящиеся в ней запасы гликогена преобразует в глюкозу, и исторгает глюкозу в кровь. Бернар выяснил, что воздействие на определенные нервы увеличивает количество глюкозы, вырабатываемой печенью и вносимой в кровь.
Луи Пастер и Клод Бернар публиковали статьи, содержащие отчеты о проведенных экспериментах; в статьях описывались фрагменты природы, и в описаниях имелось только то, что установлено экспериментально.  Пастер и Бернар старательно избегали сообщать в статьях о свойствах фрагментов природы, существование которых не подтверждено экспериментально.  Научные оппоненты Пастера и Бернара поступали противоположным образом — из своего мышления, а не из практики, они выводили идеи, сообщающие о происходящем в природе.
Подход Пастера и Бернала к исследованию природы вызвал одобрительное отношение со стороны Рихарда Авенариуса. Он в своих философских сочинениях указывал, что при выработке научных понятий и публикации статей должно быть сохранено именно то, что показывает себя  достоверным на основании экспериментальной работы;  понятие должно иметь только то содержание, которое возникло из несомненного опыта;  при выработке научных понятий и публикации статей должно быть исключено то, что хотя и известно мыслящему индивиду, но взято не из данных опыта, а привнесено индивидом из собственного мышления и не согласующегося с экспериментами;  данное не через предмет, данное через абстрагирующееся мышление, не должно применяться в научном понятии.   Должен происходить процесс очищения от абстракций, выходящих за рамки наблюдаемого в научной работе (по терминологии Вернадского, от того, что является умозрительной натурфилософией). Чего нет в эксперименте, то не должно быть отраженным в мышлении. Мышление приводит к ошибкам и прорехам, и их можно избегнуть, если до необходимого минимального уровня снизить роль абстракций.  Функция мышления должна состоять в копировании экспериментального материала (и в совершении классификации, посредством выделения видов, родов, классов). Таково научное мировоззрение Авенариуса, и так же Маркса, Энгельса, Богданова, Гёте, Вернадского.  Аналогичного мировоззрения, ограничивающего роль абстракций, придерживался и Беркли (этот вопрос рассматривается в 21-й главе «Физиологический идеализм»).
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитаты некоторых философов, характеризующих философские построения Рихарда Авенариуса.  В частности, приведена оценка, данная Оскаром Эвальдом.
«…Авенариус вертится, таким образом, в кругу. Он отправился в поход против идеализма и сложил оружие перед идеализмом накануне открытой военной схватки с ним. Он хотел освободить мир объектов из-под власти субъекта, — и снова привязал этот мир к субъекту.  Мы наблюдаем странное противоречие: с одной стороны, устранение интроекции и восстановление естественного понятия о мире должно вернуть миру характер живой реальности; с другой стороны, посредством принципиальной координации эмпириокритицизм ведет к чисто идеалистической теории абсолютной соотносительности противочлена и центрального члена»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.89-90).   
Оскар Эвальд подразумевал, что Авенариус хотел освободить науку из-под власти субъекта, посредством очищения научных понятий от того, что не является копией экспериментального материала, а почерпнуто из головы. Авенариус указал на метод, — метод очищения эмпирического от умственного, — следуя которому, якобы можно устранить огрехи и недочеты, вносимых мышлением в научные понятия.  Однако обнаружились значительные препятствия для совершения очищения, и Авенариус не смог разработать практическую технологию очищения (вероятно, это вызнано тем, что Авенариус не мог дать рекомендации относительно различения, — в момент создания понятий, — почерпнутого из головы и почерпнутого из экспериментального материала). Оскар Эвальд назвал противоречивой философию Авенариуса, и, на первый взгляд, некоторая степень противоречивости имеется, т.к. Авенариус поставил перед собой две цели, с трудом совмещающиеся друг с другом: Авенариус озаботился вопросом об устранении воздействия субъективизма на научные понятия, и вместе с тем Авенариус убеждал научное сообщество в неразрывной связи между субъектом, творящим недочеты и огрехи, и создаваемыми научными понятиями.  Поскольку научные понятия об окружающей среде находятся в зависимости от мышления, создающего недочеты и огрехи, то получается, по концепции Авенариуса, что недочеты и огрехи крепко привязаны к научным понятиям.  Так как понятия зависят от субъективных особенностей индивида, то это накладывает некоторую дымку субъективности на представления и знания, и понятие о мире лишается характера живой реальности.  Индивид не может прыгнуть выше себя, процесс создания знания не может не зависеть от индивида, приобретаемые нами знания не могут не зависеть от человеческого фактора и субъективистических обстоятельств, в условиях которых мы получаем знания, и эта зависимость есть субъективистическая зависимость, характерная для многих идеалистических теорий познания.  Авенариус не смог устранить роль субъекта и построить бессубъектную систему знаний.
Авенариус подробно описал философскую проблему, используя слово «неразрывная», и использование этого слова было расценено Эвальдом как указание на невозможность разрешения проблемы.
В.И.Ленин тщательно анализировал философию Авенариуса и критические комментарии Эвальда, однако мимо внимательного взгляда В.И.Ленина ускользнуло, что обсуждаемая Авенариусом и Эвальдом проблема очищения науки от субъективности, не была проблемой для Менделеева. Проблема очищения науки от гипотез, считалась Менделеевым схоластическим словоблудием. 
Практическая проверка должна очистить знание от полуфиктивной произвольности, должна показать, в каких рамках условия познания влияют на приобретенное знание  —  такова позиция здравого смысла, и с этим соглашался Менделеев. Авенариус был не в ладах со здравым смыслом, и требовал очищения до применения практического критерия истинности. Авенариус был прав, когда требовал выявить и исключить прорехи и недочеты чувствований и разума, которые привнесены (примешаны) человеческой субъективностью; но Авенариус был не прав, когда сделал ставку на уменьшение количества прорех и недочетов посредством уменьшения деятельности ума и прекращения разработки гипотез. Менделеев отбросил философию Авенариуса, и сделал ставку на усиление своей умственной деятельности.
Луи Пастер и Клод Бернар публиковали статьи, содержащие отчеты о проведенных экспериментах; в статьях описывались  фрагменты природы, и в описаниях имелось только то, что установлено экспериментально.  Бернар и Пастер старательно избегали сообщать в статьях о свойствах фрагментов природы, существование которых не подтверждено экспериментально. Если Менделеев серьезно относился бы к материалистично-философским проблемам естествознания, то тогда он проводил бы исследования, подобно Пастеру и Бернару, в соответствии с философией Авенариуса, а именно, старательно избегал бы публикации статей с описанием свойств четырнадцати фрагментов природы, когда существование свойств не подтверждено в опыте.  Четырнадцать научных понятий Менделеева не подвергнуты авенариусовской очистке,  из научных понятий не удалено то, что известно мыслящему индивиду по фамилии Менделеев, но взято не из данных опыта, а привнесено индивидом из собственного мышления и не согласующегося с практической деятельностью. Менделеев не согласился с философией Авенариуса, категорически отвергавшей познание посредством умозаключения от известного к неизвестному.
Учение Авенариуса получило в конце девятнадцатого века значительное распространение среди русских философов, называвших себя материалистами и имевших партийные билеты марксисткой партии. Популярность связана с тем, что учение Авенариуса в некоторых аспектах имело сходство с учением Маркса и Энгельса (в тех аспектах, которые правильно называть берклианством).
В книге «Философия как мышление о мире сообразно принципу наименьшей меры сил» Рихард Авенариус изложил свое понимание науки, основанного на обобщении истории науки:  необходимо отвергнуть умозаключение от известного к неизвестному, как явно бесплодный метод; необходимость отбросить этот метод подтверждается историей естествознания, которая разоблачает ложное в таких попытках, а именно, формальное выдается за материальное, тавтология выдается за действительное обогащение знаний, и потому ни одну из таких попыток история не передала нам неопровергнутой.
С авенариусовским пониманием науки и истории науки согласились Карл Маркс и Фридрих Энгельс, — это заметно из их совместно написанной книги «Святое семейство».  В этой книге Маркс и Энгельс делились своими мыслями по поводу «абстрактной сущности, созданной спекулятивным рассудком», по поводу бесспорно недействительной рассудочной сущности,  которая ошибочно   наделяется способностью производить действительные предметы природы (абстрактная причина якобы производит материальные следствия). Маркс и Энгельс вели речь о том, что спекулятивный философ (или спекулятивный естествоиспытатель) совершает нескрываемо бессмысленные действия, а именно, берет общеизвестные, наблюдаемые в действительности свойства вещей, и с применением абстрактных логических формул мысленно создает мыслительные причины (называемые субстанциями), давая им названия действительных причин (т.е. действительные причины подменяет полуфиктивными выдуманными причинами), наделяя их способностью вызывать возникновение общеизвестных, наблюдаемых в действительности свойств, называемых следствием.  В книге «Святое семейство» Маркс и Энгельс писали, что спекулятивный философ (или спекулятивный естествоиспытатель)  умственными усилиями произвольно создает фантастические причины и им дает название действительных причин, хотя на самом деле нафантазированное не является  изображением действительности.  В написанном Марксом и Энгельс имеется явно слышимый отзвук сочинений Авенариуса и обсуждений научным сообществом произошедшего с теоретическими построениями Штеля.
Конкретное первично, логически-обобщенное вторично, и негоже с помощью вторичного  обосновывать первичное, — разве не об этом рассказывали Маркс и Энгельс в книге «Святое семейство»? Разве материализм состоит не в том, чтобы первичным обосновывать вторичное?  Разве не гегелевским идеализмом названо стремление вторичным обосновать первичное, в книге «Святое семейство»?

Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).
Эта фраза имеет содержание, позаимствованное у Авенариуса: при выработке научных понятий  должно быть исключено то, что хотя и известно мыслящему индивиду, но взято не из данных опыта, а привнесено индивидом из собственного мышления и не согласующегося с опытом;  данное не через предмет, данное через мышление, не должно применяться в научном понятии.   Причины должны познаваться только исключительно экспериментальными исследованиями.  Единственный источник познания причин — практическая работа с фактами.
Менделеев и Рамзай пренебрежительно относились к теоретическим разработкам Маркса, Энгельса, Авенариуса, и в качестве источника познания взяли спекулятивную фантазию; Менделеев и Рамзай изображали не то, что им навязывал практически-наблюдаемый процесс развития; Менделеев и Рамзай сделали то, что запрещалось книгой «Святое семейство» — вторичным обосновывать первичное.
Философские построения Маркса и Энгельса в книге «Святое семейство» направлены на разъяснение ошибочности «удвоения мира», когда удвоение окружающего мира происходит путем прибавления к реально существующим вещам (яблоки, груши, орехи, сливы, апельсины, тыквы, арбузы) несуществующей вещи (плод вообще), выдаваемой за наличествующую среди яблок и груш;  на основании яблок и груш можно создать в голове представление о плоде вообще, но если говорить об этом представлении как об «отражении», вызванном воздействием на органы чувств плода вообще,  то такое говорение будет бессмыслицей, поскольку чувственное восприятие плода вообще (а также законов Ньютона, законов Кеплера) не осуществляется;  плод вообще есть метафизическая фикция, и признание нереалистичности этого метафизического понятия (с последующим устранением домысленного и нереалистичного) приведет к избавлению от удвоения окружающего мира, и  окружающий мир станет одинарным; в одинарном внешнем мире будет находится то, относительно чего имеется обоснованное знание о реалистичности, а не имеющее такового будет находится во внутреннем мире человека.  Вне людей находится то, относительно чего собраны убедительные доказательства существования вне людей.
Новая эмпириокритическая философия старается разъяснить ошибочность удвоения мира, сообщил В.И.Ленин на странице 19 книги «Материализм и эмпириокритицизм», и новая философия упорно твердит о неспособности многих абстрактных понятий (например, законов Ньютона и Кеплера, закона сохранения энергии) воздействовать на органы чувств.  Воздействующее на органы чувств составляет содержимое единственного внешнего мира; не воздействующее на органы чувств нельзя объявлять содержащимся во внешнем мире, и этим будет предотвращено удвоение мира. Новая эмпириокритическая философия шла след в след за буажире-гольбаховским материализмом.
На странице 250 Ленин процитировал высказывание Клейнпетера: «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т.д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».   
Масса вообще, сила вообще не могут воздействовать на органы чувств или на научные приборы;  масса вообще, сила вообще должны быть вычеркнуты из списка имеющегося в материальном мире, и вычеркивание устранит удвоение мира.
Витамины не воздействовали на органы чувств Джейсма Кука, и если бы Кук был сторонником учения Клейнпетера, Авенариуса, Маркса, Энгельса, то он бы не допустил удвоение мира и вычеркнул бы витамины из списка, отображающего практический процесс развития. Витамины и книга «Святое семейство» не совместимы друг с другом.


Исаак Ньютон взял за основу известное (массу Луны, массу Земли, скорость движения Луны вокруг Земли, расстояние между Луной и Землей), и от известного сделал умозаключения к неизвестному, противоречащему показаниям органов чувств (к квадратичной зависимости силы всемирного тяготения от расстояния).  Ньютон совершил удвоение мира: к достоверно находящимся во внешнем мире Луне и Земле было добавлено то, что якобы находится во внешнем мире, но существование во внешнем мире не подтверждается органами чувств. В голове Ньютона возникло «отражение», но оно не было отражением, связанным с деятельностью органов чувств (поскольку органы чувств показывали отсутствие зависимости между расстоянием и силой тяготения).
Георг Штель пытался действовать по примеру Ньютона, и стремился найти неизвестное (не наблюдаемое в практическом процессе развития, если пользоваться терминологией Маркса).  Штель пытался из практически наблюдаемого (существование которого подтверждено органами чувств) сделать умозаключение об еще не обнаруженном в практическом процессе развития, но обнаруживаемым усилием мысли.  Целью Штеля было удвоение мира: добиться того, чтобы окружающий мир состоял из обнаруживаемого органами чувств и обнаруживаемого мышлением.
Понятия, указывающие на причины и следствия,  подразделяются на самостоятельные и несамостоятельные понятия. Несамостоятельные (повторительные) понятия характеризуются тем, что имеется диалектическая связь между содержанием практически наблюдаемого в процессе развития, и содержанием понятия. Георг Штель обнаружил выпадение осадка, выделение газов, изменение цвета, температуры, плотности, прочности, и эти материальные явления могли быть указаны Штелем как вызывающие отражения в разуме, констатируя, что материальные явления воздействуют на человека как причина, и у человека возникает понятие о выпадении осадка, выделении газа и т.п. как следствие. Причина (выпадение осадка, изменение прочности) является твердо установленным фактом, и также следствие (представления в человеческих головах) хорошо известно.  Научное исследование заключается в безошибочном указании причины и следствия. У  Штеля имелась возможность провести удачное научное исследование, указав на перечисленные причину и следствие.  Штель мог бы сказать, что материальные явления имеют субстанциональный характер, — в том смысле, что выпадение осадка, выделение газов и т.п. существует независимо от того, что у людей появляется или не появляется понятие о выпадении осадка и т.п. 
Самостоятельные (плодотворные) понятия характеризуются тем, что они разрывают диалектическую связь между материальным объектом и понятием (чувственная реальная информация удаляется, и заменяется фантазией). Штелю были известны (поскольку осуществлено детальное и широкоохватное исследование) материальные объекты (выделение газов, изменение цвета, прозрачности, температуры, прочности), но Штель отодвинул в сторону эти материальные объекты и создал понятие, имеющее весьма и весьма малое сходство с указанными материальными объектами — понятие о флогистоне. Штель оторвал от материальных объектов свойство субстанциональности и приклеил это свойство к флогистону, и рассматривал флогистон как существующий независимо от того, имеется или не имеется выпадение осадка или выделение газа, происходит или не происходит изменение цвета, температуры, прочности.
Если применить аналогию из современности, самостоятельное понятие избавляется (подобно тому, как космическая ракета отбрасывает первую ступень) от  материального (т.е. ощущаемого) объекта.
Штель в качестве следствия взял хорошо известное, а в качестве причины взял неизвестное (и к тому же неощущаемое на момент времени, когда была взята причина).  Абстрактно-мыслящий естествоиспытатель создает общее понятие, кардинально отличающееся от исходного материального объекта и изображающего иной предмет, и иной мысленно представляемый объект наделяется способностью творить исходный материальный объект.  Абстрактно-мыслящий естествоиспытатель создает общее понятие, кардинально отличающееся от исходного материального объекта; в связи с кардинальным отличием, естествоиспытатель не может использоваться опыт, соответствующий исходному материальному объекту, и поэтому естествоиспытатель для построения общего понятия использует то, что Авенариус называл  привнесенным индивидом из собственного мышления и взятым не из данных опыта, т.е. не из тех сведений, которые относятся к исходному материальному объекту.
Штель пренебрежительно относился к требованию — понятие не должно содержать в себе того, что может быть расценено как фантастическое, не существующее (например, в связи с отсутствием воздействия на органы чувств, в момент конструирования понятия).
По мнению Авенариуса, Маркса, Энгельса, Богданова, из науки должна быть устранена спекулятивная деятельность мышления.  Если создано самостоятельное понятие, и к нему применена авенариусовская очистка, то самостоятельное понятие будет лишено указания на материальный объект, исполняющего фантастическую функцию причины для исходного материального объекта, и тогда самостоятельное (плодотворное) понятие превратиться в несамостоятельное (повторительное) понятие, представляющее собой подробное описание исходного материального объекта.
Велика вероятность того, что возникнут споры относительно реалистичности самостоятельного (плодотворного) понятия, и в ходе споров и дискуссий рано или поздно вскроется ошибочность самостоятельного понятия. Но такой вариант развития событий не грозит несамостоятельному (повторительному) понятию. В этом преимущество несамостоятельного понятия перед самостоятельным понятием.
Авенариус, Маркс, Энгельс, Клейнпетер, Богданов, Вернадский высказывали точку зрения, согласно которой ошибочность самостоятельного понятия не просто высоковероятна, — самостоятельное понятие неизбежно обречено быть ошибочным.  Из такой философской позиции вытекает, что естествоиспытатели должны отказываться от создания самостоятельных понятий (из-за бессмысленности такого рода занятий), и естествоиспытателям позволительно заниматься лишь разработкой несамостоятельных понятий.
Несамостоятельные (повторительные) понятия имеют высокую степень достоверности. В начале своей философской книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин признал высокую достоверность несамостоятельных понятий; к середине книги свойство достоверности было перенесено на самостоятельные понятия.
Во-первых, В.И.Ленин в середине и конце книги убеждал естествоиспытателей в необходимо верить в правильность самостоятельных понятий: «Познание человека отражает абсолютную истину»(с.106), «Идеи суть копии объектов»(с.18, 122), «"Предметная истинность"  мышления означает не что иное, как существование предметов (= «вещей в себе»), истинно отражаемых мышлением»(с.104),  «Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности, — в этом состоит материализм»( с.281),  «Для всех материалистов, в том числе для материалистов XVII века, истребляемых епископом Беркли, «явления» суть «вещи для нас» или копии "объектов самих по себе"»(с.104),  «Энгельс не говорит ни о символах, ни об иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных  отображениях вещей» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.244-245).   
Во-вторых, В.И.Ленин имел определенную оценку «теории символов», или «теории иероглифов», и на основании имеющейся оценки В.И.Ленин критиковал сторонников этих теорий. Сторонники «теории иероглифов» приводили свои контр-аргументы (часть аргументов приводились в четырнадцатой главе «Взгляд Герцена на ученых и на развитие науки»). Несамостоятельное понятие содержит в себе описание того, что видели многие люди (например, описание алюминия). Самостоятельное понятие содержит в себе описание того, что никто никогда не видел (например, описание экаалюминия). Основываясь на том, что описываемое самостоятельным понятием никто никогда не видел,  оно никем и никогда не сопоставлялось с  действительностью, и оно является непонятно-недостоверным, сторонники «теории символических иероглифов» пытались оправдать высокую вероятность ошибок, содержащихся в самостоятельном понятии, и поэтому самостоятельные понятия ими считались символическими понятиями. Покуда не доказана реалистичность, должно быть агностическо-номиналистическое отношение к содержанию самостоятельного понятия; отраженное не должно считаться отражением объективной реальности, а должно считаться полуфиктивным символическим отражением (как об этом говорили Маркс и Энгельс).  Но В.И.Ленин оставался непреклонным, и выступал против символизма и агностицизма; борьбу против символизма Ленин обосновывал тем, что фидеизм и другие разновидности поповщины для удовлетворения своих реакционных интересов стараются убедить ученых в символичности многих научных понятий.  Однако агностическим надеждам фидеистов не суждено сбыться — высокий уровень человеческих познавательных способностей, способных создавать безошибочные самостоятельные понятия, является гарантией победы науки над религией.  Идеалисты, фидеисты, иероглифисты заинтересованы в признании высокой вероятности ошибочности научных понятий (самостоятельное  понятие не должно считаться отражением объективной реальности, покуда понятие не подтверждено практическим критерием истинности),  материалисты заинтересованы в безошибочности научных понятий.  В соответствии с интересами, проводится идеологическая работа, проводится философская борьба между идеалистами и материалистами.
(Обсуждение вопроса о доверии или недоверии к самостоятельным понятиям продолжается в середине 22-й главы «По следам Дюгема и Куна».)


«Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185). 
В этой цитате отчетливо видно различие между напряженным эмоциональным накалом в душе Ленина, при рассмотрении вопроса о наделении некоторыми философами понятий свойством не быть отражением объективной реальности, и необходимости именовать таких философов идеалистами, — и более спокойной эмоциональной оценкой Марксом и Энгельсом, причисливших себя к когорте философов, наделяющих понятия свойством не быть отражением объективной реальности.  Ленин был убежден, что идеалисты и материалисты различаются в следующем: идеалисты относятся к понятию с большой долей скептицизма, и сомневаются в том, что понятие является отражением реальности, а материалисты настаивают на том, что понятие в обязательном порядке (в силу высоких познавательных способностей) представляет собой приблизительно-верное отражение объективной реальности.
Основной философский посыл книги «Святое семейство», написанной Марксом и Энгельсом, состоит в обрисовке того, как абстрактно-мыслящие естествоиспытатели сначала берут опыт (в связи с чем  понятия основываются на опыте), но затем разрывают (посредством применения полуфиктивных фантазий) диалектическую связь между опытом и понятием, и получающееся понятие весьма слабо связано с опытом; почти полная утрата связи между опытом и мышлением обуславливает  то, что сформированное  понятие не является отражением объективной реальности; естествоиспытатели принуждены осознавать пустопорожний характер понятий, когда понятия создаются описанным способом.  Маркс и Энгельс показали, что они относятся к понятиям с большой долей скептицизма, когда созданием понятий (самостоятельных, плодотворных понятий) занимаются абстрактно-мыслящие естествоиспытатели.
Философский посыл, имеющийся в книге «Святое семейство» и связанный со скептицизмом, Фридрих Энгельс повторил в книге «Диалектика природы» — «Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т. д. — млекопитающее как таковое».
«Энгельс обвиняет старую натурфилософию в том, что она заменяла „неизвестные еще ей действительные связи“ (явлений природы) „фантастическими“»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.161).
Фридрих Энгельс не видел угрозу материализму от того, что он высказывал скептицизм, высказывался о подмене действительных связей фантастическими связями и о наличии в науке фантастических связей. Ленин имел более зоркий политико-идеологический взгляд, и заметил то, что не заметил Энгельс, а именно, угрозу материализму от скептических высказываний относительно фантастического (т.е. субъективистического) характера связей, приписываемых к природным явлениям.  Угроза материализму имеет двойственный характер: во-первых, теоретическое осмысление природы признано Энгельсом полуфиктивным, фантастическим, во-вторых, Энгельс склонялся к кантианскому идеализму и выражался в том смысле, что люди дают природе фантастические законы, фантастические связи.
На страницах 233 и 301 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин анализировал высказывания нескольких ученых, и обнаружил антиматериалистический подход к понятиям, и подход заключался в указании на субъективистичность: «В 1898-1899 году Клейнпетер писал: «Герц обнаруживает такой же» (как у Маха) «субъективистский взгляд на природу наших понятий...».  Мах и Герц (насколько справедливо припутывает Клейнпетер знаменитого физика, об этом будет речь особо) «снискали себе с точки зрения идеализма ту заслугу, что они подчеркивают субъективное происхождение всех наших понятий и связи между ними»,  «У Герца проглядывает тот же субъективистский взгляд, как и у Маха, на сущность наших понятий».
По мнению Ленина, отношение к понятиям как насыщенных субъективизмом и произволом, есть уступка (с.359) и поблажка (с.360) антиматериализму.  Идеалисты и религиозные фидеисты, считал В.И.Ленин, проводят идеологическую работу среди научного сообщества с целью выработки у естествоиспытателей отношения к понятиям, выгодного для идеалистов и фидеистов, и такое отношение есть отношение как к субъективному и произвольному. Ленин поставил перед собой задачу разрушить выгодное для идеалистов отношение, и тем самым укрепить материализм.
На странице 330 В.И.Ленин критиковал Пьера Дюгема за субъективистическое отношение к понятиям, — наши понятия, согласно Дюгему, есть простые символы и произвольные построения.
Ленин видел коварные антиматериалистические происки врагов там, где Энгельс видел низкие познавательные способности естествоиспытателей.  Ленин был решительным человеком, и его нисколько не смутил тот факт, что взгляды коварных врагов-идеалистов почти полностью совпадают со взглядами Энгельса (Энгельс осознает низкие качества познавательных способностей и откровенно пишет о низких качествах, о полуфиктивных теоретических построениях, о фантастическом элементе внутри понятий, о заблуждениях, глупостях, путанице, которые неизбежно получаются из  извращения реального хода вещей, о том, что люди дают природе фальсифицированные законы, например, законы о теплороде и флогистоне).
В книге «Диалектика природы» Энгельс продемонстрировал свое скептическое отношение к несамостоятельным понятиям — «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение прокрадывается традиционное толкование этих фактов».


Если имеется самостоятельное понятие, то содержание самостоятельного понятия используется для ответа на вопрос: почему происходит преобразование материальных предметов? Флогистон принимает участие в химических реакциях, входя внутрь  малопрочной медной или железной руды, и руда превращается в высокопрочные  металлы. Если имеется несамостоятельное понятие, то затруднительно использовать его для объяснения преобразования материальных предметов. Железо и медь приобретают высокую прочность в завершении химической реакции, потому что химическая реакция началась с процесса упрочнения железной и медной руды.
(Согласно мировоззрению Джорджа Беркли, второе объяснение имеет преимущество перед первым объяснением, по причине меньшей абстрактности.)
Фридрих Энгельс в работе «Диалектика природы» написал:  «К установленному однажды закону и к его объективности или же к объективности его действия не прибавляется ни малейшей новой объективности оттого, что мы подставим на его место некую силу; здесь присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что этот закон действует при помощи некоторой, пока еще совершенно неизвестной силы. Но тайный смысл этой подстановки открывается перед нами тогда, когда Гельмгольц начитает приводить свои примеры, — преломление света, химическое сродство, контактное электричество, прилипание, капиллярность, — и возводит законы, управляющие этими явлениями, в «объективное» дворянское сословие сил».
Издревле металлурги открыли закон природы, согласно которому переплавка медной руды превращает исходный хрупкий и малопрочный материал в прочную медь. В чем состоит явление? В том, что в процессе переплавки малопрочная руда переходит в иное состояние и появляется прочная медь. Фраза Энгельса «законы, управляющие явлениями» имеет следующий тавтологический смысл:  закон превращения руды в медь управляет тем, что в процессе переплавки руда становится медью.
Часто за описание причины выдают слегка измененное и приукрашенное словесным мудрствованием описание следствия, и тогда получается — следствие управляет следствием, т.е. самим собой.
Законы Кеплера, законы Ома, законы «вольтова ряда металлов»  объективны, но при этом они не могут использоваться как причины, т.к. они не имеют следствий.  Попытка Энгельса представить дело так, что законы Кеплера и законы «вольтова ряда металлов»  (упомянутые в книге «Диалектика природы»)  чем-то управляют, не может привести ни к чему положительному, и является пустословием.
Ньютон был тщеславным человеком, и он не был чужд самовозвеличивания.  Непомерно преувеличивая свою роль и роль открытых им законов природы, Ньютон написал о том, что его законы чем-то управляют.  Энгельс не сообразил, что Ньютон заврался, и Энгельс повторил слова о способности законов чем-либо управлять.


В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 
А.И. Герцен в философском сочинении «Письма об изучении природы» написал фразы, имеющие такой же смысл, какой смысл имеет употребленное К.Марксом слово «топят» — «идеализм стремился вещественное бытие принять за ложь», «погубить действительность явлений в пользу сущности». 
Кроме того, А.И.Герцен обвинил абстрактно-мыслящих натуралистов в том, что с их подачи конкретное отбрасывается и в понимании  гибнет эмпирический предмет; являются только свойства общего характера.
Людвиг Фейербах написал фразу «чувство дает только видимость, а мышление — истину», и эта фраза тоже может быть понята как тождественная по смыслу со словом «топят».  Мышление принимает показания органов чувств за ложную видимость, и тем самым губит (топит) действительность показаний органов чувств, изображающих факты внешнего мира.
Николай Коперник уверил самого себя, что восприятие движения звезд вокруг Земли (эмпирическое и конкретное, по терминологии Герцена) является искаженным восприятием. Он разработал альтернативное (в то историческое время — умопостигаемое) представление о вращении Земли вокруг своей оси с периодом 24 часа. Коперник совершил переход от искаженного восприятия (циклическое движение звезд вокруг Земли с периодом 24 часа) к вещи, противоречащей искаженному восприятию, и вещь есть вращение Земли вокруг своей оси.   Исаак Ньютон уверил самого себя, что вестибулярный аппарат дает искаженную информацию, согласно которой сила земного притяжения не зависит от расстояния между глубинными слоями земли и человеком, внутри которого находится вестибулярный аппарат. Для преодоления искаженного восприятия силы земного притяжения, Ньютон математически обосновал концепцию о наличии зависимости силы земного притяжения от расстояния.  Отказавшись от использования искаженного восприятия, Ньютон совершил переход от искаженного восприятия к вещи, противоречащей искаженному восприятию, и вещь есть квадратичная зависимость силы земного притяжения. Коперник и Ньютон потопили сенсуально-эмпирические факты (вращение Солнца вокруг Земли, независимость силы земного притяжения от расстояния между предметом и глубинными слоями земли).
Фридрих Энгельс: «Великие французы… выступали в высшей степени революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судилищем интеллекта и либо оправдать свое существование, либо от своего существования отказаться»(«Диалектика природы», «Анти-Дюринг», Сочинения, т.20, с.16).
В середине семнадцатого века многие философы и естествоиспытатели пришли к единому мнению о том, что вода, находящаяся в воде, имеет вес, хотя рука, удерживающая легкое ведро в глубине воды, не ощущает тяжести воды, находящейся в ведре. В середине семнадцатого века отказано в существовании невесомости воды, находящейся в воде, и тем самым в логических категориях был потоплен  сенсуально-эмпирический факт, подтверждаемый мышечным чувством.
Энгельс вкладывал в слова «в существовании отказать» такой же смысл, каким смыслом Маркс наделил слово «топят».
Энгельс с одобрением относился к потоплению сенсуально-эмпирических фактов в логических категориях (т.е. к отказу в существовании, связанному с ложными свидетельствами органов чувств). Маркс недостаточно глубоко изучил идеалистическую философию, а также философию Фейербаха, и это повлияло на отрицательное отношение к потоплению сенсуально-эмпирических фактов.
В.И.Ленин: «Сторонники линии Канта и Юма (в числе последних Мах и Авенариус, поскольку они не являются чистыми берклианцами) называют нас, материалистов, «метафизиками» за то, что мы признаем объективную реальность, данную нам в опыте»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.129).
Ощущения, опыт сообщают людям следующую объективную реальность, данную в опыте, ощущениях: нет атмосферного давления. На протяжении тысячелетий люди признавали такую объективную реальность. Торричелли стал первым человеком, кто отказался признавать реальность отсутствия атмосферного давления. Торричелли вступил в когорту смелых ученых, которые топили объективную реальность, данную нам в опыте, ощущениях.
В.И.Ленин: «Раз вы отрицаете объективную реальность, данную нам в ощущении, вы уже потеряли всякое оружие против фидеизма, ибо вы уже скатились к агностицизму или субъективизму»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.365).
Когда-то люди признавали объективную реальность, данную им в ощущениях, согласно которой Солнце вращается вокруг Земли. Коперник потопил эту объективную реальность.  Коперник скатился к субъективизму.
Любопытно отметить, что Ленин в своей философской книге привел один пример потопления.  Кольца Сатурна кажутся в телескоп сплошной массой. Математики доказали вычислением, что это невозможно, и спектральный анализ подтвердил заключения, сделанные на основании вычислений (с.291). Ленин повествовал о том, как математики потопили эмпирические данные (т.е. объективную реальность, данную в ощущениях), полученные астрономами при помощи примитивных телескопов.
Колумб заявлял, что он нашел западный путь в Индию. Это заявление было потоплено, поскольку был обнаружен путь не в Индию, а в Америку.
Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей».
Потопление обманчивой видимости — не предосудительное действие, хотя Ленин запугивал скатыванием к агностицизму или субъективизму.


Догадкин нашел некоторый эмпирический материал, Кедров потопил обнаруженное Догадкиным.
Нинель Сергеевна Кулагина имела способность движениями рук вращать стрелку компаса (когда компас изолирован стеклянным колпаком).  Ученые устанавливали рядом с компасом несколько приборов, позволяющих обнаружить магнитное поле, и при воздействии Н.С.Кулагиной на стрелку компаса некоторые измерительные приборы обнаружили магнитное поле, а некоторые приборы не обнаружили магнитное поле. Ученые сделали умозаключение, что истинными показаниями являются показания тех приборов, которые не зарегистрировали наличие магнитного поля, а эмпирические показания измерительных приборов, свидетельствующих о присутствии магнитного поля, признаются неистинными,  обманными.
С одной стороны, сила, которая исходила из рук Н.С.Кулагиной, была магнитной силой, т.к. измеритель магнитного поля среагировал и дал эмпирические показания. С другой стороны, ученые решительно погубили действительность эмпирических показаний измерителя магнитного поля, и ученые сказали о немагнитной природе силы. Умозрительное потопило эмпирическое, умозрительное отрицало объективную реалистичность показаний измерителя магнитного поля.
«Отрицание материи есть давным-давно известное решение теоретико-познавательных вопросов в смысле отрицания объективной реальности, соответствующей нашим ощущениям» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.149).
Измеритель магнитного поля отреагировал и показал наличие магнитного поля. Признали ли ученые наличие объективного магнитного поля возле рук Н.С.Кулагиной, которое соответствует показаниям прибора? Нет.  Ученые отрицают (топят) объективную материю, и решают теоретико-познавательные вопросы в пользу идеализма. 
«Новое течение в физике видит в теории только символы, знаки, отметки для практики, т. е. отрицает существование объективной реальности, независимой от нашего сознания и отражаемой им» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271).
Измерительный прибор отразил в своих показаниях, независимо от людей, магнитное поле возле рук Н.С.Кулагиной.  После этого ученые стали отрицать объективную реальность магнитного поля, существующего возле рук Н.С.Кулагиной.  Ученые отдались на волю нового течения в физике, раскритикованного Лениным, и видели в показаниях измерительного прибора только нереалистичные символы, не имеющие никакого сходства с магнитным полем.


«Идеалисты, рассуждающие о философии — невменяемы. Они утверждают, будто бы все, что мы видим, слышим, осязаем т. д., будто весь мир явлений вокруг нас вовсе не существует, что все это лишь осколки мыслей… Все, что мы воспринимаем из внешнего мира, по их мнению, не суть объективные истины, действительные вещи, а лишь субъективная игра нашего интеллекта…»(слова Иосифа Дицгена цитируются по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.395).
Мы ощущает, что земное притяжение не зависит от расстояния между притягиваемым предметом и глубинными слоями земли, но такое притяжение вовсе не существует. Это — не действительно.  Мы навешиваем ярлыки на то, что воспринимаем из внешнего мира, и написанное (с помощью интеллекта) на ярлыках часто не соответствует действительности (той действительности, которую показывают органы чувств).
Солнце, вращающееся вокруг Земли, влияние сложения и вычитание скоростей на морские приливы, давление Луны на атмосферу, гамма-лучи, обнаруженные Жолио-Кюри при бомбардировке бериллия альфа-частицами, темные полосы в спектре, созданные природой для отделения друг от друга различных цветов, теплород, флогистон — это субъективная игра нашего воображения, и эта игра воображения была потоплена в другой игре воображения. 
В науке многократно фиксировались случаи, когда некая вещь считалась материальной и находящейся в окружающем мире, но с течением времени выяснялось, что эта вещь существует только в голове заблуждающегося человека (вещи отказано в реальном существовании). Иосиф Дицген плохо знал историю науки, и этим объясняются его неуклюжие выпады против идеалистов, по-философски рассуждающих об истории науки и об изменении представлений о вещах.  Дицген боролся за объективность того, что мы видим, слышим, осязаем, но у Дицгена произошел приступ склероза, и он позабыл, что мы воспринимаем из внешнего мира при помощи органов чувств отсутствие атмосферного давления, и такое воспринимаемое  не суть объективная истина.
Догадкин обнаружил объективную истину в виде структурной вязкости каучукового латекса. И через год эта истина оказалась не объективной.
Чтобы убедится, что воспринимаемое из внешнего мира представляет собой осколки человеческих мыслей (и является нуждающимся в потоплении), или представляет собой независимое от мыслей, необходимо производить соответствующие проверки.


Джордж Нидхем выдвинул концепцию о жизненной силе, способной создавать живые организмы из неживой материи, которая находится в воздухе и уничтожается от длительного кипячения в условиях герметичного пространства. Луи Пастер своими усилиями совершил ломку концепции Джорджа Нидхема и доказал отсутствие жизненной силы в негерметичном воздушном пространстве.
В середине девятнадцатого времени в  химии и физиологии господствовала теория, содержащая положение: только растения способны создавать основные питательные вещества, имеющие сложную структуру, из менее сложных исходных элементов, только растения способны одни питательные элементы превращать в другие питательные элементы; естествоиспытатели дали животным свойство лишь расщеплять основные питательные вещества, созданные растениями. Клод Бернар совершил ломку указанной концепции и продемонстрировал способность животных превращать белок в сахар.
Жолио-Кюри объясняли процессы, происходящие при бомбардировке парафина и бериллия альфа-частицами, посредством излучения бериллием гамма-лучей.  Чедвик совершил ломку этой концепции, доказав отсутствие гамма-лучей и наличие нейтронов.
Темные полосы в солнечном спектре первоначально объяснялись как указание на границы между цветами, на смену этому пришло объяснение о поглощении цветов химическими элементами.
«Новая физика, найдя новые виды материи и новые формы ее движения, поставила, по случаю ломки старых физических понятий, старые философские вопросы»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.295).
В письме к А. М. Горькому 31 января 1908 года В.И.Ленин указал на кризисное положение материализма: «Материализм, как философия, в загоне. «Neue Zeit», самый выдержанный и знающий орган, равнодушен к философии, никогда не был ярым сторонником философского материализма, а в последнее время печатал, без единой оговорки, эмпириокритиков... Все мещанские течения в социал-демократии воюют всего больше с философским материализмом, тянут к Канту, к неокантианству, к критической философии».
Среди философских вопросов, поставленных по случаю ломки старых физических и биологических понятий, двумя главными вопросами стали вопрос о номинализме и  вопрос «человек дает природе субъективистические законы» (у этой формулировки есть разновидность, звучащая так: «представляемый объект со свойствами, припи¬сываемыми ему, нигде не встречается, да и не может встретиться, так как именно наши субъективные качества опреде¬ляют форму его как проявления»).  На страницах 233, 301, 250 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитаты Клейнпетера, указывающие, что Клейнпетер и Герц почти вплотную подошли к номиналистическому и субъективистическому ответу на старый философский вопрос: «В 1898-1899 году Клейнпетер писал: «Герц обнаруживает такой же» (как у Маха) «субъективистский взгляд на природу наших понятий...».  Мах и Герц (насколько справедливо припутывает Клейнпетер знаменитого физика, об этом будет речь особо) «снискали себе с точки зрения идеализма ту заслугу, что они подчеркивают субъективное происхождение всех наших понятий и связи между ними»,  «У Герца проглядывает тот же субъективистский взгляд, как и у Маха, на сущность наших понятий», «Не трудно найти источник нашей неудовлетворенности Гельмгольцем, если мы вспомним столь  ясные слова Маха. Ошибочное понимание слов: масса, сила и т.д. — вот чем грешит все рассуждение Гельмгольца. Ведь это же только понятия, продукты нашей фантазии, а вовсе не реальности, существующие вне мышления».   
Также Ленин сообщил, на странице 330, что для Дюгема характерно субъективистическое отношение к понятиям, — наши понятия, согласно Дюгему, есть произвольные построения.
Нидхем и Жолио-Кюри создали понятия, насыщенные субъективизмом и являющимися произвольными построениями. Их понятия не были реалистичными, и были продуктом фантазии (номинализм отрицает реалистичность понятий). Нидхем и Жолио-Кюри дали природе законы, соответствующие понятиям, т.е. считали жизненную силу и гамма-лучи реально присутствующими в объектах их исследований. Ломка (отказ в существовании, потопление полуфиктивного) имеет причину в том, что ломающиеся (потопляемые) понятия были произвольными продуктами фантазии, субъективной игрой интеллекта.  Ломка старых химических, физических, биологических понятий подтвердила правомерность постановки старых философских вопросов (о непроизводности понятий от природы, в кантианской формулировке и в номиналистической формулировке).
Авенариус и Вернадский радели за предотвращение ломки, через очищение науки от субъективизма (от активного характера познания, создающего самостоятельные понятия, проявившегося, например, в научной работе Менделеева). Беркли, Маркс, Энгельс, Богданов тоже выступали за очистку науки от субъективизма, но при этом они не указывали явным образом на связь между субъективизмом и ломкой.  Дицген и Ленин отрицали присутствие  субъективизма в науке, и они считали голословной пропагандой заявления о насыщенности субъективизмом многих химических, физических, биологических понятий; Ленин вступил в спор против Авенариуса и Богданова, доказывая, что распространение безосновательного представления о насыщенности субъективизмом поддерживается пропагандисткой машиной религиозных фидеистов.  Слова о насыщенности субъективизмом настежь раскрывает дверь перед фидеизмом.  Научные теории, о которых сказано, что они насыщены субъективизмом, вызывают сомнение, и сомнительные научные теории не в состоянии опровергать религиозные предрассудки.


Авенариус, Богданов и другие философы, потакая фидеистам,  проповедовали субъективистическую насыщенность химических, физических, биологических понятий (т.е. проповедовали субъективистическую теорию познания). Некоторая часть естествоиспытателей согласилась с таким взглядом, и это было расценено В.И.Лениным как негативная тенденция. Ленин решил переманить на свою объективно-материалистическую сторону таких естествоиспытателей, и пообещал им, что если они перейдут на сторону материалистической теории познания, то эта теория познания обоснует истинность естественнонаучных теорий (т.е. приблизительно-точную копийность теорий), разрабатываемых переманиваемыми естествоиспытателями.  Для переходящих на сторону объективно-материалистической теории познания — пряник в виде доказывания объективной правильности их естественнонаучных теорий, для упорствующих в субъективизме и отказывающихся переходить — кнут в виде обвинения в солипсизме. 

Глава 17. Гипотезы: за и против


«Гипотеза есть яд разума и чума философии»(Лавуазье)

«Польза гипотез в том, что они могут предсказывать какие-то новые качественные стороны, относящиеся к таким вещам и явлениям, которые уже давно известны, хотя то, что о них предсказывает гипотеза, еще не было замечено»(Хвольсон)


Этьен Кондильяк в 1749 году издал книгу «Трактат о системах, в которых вскрываются их недостатки и достоинства», в которой затрагивался вопрос о роли гипотез в науке. «К открытию действительных причин исследуемых природных явлений мы никогда не приходим сразу. Сначала на основе предварительно изученных фактов мы выдвигаем первую догадку, проверяем ее на опыте и либо отвергаем, либо исправляем. Затем выдвигаем вторую догадку, касающуюся более широкого круга фактов, и аналогичным образом движемся далее от предположения к предположению, проверяя каждое опытом. Чтобы делать научные открытия, необходимо выдвигать гипотезы; путь к очевидности идет через предположения»(Кондильяк Э.Б., третий том трехтомника Сочинений, с.182).   
Кондильяк говорит о том, что человек дает природе законы, в соответствии с которыми двигаются небесные светила. Само собой разумеется, что даваемые человеком законы представляют собой осколки человеческих мыслей.  «Совершенство земледелия зависит от знания времен года. В силу этого пахарь вынужден был стать астрономом. Чем больше была нужда в изучении движения светил, тем с большей поспешностью он строил предположения, в которых ход светил выступал таким, каким человеку рисовало его воображение.  И он начинал с того, что строил ошибочные системы. Но если его гипотезы не согласовывались с состоянием погоды в различные периоды, то, как бы велико ни было его предубеждение, оно не могло устоять перед наглядной ошибочностью его представлений, в которых движения светил выступали такими, какими их рисовало его воображение. Тогда человек вновь начинал наблюдать, строил новые гипотезы. Опыт исправлял ошибки, и в астрономии совершался прогресс»(Кондильяк Э.Б., «Курс занятий по обучению принца Пармского»).
В 1948 году на съезде академиков от биологии, т.е. на сессии Академии сельскохозяйственных наук СССР,  лидер советских биологов Трофим Денисович Лысенко бросил упрек приверженцам хромосомной теории наследственности в том, что чрезмерное абстрагирование заставило их выйти за границы опыта. «Представлять, что «ген», являясь частью хромосомы, обладает способностью испускать неизвестные и ненайденные в опыте вещества, значит заниматься внеопытной спекуляцией, что является смертью для биологической науки»(Стенографический отчет сессии ВАСХНИЛ, 1948г, с.130).
Неизвестные и ненайденные  в опыте вещества представляют собой осколки человеческих мыслей.  Следуя курсом Кондильяка, генетики-хромосомщики сделали ставку на то, что опыт совершит разделение независимого от мыслей,  и осколков человеческих мыслей. Путь к очевидности проходит через создание и отбрасывание осколков человеческой мысли.
Упреками во внеопытной спекуляции издавна «награждались» те или иные ученые. В середине семнадцатого века возник спор между Декартом и Ньютоном относительно гипотез, не основанных на фактическом материале. Рене Декарт полагал, что допускается выдвигать всякие гипотезы — «Мы вольны предложить любые гипотезы, лишь бы все следствия из них согласовывались с последующим опытом». Исаак Ньютон возражал против этого: «Все то, что не выводится из явлений, должно называться гипотезами, а гипотезам механическим, физическим, метафизическим, скрытым свойствам, — нет места в экспериментальной натурфилософии».
«Наилучший и самый надежный метод овладения знаниями заключается в том, что сначала надо усердно изучать свойства вещей и устанавливать эти свойства при помощи опыта, а затем осторожно переходить к их объяснению»(Исаак Ньютон). Рене Декарт, уверенный в возможности опередить эксперимент,  предложил противоположный метод движения к знаниям, согласно которому ученый сначала при помощи логически-обоснованных рассуждений или математических расчетов предугадывает еще неизвестные свойства вещей и явлений.
Примерно через 200 лет после того, как Декарт обосновал разумность метода гипотез, им воспользовался астрономы. Английский астроном Томас Хасси в 1834 году обнаружил, что фактические результаты наблюдений за траекторией движения планеты Уран не соответствуют теоретически вычисленной траектории, и  высказал предположение о существовании неизвестной планеты, заставляющей отклоняться Уран от «правильной» траектории. Однако Хасси не смог рассчитать траекторию движения неизвестной планеты. В 1845 году немецкий астроном Иоанн Галле составил подробную таблицу координат орбиты Урана в промежутке времени от начала восемнадцатого века до середины девятнадцатого, и Галле подтвердил правдоподобность мнения Хасси о существовании неизвестной планеты, нарушающей «правильную» орбиту Урана;  об этом Галле сообщил многим ученым, в том числе французскому астроному Леверье. Урбен Леверье на основе таблиц движения Урана, составленных Иоанном Галле, рассчитал орбиту неизвестной планеты, и указал то место небосвода, где могла находиться планета в сентябре 1846 года. Получив сообщение от Леверье, Галле направил свой телескоп в указанную точку, но не смог увидеть ничего нового. Иоанну Галле приснился сон, в котором в небе плыла голубая по цвету планета. Следующей ночью Галле стал искать на небосводе голубой цвет.  Он обнаружил объект с голубым свечением, и по характеру движения понял, что это планета. Это произошло 23 сентября 1846 года. В память о сне, в котором появилась планета голубого цвета, Галле стал именовать планету Нептуном, потому что голубой цвет является символом морской стихии.  Так было сделано научное открытие на кончике пера.
Леверье совершил умопостижение орбиты неизвестной планеты, и в умозрительном мышлении Леверье произошел прирост знания о существующем в мире.   Разум утверждает о существовании в природе того, что разум вывел из самого себя и что не выведено из ощущений. Разум Леверье вложил в небосвод траекторию движения неизвестной поанетыв, и разум Леверье утверждал о существовании внеопытной планеты, которую никто никогда не видел. Леверье вложил в ум Галле представление о траектории движения неизвестной планеты.   Галле увидел то, что за несколько месяцев до этого было вложено умственными усилиями Леверье, и произошло превращение умопостигаемого в чувственно-воспринимаемое.  Содержание воспринятого через телескоп глазами Галле есть содержание представлений, одним из мест нахождения которых было сознание Леверье.  При помощи обобщенных абстракций познается нечто, чему подчиняются конкретные материальные факты (например, отклонение реальной траектории движения Урана от вычисленной траектории).
Органы чувств и разум Галле познали то, что являлось продуктом разума Леверье.  Разум познает то, что является созданием (продуктом) разума. Продукты разума находятся внутри черепной коробки, и продуктам разума зачастую соответствует нечто материальное, находящееся вне черепной коробки (и в некоторых случаях воспринимаемое органами чувств).
«Человеческая голова потребовала, чтобы найденные умом положения были признаны также основой человеческого созерцания»(Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Найденные умом Леверье теоретические положения стали основой созерцания, совершенного Галле.  В 1846 году возник новый объект познания, и его возникновение объясняется умственной деятельностью Урбена Леверье (посредством логического применения рассудка, сотворилось формирование предмета опыта).
Иосиф Дицген высказал фразу:  «Рассудок исследует причины, которые на опыте не могут быть узнаны».   
Дицген совершил небольшую ошибку. Рассудок Леверье исследовал причины, и во время исследования причин они не были узнаны на опыте; однако Галле узнал причины на опыте.
Невидимая до 1846 года планета Нептун оставляла видимые следы, которые отчетливо были замечены в 1834 году. Плеханов мобилизовал свою незаурядную силу воли и сделал вид, что влияние Нептуна на орбиту Урана не подтверждает принцип Канта о неощущаемом субстрате ощущаемого.
Математические расчеты Леверье не могут считаться причиной того, что обнаружено через телескоп, но могут считаться причиной обнаружения через телескоп.
Если считать обнаружение зависимым от математических операций, произведенных субъектом по фамилии Леверье, то будет иметь место низкопоклончество перед субъективизмом.  Если считать обнаруженное не зависимым от математических операций, произведенных субъектом по фамилии Леверье, то этим будет достигнут высокий уровень объективности и устранение момента субъективности. Примерно так мыслил Ленин.
Обнаружение Нептуна решило конфликт между методом Декарта и методом Ньютона в пользу метода Декарта. Однако эта победа была временной. Против непомерного преувеличения роли размышлений при поиске неощущаемого (которое является субстратом ощущаемого) выступил крупнейший философ Фридрих Энгельс. Он установил, что декартовский метод гипотез был подвергнут критике Этьеном Кондильяком, т.к. движение мысли от конкретного к абстрактному и обратно, от абстрактного к конкретному, является пустым занятием; построение теорий, содержание которых выводится из рассудочных сущностей, никаких новых знаний дать не может.
Энгельс пришел к выводу, что Кондильяк был прав, и гипотезы (созданные в неподходящее время, когда новые факты еще не появились и новые факты не требуют пересмотра представлений, базирующихся на старых актах) приносят вред. Фридрих Энгельс писал: “Форма старого излюбленного идеологического метода, называемого также априорным, согласно которому свойства какого-либо предмета познаются не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета. Сперва из предмета делают себе понятие предмета; затем переворачивают все вверх ногами и превращают отражение предмета, его понятие в мерило… …Философия действительности оказывается… выведением действительности не из нее самой, а из представления”(Ф.Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т. 20, с.97).   
Сперва создается несамостоятельное понятие, представляющее собой подробное описание наблюдаемого.  Содержание несамостоятельного понятия формируется путем обнаружения свойств в самом предмете, через всестороннее рассмотрение предмета.  Затем мысленно создается новое понятие — понятие о причине, и это понятие является самостоятельным понятием, изображающим то, что совершенно не похоже на действительное, входящее в состав несамостоятельного понятия. Не похожее на действительность —  это значит вынести вещь за рамки действительного, заключить вещь в рамки недействительного.  Ставится вопрос: как вещь будет выглядеть в других условиях, в которых ее еще никто не рассматривал? Мышление отрывается от действительности и создает фантастическое понятие о причине; понятие о причине используется как мерило, чтобы в природе найти материальный предмет, соответствующий понятию о причине. Если быть более точным, то создается не одно самостоятельное понятие, а несколько самостоятельных понятий, поскольку они имеют произвольный характер из-за неспособности несамостоятельного понятия направить мышление в правильном, единственном направлении. На основании нескольких самостоятельных понятий прогнозируются результаты проверочных экспериментов, и проводимые эксперименты позволяют выбрать одно самостоятельное понятие, наиболее точно предсказавшее реально наблюдаемое в экспериментах.
«…выводим предмет опыта из воображаемого предмета  идеи…»(И.Кант).  Через созерцание  становится ощущаемым и достоверным то, что раньше было воображаемым.
Представление о свойствах экаалюминии стало мерилом для организации поисковых опытов,  направленных на обнаружение материального экаалюминия.  Через создание субъективного представления о свойствах экаалюминия достигнут объективный экаалюминий. Практика смогла выковырять объективное из произвольно-субъективного.  Действительность понимается в процессе проверки выведенного из представления. Напрасно Фридрих Энгельс не согласился с «философией действительности», согласно которой происходит выведение действительности не из нее самой, а из представления.
Георг Штель обнаружил в предметах свойства превращаться в газ, изменять прозрачность, цвет, температуру, плотность, прочность. Из своего мышления  Штель логически вывел свойства флогистона, не имеющие никакого сходства с практически наблюдаемыми свойствами изменять прозрачность, цвет, температуру, плотность, прочность.  Штель логически обосновал еще не наблюдаемое свойство флогистона — при сгорании флогистона не образуется пепел и зола.  Все известные предметы сгорают с образованием пепла, и это было действительностью, но Штель вышел за границу действительного, и настаивал на наличии у неизвестного флогистона диковинного свойства.  Свойство теоретического флогистона сгорать без образования пепла Штель использовал как мерило при поиске в природе предметов, не образующих пепла при сгорании.  Искомое свойство сгорать без образования пепла, не было выведено из действительности, поскольку в действительности не наблюдается сгорание без пепла. Указанное свойство флогистона могло быть выведено только из представления, из головы.  Георг Штель использовал идеал-априорный метод исследования природы.
Критика Этьеном Кондильяком и Фридрихом Энгельсом идеал-априорного метода исследования природы произвела сильное впечатление на немецкого химика Лотара Мейера. Он и русский химик Менделеев независимо друг от друга разработали периодические системы химических элементов. На основании периодической химической таблицы, Д.И.Менделеев предсказал существование экабора, экаалюминия, экасилиция, двимарганца, экатантала и др. Для этих элементов Менделеев нарисовал пустые клетки. И впоследствии пустые клетки были заполнены. Но Мейер, разработав похожую систему химических элементов (не таблицу, а колеблющуюся кривую линию на графике), не предсказал ни одного химического элемента, потому что Мейер, как он сам выразился, предостерегал себя от «очень соблазнительных вымыслов в отношении существования и свойств элементов, которые еще не открыты». Он подавил в себе соблазн предсказать свойства нескольких неизвестных химических элементов, хотя разработанное им графическое изображение позволяло это сделать. Мейер оробел перед произволом, Мейер знал о запрете (вызванного страхом компрометации науки через произвол естествоиспытателей) Энгельса на выведение свойств не из самого предмета, и поэтому отказался выводить свойства еще не открытых химических элементов из графика. Мейер подавил в себе соблазн выйти за границы действительного, из-за опасений, сформулированных Богдановым посредством фразы  «попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта». Мейер создал несамостоятельное понятие, описывающее (и упорядочивающее для достижения удобства) свойства 63 известных химических элементов, и побоялся перейти к самостоятельному понятию, описывающего свойства еще неизвестных элементов, сверх 63 известных элементов.
Мейер пошел по накатанному пути, указанному Ньютоном и Энгельсом, и он имел некоторые достижения на научной ниве. Менделеев пошел по узкой тропинке, протоптанной Декартом и Леверье, и он приобрел лавры выдающегося ученого.
Лотар Мейер побоялся осрамиться  из-за необнаружения в природе химических элементов, существования которых Мейер мог предсказать. Мейер остерегся скомпрометировать себя  ошибками, которые могли быть выявлены, если бы он сделал предположения о неизвестных химических элементах. Хорошо было известно, как посредством выявления ошибок были скомпрометированы Клавдий Птолемей, Георг Штель, Исаак Ньютон и легион других естествоиспытателей. Мейер хотел прослыть серьезным ученым, т.е. ученым, к которому А.И.Герцен мог бы высказать свое одобрение. Мейер действовал по рекомендации Герцена — не искать подтверждение наперед заданной мысли, не формулировать наперед заданные мысли.  Мейер действовал по рекомендации Ньютона — гипотез не измышлять.   Мейер не хотел предстать в роли создателя шаткого, личного, субъективистического, неудовлетворительного, порождающего скептицизм теоретического построения. Мейер решил подчиниться материалистической теории познания, настаивающей на построении такого знания, которое не может быть разоблачено как ошибочное, шаткое, субъективистическое, неудовлетворительное, порождающее скептицизм, вносящее совершенно ненужный элемент агностицизма. Мейер угодил идеям, распространяемых материалистами, не создал самостоятельное понятие,  сохранил диалектическую связь между материальным объектом и понятием.
Мейер и Франклин не допустили ни одной научной ошибки. Менделеев допустил несколько научных ошибок, например, ошибочно предсказал существование таких несуществующих умозрительных химических элементов, как короний и ньютоний. Он поступил не так, как требовал Энгельс, — Менделеев вывел свойства экаалюминия, экабора, корония, ньютония не из действительных экаалюминия, экабора, корония, ньютония, а из самостоятельных понятий об этих химических элементах. 
Философскую позицию Мейера и Франклина поддержал  Б.М.Кедров, в середине двадцатого века заявивший о том, что естествоиспытатели должны оказывать сопротивление неоправданному выходу научной мысли за пределы твердо установленных фактов, в область умозрительных натурфилософских построений.
Не выходить за пределы фактов — это значит считать, что исследуемая вещь имеет только те свойства, которые обнаружены органами чувств и научными приборами, и вещь не обладает свойствами, недоступными для применяемых научных приборов.
Вероятно, что под умозрительными натурфилософскими построениями Кедров подразумевал следующее.  Когда мореплаватели теряют ориентировку в открытом море, то они используют луну для определения своего местонахождения и надлежащего направления дальнейшего движения. Вокруг Сатурна вращается несколько десятков лун, и восемь крупнейших из них имеют названия Титан, Диана, Янет, Рея, Тефия, Феба, Мимас, Гиперион. Мореплаватели, бороздящие морские просторы Сатурна, могут ориентироваться по восьми крупным сатурнианским лунам, и это означает, что мореплавателей на Сатурне в восемь раз больше, чем на Земле, имеющей только одну луну. Поскольку мореплавателей больше в восемь раз, то и кораблей больше в восемь раз. Для кораблей на Сатурне требуется в восемь раз больше канатов, чем кораблям на Земле. Канаты выделают из растения, называемого коноплей, и для выращивания конопли необходимо задействовать в восемь раз больше полей, чтобы канатов хватило для всех сатурнианских кораблей.  Следовательно, нужно считать правильной точку зрения о том, что на Сатурне имеется в восемь раз больше полей для возделывания конопли, чем на Земле.
Стабильное движение  Меркурия внутри искаженного пространства-времени проецируется на пространство с изолированным временем как нестабильное движение планеты, как перемещение по медленно вращающемуся эллипсу.
В 1850 году немец Вильгельм Вебер разработал формулу, описывающую эффекты взаимодействия электрических зарядов, движущихся относительно друг друга; в формулу входил коэффициент, имеющий смысл скорости. В момент сочинения формулы было неизвестно, какую величину имеет скоростной коэффициент. Вебер создал гипотезу о том, что скоростной коэффициент может быть равен скорости света, и подготовил приборы, необходимые для измерения такой высокой скорости. В 1856 году Вебер провел эксперименты, и оказалось, что коэффициент приблизительно равен скорости света. Из этого был сделан вывод, что при благоприятных условиях электрический заряд способен развить скорость, близкую к скорости света.
В 1862 году англичанин Джеймс Максвелл теоретически обобщил накопившиеся сведения об электричестве и магнетизме, и  пришел к выводу, что свет представляет собой электромагнитные волны; Максвелл предсказал существование электромагнитных волн, не являющихся светом и не воспринимаемых органами чувств. Такие волны могут, как предположил Максвелл, возникать при работе телеграфа,  и телеграфные сигналы могут распространяться в пространстве без помощи проводов (со скоростью, выявленной Вебером). На протяжении двадцати шести лет это предположение оживленно обсуждалось в научных кругах, и в 1888 году немец Генрих Герц подвел черту под обсуждениями, создав беспроволочный телеграф, действующий на расстоянии 2 метра.
Максвелл совершил умопостижение, и произошел прирост знания о существующем в мире.  Максвелл вложил в голову Герца представление о беспроволочном телеграфе, и Герц обнаружил вложенное Максвеллом.  Вложенное имело психический характер, но обнаруженное оказалось материальным. Разум Герца познал то, что подсказано разумом Максвелла. Разум познает то, что является созданием разума.
Максвелл вышел за пределы опыта, Герц подтянул опыт к тому месту, которое раньше находилось за пределами опыта.
Молчаливо подразумевается, что познание с помощью разума Америки, или Австралии, или Антарктиды не означает, что указанные объекты являются созданием разума Колумба, Кука или иного мореплавателя.
Было сделано заключение, что при физическом или химическом исследовании замечается только то, что предварительно создано человеком («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.270). Человек по фамилии Максвелл предварительно создал умозрительное представление об электромагнитном поле, человек по фамилии Герц обнаружил при помощи радиоприемника электромагнитное поле, излучаемое радиопередатчиком.
Умозрительное представление Максвелла в руках Герца превратилось в эмпирическую закономерность.
В 1878 году Хендрик Лоренц разработал теорию, согласно которой молекулы имеют вытянутую форму и на концах молекулы сосредоточены противоположные электрические заряды.   Вытянутые молекулы совершают колебательные движения. Такую теорию подсказал эффект изменения плоскости поляризации света под воздействием магнитного поля. Из теории вытекало предположение о таком изменении движений молекул под влиянием магнитного поля, при котором изменяются спектральные линии. В 1895 году нидерландский физик Питер Зееман провел эксперименты, и предсказанное действительно было обнаружено: количество спектральных линий в излучении, исходящего от раскаленных паров натрия, становилось значительно больше, когда вблизи паров натрия помещали сильный магнит. Возникали новые спектральные линии на новых частотах, вблизи «обычной» частоты, т.е. вблизи частоты линии при отсутствии магнитного поля. Без воздействия магнита раскаленные пары натрия излучают желтый цвет. При воздействии магнитного поля газообразный натрий излучает желтый цвет, зеленовато-желтый цвет, и оранжевато-желтый цвет. Расстояние между «обычной» линией и новыми линиями зависела от интенсивности магнитного поля.
Эксперименты Зеемана доказали правильность умозрительного предположения, согласно которому внутри вещества имеются мельчайшие частицы с отрицательным электрическим зарядом, называемые электронами, и их движение определяет тот или иной вид спектра, изменение длины волны излучаемого света.  Теория Лоренца непротиворечиво объясняла излучение невидимого света, называемого рентгеновским излучением, вызванного уменьшением скорости движения электронов внутри рентгеновского аппарата, объясняла изменение траектории луча света под воздействием электрического или магнитного заряда. Теория Лоренца, являясь умозрительным продуктом человеческого ума,  после проведения эксперимента Зеемана и других экспериментов, стала полагаться реалистичной и утратила свойство умозрительности.  Умозрение заменено эмпирическими закономерностями.
В 1915 году русский инженер Михаил Васильевич Шулейкин теоретически указал на возможность существования боковых полос прерывистого формирования электрического тока.  Но многие специалисты ему не поверили. Даже известный английский ученый Д.Флеминг (крупнейший изобретатель в области радио, создатель вакуумного диода) категорически отрицал боковые полосы. Дискуссия о реальности боковых полос тянулась долго, пока советский ученый Л.И.Мандельштам не собрал чрезвычайно простую схему из телеграфного ключа и язычкового измерителя частоты электрического тока (прибор имел несколько язычков, каждый из которых мог входить в резонанс на определенной частоте), и включил их в обычную электрическую сеть. При длительном нажатии на телеграфный ключ (при непрерывной подаче электрического тока) трепетал только один язычок, входящий в резонанс при частоте 50 колебаний в секунду.  Это означало, что прибор обнаружил только один вид электрического тока, только ток с частотой 50 колебаний в секунду.  При частом включении и выключении телеграфного ключа приходили в движение как язычок, расположенный напротив цифры 50 колебаний в секунду, так и соседние язычки (48, 49, 51, 52 колебаний в секунду). После экспериментального подтверждения гипотезы, Флеминг  признал реальность полос, находящихся с левого бока (48, 49 колебаний в секунду) и с правого бока (51, 52 колебаний в секунду).  Флеминг согласился с тем, что в экспериментальной установке присутствуют пять видов электрического тока.
Шулейкин и Мандельштам  шли к открытию декартовским путем: сначала Шулейкин разработал умозрительную натурфилософскую гипотезу,  дающую знание о возможных свойствах и особенностях боковых частот, и только после этого Мандельштам приступил к установлению того, существуют ли на самом деле боковые частоты.  Свойства  предмета Шулейкин познал не путем обнаружения их в самом предмете, а путем логического выведения их из понятия предмета.  М.В. Шулейкин не хотел становиться серьезным ученым, подобным Мейеру и Франклину, не занимавшихся выходом за границы известного и построением умозрительных идей о неизвестном (скрытом), т.е. ученым, к которому А.И.Герцен мог высказать свое одобрение.  Шулейкин предстал в роли разработчика шаткого сомнительного теоретического построения,  проверка которого могла окончиться неудачей.   А.И.Герцен понимал достоверность науки в таком ракурсе, что высказывания ученых не должны вызывать сомнений. Высказывание Шулейкина вызвало сомнения у Флеминга.
«Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения, ничего узнать не можем»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.320).  В.М. Шулейкин узнал о свойствах боковых полос прерывистого формирования электрического тока при помощи своего мышления за несколько лет до того, как Мандельштам при помощи органов чувств обнаружил колебания язычков измерительного прибора, располагающихся возле цифр 48, 49, 51, 52. Шулейкин узнал о свойствах материального природного явления не из экспериментов, проводимых Мандельштамом. Шулейкин опроверг точку зрения Ленина.  Шулейкин вложил в ум Мандельштама представление о боковых частотах (о превращении одного вида электрического тока в пять видов тока), и это определило схему построения экспериментов, в которых обнаружены колебания язычков, находящихся в язычковом измерителе частоты. Мандельштам увидел проявление  материальной субстанции, представление о которой ранее было вложено Шулейкиным в ум Мандельштама. Человек видит и познает то, что прежде было вложено размышлениями (вложено представление относительно месторасположенного в окружающем мире). Разум познает то, что является созданием разума.
Сначала Шулейкин вышел за пределы опыта, потом Мандельштам подтянул опыт до того места, которое во время умозрительного открытия Шулейкина считалось находящимся за пределами опыта.
В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 
Л.И.Мандельштам не поверил К.Марксу, не считал, что М.В. Шулейкин потопил реальный мир в мире логических категорий, и после проведения экспериментов Мандельштам пришел к выводу о правильности размышлений Шулейкина над абстракциями, над субстанциями. Неизвестный ранее материальный объект всплыл на поверхность из темных глубин логических категорий. Материальные боковые полосы имеют содержание, позаимствованное из содержания логических категорий. Мандельштам не поверил Марксу в вопросе о том, что постигаемое при помощи психических абстракций имеет абстрактно-психический характер.
Польза от гипотез очевидна. Но только не для Ленина.  Согласившись с негативным отношением Маркса и Энгельса к гипотезам и стремясь подчеркнуть свою преданность идеям основоположников марксизма, В.И.Ленин решил и сам облить грязью  метод гипотез. Вождь мирового пролетариата вознамерился объявить этот метод бесплодным: «Это самый наглядный признак метафизики, с которого начинается всякая наука: пока не умели приняться за изучение фактов, сочиняли общие теории, всегда остававшиеся бесплодными. Метафизик-химик, не умея еще исследовать фактических химических процессов, сочинял теорию о том, что такое за сила химическое сродство. Метафизик-биолог толковал о том, что такое жизнь и жизненная сила. Метафизик-психолог рассуждал, что такое душа. Нелеп тут уже сам прием»(В.И.Ленин, ПСС, том 1, с.142).
Пока Менделеев не умел приняться за изучение экаалюминия, еще не открытого, он сочинил общую теорию (таблицу Менделеева) и толковал о том, какие свойства может иметь экаалюминий (валентность 3,  плотность 6, атомный вес 68, низкая температура плавления, атомарная кристаллическая решетка, летучесть хлорида, легкая растворимость оксида экаалюминия). Неужели такой метод бесплоден? Неужели гипотеза Лоренца о влиянии магнитного поля на излучение электрически заряженных молекул была нелепой? Напрасно ли Максвелл предсказывал беспроволочный телеграф и радиосвязь? Потратил ли зря время Вебер, когда создавал формулу, подсказавшую технологию проведения эксперимента для измерения максимально-возможной скорости электрического заряда?
Урбен Леверье на основе таблиц движения Урана, составленных Иоанном Галле, рассчитал орбиту неизвестной планеты (сконструировал таблицу, указывающую на время прохождения неизвестной планеты вблизи некоторых звезд на небосводе), и предложил использовать сконструированный результат вычислений как основу для наблюдения за неизвестной планетой. Такой метод исследования природы является идеалистическим методом.  «Конструировать результаты в уме, исходить из них как из основы…это и есть идеализм»(Ф.Энгельс, «Анти-Дюринг»).
Фанатическая убежденность в реакционности и идеалистичности метода гипотез заставляла советских философов весьма и весьма презрительно относиться к нему. Иллюстрацией к этому являются цитаты из трудов советских философов: «Мы знаем, что ни одно явление не может быть предсказано до опыта»(Богомолов),  «Физик не способен идти впереди эксперимента, предсказывать качественно новые явления»(Андропов), «Мышление не открывало и не может открыть принципиально новые формы взаимодействия (законы), неизвестные нам из практической деятельности»(Кальсин).
«Научное истолкование не может противоречить показаниям практики человечества. Это — аксиома марксистко-ленинской теории познания» (Кальсин).  Кальсин ошибается вместе с марксизмом-ленинизмом. Разрабатывая периодическую систему химических элементов, Менделеев одним росчерком пера (без проведения опытов!) переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,5) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138. Сделанное Менделеевым истолкование веса противоречило показаниям практики, но тем не менее ученый не ошибся. Именно такими оказались перечисленные элементы после более точного измерения.
«…характерной чертой ряда разделов современной физики является нескончаемые поиски истинных уравнений: когда физики-теоретики отрицают объективную реальность и развивают теорию только путем модификации каких-то исходных уравнений, они лишают себя возможности обращаться к бесконечному содержанию внешнего мира, стремятся к невозможному — выведению содержания явлений формальным путем, из абстрактных формул»(Владимир Николаевич Игнатович,  один из трех последних марксистов-гносеологов двадцать первого века, написавший книгу «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).
Почти все, что содержит эта фраза Игнатовича, является правдой. Сущность метода гипотез заключается в создании абстракций, имеющих две особенности — во-первых, они богаты фантазиями, почерпнутых из разума,  и во-вторых, они бедны практическим содержанием; из фантазий выводится гипотетическое представление о содержании природных явлений и о содержании ранее неизвестных эффектов, продумывается схема будущего эксперимента, и проводится эксперимент.  Игнатович правильно описал начальный этап разработки гипотезы, и при этом выразил недовольство тем, что естествоиспытатели начинают создавать гипотезу. Игнатович — верный продолжатель философских традиций, направленных против метода гипотез.
   В 1974 году американский микробиолог Адлер изучал механизм движения кишечной палочки и других бактерий. Адлеру удалось отсечь от бактерий несколько тысяч хвостиков, посредством которых происходит передвижение бактерий. Отрезанные хвостики ввели в тело кролика, через укол в вену, и организм кролика начал борьбу против инородных тел: в крови появились антитела, которые охватывали хвостики клейким веществом.  Из крови кролика выделили антитела и прикрепили к стеклу. Адлер поместил стекло в сосуд с жидкостью, в которой имелось большое количество бактерий. Некоторые бактерии сталкивались со стеклом и их хвостики приклеивались к антителам. Адлер наблюдал через микроскоп за этими бактериями, и он заметил, что бактерии возле стекла вращаются вокруг своей оси. Это подтвердило предположение о том, что движение бактерий осуществляется посредством винтообразного вращения спирального хвостика. Впоследствии было установлено: если спиралевидный хвостик вращается по часовой стрелке, то бактерия плывет хвостом вперед, а если вращение хвостика происходит против часовой стрелки, то хвостик обращен назад по ходу движения.
Эмпирические сведения о том, что бактерия плывет хвостом вперед при вращении хвоста по часовой стрелке, Адлер мог получить исключительно на основании гипотезы о вращении хвостика. При отсутствии гипотезы невозможно было бы организовать эксперимент. Адлер опроверг утверждения материалистов о том, что явление не может быть предсказано до опыта, что естествоиспытатель не способен идти впереди эксперимента, предсказывать явления.
Не будет лишним привести точку зрения Андре Ампера о принятии мер для предотвращения отрицательных последствиях применения гипотез. «Начать с наблюдения фактов, ... сопровождая эту первоначальную работу точными измерениями, чтобы вывести общие законы, основанные всецело на опыте ... независимо от каких-либо предположений о природе сил ... — вот путь, которому следовал Ньютон. ... Этим же путем руководился и я во всех моих исследованиях электродинамических явлений. ... Я искал ответа единственно в опыте, и я вывел отсюда формулу, которая одна только может выразить силы, вызывающие указанные явления. Я не сделал ни одного шага к изысканию причины, ... будучи убежден в том, что всем подобным изысканиям должно предшествовать чисто экспериментальное познание законов. Эти законы должны затем служить единственным основанием для вывода формулы... Хотя этот путь — единственный, который может привести к результатам, не зависящим от всяких гипотез, тем не менее физики..., по-видимому, не оказывают ему ... предпочтения»(Андре Ампер). 
В.И.Ленин написал про П.С. Юшкевича: «…если бы сей субъект имел хоть чуточку уважения к печатному слову, то он видел бы идеалистический вообще и кантианский в частности характер идеи о том, будто могут быть положения, не из опыта взятые, и без которых невозможен опыт»,   «…выведении тех или иных «условий опыта», тех или иных принципов, постулатов, посылок из субъекта, из человеческого сознания, а не из природы. Прав был Энгельс, когда он говорил, что не в том суть, к какой из многочисленных школ материализма или идеализма примыкает тот или иной философ, а в том, берется ли за первичное природа, внешний мир, движущаяся материя, или дух, разум, сознание и т. п.» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.180 и 171).
Нельзя брать за первичное разум. Нельзя брать за первичное выведенное из разума. Процесс обнаружения происходящего во внешнем мире начинается с зазубривания философского принципа «мысли возникают от единственного источника, представляющего собой воздействие бытия на органы чувств».
   М.В. Шулейкин не проводил опыты и не мог взять из опытов положение о боковых полосах прерывистого формирования электрического тока (о превращении одного вида электрического тока в пять видов электрического тока). Шулейкин из своего разума вывел указанное положение. Без этого положения был невозможен опыт Мандельштама, который весьма часто включал и выключал прибор, измеряющий частоту колебаний электрического тока, и включенного в обычную электрическую розетку.  Условия опыта, и объяснение результатов опыта, были осмысленны до того, как начался опыт Мандельштама, и поэтому условия и объяснение не были выведены из природного явления, а предшествовали наблюдению за природным явлением. Шулейкин и Мандельштам примкнули к кантианскому идеализму.
Шулейкин смог создать в своей голове представление о боковых полосах телеграфной модуляции, хотя боковые полосы не воздействуют на органы чувств.  Леверье смог создать в своей голове представление о траектории движения неизвестной планеты, хотя планета не воздействовала на органы чувств. Менделеев создал в своей голове представление о четырнадцати еще не обнаруженных химических элементах, хотя они не воздействовали на Менделеева.  Лоренц смог создать в своей голове представление об изменении спектра под воздействием магнитного поля, хотя измененный спектр не воздействовал на органы чувств. Лауэ смог создать в своей голове представление о длине волны рентгеновских лучей, хотя длина волны рентгеновских лучей не воздействует на органы чувств. Гильберт смог создать в своей голове представление о магнитных линиях, идущих от южного магнитного полюса Земли к северному магнитному полюсу Земли, хотя магнитные линии не воздействуют на человеческие органы чувств. Можно привести тысячу примеров создания учеными представлений о том, что не воздействует на органы чувств. Трудно убедить ученых в идеологической неприемлемости разработки положений, не из опыта (ощущений) взятых, и предназначенных для проведения проверочных опытов, после того, как ученые тысячу раз создавали в своих головах положения о том, что не может быть взято из ощущений, и десятки тысяч раз проводили проверочные опыты, которые невозможно провести без заранее разработанных положений.
Ученый совет физического института АН СССР в решении от 9 февраля 1953 года «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама» разоблачил уклонение академика в идеализм.  «В ряде лекций академика Л.И. Мандельштама последовательно проводится махистская точка зрения на сущность и роль понятий и определений в физике. Так,  на стр. 180 читаем: «Целый ряд понятий не познается, а  о п р е д е л я е т с я  для познания природы». Известно, что научные абстракции и определения являются результатом обобщения накопленных знаний.  Очевидно, что, изучая явления природы, мы познаём не наши понятия, а окружающий нас мир, объективно существующий, независимо от устанавливаемых нами понятий. Сами понятия устанавливаются на основе накопленных знаний и поэтому утверждения, что целый ряд понятий не познаётся, а   о п р е д е л я е т с я   для познания природы — ошибочно».
В 1545 году Иероним Кардано (изобретатель карданного вала) написал книгу «Великое искусство, или об алгебраических правилах», в 1572 году Рафаэль Бомбелли написал книгу «Алгебра».  Эти два ученых включили квадратный корень из минус единицы в математическое описание природных процессов. Ученые не смогли обосновать правильность математической формулировки, посредством указания на конкретный эмпирический материал, из которого почерпнута математическая формулировка. В распоряжении Кардано и Бомбелли не было эмпирического материала,  обобщение которого можно было бы рассматривать как эмпирическое основание определения «квадратный корень из минус единицы».   В науку вводятся определения, не являющиеся (индуктивным или иным) обобщением эмпирического материала.
Кардано и Бомбелли не из опыта взяли определение «квадратный корень из минус единицы», и это определение не имело опытного или эмпирического обоснования.   Мандельштам был прав, когда указал о введении в науку необычных определений, которые познаются не так, как познаются обычные определения (посредством обобщения эмпирического материала и почерпывания оттуда абстрактных определений).
Шулейкин разработал понятие о боковых полосах, и Мандельштам исследовал это понятие для установления достоверности, путем выведения из понятия логически обоснованного следствия о колебании язычков прибора, измеряющего частоту переменного тока.  Мандельштам познавал понятие, т.е. убеждался в правильности понятия.  Через познание понятий осуществляется познание и понимание окружающего мира. Познание понятий является заурядной деятельностью в науке, и возражение против этого, высказанное материалистами в 1953 году, свидетельствует о непонимании материалистами процесса научного исследования природы.
Когда понятие берется не из опыта, то понятие является произвольным, и произвольность должна быть выявлена и устранена. Если произвольность не выявлена и не устранена, то понимание окружающего мира оказывается фальшивым.
Жолио-Кюри и Чедвик домыслили гамма-лучи и нейтроны,  и это домысленное очень слабо связано с показаниями органов чувств (наблюдением за стрелками измерительных приборов, показывающими силу энергетических потоков),  Показания органов чувств не создают каких-либо препятствий для того, чтобы объявить об объективном существовании гамма-лучей или нейтронов. Показания органов чувств не выявляют произвол, совершенный при домысливании. Здравомыслящий ученый отдает себе отчет в том, что домышленное является произвольным, и, в этом смысле, не является познанием. Домышленное не является познанием, и предназначено для дальнейших исследований с целью познания природы. Домышленное — не познание, но удобно для познания.


Трудности с обнаружением произвола, возникающего при домысливании, подвигли Рихарда Авенариуса разработать философию, избавляющую науку от домысливания.
«В своих «Пролегоменах к «Критике чистого опыта»» (1876 год) Авенариус уже в предисловии отмечает, что название «Критика чистого опыта» указывают на его отношение к кантовской «Критике чистого разума»… В чем же состоит этот антагонизм Авенариуса к Канту? …он очищает кантианство от допущения субстанции…которая, по мнению Авенариуса, «не дана в материале опыта, а привносится в него мышлением».   …развитие немецкой классической философии сразу же после Канта создало критику кантианства как раз в таком именно направлении, в каком повел ее Авенариус. Это направление представлено в немецкой классической философии Шульце-Энезидемом, сторонником юмовского агностицизма, и И. Г. Фихте, сторонником берклианства, т. е. субъективного идеализма. Шульце-Энезидем в 1792 году критиковал Канта именно за допущение… вещи в себе. Мы, скептики или сторонники Юма, — говорил Шульце, — отвергаем вещь в себе, как выходящую «за пределы всякого опыта»… Так же,  только еще более решительно,  критикует Канта субъективный идеалист Фихте…  Фихте видит вопиющую непоследовательность Канта и кантианцев в том, что они допускают вещь в себе, как «основу объективной реальности»…  Агностики и идеалисты ставили Канту в вину его допущение вещи в себе, как уступку…«наивному реализму»…  Образчиками первого рода критики служат в истории классической немецкой философии юмист Шульце и субъективный идеалист Фихте. Как мы уже видели, они стараются вытравить «реалистические» элементы кантианства» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.203-207).
«О «вещи в себе» нашими махистами написано столько, что если бы это собрать вместе, то получились бы целые вороха печатной бумаги. «Вещь в себе» — настоящая bête noire  Богданова и Валентинова, Базарова и Чернова, Бермана и Юшкевича. Нет таких «крепких» слов, которых бы они не посылали по ее адресу, нет таких насмешек, которыми бы они не осыпали ее»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.97).
Иоганн Фихте и многие другие понимали философию Канта как учение о двойственности окружающего мира: 1) объективная реальность, данная в ощущениях,  2) основа объективной реальности, не данная в ощущениях и привносимая фантазирующим мышлением. Другими словами, мир следствий и мир причин. Мир следствий легкопознаваем, мир причин труднопознаваем (потому что причины не даны в материале опыта, и приходится домысливать причины). Когда Рихард Авенариус выступил против субстанции, то он подразумевал материальные причины, вызывающие природные чувственно-воспринимаемые явления.  Авенариус требовал прекратить поиск причин  природных явлений (т.е. субстанций-основ объективной реальности), так как поиск сопровождался фантазированием (поскольку субстанции-основы не даны в ощущениях, т.е. в опыте, а привносятся фантазирующим мышлением). Познаваемость вне процесса чувственного (именно чувственного!) познания — неприемлемый абсурд.  Объективное должно познаваться объективным способом (т.е. органами чувств), а не субъективным способом (т.е. фантазирующим мышлением).  Рассматривая науку как совокупность твердо установленных фактов, Авенариус не нуждался в том, чтобы в науку кто-то внедрял произвольные фантазии, внедрял познанное вне процесса чувственного познания. Достоверное (т.е. чувственное) познание не может привести к пониманию субстанции или причинности, — писал Рихард Авенариус, — и поэтому необходимо устранить из мировоззрения понятия о субстанции и причинности, не воздействующих на органы чувств.  Цель позитивизма, эмпириокритицизма — освободить мышление от размышлений относительно неощущаемого (по причине произвольности и ошибочности таких размышлений).  Исследователям позволяется размышлять над тем, что обнаружено с помощью органов чувств и научных приборов, но что касается не обнаруженного, то над этим  размышлять запрещается.   Естествоиспытателям необходимо терпеливо дожидаться того момента времени, когда какая-то часть природы соизволит превратиться из неощущаемой в ощущаемую, и станет воздействовать на органы чувств человека (в результате чего появится сенсуальное знание о причинности или субстанции).  Естествоиспытатели должны брать пример с Лотара Мейера и Вильгельма Рентгена, которые не пытались фантазировать (привносить измышленное) о чем-то неизвестном, и тем не менее имели научные достижения.  Философская позиция Авенариуса  имела значительное сходство с философской позицией Буажире и Гольбаха (нельзя исследовать то, что не демонстрирует себя посредством воздействия на органы чувств). Эти философские позиции считались материалистическими позициями, и поэтому нашли своих поклонников в лице Богданова, Валентинова, Базарова, Чернова, Бермана,  Юшкевича.  Противоположные идеалистические позиции заключались в том, что спекулятивным образом создаются в голове фантастические  абстракции, выходящие за пределы опыта, и с их помощью совершаются попытки познать субстанцию или причинность, на органы чувств не воздействующую (на момент создания абстракций), с последующим подтягиванием опыта к тому месту, которое раньше находилось за пределами опыта. Маркс и Энгельс приложили немало усилий, чтобы укрепить материалистические позиции и развенчать идеалистические позиции в вопросе о познании неощущаемой субстанции или неощущаемой причинности.
Максвелл и Шулейкин размышляли над тем, что они не могли ощущать.    Хоть Герц и Мандельштам что-то ощутили, чего до них никто не ощущал,  но это не оправдывает антинаучную деятельность Максвелла и Шулейкина.  Привнесению домысленного — нет!
Авенариус был полукантианцем: ощущения показывают, что проявление является искаженным (произвольным, в некотором смысле), но запрещается мыслить о том, что выходит за рамки ощущений и обладает свойством неискаженности (и на фоне которого проявление осознается искаженным).  Если мысленно представить неискаженное и неощущаемое, то можно было бы проложить путь от искаженного к неискаженному, — но запрещается представлять неощущаемое, поскольку такое представление будет произвольным.  Через произвольное, искаженное, субъективизированное,  к непроизвольному, не искаженному, объективному — это не тот путь, на который согласен Авенариус, хотя Лавуазье, Максвелл, Шулейкин прошли именно таким путем.


Достоверное сенсульное познание не может привести к пониманию и осознанию субстанции, — писал Рихард Авенариус, — поскольку сенсуальное не способно исследовать абстрактное.
Ленину понадобилось скомпрометировать Авенариуса, и Ленин поступил следующим образом: Ленин приравнял неосознаваемое и несуществующее, и, поскольку Авенариус заявил о невозможности при помощи сенсуального познания осознать субстанцию и субстанция оказалась неосознанной, то Ленин обвинил Авенариуса в высказывании фразы «субстанция оказалась несуществующей».  Ленин приписал Авенариусу отрицание существования субстанции.
По мнению Ленина, споры между учеными по поводу существования или несуществования чего-либо в природе, представляют собой споры между материалистами и идеалистами, причем материалисты доказывают существование чего-то в природе, а идеалисты доказывают несуществование чего-то в природе. Кедров доказывал Догадкину несуществование в природе структурной вязкости каучукового латекса, и это означает, согласно мировоззрению Ленина, что Кедров был идеалистом и солипсистом.


В 1960-е и в 1970-е годы в нескольких лабораториях проводились исследования рассудочной деятельности животных — рыб, дельфинов, лягушек, ящериц, черепах, мышей, крыс, кроликов, голубей, кур, попугаев, кроликов, ворон, сорок, галок, соек, скворцов, грачей, бобров, собак, волков, лисиц, белок, кошек, медведей, обезьян. Экспериментаторы (Л.Г.Воронин, Л.В.Крушинский, З.А.Зорина, А.А.Смирнова, И.И.Полетаева, Е.И.Очинская, Ж.И.Резникова, Л.Л.Доброхотова, А.А.Ревеш, Д. Уоррен и др.) создавали для животных экспериментальные ситуации, в которых подопытные могли проявить способности к обобщению и предвидению. Наиболее интересными были эксперименты по движению с постоянной малой скоростью тележки-кормушки по рельсам, уходящими в туннель длинной 2 метра. Сначала кормушка с пищей (для ворон — прикрепленный к тележке кусочек мяса или яйцо, для кроликов — прикрепленная морковка, для кур — пшено) двигалась в открытом пространстве 3 метра, потом въезжала в туннель длиной 2 метра, и вход в туннель закрывался дверцей, чтобы голодные животные не влезали в туннель. Проехав туннель, кормушка выезжала на открытое пространство. Способность к экстраполяции направления движения пищевого (или другого биологически значимого) раздражителя, исчезающего из поля зрения, обнаружена у представителей пресмыкающихся, млекопитающих и птиц, но она выражена в разной степени. Отличия в поведении животных зафиксировано и в контрольных тестах, которые по своей структуре сходны с элементарной логической задачей, за исключением того, что в них отсутствовала логическая структура. Адаптивные реакции поиска пищи могут происходить как на основе способности к экстраполяции, так и на основе более простого механизма, на основе инструментального обучения. Эксперименты поставлены так, чтобы четко разделить эти два механизма.
Когда в опыте участвовала курица, или молодая ворона, или кролик, то животное шло за движущейся тележкой, поедая корм из нее; после исчезновения кормушки в туннеле они  искали корм возле входа в туннель. Некоторые  шли 50 см вдоль туннеля к его противоположному концу.  Взрослые вороны показали свой разум — они клевали мясо или яйцо, когда кормушка двигалась в открытом пространстве перед туннелем, а после исчезновения кормушки бежали вдоль туннеля и встречали тележку, когда она выезжала из туннеля. Для усложнения опытов туннель удлинили до 3 метров, и в таких условиях вороны забывали про поиск корма, пробежав вдоль туннеля 2,5 метра. Вороны не могли сообразить, где находится корм. После этого экспериментаторы сделали щель в середине туннеля шириной 4 см, сквозь которую была видна тележка, но не  корм. Некоторые вороны после въезда кормушки в туннель подбегали к щели, всматривались в щель и, убедившись в существовании тележки, бежали к концу трехметрового туннеля, где предавались пиршеству.
Кролики, куры, молодые вороны доверяли показаниям своих органов чувств — они видели корм и считали, что корм находится именно в том месте пространства, где его существование подтверждалось зрением. Что вижу, то существует; что существует, то вижу. Передвижение в пространстве кроликов, кур, молодых ворон соответствовало показаниям органов чувств. 
Взрослые вороны не доверяли показаниям органов чувств — зрение сообщало им, что корма нет, но вороны соображали, что корм все-таки есть, и бежали в том направлении, где, согласно показаниям органов чувств, нет корма. Искали существующее там, где нет видимых признаков существования.   Передвижение в пространстве взрослых ворон противоречит показаниям органов чувств. Эмпирическое наблюдение дает такое знание, которое вороны считают недостаточным, и вороны получают достаточное знание, когда обращаются к тому, что не является эмпирическим — к своему мышлению.  Поведение ворон таково, что создается впечатление их согласия с принципом, с которым согласны и Коперник, и Кант: окружающий мир не таков, каким изображают его органы чувств.
В.И.Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» написал: «Махисты, субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.130).   
Вороны ведут себя так, как будто они являются махистами, субъективистами, агностиками.
Вороны мысленно выходили за пределы опыта, ощущений. И проверяли правильность.


Людям и воронам приходится заботиться о своём выживании и напрягать способности мышления (мышцы и органы чувств  слабы, в отличие от мышления) для упрочения и улучшения жизни, взаимодействуя с природными ресурсами и условиями, представляющими для них опасную среду обитания. Видеть то, чего не видно. Сомневаться в том, что является очевидным.

Глава 18. Как Рамзай разрезал таблицу Менделеева, и философские шопенгауэровские последствия


Для детального исследования закиси азота, используемой в медицине, Генри Кавендиш соединял между собой кислород, полученный из разных источников, с азотом, полученным из разных источников. В 1875 году  во многих опытах Кавендиш обнаружил различную плотность у азота, полученного из атмосферного воздуха, и у азота, выделенного из химических соединений. Однако эта аномалия оставалась необъясненной  до тех пор, пока Джон Уильям Стратт (Рейли), не высказал предположение, что атмосфере содержится газ, не уловимый в рамках традиционных методик исследования атмосферного воздуха. По мнению Рейли, неизвестный газ имеет плотность большую, чем азот, но меньшую, чем кислород, и примесь неуловимого газа оказывает влияние на плотность азота.  В  1894 году Вильям Рамзай проводил опыты над жидким воздухом, удалив из него весь кислород, азот, углекислый газ, водяной пар. В остатке обнаружился неизвестный ранее химический элемент.  Рамзай выяснил, что плотность нового газа несколько выше, чем у азота. Содержание его в атмосфере равно примерно 1%.  Он имеет нулевую валентность, не реагирует ни с одним другим элементом, химически инертен. По этой причине газ получил название аргон (т.е. ленивый, не вступающий в химические реакции). Атомный вес аргона, как выяснилось, чуть меньше 40. Это означало, что аргон должен располагаться в периодической таблице где-то возле таких элементов, как сера (атомный вес 32), хлор (атомный вес 35.5), калий (атомный вес 39) и кальций (атомный вес чуть больше 40). Рамзай раздвинул таблицу Менделеева, чтобы появилась новая клетка между хлором и калием, и в эту клетку вписал аргон. Недолго думая, Рамзай применил идеал-априорный гипотезный метод исследования — он продолжил раздвигать таблицу периодических элементов (согласно внутреннему смыслу таблицы), и вставил новые пустые клетки между бромом и натрием, и между другими химическими элементами. Необходимо обратить внимание на то, что Рамзай предсказал элементы, не предсказанные Менделеевым. Рамзай начал поиски элементов, которые должны соответствовать вставленным пустым клеткам.  В 1897 г. он узнал, что в США из уранового минерала получены пробы газа — предположительно, аномального азота. Рамзай повторил эту работу и установил, что в спектре этого газа содержатся линии, которых нет ни в спектре азота, ни в спектре аргона, зато такие же линии наблюдал в солнечном спектре во время солнечного затмения 1868 года французский астроном Пьер Жюль Сезар Жансен и английский астроном Джозеф Норман Локьер. Последний  приписал эти линии новому химическому элементу, которому он дал название «гелий».  Рамзай вписал гелий в пустую клетку периодической таблицы химических элементов. В 1898 г., медленно нагревая жидкий воздух в поиске инертных газов, которые, как предполагал Рамзай, будут испаряться первыми, он обнаружил три новых газа. Рамзай назвал их неон, криптон и ксенон. Рамзаю удалось заполнить все  пустые клетки, которыми он дополнил таблицу Менделеева. В тот период времени, когда был известен только один инертный газ — аргон, Менделеев  отказывался признать аргон как новый химический элемент. Ему казалось, что такое признание противоречит периодическому закону. Менделеев выдвинул предположение, что газ аргон не обладает элементарной природой, а есть совокупность молекул, состоящих из трех атомов азота — «азотистый озон». Добавление аргона, гелия, неона, криптона и ксенона в таблицу Менделеева произошло за 9 лет до того, как вышла в свет книга «Материализм и эмпириокритицизм».
Нужно обладать удивительно необычным складом ума, чтобы написать книгу о познании и не рассказать про  выдающегося соотечественника и знаменитого иностранца, познавших периодический закон химических элементов, не обрисовать диалектические противоречия, выявленные при создании и изменении периодического закона, не упомянуть Вегенера, Морозова, Планка, Ферсмана, пытавшихся предсказать неизвестные вещества  на основании периодического закона химических элементов.


Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).
Практика показывает людям существующее, и оно должно подвергаться углубленному научному исследованию. Опасность в том, что исследованию может подвергаться несуществующее, и это будет дискредитировать науку. Существующее различается от несуществующего тем, что человеческая практика показывает существующее, и не показывает несуществующее.
Как сказал Александр Александрович Богданов, попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта.
Вильям Рамзай мог сделать так, как советовал Карл Маркс — заниматься изображением хорошо известными из практики химическими элементам, не заниматься спекуляциями по поводу ненаблюдаемого в практической деятельности. Чтобы получить реалистичное знание, нужно в качестве источника знания брать реальное, фактическое.  Рамзай отказался от того, чтобы взять фактические ксенон, неон, криптон, как источник знания.  Не надо было Рамзаю пытаться выйти за пределы опыта и практической деятельности, т.к. это приводит к пустым абстракциям.  С чем не сталкивается человеческая практика, то не надо подвергать умственным спекуляциям.  Но Рамзай не  согласился с Марксом, и  исследовал то, что практика не показывает (первым этапом исследования было создание в голове спекулятивного изображения того, что не является отображением реально-практического).
Представление о мире должно быть тесно связано с практической деятельностью, но иногда тесная связь нарушается, и представление изображает в себе то, чего нет в практической деятельности.
А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что Френсис Бэкон наделил практическую деятельность важнейшей функцией, «сопутствующей развитию знания, —  момент, предлагающий на каждом шагу поверку, останавливающий склонность отвлеченного ума подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей». 
Если Рамзай согласился бы с Бэконом, Герценом, Богдановым, то тогда Рамзай отказался бы подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей и оттуда извлекать  умопостигаемую информацию о свойствах гелия, неона, криптона и ксенона.
Фридрих Энгельс попрекал идеалистов в том, что у них  «не понятие должно сообразовываться с предметом, а предмет должен сообразовываться с понятием» (Ф. Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т.20, с.97).  Энгельс требовал: не природа сообразуется с понятиями, а наоборот, понятия должны сообразовываться с природой (т.20, с.34).
«Доселе принималось, что все наши познания должны сообразовываться с предметами; но все попытки a priori добраться до них через понятия, так чтобы наши знания расширились, при этой предпосылке сходили на нет. Потому следует испытать, не преуспеем ли мы, …если предположим, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием, что много лучше соответствует искомой возможности познания… какое должно установить нечто о предметах ранее, чем они нам даны в созерцании» (И.Кант).
«Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, что он с принципами своих суждений должен идти впереди … и заставлять природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее словно на поводу, так как в противном случае наблюдения, произведенные случайно, без заранее составленного плана, не будут связаны необходимым законом, между тем как разум ищет такой закон и нуждается в нем. Разум должен подходить к природе, с одной стороны, со своими принципами…, с другой стороны, с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые им вопросы»(И.Кант).
«Человеческая голова потребовала, чтобы найденные умом положения были признаны также основой человеческого созерцания»(Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Проще говоря, мы имеет право измышлять себе в подспорье все, что только можем, до чего додумается, в том числе то, что не может быть приведено в соответствие в объективной реальностью на протяжении десятилетий. И примером для нас послужит Максвелл, чьи формулы 26 лет ожидали приведения их в соответствие с объективной реальностью.  Или Пуассон, идея которого несколько месяцев ожидала своего воплощения в экспериментах Френеля и Араго, показавших возникновение светлого пятна в центре темной тени за непрозрачным диском. Герц, Френель, Араго увидели то, что было создано в головах Максвелла и Пуассона.  (В следующей главе рассказывается об оптических экспериментах Френеля и Араго, выполненных на основании идей Пуассона.)
Чтобы произвести сообразование понятия с предметом, как того требовал Энгельс,  нужно иметь предмет. Однако не было гелия, неона, ксенона, криптона в начале исследования, хотя понятия о них имелись у Рамзая. Поэтому из-за отсутствия предмета Рамзай не смог исполнить энгельсовское требование о сообразовании понятий. Сообразование производилось согласно порядку появления,  — поскольку предмет появился позже, то предмет был приноровлен к ранее появившимся понятиями.  Рамзай создал (с некоторой помощью Рейли) гипотезу о свойствах, которыми могут обладать  гелий, неон, криптон, ксенон, и подобрал научную аппаратуру, соответствующую гипотетическим свойствам. Рамзай искал в природе предметы, приноравливающиеся к понятиям о предметах. Понятие послужило мерилом при поиске в природе материального гелия, ксенона и др. Применение адекватной научной аппаратуры позволило обнаружить ранее неизвестные химические элементы и подтвердить, что новые элементы соответствуют гипотезе.  То, что его принципы сообразуются с природой, Рамзай узнал после того, как он сообразовал природу с принципами.
Разум Рамзая при исследовании материального ксенона познал то, что заранее было  создано рамзаевскими разумом в себе самом по собственному субъективному плану.
Когда Иоанн Галле направил телескоп в определенную точку небосвода, чтобы увидеть неизвестную планету, то при ориентации телескопа Галле использовал понятие о неизвестной планете. Когда Галле увидел неизвестную планету, произошло сообразование материальной планеты с понятием о планете.  Через созерцание, мыслительное стало ощущаемым, объективным.
Пудинг проверяется тем, что его поедают; разве проверка пудинга заключается не в том, что пудинг сообразовывается с ожидаемыми вкусовыми ощущениями?
Д.И.Менделеев свои понятия не сообразовывал с фактами, хотя Ф.Энгельс требовал противоположное. Свои понятия Менделеев противопоставил фактам.  Разрабатывая периодическую систему химических элементов, Менделеев  росчерком пера, без проведения опытов, переделал установленный практикой атомный вес урана (120 атомных единиц) на 240 атомных единиц, атомный вес бериллия (13,5) на 9,4, вес индия (75,6) на 113, вес тория (110) на 232, а практически обнаруженный вес цезия (52) переписал на 138.
В.И.Ленин: «Идеализм нуждается в «обходных путях», чтобы «вывести» объективность так или иначе из духа, сознания, из психического»(с.312),  «Речь идет у нас совсем не о той или иной формулировке материализма, а о противоположности материализма идеализму. От вещей ли идти к ощущению и мысли? Или от мысли и ощущения к вещам?»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.35). 
Рамзай предпочел пойти по обходному (Ленин) окольному (Энгельс) пути, и двигался от мыслительной таблицы Менделеева с мысленно вставленными пустыми клетками к вещественному ксенону. До того, как Рамзай воспринял ксенон и его свойства органами чувств, свойства ксенона были обоснованы с помощью логики, и произошло более-менее ясное понимание свойств ксенона. Логическое обоснование свойств ксенона оказалось независимым от реальных свойств ксенона.  Логическое обоснование не представляло собой производное от исследования свойств реального ксенона, но, как выяснилось позже, соответствовало реальным свойствам.
Идеалист Рамзай нуждался в обходных путях, чтобы понятие о ксеноне было дано изнутри психики Рамзая, а не дано извне из природы.
Активно познающий человек дает природе законы, являющиеся продуктом разума, например, закон о светлом пятне в центре тени, образующейся за непрозрачным диском, закон о существовании в природе ксенона, или закон о связи между земным притяжением и гидравлическим законом Архимеда; затем человек практически проверяет, является или не является продуктом ума то, что изображено в законе, бесспорно являющимся подставляемым продуктом ума.
Рихард Авенариус требовал от ученых прекращения использования метода умозаключения от известного к неизвестному.  Авенариус требовал отказаться от того метода, который использовал Вильям Рамзай  —  на основании известных свойств брома, натрия, аргона, Рамзай вывел из головы психическое мерило для гипотетического неона, и искал в природе вещество, сообразующееся с психическим мерилом.  Используемый Рамзаем метод хорошо зарекомендовал себя, и поэтому многие ученые с пренебрежением относились к философии Авенариуса, поскольку эта философия приписывала указанному методу длинный список отрицательных качеств, указанных выше и ниже.
«Идеалисты требовали последовательного выведения из чистой мысли не только априорных форм созерцания, а всего мира вообще»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.206). 
Рамзай поддался на пропаганду и агитацию идеалистов, и из мысли вывел фрагменты мира, получившие названия гелий, неон, криптон, ксенон. Рамзай указал миру, что в нем существуют гелий, неон, криптон, ксенон.  Сначала Вильям Рамзай создал в своей голове мысленную конструкцию, потом предположил вероятность того, что мысленная конструкция представляет собой изображение внешней материальной конструкции, затем выяснилось действительное наличие в окружающем мире конструкции, соответствующей мысленной конструкции.  На странице 35 книги «Материализм и эмпириокритицизм» приведена критика, направленная против мысленного конструирования, поскольку мысленное конструирование опасно тем, что мысль может стать действительностью. Ведь известно, что в Библии описан процесс превращения мысли в действительность.  Опасность рамзаевского мысленного конструирования состоит в подтверждении правильности написанного в Библии — Божественного мысленного конструирования.  Лотар Мейер ловко избежал того, чтобы его научная деятельность подтверждала правильность  Библии. Промолчи, — и тебя сочтут атеистом.
Обладают или не обладают люди способностью из мысли выводить мир или отдельные материальные фрагменты мира? У  Ленина нет  ответа на этот вопрос. У  Ленина есть ответ на вопрос: насколько укрепляет религию мнение о выведении из человеческой мысли каких-либо материальных фрагментов мира?
Материалисты убеждены, что они занимаются атеистической деятельностью, когда они ведут борьбу против того, чтобы из мысленных конструкций выводить действительное существование материальных конструкций, подобных гелию, неону, криптону, ксенону. Лотар Мейер согласился с материалистами, и не создавал в своей голове мысленную конструкцию относительно материального экаалюминия.
В  Библии написано, что Бог сшил кожаные одежды для Адама и Евы. Всем известно, что сотни тысяч портных занимаются пошивом одежды из кожи. Удивительно, —  по отношению к портным не предъявляется претензия по поводу  того, что своей деятельностью портные подтверждают правильность  написанного в Библии.
Философы-идеалисты подробно описывают процесс познания, и получается сходство между процессом познания и деятельностью Бога, и сходство заключается в выведение материальных конструкций из мыслительных конструкций.
Портные и философы-идеалисты находятся в неравноправном положении. Когда портные совершают действия, похожие на действия Бога, описанные в Библии, то никто не выдвигает против портных обвинение в поддержке написанного в Библии, обвинение в создании доказательства правильности Библии.   Когда  философы-идеалисты описывают познавательные процессы, то всякий раз раздается одергивающий окрик о поддержке Библии (о поддержке через изображение сходства).
Рамзай брал идеи как первичное, как вторичное брал ксенон, сообразовывал вещи с идеями, и тем самым Рамзай невольно доказал правильность теории Платона о сотворении мира — с неба падали первичные идеи, и они превращались во вторичные вещи. Исследователи разделяются на удачливых и неудачливых. Неудачливые исследователи силой своего мышления создают идеи и проверяют идеи на соответствие действительности (т.е. действительность сообразуют с идеями), и неудачливых исследователей обвиняют в поддержке идеалистической теории сотворения Вселенной, сочиненной Платоном (идеи первичны, материальные вещи вторичны). Удачливые исследователи случайно сталкиваются с неизвестными ранее физическими явлениями (например, Рентген, Беккерель).  В 1872 году Генри Роуланд заставил вращаться электрический заряд вокруг стрелки компаса. В результате обнаружено необычное, диковинное явление: сила воздействия вращающегося (или прямолинейно движущегося) электрического заряда на стрелку компаса зависит от скорости заряда. Такой эффект не предусмотрен теоретической механикой Ньютона (у Ньютона сила зависит от ускорения), и это стало началом конца ньютонизма, стало одним из первых шагов в замене механической картины мира на электромагнитную картину мира. Роуланд не запятнал себя созданием психического мерила, но совершил научное открытие.  Мориц (Борис) Якоби в 1837 году экспериментировал в Петербурге над аккумуляторами, и без всякой преднамеренной мысли он поместил между двумя электродами медную пластину, на которой из раствора-электролита отложился  слой меди, и осевший слой меди воспроизвел в себе все неровности пластины. В дальнейшем Якоби навострился изготовлять из  дешевых материалов объемные фигуры, покрывать их тонким слоем угольной пыли, и на угольную пыль осаждать из растворов толстые слои меди, золота и других металлов, и таким образом создавать металлические скульптуры. Открытие было сделано без психического мерила, и Якоби не пришлось отбиваться от обвинений в идеалистическом сообразовании медного отложения с мерилом.  Пять веков назад Магеллан, португальский капитан на испанском морском флоте, начал плавание в западном направлении с целью достичь находящегося на востоке Острова Пряностей (современное название — Молуккские острова), расположенного на юго-восток от Индии, между Индией и Австралией (Фернан Магеллан ничего не знал об Австралии). Прокладывая морской путь к Острову Пряностей, Магеллан преодолел труднейшую часть пути, пересек Атлантический и Тихий океаны и, почти достигнув царства пряностей, погиб в стычке с жителями Филиппинских островов. Лишь двум кораблям из пяти, начинавших плавание, удалось достичь цели, и загрузить в трюмы пряности. Здесь они разделились. Один направился в обратный путь, но корабль и экипаж были арестованы. Другой, во главе с опытным моряком дель Кано, продолжал двигаться в западном направлении через Индийский океан. Обогнув Африку, он вскоре достиг островов Зеленого Мыса, на которые эскадра заходила в начале пути. Здесь закончилось первое кругосветное путешествие. Его завершили 18 человек из 265. И этим 18 морякам довелось стать первыми людьми на Земле, потерявшими в плавании… день.     Высадившиеся на берег моряки были поражены — судовой календарь в этот день показывал среду, 9 июля 1522 года, а местные жители говорили, что у них на островах четверг, 10 июля. Тщательная проверка судового журнала «Виктории» не обнаружила ошибки. Записи велись правильно. Так, завершив первое кругосветное плавание, моряки неожиданно привезли в Европу новую тайну — календарь на борту корабля отстал на сутки от календаря на берегу.  Отставание календаря обнаружилось случайно, и поэтому не предъявлялось обвинение в идеалистическом понимании соотношения между находящимся в голове и находящимся вне головы.
У  удачливых естествоиспытателей материальные факты предшествуют разработке объясняющих идей (получается материалистическая линия от вещей к идеям-объяснениям); поскольку у них получается первичность материального и вторичность мыслительного, то их не клеймят позором за содействие идеалистической теории сотворения Вселенной, автором которой был Платон. 
У неудачливых естествоиспытателей все получается через пень-колоду.  Неудачливые берут за первичное идеи, или свойства ума (выстраивают идеалистическую линию от объясняющих идей к вещам).     Аргон подвергся удачливому, объективному исследованию — случайно, без значительного участия мышления, обнаружена различная плотность азота, потом в азоте обнаружен аргон, и мышление приступило к созданию обобщенного представления об аргоне (созданию несамостоятельного понятия, т.е. производного, отражающего понятия).  Представление было производным от материального аргона.  Но ксенон   подвергся неудачному, субъективному исследованию — до того, как был обнаружен ксенон и у ксенона появилась возможность воздействовать на органы чувств, Рамзай из свойств соседних химических элементов извлек информацию-объяснение   о   свойствах ксенона, и создал обобщенное представление о ксеноне (создал самостоятельное понятие, не производное от материального ксенона, не отражающее свойства материального ксенона, которые неизвестны).  У  Рамзая получилось, что обобщение относительно свойств ксенона оказалось не производным от материального ксенона, что обнаружение материального ксенона было производным от обобщения. Субъективное исследование Рамзая вызвало подозрение в зависимости материального от обобщенного мыслительного.
Широкая распространенность куриной холеры и наносимый ущерб подвигли Луи Пастера приняться за изучение этой болезни. Выделив чистую культуру возбудителя, Пастер проверил ее — после введения возбудителя, в течение 48 часов птицы погибали. Он ненадолго прервал свою работу, оставив эту культуру на полке своего рабочего стола в лаборатории.   К огорчению его ученика Шарля  Шамберлена, который попытался инфицировать птиц этой культурой один месяц спустя, она не срабатывала. Они подготовили новую культуры возбудителя и ввели тем же птицам. На этот раз огорчение сменилось удивлением, поскольку ни одна из птиц, которым ранее ввели "выдохшуюся" и после этого свежую культуру бактерий, так и не заболела. Пастер догадался, что случайно почти в точности повторились результаты Эдварда Дженнера с натуральной оспой, когда ослабленные ее возбудители не вызывали болезни, но защищали от нее. Пастер в последующих опытах нашел необходимые условия для получения вакцины — выращивание бактерий куриной холеры при неблагоприятных условиях (+42 градусов) создавало их ослабленный вариант, введение которого вызывало иммунитет, но не вызывает болезнь. Случайно стечение обстоятельств при создании вакцины гарантировало отсутствие обвинений в том, что Пастер сообразовал  вакцину для кур с психическим мерилом (гипотезой). При изучении куриной холеры, Пастер проявил себя как удачливый, с философской точки зрения, естествоиспытатель.  Но когда происходило исследование сибирской язвы, поражающей овец, то Пастер оказался неудачником, с философской точки зрения. В голове Пастера возникло то, что Герцен называл наперед заданной идеей, по поводу возможности ослабить возбудитель сибирской язвы и таким образом создать вакцину.  Длительное время насыщая воздухом возбудитель сибирской язвы и добившись его окисления, Пастер реализовал гипотетический способ создания вакцины.
У  ученого есть выбор: становиться или не становиться неудачливым естествоиспытателем. Это осознавал Лотар Мейер, и он приложил усилия, чтобы не оказаться неудачливым исследователем (отбивающим атаки материалистов, обрушивающихся с обвинениями в содействии идеализму или Платону).  Коли химические и физические свойства экаалюминия не зависят от мышления Мейера, то и практическое обнаружение свойств экаалюминия не должно зависеть от мышления Мейера.  Природные явления должны обнаруживаться раньше, чем появилось представление о природном явлении. Нужно обобщать, но нельзя из обобщения делать выводы о материальном существовании того, что неизвестно из практической деятельности. Нужно обобщать так, как советовали философы Рихард Авенариус и Карл Маркс. В процессе обобщения нельзя выходить за пределы известной реальности. Тесная (короткая) связь между обобщенным представлением и природным явлением (точнее, практически наблюдаемым природным явлением), обеспечивает вторичность, производность представления от природного явления;  когда же связь-поводок ослабевает (и становится длинной), то спекулятивное представление (не сдерживаемое удлинившимся поводком) выскакивает вперед, и природное явление становиться вторичным, сообразующимся с представлением; возникает опасность потопить факты в море психических обобщений. Мейер минимизировал опасность потопления фактов в море психического, отодвинул экаалюминий от  психического.
Лотар Мейер может гордиться: он совершил научное открытие в соответствии с материалистической теорией познания Карла Маркса (где прекращаются спекулятивные изображения неизвестного из практической деятельности, там начинается реальная наука, изображающая то, что известно из наблюдаемого процесса развития, несомненно являющимся реальным; надо рассказывать об опытно-исследованном и нельзя рассказывать об опытно-не-исследованном).
Действительный мир показал Мейеру, что в природе существует 63 химических элемента. Мейер понимал мир таким, каким он сам себя показывает в практической деятельности, поэтому изображение химических элементов, сотворенное Майером, соответствовала наблюдаемому в практике. Система химических элементов Майера включала в себя 63 элемента.
Действительный мир показал Менделееву, что в природе существует 63 химических элемента.  Менделеев не поверил тому, как действительный мир показывает себя. Менделеев вышел за рамки известного из практической деятельности, и включил в систему химических элементов 77 элементов.
Извлекать или не извлекать из фактов сомнительные спекулятивные фантазии, выходящие за пределы практически наблюдаемого онтологического действительного развития? Вот в чем вопрос! Всем известно, что находящееся внутри действительного развития более достоверно, чем пребывающее вне действительного развития.  Маркс посоветовал не выходить, и Мейер не вышел за рамки 63 элементов.
Менделеев и Рамзай выбрали идеалистический путь, и пошли обходным путем от психического к физическому, вместо того чтобы выбрать прямой путь от физического к психическому, от конкретных свойств конкретных экаалюминия и ксенона к психическому представлению о свойствах этих химических элементов. Лотар Мейер шел прямым путем, не запачкался об идеализм, отказавшись от выведения физического из психической кривой линии на графике.
Менделеев и Рамзай использовали гносеологическое средство расширения онтологических горизонтов.
Мейер читал книги, написанные номиналистом Энгельсом, и в книге «Анти-Дюринг» прочитал следующее, по поводу философских размышлений антиноминалиста Евгения Дюринга:  «Речь идет у него  о принципах, выведенных из мышления, а не из внешнего мира, о формальных принципах, которые должны применяться к природе... Но откуда берет мышление эти принципы? Из самого себя? Нет, ибо сам г-н Дюринг говорит: область чисто идеального ограничивается логическими схемами и математическими формами (последнее, как мы увидим, вдобавок неверно). Но ведь логические схемы могут относиться только к формам мышления, здесь же речь идет именно о формах бытия, о формах внешнего мира».
Мейер поверил написанному Энгельсу, поверил в то, что логические схемы могут относится только к формам мышления и не могут относится к формам внешнего мира. Мейер создал систему химических элементов, являющуюся логической схемой, и из логической схемы вывел логическое представление об экаалюминии. Мейер поверил в то, что логическая схема об экаалюминии  не может применяться к окружающей природе, что мыслительная схема об экаалюминии  не относится к формам внешнего мира. Поэтому Лотар Мейер промолчал о логической схеме, изображающей свойства экаалюминия.
Ленин объявил Юма защитником идеализма. Но на самом деле Юм был противником идеализма. Мейер мог бы сообщить о том, что построенная им кривая графическая линия указывает на существование экаалюминия и на его свойства. Если бы Мейер сделал бы это, то оказалось бы, что представление об экаалюминии не производно от показаний органов чувств, исследующих реальный экаалюминий. Юм считал недопустимым, чтобы в головах людей имелись представления, не связанные с тем, что окружает людей в повседневной практической жизни. В этом смысле, Давид Юм и Лотар Мейер были противниками идеализма.

(В 23-й главе «Нераспознанная объективная причина, упирающаяся в лоб» будет рассказано об удачливом астрофизике Самуэле Ланглее, случайным образом выявившим колоколообразный график.)


Часто открытию предшествует заблуждение, иногда открытию не предшествует заблуждению. Примером первого вида открытия является обнаружение единственного вида комара, являющегося переносчиком малярии и заражающим людей,  примером второго — открытие рентгеновских лучей.


Учение о природе, разработанное Аристотелем, включало в себя положение о том, что скорость движения тела зависит от силы, прилагаемой к телу и обеспечивающее движение тела. Галилей и Ньютон отказались от такого теоретического положения, и заменили его положением, связывающим силу и ускорение. В 1872 году Генри Роуланд заставил вращаться электрический заряд вокруг стрелки компаса, и было обнаружено новое явление: сила воздействия вращающегося электрического заряда на стрелку компаса зависит от скорости заряда. Открытие, сделанное Роуландом, выявило связь, напоминающую теоретическое положение Аристотеля. Знание о природе развивается по спирали: от связи силы и скорости, через связь силы и ускорения, к связи силы и скорости.


В 1868 году Пьер Жюль Сезар Жанссен обнаружил в солнечных лучах спектральные линии, не принадлежавшие ни одному из известных науке веществ.  Получены ли иные сведения  в 1868 году о веществе, которое испускает эти спектральные линии? Не получены,  до 1897 года.   В 1868 году о гелии было известно чрезвычайно мало, а именно, только однократное обнаружение только двумя учеными спектральных линий, и исследование (создание несамостоятельного понятия) спектральных линий не дало никаких дополнительных сведений о веществе, испускающем спектральные линии. С другой стороны, когда Рамзай рисовал пустые клеточки в таблице Менделеева, то он знал о химических элементах в пустых клеточках намного меньше, чем знал о гелии Жанссен в 1868 году.
Георгий Валентинович Плеханов в своих философских работах писал (ступая след в след за своим учителем Л.Фейербахом), что гносеологическая схоластика кантианства основана на ошибочном противопоставлении неизвестности вещи-в-себе и известности результата действия на людей вещей-в-себе.   Обнаружение в 1868 году спектральных линий неизвестного вещества представляло собой отчетливую известность результата действия неизвестного вещества на треугольную призму, разложившую солнечный луч на спектр, и воздействие на человеческие глаза линий, находящихся в спектре.  Кроме линий в спектре, ничего не было известно об этом веществе.  Знание о веществе «гелий» в 1868 году не было настоящим знанием и не раскрывало истинной природы «гелия»,  поскольку в 1868 году имелось чрезвычайно скудное количество сведений о гелии: название «гелий» и спектральные линии. Спектральные линии в 1868 году даже не были внешностью, поскольку нельзя считать спектральные линии внешностью слова-названия. Правильность мнения Канта и ошибочность мнения Плеханова, по вопросу о противопоставлении  известности и неизвестности, подтверждается тем, что  неизвестный людям гелий проявил себя как воспринятые Жанссеном спектральные линии; свойство известно, но предмет, к которому относится свойство, неизвестен.  Пьер Жюль Жанссен не мог утверждать о том, что посредством спектральных линий на него подействовало вещество с известными ему химическими и физическими свойствами. Единственное, что мог утверждать Жанссен, —  на него подействовало вещество, о котором ничего неизвестно, кроме его существования и ставших известными его спектральных линий, хотя по аналогии с другими веществами можно предположить, что оно имеет еще неизвестную атомарную массу, еще неизвестную валентность, еще неизвестную плотность, еще неизвестную хрупкость, еще неизвестную пластичность, еще неизвестный цвет, еще неизвестный тип атомарной решетки, еще неизвестное парциальное давление и т.д. 
В 1868 году гелий обладал неизвестными, скрытыми свойствами (плотностью, упругостью, атомным весом, валентностью, цветом и т.д.). В 1868 году свойства гелия отражались в сознании только как представления о неизвестном, хотя свойства считались находящимися вне людей. Вне людей существует то, что является представлениями в 1868 году.  Отсюда — только один шаг до утверждения Артура Шопенгауэра о том, что существующее вне людей есть представление.
Сначала происходит удостоверение в правильности недостоверной гипотезы (т.е. представления), потом на этом основании становится достоверно понятным объективное (свойство, причина, etc).  Сначала — недостоверное, абстрактное, представляемое, потом — достоверное и материальное, которое сообразуется с абстрактным. Понимание материального начинается с представления. Это чрезвычайно похоже на «мир как представление».
Подобно тому, как был открыт гелий, были открыты химические элементы цезий, рубидий, таллий, индий, галлий.   Экспериментаторы размышляли почти по-шопенгауэровски, считали реалистичными представления о скрытых химических элементах, раскаляли минералы и в излучаемом свете обнаруживали спектральные линии, не относящиеся ни к одному известному веществу, и потом выделяли из минералов вещество, нагревание которого приводит к излучению соответствующих спектральных линий. После выделения исследовались физические и химические свойства. Еще не известные, еще не познанные химические элементы сигнализировали о своем существовании, воздействуя на зрение людей спектральными линиями. Неизвестное известным образом воздействует на органы чувств. Кантианство чистой воды.
Идеалист  Кант был прав, а материалисты  Плеханов и Фейербах ошибались. Ленин огорчался по поводу того, что некоторые естествоиспытатели отходили от материализма и примыкали к идеализму. Ленин не заметил, что идеализм более правильно описывает процесс научного познания, чем материализм.
Свою материалистическую философию Ленин приблизил к идеалистической философии Канта, введя в материалистическую философию понятия о сущности первого уровня, второго уровня, третьего уровня, и т.д.
Рамзай совершил умопостижение с помощью психических абстракций, но обнаруженные гелий, ксенон, неон не имели абстрактно-психического характера.  Рамзай не потопил реальный мир в мире логических категорий, хотя интенсивно использовал логические категории. Умопостижение, сотворенное Рамзаем, использовалось как мерило, и применялось к природе, хотя Маркс и Энгельс возражали против гносеологического применения к природе логического мерила из-за опасности потопления реального мира в мире логических категорий («Сперва из предмета делают себе понятие предмета; затем переворачивают все вверх ногами и превращают отражение предмета, его понятие в мерило… …Философия действительности оказывается … выведением действительности не из нее самой, а из представления» — Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, 2-е изд., т. 20, с.97). Рамзай смело применял объективизацию через субъективизацию, хотя к этому Энгельс относился резко отрицательно. В противостоянии между материалистическими гносеологами Марксом и Энгельсом, и идеалистическим гносеологом Рамзаем, победил Рамзай.
В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс поведал, как химик Карл Шорлеммер исследовал известные в то время соединения, содержащиеся в нефти и принадлежащие к группе парафинов, отделил один вид от другого, и многие из них были впервые получены им в чистом виде; другие члены ряда парафинов, которые по умозрительной теории должны были бы существовать, но в действительности не были еще найдены, были им  получены переработкой нефти.
Непостижимо, как Энгельс мог выступить против мерила и против сообразования предмета с умозрительным мерилом, если сам Энгельс рассказал, каким образом Карл Шорлеммер создал умозрительное мерило, и каким образом процесс обнаружения неизвестного сообразовывался с умозрительным мерилом, описывающим свойства необнаруженного.
В.И.Ленин: «Материализм и идеализм различаются тем или иным решением вопроса об источнике нашего познания»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.274).
Энгельс вплотную подошел к идеалистическому решению вопроса об источнике знания. Энгельс вплотную подошел к пониманию того, что источником знания некоторых парафинов была фантазия Шорлеммера.
На странице 314 Ленин утверждал, что правильным является такое решение вопроса об источнике познания: законы природы извне даны человеку.
Если это было бы так, то тогда Шорлеммеру не пришлось бы из своей фантазии извлекать умозрительное мерило, чтобы с его помощью искать в природе некоторые парафины, необнаруженные (поскольку природа извне не дала Шорлеммеру) в тот момент времени, когда Шорлеммер фантазировал.


В 1961 году Дмитрий Павлович Горский написал и издал книгу «Вопросы абстракции и образование понятий», в которой с помощью эзопова языка рассказал о возможностях субъективного психического источника знаний. «К.Маркс в своих математических рукописях проследил, как из соотношений элементарной алгебры вырастает дифференциальное исчисление и специфическая для него символика и как в дальнейшем то, что было исторически первичным, становится вторичным в определенной системе научного знания. Роли теперь переменились: теперь уже ищется не дифференциальный символ, а, наоборот, по данному символу — соответствующее ему реальное соотношение. С одной стороны, Маркс предупреждал, что в том случае, если мы не проследим исторический процесс, приведший к введению дифференциальных символов, и будем последние рассматривать «как дитя рядом со своей матерью до того, как та была беременна», мы примем к мистике (как это случилось с Ньютоном и Лейбницем).  С другой стороны,  К.Маркс подчеркивает, что отрыв дитяти от породившей его матери и перемена ролей между ними неизбежна и прогрессивна, поскольку лишь в таком случае мы можем использовать все преимущества дифференциального исчисления…   Понятие, являясь отражением действительности, возникая в результате мысленной обработки знаний, полученных посредством органов чувств,  выступает как первичное по отношению к получаемому вновь чувственному опыту.   Роли оборачиваются: то, что на известной ступени развития познания выступало как вторичное, на другой степени развития познания выступает как первичное…  Борясь против идеализма, необходимо встать на точку зрения диалектики, проследить, как формировались, как складывались те или иные научные понятия, те или иные логические приемы в результате отражения действительности, и одновременно анализировать в точных идеализированных формулировках их логическую природу, которую они получают в строгих научных системах. При этом надо материалистически обосновывать необходимость или целесообразность того оборачивания логического и исторического, которое имеется в научных системах».
Менделеев расставил в определенном порядке (по мере возрастания атомного веса, с учетом химических характеристик) 63 химических элемента и обнаружил пробелы между многими элементами. Первичными являются 63 известных химических элемента, вторичными — 14 пробелов. Менделеев рассчитал свойства того, что может находится в пустых клетках периодической системы химических элементов. Затем роли переменились, и 14 пробелов стали рассматриваться не как вторичные, а как первичные — по символам, вписанным силой ума в 14 пробелов, ищутся соответствующие им реальные соотношения. Мы придем к мистике, если у нас возникнет сильнейший склероз и мы забудем, что символы, вписанные в пробелы, находились в зависимости от свойств соседних известных химических элементов. Мы придем к мистике, если будем относится к символам как причине возникновения реальных объектов. Но мы сможем избежать мистики, если мы будем относится к символам как причине выявления реальных объектов.
Горский очень хитро закрутил свою мысль, чтобы констатировать опережение выявления символов выявлению реальных объектов.  Имея в виду, что символ представляет собой мысленно обнаруженное отношение между реальными предметами,  Горский написал: «В процессе познания окружающей нас действительности оперирование отношениями предшествует познанию свойств.  Отношения более непосредственно связаны с непосредственной деятельностью человека».
Горский применил демагогический прием: под оперированием отношений он подразумевал именно умственное оперирование, но ему потребовалось замаскировать умственный характер оперирование, и поэтому он перешел на эзопов язык и в следующей фразе  указал, что оперирование представляет собой физическое действие.

Глава 19. Теоретическая нагруженность фактов


Владимир Илларионович Шинкарук: «По отношению к отдельному индивиду система знаний является основой его мышления. Человеческий  индивид не рождается с готовым мышлением; мышление образуется и формируется в процессе усвоения общественно и исторически выработанной системы представлений и понятий. Эти общественные понятия и представления ложатся в фундамент собственного мышления индивида, его духовного мира вообще. Однако усвоенная в процессе общения, обучения и воспитания система знаний не лежит мертвым грузом: усвоенные знания и способы мышления, они — понятия и формы развивающегося познания индивида. Какова усвоенная система знаний, таково и мышление индивида: в человеке мыслит человечество.  Но существует и обратная связь — индивид вносит новое в систему знаний человечества, развивая ее».
Генри Джордж: «Каждое общество вырабатывает из себя ткань знаний, верований, обычаев, языка, вкусов, законов. В эту ткань принимается личность при рождении, и в ней пребывает до смерти. Эта-то ткань и является формой, в которой отливается дух и от которой он получает свои особенности. Именно посредством этой ткани развиваются определенные предрассудки, обычаи, язык, религия. Только при посредстве ее передаются навыки и накапливаются знания, и открытия одного времени становятся общим достоянием и опорой для дальнейших открытий. Хотя ткань и ставит серьезные препятствия для прогресса, но, с другой стороны, именно она делает возможным прогресс».
Грета Георгиевна Соловьева: «Обосновав в логике важнейший принцип общественно-исторического субъекта, Карл Маркс и в своей практической работе ученого исходил из этого принципа. Наука не есть дело гениального одиночки, в ней воплощается опыт и мудрость веков. Она живет и развивается в творческой преемственности, передаваясь из поколения в поколение. Ученый никогда не начинает с нуля, как бы ни старались доказать это пошлые эмпирики, которые похваляются своей «объективностью», имеющей якобы дело сразу и непосредственно с фактами, минуя научные достижения предшественников. Как бы ни изощрялись эмпирики, силясь провести свой принцип непосредственного общения с фактами, они вынуждены оперировать общественно выработанными понятиями».


Что такое теоретическая нагруженность фактов? Одну из формулировок этого понятия дал известный русский физиолог И.М.Сеченов: «Видимое и слышимое нами всегда содержит в себе элементы, уже видимые и слышимые прежде. В силу этого во время всякого нового видения и слушания к продуктам последнего присоединяются извлеченные из памяти сходственные элементы».
Можно сказать так: вспоминаемое и ощущаемое в своем взаимодействии формирует в голове образ окружающего мира. Количество и качество мыслей, появляющихся в голове человека, определяется не столько предметами, на которые обращены органы чувств человека, сколько ранее полученными знаниями. Весьма и весьма маловероятно появление мысли об окружающих предметах, не заложенной в ум во время обучения. Как говорят высоколобые философы, душа может видеть в окружающем мире только те формы, которые она извлекает из своей собственной субстанции и которые она относит к внешнему миру вследствие центробежной ориентации ее внимания; неустойчивость чувственных образов объясняется порочностью центробежной ориентации; на долю материальных вещей в процессе познания остается лишь свойство привлекать и удерживать внимание души.
Только у гениальных  людей возникают мысли, выходящие за рамки общепринятых знаний. «Сделать открытие — значит смотреть на то, на что смотрят все, и думать при этом то, что до сих пор никому в голову не приходило»(А. Сент-Дьерди,  биохимик,  лауреат Нобелевской премии 1937 года).
Первое, с чем сталкивается ребенок в своей сознательной деятельности, — это воспитатели и учителя, вдалбливающие  то или иное толкование, касающееся окружающих предметов.  Ребенок смотрит на мир сквозь призму истолкований, навязанных воспитателями и учителями.  Ребенок мыслит так, как его научили мыслить воспитатели и учителя.  Не окружающая физическая природа формирует мышление и представление о мире, а окружающее культурное воздействие воспитателей и учителей.  Содержание школьных учебников выставляется учителями как объективная реальность, и дети, имея низкий уровень критичности, принимают написанное в учебниках за объективную реальность.   Изменение учебников приводит к изменению считаемого реальным.  Учебники, по которым учился Михайло Ломоносов или Джон Локк, иначе изображали объективное, чем  современные учебники, и современники истолковывают окружающий мир иначе, чем Ломоносов и Локк.  Во время обучения люди получают знания о сущности природных явлений, и, поскольку на людей воздействуют разные источники информации о природных явлениях, и люди по-разному забывают полученные при обучении знания, то в результате у разных людей остается разное знание о сущности природных явлений. Люди, обладающие различным знанием о сущности природного явления, и глядящие на одно и то же природное явление, замечают различные природные явления.
Любой индивид воспринимает окружающий его мир и осмысливает его, в соответствии с  рамками усвоенных им  представлений и добавляет к ним результаты, полученные в ходе его собственного интеллектуального труда.  Индивид обнаруживает в окружающем мире то, что он может сконструировать в своем уме, а возможности конструирования определяется научением.
«Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых. Традиции отошедших в вечность поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» (Карл Маркс, Сочинения, т.8, с.119, «Восемнадцатое брюмера»).
На странице 83 книги «Материализм и эмпириокритицизм»  В.И.Ленин процитировал идеалистическое высказывание Н.В.Валентинова: «каждый индивид находит себя в определенной среде, иначе, индивид и среда даются, как связные и неразлучные  члены одной и той же координации». Вероятно, Валентинов придерживался точки зрения, сходной с точкой зрения Маркса:  культурная среда формирует мышление  индивида.
За 11 лет обучения в школе ребенок получает объем знаний, на выработку которого было затрачено миллиарды человеко-часов. Получаемые в школе знания экономят ребенку время, по сравнению с временем, затраченного на выработку знания. В передаче знаний от человечества к человеку проявляется принцип экономии, о котором писал Эрнст Мах.
Плохой учитель учит школяра тому, как несомненно-правильно понимать окружающий мир (и ослепляет школяра очевидной понятностью вещей). Хороший учитель учит тому, что у правильного понимания есть конкуренты, которые более правильны.
В факт можно вложить несколько отличающихся друг от друга толкований, и поэтому можно утверждать, что толкование не зависит от факта, что факт не может навязать человеку свое истинное истолкование. 
В экспериментальной работе выявляется то или иное знание, и оно зависит не только от содержания объекта, но и от способов постановки вопросов.  То, что человек обнаруживает или не обнаруживает в экспериментах, определяется не только тем, какие эксперименты он проводит, но так же и тем, что человек знает или не знает. Эмпирическое определяется мыслительно-рациональным. Мыслительное влияет на то материальное, которое органы чувств обнаруживают в экспериментах, в фактах. Человеческое знание может охватывать лишь незначительное количество сторон, свойств, особенностей реального природного явления; и ученый находит в экспериментальных данных ответ только на те вопросы, которые вытекают из имеющегося у человека знания. Знаменитый английский мыслитель и экспериментатор Исаак Ньютон считал, свет — это поток твердых частиц-атомов, и они в свободном пространстве двигаются строго прямолинейно. Он утверждал, что, осветив точечным источником света круглый непрозрачный диск, получим позади диска тень, имеющую вид сплошного черного круга. Это действительно наблюдалось в экспериментах. Но затем французский физик Огюстен Френель нафантазировал иную теорию, согласно которой свет является не твердыми частицами, а волной.  Размышляя на этой теорией, другой исследователь, Сименон Пуассон, вывел еще одну фантазию: в свободном пространстве световые волны двигаются не строго прямолинейно, а уклоняются в стороны, волны могут изгибаться возле края препятствия, и если препятствие имеет форму круга, то изогнувшиеся волны попадут в центр тени, отбрасываемой непрозрачным кругом, и осветят срединную часть тени. Вывод был фантастическим, так как ранее никто не видел освещение центра тени. Френель поставил эксперименты, и получил от круглого непрозрачного диска тень неравномерного цвета — края тени были темными, а в центре тени находилось светло-серое пятно. Фантазия превращена в факт.
Ньютон и Френель опирались на различные теории, и они увидели разные тени от непрозрачного диска. Таким образом, результаты опытов находятся в зависимости от теоретических воззрений.
«Человеческая голова потребовала, чтобы найденные умом положения были признаны также основой человеческого созерцания»(Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
Пуассон умственным путем нашел некоторое теоретическое положение. Это положение стало основой того, что Френель созерцал светлое пятно в центре тени.
Талант ученого состоит в том, чтобы вбить клин между знанием и предположением о возможном. Вбивание клина позволяет расширить щель между известно-существующим и возможно-существующим, и увидеть в эксперименте то, что не предусмотрено традиционным знанием.
Было сделано заключение, что при физическом или химическом исследовании замечается только то, что предварительно создано человеком («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.270). Умственными усилиями Пуассон создал (вывел из теории Френеля) умозрительное представление о схождении световых лучей за непрозрачным диском и сообщил об этом Френелю; сообщение Пуассона выходило за пределы опыта и изображало в себе необнаруженное ранее в практической деятельности; через некоторое время Френель подтянул опыт к тому месту, которое ранее находилось за пределами опыта, и заметил в опыте то, что предварительно создано Пуассоном в своей голове.  Увиденное материальное вне черепной коробки зависит от умозрительного, создаваемого внутри черепной коробки.  По мнению Ленина, такая зависимость является идеалистической или субъективистической зависимостью (через чеьыре абзаца излагается мнение В.И.Ленина).
Карл Маркс: «Там, где прекращается спекуляция, т.е. у порога реальной жизни, начинается реальная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития»(«Немецкая идеология»).  Подобный взгляд на науку, был ли известен Пуассону? Да, известен, т.к. подобный взгляд высказывали Буажире и Гольбах:  не выносить никаких суждений о неизвестном из эмпирической практической деятельности. Френель создал теорию, которая не включала в себя схождение световых лучей за непрозрачным диском, потому что таковое не наблюдалось на практике; у Пуассона имелась возможность не использовать спекулятивное мышление и не изображать в теории то, что доселе не наблюдалось на практике; Пуассон мог не выносить суждение о ненаблюдаемом в опыте; что увидено в практической деятельности, то и должно входить в теорию Пуассона. Но Пуассон пренебрег теоретическим представлением о познании, соответствующим мировоззрению Буажире, Гольбаха, Маркса, обеспечивающим наличие в науке достоверного знания, и Пуассон вынес вероятностное суждение о неизвестном в практической деятельности;  изображаемое в суждении ни разу не открылось в опыте, до момента ознакомления Пуассона с теорией Френеля.
Френель искал то, что сообразуется с представлением Пуассона. Представление Сименона Пуассона послужило мерилом при организации экспериментов, и психическое мерило применялось к материальной природе. Сименон Пуассон совершил умопостижение с помощью психических абстракций, но обнаруженное Огюстеном Френелем не имело абстрактно-психического характера.   Пуассон не потопил реальный мир в мире логических категорий, хотя интенсивно использовал логические категории. Изучали бы Маркс и Энгельс историю оптической физики, то не появились бы высказывания о потоплении реального мира в мире логических категорий и недопустимости применения к природе мерила, связанного с ненаблюдаемым в практической деятельности.
В голове Пуассона появилось представление о светлом пятне позади непрозрачного диска, и при этом на его органы чувств не воздействовало светлое пятно.   Представление по происхождению — не из опыта взятое, по содержанию — соответствующее действительности.  Содержание не зависит от происхождения, содержание не производно от наблюдаемого. Изучали бы Маркс и Энгельс историю оптической физики,  не появилось бы высказывание об обусловленности содержания происхождением.
Адекватность или неадекватность смысла, вкладываемого в факты посредством разработки объяснений — это вопрос практической проверки, а не вопрос о том, откуда черпается смысл (из опыта или не из опыта, апостериори или априори).
«…сколько-нибудь сведущие философы говорят просто и прямо: перешел на точку зрения  идеализма! Ибо суть этой точки зрения не обязательно в повторении формулировок Канта, а в признании основной идеи, общей и Юму и Канту…выведении тех или иных «условий опыта»…из субъекта, из человеческого сознания, а не из природы»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.171).          
«Это - сплошная галиматья, ибо если бы сей субъект имел хоть чуточку уважения к печатному слову, то он видел бы идеалистический вообще и кантианский в частности характер идеи о том, будто могут быть положения, не из опыта взятые»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.180).
Френель изложил на бумаге свои соображения о волновом характере света. Пуассон ознакомился с написанным, и из френелевских соображений сделал вывод о светлом пятке позади непрозрачного диска. Основой для теоретического выведения условий будущего опыта послужили теоретические положения.  Условия опыта (в котором обнаружено светлое пятно с центре тени) выведены из человеческого сознания, а не из опыта или внешнего мира (внешний мир не продемонстрировал Френелю и Пуассону светлое пятно позади непрозрачного диска, в тот период времени, когда Френель излагал на бумаге свои соображения).
Поскольку Пуассон вывел условия будущего опыта из собственного сознания, и поскольку такое выведение Ленин назвал идеалистическим выведением (в противоположность материалистическому выведению, когда условия опыта производны от практического процесса развития),  то Пуассон должен считаться идеалистом.
Здесь уместно еще раз привести фразу Энгельса, изображающую фрагмент философии Канта — «Человеческая голова потребовала, чтобы найденные умом положения были признаны также основой человеческого созерцания» («Диалектика природы»).
Френель исследовал оптические природные явления, и из них Френель не смог вывести, как того требовал материалист Ленин, условия опыта, при которых бы обнаружилось светлое пятно в центре тени. Получилось то, что очень сильно не понравилось материалисту Ленину, а именно, Пуассон из своего человеческого сознания вывел условия опыта, реализация которых привела к созерцанию светлого пятна в центре тени. Найденные умом Пуассона теоретические условия опыта стали основой созерцания светлого пятна в центре тени (как того потребовала голова Канта).    Сколько-нибудь сведущие философы говорят просто и прямо: Пуассон перешел на точку зрения  идеализма, поскольку он не из природы, а из сознания вывел условия опыта.
Существуют мыслительно-рациональные условия возможного опыта.  Человек видит то, что ему разрешено видеть, и разрешение дает мышление человека. Мышление не дало Френелю разрешение на усматривание светлого пятна в центре тени от круглого непрозрачного диска, и Френель не увидел светлое пятно. Мышление Пуассона дало разрешение, и светлое пятно было обнаружено.   
Иммануил Кант: «Мы сами вносим порядок и закономерность в явления, называемые нами природой, и их нельзя было бы найти в явлениях, если бы мы или природа нашей души не вложили их первоначально». 
Человек (например, Огюстен Френель) находит в явлениях то, что прежде было домыслено и вложено (например, домыслено посредством размышлений Сименона Пуассона).  Обнаруженное нельзя было бы обнаружить, если бы природа нашей души не вложила в нас гипотезу о могущем быть обнаруженным. Увиденное, обнаруженное мы называем объективной природой; поскольку обнаруживаемое и увиденное зависит от нас, постольку зависит от нас называемое нами объективной природой.  Кант  на мудрёный философский язык перевел то, что сейчас называют построением гипотез и поиском в природе сообразующегося с гипотезами.
Архимед открыл закон Архимеда.  Архимед знал о существовании земного притяжения, однако Архимед не смог обнаружить причинно-следственную связь между вторым и первым: земное притяжение воздействует на жидкость и сжимает жидкость, в результате чего внутри жидкости возникает давление (точнее, малое давление вблизи поверхности жидкости, и значительное давление в глубине жидкости), и это давление выталкивает вверх легкие предметы, погруженные в жидкость.  Указанная причинно-следственная связь воздействовала на Архимеда, но Архимед не отреагировал, и не создал в своей голове представление о причинно-следственной связи.  Неспособность Архимеда обнаружить существующее означает, что существующее не вносит само себя в человеческое сознание, и для внесения необходимы человеческие усилия. Это условие Кант обозначил словами «Мы сами вносим порядок и закономерность в явления».
Если бы Архимед обнаружил объективную связь, то тогда можно было бы говорить об обусловленности сознания объективными условиями. Но Архимед не обнаружил. Из этого вытекает, что объективных условий недостаточно для вскрытия объективного, и должны присутствовать субъективно-идеальные условия познания, не связанные с объективными условиями.
Ленин – материалист, и ему хотелось, чтобы все условия познания были объективно-материальными. Но Кантом заявлено условие, не имеющее объективного происхождения, и Ленин не согласился с таким условием.
При анализе произошедшего с Френелем в процессе естественнонаучного исследования оптических явлений, усматривается сходство этого с написанным в философских книгах Канта.  Френель не мог видеть того, как изгибаются световые лучи возле края непрозрачного диска, но Френель видел проявление изгибания — светлое пятно в центре тени. Вещь-в-себе недоступна для зрения, но проявление доступно для зрения.  Органы чувств Френеля не могли воспринять изгибание лучей света, и представление об изгибании почерпано не из показаний органов чувств, а из мышления.  Вещь-в-себе доступна для умозрительного познания.  Познанное мышлением не могло быть подтверждено и доказано показаниями органов чувств. Френель не мог продемонстрировать изгибание, в условиях отсутствия проявления (светлого пятна в центре тени).   
Френель считал недостаточным иметь в своем распоряжении проявление.  Позади видимого проявления Френель искал сущность, но сущность оказалась чувственно-не-воспринимаемой, и поэтому понадобилась фантазия для понимания сущности. Во многих случаях, фантазия играет роль исходного пункта, и движение к завершающему пункту приводит к всестороннему и глубокому доказыванию правильности того, что первоначально было умозрительной фантазией.  Фантазия влияет на то, что считается объективным.  Мысленная фантазия (например, нафантазированное Пуассоном) влияет на то, что обнаруживается в окружающем мире при помощи органов чувств.
О видимом люди знают только то, что видят и мыслят, и не знают того, что не видят и не мыслят.  Незнаемое зависит от человеческой неспособности мыслить о незнаемом.
«Галилею пришлось убедиться, что в нашем чувственном опыте мы являемся более всего рабами традиционного образа мыслей…   Там, где непосредственное чувственное впечатление объединяется с интеллектуальной очевидностью, теоретику приходится выступать в парадоксальной роли критика вещей, а не мнений. Сомневаясь в любой форме очевидности…научный дух Нового времени освободился от всех очевидностей…для него исчезла обыденная истина чувственного «откровения», т.е. истина непосредственного факта…  …противоположность между эмпирическим «обобщением» и экспериментально-теоретическим подходом новой науки, ее предпосылка состоит в том, что то, что мы видим, может быть не главным… Теоретик не должен пассивно принимать (воспринимать) то, что демонстрируют ему окружающие предметы. Он должен… подвергать испытанию все непосредственно наличное, чтобы, исследуя возможное, открыть неявную действительность. …изобретение в действительности не происходящих, но теоретически возможных ситуаций, благодаря анализу которых понимается действительная ситуация, составляет основную черту экспериментального мышления Галилея… «Игра» коперниковского и кеплеровского воображения, дающие возможность представить предмет в иных условиях, во всех возможных условиях, следовательно, помыслить предмет без условий, т.е. так, как он есть сам по себе, оказывается фундаментальнейшим моментом теоретического познания»(Анатолий Валерианович Ахутин, «История принципов физического эксперимента», 1976 год).
Ахутин изложил, как Коперник, Галилей, Кеплер освободились от теоретической нагруженности фактов. Точнее, как старая теоретическая нагрузка была признана заблуждением, и она заменена на новую теоретическую нагрузку.
Птолемей ничего не знал о теоретической нагрузке фактов, но об этом хорошо знали Кузанец, Коперник и многие другие ученые. К сожалению, для Ленина теоретическая нагрузка фактов оказалась непонятной, и такой взгляд на факты был объявлен субъективным идеализмом.


Луна обращена к Земле одной и той же стороной.   Если бы Луна вращалась вокруг своей оси с периодом 24 часа или с другим периодом, или если бы было две луны, вращающихся вокруг собственных осей в противоположных направлениях, то тогда инквизиция не применяла бы пытки к Галилео Галилею.


При переходе луча света из одной прозрачной среды в другую среду падающий луч изламывается, давая начало лучу преломленному. Угол между падающим и преломленном лучами определяется свойствами двух сред, а также температурой, давлением, интенсивностью магнитного и электрического полей. После изобретения лазеров выяснилось, что угол зависит также от мощности светового луча, и зависимость приводит к поперечному сжатию лазерного луча (компонентами луча являются  электрическое поле и магнитное поле, и они воздействуют на среду так, что среда изменяет угол преломления, и измененный угол преломления сжимает луч света).  Эксперименты показали, что наблюдается эффект сужения лазерного луча, и луч приобретает форму очень тонкой постоянного поперечного сечения нити. Дальнейшие теоретические разработки показали, что нить не должна иметь постоянный поперечный размер, и что одни участки должны быть более широкими, а другие участки — более узкими. Однако в экспериментах не наблюдалась различная ширина самосжимающегося лазерного луча. Возникло противоречие между видимым и мыслимым. Фридрих Энгельс утверждал, что теория должна приспосабливаться к фактам, но не наоборот, и таким образом должно разрешаться противоречие. Представление должно сообразовываться с наблюдаемым предметом. Если бы исследователи лазерных лучей действовали в соответствии с теорией познания Энгельса, то тогда прежняя теория была бы отброшена, и произошла бы разработка новой теории, доказывающей правомерность наблюдаемых оптических процессов (лазерный луч наблюдаем как имеющий постоянное поперечное сечение). Но исследователи лазерных лучей пошли другим путем — они стали выискивать погрешности в проведении экспериментов, не позволяющие увидеть то, на что указывает представление. Эта борьба между предметом и представлением завершилась обнаружением того, что работающий лазер испускает нестабильные по мощности лучи, незначительно изменяющаяся мощность лучей сопровождается увеличением и уменьшением интенсивности магнитного и электрического полей, и, в свою очередь, происходит изменение угла преломление, в силу чего более широкие и более узкие участки  луча изменяют свое местоположение, происходит маскировка узких участков на фоне широких участков, и возникает иллюзия, что самосжавшийся луч имеет постоянное поперечное сечение, равное поперечному сечению более широкой части лазерного луча. Исследователи лазерных лучей имели возможность прислушаться к мнению Энгельса и теорию подстроить под опыт (т.е. посчитать теорию полуфиктивной и внести в нее изменения, приспосабливающие к опыту, и этим будет устранена полуфиктивность теории), или прислушаться к мнению Канта и опыт подстроить под теорию (т.е. посчитать опыт полуфиктивным и внести в него изменения, приспосабливающие к теории, и этим будет устранена полуфиктивность опыта).  Исследователи лазерных лучей выбрали второй путь,  и сделали так, что наблюдаемые экспериментальные данные (т.е. факты) сообразовывались с теоретическим представлением.
Наблюдаемой органами чувств постоянной величине поперечного сечения сжатого лазерного луча было отказано в существовании, и реально наблюдаемое признано заблуждением. Наблюдаемое потоплено в мире логических категорий. Погублена действительность наблюдаемого, состоящего в постоянной величине поперечного сечения сжатого лазерного луча.
Теоретическое осмысление видимых фактов привело к признанию иллюзорности видимых фактов (и к появлению новых фактов, отличающихся от старых фактов). Налицо теоретическая нагруженность фактов, в завуалированной форме излагавшаяся в философских книгах Иммануила Канта, Рихарда Авенариуса, Георга Гегеля.
Рихард Авенариус издавал научный журнал, в котором публиковал свои статьи о принципиальной координации.  Концепция принципиальной координации представляла собой один из вариантов гегелевского принципа «априорные предпосылки заставляют человека творить в своей голове представления о вещах таким образом, что сотворенное является таким, чем вещи собой не представляют, и окружающий мир человек сообразовывает с представлениями, совершенно отличными от форм действительного существования; изменение априорных предпосылок изменяет сообразуемый окружающий мир».  Фридрих Энгельс читал  журнал Авенариуса, скопировал из журнала точку зрения Авенариуса, и ее изложил в книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»:  «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания…обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем».
Одним из условий являются мысли, вертящиеся в голове исследователя.  Мысленное понимание лучей влияет на форму, в какой объективные лазерные лучи предстают перед взором.


Следует рассмотреть физиологические особенности человека, имеющие отношение к вопросу о теоретической нагруженности фактов. Сначала обратимся к истории и проанализируем концепцию французского исследователя семнадцатого века Рене Декарта: «Об изображениях, возникающих в нашем мозгу, необходимо указать:  дело заключается именно в том, что они дают сознанию возможность ощущать только раздельные качества предметов, которым они соответствует, а не в том, что они содержат в себе сходство с предметами».
Во времена Декарта большинство ученых придерживалось мнения, что органы чувств создают в сознании копии предметов. Однако Рене Декарт придерживался отличающейся точки зрения: органы чувств создают в сознании копии (отпечатки) лишь отдельных свойств предметов (тяжелое, легкое, гладкое, скользкое, горячее, упругое, пластичное, быстрое, темное, желтое, прозрачное, вытянутое по горизонтали, плоское, длинное, близкое, большое, низкое, сладкое, свистящее, тихое, зловонное, до того как, после того как), а образ предмета создает ум человека путем слияния в одно целое нескольких десятков или сотен этих отпечатков. В реальной вещи ее свойства объединены в целостность; воздействие вещи на органы чувств приводит к появлению разрозненных, нецелостных отпечатков; ум собирает в одну кучку разрозненное и создает целостное. Образ вещи есть комплекс ощущений (почти такое же говорил Эрнст Мах).
Декарт приводит такую иллюстрацию: слепой идет по дороге, ощупывая дорогу при помощи палки. Разве создают копию дороги ощущения слепого, получаемые через палку? Нет. Получаемые с помощью палки ощущения вызывают в голове отпечатки отдельных фрагментов дороги. Но ум определенным образом сортирует и перерабатывает отпечатки фрагментов, и в результате обработки и группировки возникает образ дороги.
А что говорят об ощущениях сейчас, 300 лет спустя? «В зрительную кору головного мозга поступает изображение, до этого как бы просеянное через множество сит: в одном задерживаются большие фрагменты картин, в следующем более мелкие фрагменты и так далее… Зрительная кора воспринимает и фрагменты, и их пространственные взаимоотношения, после чего из них формируется образ»(Демидов В.Е., «Как мы видим то, что мы видим», 1979 год). «Соматосенсорный анализатор обладает обширной кожной поверхностью порядка 2 квадратных метров и множеством рецепторов в толще кожи и тела. В нем имеется несколько качественно различных каналов чувствительности: осязание, направленное на определение характера поверхности путем соприкосновения, путем надавливания на поверхность определяется твердость предметов; вибрационное чувство; температурное чувство (отдельно тепловое и отдельно холодовое); сухожильные рецепторы, участвующие в определение веса предмета, их динамических свойств (если они движутся)… Рецептивные поля головного мозга — это результат интеграции ранее дифференцированных элементов. Объединение элементов приводит к формированию образа»(Кратин Ю.Г.,«Анализ сигналов мозгом», 1977 год).
Современные физиологические исследования во многом поддерживают воззрение Декарта. Так как отпечатки свойств соединяются в образ предмета не самим предметом, а человеческим мышлением, и поскольку разные люди имеют неодинаковое мышление, то у людей продуцируются различные образы (при воздействии на органы чувств одного и того же предмета). В 1610 году Галилей, наблюдая через телескоп за планетами, обнаружил, что Сатурн и некоторые другие планеты не является круглыми, как Марс или Венера; он заметил, что Сатурн имеет какие-то придатки, видимые по обе стороны планеты. Эти придатки Галилей назвал ушками. В 1633 году за Сатурном наблюдал Декарт, и он увидел, что по обе стороны планеты находятся две неподвижные планеты-спутники. Их Декарт назвал двумя сатурианскими лунами. В 1656 году Гюйгенс через телескоп увидел, что Сатурн окружен кольцом. Галилей, Декарт и Гюйгенс смотрели на одно, но видели разное (уши, две луны, кольцо).
«Увертка у Канта следующая: дух имеет некоторое познание априори, благодаря которому вещи являются ему такими, какими они ему являются. Следовательно, то обстоятельство, что мы воспринимаем вещи так, как мы их воспринимаем, есть наше творение. Ибо дух, живущий в нас, есть ни что иное, как божественный дух, и подобно тому как   дух божий создал мир из ничего, так и дух человеческий создает из вещей нечто такое, чем эти вещи сами по себе не являются»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.210).
Дух Галилея и дух Декарта создали из Сатурна с кольцом нечто такое, чем Сатурн не является: Сатурн с ушками и Сатурн с двумя Лунами. Галилей и Декарт так восприняли Сатурн с кольцом, и это было творением их духа (точнее, в такие неверные образы слились разрозненные отпечатки свойств, появившееся в процессе наблюдения за Сатурном; и за это ошибочное слияние ответственны связи между нервными клетками головного мозга, которые определили ту или иную связь между отпечатками отдельных свойств).
Слово «априори», которое имеется в  цитате, приведенной выше через абзац, нужно понимать как «предшествование»  способа связывания (через нервные клетки) отпечатков по отношению к времени  воздействия предмета на органы чувств.  Другими словами, имеются предшествующие (априорные) связи между нервными клетками, и эти связи (совместно с отпечатками, появившимися позже возникновения связи нервных клеток) участвуют в творении образов предметов. Поскольку связь не дается предметами, а производится мозгом, то дух человеческий создает такие образы, которые отличаются от предметов (предмет — Сатурн с кольцом, произведенный мозгом образ — Сатурн с ушками, Сатурн с двумя Лунами).
«Не предмет имеет в себе соединение, которое могло бы быть заимствовано из него путем восприятия»(И.Кант). Не Сатурн имеет в себе соединение; независимо от Сатурна в головах трех астрономов произошло соединение отдельных качеств, и в результате различного соединения появились три представления о форме Сатурна.  С одной стороны, Сатурн не зависит от мышления людей, с другой стороны, мышление людей не зависит от Сатурна, и независимость мышления привела к тому, что возникли три различных представления о форме Сатурна: Сатурн с ушками, Сатурн с двумя Лунами, Сатурн с кольцом.
В.И.Ленин:  «Судите теперь о смелости заявлений Богданова, будто в философии Маха абсолютно нет места для свободы воли». 
Конечно, в философии Маха и в философии Канта есть место для свободы воли, и она проявлялась в том, что Галилей своим волевым усилием создал в своей голове представление о Сатурне с ушками, а Декарт — представление о Сатурне с двумя Лунами. Как установил И.Кант, душа действует на себя своею собственной деятельностью. И  человеческая душа создает из вещей нечто такое, как указано в книге «Материализм и эмпириокритицизм», чем эти вещи сами по себе не являются.
Вещь — наличие непроницаемой оболочки у каждой нервной клетки, не допускающей выход или вход внутрь клетки жидкости, содержащейся в соседней нервной клетке. Дух Камилло Гольджи создал из прочной оболочки то, чем оболочка не является — оболочку с отверстиями, через которые проникает внутриклеточная жидкость. Вещь — проникновение малярийных паразитов в тело человека через укус комара.  Дух Патрика Мэнсона создал нечто, чем проникновение через укус не является — люди пьют воду с упавшими в воду  мертвыми комарами, в желудках которых находятся малярийные паразиты. Вещь — вес в 240 атомных единиц, присущий урану. Дух создал из 240 единиц нечто такое, чем эти 240 единиц не являются — 120 атомных единиц. Вещь — неизменяющаяся длина волны рентгеновский лучей. Дух создал нечто такое, чем неизменяющаяся длина волны не является — изменяющуюся длину волны рентгеновских лучей.
Как было ранее сказано, связь между образами предметов дается не предметами, а мозгом. Аналогичное можно сказать и о связывании образов в более крупные абстрактные образования. Почти полная независимость связи от окружающего мира приводит к возникновению таких представлений о процессах, какими эти процессы сами по себе не являются.
Убедиться в этом можно, прочитав сочинение Маркса «Капитал». Карл Маркс анализировал экономическую теорию Рикардо, и при этом Маркс написал о снижении цены на хлеб при больших урожаях и связанным с этим разорением крестьянства: «урожайные годы — несчастье». Через несколько сотен страниц основоположник марксизма стал разбирать экономическую теорию Ганиля, и при этом Маркс сказал совершенно противоположное. Ганиль пишет: «Если вследствие обилия хлеба понизится его стоимость, то уменьшится богатство земледельцев». Маркс опровергает Ганиля: «Земледельцы в этом случае богачи». Когда Маркс рассматривал теорию  Рикардо, то представление Маркса состояло в том, что при больших урожаях земледельцы разоряются. Когда же Маркс перешел к критике теории Ганиля, то представление Маркса состояло в том, что при больших урожаях земледельцы обогащаются.
Два раза Карл Маркс имел дело с одним и тем же, — ценообразованием в сельском хозяйстве и доходностью сельского хозяйства, — но каждый раз нервные клетки мозга соединялись по-разному, создав разные ряды связанных образов, и поэтому появились два противоположных, взаимоисключающих представления: уменьшение и увеличение богатства крестьян при больших урожаях (и при равных прочих условиях).
Карл Маркс доказал правоту Иммануила Канта: дух Маркса создал из уменьшения богатства земледельцев нечто такое, чем уменьшение не является.
Ганс Клейнпетер был прав, когда говорил о несвязанности мышления внешними обстоятельствами.    Маркс продемонстрировал, как его, Карла Маркса, мышление не связано с внешними обстоятельствами (с уменьшением благосостояния крестьян при больших урожаях, в тех экономических условиях, в которых находились крестьяне во время жизни Ганиля).


В июне 1919 году «суд чести», собравшийся на кафедре геологии Коллеж де Франс, объявил одного из своих коллег, Жака Депра, виновным в фальсификации. Специалист в геологии южного Китая и северного Вьетнама, он собрал между 1909 и 1916 годами впечатляющую коллекцию ископаемых. В 1917 году его ближайший соратник  Анри Мансуи заявил, что Депра добавил в свою коллекцию, собранную в Китае и Вьетнаме, ископаемые европейского происхождения. Суть обвинительной аргументации сводилась к тому, что некоторые трилобиты в коллекции Депра имели древний «европейский» возраст, в то время как  теория, существовавшая на тот момент, требовала от азиатских трилобитов быть более молодыми. Знания, доступные в ту эпоху, не позволяли объяснить обнаружение в Азии «древних» трилобитов.  Депра не оставалось ничего другого, как повторять, что он не совершал подлога и действительно нашел эти образцы во время экспедиции. В отсутствии убедительных теоретических доводов он мог ссылаться лишь на свою безупречную репутацию. Ему было отказано в прежней должности, его исключили из Геологического общества,  и Депра провел остаток жизни за написанием романов. Эта давнишняя история интересна потому, что честь Депра была  восстановлена. Оказывается, в течение последних  лет геологи констатировали присутствие в Азии множества трилобитов того же «древнего» вида, что нашел в свое время Депра. То, что казалось невозможным в 1919 году, является  реальным сегодня благодаря теории тектонических плит, согласно которой 400-500 миллионов лет назад юго-восточная Азия и южная Европа располагались гораздо ближе друг к другу, чем на сегодняшний день, что и объясняет сходство ископаемых. На основании этого исторического исследования Французское геологическое общество 10 июня 1991 года посмертно восстановило Депра в научном звании.
Факты, раздобытые Депра, оценивались в 1919 году с позиции теории.

Глава 20.  Бог наказывает, отнимая разум у человека и вручая ему практический критерий истинности


В философском сочинении «Письма об изучении природы» Александр Иванович Герцен написал: «Логический процесс есть единственное средство человеческого понимания; природа не заключает в себе всего смысла своего — в этом ее отличительный характер; именно мышление и дополняет его».
По Герцену, природа не полностью отражается в ощущениях и представлениях о природе; как правило, смысл не отражается. Отраженное нуждается в дополнении, источником которого является логико-мыслительный процесс, и этот источник производит смысл.
В истории науки встречаются случаи, когда математические операции создают контуры идеальной модели, и при этом неизвестен физический смысл идеальной модели. В связи с осознанием отсутствия физического смысла, предпринимаются мыслительные усилия и экспериментальные действия для подбора физического смысла и его вталкивания внутрь контура идеальной модели. Процесс подбора выражается словами: придать физический смысл. Советский философ Э.М.Чудинов несколько неожиданно сформулировал эту проблему: ученые пытаются понять объективное содержание создаваемых ими теорий.
Советский академик Абрам Федорович Иоффе рассказывал об одном эпизоде своей научной деятельности: «Формальную теорию решеток Борна я старался заполнить физическим содержанием».
В процессе построения электродинамической теории  Джеймс Максвелл на одном из начальных этапов получил уравнения поля, весьма близкие к современной математической схеме описания электромагнитных явлений. Однако в тот конкретный момент времени  он не смог внести физический смысл в математические выражения, входящим в состав формул. В силу неспособности вогнать физический смысл, Максвелл был вынужден прекратить математическую обработку полученных формул, и перейти к другим математическим вычислениям. Через несколько лет он снова вернулся к первоначальным математическим структурам, но на этот раз Максвелл смог догадаться о физическом содержании, которое можно  вогнать в формулы.  Максвелл действовал в соответствии с точкой зрения Канта и точкой зрения Герцена: «человек изобретает смысл и влагает в природное явление физический смысл природного явления».
В 1878 году Хендрик Лоренц создал так называемую молекулярно-зарядную теорию. Лоренц исходит из того, что все молекулы любого тела состоят из частиц, заряженных электричеством. Электрические заряды равны по величине и противоположны по знаку. Хендрик Лоренц смог объяснить (исходя из теории Максвелла и из гантелеобразных молекул, концы которых заряжены противоположным электричеством) физический смысл трех математических величин, ранее введенных в физику из экспериментальных данных: диэлектрической постоянной, магнитной проницаемости, теплопроводности.  Дотошный читатель поймет, что до 1878 года  эти математические величины имели пустоту вместо физического смысла.
19 октября 1900 года Макс Планк сообщил на Берлинской конференции физиков, что он  разработал математическую формулу, описывающую распространение тепла от  нагретого предмета. В тот день Планку не был известен физический смысл формулы, и он на протяжении 25 дней сосредоточенно размышлял над тем, что могут означать математические символы. 25 дней математические формулы не имели физического смысла. 14 декабря Планк сделал доклад берлинским физикам о своей догадке относительно физического смысла математической формулы. 
Огюстен Френель подставлял в формулы, характеризующие  движение световых лучей,  такие реально наблюдаемые углы между лучом света и гранью прозрачного тела, что формулы давали мнимый результат, на первый взгляд, не соответствующий никаким физическим процессам. Поскольку математические результаты имели мнимый характер, то они не могли сообщить Френелю о природных процессах. Поэтому Френелю пришлось напрячь свою фантазию, и из своего ума вывести представление о процессе, из которого логически вытекали бы ранее обнаруженные мнимые математические результаты.  Френель на пустом месте нафантазировал представление о способности света изменять свою фазу при отражении от грани прозрачного предмета. В тот момент времени, когда Френель придумал представление, оно не опиралось ни на экспериментальные факты, ни на формулы. Френель подобрал физический смысл для математических формул.  Огюстен Френель действовал так, как советовали действовать Кант и Герцен: «человек изобретает смысл и влагает в природу физический смысл природы».
Экспериментаторы направили поток  электронов на пары ртути, задавая электронам различную скорость. При малой скорости электронов ничего не происходило;  постепенное увеличение скорости электронов выявило, что при некоторой пороговой скорости пары ртути начинали светиться, выдавая определенный спектр. Подобным экспериментам с облучением постепенно ускоряющимися электрона были подвергнуты многие химические элементы,  нагретые до различных высоких температур, и было собрано большое количество опытных данных, связанных со скоростью электронов, вызывающих свечение, и разновидностями спектров, зависимых от температуры.  Гейзенберг и Шредингер разработали отличающиеся друг от друга  математические формулы, описывающие выявленные экспериментальные данные.   Первоначально математические формулы не обладали понятным физическим смыслом, но потом две группы математических формул были объединены в одно целое, и в них был вложен физический смысл, состоящий в движении электронов вокруг атомного ядра, переходе электронов на более высокие энергетические орбиты при подведении извне энергии и переход на более низкие орбиты с одновременным излучением света, утраты некоторой части электронов при чрезмерном подведении энергии.
Эмпирические данные обрабатываются при помощи математических операций, и появляются математические конструкции, описывающие поверхностные закономерности исследуемого природного явления. Математические конструкции не могут считаться истинным или действительным,  без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе. В силу этого, естествоиспытатели с помощью своего мышления выискивают физический смысл (выходящий за пределы эмпирических данных) математических конструкций, и таким образом получается обоснование для наличия определенных формул в математической конструкции.
После того, как физический смысл вставлен в математическую конструкцию, среди естествоиспытателей вспыхивают споры по  вопросам: произволен или не произволен изобретенный смысл?  Можно ли эмпирические данные и математические конструкции считать достаточным доказательством правильности физического смысла, или такое доказательство нельзя считать достаточным?  Признавать или отрицать  утверждение о мирном сосуществовании эмпирических данных и физического смысла?


На страницах 306, 316, 324-327 своей философской книги В.И.Ленин критиковал естествоиспытателей-феноменалистов, уверенных в успешном использовании математических формулировок, без вкладывания в них физического смысла. Широкомасштабное применение продуктов человеческого ума, каковыми являются математические формулы, навязывает ошибочное мнение о том, что наука может отказаться от изучения материально-физических процессов в природе,  и тем не менее приносить пользу человечеству.
Ленин загнал идеалистов в тупик: когда идеалисты отказывались вставлять физический смысл в математические формулы, то Ленин обвинял в самоуверенных и бессмысленных попытках обойтись без материи и без материализма, посредством подмены материи математическими формулами; когда идеалисты занимались внедрением физического смысла в математические формулы, то Ленин обвинял их в реакционных поползновениях, направленных на реализацию кантианского принципа «человек производит измышления и всучивает природе свои измышления».
В.И.Ленин критиковал идеалистов как за рассматривание математических операций изолированно от материальных процессов (созданием идеальных математических представлений, из которых изъяты материальные процессы), так и за рассматривание движения изолированно от материи (созданием идеального представления о движении, без учета мысленно исключенной материи).  По мнению Ленина, естествоиспытателям нельзя мысленно отвлекаться от материи и материальных природных процессов, ибо это заманивает в ловчую яму идеализма.
В следующей главе рассказывается о связи между достоверностью науки и отказом вставлять физический смысл в математические формулы. Математические формулы правильны, и выход за рамки математических формул есть выход за рамки правильного.


«Что ставила новая философия в упрек физико-химическим и математическим наукам? Что они — произвольный символ, созданный для практических потребностей, но не познания; физико-химические науки позволяют нам действовать, но не знать»(высказывание французского ученого Абеля Рея цитируется по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.500). «Физико-химические науки находятся в кризисе, который оставляет за ними исключительно ценность технически полезных советов, но отнимает у них значение с точки зрения познания природы»(слова Абеля Рея цитируются по книге В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18,  с.270).
Что ставилось в упрек физической науке? Физика упрекалась  в том, что ложные теории предоставляют возможность правильно действовать.  В шестнадцатом и семнадцатом веках алхимики и химики встречались с выделением газа при взаимодействии металлов и кислот, и в 1766 году Генри Кавендиш, с младых ногтей приученный к флогистонной теории, принялся за тщательное изучение упомянутого газа. От его наблюдательного взгляда не скрылось свойство газа сгорать с выделением большого количества теплоты. Это было воспринято Кавендишем как обнаружение флогистона, так как свойство сгорать с большой отдачей тепла было охарактеризовано в трактате Георга Штеля как свойство флогистона. В 1783 году Антуан Лавуазье поставил опыты по сжиганию газа, обнаруженного Кавендишем, в присутствии газа, обнаруженного Джозефом Пристли, и выяснилось — два газа соединяются и из них получается водяной пар. Обнаруженный Кавендишем газ считался флогистоном; поскольку сжигание газа вызывало появление водяного пара, то этот газ был переименован из флогистона в «рождающий воду» — водород. Получается, что при горении происходит соединение, а не разъединение, как настаивает флогистонная теория. Ученые отреклись от флогистонной теории.  Основываясь на флогистонной теории, ученые восемнадцатого века сделали ряд важнейших открытий, в том числе были открыты газы азот, хлор, кислород (газ, обнаруженный Джозефом Пристли), водород (газ, обнаруженный Генри Кавендишем). Открытие азота, хлора, кислорода и водорода, и их использование принесло значительную пользу человечеству. Знание в форме флогистонной теории принесло пользу, хотя это знание было неправильным. Другой случай: при помощи эфирной теории австрийский ученый Христиан Допплер в 1842 году предсказал существование такого физического явления, как изменение частоты света (превращение желтого цвета в оранжевый цвет при быстром движении источника желтого цвета, например, при быстром отдалении кометы). А.А. Белопольский в 1900 году экспериментально подтвердил изменение частоты света.  Сейчас при помощи доплеровского смещения частоты аэродромные радиолокаторы определяют скорость самолетов. Эфирная теория помогла людям в такой практически полезной деятельности, как измерение скорости радиолокаторами. Помогла теория, которую сейчас почти все ученые считают ошибочной.
Ошибочные теории успешно применяются на практике, содействуя созданию технических устройств, приносящих пользу. Значит, Ленин был неправ, когда заявил: «Познание может быть полезным в практике человека лишь тогда, когда оно отражает объективную истину»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142). «Практикой доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»(Ленин В.И., «Философские тетради», ПСС, т. 29, с. 173). Это не так. Полезным в практике может быть и необъективное мнение.  Правильность понятий о флогистоне и эфире не может быть доказана полезностью практического применения того, при обнаружении чего использовались понятия о флогистоне и теплороде.
В 1628 году англичанин Уильям Гарвей издал книгу о движении крови по венам и артериям.  Открытые Гарвеем принципы кровообращения, пересказанные  упрощенно, выглядят так: 1) печень вырабатывает относительно небольшое количество крови, 2) сердце, работая как насос, перекачивает через себя такое количество крови, которое в сотни и тысячи раз превышает количество крови, вырабатываемое печенью, 3) кровь по венам двигается по направлению к сердцу. Все лондонские врачи, ознакомившись с книгой, выразили несогласие с принципами Гарвея, так как принципы вступали в противоречие с общепризнанными принципами: 1) печень вырабатывает большое количество крови, 2) сердце, работая как насос, перекачивает через себя количество крови,  равно количеству выработанной печенью крови, 3) кровь по венам двигается по направлению от сердца, разнося питательные вещества по всему телу.  Общепризнанные принципы подтверждались тем, что на их основе медики давали лекарства больным, делали операции, и здоровье многих пациентов улучшалось. Лондонские врачи объявили Гарвея невеждой, легкомысленно не обращающего внимание на факты выздоровления больных, подтверждающие общепризнанные принципы движения крови. Вскоре к травле Гарвея присоединились провинциальные английские врачи и парижская Академия наук. В Англии, Франции, Испании написаны сотни трактатов, опровергающих принципы Гарвея. Ставились театральные спектакли, высмеивающие  некомпетентность Гарвея. После того, как Гарвей был объявлен сумасшедшим, его материальное положение ухудшилось из-за существенного уменьшения пациентов, обращавшихся к нему за медицинской помощью. Через десять лет после издания книги, некоторые врачи Италии и Германии признали правильность принципов кровообращения Гарвея. Через двенадцать лет и голландские врачи убедились в правильности принципов. Затем в Англии и Франции началось признание принципов Гарвея. Наиболее убежденными оппонентами оказались врачеватели Испании, которые только через 70 лет после издании книги согласились считать правильными принципы Гарвея. Такой длительный срок для признания ошибочности общепризнанных принципов движения крови через печень и сердце объясняется тем, что общепризнанные принципы подтверждались практическими успехами при лечении больных на основании знаний, даваемых общепризнанными принципами.
«Мышление правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служит практика, эксперимент, индустрия»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.176). Нет. Практика не смогла добросовестно выполнить функцию критерия. Практическая польза (выздоровление) от рекомендаций врачей и хирургических операций не подтвердила правильность принципов кровообращения, созданных мышлением лекарей до Гарвея. Знание о равенстве количества крови, вырабатываемой печенью, и перекачиваемой через сердце крови, не было почерпнуто из действительности.
«Материалистическая теория, теория отражения предметов мыслью, изложена здесь с полнейшей ясностью: вне нас существуют вещи. Наши восприятия и представления — образы их. Проверка этих образов, отделение истинных от ложных дается практикой»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.110). 
Если практика разделяет истинное и ложное, то почему тогда практика не помогла Штелю и Карно придти к выводу о ложности флогистонной теории и теплородной теории? 
В последней четверти восемнадцатого века братья Жозеф и Этьен Монгольфье проводили опыты с воздухоплавательными машинами, наполненными горячим дымом. Обнаружив явление (подъем воздушных шаров высоко в небо), братья принялись объяснять его. Они раскрыли такую сущность: сила, заставляющая шар подниматься вверх, возникает благодаря свойству заряженных электричеством тел отталкиваться друг от друга. Заряженный воздушный шар отталкивается от заряженной земли. Дабы посильнее зарядить электричеством воздушные шары, братья Монгольфье заполняли их дымом от горящей шерсти и сырой соломы, потому что дым от их сгорания в наибольшей степени заряжался электричеством.  В 1785 году ученый Бенедикт Соссюр исследовал характеристики горячего дыма, находящегося внутри воздушного шара, и пришел к выводу, что подъемная сила вызвана не электрическим зарядом, а уменьшением плотности воздуха при нагревании, что действительная подъемная сила не такова, как она представлялась братьям Монгольфье.
«Господство над природой, проявляющееся в практике, есть результат объективно-верного отражения в голове человека явлений и процессов природы»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.198).  К этому результату может привести и субъективно-ошибочное отражение в голове человека.  Практический критерий истинности не в состоянии изгнать ошибки из человеческих представлений о природе (не в состоянии изгнать до 1785 года ошибки из представления братьев Монгольфье о подъемной силе), и представления из-за ошибок не соответствуют природе.  Практика не показала братьям Монгольфье, что они обладают ошибочным объяснением подъемной силы.
Много раз случалось, когда практика доказывала правильность теорий, которые впоследствии оказавались ошибочными. Но Ленин предпочел сделать вид, что такого нет. Почему Ленин замалчивал эту гносеологическую проблему? Ответ может подсказать ленинское суждение: кто не видит в представлениях верного снимка с объективной реальности, тот открывает дверь для поповщины, расчищает дорогу для нее. Это суждение можно понимать так: если признать, что ученые при создании теорий допускают ошибки, то тогда нельзя с доверием относится как к самой науке, так и к выдвигаемых наукой аргументам, опровергающим религиозные постулаты. Наука теряет воспитательную атеистическую ценность. Стремясь иметь в своем распоряжении достоверное, народные массы могут отойти от недостоверной науки и примкнуть к тому, что объявляет себя достоверным — религиозным догматам. Такое положение является недопустимым. Ленин выбрал такой путь: в конкурентной борьбе в аспекте достоверности наука должна превзойти религиозные догматы. Для этого надо положить конец ослаблению науки, возвысить ее, и придать ей достоверность. Воплощая это в жизнь, Ленин создает свою собственную  науку, отрицающую то, что ошибочные теории приносят практическую пользу, что практика сталкивается со значительными трудностями при попытке найти различие между ошибочными теориями и неошибочными теориями.
Наука должна быть возвышена, чтобы одержать в конкурентной борьбе победу над религией. Возвеличивает ли конкретный исследователь правильность науки, или исследователь сеет недоверие к науке, в этом суть применения принципа партийности в философии. Материалист — это тот,  «кто видит в критерии практики подтверждение объективной истины»(с.189).  Враг науки и материализма — это тот, кто обосновывает сомнительность физики, химии и других естественных наук, используя различные аргументы, в том числе связанные с практическим критерием истинности.  «Шатание мысли в вопросе об объективности физики — в этом суть модного "физического" идеализма», «Кризис современной физики состоит в отступлении ее от прямого, решительного и бесповоротного признания объективной ценности ее теорий»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.324-325).  Сеять недоверие к науке и практическому критерию истинности — значит содействовать теологии. «Реакционнейшая идеалистическая философия с определенно фидеистическими выводами сразу ухватилась за  теорию... Представитель этой философии Леруа (Le Roy) рассуждал так: истины науки суть условные знаки, символы; вы отбросили нелепые, «метафизические» претензии на познание объективной реальности; будьте же логичны и согласитесь с нами, что наука имеет только практическое значение для одной области человеческих действий, а религия имеет не менее действительное значение, чем наука, для другой области действий; отрицать теологию «символическая», махистская наука не имеет права»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.308). 
«…Это вполне материалистическая и только материалистическая теория познания, ибо другие точки зрения и махизм в особенности отрицают объективное, т. е. не зависящее от человека и человечества значение критерия практики» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.317).
  Ленин полагал, что человек, желающий стать материалистом, должен принудить самого себя к тому, чтобы стать убежденным в независимости от человека и человечества результата применения критерия практики, т.е. приобрести убежденность в отсутствии у критерия практики относительного характера;  если человек не сможет принудить самого себя к вышеуказанному, то этот человек скатывается к махистской точки зрения и признает относительный характер критерия практики (т.е. этот человек считает неадекватным, зависящим от человека, результат применения критерия практики, как это имело место с теоретическими разработками братьев Монгольфье, которые первоначально были подтверждены практическим полетом на воздушном шаре, но затем оказалось, что практический критерий истинности гроша ломанного не стоит).
Согласно представлениям Ленина, книги по философии подразделяются на правильные и реакционные. В правильных философских книгах пишется о том, что практический критерий истинности имеет большое положительное влияние на установление научной истины, а в реакционных — происходит принижение роли практического критерия истинности,  и он считается не справляющимся с функцией опознания истины.
Информация разделяется на четыре разновидности — ложная, истинная, вредная, полезная. В.И.Ленин проанализировал информацию о критерии истинности,  который якобы не способен различить правильное и ложное знание, и пришел к выводу о вредности скептического отношения к практическому критерию истинности. По этой причине Ленин занялся идеологической борьбой против прагматизма и эмпириокритицизма, настаивающих на неполноценности практического критерия истинности.
В.И.Ленин:  «Герман Коген старается завербовать себе в союзники знаменитого физика Генриха Герца. Герц наш, он кантианец… Герц наш, он махист, — спорит махист Клейнпетер, — ибо у Герца проглядывает «тот же субъективистский взгляд, как и у Маха, на сущность наших понятий». Этот курьезный спор о том, чей Герц, дает хороший образчик того, как идеалистические философы ловят малейшую ошибку, малейшую неясность в выражении у знаменитых естествоиспытателей, чтобы оправдать свою подновленную защиту фидеизма. На самом деле, философское введение Г. Герца к его «Механике» показывает обычную точку зрения естествоиспытателя,  напуганного профессорским воем против «метафизики» материализма»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС,  т.18, с.301).
Профессорский вой по поводу относительного характера, а не абсолютного характера практического критерия истинности, привел Герца к взгляду, согласно которому практический критерий бессилен провести границу между реалистичным и произвольным, но это не мешает достигнуть успехов в практическом применении — «Логические неясности, возбуждающие в нас сомнение в надежности основ, тем не менее не помешали ни одному из тех многочисленных успехов, которых сумела достигнуть теоретическая механика в своем применении… они ограничиваются несущественными чертами, т.е. тем, что мы сами произвольно привнесли в то существенное содержание, которое дано нам природой… отсутствует строго проведенная граница между тем, чему мы обязаны в сотворении картины мира, —  логической необходимости, опыту и нашему произволу»(Генрих Герц, «Три картины мира»).
Герц говорит о наличии в теориях логической неясности, которая возбуждает сомнение в правильности теорий, и одновременно с этим сомнительные теории, применяемые на практике, содействуют практическому успеху. Естествоиспытатели неосознанно привносят в теории нечто произвольное, и нет способа провести границу между привнесенным, имеющим произвольный характер, и действительным, данным природой.
Точка зрения Герца имеет сходство с теми точками зрения, которых Ленин называл идеалистическим и против которых вел неустанную идеологическую борьбу.
Генрих Герц рассуждал о том, что вызывающие сомнения логические неясности принадлежат к несущественным чертам теоретизирования. Вопрос о несущественных и существенных сторонах теоретизирования рассматривается в следующей 21-й главе, в том месте, где идет речь о так называемом «авансовом доверии».


Профессорский вой по поводу относительного характера, а не абсолютного характера практического критерия истинности, должен быть опровергнут, считал В.И.Ленин. Относительный характер практического критерия истинности является препятствием, но вера в правильность содержания теоретизирования способна преодолеть препятствие.
На странице 295 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин указывает на то, что в физике имеется два направления. Одно направление, названное Лениным правильным и материалистическим, признает великую доказательную силу критерия практики, и поэтому абстрактные теории, успешно прошедшие проверку, должны считаться верно отражающими объективную реальность. Объективная реальность признается таковой, каково изображение в абстрактной теории.  Другое направление в физике, названное Лениным реакционным и спиритуалистическим, отказывается признать доказательную силу критерия практики, и поэтому абстрактно-теоретические построения, успешно прошедшие проверку практикой, признаются условными символами, или эмпириосимволами, не соответствующими объективной реальности.


Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в их изображение  прокрадывается традиционное толкование этих фактов»(«Диалектика природы»).
В одном случае из тысячи, практика подтверждает правильность теории, в основу которой положен неправильно изображенный факт. И возникает иллюзия бесспорности. Через несколько лет или десятилетий выясняется, что факт имел неправильное изображение, и теория выкидывается на мусорку истории. Практика не способна выявить ошибочность каждого неправильно изображенного факта, в тот период времени, когда  неправильно изображенный факт включен в теорию.
«…была построена первая паровая машина, первый прибор для превращения теплоты в действительно полезное механическое движение. Паровая машина была первым действительно интернациональным открытием, и факт этот в свою очередь свидетельствует об огромном историческом прогрессе. Паровую машину изобрел француз Папин, но в Германии. Немец Лейбниц, рассыпая вокруг себя, как всегда, гениальные идеи без заботы о том, припишут ли заслугу этого ему или другим, подсказал ему основную идею этой машины — применение цилиндра и поршня. Вскоре после этого англичане Сэвери и Ньюкомен придумали подобные же машины;  их земляк Уатт, введя отдельный конденсатор, придал паровой машине в принципе ее современный вид. Круговорот открытий в этой области закончился: удалось достигнуть превращения теплоты в механическое движение. Все дальнейшее было только улучшением деталей. Итак, практика по-своему решила вопрос об отношениях между механическим движением и теплотой. Она сперва превратила первое во вторую, а затем вторую в первое. Но какова была при этом роль теории? Физики этим почти  не интересовались; с таким же равнодушием относились они в течение всего XVIII в. и первых десятилетий XIX в. к паровой машине. В большинстве случаев они ограничивались простым регистрированием фактов. Наконец в двадцатых годах Сади Карно заинтересовался этим вопросом и разработал его очень искусным образом, так что вычисления его  сохранили свое значение и до нынешнего дня. Он добрался почти до сути дела; окончательно решить вопрос ему помешало не отсутствие фактического материала, а предвзятая ложная теория…» (Фридрих Энгельс, «Диалектика природы»).
У Энгельса нет сомнений в том, что успехи в практическом двигателестроении не доказывают правильность теплородной теории, создавшей условия для стремительного развития двигателестроения. Энгельс констатирует: ложная теория и успешное двигателестроение идут рука об руку. 
Похожую мысль высказывал Рене Декарт.   Он прямо говорил, что его теоретические построения неверны, однако из них можно вывести полезные следствия.
Когда В.И.Ленин собирал подготовительные материалы для книги «Материализм и эмпириокритицизм» и конспектировал сочинения Фридриха Энгельса, то Ленин из-за невнимательности пропустил абзац про двигателестроение и про физика Сади Карно. Для Ленина осталось тайной, что философские взгляды прагматистов и других идеалистов близки к философским взглядам Энгельса.
«Для материалиста "успех" человеческой практики доказывает соответствие наших представлений с объективной природой вещей»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142).  Сади Карно достиг больших успехов в конструировании паровых двигателей, но успехи не доказали соответствие теплородных представлений с природой, в которой нет теплорода.
В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс высказал свою точку зрения об успехах промышленной и иной  практики в сфере электричества:  «Несмотря на то, что за последние полвека электричество все больше и больше становится на службу человеческой промышленности, оно является именно той формой движения, насчет существа которой царит еще величайшая неясность. В учении  об электричестве мы имеем перед собой хаотическую массу старых, ненадежных, ни подтвержденных окончательно, ни опровергнутых окончательно экспериментов, какое-то неуверенное топтание во мраке, плохо связанные друг с другом исследования и опыты многих отдельных ученых, атакующих неизвестную область врассыпную».
«Это именно такой вымученный профессорский идеализм, когда критерий практики, отделяющей для всех и каждого иллюзию от действительности…» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.142). 
Энгельс не относится к категории «всех и каждого».  Для Энгельса критерий практики не отделяет иллюзии от действительности — Фридрих Энгельс четко сформулировал, что Карно не смог отделить иллюзию от действительности, хотя Карно занимался вполне практической работой.  Энгельс признавал, что практическая работа Сади Карно не способствовала избавлению от иллюзий относительно теплорода.  Многочисленные практические факты, которыми располагали Карно и Штель, не могли подсказать им, что они руководствуются ложной теорией теплорода и ложной теорией флогистона.
Практические успехи, достигаемые использованием рентгеновских установок, не доказывают правильность представлений ученых о таком свойстве лучей, как изменяющаяся длина волны рентгеновских лучей. В 1908-1909 годах, когда Ленин писал книгу «Материализм и эмпириокритицизм»,  ученые придерживались ошибочного, необъективного взгляда на длину волны рентгеновских лучей. Избавление от ошибочного взгляда произошло через три года после опубликования ленинской книги.
Джон Бернал в книге  «Наука в истории общества» излагает свою точку зрения на роль в развитии науки того, что Энгельс обозначил словами «эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты», словами относительно предвзятой теории о теплороде, которая считалась обоснованной и на которую опирался Сади Карно при разработке паровых двигателей.  Бернал рассказывает, что  очень часто про достижения науки говорят, что они проверены  практикой, и  имеют прочное обоснование экспериментально установленными фактами.  Джон Бернал высказал убежденность, что такой взгляд погубит науку. Бернал указывает на последствия такого восприятия практики и экспериментов: «Очень часто, когда научные законы и теории завоюют всеобщее признание, они становятся помехой для научного открытия. Наибольшая трудность открытия заключается не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в ломке традиционных идей при их толковании. С тех пор, как Коперник доказал вращение Земли, а Гарвей — наличие кровообращения, и до того момента, когда Эйнштейн уничтожил старую теорию об эфире, а Планк постулировал квант действия, реальная борьба в науке была направлена не столько на постижение тайн природы, сколько на ломку установившихся идей, хотя бы они в свое время и способствовали развитию науки».
Характерной особенностью точки зрения Джона Бернала является признание положительного значения толкования фактов, — именно тех толкований, которые  отброшены и заменены на иные толкования.
Имеющееся знание о природе удовлетворяет стремление людей к получению практической пользы и обеспечивает впечатляющие технические достижения, и одновременно с этим происходит научный кризис — некоторой части знаний отказано в существовании, и некоторая часть знаний исчезает почти бесследно, неся на себе клеймо «ложное».
Нужно дальше развивать науку и добиваться появления новых теорий; новые теории, хотя бы они и будут ошибочными, расширят рецептурное знание и приведут к новым техническим достижениям.
Фридрих Энгельс: «Конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления вполне объясняет ту безграничную путаницу, которая господствует теперь в теоретическом естествознании и одинаково приводит в отчаяние как учителей, так и учеников, как писателей, так и читателей.  Итак, точное представление о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества, может быть получено только диалектическим путем, при постоянном внимании к общему взаимодействию между возникновением и исчезновением, между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» («Развитие социализма от утопии к науке», Сочинения, том 20, с.23).
Вероятнее всего,  под достигнутыми  результатами Энгельс подразумевал способность естествоиспытателей использовать недавно открытые способы технического воздействия на природные явление, приводящие к значительным практическим успехам, а под конфликтом Энгельс подразумевал противоречие между указанным значительным прогрессом и несовершенным способом мышления, который, с одной стороны, обеспечивает технический и практический прогресс, но с другой стороны, впадает в заблуждения. Можно сделать правдоподобное предположение, что высказывание Фридриха Энгельс стало основой, из которой выросло мнение Абеля Рея о том, что наука дает советы, позволяющие правильно действовать в природе, и одновременно с этим наука вырабатывает запутанные и крайне сомнительные объяснения относительно природных явлений.
Когда философы-идеалисты говорят «теории удобны», то подразумевается, что теории содержат в себе ошибки, и наличие ошибок не препятствует теориям быть удобными и приносить пользу. Когда философы-материалисты говорят «теории удобны», то подразумевается, что удобство является проявлением отсутствия ошибок в теориях. Выражение «теории удобны» обсуждалось В.И.Лениным на страницах 190, 278, 290-291, 302, 314, 318-319, 331, 376  его философской книги.
Результат применения практического критерия истинности философы-идеалисты разделяют на две категории — ложные теории, и теории с неявной ложностью. У философов-материалистов иные две категории — ложные теории, и теории  с доказанной истинностью.


Тот или иной прагматист брал чистый лист бумаги, перо, и писал о практическом критерии истинности. Затем это относилось в типографию, и печатались книги того или иного прагматиста. В.И.Ленин был недоволен тем, что вышло из-под пера прагматиста, и свое недовольство Ленин обосновывал аргументом, согласно которому описание характеристик практического критерия истинности препятствует достижению архиважнейшей цели — заверить человечество в убедительности теорий.
Сам Ленин не скупился на веские слова, подтверждающие колоссальное значение практического критерия истинности: «то, что подтверждает наша практика, есть единственная объективная истина»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.146). 


Когда человек каменным топором подсекает толстый ствол дерева и выдалбливает из ствола лодку, то план по созданию лодки и мыслительные приказы рукам воплощаются в изменение формы дерева и появление лодки. Выдалбливая лодку, человек вносит свою субъективную деятельность в объективный предмет; в завершенном объективном предмете человек видит, как отражение, свою умственно-мускульную запланированную деятельность. Не осознавая того, что он видит в лодке именно свою душу, человек наделяет лодку одухотворенностью, и утверждает о наличии души у лодки.  Человек вкладывает в лодку-долбленку свою разумность, и потом осознает свою разумность и разумность лодки.   Процесс выдалбливания лодки очеловечивает руки и голову, и позволяет осознать наличие разума внутри головы.
Мышление имеет материальную форму своего проявления, и это есть практика.  В практике субъективное становиться объективным по форме, и на этом основании выявляется наличие или отсутствие объективности по содержанию.
Практика принадлежит внешнему материальному миру и функционирует в соответствии с законами материального мира. Вследствие этого, знание контролируется законами материального мира, точнее, незначительной частью законов, проявляющихся в практике.  Некоторые законы, проявляемые в практике, остаются незамеченными, и не отражаются в сознании и науке.


   Глава 21. Физиологический идеализм.  Идеалист Джордж Беркли как основоположник материалистического  направления в философии.


Древнегреческий философ Демокрит изложил свое мнение о неустойчивом характере вкусовых ощущений, которые  не одинаковы для разных людей: что для одних сладко, то для других горько, для третьих имеет соленый вкус, для четвертых едкий, и еще для иных — кислый вкус. Вкус изменяется от состояния человека в разное время. В то же время Демокрит указывает природу вкусовых ощущений: ощущение сладкого возникает от воздействия на язык крупных круглых атомов, едкого — небольших извилистых атомов,  горького — угловатых атомов, острого — узких, согнутых,  заостренных атомов, и т.п.
Что мог бы ответить Демокрит, если задать ему вопрос: можно ли считать ощущение горького, появившееся в некоторый момент времени, образом угловатых атомов, воздействующих в этот момент на язык? Нет, ответит Демокрит, вкусовые ощущения могут изменяться от состояния человека и поэтому не существует прямого соответствия между вкусом и формой воздействующих атомов. Вкус горького может быть мнимым, т.е. появится от узких заостренных атомов, без воздействия угловатых атомов. Угловатые атомы не всегда вызывают горький вкус.
  «Если ощущения… не суть образы вещей, а знаки и символы, не имеющие никакого сходства с ними, то исходная материалистическая посылка подрывается»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.247).  Демокрит подрывал материалистическое учение, потому что он подразумевал, что чувство горького будет символом, не имеющим сходства с угловатой формой воздействующих атомов, когда чувство горького появляется в ответ на воздействие круглых больших атомов. «Махисты, субъективисты, агностики…недостаточно доверяют показаниям органов чувств…они не видят в ощущениях верного снимка с объективной реальности, приходя в прямое противоречие с естествознанием и открывая дверь для фидеизма…вопрос о том, принять или отвергнуть понятие материи, есть вопрос о доверии человека к показаниям его органам чувств»(с.130).
Демокрит не доверял тому органу чувств, который сообщает о вкусах; он не видел в горьком вкусе  верного снимка с объективных круглых атомов (поскольку горький вкус, как правило, возникает от угловатых атомов). Если судить по ленинским цитатам, то Демокрита, создавшего атомарную теорию вкуса,  нельзя считать материалистом.
Согласно Ленину, материализм зиждется на важнейшем принципе: в ощущениям необходимо видеть верный снимок с объективной реальности.


Сенсорные данные, будучи результатом воздействия объектов на органы чувств,  недостаточны для разграничения реальности и иллюзий.
«Разумеется, в ощущениях есть объективное содержание. Но если исходить из ощущений, то смазывается граница между объективным и субъективным, между научными теориями и ненаучными, фантастическими (в том числе религиозными) представлениями, исчезает основание для постановки вопроса об объективной истине, об истинности теорий»(В.Н.Игнатович, «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).   
Создается впечатление, что Игнатович не видит в ощущениях верного снимка с объективного, что Игнатович противоречит Ленину — «Наши ощущения дают нам объективно верный образ внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.189). 


По Демокриту, угловатые атомы не воспринимаются как угловатые атомы или угловатость, а воспринимаются как горечь.   Угловатое (т.е. предмет) и горькое (т.е. физиолого-психический знак предмета) не имеет никакого сходства друг с другом, между ними нет подобия. Ощущение качественно отличается от вызывающего ощущение.  Органы чувств таковы, что делают невозможным познание формы атомов, поскольку не сообщают об угловатости.  Чувство горечи — это шифр, косвенным образом сообщающий об угловатых атомах. 
Если бы при воздействии угловатых атомов, появилось бы ощущение угловатости, то в таких условиях можно было бы говорить об аналогии между формой атомов и ощущением. Но чувство угловатости не появляется. Появляется то, что создается органом чувств и чего нет вне человека — ощущение горечи.
Угловатые атомы не вызывают ощущение угловатости. Такое понимание  трактовалось Дж. Беркли, Г.В. Плехановым как противоречивое понимание, и противоречие считалось ими компрометирующим тех людей, которые соглашались с отсутствием ощущения угловатости при воздействии угловатых атомов.  Угловатые атомы — это истинное; отсутствие ощущения угловатости означает отсутствие истинности в ощущениях и в голове познающего субъекта.  Отсутствие истинности в голове является фактором, свидетельствующим о противоречивости и об отгораживании ощущения от ощущаемого.
Непротиворечивое, с позиции Беркли, Плеханова, понимание ощущений выражено Лениным посредством фразы:  «Наши ощущения дают нам объективно верный образ внешнего мира»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.189). 
В.И.Ленин: «…ни о каких «непознаваемых вещах в себе» у Юма нет и речи. Что же общего у этих философов? То, что они принципиально отгораживают «явления» от того, что является, ощущение от ощущаемого…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.101). 
Демокрит был первым, кто начал отгораживать ощущение от ощущаемого — горечь и угловатые атомы имеют противоположные (не подобные) свойства, а именно, первое не существует вне человека, а второе существует вне человека. Если нет человека, то нет горечи, но продолжают существовать угловатые атомы.
То, что Демокрит называл угловатостью, не может быть подтверждено горькими ощущениями (могло было бы подтверждено, если ощущения создавали бы представление об угловатости). Не может быть подтверждено ощущениями, потому что ощущения не сообщают о том, что есть, и сообщают о том, чего нет.
В чем Ленин обвинял Маха и прочих эмпириокритиков? В том, что «чувственным содержанием» отражения не является объективное. То же самое обвинение можно выдвинуть и против Демокрита — чувственным содержанием ощущений является горечь, и такое свойство ощущений не отражает в себе угловатое свойство объективных атомов.
Основоположение материализма звучит так: «Познание обеспечивается  подобием предметов и знаков, которые обозначают предметы». Атомарная теория вкуса, разработанная Демокритом, направлена против подобия и против материализма.
Три века назад  Рене Декарт  произвел истолкование некоторых оптических явлений, и из них вывел теорию, согласно которой цвет образуется из смеси света и темноты (точнее, из смеси световых лучей и темновых лучей): цвета определяют более или менее быстро вращающиеся под влиянием световых лучей шарики-атомы, составляющие эфир; скорость вращения эфирных атомов пропорциональна интенсивности световых лучей, а интенсивность, в свою очередь, зависит от процентного соотношения световых и темновых лучей. Наиболее быстро вращающиеся атомы эфира вызывают ощущение красного цвета.
Глаза сообщают сведения не о скорости вращения атомов эфира, а сведения о цветах (красный, оранжевый, желтый, зеленый, и т.д.).  Знаки (т.е. осознаваемые цвета) не подобны скорости, которая присуща вращающимся атомам эфира, и, следовательно, теория Декарта направлена против подобия и против материализма.
Иоганн Гёте разработал свою теорию цветов, несколько напоминающую упрощенный вариант теории Декарта. Вне глаз происходит борьба между светом и тьмой; если тьмы много, а света мало (свет сильно ослабляется при прохождении через мутный туман), то это отражается внутри глаза как красный или оранжевый цвет; если света много, а тьмы мало, то внутри глаза появляется ощущение синего или фиолетового цвета.  Гёте исследовал различные оптические эффекты вне глаза и внутри глаза, и сделал вывод о функциях глаза: «Этот орган всегда расположен сам производить цвета». Иоганн Гёте отказывался признать подобие между тем, что происходит вне глаз (борьба тьмы и света) и тем, что происходит внутри глаз (появление цветов), и это означает, что теория Гёте направлена против подобия и против материализма.
На страницах 113 и 129 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин сообщил, что агностики объявляют невозможным достоверно знать, какова реальность, отображаемая ощущениями.
Может ли человек с помощью органов чувств получить достоверную информацию о том, что в окружающем мире существуют угловатые атомы или вращающиеся шарики эфира? Нет, не может, поскольку органы чувств сами в себе творят ощущения горечи и цвета, вместо того, чтобы копировать и передавать ощущения угловатости и вращательности. Демокрит, Декарт, Гёте разработали абстрактно-теоретические представления, согласно которым человек при помощи органов чувств не имеет возможности получить достоверное знание о существующем в окружающем мире (угловатых атомах, вращающихся шариках эфира, смешении тьмы и света). Демокрит, Декарт, Гёте были сторонниками агностической философии.
«Учение махизма, что раз мы знаем только ощущения, то мы не можем знать о существовании чего-либо за пределами ощущений, есть старый софизм идеалистической и агностической философии, поданный под новым соусом»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.120).
Мы знаем только ощущения горького и цветного, и эти ощущения не могут доказать нам, что эти ощущения возникают от реально существующих угловатых атомов и вращающихся шариков эфира. Может быть, указанные ощущения возникают от округлых атомов и невращающихся шариков эфира.
Органы чувств сами в себе творят ощущения, и ощущения являются неправильным изображением того, что воздействует на органы чувств. 
Поскольку Фридрих Энгельс был сторонником материализма, то Энгельс настаивал на том, что существующее в окружающем мире подобно тому, что показывают органы чувств (а показания органов чувств истинны). Из этого вытекает, что  абстрактные рассуждения Демокрита, Декарта, Гёте являются излишними и праздными.  Вполне можно обходиться без абстрактных рассуждений.
То, что люди ощущают, есть действительное.  Когда абстракции изображают то, что выходит за пределы ощущаемого, то абстракции выходят за пределы действительного. В таком смысле высказывались Буажире и Гольбах.
Ощущаемое есть объективная реальность, и этим должны ограничиваться человеческие представления, чтобы обеспечивалась реалистичность представлений (с.188).
Демокрит, Декарт, Гёте выводили свои абстрактные представления из собственного мышления, а не путем восприятия органами чувств окружающих предметов. В философском сочинении «Анти-Дюринг» Энгельс высказал свое мнение о нереалистичности абстракций, на примере рассуждений Евгения Дюринга:  «Речь идет у него  о принципах, выведенных из мышления, а не из внешнего мира, о формальных принципах, которые должны применяться к природе... Но ведь логические схемы могут относиться только к формам мышления, здесь же речь идет именно о формах бытия, о формах внешнего мира».
Логические схемы, сочиненные фантазерами Демокритом, Декартом, Гёте, не относятся к формам внешнего мира, не изображают существующее во внешнем мире.  Применение абстрактно-логических схем к внешнему миру является излишним и праздным.
Перед каждым стоит выбор: или соглашаться с философией Демокрита, Декарта, Гёте, настаивающих на ошибочности показаний органов чувств, или соглашаться с философией Энгельса и Ленина, настаивающих на безошибочности показаний органов чувств, на нереалистичности абстракций, не совпадающих по содержанию с показаниями органов чувств.
Людвиг Фейербах осознал необходимость выбора, и встал на сторону Демокрита, Декарта, Гёте.  В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на страницах 119-120 В.И.Ленин процитировал слова Л.Фейербаха, свидетельствующие о близости точки зрения Л.Фейербаха к точке зрения Демокрита, Декарта, Гёте — «Мой вкусовой нерв такое же произведение природы, как соль, но из этого не следует, чтобы вкус соли непосредственно, как таковой, был объективным свойством ее… чтобы ощущение соли на языке было свойством соли».   
Фейербах вполне допускает мысль, что объективные свойства соли отличаются от свойств человеческих ощущений (нет подобия между предметом-солью и вкусовым знаком), что в природе нет солености, но есть атомы натрия и хлора, с определенной конфигурацией соединенные друг с другом, и воздействие этих атомов на язык провоцирует создание языком чувства солености.  Атомы натрия и хлора проявляют себя как чувство солености, но соленость не принадлежит натрию и хлору, а принадлежит человеку.  Когда нет человека,  соль не обладает свойством солености.
Людвиг Фейербах, Рене Декарт, Иоганн Гёте, Демокрит не согласны, чтобы объекты имели физический вид, совпадающий с изображением вида в ощущениях.
Угловатые атомы проявляют себя как чувство горечи, иная форма атомов проявляет себя как чувство солености, вращающиеся с определенной скоростью атомы эфира проявляют себя как цвета.  Проявления, не подобные своей причине, позволяют ориентироваться в окружающей среде, и создают благоприятные условия для обмена веществ между окружающим миром и человеком или животным.  Отсутствие подобия — не помеха для выискивания съедобного и необходимого, или избегания несъедобного.  Горький вкус помогает растениям защищаться от поедания.
«Мог ли бы происходить  обмен веществ, если бы ощущения данного организма не давали ему объективно правильного представления об этом внешнем мире?»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 38).
Ощущение горького или сладкого не дает объективно-правильного представления об угловатых атомах или округлых атомах. Цвет — это не копия скорости вращения шариков эфира. Обмен веществ происходит в условиях отсутствия подобия между ощущениями и объективной реальностью.
На странице 110 В.И.Ленин привел цитату из работы Фридриха Энгельса «Развитие социализма из утопии в науку» — «Нет ни единого случая, насколько нам известно до сих пор, когда бы мы вынуждены были заключить, что наши научно-проверенные чувственные восприятия производят в нашем мозгу такие представления о внешнем мире, которые по своей природе отклоняются от действительности».
Фейербах намекнул на то, что ощущение солености отклоняется от действительности, в которой атомы натрия и хлора не обладают соленостью.


Демокрит отказался следовать философской традиции, согласно которой основы основ должны кардинально отличаться от того, что известно людям. Люди чувствуют угловатое, извилистое, изогнутое, округлое, узкое, зазубренное, большое, малое, плотное, рыхлое, легкое, протяженное, фигуристое, и такими же свойствами Демокрит наделил основы основ.  Философская традиция требовала, чтобы основы основ не обладали свойствами, имеющимися в человеческом восприятии (основы основ не могут быть ни угловатыми, ни извилистыми, ни изогнутыми, ни округлыми, ни узкими, ни зазубренными, ни плотными, ни аморфными, ни протяженными, ни фигуристыми).


Существует растение, называемое горчицей. Согласно теории вкусов Демокрита, растение «горчица» состоит из угловатых атомов. Люди едят растение «горчица», и у людей появляется чувство горечи. У чувства горечи есть два основания: основание в виде растения «горчица», и основание в виде угловатых атомов. Джордж Беркли признавал существование растения «горчица» как основание чувства горечи, но отрицал существование угловатых атомов, из-за невидимости. Демокрит доказывал, что угловатые атомы есть объективная реальность, существующая вне и независимо от нашего сознания, что угловатые атомы первичны, поскольку они является источником вторичного ощущения горечи. Беркли доказывал противоположное: угловатые атомы не могут считаться находящимися вне сознания, поскольку нет убедительных аргументов (зрительного ощущения, тактильного ощущения) наличия угловатых атомов вне сознания. Что касается растения «горчица», то показания нескольких органов чувств свидетельствуют  о нахождении этого растения вне сознания. Наличие растения «горчица» обнаруживается на протяжении долгого времени, наличие чувства горечи кратковременно.
Беркли обвинял материалистов в нелепом и глупом стремлении искать основание чувства горечи в виде умозрительных угловатых атомов. Что сделал Ленин, чтобы защитить материалистов от обвинений со стороны Беркли? В.И.Ленин выдвинул контр-обвинение в отрицании существования растения «горчица» — Беркли отрицал существование основания чувства горечи, но поедание «горчицы» дает чувство горечи и растение является основанием чувства горечи, следовательно, Беркли отрицал существование растения «горчица». 
Познание природы, согласно мировоззрению Беркли, чрезвычайно затемнено, запутанно, направлено к самым опасным заблуждениям предположением о двойном существовании оснований чувства горечи, именно, одно существование реальное, по ту сторону черепной коробки, в виде растения «горчица», и другое существование по эту сторону черепной коробки, в виде абстрактно-спекулятивного представления об угловатых атомах, о которых ничего достоверного неизвестно.  Растение «горчица» мы видим и поэтому это не абстракция, мы не видим угловатые атомы и поэтому они являются абстрактными домыслами. Мы окружены только вещественно-видимым, вокруг нас нет абстрактно-невидимого.  Если нет человека, то нет абстракции «угловатые атомы», но продолжает существовать растение «горчица».  Нельзя говорить как о существующем о том, что на самом деле не существует, и это определяется невоздействием на органы чувств.  Мы можем воспринимать растение «горчица», когда внутри нас нет чувства горечи; однако мы ни за что не сможем воспринимать угловатые атомы, когда внутри нас нет чувства горечи.  Познание сохраняет свою достоверность вполне последовательно в связи с тем, что отрицается существование угловатых атомов, вращающихся атомов эфира и прочего, существование чего не может быть проверено органами чувств.  Можно отрицать существование и требовать прекращения поисков основания чувства горечи в виде абстрактных угловатых атомов,  и вместе с тем, не вступая в противоречие, можно признавать существование и требовать дальнейшего изучения основания чувства горечи в виде неабстрактного растения «горчица». 
Объяснение существования вещей при помощи формы, нескольких видов действия, материи в виде мельчайших частичек,  и других умозрительных, непроверенных факторов, — такое объяснение вещей неубедительно. Неубедительное должно быть исключено из науки. Джордж Беркли требовал положить конец умозрительным представлениям о мельчайших предметах, существование которых и роль которых в существовании вещей не может быть сегодня доказаны убедительными аргументами (показаниями органов чувств и имеющимися в начале восемнадцатого века научными приборами).  Отбрасыванием умозрительных бездоказательных представлений можно обеспечить наличие в науке только правдивых сведений о природных явлениях. Такое отношение к неподтвержденным абстракциям получило одобрение со стороны Константина Буажире и Пауля Гольбаха. Эти философы считаются материалистами, и поэтому выходит, что Беркли был одним из основоположников материалистического понимания науки.  Но у материалистического антигипотетического понимания имелись многочисленные противники, требовавшие внедрения метафизических умозаключений.

Ртутный столб в барометре то поднимается вверх, то опускается, и это не абстрактно. На движении ртутного столба основывается гипотеза об изменении атмосферного давления.  Движение ртутного столба в барометре — это последствие и символ изменяющегося атмосферного давления, и абстрактные мысли об атмосферном давлении основывается на символе (и поэтому мысли абстрактно-символичны).  Наблюдая за различными барометрами, человек упорядочивает (обобщает) свои мысли о барометрах и атмосферном давлении.  Человек не может упорядочить свои мысли, используя атмосферное давление, т.к. атмосферное давление не отражается в сознании напрямую из-за отсутствия органа чувств, способного воспринять абстракцию относительно изменения атмосферного давления.  Мысли об атмосферном давлении не являются результатом воздействия на человека атмосферного давления, и поэтому мысли абстрактно-символичны.  Пользуясь тем, что именуется атмосферным давлением, люди пользуются  мыслями, возникшими в условиях участия символа в процессе упорядочивания (обобщения) мыслей, и эти мысли не подтверждаются воздействием атмосферного давления на органы чувств.  Источником мысли не является существующий вне человека материальный объект, о котором рассказывает мысль.
У людей имеется абстрактное представление об атмосферном давлении, и у этого представления, по общепризнанному мнению, имеется два основания: атмосферное давление и движение ртути в барометре. Первое основание не воздействует на органы чувств и является абстрактным, второе основание воздействует и является конкретным.  По логике Беркли, Буажире, Гольбаха, первое основание является недостоверным и поэтому должно быть исключено из науки.
В.И.Ленин:  «Философы более мелкие спорят о том, сущность или непосредственно данное взять за основу…»(«Философские тетради», ПСС, т.29, с.120).
Невоспринимаемая сущность состоит в том, что изменяется невоспринимаемое атмосферное давление, и это приводит к воспринимаемому (непосредственно данному) последствию, т.е. к движению ртутного столба в барометре.  От изменения атмосферного давления производно движение ртутного столба (изменение высоты ртутного столба — символ основы, а основа есть изменения атмосферного давления). Люди наблюдают за движением ртутного столба и делают мысленный вывод о ненаблюдаемом изменении атмосферного давления. От движения ртути производно понимание атмосферного давления (изменение атмосферного давления — символ основы, а основа есть изменения высоты ртутного столба).
Философы более мелкие спорят о том, что взять за основу и символ основы: то ли атмосферное давление и ртутный столб, то ли ртутный столб и атмосферное давление.
Философы более крупные разрешают спор тем, что выявляют диалектическое единство основы и символа основы (т.е. поднимаются выше линии материализма и линии идеализма, или спутывают идеализм и материализм).
Понимание окружающих вещей может быть слабоабстрактным (слабогипотетичным), или сильноабстрактным (сильногипотетичным). Когда понимание слабоабстрактно, то вещи считаются приблизительной копией представлений — есть ощущение горького, и это обусловлено воздействием внешнего горького объекта (форма внешнего соответствует форме внутреннего). Когда понимание сильноабстрактно, то копийность не признается, и постулируется существенные различия внутреннего и внешнего — есть ощущение горького, и это обусловлено не воздействием горького, а воздействием угловатого (форма внутреннего совершенно различна от формы действительного существования внешнего, разум обязан отказаться от продвижения след в след за искаженными ощущениями).  Сторонниками сильноабстрактного понимания были Демокрит, Юм, Кант, Плеханов (в молодости). Сторонниками слабоабстрактного понимания были Беркли и Ленин.  Людвиг Фейербах колебался между двумя указанными пониманиями. Беркли критиковал Демокрита за излишне сильное абстрагирование и призывал к умеренному абстрагированию, призывал в процессе абстрагирования не выходить за пределы опыта. Аналогично действовал Ленин по отношению к Юму и Канту. Стремление к тесной связи внешнего и внутреннего (внешнему запрещается выходить за пределы внутреннего опыта, мышлению запрещено выходить за рамки показаний органов чувств), характерное для Беркли и Ленина, позволяет назвать Беркли одним из основоположников материалистического направления в философии.
Джордж Беркли не выступал против слабогипотетичного понимания того, что воздействует на органы чувств; Беркли  был несогласен с сильногипотетичным пониманием воздействующего на органы чувств. Беркли был материалистом, но Ленин возжелал выставить Беркли как предшественника идеалиста Юма, и это желание Ленина было реализовано тем, что Ленин скрыл обстоятельство, заключающееся в признании существования материи со стороны Беркли — именно такой материи, которая соответствует ощущениям (т.е. слабогипотетической материи).  Беркли выступал против материи (сильногипотетической материи) в трактовке Демокрита и Локка, и Ленин постарался представить дело так, как будто бы Беркли выступал против всех трактовок материи.
Демокрит, Локк, Кант наделяли исследуемое внешнее такими свойствами, что внешнее оказывалось неспособным правильно отражаться в голове познающего субъекта, через посредство органов чувств.  Результат эмпирического исследования внешнего недостоверен. Беркли и Ленин поступали по-противоположному, и этим обеспечивали истинность результата исследования.  В конце девятнадцатого века и в двадцатом веке обострился спор между последователями линии Демокрита и последователями линии Беркли — в камере Вильсона нечто наблюдается, но наблюдаемое имеет недостоверное существование из-за скрываемости от органов чувств (от тактильных органов чувств, в частности).  В камере Вильсона наблюдается совершенно различное от форм действительного существования, и к тому же непознаваемое органами чувств.  Наблюдаемое и истолковываемое в камере Вильсона противоречит основополагающему требованию берклианства, согласно которому существование и свойства объекта исследования устанавливается без применения сильных абстракций (сильных гипотез).
Беркли, будучи номиналистом, не доверял сильным абстракциям (покуда абстракции остаются абстракциями). Но абстракции заменяются эмпирическими закономерностями. Самое решительное опровержение недоверчивого отношения к абстракциям заключается в эксперименте, практике, индустрии;  когда мы доказываем правильность нашего абстрактного понимания данного явления природы тем, что сами его производим, вызываем его из его условий, заставляем его к тому же служить нашим целям, то  неуловимой вещи-в-себе приходит конец; химические вещества, производимые в телах животных и растений, оставались неуловимыми вещами-в-себе, пока органическая химия не стала приготовлять их одно за другим; тем самым вещь-в-себе превращалась в «вещь для нас», как, например, краска «ализарин», которая сейчас вырабатывается не из корней марены, выращиваемой в поле, как это было раньше, а гораздо дешевле и проще из каменноугольного дегтя.
Согласно мировоззрения Джорджа Беркли,  можно отрицать (по причине сильной абстракции) основание чувства горечи в виде угловатых атомов,  и вместе с тем, не вступая в противоречие, можно признавать существование (по причине слабой абстракции) и требовать дальнейшего изучения основания чувства горечи в виде растения «горчица».   В.И.Ленин не согласился с отсутствием противоречия, и убеждал читающую публику в мошенническом характере заявления Беркли о непротиворечивости своих философско-физиологических взглядов на ощущения. По мнению В.И.Ленина, Беркли был противоречив настолько, что ему угрожало лечение в сумасшедшем доме — ведь Беркли отрицал основание ощущений.   Беркли признавал ощущение горечи и не признавал чрезмерную абстракцию относительно угловатых атомов как основания ощущений, и в связи с этим В.И.Ленин приписал Беркли мировоззрение, согласно которому существуют только ощущения (есть ощущения, но нет основания ощущений). Ленину легко далось понимание солипсического уклона в мировоззрении Беркли — Джордж Беркли отрицал существование в окружающем мире абстрактно-невидимого, но ранее невидимое становиться видимым, чем доказывается существование прежде невидимого;  Ленину было известно, что  планета Нептун ранее была невидимой, и во время своей невидимости она существовала.  Беркли не дожил до того дня, когда была обнаружена планета Нептун.  Микроскоп был изобретен вскоре после того, как родился Джордж Беркли, микроскоп был изрядной диковинкой, и наверняка философ Беркли не рассматривал через микроскоп инфузорию туфельку или растение «горчица»; наверняка Беркли не видел того, что было реальным и что видел школьник Вова Ульянов на уроках биологии через школьный микроскоп; невидимое до изобретения микроскопа было существующим, что получило убедительное подтверждение после создания микроскопа.  Вова Ульянов родился через 117 лет после того, как умер Джордж Беркли; Вова Ульянов знал больше, чем Джордж Беркли. Ульянов знал, что абстрактное превращается в достоверную эмпирическую закономерность, и этим опровергается и линия номиналиста Беркли, и линия Демокрита, Юма, Канта, настаивающих на неспособности внешнего адекватно воздействовать на органы чувств, что приводит к недостоверности результата эмпирического исследования. Эмпирические Нептун и инфузория туфелька адекватно  и достоверно отразились в сознании.


Если человек не сможет доказать, что существование объекта не зависит от человека, то из этого вытекает, что объект зависит от человека. От человека зависит, докажет он или не докажет независимое от человека существование объектов. Поскольку от человека зависит доказывание (относительно существования), то это означает, что от человека зависит существование объекта.
Слабоумные философы всерьез воспринимают три вышеприведенные фразы.


Представляют ли собой  квашеная капуста и цитрусовые плоды основание для предотвращения цинги? Да. Представляют ли собой витамины основание для предотвращения цинги? Да. Имеет ли предотвращение цинги два основания? Да, первое основание Джеймс Кук видел, второе основание не видел. Употребление в пищу квашеной капусты и цитрусовых плодов приводит к отсутствию цинги, а отсутствие цинги обозначается знаком «здоровье».  Подобен ли  знак «здоровье» витаминам? Нет.
Подкрашенный спирт в термометре понимается как показатель скорости беспорядочного движения атомов и молекул.  Когда люди осознают температуру окружающей среды, то у осознания имеется два основания – невидимое хаотичное движение атомов и видимый уровень жидкости в термометре. Люди понимают температуру как знак хаотичного движения атомов и молекул.  Но основание и знак не подобны друг другу.                                           
Основоположение материализма звучит так: «Познание обеспечивается  подобием предметов и знаков, которые обозначают предметы». Если знак «здоровье» не подобен витаминам, если знак в виде подкрашенного спирта не подобен основанию в виде движения атомов, то не угрожает ли это материализму опровержением?
Если рассматривать движение ртутного столба как знак изменяющегося атмосферного давления, то бесспорно отсутствие подобия между предметом и знаком. Над материализмом возникла еще более опасная угроза.
Беркли доказывал несуществование атомов Демокрита,  и один из аргументов заключался в том, что в теории Демокрита отсутствует подобие между формой атомов и ощущениями, вызываемыми атомами. Очевидно, этот аргумент можно истолковать как защиту Джорджем Беркли материалистического мировоззрения от антиматериалистической теории Демокрита.
В восемнадцатой главе «Как Рамзай разрезал таблицу Менделеева» приводилось высказывание Карла Маркса, по поводу сильногипотетических представлений и слабогипотетических представлений. Философская позиция материалиста Маркса была близка к философской позиции Беркли.


В восемнадцатой главе «Как Рамзай разрезал таблицу Менделеева» указывалось следующее.  В 1868 году гелий скрыл от людей свои свойства, кроме одного свойства, продемонстрированного человечеству — гелий показал свои спектральные линии.  Кто-то мог в 1868 году заявить о том, что новое вещество под названием «гелий» обладает не одним свойством, представляющим собой спектральные линии, а множеством свойств, скрывающихся от людей в 1868 году, например, цвет, плотность, упругость, валентность, атомный вес и т.д.  В 1868 году свойства гелия существовали только как мысленное представления о неизвестном, хотя свойства считались находящимися вне людей. Вне людей существует то, что является представлениями в 1868 году.  Отсюда — только один шаг до утверждения Артура Шопенгауэра о том, что существующее вне людей есть представление.
Количество представляемых свойств гелия намного превосходит количество свойств, видимых при помощи глаз в спектрометре в 1868 году.  Люди мысленно представляют свойства вещей, и представляемое выходит (и количественно, и качественно) за рамки опыта, за рамки известного посредством деятельности органов чувств. Представляемое как существующее вне людей не таково, как существующее вне людей отображается в органах чувств (по меньшей мере, имеется количественное различие). Что нужно сделать для того, чтобы избежать шопенгауэровского вывода «существующее вне людей есть представление»?  Для этого нужно заявить, что в 1868 году гелий имел только одно свойство (спектральные линии), а других свойств не имел.  Вне людей в 1868 году существовало единственное свойство гелия, реалистичность которого проверена при помощи органов чувств.   Представляемое не выходит за рамки ощущаемого. Существует только то, что проверено органами чувств; не существует скрытого от чувств.  Если мышление не выходит за пределы ощущений, то имеющееся в мышлении реалистично.
Ньютон писал, что скрытым свойствам нет места в экспериментальной натурфилософии. Маркс высмеивал метафизические устремления, в письме Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».  Воззрения Ньютона и Маркса подтолкнули Льва Борисовича Баженова, автора книги «Строение и функции естественнонаучной теории», изданной в 1978 году, написать: «Требование принципиальной проверяемости теоретических представлений является глубоко материалистическим по своему духу, направленным против введения в науку таинственных, неуловимых "вещей в себе"». (Когда кто-то в 1868 году мысленно представлял наличие цвета или валентности у гелия, то это представляемое было неуловимым в 1868 году.)  Буажире и Гольбах высказывались аналогичным образом. На фоне этих номиналистических высказываний относительно представлений без достаточной обоснованности, подлежащих изгнанию из науки, становится понятной точка зрения Беркли, согласно которой количество представляемого обязательно должно совпадать с количеством исследованного органами чувств;  противоречивым и излишним предрассудком является представление о существовании того, что не проверено органами чувств по причине скрытности; недопустимо считать основанием ощущений то, что обладает скрытыми свойствами.
Беркли старался не допустить того, чтобы Шопенгауэр произнес слова «существующее вне нас есть представление»;  Беркли высказывался в поддержку подобия между предметами и знаками, обозначающими предметы;  отбрасыванием умозрительных бездоказательных представлений о скрытых свойствах обеспечивается наличие в науке только правдивых сведений о природных явлениях,  и в этом состоят заслуги Беркли перед материализмом.


Исаак Ньютон экспериментально обнаружил появление у людей одного и того же ощущения цвета при воздействии на глаза различных комбинаций нескольких цветовых лучей. Различные внешние воздействия вызывают однообразные ощущения. Если глаза одинаково воспринимают различные внешние воздействия, то это означает, что глаза не способны правильно отобразить внешние воздействия, глаза лживы  и вводят в заблуждение. Глаза воспринимают цвет таким образом, что ощущения имеют своим содержанием не только объективную реальность, но и нечто постороннее — искажающее воздействие анализа цветов, происходящего в глазах.  Показания зрительного органа существенно отличаются (т.е. отклоняются, по терминологии Энгельса) от цвета самого по себе.
Глаза лживы, но тем не менее позволяют успешно ориентироваться в окружающем мире.
Согласно мировоззрения Демокрита и Ньютона, ощущения в разное время различны, переменчивы и нестабильны, и поэтому ощущения являются ненастоящими; но где-то существует стабильное и настоящее, и оно познается без помощи ощущений, а умозрением.


В.И. Ленин уделил несколько абзацев физиологическому идеализму (страницы 322-323). Что это такое? Смысл физиологического идеализма в том, что показания органов чувств частично независимы от материальных объектов, воздействующих на органы чувств (разным предметам соответствуют одинаковые ощущения, ощущения не подобны воздействующим предметам).  Выше приведены примеры физиологического идеализма: ощущение горечи иногда появляется от воздействия круглых атомов, хотя такое ощущение обычно возникает от угловатых атомов; ощущение горечи и угловатые атомы не имеют никакого сходства друг с другом; внутри человека есть ощущение солености, но вне человека нет солености; скорость вращения атомов эфира не воспринимается как ощущение скорости.  У человека есть ощущение, но в окружающем мире нет предмета, прямо и точно соответствующего ощущению, — внутри человека есть ощущение горечи или солености, но вне человека нет ни горечи, ни солености. Исаак Ньютон был одним из первых, экспериментально обнаруживших факты, которые повлекли возникновение физиологического идеализма. Через много десятилетий произошло уточнение фактов, обнаруженных Ньютоном — некоторые животные не видят цветов, а видят только тысячи оттенков серого, и в этом случае ощущения отклоняются от действительной формы предметов (ощущения совершенно различны от форм действительного существования).  Ощущение боли, возникающее у человека от воздействия острого предмета, не имеет ничего общего с объективной остротой.  Ощущение боли, возникшее от острого предмета, почти не отличается от боли, возникшей от тупого предмета, или  теплового ожога, или едкого вещества.
Физиологический идеализм отрицает материалистическую трактовку познания, согласно которому предмет и знак подобны друг другу. Сторонниками физиологического идеализма были Демокрит, Декарт, Ньютон, Кант, Фейербах.
В книгу «Материализм и эмпириокритицизм» вписана фраза: «Мир тускл, в нем нет звуков и красок, он отличается сам по себе от того, каким кажется» (с.130). Эта фраза показывает содержание физиологического идеализма — в мире нет ни зеленой, ни синей и никакой другой краски; людям кажется, что в окружающем  мире есть цвета радуги, но мир отличается от кажущихся цветов, и в действительном мире вместо цветов имеются электромагнитные колебания с определенной длиной волны или частотой колебаний.  Внутри сетчатки глаза ощущаются  цвета, снаружи сетчатки есть бесцветные электромагнитные колебания, но нет цветов.  Появляющееся в мозгу как результат зрительного восприятия — категорически совсем не то, что существует в действительности («чувственные восприятия производят в нашем мозгу такие представления о внешнем мире, которые по своей природе отклоняются от действительности»).  Сущее не воспринимается, не сущее воспринимается.
«Идеалисты, рассуждающие о философии — невменяемы. Они утверждают, будто бы все, что мы видим, слышим, осязаем т. д., будто весь мир явлений вокруг нас вовсе не существует, что все это лишь осколки мыслей… Все, что мы воспринимаем из внешнего мира, по их мнению, не суть объективные истины, действительные вещи, а лишь субъективная игра нашего интеллекта…философы сообщают нам новость: «мир есть наше представление»...»(слова Иосифа Дицгена цитируются по книге В.И.Ленина «Философские тетради», ПСС, т.29, с.395, 397).
«То, что мы называем физическим, есть конструкция из психических элементов»(слова Ганса Клейнпетера цитируются по книге «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.232).   
Цвета создаются нервной системой, и недостаточно разбирающиеся в физиологии люди предписывают природе закон о существовании в природе цветов.  Люди, плохо знающие физиологию, считают цвета находящимися в окружающем мире;  но поскольку цвета зависят от нервной системы, то получается, что считаемое находящимся вне людей зависит от человеческой нервной системы. Люди принимают за физическое и внешнее то, что на самом деле является внутренними психическими элементами.  Идеалисты (Иосиф Дицген уточняет: идеалисты, делающие вид, будто смыслят в философии) сообщают новость: принимаемое за мир есть представление, отражение принимается за объективную реальность. Принимаемое за объективную реальность есть отражение, и поэтому должен происходит процесс переворачивания, т.е. понимание отражения как отражения, представления как представления, внутримозгового цвета как внутримозгового цвета, но не как внемозгового цвета. Возникающие в мозгу ощущения цвета — субъективная игра интеллекта, осколки нервных процессов, и переворачивание состоит в том, чтобы отрицать существование в окружающем мире материальных вещей, в точности соответствующих ощущениям. Цвета в голове — не результат воздействия на глаза цветов, находящихся вне головы.  Внешний мир не таков, каковы человеческие восприятия внешнего мира.    Цвета, которые мы видим, звуки, которые мы слышим,   вовсе не существуют (существуют электромагнитные и акустические волны).  Относительно цветов нужно выражаться по-номиналистически: цвета существуют только внутри черепной коробки.
Об этом повествовали Мах, Авенариус и другие эмпириокритики:  считаемое находящимся вне людей есть производное от абстрактной мыслительной деятельности, которая основывается на ощущениях, создаваемых нервной системой.
«Для материализма объект существует независимо от субъекта, отражаемый более или менее правильно в его сознании»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.81).     Внутри головы человека существует голубой цвет. Для материализма, вне человека существует голубой цвет, или нечто, сходное с голубым цветом, например, синий цвет или зеленый цвет.  Физиологический идеализм доказывает, что вне человека нет ни голубого цвета, ни синего цвета, ни зеленого цвета.  В природе нет того, чьей копией будто бы является голубой цвет.
Поскольку в окружающем мире нет голубого цвета, то голубой цвет имеет психический характер. Психическое существует в зависимости от субъекта.
В.И.Ленин: «Юшкевич проповедует "новый" эмпириосимволизм. И "ощущения голубого, твердого и пр., эти данные чистого разума",  и "создания чистого разума, как химера или шахматная игра", все это эмпириосимволы…   В костюме арлекина из кусочков пестрой, крикливой, "новейшей" терминологии перед нами — субъективный идеалист, для которого внешний мир, природа…это символы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, том 18, с. 173).     «Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.320).                   
Нет сомнений в том, что внутри глаз и внутри мозга имеется ощущение голубого цвета. Но также несомненно, что вне глаз и вне мозга нет голубого цвета, хотя имеются бесцветные электромагнитные колебания с характеристиками, указанными В.И.Лениным. Нервная система отражает в себе то, что порождено нервной системой. В ощущении голубого цвета не дана объективная реальность, поскольку нет объектов голубого цвета.   Физиологический идеализм говорит «голубой цвет находится только  внутри меня», вместо того чтобы сказать «голубой цвет находится перед мною, и отражается внутри меня».  Когда люди придерживаются точки зрения о существовании в окружающем мире голубого цвета, то к такой точке зрения применимы термины «мнимое», «ошибочное».  Также допустимо применять термин «символ».  Совершил ли философский промах П.С. Юшкевич, используя слово «символ»? По здравому размышлению, не совершил.
Мышечные ощущения показывают, что вода, находящаяся в воде, не имеет веса. Идеалисты не идут дальше, не признают правильность показаний мышечных рецепторов, отказываются признать невесомость воды, находящейся в воде, и настаивают на противоположном, на том, что вода имеет вес.
Ощущения показывают существование цветов. Идеалисты не идут дальше, не идут к признанию существования цветов по ту сторону черепной коробки, по ту сторону органов чувств.  Идеалисты считают, что по ту сторону органов чувств находится нечто такое, что совершенно различно от находящегося по эту сторону органов чувств. Находящееся вне черепной коробки качественно отличается от образов, находящихся внутри черепной коробки.   Мировоззрение физиологических идеалистов девятнадцатого века сходно с мировоззрением древнегреческих философов, настаивающих на том, что вечное, постигаемое при помощи психических абстракций, качественно отличается от преходящего, временного, постигаемого органами чувств. 
«Одна линия — что чувства дают нам верные изображения вещей, что мы знаем самые эти вещи, что внешний мир воздействует на наши органы чувств. Это — материализм, с которым не согласен агностик. В чем же суть его линии? В том, что он не идет дальше ощущений, в том, что он останавливается по сю сторону явлений, отказываясь видеть что бы то ни было «достоверное» за пределами ощущений», «Для агностика «непосредственно дано»  ощущение, но агностик не идет дальше к материалистическому признанию реальности внешнего мира»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.107, 112).                   
Для агностика дано ощущение красного цвета, но агностик не идет дальше к материалистическому признанию реальности красного цвета во внешнем мире. Информация, которую передают глаза в мозг, не сообщает о наличии электромагнитных волн в окружающем мире, и поэтому электромагнитные волны недостоверны, с точки зрения агностиков.
«Тела, говорят нам, суть комплексы ощущений; идти дальше этого, — уверяет нас Мах, — считать ощущения продуктом действия тел на наши органы чувств есть метафизика, праздное, излишнее допущение и т.д. по Беркли»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.38). 
Горькое, красное, оранжевое, желтое, зеленое, голубое, синее, фиолетовое — это комплексы ощущений; идти дальше этого, указанное считать продуктом действия со стороны находящихся в окружающем мире горьких, красных, фиолетовых тел, есть метафизика, праздное, излишнее допущение.
«Мы спрашиваем: дана ли человеку, когда он видит красное…объективная реальность или нет? Этот старый, престарый философский вопрос запутан Махом. Если не дана, то вы неизбежно скатываетесь вместе с Махом в субъективизм и агностицизм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.131).                   
Вне человека нет красного цвета, и когда глаза создают внутри себя ощущение красного цвета, то в человеческом ощущении не дана объективная реальность. Объективная реальность совершенно различна от ощущения. Скатиться в субъективизм и агностицизм чрезвычайно легко. Скатывающихся в субъективизм и агностицизм — миллионы.
Ленин критиковал Юма и Канта, поскольку с позиции юмистской и кантианской «школьной мудрости» получается, что «признание объективной реальности, данной нам в опыте, есть незаконный "трансцензус"»(с.170).    Если человеку дан в опыте красный цвет, и если человек признает объективную реальность красного цвета, то этот человек совершает незаконный "трансцензус" и впадает в заблуждение. Если человеку дано в ощущении, что воздух не давит на человека, и человек признает отсутствие атмосферного давления как объективную реальность, то это есть незаконный "трансцензус".
В книге «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 383 В.И.Ленин процитировал слова Николая Гавриловича Чернышевского, не согласного с  взглядом Канта на процесс познания. Н.Г.Чернышевский так описал взгляд Канта: «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»
Форма действительного существования состоит в бесцветных электромагнитных колебаниях частотой около 620 триллионов колебаний в секунду, или колебаний с длиной волны, приблизительно составляющей половину миллионной доли миллиметра. Форма чувственного знания состоит в осознании голубого цвета.  Указанные формы совершенно различны, поскольку голубой цвет нисколько не похож на колебание.
Объективное содержание внешнего мира заключается в том, что наличествуют электромагнитные колебания, воздействующие на глаза.  Содержанием ощущений являются ли электромагнитные колебания? Нет, поскольку в восемнадцатом веке и ранее не осознавалось наличие вне глаз электромагнитных колебаний, и последние проявлялись как осознание цветов.  Если бы электромагнитные колебания воспринимались как колебания, то тогда можно было бы сказать, что объективные колебания есть содержание ощущений. Но такого восприятия нет. Надо отрицать, что содержанием ощущений (т.е. опыта) являются  электромагнитные колебания. Также надо отрицать, что содержанием опыта являются объективные цвета (так как вне черепной коробки нет цветов). Такое двойное отрицание, по мнению Ленина, обязательно приведет к солипсизму. «Непоследовательность вашего эмпиризма, вашей философии опыта будет состоять  в том, что вы отрицаете объективное содержание в опыте», «Если «чувственным содержанием» наших ощущений не является внешний мир, то значит ничего не существует»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.129, 37).
Когда принимается, что содержащееся в ощущениях цвета совершенно различны от содержащегося в окружающем мире, то из этого логически (по-ленински логически) вытекает отрицание существования электромагнитных колебаний во внешнем мире.  Ленин не видит никаких затруднений для доказывания того, что люди, отрицающие существование зеленого цвета в окружающем мире, являются солипсистами. 
Нервная система представляет собой самостоятельное природное явление,  обладающее собственными функционально-субстанциональными основаниями.   В сознании не отражаются особенности внешних предметов;  особенности внешних предметов подменяются особенностями нервной системы.  Глаза, принадлежащие познающему субъекту, задают форму чувственному восприятию. Фасеточные глаза стрекозы задают иную форму чувственного восприятия мира, чем человеческие глаза.
«Ф. А. Ланге козырял физиологией в пользу кантианского идеализма и в опровержение материализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).   Материализм настаивает на подобии между объективными предметами и субъективными знаками, чувственно обозначающими предметы (чувственным содержанием ощущений является внешний мир в той форме, в которой внешний мир существует сам по себе;  вещи имеют физический вид, совпадающий с изображением вида в ощущениях и в сознании).  Физиологической идеализм доказывает, что подобия нет, — знак, представляющий собой ощущение оранжевого или зеленого цвета, не имеет никакого сходства с электромагнитными колебаниями.
По мнению В.И.Ленина, из неподобия логически вытекает несуществование.  Защищая материалистические взгляды на природу и познание природы (познаваемость состоит в возникновении внутри черепной коробки образов, являющихся калькой с природы) от попыток опровержения, Ленин наделял опровергателей приверженностью к точке зрения, согласно которой вне черепной коробки ничего нет.
Внутри философии имеется два направления, идеалистическое и материалистическое. Одно направление доказывает отсутствие подобия между предметами и знаками, обозначающими предметами, и это философское направление использует слово «символ» для подчеркивания отсутствия подобия. Другое направление вкладывает в слово «символ» иной смысл — символические ощущения и мысли, о которых говорит первое направление, если такие ощущения и мысли, которым не соответствует ничего материального, и, НА ОСНОВАНИИ ВКЛАДЫВАНИЯ ИЗМЕНЕННОГО СМЫСЛА, представители второго философского направления убеждают публику, что представители первого философского направления, использующие слово «символ», являются солипсистами.
В.И.Ленин: «Гельмгольц был непоследовательным...то выводившим ощущения человека из внешних предметов, действующих на наши органы чувств, то объявлявшим ощущения только символами, т. е. какими-то произвольными обозначениями, оторванными от «совершенно различного» мира обозначаемых вещей»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.246).
По мнению Ленина, непоследовательность заключается в том, что, во-первых, признается воздействие на глаза электромагнитных волн, во-вторых, признается реакция глаз посредством выработки цветов, в-третьих, признаются существенные различия между первым и вторым — электромагнитные волны существуют вне черепной коробки, цветов нет вне черепной коробки. Это высказывание В.И.Ленина в очередной раз показывает сущность материалистической философии — содержание отражения и содержание окружающего мира являются друг для друга приблизительными копиями.  Органы чувств и мышление показывают объективные свойства вещей (с.248). Ощущения, которые вызываются в нас вещами, суть изображения существа этих вещей (с.248).  Органы чувств показывают невесомость воды, находящейся в воде, и это показание эквивалентно объективным свойствам воды. Теория символов, разработанная Гельмгольцем, не мирится с таким всецело материалистическим взглядом, и настаивает на том, что органы чувств ошибаются и вода обладает весом.
Гельмгольц примкнул к философским взглядам Демокрита, Декарта, Гёте (которые придавали большое значение умопостигаемому и пренебрежительно относились к тому, как умопостигаемое отражается в ощущениях).
«Человек не мог бы биологически приспособиться к среде, если бы его ощущения не давали ему объективно-правильного представления о ней»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185).
В окружающей среде имеются электромагнитные волны, и ощущение цвета не дает человеку объективно-правильного представления об электромагнитных волнах.  Физиологический идеализм и теория символов Гельмгольца идут рука об руку.
Иван Петрович Павлов проводил эксперименты над собаками по выработке условных рефлексов, и при этом преднамеренно использовались символические стимулы (в точном соответствии с тем, как понимал слово «символ» Гельмгольц), например, перед предоставлением куска мяса собаке, на собаку воздействовали электрическим током. Электрический ток не имеет ничего общего с мясом. Электрический ток не является (для человека) образом или подобием мяса, но является символом мяса, и собака запоминает символ и реагирует на символ. Собака ориентируется среди символов, обнаруживаемых ею в окружающей экспериментальной обстановке.  Собака не нуждается в том, чтобы стимул обладал подобием.  Собачий ум соединяет неподобное с неподобным.   Внутри собаки совершается то, что на удар электрическим током она выделяет слюну, и удар электричеством собака воспринимает как провозвестник трапезы.  Собака поставлена в условия, с высокой степени точности воспроизводящие то, о чем писал Гельмгольц. Естествоиспытатель-физиолог Павлов писал книги про свои исследования, связанные с символами, связанные с неподобием предмета и знака, и никто не называл Павлова идеалистом. Почему же Маха и эмпириокритиков называют идеалистами  за книги, рассказывающие про  символы? 
«"Успех наших действий доказывает согласие (соответствие) наших восприятий с предметной (объективной) природой воспринимаемых вещей", — возражает Энгельс агностикам»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.140).
Павловские собаки действовали успешно, хотя Павлов устранял соответствие между собачьим восприятием и предметной природой воспринимаемых вещей. Павлов добивался того, чтобы у собак возникали ощущения, являющимися произвольным обозначением мяса. Павлов добивался, чтобы предоставлению мяса предшествовали ощущения, совершенно различающиеся от свойств мяса.  Как ни отрывал Павлов ощущения от свойств мяса, у собак образовывался условный рефлекс.
Собаки имеют разум, позволяющий нивелировать (т.е. действовать в интересах Беркли, о которых будет рассказано в конце главы, через двенадцать абзацев) расхождение между внутренним и внешним, о котором так много говорили Демокрит, Декарт, Гете.
Бельтов в своей молодости плохо понимал различие между материализмом и идеализмом, и он, называя себя материалистом, соглашался с идеалистическим отрицанием подобия между предметами и знаками. Молодой Бельтов согласился с точкой зрения Джона Локка:  «Цвета, вкус, запахи, звуки суть идеи, находящиеся в душе и не находящиеся в вещах; но они кажутся находящимися вне людей».   В связи с этим,  Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» попрекнул Бельтова непоследовательностью в философии и скатыванием к «теории иероглифов».   Только после издания ленинской книги Бельтов понял, что разграничительная линия между материализмом и идеализмом проходит через произнесение слов относительно наличия или отсутствия подобия между вещами и знаками, — например, электромагнитными колебаниями оптического диапазона, и знаками, обозначающими цвет вещей внутри мозга.   В случае успешного обучения материализму происходит правильное произнесение слов о подобии, а непрошедшие обучение идеалисты неправильно произносят слова об отсутствии подобия.
Фридрих Энгельс привел пример с  ученым Сади Карно и теплородом, когда сообщал о порицаемой и неадекватной привычке людей принимать отражение за объективную реальность.  Не менее удачным примером может быть пример с цветами или вкусами — смысл сказанного Джоном Локком заключается в том, что люди поступают неправильно, когда принимают ощущение голубого или соленого за объективную реальность, за реальное существование в природе голубого или соленого (и поэтому нужно совершать переворачивание, чтобы понимание было правильным).
Локк и Ленин по-разному относились к тому, что отражаемые в душе цвета и вкусы не являются отражениями свойств, присущих вещам (потому что отражаемые цвета и вкусы не находятся в вещах).  Локк жил в таком окружении, которое позволяло ему говорить правду о том, что находится в вещах и что не находится в вещах. Ленин жил в другом окружении, и он знал, что физиологические вопросы сталкиваются с определенными политическими вопросами, и политические вопросы имеют приоритет перед физиологическими вопросами.
Локк мог, не опасаясь самодискредитации, заявить о существенном смысловом различии двух высказываний: «существующее в природе», «считаемое людьми существующим в природе». Ленину угрожала бы опасность, если бы он сказал подобное.
Почему Бельтов в своей молодости плохо понимал различие между идеализмом и материализмом?
В книге «Диалектика природы» Энгельс изложил свою точку зрения на развитие науки: «Естествоиспытатели работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом».
27 октября 1890 г. Фридрих Энгельс написал письмо, в котором изложил свою точку зрения на развитие науки:  начинается наука с предисторического периода, содержание которого нужно называть бессмыслицей; эти различные ложные представления о природе, о существе человека перенимается историческим периодом;  история наук есть история постепенной замены этой бессмыслицы новой, но все же менее нелепой бессмыслицей (Соч., т.37, с.419).
Об этих двух изречениях, и других подобных изречениях Энгельса узнал Бельтов, и он преобразовал энгельсовские изречения. В результате у Бельтова получилось: имеющееся в науке знание является иероглифическим знанием. Бельтов шел по стопам Энгельса, но оказалось, что Энгельс заманил Бельтова в идеализм. Энгельс не подверг критике физиологический идеализм, и это было расценено Бельтовым как возможность соединить материализм и иероглифические показания органов чувств (т.е. локковское понимание ощущений).


Нервная система отражает в себе то, что порождено нервной системой.  Угловатые атомы не воспринимаются как угловатые атомы. Из этого Беркли сделал вывод: концепция об атомах чрезмерно  абстрактна. Кант и Фейербах сделали вывод: атомы реальны, но их нужно понимать не такими, каковы проявления.  Ленин сделал вывод: Кант проводит идеалистическую линии, поскольку он подрывает исходную материалистическую посылку, разграничивает ощущение от ощущаемого (с.101).  По мнению В.И.Ленина, демаркационная линия между материализмом и идеализмом определяется желанием исследователя защитить науку от сомнений и тем самым обеспечить научный прогресс, но Кант выбрал такое желание, которое сеет сомнение по отношению к познавательным способностям.
Стрелку компаса надо понимать не такой, каковы магнитные линии.   Стрелка компаса ощущает магнитные линии, но ощущаемое (магнитные линии) устроено совершенно иначе, чем ощущающее (стрелка компаса).  Природа устроила так, что существует разграничение (различие) между устройством ощущаемого (магнитными линиями) и устройством ощущающего (стрелкой компаса). Природа создала разграничение между ощущаемым, ощущающим, ощущением, природа проводит идеалистическую линию, а Кант только скопировал у природы идеалистическую линию (линию физиологического идеализма).
Ленин обвинял Канта, но у Канта было алиби — разграничение между ощущаемым, ощущающим, ощущением содеяно природой. Природа вносит совершенно ненужный элемент агностицизма.
«Порфирий дошел до крайности, посчитав мир вещей эпифеноменом познавательной деятельности души, а чувственное зрение — простой проекцией духовной энергии на мир небытия-материи»(Геннадий Георгиевич Майоров, «Формирование средневековой философии», 1979 год).      
Миру присуще небытие цветов. В душе человека возникает ощущение цветов, и это ощущение проецируется на мир, в котором нет цветов. Чувственное зрение, которое видит в окружающем мире цвета, есть производное от духовного мира, находящегося внутри черепной коробки. Человек наугад создает абстрактные понятия,  но перед этим  создает вторичные качества конкретных вещей. Когда отражение (абстракции, вторичные качества) принимается за объективную реальность, то тогда считаемое находящимся вне человека на самом деле имеет психический характер. Мир, считаемый объективно-вещественным, представляет собой продукт познавательной деятельности души. Чтобы не происходила путаница между психическим и считаемым материальным, нужно совершать перевертывание. Внутри души появляются представления о горьком, соленом, красном, желтом, голубом, видах, родах, классах, и зачастую эти представления проецируются вовне, т.е. считаются находящимся вне человека, хотя на самом деле во внешнем мире нет горького, соленого, красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего, видов, родов, классов  и много другого. Когда человек считает находящимся вне себя горькое, соленое, фиолетовое, пурпурное, иные абстракции, то это — простая проекция духовной энергии на окружающий мир; в окружающем мире нет многого из того, что мысленно представляется внутри черепной коробки. Порфирий не дошел до крайности, а вполне адекватно изложил закономерности, присущие  человеку и проявляемые в процессе познания.
На странице 153 Ленин изложил точку зрения Богданова, назвав ее идеалистической:  материя «не опыт». Точка зрения Богданова совпала с точкой зрения Демокрита и Декарта, которые наделили материю невоспринимаемыми свойствами — ведь люди не способны чувственно воспринять угловатость (свойство атомов быть угловатыми) и вращательность (свойство шариков эфира иметь вращение).
Демокрит, Декарт, Гете, Локк придали органам чувств чрезмерную самостоятельность, и органы чувств оказались не способными отразить в себе некоторые свойства материи. Оказалось невозможным при помощи органов чувств убедиться в существовании некоторых свойств материи (ощущения не способны опознать угловатость атомов и вращение шариков эфира, поскольку попытка опознания завершается обнаружением горечи и цвета).  Ощущения ощущают содержание ощущений (порожденные органами чувств) и не ощущают содержание внешних вещей (угловатость атомов, вращательность шариков эфира).  Демокрит, Декарт разработали такие концепции, которые возвели перегородку и требовали недоверчивого отношения к показаниям органов чувств (вне восприятия — как угловатость или вращение, в восприятии – как горечь или цвет).
Беркли требовал от материи и органов чувств таких свойств, чтобы при помощи ощущений можно было бы удостовериться в существовании свойств материи.  Ощущения станут считаться достоверными, если признать фиктивной иллюзией то, из-за чего ощущения кажутся недостоверными; если отказаться от концепций об угловатых атомах или вращающихся атомах эфира, то тогда будет устранено расхождение между формой ощущений и формой внешних объектов.  Беркли хотел, чтобы было подобие между ощущаемым и ощущением, но Демокрит, Декарт, Гете, Локк не признавали подобие.  Когда под идеализмом подразумевается тезис о неподобии между ощущениями и внешними объектами, то в таких условиях философская позиция Беркли должна считаться направленной против идеализма.
Как отреагировал Ленин на философскую деятельность Беркли, направленную против приписывания материи свойств, которые непроверяемы органами чувств, источником которых является воображение, не опирающееся на показания органов чувств?  Оценка как фантастично-нереалистичного того, что голословно приписали Демокрит и Декарт, была перенесена Лениным на то, к чему приписывались фиктивные свойства, и в результате ленинского переноса получилось, что Беркли якобы оценивал материю как нереалистичное. Отрицание теоретических конструкций о материи, разработанных Демокритом и Декартом, превращено в отрицание материи. 


Нинель Сергеевна Кулагина имела способность движениями рук вращать стрелку компаса.  Ученые устанавливали рядом с компасом несколько приборов, позволяющих обнаружить магнитное поле, и при воздействии Н.С.Кулагиной на стрелку компаса некоторые измерительные приборы обнаружили магнитное поле, а некоторые приборы не обнаружили магнитное поле. Ученые сделали умозаключение, что истинными показаниями являются показания тех приборов, которые не зарегистрировали наличие магнитного поля, а показания измерительных приборов, свидетельствующих о присутствии магнитного поля, признаются неистинными, обманными.
Выводы ученых сходны с выводами физиологического идеализма — энергия немагнитной природы проявляет себя тем, что отклоняет стрелку магнитного измерителя; показания магнитного измерителя обманно-символичны и не свидетельствуют о наличии магнитного поля.  Такие показания можно называть иероглифическими показаниями или эмпириосимволами.


Демокрит изложил мнение о неустойчивом характере вкусовых ощущений, которые  не одинаковы для разных людей: что для одних сладко, то для других горько, для третьих имеет соленый вкус, для четвертых едкий, и еще для иных — кислый вкус. Вкус изменяется от состояния человека в разное время.
Изменяющееся сопровождается неизменяющимся, а именно, угловатые атомы всегда остаются угловатыми.
Среди временной последовательности событий выискивается являющееся более стабильным и более удобным в эксплуатации. Временная последовательность разнообразна и изменчива, и поиск направлен на малоизменчивое и неизменчивое. Много видов фруктов, овощей, зерновых, бобовых, и общее между ними то, что их можно собирать в одну и ту же корзину, сплетенную из тонких отмоченных веток или тростника. Коровы,  козы, оленихи  и верблюдицы разнообразны по размеру и масти, но их доят одним и тем же неизменным способом, в одну и ту же корзину из тонких веток, обмазанных глиной. Птицы и рыбы разнообразны,  но их можно сразить стрелами, имеющими постоянную конструкцию. Нельзя сварить еду, если поставить на костер тростниковую корзину, обмазанную глиной, но можно раскалить камни в костре и раскаленные камни опускать в воду, находящуюся в тростниковой корзине, обмазанной глиной. Воду можно брать из различных источников, можно раскалять в костре камни разнообразных размеров, цветов, формы, но результат постоянен — насыщение от поедания того, что сварено в тростниковой корзине, обмазанной глиной.  Утоление голода приблизительно одинаково, при употреблении в пищу различных птиц и животных. Из когтей различных птиц можно изготовить одинаково приятные ожерелья. Наиболее удачливые охотники украшают свою грудь ожерельем, изготовленным из восемнадцати когтей, отделенных от одной, отдельно взятой птицы. На дубовую палку можно насадить мясо, отрубленное каменным топором от разнообразных животных, включая саблезубого тигра, и разместить над костром, в котором горят разнообразные предметы — дрова, уголь, нефтепродукты, кизяк, метан, пропан, газогенераторный газ, денатурат, — но во всех случаях потребуется малоизменяющееся время для приготовления еды. Добывать огонь можно разнообразными способами, — взять головешку от вечно горящего костра, от дерева, загоревшегося при  ударе молнии, тереть руками две сухие дощечки, круглую палочку вращать веревкой, упирая ее в другую плоскую палочку с углублением, ударить кресалом по кремню, подставив трут, крутануть колесо нефтяной зажигалки, надавить пальцем на кристалл, вырабатывающий электрическую искру, и искрой зажечь поток газа, — и во всех случаях огонь обладает постоянной способностью обжигать пальцы. Поиск постоянного среди изменяющегося и разнообразного, настолько же древний, как шкура мамонта.
Раздробить кость животного или птицы, чтобы извлечь костный мозг и съесть его, можно использовать округлый светлый камень, или угловатый темный камень. В ходе практической деятельности один камень может быть заменен другим камнем, и при этом результат окажется тем же самым. В каждом камне замечаются именно те свойства, которые обуславливают однозначность результата, полезного для человека.  Найти сходство между камнями и создать вид или род камней с общими свойствами, можно тогда, когда еще нет письменности и нет науки. Совсем не обязательно для создания классификации камней, заранее иметь в голове понятие «одинаковость». Создание классификации начинается с малого количества предметов.

Глава 22. По следам Дюгема и Куна. Познаваемость мира.


А.И.Герцен: «Застылые мысли составляют массу аксиом и теорем, которая идет впереди; с их помощью составляются понятия, бог весть на чем основанные. Начать знание надобно с того, чтоб забыть все эти сбивчивые, неверные понятия; они вводят в обман  —  известным полагается именно то, что неизвестно… Человеку, понявшему основательно хоть одну ложь за правду, чрезвычайно трудно понять всякую истину — типы нелепых выводов остаются в голове как законы, от которых отвязаться мудрено. Не истины науки трудны, а расчистка человеческого сознания от всего наследственного хлама, от всего осевшего ила, от принимания неестественного за естественное. …посвящая время на полезные изучения прошедших ошибок… …теории трудны для изучения, противоестественны, и они-то составляют непреоборимые укрепления, за стенами которых сидят ученые себе на уме. Эти теории — бельмы на науке; их должно в свое время срезать, чтобы раскрыть зрение. Наука кажется трудной не потому, что она на самом деле трудна, а потому,  что не дойдешь до простоты иначе, как сквозь черноту понятий, мешающих видеть. Пусть входящие знают, что весь арсенал ржавых и негодных орудий (познания), доставшихся нам по наследству от схоластики, негоден, что надобно пожертвовать воззрениями, вне науки составленными. Не отбросив полулжи, которой облекают полуистины, нельзя войти в науку…  Образы, которыми старается человек выразить свою мысль, улетучиваются, и мысль мало-помалу находит тот глагол, который ей принадлежит. Когда вам предоставляется система, имевшая корни и развитие, имеющая свою школу с нелепостью в основании, будьте настолько полны благочестия и уважения к разуму, чтоб, прежде осуждения, посмотреть не на формальные выражения,  а на смысл…и вы непременно найдете одностороннюю истину, а не совершенную ложь. Оттого каждый момент развития науки, проходя, как односторонний и временный, непременно оставляет вечное наследие. Частное, одностороннее волнуется и умирает у подножия науки, источая в нее вечный дух свой, вдыхая в нее свою истину. Призвание мышления в том и состоит, чтоб развивать вечное из временного». 
В 1679 году в науку вошел флогистон. В то время ученые производили незначительное количество химических опытов.  В 1783 году, когда Лавуазье издал книгу «Размышления о флогистоне»,  флогистон начал покидать науку. За 104 года флогистон сумел преобразить науку, — разнообразие химических опытов возросло многократно. Технические средства, используемые химиками, значительно усложнились. Появились философские печи, в которых переплавкой песка получали стеклянные пробирки, реторты, трубки, стеклянные щипцы, увеличительные стекла. Создавались методики установления свойств газов, выделяющихся при химических реакциях (в том числе при брожении пива и виноградного сока). Установлено относительное содержание кислот и щелочей во многих веществах, выявлен химический состав некоторых природных минералов. Обнаружены прямые и обратные химические реакции. Исследуемые вещества были разделены на класс неустойчивых и на класс устойчивых, сохраняющих собственную индивидуальность при взаимодействии  другими веществами. Флогистон помог открыть  хлор, азот и кислород, которые воспринимались органами чувств. Особенно хорошо воспринималось химическое соединение из кислорода и азота, в просторечии именуемое закисью азота. Флогистон помог Кавендишу в 1783 году открыть водород.  Флогистон, продемонстрировавший свою односторонность и умерший у подножия науки, все-таки принес пользу.
Ориентируясь на флогистонную теорию, литейных дел мастера отливали пушки и разрывные ядра, плуги и засовы, выковывали железные доспехи и листы железа. Деревянные корабли покрывали броней из железных листов.  Создавались различные кислоты с применением флогистонной теории, и кислоты использовались для вытравливания надписей на саблях и ином холодном оружии, а также при изготовлении художественной эмали, в иных промыслах.  Ориентируясь на отсутствии зависимости силы земного притяжения от высоты полета пушечных ядер, находили оптимальный угол наклона ствола пушки, чтобы добиться наивысшей дальнобойности. Использовали ивовый сок для лечения, не признавая точку зрения Уильяма Гарвея относительно количества крови, вырабатываемого печенью. Понимали рентгеновские лучи как обладающими изменяющейся длиной волны, находили на рентгеновских снимках месторасположение пуль и осколков внутри людей, и на основании рентгеновских снимков производили хирургические операции по удалению пуль и осколков. Помимо своей воли втягивали в практическую деятельность неосознанные неизвестные причинно-следственные связи.  Наступает момент времени, когда происходит избавление от проявления и замена проявления на сущность, но до наступления такого момента проявление помогает людям ориентироваться в природе, и проявление используется в человеческой жизни с пользой для нее. Временное, о котором говорил Герцен, благотворно для человека.
Герцен писал, что изучение наук надобно начинать с того,  чтобы забыть все  сбивчивые, неверные понятия, которые вводят в обман;  наука кажется трудной не потому, что она на самом деле трудна, а потому,  что не дойдешь до простоты иначе, как сквозь черноту понятий, мешающих видеть; пусть входящие в науку знают, что весь арсенал ржавых и негодных орудий познания, доставшихся нам по наследству от схоластики, негоден;  надобно пожертвовать воззрениями, вне науки составленными.
Рекомендации для вступающих в науку, составленные Герценом, удивительно похожи на описание кантианской философии в формулировке Чернышевского:  «…мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные от форм действительного существования…»
Сбивчивые, неверные понятия, вводящие в обман, представляют собой формы знаний, совершенно различные от форм действительного существования; однако такие понятия позволяют организовать благоприятный обмен веществ между индивидуумом и средой.
Александр Иванович Герцен указывал, что некоторые теории представляют собой бельмы, которые необходимо срезать; полулживые орудия познания содержат иногда одностороннюю истину; нужно обладать умением для различения умирающего и вечного.
Для понимания умирающего и вечного внутри теорий, изменяющегося и неизменного, эмпириокритик Пьер Дюгем совершил рассмотрение свойств отдельных частей теоретических построений, предварительно выделив три структурные части. Первая структурная часть всякой теории — описание фактов, проявлений, следствий, экспериментальных данных.  Перед естествоиспытателем предстают факты, которыми богата природа; естествоиспытателю  предъявляется то, что не им придумано, а создано природой.  Описывающая часть теории характеризуется тем, что между учеными, как правило, не возникает споров по поводу описания  фактов; очень редко обнаруживается произвольность описывающей части теории.  В качестве примера одного из редчайших случаев, вызвавшим споры, можно указать на сделанное в 1628 году открытие Уильяма Гарвея, определившего, что печень вырабатывает относительно небольшое количество крови, и  сердце, работая как насос, перекачивает через себя такое количество крови, которое в тысячи раз превышает количество крови, вырабатываемое печенью; до 1628 года считалось, что указанные количества крови равны друг другу. Поскольку с развитием науки описывающая часть теории  изменяется, как правило,  незначительно (происходит постепенное дополнение новыми фактами-следствиями), то позволительно сказать, что во многих случаях практический критерий истинности подтверждает правильность описывающей части.  Можно считать почти правильным высказывание В.И.Ленина «Отражение (в пределах того, что нам показывает практика) есть объективная, абсолютная истина»(с.198), если под показываемым практикой подразумевать отражающееся в первой структурной части теории. При этом нельзя забывать, что показываемое практикой имеет теоретическую нагруженность.  Описывающая структурная часть теории соотносится с тем, что Герцен называл вечным, а названное временным и умирающим соотносится с объясняющей структурной частью теории.
Вторая структурная часть теории — объяснение фактов-следствий, т.е. указание на причины. Вторая структурная часть теории, касающаяся  причин, совершенно различна от первой  части теории, касающейся следствий. Людям хорошо известны следствия, но следствия не подсказывают людям, каковы причины. В разнообразных физиологических и психических ощущениях, дающим уму информацию о поверхностных свойствах природных явлений, обнаруживается временная последовательность фактов и явлений. Временная последовательность событий является действительно существующей, и, познавая временную последовательность, люди познают действительное. Однако такая последовательность, выражаемая в повторяемости фактов и явлений, часто приводит к неудовлетворительным результатам (при  вовлечении ее в практическую деятельность). Во временной последовательности как бы зашифрован внутренний процесс, внутренний «механизм» явления, заставляющий развиваться явление от начальных к завершающим условиям. Догадываясь о том, что позади временной последовательности находится иная последовательность, более полезная, более устойчивая, разум старается произвести расшифровку, найти причину явлений, домыслить то, что не показывают органы чувств. Поскольку одной из составляющих расшифровки является особенность ума, то найденный внутренний «механизм» несет на себе отпечаток человеческой личности. Понимание внутреннего «механизма» происходит через преодоление сопротивления временной последовательности, есть «продирание» мысли сквозь временную последовательность к причинно-следственной последовательности (сквозь несущественные свойства к существенным свойствам). Во временной последовательности событий имеются мнимые и действительные причины;  задача ученого заключается в выявлении и удалении мнимых причин (точнее, удалении представлений о мнимых причинах), в выявлении действительных причин и придумывании экспериментальных условий для доказывания действительности того, что не отнесено к категории мнимых причин.  Когда имеется множество противоречащих друг другу объяснений причин, то они представляют собой сочетание действительного объективного отражения окружающего мира и мнимого отражения (в частности, ложного домысленного представления).  Ученые сталкиваются со значительными трудностями, связанными с различением домысленного действительного и домысленного ложного, и этим обусловлено наличие в науке противоречащих друг другу  объяснений. 
Люди предъявляют к причине определенные требования, и когда они обнаруживают нечто, удовлетворяющее этим требованиям, то это нечто объявляется причиной. Но требование к причине одних людей отличается от требований других людей, и это приводит к противоречию между тем, что объявляют причиной одни люди, и тем, что объявляют причиной другие люди (по-философски выражаясь, одно проявление противоречит другому проявлению). Некоторые предъявляют к причинно-следственной связи настолько высокие требования, что не находят в природе то, что может соответствовать таким требованиям. Например, предъявляют требования, соответствующие принципу Готфрида  Лейбница: «Ни одно явление не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе».   Многие причинно-следственные связи не исследованы настолько глубоко, и поэтому выдвигающим требования кажется, что в природе в настоящее время все еще не найдены  причины с достаточными логическими обоснованиями «везде и всегда». Они говорят: является непомерным бахвальством убеждение, будто нам известны причины.  За употреблением цитрусовых плодов следует ли непоявление симптомов цинги? Следует. Это стало привычным? Да, люди привыкли к этому.   Нужно ли сделать логически понятными, почему именно цитрусовые плоды приводят к обнаруженному следствию, и почему иные псевдопричины не приводят к тому же самому следствию (почему сыр и мед малоэффективны для предотвращения цинги)? Да, должно быть создано логическое обоснование того, что является конкретным или абстрактным содержанием причинно-следственной связи (ставшей привычной), и почему иные причины не являются причинами для этого следствия.
Люди наблюдают повторяемость событий (например, уменьшение воспаления на коже после посыпания кожи мелко истолченной корой ивы).  Но привычная повторяемость событий не является причиной (уменьшение воспаления на коже у конкретного человека нельзя объяснять тем, что ранее многие люди излечивались от кожных заболеваний посредством посыпания кожи корой ивы). Вторая структурная часть теории не должна включать в себя повторяемость событий.  Однако повторяемость событий может быть включена в первую структурную часть теории.  Споры между философскими направлениями (споры между юмизмом и материализмом) обусловлены тем, куда естествоиспытатели вставляют повторяемое и привычное.
События, наступление которых в будущем предсказывается сегодня, могут быть обоснованы двумя способами: тем, что аналогичные чувственно-воспринимаемые события происходили в прошлом, и в будущем произойдет повторение прошедшего, или тем, что существует общая причина (зачастую чувственно-не-воспринимаемая), обуславливающая прошедшие и будущие события.  Если в прошлом году цинга предотвращалась цитрусовыми плодами, то это является обоснованием того, что цитрусовые плоды в будущем году будут предотвращать цингу.  Это – беспричинное обоснование, позволяющее не выходить за пределы опыта, ограничивающее философскую спекуляцию, дозволяющее не углубляться в недостоверное, защищающее от вставления полуфиктивных словечек туда, где не хватает мыслей, удерживающее на позициях материализма.
Обнаружил ли Птолемей повторяющиеся закономерности в окружающем мире? Да, обнаружил. Если закономерность внутри повторяемости обнаружена, и это считается доказательством реалистичности (достаточно прочным доказательством, устанавливающим различие между реальностью и воображаемым), то геоцентрическая система должна считаться реалистичной. Коперник пренебрег таким доказательством (разработанным впавшим в противоречивость Кантом) реалистичности.
В позапрошлом лете на яблоне выросли зеленые яблоки, и к осени они стали красными. Аналогичный процесс произошел прошлым летом и осенью. В этом году выросшие летом зеленые яблоки превратились осенью в красные, и причина этого заключается в том, что в прошлом и позапрошлом году происходил процесс изменения цвета яблок. Такую причину указал Аристотель. В настоящее время большинство ученых отрицают существование причины, сформулированной Аристотелем.
В разработке объяснений принимает участие человеческое мышление, склонное к фантазированию и действующее наугад, и поэтому в объясняющей структурной части накапливаются абстрактные обманчивые видимости, которые впоследствии подвергаются  критике, и им зачастую отказывают в существовании.  «Что есть в теории худшего, что оказывается в противоречии с фактами, содержится главным образом в объяснительной части»(Пьер Дюгем, «Физическая теория. Ее цель и строение»). Фантазирование приводит к множеству объяснений (по философски выражаясь, к множеству проявлений одной и той же вещи-в-себе); при выборе одного правильного объяснения из множества объяснений вспыхивают споры среди ученых. В ходе споров обнародоваются отрицательные стороны всех объяснений, что расценивается как недостоверность имеющегося знания о природных явлениях, как произвольность знания. Огорчительно, что очень часто складывается такая ситуация, когда практический критерий истинности не способен выбрать среди нескольких объяснений одно правильное объяснение. Практический критерий истинности дает повод для споров, — в том смысле, что споры о выборе правильного объяснения, очень часто не могут быть разрешении практическим критерием. Бывают случаи, когда два или три различных объяснения имеют одинаковый практический успех, и тогда практика не может указать на объяснение, имеющего преимущество  над другими объяснениями. Исследователи проводят эксперименты над природными явлениями, и после этого появляется множество объяснений, прилагаемых к экспериментальным данным. Мыслительные способности настолько велики, что количество объяснений многократно превышает количество экспериментов и иных исследований, подвергаемых объяснению. Большое количество объяснений вызывает сомнения в правильности объяснений. Неимоверно трудно поставить такой эксперимент, для которого было бы создано только одно объяснение. В силу обилия объяснений, чрезвычайно мало практических подтверждений, связанных с одним-единственным объяснением. Факт может считаться убедительным доказательством правильности объяснения только в том случае, если факт доказывает конкретно-определенное  объяснение и одновременно не доказывает конкурирующее объяснение. Когда факт свидетельствует о правильности одновременно двух-трех объяснений, то этот факт не позволяет одно объяснение назвать правильным, а иные ошибочными. По сути дела, факт, доказывающий правильность нескольких конкурирующих друг с другом объяснений, на самом деле не доказывает ни одного объяснения. Иногда выявляется факт, доказывающий правильность только одного объяснения и не доказывающий правильность конкурирующего объяснения. Спустя некоторое время появляется новое объяснение, правильность которого доказывается этим же фактом. Но существование двух объяснений, доказанных некоторым одним фактом, превращает доказывающий факт в недоказывающий факт. Ранее доказанное объяснение превращается в недоказанное объяснение, т.е. в сомнительное объяснение.
Знаменитый физик Луи де Бройль сказал, что есть два пути в науке — осторожный и смелый; осторожные естествоиспытатели минимизируют риск впасть в заблуждение, удерживая свои мысли вблизи твердо установленных фактов, и это имеет результатом топтание на одном месте; заблуждения и ошибки угрожают смелым естествоиспытателям, претендующим на глубину познания, и судьба улыбается именно смелым, открывающим новые неизведанные области. 
В.И.Ленин: «Повышаясь от рассудка (Verstand) к разуму (Vermmft), Кант понижает значение мышления»(В. И. Ленин, «Философские тетради»,  ПСС, т. 29, с. 153).
Рассудок занимается изображением следствий, т.е. создает описательную структурную часть теории. Разум занимается изображением причин, т.е. создает объяснительную структурную часть теории. Изображаемые следствия имеют мало ошибок и искажений,  но изображаемые причины содержат много ошибок и искажений (поскольку происходит выход за пределы изображения следствий). В соответствии с количеством ошибок, значение объяснительной части принижается, по сравнению со значением описательной части. Реалистичность чувственного знания (первой структурной части) обусловлена линией внешнее-внутреннее (первичность внешнего, вторичность внутреннего). Низковероятностная реалистичность абстрактного знания (второй структурной части) обусловлена линией внутреннее-внешнее (внутреннее берется как первично-известное, как источник знания о внешнем, производится вывод из внутреннего гипотезы о внешнем, осуществляется последующий поиск внешнего на основании ставшего ранее известным внутреннего, как это имело место у Пуассона, Леверье, Рамзая).    
Декарт указывал на линию внутреннее-внутреннее, и ставил под сомнение линию внешнее-внутреннее.
А.И.Герцен рекомендовал посвящать время на полезные изучения прошедших ошибок.  Изучение ошибок позволяет выявить, что зачастую возникновение ошибок обусловлено произвольностью мышления (вероятно, это Герцен имел ввиду, когда писал, что ученые-схоласты составляют понятия, бог весть на чем основанные), приводит к мыли, что нужно с осторожностью относится к заявлениям о правильности объяснений, и такое отношение помогает не называть истинными объяснения те объяснения, которые фактически являются ложными. Чем больше человек верит в правильность своего или чужого объяснение, тем меньшего доверия заслуживает объяснение. Когда совершается замена одного объяснения другим объяснением, происходит отбрасывание старой объясняющей части теории, утратившей доверие, и создается новая объясняющей части теории. Что касается описывающей части, то при отбрасывании (замене) объяснений сохраняется прежний объект объяснения, прежняя описывающая часть (или в неизменном виде, или с незначительными дополнениями).  Коперник отбросил объяснение Птолемея, и дал иное объяснение фактам, и изменение объяснения не связано с появлением новых фактов.  Новые факты появились через несколько десятилетий, через несколько веков.
Объяснение Коперника и Галилея не было уточнением или логическим продолжением объяснения Птолемея.
«Интерпретация фактов связана со знаниями, имеющимися у нас, и, по мере того как наши знания развиваются, нам часто приходиться менять наши мнения относительно понимания экспериментов»(Клод Бернар, «Принципы экспериментальной медицины»,1859 год).
Ученый в своем уме создает идеальную модель природного явления, и последующая практическая проверка низвергает идеальную модель. Ученый создает вторую модель, которая тоже оказывается неудачной. Также происходит с третьей и четвертой моделью. Создаются сотни идеальных моделей, относящихся к одному природному явлению, прежде чем проверка на некоторое время прекратит вырабатывать опровержения. Отказ от использования определенного объяснения происходит не произвольно, а в связи с новым объяснения, имеющего более высокое качество, подтверждаемого практикой.  Убежденность в наличии пока не выявленных ошибок в объяснении не освобождает от отношения к объяснению как к руководству к действию, и при этом требует заранее предусмотреть меры для нейтрализации вредного воздействия пока не выявленных ошибок.  Применение объяснений-домыслов обосновано не тем, что они соответствуют действительности, а тем, что они приносят пользу.  Процесс замены ошибочного объяснения на ошибочное объяснение приносит практическую пользу.  Теория опровергается не практическим критерием истинности, а другой теорией, в которой практический критерий истинности обнаружил меньшее количество пороков.
Новые факты не указывают на ошибочность старого теоретического объяснения.  Факты указывают на необходимость создания нового объяснения (только на необходимость, но не на содержание!), и новое объяснение вступает в противоречие со старым теоретическим объяснением. Противоречие завершается или изгнанием из науки старого теоретического объяснения, или изгнанием нового теоретического объяснения.
Новые факты (и новые теории) ограничивают область (зачастую ограничивают до нулевого значения), в которой осуществляется объяснительная функция старой теории.
Использование практического критерия истинности приводит к тому, что вторая структурная часть теории приспосабливается к практике, а не к объективной реальности. Этим обусловлено, что старое необъективное объяснение заменяется на новое необъективное объяснение, с учетом того, что новое объяснение лучше приспособлено к практике, чем старое объяснение.
Александр Иванович Герцен указывал, что некоторые теории представляют собой бельмы, которые необходимо срезать.  Эти слова можно признать как свидетельство того, что в некоторых случаях вторая структурная часть теорий является ложью.  Также и Виссарион Григорьевич Белинский вел речь о лжи, примешиваемой к истине, и о том, что источником лжи является человеческая натура.  «Люди глубокие — скептики по натуре; но скептицизм таких людей есть признак души, жаждущей знания, а не холодного отрицания. Чем больше любит человек истину, тем внимательнее ее исследует, тем осторожнее ее принимает. Он верит в достоинство истины, верит в непреложность ее существования, но он не верит на слово людям, занимающимся исследованием истины, ибо знает, что человек и истина — не одно и то же; но он не верит и самому себе, ибо знает, что его может обманывать и привычка, и непосредственность, и чувство, и его собственный ум. Скептицизм таких людей не отрицает истины, а отрицает только то, что людьми может быть примешено ложного  к истине»(В.Г. Белинский).
Объяснения часто подвергаются опровержению из-за недостоверности, объяснения нестабильны и периодически заменяются, что дискредитирует науку. Чтобы прервалась дискредитация науки, чтобы наука стала достоверной, некоторые ученые требовали прекратить создание объяснений. Отсутствие объяснений повлечет стабильность науки, а стабильная наука будет вызывать доверие к себе.  При исключении объяснений получится естественнонаучное понимание мира, а не метафизическое понимание мира.
Другие ученые предлагают «облегченный» вариант отрицательного отношения к приносящим пользу объяснениям — нужно создавать объяснения, но нужно не доверять им; постигаемое при помощи психической абстракции необходимо считать имеющим абстрактно-психический характер; никакие отвлеченные понятия, общие умозаключения, раз они не содержатся в самом опыте (точнее, ПОКА они не содержатся в опыте),  не должны выдавать себя за отображение действительности; они не являются психологически необходимыми, в том смысле, что не вызывают к себе массового доверия, что многие люди не согласны с ними и подвергают их опровержению; они, не получившие массового признания, могут использоваться подобно строительным лесам, помогать в возведении здания науки, но им нельзя придавать существенного значения, к ним нужно относиться пренебрежительно.  Нельзя серьезно относится к естественнонаучным обобщенным умозаключениям, т.е. ко второй структурной части теории, пристыкованной к первой структурной части теории.
Николай Гаврилович Чернышевский склонялся к «облегченному» варианту отрицательного отношения к теоретическим построениям — «Исследователь идет ощупью, наугад,  он принужден руководиться не столь верными способами к отыскиванию настоящего пути, теряет много времени в напрасных уклонениях по окольным дорогам с тем, чтобы возвратиться с них к своей исходной точке, когда увидит, что они  ведут ни к чему, и чтобы снова отыскивать новый путь; еще больше теряется времени в том, чтобы убедить других в очевидной непригодности путей, оказавшихся непригодными, в верности и удобстве пути, оказавшегося действительным».
Владимир Иванович Вернадский также подчеркивал наличие в научных исследования напрасных уклонений от истины и непригодность имеющихся научных понятий.
Чернышевский и Вернадский не соглашались с точкой зрения, одним из пропагандистов которой был Ленин, согласно которой каждое научное понятие имеет под собой материальное основание, и они соотносятся между собой как приблизительные копии.
Познанное — это хорошо изученное и обоснованное, а плохо изученное и непонятным образом обоснованное — это находящееся на начальной стадии познания. Выдавать плохо изученное и малопонятное за имеющее онтологическую ценность — это значит внедрять в глаза бельмы и совершать напрасные уклонения.
В.И.Ленин, углубленно изучивший материализм и диалектику по философским книгам Ф.Энгельса,  признавал онтологическую ценность, т.е. объективный характер научных понятий, относящихся к находящемуся на начальной стадии познания. Через два абзаца приводится высказывание Ленина о том, что Уорд кувыркается и объявляет, что раз истина относительна, приблизительна, только-только «нащупывает» суть дела, — значит, она не может отражать реальности. Когда вышла в свет книга Николая Коперника, то многие люди считали теорию Коперника малопонятной, плохообоснованной и только-только нащупывающей суть дела, но через два века эта теория стала хорошо обоснованной (в 1838 году Фридрих Бессель обнаружил паралакс нескольких звезд, и немного позже у других нескольких звезд Томас Хендерсон также обнаружил перемещение звезд по небосводу, обусловленное годовым движением Земли вокруг Солнца) и многие люди осознали, что теория Коперника отражает реальность. Теория Коперника имела содержание, независимое от Коперника, но большинство людей, читавших первое издание книги о гелиоцентрической теории, принимали независимое содержание теории за содержание, зависимое от произвола Коперника. Такое понимание вызвано неспособностью по-философски прогнозировать то, что через несколько веков большинству людей станет известно независимое содержание теории Коперника.  Исходя из того, что теория Коперника во время своего возникновения сочетала в себе и плохую обоснованность, и правдивое отражение реальности, Уорд (если бы он имел правильное понимание диалектики, изложенное в книгах Маркса, Энгельса, Ленина) каждую плохообоснованную теорию мог бы назвать «отражением реальности и дальнейшим шагом в познании объективной реальности». Уорд провинился перед Лениным тем, что не смог по-философски прогнозировать будущее — превращение каждой плохо обоснованной теории в хорошо обоснованную. Уорду было известно, что в 1862 году Джеймс Максвелл опубликовал книгу с малопонятными, плохообоснованными формулами, едва-едва нащупывающих суть дела, связывающими между собой свойства магнитных сил, свойства электрических сил, свойства оптических процессов; в первые годы двадцатого века эти формулы воплотились в беспроволочный телеграф, и этим подтвержден объективный характер формул.  Уорд оказался не способным понять, что в 1862 году формулы Максвелла имели объективное содержание, и это возлагает на Уорда обязанность признавать объективное содержание за всеми концепциями, едва-едва нащупывающих суть дела. Однако Уорд уклонился от исполнения обязанностей, возложенных на него материалистическим мировоззрением.  Уорд, подобно Чернышевскому и Вернадскому, отказался называть теории «отражающими реальность» на тот первоначальный момент времени, когда теории плохо обоснованы или малопонятны.  Когда большинство людей сможет правильно понять диалектику, то получит широкое распространение точка зрения об объективном содержании, требующем к себе доверчивого отношения, у тех теорий, которые на начальной стадии своего становления являются плохо обоснованными, только-только нащупывающими суть дела. Такие теории будут считаться реалистичными, после победы диалектического мировоззрения над метафизическим мировоззрением. Через несколько десятков лет будет подтверждена истинность теории, вчера разработанной, т.е. будет подтверждено объективное содержание теории; через несколько десятилетий станет понятным, что сегодня теория имеет объективное содержание, и поэтому сегодня, за несколько десятилетий до подтверждения практическим критерием истинности объективного содержания теории, нужно говорить о наличии в теории объективного содержания.  Диалектически-подкованные люди будут доверять реалистичной и верной теории, реалистичность и верность которой основана не на фактической проверке и практической обоснованности теории, а на правильном понимании диалектического соотношения между абсолютной истиной и относительной истиной.  Используя диалектику как таран, Ленин опрокинул Уорда и его точку зрения о том, что нельзя доверять теориям, не прошедшим процедуру практической проверки. Вчера созданная теория, только-только нащупывающая суть дела,  представляет собой истину, но эта истина временно не отражается в сознании, поскольку истинность замаскирована плохой обоснованностью теории  (онтологическое замаскировано гносеологическим). Теория поначалу кажется не соответствующей практически наблюдаемому;  но практически наблюдаемое (плохая обоснованность) будет изменено (поскольку практика диалектически изменяется), и появится новое практически наблюдаемое (хорошая обоснованность). Поднаторевшие в диалектике естествоиспытатели осознают, что под плохой обоснованностью скрывается неприметная объективная истина, но Уорд не осознавал, по причине незнания диалектики.  Эмпириокритик Уорд скомпрометирован ошибочным и путанным понимаем им онтологического и гносеологического, сумбурным пониманием им объективного и субъективного (под субъективным подразумевается психическая оценка как плохо обоснованного того, что едва-едва нащупывает суть дела).
Как же не воспользоваться идеалистической философии таким выгодным обстоятельством, что естествоиспытатели только-только нащупывают суть дела, и объявить о недоверии к имеющемуся на начальной стадии результату исследования, объявить результат только-только начавшегося исследования нереалистичной абстракцией (с.302).  Идеалистическая философия спекулирует на номинализме, и требует не доверять обобщениям, даже если обобщения основываются на экспериментально выявленных фактах.  Что исследуют ученые? Материальные природные явления. Каким образом происходит исследование? Исследованием фактов, в которых проявляются природные явления, и обобщение фактов. Называют ли махисты обобщения нереалистичными абстракциями, символами, и требуют ли не доверять обобщениям? Называют и требуют. Следовательно, махисты называют факты символами, нереалистичным психическим продуктом человеческого ума. Из нереалистичности обобщений вытекает нереалистичность фактов, подвергаемых обобщению. Доказано, что махистам (в том числе Уорду) свойственны две особенности, взаимно обуславливающие друг друга: махисты не верят в правильность теорий, находящихся на начальной стадии своего становления, и махисты отрицают материальный характер фактов, материальный характер природы.
«Постановка вопроса откровенным и последовательным спиритуалистом замечательно верна и ясна. Действительно, различие обеих школ в современной физике только философское, только гносеологическое. Действительно, основная разница состоит только в том, что одна признает «последнюю» (надо было сказать: объективную) реальность, отражаемую нашей теорией, а другая это отрицает, считая теорию только систематизацией опыта, системой эмпириосимволов и т.д. и т.п…  Уорд кувыркается и объявляет, что раз истина относительна, приблизительна, только «нащупывает» суть дела, — значит, она не может отражать реальности! …большего, чем объявления понятий естествознания «рабочими гипотезами», современный, культурный фидеизм (Уорд прямо выводит его из своего спиритуализма) не думает и требовать» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 295, 297).
Разница — только в доверии. Одна школа в естествознании и в философии верит в правильность (объективно-верное копирование) естественнонаучных объяснений, которые недавно созданы и только-только нащупывают суть дела.  Вторая школа не доверяет вчера придуманным объяснениям, которые только-только нащупывают суть дела и которые нужно называть гипотезами (к вящему удовольствию религиозных фидеистов, заинтересованных в понимании теорий как гипотез, ибо гипотезы не способны опровергнуть верования религиозных фидеистов); вторая школа сомневается в правильности содержания, содержащегося в отвлеченных (малопонятных и плохообоснованных) объяснениях, и считает их потенциально напрасным уклонением, созданными наугад, произвольно (в будущем может оказаться так, что эти теории станут бельмами, и эти бельма придется ликвидировать).  Вторая школа не питает доверия к тому, как вчера придуманные теории (объяснения, понятия естествознания) отражают в себе реальность.  Ученые-схоласты составляют отвлеченные объяснения, бог весть на чем основанные, понятия-предрассудки без корня.  Необходимо посвящать время на полезные изучения прошедших ошибок, и установить связь между частой заменой одних отвлеченных объяснений на другие отвлеченные объяснения, и тем, что объяснения только-только нащупывающих суть дела.  Мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий  проявления объективных процессов.  Требование познать явления природы, объективные закономерности,  принимает своеобразную форму выражения, превращаясь в требование отыскивать «силы», представляющие собой причины действительных процессов, незначительная толика которых нам известна. На  частично выявленную действительную закономерность, через выдумывание полуфиктивной «силы» навешивается  лишь наше субъективное утверждение, что  закон природы действует при помощи некой неподтвержденной «силы».  Невозможность понятного описания неизвестных внутренних процессов, действительно протекающих, приводит к тому, что вместо точного всестороннего описания мы подсовываем неполноценное полуфиктивное частичное описание, включающее в себя незначительную толику  действительной причины, и неполноценное описание выражено словами о так называемой «силе».    Вторая школа в естествознании и философии не питает доверия к выдуманным полуфиктивным силам, к не полностью выясненным довольно запутанных условиям  проявлений объективных процессов.  Ленин указал на различие между двумя школами, и сделанное Лениным описание приводит к мысли, что Энгельс и Герцен относились ко второй школе.
В.И.Ленин простым способом различал субъективистов и объективистов: если естественнонаучные объяснения человек считает правильными и заслуживающими доверия (точно так же, как заслуживают доверия факты, представляющие собой первую структурную часть теории), то этот человек является объективистом и материалистом;  но если человек испытывает душевные сомнения и не доверяет второй структурной части теорий по причине ее полуфиктивности и многословной пустопорожности, приравнивает вторую структурную часть к бельмам, которые необходимо срезать, или приравнивает к напрасным уклонениям, то он является субъективистом, идеалистом, солипсистом.  Сомнений, недоверия, приравнивания к бельмам и полуфиктивной понапраслине — большего фидеизм не думает и требовать.  Фидеизм и прочая поповщина заинтересованы в критическом отношении к второй структурной части естественнонаучной теории, заинтересованы в том, чтобы наука делала уступки фидеизму, т.е.  имеющиеся в науке объяснения приравнивались к бельмам, которые необходимо срезать, или к напрасному уклонению по окольным дорогам, или к непригодному, ведущему ни к чему.  Близкую к поповщине философскую позицию, требующую не доверять плохо обоснованным, только-только нащупывающим суть дела теориям, находящимся на начальной стадии становления теориям (хотя такие теории приносят пользу и удобства),  В.И.Ленин подверг резкой и принципиальной критике (за субъективизм). Материализм признает теории, вчера созданные и едва-едва нащупывающие суть дела, «не только «удобством» (Пуанкаре), не только «эмпириосимволом» (Юшкевич), не только «гармонизацией опыта» (Богданов) и как там еще зовут подобные субъективистские выверты, а дальнейшим шагом в познании объективной реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.278).
В.И.Ленин позабыл о том, что вопрос о наличии или отсутствии дальнейшего шага в познании объективной реальности решается путем использования практического критерия истинности, а не путем философских размышлений о необходимости пересиливания религиозного мировоззрения посредством применения сильной науки.
«Мы видели, что Маркс в 1845 году, Энгельс в 1888 и 1892 гг. вводят критерий практики в основу теории познания материализма. Вне практики ставить вопрос о том, «соответствует ли человеческому мышлению предметная» (т.е. объективная) «истина», есть схоластика, — говорит Маркс во 2-м тезисе о Фейербахе»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.140).
Считать недавно созданную теорию дальнейшим шагом в познании объективной реальности, не упоминая о роли критерия практики, есть схоластика.
«Совсем «по-новому», «эмпириокритически» доказали, что и пространство и атомы — «рабочие гипотезы», а естественники издеваются над этим берклианством и идут за Геккелем! Мы вовсе не идеалисты, это клевета, мы только трудимся (вместе с идеалистами) над опровержением гносеологической линии Демокрита, трудимся уже более 2000 лет»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.376).
Что такое гносеологическая линия Демокрита? Энгельс дал предельно понятное разъяснение — отражение принимается за объективную реальность (по содержанию). Энгельс требовал совершать перевертывание, т.е. не соглашаться с гносеологической линией Демокрита и опровергать эту линию.
В 18-м томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Когда же эти представления коренным образом изменились, философы-идеалисты, а также отдельные физики, стали… доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий».
Линия Демокрита состоит в метафизическом отождествлении материи и окружающего мира как философских категорий с определенными представлениями об их строении и сущности. Философы, написавшие предисловие, намекали на то, что имеющиеся понятия о пространстве и времени надо рассматривать как сомнительные рабочие гипотезы;  эти философы трудились, вместе с идеалистами, над опровержением гносеологической линии Демокрита.
Третья структурная часть теории — предсказывающая часть. Из каждого объяснения (т.е. обобщенной абстракции) одного и того же факта необходимо вывести логически обоснованное следствие (т.е. представление о конкретном, единичном), причем такое следствие, которое не выводится из конкурирующих объяснений. Для проверки следствия, проводятся экспериментальные исследования для обнаружения в природе того, что соответствует логическому следствию.  Из объяснения Коперника логически вытекало, что свободно качающийся маятник будет колебаться в плоскости, неподвижной относительно звезд и подвижной относительно поверхности земли. Из объяснения Птолемея вытекал иной вывод. Эксперимент с маятником подтвердил правильность логического вывода, вытекающего из объяснения Коперника. Согласно мировоззрению Птолемея, Венера всегда находится между Землей и Солнцем, и по этой причине Венера должна освещаться Солнцем таким образом, что с Земли должен быть виден только серпик Венеры, и эта планета не может полностью быть освещена солнечными лучами, подобно Луне в полнолуние. Из расчетов Коперника вытекало, что солнечные лучи достигают Венеру под разными углами, и в некоторые периоды времени при взгляде с Земли Венера оказывается полностью освещенной. Через 60 лет после того, как Коперник умер, при изучении Венеры через телескоп Галилей увидел эту планету и полностью освещенной, и наполовину освещенной, и освещенной в виде узкого серпика. Предсказание Коперника о фазах Венеры оправдалось, а констатации Птолемея противоречили увиденному через телескоп.  Объяснение Коперника перестало быть отвлеченным понятием, плохо обоснованным.
Из теории Птолемея не вытекало следствие о существовании линии перемены дат.
По-разному ли чередуются внутримолекулярные связи в бензоле, или каждая связь эквивалент¬на другой связи? В первом случае логика приводит к существованию трех двузамещенных производных; во втором случае  —  пяти. После того, как возникли два объяснения и из каждого объяснения были сделаны предсказания о количестве двузамещенных производных, стали проводиться экспериментальные исследования.  Эксперименты показали, что в природе имеются три двузамещенные производные.  Через полвека производились исследования молекулы бензола при помощи рентгеновских лучей, и было подтверждено чередование различных связей внутри молекулы бензола.
Умозрительно-математическое обоснование формул Ньютона относительно гравитационного взаимодействия между Луной, Землей, другими планетами, на протяжении многих десятилетий оставалось непроверенным, нереалистичным, сомнительным.  Описание (с помощью формул Ньютона) недоказанной гравитации, позволяет сделать умозрительные выводы, проверяемые практикой, например, рассчитать величину первой космической скорости (а также второй космической скорости) и эту скорость проверить запуском искусственного спутника.  Умозрительно-математическое обоснование становится реалистичным, когда с помощью органов чувств воспринимается скорость искусственного спутника. Иммануил Кант принизил непроверенное умозрительное знание, чтобы дать место вере. Но в 1957 году первый искусственный спутник совершил противоположное действие — принизил веру, чтобы дать место проверенному знанию.
Покуда третья структурная часть теории не проверена практикой, вторая структурная часть должна считаться анархично-произвольной, не отражающей объективной реальности.
Какова основная философская посылка Давида Юма? Если брать только первую и вторую структурные части, то содержащееся в первой структурной части не способно обосновать причинно-следственную связь, обозначенную во второй структурной части. Котес был естествоиспытателем, мировоззрение которого состояло в признании достаточности первой структурной части для обоснования правильности содержащегося во второй структурной части; философ Юм вступил в противоречие с естествознанием в лице Котеса.  Ленин согласился с пониманием естествознания, пропагандируемым Котесом. 
Если часть предсказаний (из третьей структурной части теории) осуществились, а часть предсказаний оказались неверными, то обнаружение этого не указывает, какая часть объяснения является ошибочной, и какая часть объяснения достоверна.
Предсказания, имеющиеся в третьей структурной части, оправдываются в большей или меньшей степени, и фактическая реализация предсказаний влияет на изменения, вносимые в объяснительную структурную часть теории. Всё обречено на изменения, и поэтому можно сказать, что существующее объяснение содержит в себе зародыш иного объяснения («свое иное»), которое будет развиваться и вступит в кардинальное противоречие с существующим объяснением.
Можно выделить два способа построения картины мира. Один способ заключается в последовательном воплощении всех трех структурных частей теории; картина мира создается после применения практического критерия истинности к третьей структурной части теории. Другой способ построения картины мира состоит в воплощении только первой и второй частей теории, и картина мира выстраивается по результатам (к которым имеется доверчивое отношение) второй структурной части теории; при таком способе дело не доходит до воплощения третьей структурной части теории и применения к ней практического критерия истинности (критерий практики прилагается только к первой структурной части). Практический критерий истинности вызывает доверчивость, но если  доверчивость возникла до создания третьей структурной части,  то тогда из субъекта познания улетучивается осознание необходимости конструировать третью структурную часть и ее подвергать проверке.
При использовании второго способа построения картины мира, получаемая картина мира определяется не только свойствами самого мира, но и характером теоретической обработки имеющегося эмпирического материала (также и характером экспериментально-практических процедур). При использовании первого способа, удается устранить из картины мира зависящую от человека обработку эмпирии.
Философия должна продолжить свое существование, философия не должна подвергаться устранению как научная дисциплина. Философия нужна хотя бы для того, чтобы напомнить естествоиспытателям о двух подходах к доказыванию химических и физических теорий: через использование третьей структурной части теории и без такового, только с использованием первой и второй структурной части теории.  Философия нужна для напоминания естествоиспытателям о безрассудной атеистической идее, засевшей в головах Буажире и Гольбаха — наука не должна изучать чувственно-не-воспринимаемое.  Философия нужна для напоминания о странной ньютонианской идее: физика, бойся метафизики и гипотез. Естествоиспытатели по-разному понимают научную деятельность, и философия должна существовать, чтобы напоминать естествоиспытателям о разных взглядах на науку.
Когда имеется знание, претендующее на описание и объяснение объективной реальности, то мы можем узнать о ее соответствии своему предмету-оригиналу, лишь исходя из свойств именно знания — из логической непротиворечивости знания, попперовской принципиальной возможности опровержения знания, попперовско-куновской конкуренции с аналогичными парадигмами, способности предсказать ранее неизвестное.  Существование того, что обрисовывает знание,  оценивается человеком как реалистичное или нереалистичное, в зависимости от некоторых требований, предъявляемых не к материально-существующему, а к знаниям (в том числе, от разъяснения порядка установления существования).


В истории науки зафиксированы единичные случаи, когда теория имеет первую и третью структурные части, но не имеет вторую структурную часть.  На протяжении полувека в таком положении находилась теория Д.И. Менделеева, именуемая химической таблицей Менделеева.


Выше на десять абзацев указывалось, что объяснения часто подвергаются опровержению из-за недостоверности, объяснения нестабильны и периодически заменяются, что дискредитирует науку; чтобы прервалась дискредитация науки, чтобы наука стала достоверной, некоторые ученые требовали прекратить создание объяснений; отсутствие объяснений повлечет стабильность науки, а стабильная наука будет вызывать доверие к себе.
В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» приводились высказывания Маркса, Энгельса, Клейнпетера, Богданова, из которых следует, что попытка создать объяснение (или самостоятельное понятие) обречена на неудачу — спекулятивные размышления приводят к произвольности и к противоречивым антиномиям, и поэтому бесполезно мысленными усилиями создавать объяснения; спекулятивный естествоиспытатель в своем уме  создает фантастические причины и им дает название действительных причин, хотя на самом деле нафантазированное не является  изображением действительности.
В книге «Диалектика природы» Ф.Энгельс многократно подсмеивался над привычкой естествоиспытателей внедрять в науку таинственные силы, о которых известно чрезвычайно мало и которые использовались для объяснения химических и физических эффектов.  Пустые абстрактные понятия выдавались за причины конкретных природных явлений.
В истории естествознания зафиксированы сотни случаев создания полуфиктивных, сомнительных, неадекватных объяснений, и эти случаи были обобщены (с вынесением отрицательной оценки) Марксом, Энгельсом, Клейнпетером, Богдановым; но все-таки большинство естествоиспытателей продолжает создавать объяснения и самостоятельные понятия, в большей или меньшей степени принимая во внимание обобщения и оценки, сделанные указанными философами.
В совместно написанной книге «Святое семейство» Маркс и Энгельс привели убедительные аргументы, согласно которым умственные усилия, направленные на выработку в уме объяснений, указывающих на причины природных явлений, являются напрасной тратой времени. Маркс и Энгельс воздвигли фундамент, на котором зиждется требование прекратить теоретизирование по поводу объяснений.
Богданов и Юшкевич читали книгу «Святое семейство», согласились с книгой, и сделали  вывод о том, что продукт человеческого ума представляет собой полуфиктивные эмпириосимволы.  За согласие с книгой «Святое семейство», Богданов и Юшкевич были подвергнуты Лениным беспощадной критике.
На радость фидеистам, Юшкевич своими «эмпириосимволами» пытался представить науку так, как будто бы в науке имеется сомнительное, недостоверное, непроверенное практикой; Ленин возражал против представления науки в таком виде, поскольку наука является приблизительно-верной копией с объективной реальности.
Маркс и Энгельс совершили субъективистический выверт, и вслед за ними Богданов, Юшкевич и другие эмпириокритики-махисты повторили субъективистический выверт.


По мнению Ленина и Котеса, если объяснение опирается на твердо установленные факты, и имеется глубоко проникающее тщательно разработанное логическое обоснование, то такое объяснение нужно считать реалистичным,  дальнейшим шагом в познании объективной реальности (и нет необходимости создавать и эксплуатировать третью структурную часть теории). По мнению Ленина и Котеса, проблема так называемого «черного ящика» решается сравнительно легко — достаточно только разработать всесторонне обоснованную логическую аргументацию.
Когда объяснение Коперника приобрело статус достоверного и реалистического? Когда, с целью применения на практике третьей структурной части теории,  запуск однотипных космических ракет по направлению вращения Земли и против направления вращения Земли выявил различную скорость ракет относительно звезд и планет, поскольку при запуске ракет по направлению вращения Земли собственная скорость ракет складывается со скоростью вращения Земли, а при запуске против вращения Земли скорость вращения Земли вычитается из собственной скорости космических ракет? Или когда была напечатана книга Коперника, издатель которой, Осиандер, написал в предисловии, что среди астрономов считается обычным подвергать тщательному разбирательству движения небесных тел, выдвигая разнообразные гипотезы для объяснения обнаруженных движений,  не доверяя гипотезам, хотя бы они и способны точно вычислить движение небесных тел в будущем;  нет потребности называть истинными гипотезы, хотя они имеют положительное свойство согласованности между математическими вычислениями и наблюдениями.
Теория Клавдия Птолемея, теория Тихо Браге,  теория Николая Коперника правильно предсказывали будущее местоположение планет, будущие солнечные и лунные затмения, и эта предсказательная способность не могла указать на более высокую достоверность одной из теории, или на недостоверность какой-то теории. Осиандер был прав, когда написал, что согласованность сегодняшнего математического прогноза и происходящих в будущем наблюдений, не свидетельствует об истинности теоретико-математических построений (особенно, когда их несколько). 
Осиандер был первым, кто поставил философский вопрос и дал отрицательный ответ относительно так называемого «черного ящика». Если бы Ленин более глубоко изучал астрономию, то он бы обнаружил, что у Маха, высказавшего свое мнение про «черный ящик», был предшественник — Осиандер.  История махизма и эмпириокритицизма начинается с Осиандера.
Лукреций Кар объяснял звуки грома тем, что тучи, гонимые ветром в разных направлениях, сталкиваются друг с другом. В середине ХIХ века существовала вакуумная теория, согласно которой разряд молнии создаёт вакуум, который затем с хлопком заполняется воздухом. Меерсон в 1870 году предположил, что молния разлагает содержащуюся в облаках воду на кислород и водород, которые затем взрываются, снова образуя воду. Рейнольдс в 1903 году предположил, что гром — это «паровые взрывы», вызванные нагревом воды в каналах разряда. Последние две теории были опровергнуты экспериментально: оказалось, что в лаборатории электрическая искра вызывает громкий звук в условиях, когда в воздухе нет водяных паров.  В 1888 году Гирн предложил теорию, которая в основном принята и сейчас. Он писал: «Звук, который мы называем громом, является следствием того факта, что воздух, пронизываемый электрической искрой, то есть вспышкой молнии, нагревается скачком до высокой температуры и вследствие этого значительно увеличивается в объёме». 
Естествоиспытатели подбирают объяснения для природных явлений, и эти объяснения являются произвольными, но частично произвольными — следствие, указанное в объяснении, в обязательном порядке должно совпадать (по содержанию) с реально обнаруженными природными явлениями.  Это требование было соблюдено Лукрецием, Меерсоном, Рейнольдсом, Гирном — теоретическое следствие в четырех объяснениях соответствовало обнаруживаемому в природе (громкий звук, сопровождающий разряд молнии).
«Черный ящик» имеет на выходе гром,  даты солнечных и лунных затмений, на входе употребление в пищу Джеймсом Куком цитрусовых плодов и на выходе не появление у Кука симптомов цинги, или иные наблюдаемые события. Три или четыре объяснения пытаются объяснить ненаблюдаемое содержимое «черного ящика» и эти попытки состоят в том, чтобы назвать причину, следствие из которой совпадает с тем, что имеется на выходе «черного ящика», т.е. реально наблюдаемое (гром, даты затмений, голубой цвет неба, морские приливы и отливы, упоминаемые в конце этой главы).

Осиандер совершенно правильно заявил о том, что наличие у трех или четырех различных объяснений одинаковых следствий, совпадающих по содержанию с объективной реальностью, не позволяет дать предпочтение одному из конкурирующих объяснений. Объяснения способны понятно объяснять, но это не делает их истинными. Осиандер обосновал недоверчивое отношение к объяснениям. Кеплер тоже обосновывал недоверчивое отношение, как это видно из изложенного через четыре абзаца.  Объяснения,  истинность которых вызывает сомнения, но которые все-таки с удобством используются (например, для предсказания будущих солнечных и лунных затмений, предсказания дней солнцеворота, солнцестояния, равноденствия),  вполне обоснованно можно называть только систематизацией опыта, только комплексами эмпириосимволов. Для науки является обычным, что в ней имеются сомнительные, но удобные теории.
Что выходит за пределы опыта и входит в пределы метафизики, то является эмпириосимволом.  Возражая махизму (осиандеризму), В.И.Ленин убедительно доказывал недопустимость именовать эмпириосимволом то, что находится внутри пределов опыта.
Знание разделяется на две части: точное (эмпирическое) знание, прошедшее через экспериментально-практическую проверку, и такое знание можно называть знанием, не выходящим за пределы опыта; метафизическое знание, третья структурная часть которого не подвергнута экспериментально-практической проверке, и поэтому метафизическое знание выходит за пределы опыта, за пределы физической проверки. Под эмпириосимволами Юшкевич подразумевал метафизическое умозрительное знание.
«Перед ошибкой захлопывают дверь. В смятении истина: "Как я войду теперь?"»(Рабиндранат Тагор). Ложное маскируется под истинное, истинное выглядит как ложное, заблуждение имеет все признаки истинности,  и поэтому имеется шанс совершить ошибку, используя слова «истинное», «ложное». Чтобы уменьшить вероятность ошибки, можно вместо слов «истинное», «ложное» использовать объединяющее слово «символическое».  Ложное маскируется под истинное, истинное выглядит как ложное;  такое положение дел требует рисковать и впускать в науку выглядящее как ложное, поскольку выглядящее как ложное может оказаться истинным. Чтобы обыватели не переполошились от введения в науку ложного, будет удобным ложное переименовать в символическое.   
Содержание теории (точнее, содержание третьей структурной части) должно подвергаться проверке;  до того момента времени, когда практически проверено объяснение, естествоиспытатели с недоверием относятся к объяснению. Через несколько лет или несколько десятилетий после завершения практической проверки, обнаруживается ранее неизвестный факт, противоречащий объяснению, и это вынуждает вносить изменения в объяснение. Появляется понимание того, что в будущем наверняка появится еще один противоречащий факт, и придется снова вносить изменения в некоторую незначительную часть объяснения. Естествоиспытателям неизвестно, какой конкретный факт будет обнаружен в будущем и в какую конкретную часть объяснения будут вноситься изменения; по причине незнания, недоверчивое отношение распространяется не только на ту неизвестную незначительную часть объяснения, которая в будущем будет подвергнута изменениям, но абсолютно на все части объяснения. Поэтому объяснение в полном объеме подвергается недоверию (даже то объяснение, которое успешно прошло через практическую проверку).
Анатолий Валерианович Ахутин в 1976 году издал книгу «История принципов физического эксперимента», в которой в форме вопросов и констатаций  сформулировал философскую проблему о недоверчивом отношении к объяснениям, вставшую перед естествоиспытателями в семнадцатом веке, просуществовавшую до времени написания философско-материалистических сочинений, и обозначенную В.И.Лениным как реакционную попытку навязать объяснениям роль только систематизации опыта, только комплекса эмпириосимволов и как там еще зовут подобные субъективистские выверты.
«Теоретическая физика грозила выродиться в бессмысленное манипулирование со значками с целью получения эффективного практического результата. При этом эксперимент…превратился бы в формально-эмпирический корректор абстрактно-алгебраических схем, выступающих в роли псевдосодержательных гипотез. Утрату предметного и смыслового аспекта, которую претерпевала теоретическая физика… ученые почувствовали сразу. Так, при всей свободе, с которой Иоаганн Кеплер относился к понятию формы планетарной траектории, он резко отрицательно отнесся к своим первым алгебраическим идеям. Кеплер указывал прежде всего на прикладной и узко-технический характер алгебраических методов. Здесь мы получаем результат, ничего не зная о предмете и о том, каков его смысл. Алгебра, заявляет он, «совершенно оставляет без внимания понятийные различия геометрических объектов». Аналогичные основания выдвигал против аналитической геометрии Лейбниц…          
Если эксперимент целенаправлен «идеальными сущностями», то каким образом он может еще испытывать и проверять эти сущности? С другой стороны, если это математические моменты, как они могут быть «физическими сущностями»? В самом деле, откуда возмется «физический смысл» у математических объектов самих по себе? Ведь один и тот же набор дифференциальных уровнений может с равным успехом описывать самые разные по природе физические системы. Поэтому для современного теоретика вообще характерно понимать математику как язык теоретических рассуждений, как некое внешнее предмету средство его теоретического описания. Физик лишь самовольно приписывает математическим терминам физическое значение, сами же по себе они относятся к предметам так же, как слова относятся в вещам, которые они называют…  В фундаментальных областях теоретической физики, в которых математическая структура оказывается непосредственно физически осмысленной, господствует «реалистическая» тенденция…   Так воспроизводится в современной физике контроверза "реализма" и "номинализма"… 
Поскольку природа силы остается существенно неопределенной и лишь описывается экспериментально задаваемым законом, теоретическая система классической механики, достигнув определенного уровня аналитической разработки и дедуктивной связности, получает номиналистическое истолкование…
Конвенциализм демонстрировал свое понимание физической теории как математической гипотезы, не выводимой однозначно из наблюдений, но предназначенный для их адекватного описания. Согласно этой концепции, физическая теория не может быть окончательно утверждена при сопоставлении          с фактами и по отношению к ним всегда сохраняет характер лишь возможного механизма объяснения… История научного творчества раскрывается при таком подходе как свободная математическая игра и конструирование относительно произвольных интеллектуальных схем, ограниченное с двух сторон философским и эмпирическим здравым смыслом. Математика дает физической теории ясность, всеобщность и необходимость, но она лишена непосредственной достоверности или реальной истинности».
Материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316, 371).
Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд и прочие эмпириокритики частично согласились с Энгельсом, и связи, указываемые наукой в начале двадцатого века и относящиеся к природным явлениям, эмпириокритики называли придуманными из головы, измышленными, обосновывая это относительным характером, присущим практическому критерию истинности (А.В.Ахутин обнаружил в современной науке, а также в науке семнадцатого века особенности, о которых рассказывали Энгельс, Пуанкаре, Богданов и др.); но В.И.Ленин возражал такому чересчур буквальному пониманию написанного Ф.Энгельсом, и настаивал на том, что указываемые наукой в начале двадцатого века связи есть действительные связи, открытые в самих фактах, а иное отношение к связям, например, объявление их «рабочими гипотезами», льет воду на мельницу современного  фидеизма. Ленин был материалистичнее материалиста Энгельса, и имел убеждение в необходимости разрабатывать и отстаивать более глубокий материализм, по сравнению с материализмом Энгельса.   Имеются два вида материализма: обычный материализм Энгельса, и суперматериализм Ленина.
Анатолий Валерианович Ахутин использовал сложные философские формулировки для обозначении того, что можно выразить простыми словами: измышленные связи не могут превратиться в неизмышленные связи от того, что практическое применение измышленных связей (в том числе, практическое применение предсказаний, вытекающих из произвольных объяснений измышленных связей) принесло ощутимую пользу, или от внесения коррективов в измышленные связи на основании практики. Практика, прилагаемая и к объяснению, и к предсказанию, не позволяет отличить друг от друга действительные связи и измышленные связи. Из этого вытекает скептицизм, присущий Ахутину.
Но прилагается ли практика к объяснениям?  Легко представить, как практика применяеся к предсказанию, выведенному из объяснения, поскольку в науке имеются тысячи примеров такого. Очень трудно представить, и поэтому требует высокого уровня абстрагирования, как практика применяется к объяснению в условиях отсутствия предсказания. Весьма вероятно, что высказывание «практический критерий истинности применяется к объяснению фактов» представляет собой абстракцию без реальности, пустой бессмысленный набор философских слов, поскольку в истории человечества никогда не происходило применение практики к объяснению.  «Практика пусть будет материалистична, а теория особь статья, — говорит Мах»(с.143). Эрнст Мах отделял друг от друга практический критерий истинности и проверку объяснений, поскольку он не умел и никто его не научил проверять объяснения при помощи практического критерия истинности, в условиях отсутствия предсказаний.
Обобщенные абстракции (объяснения) настолько сильно отличаются от опыта (ощущений, практики), что они не могут быть сопоставлены друг с другом, и вследствие этого абстракции и ощущения, абстракции и практика не противоречат друг другу (и не согласуются друг с другом).


Конструирование приборов, описание,  измерение, со¬ставление таблиц — перечисленное тесно связано с тем, что происходит в природе.  Но для науки этого недостаточно, наука нуждается в познании того, что является причиной для описываемого и измеряемого.  Когда из головы почерпнуто причинное объяснение, но причина  еще не стала измеряемой, то тогда причинное объяснение должно считаться сомнительным.  Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд и прочие эмпириокритики подчеркивали сомнительный характер такого рода объяснений, когда говорили о том, что необходимо навязать объяснениям роль только систематизации опыта, только комплекса эмпириосимволов (и как там еще зовут подобные субъективистские выверты).
Владимир Иванович Вернадский изложил свой аналогичный взгляд по этому вопросу: «Ученый не должен выходить за пределы научных фактов,  даже когда он подходит к научным обобщениям. Это, однако, не всегда делается… натуралист в своей научной работе часто выходит, не оговариваясь или даже не осознавая этого, за пределы точных, научно установленных фактов и эмпирических обобщений. Очевидно, в науке, так построенной, только часть ее утверждений может считаться непреложной»(пятая глава книги «Научная мысль как планетарное явление»).


Поскольку следствия требуют, чтобы между ними и причинами была связь, то влияние наблюдаемых фактов-следствий на искомые причины можно обозначить словами «ограничительная функция следствий, эквивалентных фактам».
Имманил Кант писал, что сущности мира, становящие известными через умопостижение, независимы от чувственно-воспринимаемого материала. К этому утверждению Канта необходимо сделать поправку — имеется незначительное влияние чувственно-воспринимаемого материала на вырабатываемые головой представления о сущности-причине, и незначительность этого влияния обуславливает крайне низкую степень зависимости. Практически, указанное влияние не помешало Лукрецию, Меерсону, Рейнольдсу, Гирну указать причины, кардинально отличающиеся друг от друга, и независимые друг от друга.


В 1986 году издан русский перевод книги «Избранные труды по методологии науки» Пола Фейерабенда. Книга начинается с вступительной статьи советского философа И.С.Нарского, который вознамерился найти субъективистские выверты в сочинении Фейерабенда. Выверты были найдены. Сначала Нарский сообщил, что немецкий философ Фейерабенд разработал концепцию пролиферации, которая состоит в том, что должно происходить увеличение конкурирующих гипотез.  «При построении разного рода многочисленных гипотез, претендующих на роль научных теорий, Фейерабенд рекомендует не раздумывать особенно над тем, какие из них более, а какие менее приемлемы, ценны, истинны; никакой из них дорожить не приходится…все они в равной мере «на что-то» годятся и в то же время могут считаться бросовыми». Точку зрения Фейерабенда Нарский комментирует словами: «Умножение числа гипотез ради их умножения вместо совершенствования уже имеющейся теории, которая в целом себя оправдала и соответствующие резервы которой отнюдь не исчерпаны, приносит больше вреда, чем пользы».  Затем Нарский переходит к обнаруженному им субъективизму: «Фейерабенд советует без колебаний пускать в ход принцип профилерации уже при наличии только одного факта, противоречащего данной теории. В этом смысле этот принцип полностью совпадает с принципом Фальсифицируемости К.Поппера в самой ранней его редакции. Но принцип профилерации в целом идет по пути дальнейшей субъективизации науки: ведь его автор допускает применение этого принципа и при отсутствии всякого фальсифицирующего фактора, еще до появления такового и вне зависимости от того, как мы оцениваем перспективы его появления. И все же, в унисон с Поппером, автор склонен считать, что фальсифицирующие факты рано или поздно появятся и что всякая теория есть не более как гипотеза, временный заменитель знания: в будущем всякая данная теория все равно будет отброшена и заменена другим, также временным построением».
Получается, что Коперник занимался субъективизмом — в его распоряжении не было фактов, обосновывающих ошибочность учения Птолемея, но тем не менее Коперник приступил к оспариванию. Коперник не стал дожидаться фактов, противоречащих учению Птолемея.
Николай Коперник имел субъективно-психологическое качество, состоящее в неверии учение Птолемея, и это субъективное качество было направлено против того, что Птолемей считал объективным (выражаясь ленинским философским языком, свое учение Птолемей считал объективной истиной).  Субъективное качество привело к замене одного объяснения, объясняющего объективное, на другое объяснение объективного. Знание объективного основывается, как это следует из истории науки, на субъективном неверии в объективное. Но для Нарского история науки не имеет значение; Нарский хочет, чтобы не было неверия и не было субъективизации, связанной с неверием, и поэтому Нарский выступает против принципа профилерации.
Знание объективного тесно переплетено с неверием в объективное.  Чем больше убежденность человека в правильности знания, тем меньшего доверия заслуживает знание.
Этьен Кондильяк исследовал вопрос о роли гипотез в науке, в книге «Трактат о системах, в которых вскрываются их недостатки и достоинства» (1749 год). «К открытию действительных причин исследуемых природных явлений мы никогда не приходим сразу. Сначала на основе предварительно изученных фактов мы выдвигаем первую догадку, проверяем ее на опыте и либо отвергаем, либо исправляем. Затем выдвигаем вторую догадку, касающуюся более широкого круга фактов, и аналогичным образом движемся далее от предположения к предположению, проверяя каждое опытом. Чтобы делать научные открытия, необходимо выдвигать гипотезы; путь к очевидности идет через предположения»(Кондильяк Э.Б., третий том трехтомника Сочинений, с.182).   
Ленин оказался в трудном положении. С одной стороны, Кондильяк излагал бесспорные суждения о роли гипотез, с другой стороны, фидеисты и прочие реакционные элементы были заинтересованы в том, чтобы философы (в том числе Ленин) как можно больше писали про гипотезы. Выход из трудного положения заключался в том, чтобы рассказать о развития знания, следуя за Кондильяком, но при этом не использовать слова «гипотеза», «предположение». В связи с этим, из-под пера В.И.Ленина вышли фразы относительно того,  как относительная истина превращается в абсолютную истину и какую роль играет объективная истина. 


Некоторые философы придерживаются мировоззрения, которому можно дать название «авансовое  доверие».   Когда два или три объяснения вступают в соперничество за обладание истинностью, то борьба захватывает не целиком каждое объяснение, а только часть каждого объяснения. Та часть объяснения, которая вовлечена в борьбу, имеет субъективистическое содержание, а та часть объяснения, которая не вовлечена в борьбу, имеет объективное содержание. В процессе конкуренции между двумя или тремя объяснениями происходит объединение тех частей, которые не были вовлечены в борьбу, и исключение частей, вовлеченных в борьбу; в итоге будет удалена субъективистическая составляющая. После завершения борьбы, в рамках ретроспективного взгляда становится понятным, что разногласия между двумя или тремя объяснениями были временными, и касались побочных, малозначащих сторон.  Изначально в конкурирующих объяснениях содержалось объективное знание (это выявляет ретроспективный взгляд), в конце объективное содержание получает подтверждение. В начальной стадии конкурентной борьбы между новыми объяснениями, относящимися к недавно обнаруженному факту, можно заявить (уже не ретроспективно, а перспективно) о том, что в объяснениях содержится объективное знание (и тем самым можно высказать авансовое доверие объяснениям),  в завершающей стадии конкурентной борьбы происходит подтверждение высказанного авансового доверия.
«Высший вопрос всей философии, «великий коренной вопрос всей, в особенности новейшей, философии», — говорит Энгельс, — есть «вопрос об отношении мышления к бытию, духа — к природе». Разделив философов на «два больших лагеря» по этому основному вопросу, Энгельс указывает, что «есть и другая сторона» основного философского вопроса, именно: «как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление познавать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности?»  «Громадное большинство философов утвердительно решает этот вопрос», — говорит Энгельс»,  «Если мы находим, что законы мышления соответствуют законам природы, то это становится вполне понятным, — говорит Энгельс, — если принять во внимание, что мышление и сознание суть «продукты человеческого мозга и человек сам продукт природы». Понятно, что           «продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат остальной природной связи, а соответствуют ей…  В «Людвиге Фейербахе» мы равным образом читаем, что «общие законы движения внешнего мира и человеческого мышления по сути дела тождественны, а по своему выражению различны лишь постольку, что человеческая голова может применять их сознательно, между тем как в природе — до сих пор большей частью и в человеческой истории — они пролагают себе дорогу бессознательно» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.99, с.160-161). 
Не прибегая к содействию практического критерия истинности, вооружившись авансовым доверием, Энгельс по-философски доказал Ленину, что человеческие понятия, т.е. объяснения фактов, представляют собой верные отражения действительности.  Продукты человеческого мозга, называемые объяснениями, соответствуют действительной природе, по той причине, что человек есть продукт действительной природы. Соответствие никак не связано с применением практического критерия истинности.
Исторический момент требует борьбы с религией, что может сыграть некоторую роль вместо практики как критерия истинности, и тогда можно не прибегать к услугам экспериментально-практического критерия. Отражение, находящееся внутри понятия, является объективно-верным, и верность доказывается ссылками на необходимость одержать победу над религией — «Нельзя выдержать последовательно точку зрения в философии, враждебную всякому фидеизму, если не признать решительно и определенно, что наши развивающиеся понятия…отражают объективное…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).
Естественнонаучные понятия станут безошибочным от того, что будет оглашено гносеологическое заявление об отсутствии ошибок в исследованиях природы, приводящим к формулированию объективно-верных понятий. Если кто-то не согласен с указанным заявлением, то этот «кто-то» заинтересован в принижении естествознания и возвышении религии.
Авансовое доверие, а также решительное осознание необходимости победы над религией, дают право считать понятия правильно отражающими объективную реальность, до того момента времени, когда понятия будут подвергнуты проверке практическим критерием истинности.
В.И.Ленин стремился доказать, что он является преданным сторонником материалистического учения, и с этой целью  приводил доказательства правильности материалистического представления о познании: внешние объекты воздействуют на органы чувств, в органах чувств появляются правильные показания, показания органов чувств передаются в мозг, и в мозгу появляются приблизительно-точные  образы окружающего мира. Образы есть объективное знание, образы объективны по содержанию.
И.Кант разработал теорию познания, опирающуюся на «призраки» Бэкона, и теория познания указывала на то, что «призраки» (не имеющие своего происхождения от внешнего мира или от показаний органов чувств) принимают участие во вложении материала знаний в формы, совершенно различные от форм действительного существования. Абстракции не реалистичны, за исключением случаев, когда абстракции подвергаются глубокой всесторонней проверке. Проверка имеет относительный характер, и поэтому после проверки сохраняется насыщенность субъективистическими ошибками. Происхождение (т.е. источник) и содержание абстрактного знания не таково, каково происхождение и содержание эмпирического знания. Из-за несовершенства органов чувств, содержание показаний органов чувств существенно отличается от форм действительного существования.  С помощью чувственности мы не то что неясно познаем свойства вещей самих по себе, а вообще не познаем их (Птолемей понадеялся на правильность показаний органов чувств, и в результате этот мудрец не познал вещи-сами-по-себе).  Образы в голове есть субъективное знание, по содержанию и по своему источнику.
Учение Канта и учение кантианцев-эмпириокритиков отличались от материалистического учения, и в связи с этим В.И.Ленин видел свой долг в критике кантианского и эмпириокритического учения, в том числе, по вопросу о источнике: безфантазийно-безпризрачного происхождения абстракций или значительного участия фантазий и «призраков» в построении абстракций.  Ленин настаивал на прямой связи между ощущениями и абстракциями, и прямая связь обеспечивала правдивость абстракций, исключая влияние фантазий и «призраков», о которых рассказывал Бэкон, исключая множественность абстракций, о которой рассказывал Клейнпетер.
Борьба вокруг основного вопроса философии состояла в том, что Кант и эмпириокритики преувеличивали значение субъективных факторов (изменяемость абстрактных понятий обусловлена субъективистическими ошибками), и умаляли значение объективных факторов.  Изменяемость абстрактных понятий определяется объективными факторами, под влиянием объективных факторов знания приобретают верное объективное содержание — так Ленин решал основной вопрос философии.  Кант и эмпириокритики создавали препятствия для достижения наукой объективности, поскольку не признавали объективное содержание абстракций (не проверенных всесторонне и глубоко), и Ленин ведет идеологическую борьбу за объективное содержание естественнонаучных абстракций. Каким образом устанавливается, что наука объективна? Тем, что ученые считают естественнонаучные понятия объективными. От чего зависит последнее? От идеологической промывки мозгов естествоиспытателей.
Кант и эмпириокритики сбились на вопросе о диалектической связи между изменяющимся (временным, сменяющим друг друга) и неизменяющимся (постоянным, вечным), между изменчивостью человеческих объяснений и их постоянной верностью.  Ленин промывал мозги читателям своих философских книг, и убеждал читателей в том, что правильное понимание диалектики приведет к соединению изменчивости объяснений и копийности объяснений.
Маркс не знал, как в будущем Ленин поставит вопрос о борьбе вокруг основного вопроса философии, и в связи с этим Маркс уклонился в идеалистическую трактовку. Маркс установил, что причины экономических явлений, указанные Рикардо, не могут привести к наблюдаемым эмпирическим закономерностям, более того, Маркс доказал, что рикардовские причины противоречат эмпирическим закономерностям, и что для устранения противоречия рикардовские причины подлежат исправлению, замене на иные причины. При исследовании теории Рикардо, Маркс пришел к выводу, что сделанные (в процессе домысливания) ошибки поставили политэкономическую теорию в зависимость от аналитических способностей Рикардо.  Теория Рикардо была насыщена субъективистическими ошибками и не была приблизительно-верной копией с объективной реальности. Теория Рикардо требовала к себе недоверчивого отношения.
Маркс мог бы действовать согласно теории познания Ленина и предоставить авансовое доверие абстракциям, разработанным Рикардо. Но в действительности Маркс поступил так, как поступали Авенариус, Мах и другие эмпириокритики, и не доверял абстрактным разработкам Рикардо. Маркс считал абстракции, разработанные Рикардо, сомнительными символами, наверняка не соответствующими объективной реальности.
Авансовое доверие, а также решительное осознание необходимости победы над религией, дают право считать понятия правильно отражающими объективную реальность до того момента времени, когда понятия будут подвергнуты проверке практическим критерием истинности. Некоторые естествоиспытатели не соглашались с таким подходом к правильности, и настаивали на том, что признанию правильности и доверию к правильному должно предшествовать успешное применение практического критерия истинности. Пока нет проверки, то не должно быть доверия, и понятие надлежит считаться символическим. Эмпириокритическое направление в естествознании не доверяет понятиям, которые создаются ради того, что к собранным фактам пристыковать объяснение. Объяснения придумываются, но придумывание не гарантирует, что в природе существует то, что соответствует объяснениям. На странице 295 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин повествует, что в современной физике и других отраслях естествознания имеется два направления, одно из которых не доверяет понятиям, создаваемых путем систематизации ощущений, фактов, опытов, и утверждает, что систематизация фактов и опытов — это всего лишь систематизация фактов и опытов, и ничего более (произведенная систематизация фактов и опытов не гарантирует правильность систематизации, и правильность проверяется процессами, находящимися за рамками процесса систематизации), а для другого направления в естествознании характерно это «более», и свежеиспеченное объяснение, прикладываемое к фактам и опытам, имеет в себе такое отражение, которому точно соответствует нечто материальное в природе (вчера созданное объяснение, только-только нащупывающее положение дел, разрабатывается по такой технологии, которая гарантирует правильность объяснения).
При помощи различных органов чувств человек воспринимает окружающий мир, путем долгого исторического развития вырабатывает из этих восприятий абстрактные понятия об окружающем мире. Выработанные абстрактные понятия таковы, что им соответствует объективная реальность. Это известно Ленину до того, как понятия проверены практическим критерием истинности, и в природе обнаружены материальные объекты, соответствующие абстрактным понятиям.  Это известно Ленину  из философских источников, из правильно понятого соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной, etc.
Если практическая проверка показала отсутствие в теории субъективности, то это означает, что не было субъективности и тогда, когда проверка еще не начиналась.  Если до начала проверки не было субъективности, то можно и нужно доверять теории, еще не проверенной.
Каким бы ни был длительный процесс познания, результат познания представляет собой научное понятие, имеющее под собой материальное основание, и основание с понятием соотносятся как приблизительно-верные копии. Исходя из завершающего этапа, Ленин настаивал на том, что в начале длительного процесса познания уже наличествует  приблизительно-верное соотношение между объектом и знанием субъекта.
«Карстаньен, возражая Вундту, писал… «Эмпириокритицизм есть скептицизм κατ' εξοχην (по преимуществу) по отношению к содержанию понятий».»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.62).
Карстаньен, Пуанкаре, Юшкевич, Богданов, Уорд, Базаров скептически относились к содержанию понятий, так как часть понятий не подвергалась практической проверке, а другая часть подвергалась практической проверке, имеющей относительный характер и не способной отличить правильное от неправильного. За скептическое отношение, основанное на относительном характере практического критерия истинности, эти эмпириокритики были подвергнуты резкой критике Лениным.
«Взгляды Л. Фейербаха изложены им особенно ясно в вышеупомянутом возражении Р. Гайму.  «Природа и человеческий разум, — говорит Гайм, — совершенно расходятся у него (Фейербаха), и между ними вырывается целая пропасть, непереходимая ни с той, ни с другой стороны. Гайм основывает этот упрек на § 48 «Сущности религии», где говорится, что "природа может быть понята только через самое природу, что необходимость ее не есть человеческая или логическая, метафизическая или математическая, что природа одна только является таким существом, к которому нельзя прилагать никакой человеческой мерки, хотя мы и сравниваем ее явления с аналогичными человеческими явлениями, применяем к ней, чтобы сделать ее понятной для нас, человеческие выражения и понятия, например: порядок, цель, закон, вынуждены применять к ней такие выражения по сути нашего языка"»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.158).
Фейербах говорит о том, что природа имеет нечеловеческий характер, и когда природу объясняют человеческими словами, то объяснение оказывается не соответствующим истинной сущности природы. Нечеловеческое существенно отличается от человеческого.  Фейербах скептически относился к заявлениям о том, что человеческие мерки, называемые понятиями,  верно изображают в себе нечеловеческий природный порядок.
«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).
Понятия не могут быть проверены практическим критерием истинности, потому что практический критерий имеет относительный характер.  По этой причине,  Фейербах, а также эмпириокритическая школа в новой физике выражали сомнения в существовании такой реальности, которая отражается внутри теорий. В соответствии с формулировкой Ленина, Фейербах должен считаться идеалистом.
Рене Декарт утверждал следующее: Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы. 
Галилео Галилей утверждал следующее:  скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах и происходят отливы и приливы.
Исаак Ньютон утверждал следующее: Луна своей гравитационной силой притягивает к себе  морские воды, и приливная волна двигается вслед за движущейся Луной и на несколько часов покрывает сушу.
Ньютон сомневался в существовании причины отливов и приливов, отражаемых в теориях Декарта и Галилея, и в соответствии с ленинской формулировкой Ньютон должен считаться идеалистом.
Константин Буажире писал о необходимости доказывания, что картины, которые  рисует нам наш разум, вполне сходны с их моделями,  что разум отображает объекты точно такими, какими они  существуют в действительности.  Такое понимание Фридрих Энгельс считал материалистическим пониманием, и выискивал обосновывающие аргументы. Одним из аргументов было произнесение фразы: «продукты человеческого мозга, будучи сами в конечном счете продуктами природы, не противоречат остальной природной связи, а соответствуют ей». Перед произнесением этой фразы, Энгельс был вынужден закрыть глаза на то, что продукт мозга Декарта и продукт мозга Галилея, касающиеся вопроса о причинах приливов и отливов, противоречили природной связи (природная связь состоит в том, что Луна своей гравитационной силой притягивает к себе  морские воды, и приливная волна двигается вслед за движущейся Луной).
Энгельс ограничился требованием, возлагающим на всех ученых обязанность верить в то, что продукты человеческого ума соответствуют действительности, и не противоречат объективной реальности. Наряду с этим, Энгельс многократно приводил примеры, показывающие противоречия между продуктами человеческого ума и объективной реальностью.
Ленин более глубоко проработал этот вопрос.  Ленин установил, что противоположное требование является идеологической диверсией, исходящей из лагеря идеалистов и прочих отщепенцев.  Другими словами, идеалисты и фидеисты занимаются промывкой мозгов с целью вымывания материалистических убеждений, и этому должна быть противопоставлена материалистическая деятельность по вымыванию идеалистических ценностей.  Ленин более понятно, по сравнению с Энгельсом, изложил мнение о стремлении теологов, фидеистов, юмистов, кантианцев, неокантианцев найти свидетельства, указывающие на сомнительный характер продуктов человеческого ума, чтобы с  помощью таких свидетельств принизить научное знание и дать место вере.  Ленин учил своих последователей неустанно вести идеологическую борьбу с целью противодействия и опровержения указанных стремлений. В результате, будет достигнуто верование в реалистичность продуктов человеческого ума, т.е. верование в материалистическое понимание мыслительной деятельности как объективно-верного отражения.


«Квантовая гипотеза оказалась гипотезой, объясняющей из одного основания чрезвычайно широкую область весьма различных явлений; следовательно, она — не произвольно придуманное предположение»(Лев Борисович Баженов, «Строение и функции естественнонаучной теории», 1978 год).
Что означают слова Баженова? Через несколько лет и десятилетий после создания Планком квантовой теории она была обоснована фотоэффектом, увеличением теплоемкости некоторых веществ в процессе их нагревания, увеличением и уменьшением длины волны рентгеновских и световых лучей при их столкновении с электронами, и многими другими фактами, относящихся в различным разделам физики и химии.  Доказано (через несколько десятилетий) объективное (не произвольно придуманное) содержание квантовой теории.  Ставшее известным через несколько десятилетий используется как характеристика квантовой гипотезы в момент ее создания.
Какой вывод вытекает из слов Баженова?  Если Баженов считает допустимым дать гипотезе Планка  характеристику как не произвольной на основании того, что станет известным через несколько десятилетий после разработки гипотезы, то почему тогда какой-либо ученый не может требовать от других ученых характеризовать созданную им гипотезу как не произвольно придуманную, на основании того, что через несколько десятилетий будут обнаружены доказательства ее объективности?  Какой-либо ученый может сослаться на философскую книгу Баженова, и требовать АВАНСОВОГО ДОВЕРИЯ, требовать характеризовать созданную им гипотезу не исходя из того, чем фактически является она  в момент ее создания, а исходя из того, что будет представлять собой гипотеза через несколько десятилетий, после проведения многочисленных и многолетних экспериментальных исследований гипотезы.
(В следующей главе развернуто излагается сущность квантовой теории, фотоэффекта, увеличения длины рентгеновских лучей при столкновении с электронами и другие квантовые эффекты.)

Если под термином «познаваемость мира» подразумевать описание новых и новых фактов, осуществляемого первой структурной частью теории, то нет никаких сомнений в познаваемости мира. Никто не будет оспаривать, что объем рецептурного знания неуклонно возрастает (с одновременным накапливанием прочного рецептурного знания), и интенсивно происходит практическое освоение мира.
При построении классификации, систематизации человек получает знания, и поэтому можно сказать, что познаваемость мира проявляется в мысленном оперировании видами, родами, классами.
Раньше в головах людей не отражалась возможность добычи краски «ализарин» из каменноугольного дегтя. Потом это стало отражаться в головах людей. Произошло накопление знания (верного отражения действительности), связанного с технологией использования каменноугольного дегтя как сырья для выработки ализарина. В то же время, появилось отражение в виде четвертого пространственного измерения и квадратного корня из минус единицы. Это не является, по словам Энгельса, верным отражением действительности, и оно должно быть заменено на иное (не подлежит накапливанию).  Если возникла необходимость заменить или отбросить какое-то знание, то возникает вопрос:  каким образом проникло в науку то, что не подлежит накоплению?
Ганс Дриш экспериментальным путем обнаружил новые факты; новые и старые факты были им обобщены (посредством восхождения от частного к общему), и к эмпирическому обобщению было присовокуплено объяснение фактов. Но что представляло собой объяснение фактов? Дриш изобрел название для причины. Разработки Дриша подверглись накоплению — хотя бы в качестве ходячего примера философской безграмотности, когда происходит соединение фактов не с причиной, в с названием причины.
Если под термином «познаваемость мира» подразумевать познание (и накапливание) того, что изображается во второй структурной части теории, то однозначности уже не будет.  Можно под познаваемостью мира подразумевать создание теории, объясняющей то, что ранее не объяснялось, и которая впоследствии будет обязательно опровергнута. Мир познаваем посредством опровергаемых ошибочных теорий, которые отбрасываются по причине отсутствия в них познания.  Декарт, Галилей познали причину морских приливов и отливов, и познанное было выброшено на мусорку истории, по причине ошибочности.
Люди навешивают ярлыки «Это — причина» на природные явления, и часто возникает необходимость снять ярлык с одного природного явления и навесить его на другое природное явление (Ньютон перенавешивал ярлыки, навешанные Декартом и Галилеем).  Познаваемость мира состоит в том, что мир не сопротивляется, когда люди навешивают и перенавешивают на природные явления ярлыки с надписями «Это — следствие»,  «Это — причина».
Объяснить происхождение цвета неба старались уже средневековые мыслители. Некоторые из них думали, что настоящий цвет неба черный — такой, каким оно выглядит ночью. Днем же черный цвет неба складывается с белым цветом солнечных лучей, и получается голубой.   Ньютон заинтересовался тайной небесной лазури. Он начал с того, что отверг  предшествующее объяснение, и вместо него создал новое фальшивое объяснения, не подвергая изменению объясняемые факты.    Во-первых, утверждал он, смесь белого и черного никогда не образует голубого. Во-вторых, голубой цвет — это совсем не истинный цвет воздуха. Представьте, что воздух окрашен. Тогда толстый слой его действовал бы как окрашенное стекло. А если смотреть сквозь окрашенное стекло, то все предметы покажутся такого же цвета, как это стекло. Почему же отдаленные снежные вершины представляются нам розовыми, а вовсе не голубыми, Луна представляется желтой, а не голубой?    Ньютон опроверг точку зрения, что воздух имеет голубой цвет, и доказал бесцветность воздуха.     Но все же загадку небесной лазури он не разрешил. Его ввела в заблуждение радуга. Радуга — это результат преломления света в дождевых каплях. Поняв это, Ньютон сумел вычислить форму радужной дуги и объяснить последовательность цветов радуги. Успех теории радуги загипнотизировал Ньютона. Он ошибочно решил, что голубая окраска неба и радуга вызываются одной и той же причиной.  Ньютон считал, что мельчайшие водяные пузырьки, образующие по его теории только голубую часть радуги, плавают в воздухе при любой погоде. Но это было неверно.     Рейли обнаружил ошибку Ньютона, и разработал новое объяснение, оказавшееся впоследствии фальшивым.  Мы видим  свет от прожектора, направленного в небо. Это значит, часть света каким-то образом отклоняется от вертикального пути, движется горизонтально, и направляется в наши глаза. Что же заставляет его свернуть с пути? Оказывается,  пылинки, которыми полон воздух. В  глаз попадают лучи, рассеиваемые пылинками; лучи, которые, встречая препятствия, сворачивают с дороги и распространяются  от рассеивающей пылинки к нашим глазам.  В 1871 году Рейли провел математический расчет, и математика подтвердила роль пылинок в рассеивании лучей. Он нашел объяснение синего цвета неба, красных зорь и голубой дымки — так как фиолетовые и синие лучи в видимом солнечном спектре имеют самую маленькую длину волны, то они рассеиваются наиболее сильно на пылинках соответствующего размера, воздействуют на глаза, и глаза видят голубую окраску.    На восходе и закате, когда солнечный свет проходит через наибольшую толщу воздуха, фиолетовые и синие лучи, говорит теория Рейли, рассеиваются наиболее сильно. При этом они отклоняются от прямого пути и не попадают в глаза наблюдателю. На восходе и закате наблюдатель видит главным образом красные лучи, которые рассеиваются гораздо слабее, и поэтому на восходе и закате солнце кажется красным. Глядя же на чистое небо, мы видим сине-голубые лучи, отклоняющиеся вследствие рассеяния от прямолинейного пути и попадающие в наши глаза. Однако Рейли нашел ошибку в своих рассуждениях. Кто же будет отрицать, что вдали от города, где в воздухе гораздо меньше пыли, голубой цвет неба особенно чист и ярок? Следовательно, не пылинки рассеивают свет.  Рейли  пересмотрел все свои расчеты и убедился, что его уравнения верны, но тем не менее не пылинки являются рассеивающими частицами. Кроме того, измерение размеров пылинок, которые присутствуют в воздухе, показало значительные их размеры — гораздо больше длины волны света, и расчеты убедили Рейли, что большое скопление пыли не усиливает голубизну неба, а, наоборот, ослабляет. Значит, окраска неба не может быть обусловлена не чем иным, как молекулами самого воздуха. Молекулы воздуха, писал Рейли в своих новых статьях, — вот те мельчайшие частицы, которые рассеивают свет солнца.  Физику Рейли помог американский астроном Аббот, изучавший в 1906 году голубое свечение неба в обсерватории на горе Маунт-Вильсон. Обрабатывая результаты измерения яркости свечения неба на основе теории рассеяния Рейли, Аббот подсчитал число молекул, содержащихся в каждом кубическом сантиметре воздуха. Количество молекул в кубическом сантиметре газа можно определить разными способами на основе совершенно различных и независимых друг от друга явлений. Все они приводят к близко совпадающим результатам и дают число, называемое числом Лошмидта.    Это число хорошо знакомо ученым, и не раз оно служило мерилом  при объяснении явлений, происходящих в газах. И вот число, полученное Абботом при измерении свечения неба, с большой точностью совпало с числом Лошмидта, — а ведь Аббот при расчетах пользовался теорией светового рассеяния Рейли. Таким образом, это наглядно доказывало, что теория Рейли верна, рассеивание света на молекулах воздуха действительно существует.  Казалось, теория Рейли была надежно подтверждена опытом; все ученые считали ее безупречной. Она стала общепризнанной и вошла во все учебники оптики. Тем более удивительно, что в 1907 году Планк вновь поставил вопрос: почему же небо голубое?   Недостоверность теории Рейли  отчетливо выявилась при анализе теории, построенной Планком для объяснения ослабления света при его прохождении через оптически однородную прозрачную среду.     В этой теории было принято за основу, что сами молекулы вещества, через которое проходит свет, являются источниками вторичных волн. На создание этих вторичных волн, утверждал Планк, тратится часть энергии проходящей волны.  Этой работой Планка заинтересовался Мандельштам. По его мнению, препятствование передвижению лучей проявится в уменьшении скорости лучей.   Мандельштам произвел математический расчет для случая, когда число молекул в воздухе так велико, что даже на таком маленьком участке, как длина световой волны, содержится очень большое число молекул. Оказалось, что при этом вторичные световые волны, возбуждаемые отдельными хаотически движущимися молекулами, складываются, в результате чего не происходит ни рассеивание, ни ослабление интенсивности света, но только уменьшение скорости. Это опровергало теорию Рейли, объясняющую голубой цвет неба.  Но как обстоит дело с определением числа Лошмидта из измерений голубого свечения неба? Ведь опыт подтверждал  теорию рассеяния! «Это совпадение должно рассматриваться как случайное», — писал Мандельштам в 1907 году в своей работе «Об оптически однородных и мутных средах». Мандельштам показал, что всегда имеются мельчайшие разрежения и уплотнения в атмосфере, образующиеся в результате хаотического теплового движения. Вот они-то и приводят к рассеянию света, так как нарушают оптическую однородность воздуха.  Так как размеры неоднородностей, возникающих в результате хаотического движения, меньше длины световых волн, то рассеиваться (и двигаться по направлению к поверхности земли) в атмосфере будут преимущественно волны, соответствующие фиолетовой, синей, голубой части спектра. И это воспринимается глазами как голубая окраска неба.   
Поначалу познаваемость мира состояла в том, что осознавалась такая причина голубого цвета неба: смешение черного ночного цвета неба с белым цветом солнечных лучей. Потом познаваемость мира состояла в том, что осознавалась иная причина голубого цвета неба:  преломление солнечных лучей в мельчайших каплях воды, взвешенных в воздухе, и приближение к земной поверхности фиолетовых, синих, голубых лучей, в то время как красные, оранжевые, желтые, зеленые лучи не приближаются к земной поверхности и проходят высоко над головами людей. Впоследствии познаваемость мира состояла в том, что осознавалась следующая причина голубого цвета неба:  интенсивное отражением голубой и синей части солнечных лучей от пылинок и попадание этих лучей в глаза людей. Затем познаваемость мира состояла в том, что осознавалась причина голубого цвета неба:  рассеивание лучей на молекулах газов, входящих в состав атмосферы. После этого познаваемость мира состояла в том, что осознавалась причина голубого цвета неба:  преломление голубой и синей части солнечных лучей на оптических неравномерностях воздуха, обусловленных тепловым движением некоторых групп молекул относительно других групп молекул.
Отказ от применения такого объяснения небесной лазури, как нахождение в воздухе мельчайших частиц воды, нисколько не умаляет познаваемость мира, поскольку познаваемость мира — это не свойство мира, а свойство человека двигать языком и нижней челюстью, из легких выдувая воздух через гортань и голосовые связки, губами создавать звуки, и произносить слова относительно причин природных явлений. Основа познаваемости мира — дар речи, присущий человеку. Проще говоря, мир стал познаваемым с того момента времени, когда появилась болтливость.
Некоторые говорят, что существует два рода скептицизма — первый род скептицизма представляет собой сомнение ради обретения истинной почвы под ногами рассуждающего о мире, а сомнение ради сомнения есть второй род скептицизма.  Если под познаваемостью мира подразумевать говорение слов о существующем в мире (например, слова о том, что некоторые философы придерживаются скептицизма первого рода, а иные философы придерживаются скептицизма второго рода) и говорение слов об истинности проговоренного о мире, но при этом разрешается не говорить слова об гносеологическо-практическом аспекте, т.е. способах определения признаков, отличающих друг от друга существующее в мире (например, о не вызывающим разногласий способе установления конкретного философа как сторонника скептицизма первого или второго рода), то тогда мир познаваем.
Если под познаваемостью мира подразумевать произнесение слов, описывающих какой-либо фрагмент мира, при молчании относительно экспериментальной проверки, подтверждающей правильность произнесенных слов, то тогда мир познаваем.
Некоторые философы пишут, что  ученые работают на основе определенных философских предпосылок, определяющих направление в исследовании. Пишущие такие слова философы обходят молчанием вопрос о том, какими экспериментальными работами подтверждена правильность указанных слов.  Мир познаваем, и познаваемость мира осуществляется в условиях отсутствия экспериментальной проверки того, что познано и выражено словами. Познаваемость мира освобождает от обязанности подтверждать то, что познано.
Ф.Энгельс в книге «Диалектика природы» написал, что в аккумуляторах совершаются химические процессы, и химическая энергия никогда не принимает  форму «электрической разъединительной силы», а только форму так называемой «электродвижущей силы».  (Длинная цитата из книги «Диалектика природы» приведена в седьмой главе «Человек дает природе ощущения».)  При этом Энгельс не рассказал об экспериментах, подтверждающих отсутствие энергии в форме «электрической разъединительной силы».  Мир познаваем, и познаваемость мира (отсутствие в мире определенной формы энергии, обнаруженное Энгельсом) осуществилась в условиях отсутствия экспериментального подтверждения правильности познанного.  Мир обладает познаваемостью, и это является формой существования словоблудия.
Человеческая болтливость бесконечна, и поэтому познаваемость мира не имеет границ. Человек способен высказывать суждения о строении или функционировании окружающего мира, не проводя исследование мира. Способность высказывать суждения, переведенная на философский язык, есть познаваемость мира.


Фридрих Энгельс утверждал, что материалистическое мировоззрение означает понимание природы такой, какова она есть, без всяких посторонних прибавлений, когда основные процессы природы объяснены, сведены к естественным причинам.
Фридрих Энгельс уличил Густава Видемана в сочинении постороннего прибавления, называемого «электрической разделительной силой».  (Видеман не знал, какова природа, и по этой причине он не мог по-материалистически понимать природу такой, какова она есть; Видеман не знал, какова природа, и поэтому он не мог осознать, соответствует или не соответствует природе сочиненная им выдумка относительно разделительной силы.   Различие между нематериалистом Видеманом и материалистом Энгельсом состоит в том, что Энгельс знал, какова природа, и Энгельс без затруднений определил, что выдумка Видемана не соответствует природе. В десятой главе указывалось, что некоторые люди создают связь, а некоторые люди не создают связь с нечеловеческим существом, обладающим гигантскими знаниями об окружающем людей мире.  Видеман не смог установить связь с нечеловеческим существом, и поэтому не получил от него информацию о том, что в природе нет электрической разъединительной силы. Энгельс связался с нечеловеческим существом, и от него получил информацию относительно заблуждений Видемана.)
Возникает закономерный вопрос: уложился ли Густав Видеман в прокрустово ложе материализма и нужно ли считать Видемана идеалистом?  Есть аргументы и за, и против. С одной стороны, Видеман считал «разделительную силу» естественной причиной и не считал посторонним прибавлением. С другой стороны, Энгельс квалифицировал эту силу посторонним прибавлением, надуманной (не физическо-естественной) причиной.
Энгельс проявил неосмотрительность, не предвидя, что он станет идолом на шестой или пятой части суши, не предвидя возникновение в будущем вопросов    на шестой части суши относительно приверженности материализму или приверженности идеализму.  Фридрих Энгельс очень мало рассказал о материализме, и теперь проблематично определить, на основании написанного Энгельсом, был или не был материалистом Видеман.  Энгельс не оставил инструкцию, позволяющую  отнести Видемана к лагерю материалистов или к лагерю идеалистов.
Кедров расценил структурную вязкость каучукового латекса как постороннее прибавление. Кедров отказался понимать действительный мир таким, каким мир показал себя Догадкину. Идеалисты — это те, кто вносят посторонние прибавления, или те, кто произносят разоблачительные слова о внесении посторонних прибавлений? Если бы Кедров промолчал, то это бы привело к тому, что Кедров и Догадкин остались бы материалистами?


Материалистическое понимание истории, как указывал Фридрих Энгельс в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии», «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как  диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах», «Подобно натурфилософии, философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами»(Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 21, с. 316, 371).
Рейли при помощи своего фантазирующего мышления придумал измышленную связь между рассеиванием света на молекулах воздуха и голубым цветом неба. Почему Рейли не обнаружил фантастичность и измышленность? Это вызвано тем, что Энгельс не дал естествоиспытателям подробную инструкцию о том, каким способом можно различить измышленную связь, придуманную из головы,  и действительную связь, открытую в  фактах. Энгельс поставил цель перед естествоиспытателями, но обнаружение того, что цель достигнута, было оставлено Энгельсом во мраке неизвестности.


В.И.Ленин требовал от естествоиспытателей, чтобы они не выходили за границы природы, за границы пространства и времени. Однако, Ленин не оставил инструкцию, сверяясь по которой, естествоиспытатели смогут определить, что произошел выход за пределы природы. Ленинское требование невыполнимо, поскольку Лениным не разъяснено, каким способом может быть выполнено требование. Философия на 99% состоит из словоблудия, никак не связанного с проверкой выполняемости философских требований.


«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм»,  т.18, с. 192, 194).   
«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).
Рейли сомневался в существовании такой реальности, какая отражалась в теории Ньютона, выработанной из восприятия (согласно инструкции В.И.Ленина) голубого цвета неба, когда мысленное отражение-понятие-объяснение представляло собой преломление солнечных лучей в мельчайших водяных пузырьках, плавающих в воздухе при любой погоде.
Рейли отрицал, что понятию Ньютона соответствовала объективная реальность в виде преломления лучей в водяных пузырьках, и этим при решении гносеологических вопросов Рейли уклонялся в сторону идеализма.  Рейли признавал, что объяснение Ньютона не подлежит накапливанию.
Мандельштам сомневался в существовании такой реальности, какая отражалась в теории Рейли, выработанной из восприятия (согласно инструкции В.И.Ленина) голубого цвета неба, когда мысленное отражение представляло собой преломление солнечных лучей в молекулах газов, входящих в состав атмосферы.
Мандельштам отрицал, что понятию Рейли соответствовала объективная реальность в виде преломления лучей в молекулах газа, и поэтому при решении гносеологических вопросов Мандельштам уклонялся к идеализму.  Мандельштам признавал, что объяснение Рейли не подлежит накапливанию.
Рейли и Мандельштам были близки к философским взглядам Базарова и прочих махистов, не доверявшим понятиям, которые представляли собой всего-навсего соединение фактов и объяснений, всего-навсего объяснительную систематизации ощущений, фактов, опытов.  Совершение систематизации не гарантирует реалистичность систематизации.                  Разработка объяснения — не гарантия правильности объяснения.
Галилей не признал, что мнение Декарта подлежит накапливанию (имеется в виду мнение о том, что Луна отталкивает от себя земную атмосферу, отталкивающая сила через атмосферу передается на центральные части морей, центральные части морей продавливаются вниз, окраинные части морей выдавливаются на сушу, и таким образом происходят приливы).
Ньютон не признал правильным, не признал подлежащим накапливанию мнение Галилея (имеется в виду мнение о том, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах и происходят отливы и приливы).
Чтобы иметь знание, которое накапливается, необходимо тщательно изучать знание, которое не накапливается.
Было ли мнение Декарта относительно причины приливов и отливов более близко приспособлено к приливам и отливам, чем мнение Галилея по тому же вопросу? Нет.  Не наблюдается более высокая степень приспособления к объективной реальности при замене одной теории на другую теорию.
Мнение Декарта не было таким, чтобы непротиворечивым образом совмещаться с мнением Галилея.
Теория Галилея не являлась дальнейшим рационально-логическим развитием или уточнением теории Декарта, а теория Ньютона не являлась дальнейшим развитием или уточнением теории Галилея.
Теория Рейли не являлась дальнейшим рационально-логическим развитием или уточнением теории Ньютона, а теория Мандельштама не являлась дальнейшим развитием или уточнением теории Рейли.
Декарт не удержал положительные моменты из объяснения Галилея, а Ньютон не удержал положительные моменты из объяснения Декарта (по причине отсутствия положительных моментов).
Мир познаваем посредством опровергаемых ошибочных теорий, которые не являются дальнейшим развитием предшествующих теорий, которые отбрасываются и не накапливаются по причине отсутствия в них познания.
В.И.Ленин: «…Гельмгольц говорит несколько ниже: «Я думаю, следовательно, что не имеет никакого смысла говорить об истинности наших представлений иначе, как в смысле практической истины. Представления, которые мы себе составляем о вещах, не могут быть ничем, кроме символов, обозначений для объектов, каковыми обозначениями мы научаемся пользоваться для регулирования наших движений и наших действий…мы оказываемся в состоянии, при их помощи, направлять наши действия так, чтобы получать желаемый результат»... Это неверно: Гельмгольц катится здесь к субъективизму, к отрицанию объективной реальности и объективной истины»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.245).
Герман Гельмгольц плохо разбирался в философии и он непонятно высказался о гносеологическом значении естественнонаучных  понятий. Вероятно, Гельмгольц хотел сказать следующее: ученые описывают наблюдаемые ощущения, опыты, факты, эти описания позволяют ориентироваться среди фактов и совершать действия, получая желаемый результат; описания фактов вполне достоверны; но когда ученые выходят за рамки описаний и принимаются объяснять факты посредством умозрительного указания на причины фактов, то абстрактно-объясняемые причины недостоверны, плохо изучены. Нельзя доверять умозрениям, которые едва-едва нащупывают суть дела.  Плохо изученные абстрактно-объясняемые причины наверняка не тождественны (не подобны) реальным причинам. Плохо изученное, приносящее практическую пользу, удовлетворяющее желания и этим доказывающее свое реальное существование, продолжает оставаться плохо изученным. Свойством «быть реально существующим, что подтверждается приносимой пользой и удобством», и свойством «вызывать недоверие к отраженному в человеческом сознании», — этими двумя совместимыми свойствами обладает многое из находящегося в окружающем мире (многое в мире представляет собой сумму из фактов и объяснений).  В.И.Ленин придерживался мировоззрения, согласно которому  указанные свойства противоречат друг другу и несовместимы. Из несовместимости изложенного вытекает совместимость иного: «быть реально существующим, что подтверждается приносимой пользой и удобством», «отражаемое в человеческом сознании должно вызывать доверчивое отношение».
В.И.Ленин не соглашался с использованием слова «символ», поскольку это слово превращает существующее в несуществующее, и от этого слова уменьшается количество материальных предметов. Многие естествоиспытатели, не обученные диалектическому материализму и марксизму-ленинизму, считали вполне допустимым, чтобы процесс познания, представляющий собой плохое изучение, который только едва-едва нащупывает суть дела, обозначалось словом «символ». Внутри  философии имеются два направления, идеалистическое и материалистическое:  одно направление разрешает использовать слово «символ» для обозначения неполноценного процесса изучения, другое направление внутри философии запрещает использовать слово «символ» для обозначения реально существующего.
Можно подняться выше идеализма и материализма и тем самым устранить противоречие:  один и тот же предмет может обладать свойством существования  и одновременно с этим быть плохо изученным, и тогда слово «символ» будет относиться только к плохоизученности и не будет относиться к существованию. Но нельзя подниматься выше идеализма и материализма, и поэтому придется смириться с противоречием.  Придется  смириться с тем, что идеалисты применяют слово «символ» по отношению к плохой изученности, но материалисты обвиняют идеалистов в применении этого слова в отношении существования того, что плохо изучено.
На странице 269 В.И.Ленин приводит выдержки из книги Абеля Рея. В течение первых двух третей XIX века физики были согласны между собой во всем существенном. В то время в физике было некоторое количество теорий, характеризуемыми двумя особенностями: в них видели реальное познание материального мира, они не подтверждались экспериментальными или практическими фактами (содержание теорий находилось за пределами результатов опытов).  В дальнейшем появился новый философский взгляд на физику, и новая философия  стала отрицать реальность знаний, наличествующих в теориях, не подтвержденных практическими фактами. Такие теории расценивались как символические формулы. 
В.И.Ленин высказался о неприемлемости того, что теории, не подтвержденные практическими фактами, считаются символическими формулами.                     
По мнению материалистов Ленина и Котеса, теории состоят только из двух структурных частей, — описывающей части и объясняющей части, — и имеющиеся в описывающей части факты подтверждают объективную верность объяснений; практическая проверка применяется к первой структурной части теории.  Когда теоретическое содержание теорий находится за пределами результатов опытов и фактов, и когда практическая проверка подтвердила, что ощущения, опыты являются твердо установленными фактами, то нужно доверять и фактическому содержанию теорий, и теоретическому содержанию теорий.  Ученые обязаны видеть реальное познание материального мира и в фактическом содержании теорий, и в объяснительно-теоретическом содержании теорий. 
По мнению эмпириокритиков Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова, Дюгема, теории состоят из трех структурных частей, и правильность объяснения подтверждается не со стороны практической проверки первой структурной части, а со стороны экспериментальной проверки третьей  части теории. Когда проводится успешная практическая проверка первой структурной части естественнонаучной теории, но не проводится экспериментально-практическая проверка третьей структурной части теории, то объяснение необходимо считать плохо изученным, только едва-едва нащупывающим суть дела,  символической формулой. Мнение эмпириокритиков Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова, Дюгема противоречило мнению Ленина, и по этой причине эмпириокритики были подвергнуты Лениным глубокой и принципиальной критике.
Первооткрыватель периодического закона химических элементов  Д.И. Менделеев акцентировал внимание, что  научное исследование не заканчивается на том, чтобы посредством описания выявить факты и составить причинные объяснения для фактов:  «Изучать — значит:  не просто добросовестно изображать или просто описывать, но и узнавать отношение изучаемого к тому, что известно; измерять все, что подлежит измерению; определять место изучаемого в системе известного, пользуясь как качественными, так и количественными сведениями; находить закон; составлять гипотезы о причинной связи между изучаемыми явлениями; проверять гипотезы опытом».
Дени Дидро:  «Наблюдение собирает факты, размышление их комбинирует, опыт проверяет результаты комбинаций».
Дидро и Менделеев считали высоковероятным, что результат размышлений является сомнительным, и поэтому требовали проверять это. Но Ленин настаивал на противоположном: результат мышления несомненен, и к нему нельзя применять термин «символ», или термин «иероглиф».
По мнению Ленина, практический критерий истинности нужен для того, чтобы подтвердить заранее имеющуюся убежденность в правильности теории (а ранее возникшая убежденность связана с авансовым доверием;  в свою очередь, авансовое доверие обусловлено правильным пониманием соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной).


Полмиллиона лет назад люди очень мало знали об окружающем мире, и некоторая часть знаний была верной. Пять тысяч лет назад появилась письменность, люди при помощи записей передавали друг другу знание об окружающем мире, и некоторая часть из возросшего количества знаний была верной. Тысячу лет назад еще раз произошло увеличение количества знаний об окружающем мире, и некоторая часть знаний была верной. Триста лет назад прошел первый этап первой научной революции, и произошел резкий скачек в количестве знаний, и некоторая часть знаний об окружающем мире была верной.  На протяжении всей истории человечества увеличивалось количество верного знания.
Ленин считал, что Базаров, как и все махисты, сбился на том, что неправильно понял изменчивость человеческих знаний, и вследствие неправильного понимания Базаров не увидел за деревьями леса, не увидел увеличения количества верного знания. По мнению Ленина, необходимо подчеркивать, что увеличивающееся количество знания является верным.
На протяжении всей истории человечества увеличивалось количество знаний, и при этом происходило увеличение количества неверного знания. Ньютон и Рейли ошибались, объясняя причину цвета небосвода. Декарт и Галилей ошибались, объясняя причину морских приливов и отливов. Махисты видели ошибки, и делали вывод о необходимости скептического отношения к объяснениям причин — реальные причины остаются плохо изученными, когда абстрактное объяснение, едва-едва нащупывающее суть дела, прикладывается к твердо установленным фактам-следствиям; нельзя доверять плохо изученному.
Ленин оспаривал выводы махистов, и настаивал на доверчивом отношении к объяснениям причин, используя философское обоснование соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.   Существование причин не зависит от того, насколько глубоко или насколько мелко исследованы причины.  Точно известно, что причины существуют, и это точное знание опровергает болтовню махистов о том, что отсутствует точное знание причин.
Можно произнести философскую фразу «путем долгого исторического развития вырабатываются из восприятий абстрактные понятия, имеющие верное содержание», и эту фразу можно произнести в условиях, когда плохо изучены абстрактные понятия, когда неизвестно верное содержание. Верное содержание проявляется в форме плохо изученных абстрактных понятий. В более позднее время произойдет дальнейшее изучение (верное содержание проявит себя в форме хорошо изученных понятий), вследствие чего абстрактные понятия станут хорошо изученными, и станет известным верное содержание абстрактных понятий. И тогда произойдет подтверждение правильности философской фразы, произнесенной во время, когда абстрактные понятия были плохо изучены. Будет подтверждена правильность философской фразы, — и поэтому следует доверять абстрактным естественнонаучным понятиям, которые едва-едва нащупывают суть дела, когда имеет место  плохое изучение.  Дополнительным аргументом для доверчивого отношения к плохо изученным естественнонаучным понятиям-объяснениям является то, что они вырабатываются из хорошо изученных восприятий, опытов, фактов.


Ниже приводятся высказывания относительно догматизма (т.е. доверчивого отношения к абстрактным естественнонаучным понятиям, вырабатываемых из хорошо изученных фактов), требующего накапливать то, что нельзя накапливать, препятствующего замене одной объясняющей части теории на другую объясняющую часть теории. 
Б.М. Кедров: «Развитие научного познания, великие и малые открытия и происходившие в нем научные революции совершались путем преодоления препятствия — сложившихся ранее познавательно-психологических барьеров. Вполне понятно, что таких барьеров преодолевалось великое множество и, собственно говоря, вся история естествознания есть история того, как они зарождались, формировались и закреплялись с тем, чтобы в конце концов быть преодоленными в ходе дальнейшего развития научного знания».
Я.В. Гегузин: «Наиболее легко новые идеи усваиваются юным поколением ученых, которые свою жизнь в науке начинают тогда, когда новая идея уже некоторое время существует. Она  ими воспринимается наравне со старыми идеями. Ее усвоение не вызывает ни внутреннего протеста, ни необходимости преодолеть множество барьеров, среди которых есть и барьер под названием «традиция», и барьер под названием «косность». Иной раз эти барьеры не могут «взять» даже светлые и независимые умы. Для зрелого ученого появление новой идеи означает необходимость заново истолковывать многое из того, что ранее казалось ясным и решенным. А  необходимость этого исподволь рождает внутреннее сопротивление новой идее; преодолевать это сопротивление нелегко. Переучиваться всегда труднее, чем учиться. Некогда М.Планк, размышляя над становлением и развитием новый идей в связи с тем приемом, которым им оказывают различные поколения, высказал грустную мысль о том, что счастье развивающееся науки состоит в том, что старшие поколения уходят».
Д.Бернал: «Очень часто, когда научные законы и теории завоюют всеобщее признание, они становятся помехой для научного открытия. Наибольшая трудность открытия заключается не столько в проведении необходимых наблюдений, сколько в ломке традиционных идей при их толковании».
В.И.Вернадский: «Смелый молодой дух охватил научное мышление.  Под его влиянием гнется и трясется, рушится современное научное мировоззрение… Нужно далеко отбросить от себя старые «истины», превращающиеся в старые предрассудки. Надо расчистить почву от накопившихся от прошлого ненужных теперь подпорок».
Ф.Энгельс: «В области учения об электричестве мы имеем столь же развитую традицию, как и в области теологии. А так как в обеих этих областях результаты новейшего исследования, установление неизвестных до того фактов и неизбежно вытекающие отсюда теоретические выводы безжалостно бьют по старой традиции, то защитники этой традиции попадают в затруднительнейшее положение. Они должны искать спасения во всякого рода ухищрениях, в жалких увертках, в затушевывании непримиримых противоречий и тем самым входят в такой лабиринт противоречий, из которого для них нет никакого выхода».

Глава  23.  Нераспознанная объективная причина, упирающаяся в лоб


В 1879 году Иозеф Стефан при исследовании тепла,  исходящего от нагретых металлов и минералов, выявил закономерность — излучаемая энергия пропорциональна четвертой степени нагрева. В дальнейшем эта закономерность подтвердилась при нагреве до 1500 градусов.    Астрофизик Самуэль Ланглей исследовал температуру каждого цвета в солнечном спектре,  в спектре света, отраженного от Луны, и в спектре металлов, нагреваемых электричеством в экспериментальных условиях. Отчеты Ланглея были опубликованы в 1886 году, и они указывали, что прибор, измеряющий температуру, при переходе от одного цвета к другому фиксирует изменение температуры — от более низкой к более высокой и далее к более низкой.  Температура изменялась по горбатой кривой колокоообразного вида, и максимум температуры приходился то на один цвет в спектре, то на другой цвет, в зависимости от интенсивности нагрева одного и того же металлического или минерального образца. Вершина колокола смещается налево или направо (т.е. соответствует большей или меньшей длине волны) в зависимости от температуры — максимум сдвигается по направлению к фиолетовому цвету при усилении нагрева образца. При снижении температуры, максимум сдвигается к красному краю спектра, и при температуре менее 500 градусов уходит в невидимую инфракрасную часть спектра. Это позволило установить температуру на большом расстоянии, посредством анализа верхней части колоколообразной кривой, путем нахождения  наибольшего  излучения того или иного цвета в спектре, из чего по заранее составленным таблицам вычислялась температура. Приборы для дистанционного измерения температуры поступили на вооружение шпионов и шпионских дирижаблей. Таким прибором была измерена температура Луны в полнолуние, и температура узкого серпа Луны. Выяснилось, что нагреваемая Солнцем Луна раскалена до плюс 120 градусов, а попавшая в тень Луна остывает до минус 100 градусов.  Аналогичным образом  измерена температура звезд. 
Возникла необходимость объяснить, почему в экспериментах наличествует именно колоколообразная кривая (ни одно явление не может считаться истинным или действительным,  без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе). Вильгельм Вин в 1896 году рассчитал формулу, которой должна подчиняться колоколообразная кривая. Однако форма кривой в эксперименте отличалась от формы, предписанной формулой Вина. Исправив обнаруженные ошибки, в 1898 году Вин вывел из теории еще одну формулу. Через несколько лет Рейли (он же Уильям Стретт) и другие естествоиспытатели заметили, что в области коротких волн вторая формула Вина приписывает излучению меньшую  интенсивность, чем экспериментально обнаруженная интенсивность. То есть, по расчетам Вина вершина колоколообразной кривой, указывающей на распределение энергии в спектре, смещена в сторону инфракрасных лучей, по сравнению с реальным распределением энергии, и к тому же коротковолновая часть кривой проходит почти вертикально на графике..  Рейли разработал третью формулу (исходя из давно существовавших теории теплоты и эфирной теории), и получилась простая формула — спектральная плотность излучения  должна быть пропорциональна температуре и обратно пропорциональна квадрату длины волны светового излучения. Однако и новая формула, полученная Рейли, не соответствовала реальности. Формула, приблизительно совпадая с данными опыта на длинноволновом склоне кривой, требовала чрезмерно большого роста энергии по мере укорачивания длины волны (коротковолновая часть кривой была почти горизонтальна на графике). По Рейли, вершина колоколообразной кривой смещена в сторону ультрафиолетовых лучей, по сравнению с реальной кривой.
Хендрик Лоренц разработал четвертую формулу (взяв иные, по сравнению с взятыми Рейли, формулы из давно существующей теории теплоты), в которой имелась не квадратичная, а простая пропорциональность. Четвертая формула требовала от металла, имеющего температуру 15 градусов, светиться в темноте. Эта формула тоже не соответствовала действительности.
Была создана и пятая формула (с пропорциональностью, соответствующей экспоненте) распределения энергии, предназначенная для устранения рассогласования свойств реального излучения с теорией. В 1899 году совместная формула Макса Планка и Вильгельма Вина подвергнута экспериментальной проверке и была опровергнута.
Ученые не хотели мириться с ошибочностью созданных ими формул (ошибочность свидетельствовала о плохой изученности того, вокруг чего вращается вторая структурная часть теории), в основании которых находились твердо установленные факты, изученные до 1893 года. Многие физики (Хаген, Рубенс, Друде, Джинс, Хэвисайда) пытались вывести свои формулы излучения, однако эти попытки приводили или к формуле Рейли, или к формуле Лоренца.  Хуже всего то, что вина лежала не на формулах Вина, Рейли или Лоренца. Формулы лишь вскрыли заблуждение в основании утвердившейся теории, и заблуждение долгое время оставалось незамеченным. Попытки дать объяснение распределению энергии в спектре с позиции классической теоретической термодинамики оказались неосуществимыми.  Так творцы величественного здания классической физики обнаружили под его фундаментом зыбучие пески.  XIX век заканчивался трагедией, научным тупиком, из которого не было выхода. В начале века все казалось безупречным: и основные принципы, проверенные многовековым опытом, и математические преобразования, основанные на незыблемых аксиомах. До сих пор они часто приводили к предсказаниям, подтверждавшимся опытом. А если случались расхождения, то всегда обнаруживались погрешности в опыте, или в вычислениях, или в каких-то вспомогательных предположениях, не имевших отношения к основам. Здесь же было не так. Порок лежал в самих основах, и лежал очень-очень долго. Но в чем он состоял и как его устранить, оставалось неясным. Колоколообразная кривая, изображающая распределение энергии в спектре тела, излучающего тепло в окружающую среду, не смогла подсказать ученым о внутренних свойствах теплового излучения, и ученые напрягали свои умы, чтобы догадаться о внутренних свойствах.  Привычное вещество подавало непонятные сигналы, зашифрованные в ярких линиях спектра и не поддающиеся расшифровке. Привычное вещество вносило совершенно ненужный элемент агностицизма. Наступило тяжелое время, когда ученые пребывали в недоумении.
Формула Рейли была строго логически выведена из существовавшей теории, проверенной экспериментально до 1893 года. Макс Планк взял формулу Рейли, математически выкинул из нее некоторые элементы, и вставил математические элементы, соответствующие  экспериментальным данным 1894 года. По сути дела, шестая формула  противоречила общепринятой теории (впоследствии оказалось, что Макс Планк сокрушил теорию, успешно прошедшую через горнило практического критерия истинности).
19 октября 1900 года Планк доложил на Берлинской конференции физиков, что он чисто математически (ловко подгоняя математические символы под эмпирические данные) сконструировал очередную формулу, связывающую, казалось, несовместимые формулы Вина и Рейли (первая формула преувеличивала энергию длинных волн и приуменьшала энергию коротких волн, вторая формула приуменьшала энергию длинных волн и преувеличивала энергию коротких волн).  Новая формула давала формальный выход из драматической ситуации, поскольку колоколообразная кривая, построенная по формуле Планка, совпадала с местоположением в спектре реальной кривой, но новая формула противоречила и термодинамике, из которой выведена формула Вина, и электродинамике, из которой выведена формула Рейли.
Сделав 19 октября  доклад о математических символах, входящих в состав формулы, Планк на протяжении 25 дней он размышлял над тем, что могут означать математические символы. Из своего мышления Планк почерпнул физический смысл математических знаков: излучение происходит небольшими порциями, прерывисто. На протяжении 25 дней не был известен физический смысл существующей формулы. 14 декабря Планк рассказал берлинским физикам на очередной научной конференции о физическом смысле формулы. Так в науку вошло представление о минимальной порции энергии — кванте.
Коперник считал, что показания органов чувств вводят в заблуждение. Планк решил, что должен действовать подобно Копернику, и Планк объявил: показания спектрометра вводят в заблуждение. Выход состоит в том, чтобы исказить показания спектрометра. Искажение искаженного даст истину. Вин, Рейли, Лоренц и другие разработчики формулы распределения исходили из того, что интенсивность излучения прямо пропорциональна наблюдаемой яркости спектральных линий. Планк ввел искаженную пропорциональность.
В коротковолновой фиолетовой части спектра общее количество квантов невелико, но каждый отдельный квант велик и имеет в себе большое количество энергии. В длинноволновой красной части спектра большое количество квантов, но отдельный квант содержит в себе мало энергии.   Фиолетовый и ультрафиолетовый цвет более энергичен, чем красный и инфракрасный цвет (примерно в 2 раза).   Из  металлов красный цвет не может выбить электроны, но фиолетовый может. От фиолетового цвета выбиваемые электроны приобретают большую скорость, а от синего цвета — меньшую скорость. В некоторых случаях фиолетовый цвет, столкнувшись с электроном и отдав ему часть своей энергии (сделав движение электрона более быстрым), имеет уменьшенную собственную энергию и превращается в синий или зеленый цвет. При ударе об атом фиолетовый цвет способен разделиться на два цвета — красный и оранжевый. 
Планк удачно подогнал формулу под экспериментальные данные. Постепенно Планк, а вслед за ним и другие ученые примирились с дискретностью излучаемой тепловой энергии, но дискретность поглощаемой энергии долго оставалась под вопросом.
Эйнштейн продолжил теоретические изыскания,  и он пришел к выводу, что квантовая теория, созданная только для объяснения механизма излучения веществом тепловой энергии, должна быть существенно расширена. Он утверждал в 1905 году, что не только тепло, но и свет излучается квантами. И не только излучается, но и поглощается.  Излучение в процессе свободного перелета в пространстве сохраняет порционное строение.
Предпринимались попытки объяснить колоколообразный вид распределения энергии, исходя из классической теории термодинамики, но попытки были признаны всеми как не оправдавшими надежд.  Почему дело с распределением состоит именно так, колоколобразно, а не иначе, было обосновано, исходя из отрицания классической теории.
В конце девятнадцатого века обнаружилось неизвестное ранее явление, названное фотоэффектом: свет, направленный на цинковую пластинку, выбивает из нее электроны (количество и скорость выбитых электронов регистрируется, когда в пластинке до начала эксперимента создан избыток электронов, в условиях вакуума), и электроны вылетают со скоростью, которая зависит от цвета светового потока, но не зависит от интенсивности света (и это было непонятно, т.к. до обнаружения фотоэффекта классическая теория указывала, что яркий свет должен наделять выбитый электрон большей величиной энергии, чем слабый свет). От усиления яркости света увеличивалась количество электронов, но не их скорость. Такой результат аналогичен результату стрельбы по кирпичной стене из нескольких одинаковых винтовок. Размеры и скорость кусочков, отлетающих от кирпичной стены, не зависят от того, сколько пуль попадает в стену (исключая редкий случай, когда две пули попадают в одно место одновременно); увеличение или уменьшение количества винтовок не влияет на размер и скорость кирпичных осколков. Если применить винтовки другого типа, стреляющие более легкими или более тяжелыми пулями, то размеры и скорость высекаемых из стены кирпичных кусочков изменится, но кусочки и их скорость останутся приблизительно равными между собой (если винтовки одинаковы и если пули одной массы).    Чтобы отбить от кирпича кусочек, нужно затратить некоторое количество энергии; энергия пули затрачивается на отрывание кусочка от кирпича и на придание некоторой скорости кусочку; если пули имеют одинаковые массу, скорость, энергию, и все кирпичи с одинаковой силой удерживают при себе свои кусочки, то отбиваемые кусочки будут иметь одинаковую массу и одинаковую скорость. Увеличение количества винтовок не увеличивает скорость выбиваемых кирпичных осколков.   Количественное изменение одного не изменяет качество другого.
Эйнштейн разработал теорию, которая объясняла фотоэффект (и диковинную неспособность длинноволнового красного цвета вызывать фотоэффект). Фиолетовый квант имеет в себе много энергии, он натыкается на металлическую пластину, выбивает из нее несколько электронов, и отскочивший от пластины квант изменяет свой цвет и становится оранжевым или желтым. Зеленый квант имеет меньше энергии, и он выбивает только один электрон. Красный квант слаб, и он не выбивает из металлической пластины ни одного электрона; электроны удерживаются в твердом теле вполне определенными для каждого вещества силами, и эти силы непреодолимы для красного кванта. Два красных кванта не могут соединиться друг с другом, чтобы выбить один электрон.
До того момента, когда Альберт Эйнштейн дал объяснение фотоэффекта, разработанная Максом Планком квантовая теория имела статус неподтвержденного абстрактного объяснения наличия колоколообразной кривой, изображающей распределение тепла в спектре, излучаемого раскаленными предметами (плохо изученные причины проявляют себя в выведенных Планком формулах, и формулы, очень мало и весьма недостоверно рассказывающие о причине, прикладываются к хорошо исследованному следствию — колоколообразной кривой).
До того момента времени, когда Эйнштейн соединил фотоэффект и колоколообразную кривую, необходимо считать правильной философскую позицию Карстаньена, Пуанкаре, Юшкевича, Богданова, Базарова, не доверявшим недавно возникшим объяснениям, т.к. возникновение объяснений должно сопровождаться возникновением понимания того, что в объяснениях заключаются плохо изученные причины известных фактов-следствий; бессмысленно доверять тому, что является плохо изученным.  (Планк, Мах, Авенариус, Пирсон, Клейнпетер, Пуанкаре, Богданов, Базаров, Валентинов, Юшкевич не сомневались и не отрицали реальное существование колоколообразной кривой и красной границы фотоэффекта, данных в ощущениях.)
Фотоэффект был обнаружен раньше, чем разработана квантовая теория, но фотоэффект не участвовал в построении квантовой теории (в некотором смысле, обнаружение фотоэффекта и процесс построения теории не зависели друг от друга).  Квантовая теория в интерпретации Эйнштейна «предсказала» не новый факт, а старый факт (известный за полтора десятилетия до создания Эйнштейном объяснения для факта). Тем не менее, «запоздалое предсказание» было подтверждением.
Случается, что происходит предсказывание прошедшего события, когда прошедшее событие не известно предсказывающему. Не смотря на «прошлость», такое предсказание обосновывает теорию, на основании которой делалось предсказание.
Альберт Эйнштейн взял дополнительное следствие (красную границу фотоэффекта), обнаруженное независимо от квантовой теории, истолковал дополнительное следствие в пользу квантовой теории, и никто из многочисленной когорты  ученых не смог истолковать факт (красную границу фотоэффекта) иным образом, вступающим в конкурентную борьбу и опровергающим квантовую теорию. Квантовая теория считается правильной не по причине, подразумеваемой В.И.Лениным — к первой структурной части теории добавлена вторая структурная часть теории, и первая  часть теории проверена практикой, — а по той причине, что никто из ученых не смог предложить конкурирующее объяснение для колоколообразной кривой и красной границы фотоэффекта. И для изменения длины волны рентгеновских лучей при столкновении с электронами.  И для увеличения теплоемкости алмаза, графита, бора, кремния, при их нагревании (все иные вещества не изменяют свою теплоемкость при нагревании).  И никто не смог согласовать колоколообразную кривую и красную границу фотоэффекта с числом Авогадро.  Длинный перечень физических явлений был объяснен одним и тем же объяснением.  Ожидается дальнейшее удлинение перечня.
Квантовая теория света, являющейся реинкарнацией корпускулярной теории Ньютона, имела некоторые недостатки. Она была беспомощной в попытках описать ряд общеизвестных явлений. Например, таких, как возникновение ярких цветов в тонких слоях нефти, разлитой на воде, или существование предельного увеличения микроскопа и телескопа. Это вызвало длительное недоверие к квантовой теории света и тепла. Ее не принял и отец квантов Планк. Он надеялся при помощи компромисса примирить свое влечение к классическим традициям с настоятельными требованиями опыта. Ему казалось, что все будет спасено, если принять, что свет ПОГЛОЩАЕТСЯ не квантами (поглощается в соответствии с классическими волновыми законами), а дискретность есть СВОЙСТВО ВЕЩЕСТВА, и квантование энергии возникает только лишь в процессе ИЗЛУЧЕНИЯ света веществом. Макс Планк изложил эту точку зрения в докладе Сольвеевскому конгрессу, состоявшемуся в 1911 году.
Планк считал свою формулу полезной и удобной, но несуразной. Планк надеялся на то, что когда-нибудь будет создана новая формула (для объяснения того же самого природного явления), более красивая, более понятная, соответствующая традиционному неквантовому миропониманию, и она отправит в отставку уродливую квантово-планковскую формулу. Формула Планка — не то, что требуется, так как она неудовлетворительна, шатка, искусственно сфабрикована, временна, провоцирует скептицизм (и т.д. по первоисточнику). Планк оказался в той немногочисленной когорте естествоиспытателей (поддавшихся воздействию философии Канта и эмпириокритической философии Маха, и развивших в себе чувство самокритичности), которые осознают, что в условиях срочного затыкания бреши необходимо на скорую руку соорудить что-нибудь неряшливое из того, что подвернется под руку, для стремительного затыкания бреши, и после этого в спокойной обстановке, с чувством, паузой, расстановкой создать новое средство для замены временной затычки в бреши.
Жизнь выкинула коленце — новое средство не найдено, и временная затычка используется более 110 лет. Есть надежда —  до того момента, как потухнет Солнце, новое средство будет изобретено.
Планку выпал удачный шанс стать материалистом и признать свою теорию приблизительно верным отражением объекта (значительно более верным, чем классическая термодинамика), чья дальнейшая судьба будет заключаться в незначительных дополнениях и поправках.  Но Планк пренебрег открывшейся удачной возможностью и не сделал то, что сделал бы на его месте любой благоразумный первооткрыватель, по мнению В.И.Ленина. Планк поступил противоположно тому, что советовал материалистам Ф.Энгельс («…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир…таким, каким он сам дается»), признал свою теорию произвольной и предрекал ей кардинальную переделку.
Планк был гениальным ученым, и по этой причине Планк не стал материалистом.  Ленину не нужны ученые, не доверяющие своим и чужим научным теориям, и Ленин дал такую формулировку материализма, что Планк не вписался в эту формулировку.  Быть недовольным своим научным открытием — это, во-первых, признак гениальности, и во-вторых, признак эмпириокритицизма, кантианства, символизма, махизма, имманизма, прагматизма и прочих отрицательных «измов», раскритикованных в книге «Материализм и эмпириокритицизм» за их самокритичность.
«Основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями, или сомнение в существовании такой реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322).
Планк считал созданную им квантовую теорию временным несуразным средством, и сомневался, что в природе существует квантовые процессы поглощения тепловой энергии. Самокритичность привела Планка в лагерь эмпириокритиков.
С целью объяснения электрических явлений, Майкл Фарадей разработал концепцию о молекулах, имеющих вытянутую гантелеобразную форму, на концах которых сосредоточены положительные и отрицательные электрические заряды, и такие молекулы испытывают влияние со стороны внешнего электрического или магнитного поля («Фарадей поместил электричество в противоположные полюсы атомов или молекул,  и таким образом впервые выразил мысль о том что электричество вовсе не жидкость, а форма движения, «сила». Это совсем не лезет в голову старому Томсону: ведь искра есть нечто материальное!» — Энгельс, «Диалектика природы»).  Исследования в области электролиза предоставили доказательства  в реалистичности концепции Майкла Фарадея; однако  Джеймс Максвелл отнесся к этим доказательствам как к временным, подлежащим замене.  В 1873 году он писал: «Крайне неправдоподобно, что в будущем, когда мы придем к пониманию истинной природы электролиза, мы сохраним в какой-либо форме теорию молекулярных зарядов, ибо мы уже будем иметь надежную основу для построения истинной теории электрических токов и станем таким образом независимыми от этих преходящих гипотез».
Лавуазье тоже отличился на поприще сомнений в существовании такой реальности, которая отражалась в традиционной теории, распространенной среди химиков в начале и середине восемнадцатого века.
Также и Больцман сомневался в существовании такой реальности, которая отражается в существующих теориях.  Людвиг Больцман в статье «О значении теории» написал: «Разве не поникнуты теорией все дисциплины практики, разве они не следуют за этой путевозной звездой? Коллосальное сооружение, Бруклинский мост, необозримо простирающийся в длину, покоится не только на твердом фундаменте из чугуна, но и еще на более твердом — на теории упругости… Теория, несмотря на ее интеллектуальную миссию, является максимально практической вещью… В сущности теории кореняться и ее недостатки...  Я назвал теорию чисто духовным внутренним отображением, и мы видели, к какому высокому завершению оно способно. Как при этом избежать того, чтобы при постоянном углублении в теорию ее образ не начал казаться именно бытием?»(«Статьи и речи», издание 1970 года). Вероятно, Больцман хотел выразить следующую мысль:  как бы теория ни кажется верной и несомненной, как бы хороши ни объясняла факты, тем не менее никогда не следует думать, что факты действительно совершаются по этой теории; нельзя забывать, что может существовать другая теория, одинаково хорошо объясняющая те же факты, и что возможно появление третьей теории, еще лучше их объясняющей; ученый всегда должен быть готовым отбросить свою теорию в пользу лучшей.
Вероятно, Больцман хотел выразить мысль, которая на современном философском языке произносится так: должен происходить сдвиг парадигмы.
Все оттенки позитивизма или эмпириокритицизма сходятся на том, что «признание объективной реальности за теориями и выводами естествознания означает самый «наивный реализм» и т.п.»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.372). 
Стремление Л.Больцмана избежать того, чтобы при постоянном углублении в теорию ее образ не начал казаться именно бытием, означает уклон Больцмана к какому-то оттенку позитивизма или эмпириокритицизма.
В 18-м томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Когда же эти представления коренным образом изменились, философы-идеалисты, а также отдельные физики, стали… доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий».
Философы, написавшие предисловие, должны считаться уклоняющимися к какому-то оттенку позитивизма или эмпириокритицизма, польку философы взяли пример с Больцмана и отказались отождествлять материю и представление о материи.
«Основное отличие материалиста от сторонника идеалистической философии состоит в том, что ощущение, восприятие, представление и вообще сознание человека принимается за образ объективной реальности»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.283). 
Понятия «…только продукты развивающейся, организующейся, гармонизующейся и т. п. человеческой мысли? В этом и только в этом состоит основной гносеологический вопрос, разделяющий действительно коренные философские направления»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 182).
Понятия о флогистоне и теплороде – это только продукт человеческой мысли, организующей в некую понятную совокупность многие опыты. Капица вносил изменения в чертежи устройства, преобразующего воздух в жидкий кислород, жидкий азот и другие ожиженные компоненты воздуха, и почти все изменения в чертежах не приводили к желаемой цели. Многочисленные мысли, вертящиеся в голове Капицы, реализуемые посредством изменений в чертежах и постройке очередной модели ожижителя воздуха, противоречили объективным характеристикам сжатого воздуха. В голове Капицы развивались мысли об изменениях в чертежах и в конструкции ожижителя воздуха, но почти все мысли не были отражением объективной реальности. Почти все изменения, вносимые в чертежи и в модели, представляли собой только продукт развивающейся мысли.
Планк, Фарадей, Лавуазье, Больцман рассматривали естественнонаучные понятия как развивающиеся независимо от объективной реальности. Планк, Фарадей, Лавуазье, Больцман принимали представления не как приблизительно-точные образы объективной реальности, а как насыщенные субъективистическими ошибками. Планк, Фарадей, Лавуазье, Больцман, Капица характеризуются идеалистическим разрешением основного гносеологического вопроса, разделяющего коренные философские направления.
В конце девятнадцатого века произошел кризис в науке.  Кризис состоял в том, что многие естествоиспытатели стали критичными и самокритичными, подобно Лавуазье, Максвеллу, Больцману, Планку. Основным признаком кризиса было отрицательное отношение к тому, что названо Лениным «наивным реализмом».  Чтобы кризис прекратился, Ленин  философскими аргументами добивался исчезновения самокритичности и укрепления «наивного реализма». Фундамент материализма — отсутствие самокритичности среди естествоиспытателей. В ту историческую эпоху многие ученые в отчетливо выраженной форме выражали сомнение в правильности созданных ими теорий, и пытались изобрести иные теории, менее сомнительные. Такую тенденцию В.И.Ленин попытался парализовать, и в книгу «Материализм и эмпириокритицизм» он вписал аргументы, направленные против указанной тенденции (критичность пособляет поповщине; понимание естественнонаучной теории как рабочей гипотезы ухудшает положение науки в конкурентной борьбе с религией; в условиях признания священниками религиозных доктрин абсолютной истиной происходит сравнение рабочих гипотез и абсолютных истин, и сравнение приводит к проигрышу рабочих гипотез). По убеждению В.И.Ленина, естествоиспытатели не должны брать пример с Макса Планка, который не верил в правильность квантовой теории, и не брать пример с Антуана Лавуазье, Джеймса Максвелла, Людвига Больцмана.
Согласно мировоззрения Карла Поппера, отказ священников от признания религиозных доктрин рабочими гипотезами, придает религии ничтожное значение; наука имеет преимущество над религией именно по той причине, что наука называет естественнонаучные теории рабочими гипотезами. Мировоззрение Поппера противоположно мировоззрению Ленина.
Теория разделяется на описывающую структурную часть, объясняющую часть, предсказывающую часть. Для самокритичных естествоиспытателей допустимо (хотя о допустимости не говорили Маркс, Энгельс, Ленин) после появления определенной объясняющей части, продолжить мыслительную деятельность, и для той же самой описывающей части создать иную объясняющую часть, чтобы было две, три, четыре конкурирующих объясняющих частей (идеалистическая теория познания любителей самокритичности исходит из того, что описывающая часть теории не играет направляющей и руководящей роли при создании объясняющей части теории). На продолжение мыслительной деятельности и возникновение иной объясняющей части, более правильной, сделал ставку Макс Планк, когда он выражал недовольство созданной им объясняющей частью квантовой теории.


Вин, Рейли, Лоренц, Планк и другие естествоиспытатели заменяли одни математические символы на другие математические символы, с целью добиться того, чтобы подбираемые символы соответствовали практическим наблюдениям.   Происходил подбор математических символов, подобно тому, как вор подбирает подходящий ключ из связки с большим количеством ключей.   От вора скрыто устройство замка, и поэтому вор не может с первой попытки, первым ключом открыть замок. Квантовый характер теплового излучения был скрыт от ученых, и поэтому ученые не могли с первой попытки осознать квантовый характер.   Сначала — изобретение математической формулы, потом — проверка того, существует ли в природе то, что изображает формула. Ученые дали тепловому излучению квантовые свойства, исходя из подобранных математических символов.
«Наш махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело, чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.166; на странице 267 эта формула еще раз названа идеалистической). 
Ученые дали тепловому излучению квантовые свойства, исходя из подобранных математических символов (являющихся продуктом человеческого ума).   Разум, мышление, сознание здесь являются первичными, ставшие известными свойства природы вторичны.
В 1912-1914 годах Джеймс Франк проводил эксперименты по облучению потоком электронов некоторых одноатомных газов (неон, аргон, криптон, пары ртути). При ударном воздействии электронов происходила ионизация атомов, и использовалось несколько методов наблюдения за ионизацией: свечение газа, уменьшение скорости электронов при столкновении с атомами газа, регистрация количества ионизированных атомов.  Неожиданным результатом эксперимента оказалось то, что при постепенном увеличении энергии движущихся электронов происходило скачкообразное увеличение количества ионизированных атомов. Медленное количественное увеличение энергии электронов сопровождалось качественными скачками ионизации. Обнаруженные ступеньки в количестве образующихся ионизированных атомов доказывали существование квантов в природе.
В 1907 году Д.Томсон облучал рентгеновскими лучами некоторые газы, и обнаружилось, что по мере удаления источника рентгеновского излучения от исследуемого объема газа происходит уменьшение количества атомов, подвергшихся ионизации от излучения; однако степень ионизации уменьшается медленнее, чем это требуется теорией, изображающей волновой характер рентгеновского излучения.  Измеренное количество ионизированных атомов могло быть объяснено тем, что рентгеновское излучение распространяется в пространстве не как волна, а как твердые корпускулы (поскольку энергия корпускул уменьшается медленнее, чем энергия волны, при увеличении расстояния от источника излучения).


Распределение тепловой энергии в спектре, красная граница фотоэффекта, удлинений длины волны рентгеновских лучей при их столкновении с электронами, интерференция (дифракция) одиночного электрона или одиночного фотона, приблизительное сходство скорости света, обнаруживаемое на Земле при исследовании света, излучаемого как быстро удаляющимися звездами, так и медленно удаляющимися звездами, красное смещение в спектре движущихся звезд — объективные конкретные основания абстракций.  Перечисленное подтверждается практикой, без всякой относительности, и отсутствует теоретическая нагруженность фактов.  Перечисленное не является продуктом ума, созданным ради удобства.


Огюстен Френель начал оптические исследования  с изучения теней от малых предметов. В наиболее чистом виде это можно сделать при помощи тонких проволок. И Френель обнаружил тень в виде чередующихся полос, хотя господствующая корпускулярная теория требовала образования одной полоски тени.
Френель объяснил возникновение светлых и темных полос внутри области тени наложением двух частей световой волны, огибающих проволоку с обеих сторон. Так он самостоятельно пришел к пониманию интерференции света.
Впоследствии, узнав о работах Юнга и его опытах с двумя отверстиями и желая полностью отделить явление интерференции от явления дифракции на краях отверстия, Френель придумал опыт с двумя зеркалами и сдвоенной призмой. Это позволило ему расщеплять и вновь сводить вместе световые волны, проходящие через узкую щель, и наблюдать отчетливо видимые интерференционные картины.
Он математически доказал, что отдельные участки волнового фронта, исходящего из светящейся точки, порождают вторичные волны таким образом, что они полностью гасят друг друга — все, за исключением небольшой центральной части, расположенной на прямой, исходящей из источника света. Так был разрешен вековой парадокс, стоявший на пути развития волновой теории света. Найдено объяснение прямолинейных световых лучей, возникающих и остающихся узкими, несмотря на волновую природу света. Все волны, отклоняющиеся от прямой линии, полностью гасят друг друга. Френель сумел математически рассчитать все детали процесса, приводящего к огибанию световых волн вокруг краев предметов, указав, в частности, как этот процесс зависит от длины волны и от экранирования предметами части волн, в силу чего невозможно прямолинейное движение.
Френель представил свои расчеты и теорию на конкурс Парижской академии наук. Работу рассматривает специальная комиссия — Лаплас, Пуассон, Био, Араго, Гей-Люссак. Трое первых — убежденные ньютонианцы, сторонники корпускулярной теории света. Араго склонялся к волновой теории света, но также признавал корпускулярные свойства света. Гей-Люссак занимался исследованием свойств газов, химией и изучением множества частных вопросов, ни один из которых не имел отношения к оптике. Академики понимали, что Гей-Люссак не может являться специалистом по существу работы Френеля, но, по-видимому, ввели его в комиссию в расчете на его беспристрастие и безупречную честность. Впрочем, научная добросовестность всех членов комиссии была выше всяких подозрений.
Сименон Пуассон столь глубоко изучил доклад, что сумел сделать удивительный вывод, следующий из расчетов Френеля и ненайденный самим Френелем. Из расчетов следовало, что в центре тени от непрозрачного диска  должно появиться светлое пятно, если экран, на который попадает тень, будет находиться на определенном расстоянии от непрозрачного диска. Светлое пятно должно исчезать и появляться по мере отодвигания экрана, на котором наблюдается это явление (расстояние должно зависеть от цвета луча).
Более того, на осевой линии, соединяющей точечный источник света с небольшим отверстием в диске, тоже должны наблюдаться чередования света и тени (позади диска с отверстием). Согласовать такой парадокс с представлением о корпускулах, летящих вдоль луча света, было невозможно.
Комиссия Парижской академии наук согласилась с мнением Пуассона о том, что это противоречит общепризнанной световой теории Ньютона, и предложила Френелю подтвердить свою теорию опытом.
Доминик Араго помог Огюстену Френелю выполнить решающий эксперимент, подтвердивший вывод Сименона Пуассона. Парижская академия наук дала положительную оценку теоретическим разработкам Френеля.
(В 1940 году Ганс Бёрш проводил эксперименты, похожие на эксперименты Огюстена Френеля, но вместо световых лучей использовался узкий поток электронов.  Как и у Френеля, обнаружилось изгибание потока возле края непрозрачного диска.  Экспериментами Бёрша доказано, что электроны обладают и корпускулярными свойствами, и волновыми свойствами — длина волны электронов примерно соответствует длине волны рентгеновских лучей.)
Но поляризация света не поддавалась объяснению с позиции волновой теории света.  Гюйгенс и другие естествоиспытатели  выявили, что свет становится поляризованным как при прохождении через кристалл исландского шпата, так и при простом отражении или преломлении на границе двух сред. Открытие Гюйгенса легко объяснялось свойствами корпускул света, которым Исаак Ньютон приписывал асимметрию. По его выражению, каждый луч света имеет две стороны. Поэтому явления поляризации света считались в то время сильнейшим аргументом в пользу корпускулярной теории. Однако имелись факты, свидетельствующие о волновом характере света.
Френель считал, что свету присущи волновые свойства, и интуиция заставила Френеля пренебречь авторитетом Ньютона. Ньютоновское толкование факта поляризации казалось ему неубедительным, и обладающими иными отрицательными свойствами, указанными А.И.Герценом.  Первоначально Френель вместе с Араго (первооткрывателем поляризации рассеянного света неба) проводили такие эксперименты с поляризацией, для объяснения которых можно было бы применить волновую теорию. Однако в опытах обнаруживались явления, необъяснимые с точки зрения первоначального варианта волновой теории (в 1821 году Френель и Араго обнаружили, что два луча света, поляризованные перпендикулярно по отношению друг к другу, при соприкосновении не гасили один другого). Френель сделал решительный шаг: он  создал еще одну нетрадиционную теорию, в которой вместо продольных колебаний световая волна должна совершать поперечные колебания (такая теория понятным образом истолковывала отсутствие взаимодействия двух соприкасающихся волн, по-разному поляризованных). Араго не согласился с предложенным толкованием фактов, но продолжил вместе с Френелем изучать оптические явления.
Если Араго согласился бы с поперечными колебаниями, то тогда ему пришлось бы предстать в роли безудержного фантазера. Ведь, отказываясь от корпускулярной теории света, он имел только один путь — считать поперечные волны света волнами эфира. Араго знал, что поперечные колебания возможны только в твердых телах. Из этого следовало, что эфир тверд как сталь. Однако и мелкие тела, и крупные тела (в том числе планеты) проходили сквозь эфир, не замедляя своего движения. Разве это не фантастическая точка зрения, когда утверждается, что эфир тверд и он не оказывает сопротивление проходящим через него предметам? Араго не хотел противоречить здравому смыслу.
Юнг выбрал компромиссный вариант — он говорил, что свет является только продольной волной, но при описании световых явлений допустимо искусственно притягивать формулы, в которых имеется условный символ поперечных колебаний.  Высказывание Юнга о полезном использовании шатких, неудовлетворительных, временных, искусственно созданных формул, подтолкнуло Гельмгольца к разработке теории об условных символах.
В книге  «Материализм и эмпириокритицизм» на странице 245 В.И.Ленин подверг разгромной критике Генриха Гельмгольца за субъективистический подход к знаниям — Гельмгольц утверждал, что представления об окружающем мире помогают в достижении желаемых результатах и поэтому представления являются практической истиной; однако представлениям нельзя доверять и их нужно считать символами; нужно с сомнением относится к заявлениям о том, что представления об окружающем мире отражают в себе реальность.
Отчетливо заметно, что точка зрения Гельмгольца совпадает с точкой зрения Араго: он считал полезным и удобным пользоваться формулами, выведенными из теории о поперечном характере световых лучей, и одновременно с этим Араго не доверял теории и отрицал ее реалистичность.


Гельмгольц создал теорию символов, и с Ленина три пота сошло, пока он доказывал необоснованность (читай — символичность) теории Гельмгольца.   Россия — это страна людей, которым в плоть и кровь вошли символические условности. С младых ногтей россияне приучены говорить «черное», видя белое, и говорить «белое», глядя на черное. Ежегодно десятки тысяч людей после окончания автошколы сдают экзамены для получения водительских прав; создатели экзаменационных билетов случайно или умышленно внесли в билеты ошибки, и сдающие экзамены, если им выпал билет с ошибкой, преднамеренно дают ошибочный ответ, ибо знают, — они не получат водительские права, если дадут правильный ответ. В экзаменационных билетах стоит вопрос: в каких случаях запрещено въезжать под мост, просвет которого над дорогой равен 4 метрам? Предлагаются два варианта ответа: 1) если груз, перевозимый автомобилем, имеет высоту 4 метра, 2) если высота автомобиля вместе с грузом равна 4 метрам. Разумный и правильный ответ — это ответ №2. Но никто из экзаменуемых не дает разумный ответ, т.к. в документах, имеющихся у чиновников, как правильный фигурирует ответ №1. Один ответ — правильный, другой ответ — символически-правильный ответ, соответствующий документации, утвержденной тупоголовым министром. Есть правило дорожного движения, гласящее: если перед перекрестком установлен знак «Поворачивать только направо», то разрешено развернуться на перекрестке для движения в обратном направлении. Есть несколько билетов с таким вопросом, и в них как правильный указан правильный ответ: на таком перекрестке можно развернуться в обратном направлении или повернуть направо. Но есть один билет (утвержденный министром), в котором правильный ответ квалифицируется как неправильный; получив ошибочный билет, экзаменуемые дают противоречащий правилам дорожного движения ответ: на таких перекрестках можно только повернуть направо. Будущие водители отдают себе отчет в том, что их ответ символически считается правильным. Экзаменуемые приучаются к порядку движения по дорогам, который не является реалистическим отражением правил дорожного движения. Коперник объявил, что нужно отказаться от видимых траекторий движения Марса и других планет по небосводу, и нужно согласиться с другими траекториями, которые не видны и по этой причине считаются условными траекториями. Декарт считал скорость света бесконечно большой, но в некоторые формулы, касающихся оптических явлений, он подставлял значения скорости света, имеющей конечную величину.  Коперник, Юнг, Декарт, и наши современники, сдающие экзамены для получения водительских прав, вынуждены пренебречь здравым смыслом и выбрать условный символ.
Стать сторонником символической теории Гельмгольца очень легко. Для этого достаточно произнести фразу «Теория о вращении планет и звезд вокруг Земли была продуктом человеческого ума, логическим путем выведенным из показаний органов чувств, и была символом, условным знаком невидимого, но реального вращения Земли и других планет вокруг Солнца».


Френель решил не идти на уступки, и с твердостью в голосе говорил, что свет и эфир имеют поперечные колебания. Что касается эфира, то плотность эфира, как это следовало из формул, обратно пропорциональна плотности веществ, в которых находится эфир. В более плотных прозрачных веществах свет менее быстр. Когда в формулы Френель ввел изменения, отражающие поперечный характер световых волн, из преобразованных формул, как следствия, получались описания всех известных явлений, связанных с поляризацией света.  Френель построил математическую теорию, объяснившую, в частности, загадку двойного преломления света. Световая волна, переходящая из свободного эфира в эфир, содержащийся в веществе, частично поворачивает обратно и частично проникает внутрь. Если волна падает на границу вещества под углом, то ее отраженная часть уходит от поверхности под тем же углом, а та часть, которая идет внутрь вещества, преломляется в соответствии с законом Декарта-Снеллиуса. В отличие от известных ранее чисто качественных законов, формулы Френеля предсказывали, как распределится энергия падающей волны между отраженной и преломленной волнами, и в каких случаях исходящий свет становится поляризованным. И опыты с огромной точностью подтвердили предсказание для всех прозрачных веществ и любых углов падения света на границу вещества. Нафантазированное объяснение в некоторых аспектах соответствовало объективной реальности, и в некоторых других аспектах противоречило объективной реальности.  Впоследствии выяснилось, что объективная реальность, противоречащая объяснениям Френеля, была виртуальной фикцией, подобно флогистону.


Исторический момент требует борьбы с религией, что служит оправданием для неиспользования практического критерия истинности и замены его принципиальным значением победы над религией. Исходя из архиважнейшей задачи преодоления религии, обосновывается истинность естественнонаучных понятий — «Нельзя выдержать последовательно точку зрения в философии, враждебную всякому фидеизму, если не признать решительно и определенно, что наши развивающиеся понятия времени и пространства отражают объективно-реальные время и пространство» (В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).
Профессора химии и физики делают правильные кальки с химических, физических явлений и их причин; но профессора химии и физики стремятся пропагандировать взгляды, в которых заинтересован религиозный фидеизм, и такую пропаганду профессора начинают с лживых рассказов о том, что они делают неправильные неправдоподобные произвольные теоретические построения, что они действуют наугад. На самом деле профессора химии и физики не действуют наугад. На самом деле имеет место достоверность, правильность и не-произвольность, —  не зря же профессорам химии и физики вручают Нобелевские премии. Такие премии не дают за неправдоподобные произвольные теоретические построения, и с этим не поспоришь!
Макс Планк считал свою теорию шаткой, неудовлетворительной, произвольной, неправдоподобной, не подтвержденной фактами, нуждающейся в замене на другую теорию. То есть Планк был естествоиспытателем, пошедшим на поводу  у  религиозных  фидеистов,  и  под  воздействием  их тлетворного  влияния  не заметившим, что его квантовая теория является калькой с объективной реальности. 
В прежние времена ученые считали созданные ими естественнонаучные теории подлинными жемчужинами, вкладываемых в сокровищницу научного познания мира.  «Материалистическая теория познания, стихийно принимавшаяся прежней физикой, сменилась идеалистической и агностической, чем воспользовался фидеизм»(В.И.Ленин,  «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 271). Примером агностической линии является отношение Планка к своей теории, и агностицизм заключается в отсутствии веры Планка в то, что его теория является объективно-верной копией с действительности.
В чем заключается преодоление агностической линии? В том, чтобы убедить естествоиспытателей, что они вкладывают подлинные жемчужины в сокровищницу науки.
Фидеизм не мог не воспользоваться агностическими устремлениями Доминика Араго, который считал шаткой, неудовлетворительной, произвольной, неправдоподобной, не подтвержденной фактами, нуждающейся в замене на другую теорию, разработку Огюстена Френеля о поперечном характере световой волны. Араго высказывался о том, что Френель действовал наугад.  Араго пособлял поповщине, компрометируя научные разработки Френеля.
Камилло Гольджи и Патрик Мэнсон действовали наугад, когда заявили, что нервные клетки имеют оболочки с отверстиями, что люди заражаются малярией посредством выпивания воды, в которую попали комары, инфицированные малярийными паразитами.  Наука в лице Араго, Гольджи, Мэнсона не смогла дать правильные ответы на актуальные вопросы естествознания; отсутствие правильных ответов, подмену правильных ответов фиктивными ответами фидеизм использовал для принижения науки (если подорвать доверие к научным теориям, то никто не будет верить в убедительность аргументов, выдвигаемых наукой против религии).
В.И.Ленин придерживался точки зрения: повседневная научная работа ограничивает философско-мировоззренческий кругозор естествоиспытателей, и их обобщенно-философские мысли направляются по ложному пути.  Естествоиспытатели, занятые в конкретных науках, из своих собственных исследований, а также из истории науки совершают ошибочный мировоззренческий вывод о том, что естествоиспытатели действуют наугад, и многое в научной деятельности имеет произвольный характер.  Фидеисты злонамеренно используют тот факт, что философско-мировоззренческие мысли естествоиспытателей идут по ложному пути, и в связи с этим перед В.И.Лениным встала задача выправить  мысли и их направить на правильный путь (т.е. на путь, на котором фидеисты не смогут извлечь для себя пользу из мыслей естествоиспытателей;  критерий для определения  ложного или правильного  мировоззренческого пути — извлечение или не извлечение пользы для фидеистических поползновений).
Материалистам хочется, чтобы результат познания вызывал доверие к себе, и поэтому материалисты называют метод получения знаний не вызывающим сомнений; психическое желание является неприемлемым для идеалистов, и поэтому идеалисты отстраняются от психического желания, представляющего собой желание доверчивого отношения к результату познания; отстранение от указанного психического желания приводит к сомнительному отношению к результату процесса получения знаний.  Неприемлемость для идеалистов психического желания льет воду на мельницу религиозных фидеистов.
Ошибочные мировоззренческие мысли (о произвольности и действиях наугад) преодолевается подлинным мировоззрением о том, что естествоиспытатели создают кальку с природы.  Представление о наличии отверстий в оболочках нервных клеток было калькой с нервных клеток, и попытки представить дело так, что представление об отверстиях якобы было произвольным, не соответствующим действительности, — такие попытки уводят мировоззренческие мысли на ложный путь.
Фидеисты стараются естественнонаучные понятия представить как рабочие гипотезы (например, представить точку зрения об отверстиях в оболочках нервных клеток как рабочую гипотезу). Но правильный мировоззренческий подход разоблачает негодные потуги фидеистов.


Естествоиспытатель должен быть готов к тому, что исследуемый объект станет количественно изменяться и это приведет к качественным преобразованиям, объект начнет развиваться по спирали, иметь свою зеркальную противоположность и вступать во взаимодействие со своей противоположностью. (В дальнейших главах будет показано, как можно удачно совместить качественные изменения исследуемого объекта и твердую линию, не идущую на уступки фидеизму, и последовательно проводящую точку зрения о теориях-кальках.)


Диалектическое осмысление, как отмечал в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии» Энгельс,  «наносит философии смертельный удар в области истории точно так же, как диалектическое понимание природы делает  ненужной и невозможной всякую натурфилософию. Теперь  задача в той и в другой области заключается не в том, чтобы придумывать связи из головы, а в том, чтобы открывать их в самих фактах»(Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 316).
Пифагор смог из деревянного фактического треугольника извлечь идею «сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы, в треугольнике с прямым углом».  В действии Пифагора по извлечению знания из факта, Энгельс видел подтверждение своего материалистического требования о выведении знания из фактов.
Материалисты считают, что ученым нужно сосредоточить свои усилия на изучении фактов, заставить мысль идти след в след за фактами, наложить оковы на мысли и привязать их к фактам, факты должны главенствовать над мыслями,  и тогда произойдет открытие причинно-следственных связей, содержащихся в фактах. Но многие ученые не имели сил исполнить то, что в своих книгах написали философы-материалисты.
Гюйгенс, Араго, Юнг исследовали преломление света в кристалле шпата, и вплотную подошли к явлению, внутри которого находилось знание о поперечных световых волнах, но из природного явления, из фактов ими не было почерпнуто  знание о поперечных волнах.
Гюйгенс, Араго, Юнг не смогли сделать то, что смог сделать Пифагор, не смогли открыть то, что содержится в фактах.  Факты  скрывают в себе знание, но знание осталось неоткрытым Гюйгенсом, Араго, Юнгом.
Из исследований других ученых Френель узнал о существовании поперечных волн в твердых предметах, и это знание было перенесено от твердых тел к нетвердым солнечным лучам и к нетвердому эфиру.  Араго убеждал Френеля отказаться от приложения  к свету этого знания, т.к. приложение противоречило  фактам.  Араго отказался из исследуемых оптических фактов извлечь знание о поперечном характере световых волн.
Пуассон изучил доклад Френеля, и рассчитал, что в центре тени от непрозрачного диска должно быть светлое пятно. Френель не смог почерпнуть (до подсказки Пуассона) из оптических явлений знание о схождении лучей в центре тени и создании лучами светлого пятна в центре тени, хотя Френель в своих руках держал природное явление, в котором находилось знание о схождении лучей.
Пуассон придумал связь из головы, и тем самым вступил в противоречие с материалистическим требованием Энгельса, запретившим выводить связь из головы.
Супруги Жолио-Кюри вплотную столкнулись с фактами, внутри которого находилось знание о нейтронах, но супруги не смогли почерпнуть знание о нейтронах.
Джозеф Пристли и Генри Кавендиш вплотную приблизились к явлению, заключающему в себе кислород, однако Пристли и Кавендиш не смогли почерпнуть из явления знание о кислороде.
Вин, Рейли, Лоренц, Планк исследовали излучение нагретого тела. Вин, Рейли, Лоренц вплотную подошли к фактам, в которых скрывалось знание о квантах, однако они не смогли почерпнуть это знание.
Исаак Ньютон вплотную приблизился к явлению, в котором имелось знание о зависимости между цветом и углом изгибания возле края непрозрачного предмета, но не смог из явления почерпнуть указанное знание, и вместо этого создал представление о гравитационном взаимодействии между светом и непрозрачным диском.
Многие химики измеряли атомный вес урана, и они не смогли почерпнуть из урана атомный вес 240 атомных единиц. Ошибочное мнение о весе урана в 120 а.е. исправил Менделеев, но правильный вес урана Менделеев почерпнул не из урана, а из находящейся в голове абстрактной периодической таблицы химических элементов.
Огюстен Френель дал объяснение факту выхода из треугольной призмы семи цветов: цвета существуют в солнечном луче до того момента, когда солнечный луч вошел в призму и расщепился на семь цветов. С таким явлением вплотную столкнулся Рене Декарт, но он не смог почерпнуть из призмы и солнечных лучей знание о существовании семи цветов в солнечном луче до входа в призму. Рене Декарт утверждал, что семь цветов впервые образуются только в момент выхода луча из призмы.
Камилло Гольджи не смог почерпнуть из нервных клеток знание о том, что нервные клетки имеют прочные оболочки без отверстий.
Патрик Мэнсон не смог почерпнуть из комаров знание о том, что при укусе комар может ввести в тело человека малярийных паразитов.
Рихард Вильштеттер и Ганс Эйлер-Хелпин не смогли почерпнуть из ферментов знание о том, что они являются белками.
Исследователи не смогли на протяжении 90 лет вывести из алмаза и кремния знание того, почему при нагревании алмаза или кремния теплоемкость увеличивается.
Энгельс написал, что причину нужно открывать в самих природных явлениях.  Ньютон ответил, на последней  странице книги «Материалистические основы натуральной философии» —  «Причину  свойств силы тяготения я до сих пор не смог вывести из явлений».  Энгельс не придал значение выговоренному Ньютоном.
В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс высказал свою точку зрения по поводу того, что ученые приступают к черпанию из изучаемых объективных явлений объясняющей части теорий, но результат оказывается неутешительным: «Старые, удобные, приспособленные к прежней практике методы переносятся в другие отрасли знания, где они являются тормозом: в химии процентное вычисление состава тел, которое являлось самым подходящим методом, чтобы замаскировать — и которое действительно довольно долго маскировало — закон постоянных пропорций и кратных отношений у химических соединений». Еще Энгельс написал в той же книге, что естествоиспытатели «работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом (например, Пристли)»(Соч., т.20, с.549).
В предпоследней главе книги «Диалектика природы» Энгельс выявил, что многие исследователи создают противоречивые, необоснованные объяснения прохождения электричества через жидкие расплавы и растворы. Критика Энгельса по поводу движения электричества, может быть расценена как косвенное признание того, что ученые оказываются неспособными подчинить свои мысли объекту исследования, и результатом этого является нереалистичность объяснений.  Критика Энгельса по поводу движения электричества, может быть расценена как признание неспособности ученых открывать в фактах знание (хотя в книге «Людвиг Фейербах и конец  классической немецкой философии» не была признана такая неспособность, и Энгельс выражал уверенность в способности ученых открывать в фактах знание).

В приполярных районах, возле морских вод, обитают птицы, имеющие название гага. Самки гаг выскребывают в почве округлую ямку и устилают ее сухой травой, и в созданное гнездо откладывают первое яйцо. Построенное гнездо на 2-3 сантиметра возвышается над уровнем почвы. Когда гага отложила в гнездо одно или два яйца, птица покидает гнездо на несколько часов для поиска пищи в море, и для защиты кладки маскирует гнездо веточками и травой. После кормежки в море, гага возвращается на сушу и быстро отыскивает свое гнездо, и откладывает еще одно или два яйца, и снова покидает гнездо. Для возвращающейся гаги не возникает затруднений при поиске своего гнезда, хотя гнездо замаскировано веточками, травой и мохом. Гагачьи яйца являются лакомством для серебристых чаек, и чайки подстерегают момент времени, когда гага уходит к морю на кормежку, и старается найти гнездо и съесть яйца. Поиск гнезд происходит весьма оригинально: серебристая чайка своим клювом переворачивает все веточки и травинки, попадающие в поле зрения, и случайным образом находит гнездо с яйцами.  У серебристой чайки уходит много времени для поиска гнезда гаги.  Поведение гаг и серебристых чаек свидетельствует о различии в восприятии окружающего мира: гага различает почву и возвышение над уровнем почвы высотой 2-3 сантиметра, серебристая чайка не различает почву и возвышение.  Для гаги объективно возвышающиеся кучки веточек и травы являются частью опознаваемого  окружающего мира.  В сознании серебристой чайки не отражаются возвышенности, поисковое поведение (переворачивание всех веточек без разбора) не соотносится с существующими возвышенностями; с помощью объективных возвышенностей невозможно объяснить переворачивание всех веточек и всех травинок, попадающих в поле зрения.
В.И.Ленин попрекнул И.Канта в уклонении от объективности; на странице 382 книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин указал, что характерной чертой кантианства является «неумение вывести знание из  объективного источника». Серебристые чайки демонстрируют неумение вывести знание местонахождения гнезда из объективного источника (из возвышения гнезда на 2-3 сантиметра над уровнем почвы). Серебристые чайки искали гнезда независимо от чувственно-воспринимаемого материала, представляющего собой возвышение гнезда над уровнем почвы.  Естествоиспытатели, как сообщил Фридрих Энгельс, продемонстрировали неумение на протяжении длительного времени вывести из объективного источника закон постоянных пропорций и кратных отношений у химических соединений, разъяснения о внутреннем механизме прохождения электрического тока через растворы.  Френель не смог вывести из объективного источника (до подсказки Пуассона) знание о схождении лучей в центре тени и создании лучами светлого пятна в центре тени.  Штель и Кавендиш не сумели из объективного кислорода вывести соответствующее знание о химических реакциях.
Если что-то не обнаружено, то существует причина этого, и причина должна быть познана.  Кант разрабатывал теорию познания, объясняющую  необнаружение объективных вещей (которые позже оказались обнаруженными), и при создании такой теории познания Кант не ссылался на объективные свойства того, что не было обнаружено.  Кант искал причину во внутреннем мире (в субъективных факторах), а не во внешнем мире, и за это был раскритикован Лениным.  В качестве источника знания исследователи использовали (как установил Кант из изучения истории науки) субъективное мышление, и в кантианской философии  анализируется роль мышления в исследовании природы. 
Согласно мировоззрению Ленина, чтение естествоиспытателями книг Канта (в которых преувеличивается значение субъективных факторов и преуменьшается значение объективных факторов, при объяснении неумения естествоиспытателей распознать то, что объективно существует в природе) повлекло то, что Вин, Рейли, Лоренц не сумели из объективного источника вывести знание о квантах энергии, Гольджи — нервные клетки имеют прочные оболочки без отверстий, Мэнсон — комар при укусе вводит в тело человека малярийных паразитов, Жолио-Кюри — знание о нейтронах.  Если естествоиспытатели и философы не были бы введены в заблуждение Кантом, то они осознали бы материалистический постулат о том, что нужно ссылаться на объективные свойства необнаруженного, чтобы объяснить отсутствие обнаружения. Некоторое материальное явление загораживается другим материальным явлением, и некоторое материальное явление не обнаруживается.   «…возникновение «явлений», когда наши органы чувств испытывают толчок извне от тех или иных предметов, исчезновение «явлений», когда то или иное препятствие устраняет возможность воздействия заведомо для нас существующего предмета на наши органы чувств» (с.103).
Карл Маркс: «Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей». Атомный вес урана, бериллия, других химических элементов, которые имелись в распоряжении ученого мира в то время, когда Д.И.Менделеев приступил к выдумыванию периодической таблицы химических элементов, не вызывали доверия у Менделеева. Поэтому Менделеев игнорировал имеющееся знание об атомном весе некоторых химических элементов, считая это обманчивой видимостью вещей. Менделеев умышленно оторвался от эмпирического материала, от фактов, представляющих собой описание свойств некоторых химических элементов, хотя Энгельс требовал ориентироваться на объективные источники знаний, открывать связи в самих фактах, а не придумывать из головы, не ориентироваться на субъективные источники знаний. Менделеев придумал в голове таблицу Менделеева и из находящегося в голове вывел атомный вес некоторых химических элементов. Дмитрий Иванович Менделеев стал знаменитым ученым,  потому что согласился с приведенным высказыванием Карла Маркса и  не согласился с приведенным высказыванием Фридриха Энгельса.
Разработанная Энгельсом и Лениным теория познания подчеркивает, что внешний мир является первичным, он навязывает себя естествоиспытателям, и он формирует содержание вторичного внутреннего мира.  Факт навязывает свою сущность мышлению, и мышление создает одно-единственное теоретическое построение, раскрывающее сущность факта. Познание опирается на две способности — способности фактов навязывать свое содержание содержанию внутреннего мира, и способность естествоиспытателя поддаваться содержанию, навязываемому фактами. Внимательное созерцание внешнего мира — в этом состоит умение естествоиспытателей выводить знание из объективного источника.
«Миллионы наблюдений не только из истории науки и техники, но из повседневной жизни всех и каждого показывают человеку превращение «вещей в себе» в «вещи для нас», возникновение «явлений», когда наши органы чувств испытывают толчок извне от тех или иных предметов, — исчезновение «явлений», когда то или иное препятствие устраняет возможность воздействия заведомо для нас существующего предмета на наши органы чувств»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.102-103).
В одном случае толчок из внешнего мира навязывает человеку знание о содержании внешнего мира, в другом случае что-то объективное устраняет толчок извне, и человек не умеет распознать поперечный характер световой волны, кратные отношения у химических соединений, кислород, отсутствие отверстий у нервных клеток, кванты, нейтроны.  Нет  факторов, имеющих субъективный источник, но все факторы объективны.  Распознание природных явлений и нераспознание природных явлений, необходимо выводить из объективного источника.
По мнению В.И.Ленина, познание природы имеет объективно-квантовый характер — природа самостоятельно решает, какую небольшую порцию знаний дать человечеству в текущем году, и человечество осваивает ту порцию знания, которую природа соизволила дать человечеству.


Френсис Бэкон: «Чувства оценивают эксперимент, а эксперимент сам говорит о вещах»(«Новый органон», с.65).  Согласно подхода к научному познанию, сформулированного Бэконом, эксперимент и природа представляют собой инструмент, подобный рожну, направляющий разум (обеспечивающий приближение разума к природе); разум подлежит управлению указанным инструментом, и разум должен быть лишен возможности действовать самостоятельно.  Спустя несколько веков, аналогичную точку зрения высказывал Рихард Авенариус.
Действительно, в истории науки зафиксированы отдельные случаи, когда эксперименты играли роль рожна и подталкивали исследователей в правильном направлении, когда эксперименты сообщали достоверные сведения о вещах. Экспериментально было установлено, что газообразные однородные вещества (водород, кислород, азот, хлор, др.) имеют молекулы, состоящие из двух атомов, а не из одного или трех атомов. Истолкование химических фактов, приведшее к выявлению двух атомов в составе молекул, было очень простым истолкованием, и простота обеспечила безошибочное заключение.
Антуан Лавуазье нагрел водяной пар до высокой температуры, и обнаружил появление водорода и кислорода. Из результата эксперимента Лавуазье сделал логический вывод о том, что водород и кислород входят в состав воды. Истолкование эксперимента было очень простым истолкованием, и в истолковании не было ошибок.
Огюстен Френель проводил эксперименты с нитками, освещаемых малоразмерным источником света, и увидел несколько теней от одной нитки. Обнаружение фактов (тени, отбрасываемой ниткой) дало толчок в правильном направлении, и в голове Френеля появилось представление о волновом характере света.
Исаак Ньютон применил сложные, на первый взгляд,  математические вычисления, связанные с массой Земли и Луны, с расстоянием между Землей и Луной, с математическим описанием  движения шара внутри полой сферы, и в конце концов Ньютон создал формулу, согласно которой гравитационное притяжение между Луной и Землей может ослабеть пропорционально квадрату расстояния, если бы произошло увеличение расстояния между Луной и Землей. Как заявил сам Ньютон, его формулы не объясняют сущность гравитации, а только лишь описывают внешнюю форму проявления гравитации. Исаак Ньютон осознавал, что его формулы описывают реальный факт, и ничего большего, чем описание, не достигнуто (Ньютон понимал, выражаясь современным языком, что им создана первая структурная часть теории и не построена вторая структурная часть теории). Факты привели Ньютона к сложному описанию, соответствующему истине.
Бойль и Мариотт выяснили, что при постоянной температуре давление газа, умноженное на объем газа, является постоянной величиной.  Такая зависимость, выраженная в обобщенно-индуктивной форме, непосредственно связана с экспериментальными данными, легко проверяема, и обобщение является истинным.
Клод Бернар исследовал печень, и установил, что печень создает сахар (из белка) и впрыскивает сахар в кровь, отчего возникает сахарный диабет. Обнаружение сахара в крови тесно связано с обнаружением функции печени по созданию сахара;  исследование Бернаром причинно-следственной связи никем не опровергнуто, и является бесспорным. Факты подсказали Бернару, где находится истина.
Используя катодные лучи, в 1903 году Филипп Ленард подвергал облучению тонко раскатанную фольгу из меди. Почти все лучи насквозь пронзали фольгу, сохраняя прямолинейное направление, но крайне незначительная часть лучей уклонялась от прямой линии или «отскакивала» от фольги, и двигалась в сторону излучателя катодных лучей. Логически получалось, что медная фольга состоит из пространств, свободно пропускающих через себя катодные лучи, и пространств, препятствующих прямолинейному движению катодных лучей и их отталкивающих.  Поразмыслив над опытными данными, Ленард пришел к выводу, что внутри медной фольги имеются твердые частицы, от столкновения с которыми катодные лучи уходят в сторону или отражаются в обратном направлении, и имеется пустое пространство между твердыми частицами, которое намного больше, чем величина частиц; соотношение между отраженными и проскочившими катодными лучами показывает соотношение между величиной твердых частиц и величиной пустого пространства между твердыми частицами.  Произведя математические расчеты, Филипп Ленард пришел к истинному пониманию  размеров пустого пространства и размеров твердых частиц, называемых атомами или молекулами.  Факты (количество отскочивших и пронзивших катодных лучей, при облучении различных твердых веществ) направили мысли Ленарда в истинном направлении.
В перечисленных случаях наблюдалась направляющая и руководящая роль экспериментальных фактов в формировании абстракций (и это имеет последствие в объективно-верном характере абстракций). Френсис Бэкон был прав. Однако в перечисленных случаях абстракции находятся в рамках первой структурной части теории, а не в рамках второй структурной части теории. Другими словами, в перечисленных случаях имеет место правдивое индуктивное обобщение фактов. Энгельс и Ленин не заметили особенность, связанную с первой структурной частью теории и второй структурной частью теории (особенность, различающую индуктивное обобщение и иное обобщение, в котором факты не играют направляющую и руководящую роль), и у них создалось иллюзорное представление о том, что сложное истолкование (объяснение) фактов происходит в условиях направляющей роли фактов. Факт передает абстракции свое внутреннее содержание, мышление безошибочно поглощает, вбирает в себя сущностное содержание факта. Необходимо очистить органы чувств и разум от всего постороннего, и таким образом создаются благоприятные условия для воздействия внешних вещей, направляющих мысли в правильное русло. Конкретные вещи (т.е. объективный источник) подсказывают правильные обобщенные мысли.
Энгельс и Ленин пренебрегли принципом идеалистической кантианской теории познания, согласно которому сущности мира, становящие известными через умопостижение, НЕЗАВИСИМЫ от чувственно-воспринимаемого материала.
Энгельс, Ленин и многие другие материалисты полагали (с подачи Авенариуса), что самый верный метод добиться того, чтобы теоретические построения о причинности  соответствовали фактам (истолкование фактов соответствовало фактам), — это логически выводить причинность  из исследуемых фактов (но не из головы), и этот процесс завершится успехом в силу способности фактов и логики направить мысль на правильный путь, ведущий к  истине. Необходимо знание выводить из объективного источника и запрещается выводить знание из субъективного источника. Путеводной нитью для материалистов является так называемый принцип историзма: онтологический процесс развивается от начала к концу, и гносеологическая мысль должна двигаться от начала онтологического процесса к концу онтологического процесса;  сначала воздействие на человека материального факта, затем мыслительное, идеальное, абстрактное, и такая последовательность материального и психического обусловлена тем, что психическое появилось на поздних этапах развития материального.  Идеалисты предупреждали материалистов, что случай с Галилеем доказывает невозможность выводить знание из объективного источника; случаи с Лавуазье, Ньютоном, Бойлем, Мариоттом, Бернаром, Ленардом представляют собой случайное, незакономерное стечение обстоятельств, и эти случаи нельзя класть в основание философского осмысления развития знаний. Главное обобщение развития знаний состоит в том, что объективный источник знаний (т.к. факты) отказывается исполнять руководящую и направляющую роль. Источником знания являются ощущения, но ощущения не способны создать обобщенное представление. Идеалисты предупреждали материалистов, что пропагандируемый материалистами метод теоретического истолкования (основанный на руководящей и направляющей роли объективных фактов) имеет ничтожное значение, что путеводная нить является туфтой, и предложили альтернативный метод создания теоретического истолкования — из субъективного источника, из  фантазий (из головы почерпывается вымышленное мерило, и с помощью мерила выискивается в природе то, что сообразовывается с психическим мерилом). Леверье, Менделеев, Рамзай, Капица и тысячи других естествоиспытателей воспользовались альтернативным идеалистическим методом познания. Идеалисты провоцировали материалистов отказаться от принципа историзма, и в качестве исходного пункта гносеологического процесса взять конечный пункт онтологического процесса (начинать познание со следствия и заканчивать познание причиной); абстракции не должны плестись след в след за фактами, абстракции должны обскакать факты и оставить факты в глубоком тылу. Энгельсу и Ленину не понравился альтернативный метод, по двум причинам: этот метод не самый верный (в этом Энгельс и Ленин не ошиблись, ибо известно много подтверждающих примеров того, что фантазии  не гарантируют истинность; фантазийный метод познания предполагает осуществлять поиск наугад, но деятельность наугад является малоэффективной познавательной деятельностью), и он уводит в сторону от путеводной нити (направление альтернативного гносеологического метода противоречит направлению онтологического процесса, указывающего на то, что психическое появилось на поздней стадии развития материального). Энгельс и Ленин подвергли разрушительной критике альтернативный метод. Борьба между материализмом и идеализмом — это борьба верного несуществующего метода против неверного существующего метода.


«Ф.Бэкон рассматривал индукцию не только как метод получения новых знаний, но и как метод обоснования знаний. Эмпирически обосновать теорию означало для него связать ее с опытом на основе индуктивной схемы, т. е. показать, как теория может быть выведена из эмпирических данных методом индукции. Несмотря на рациональные моменты, присущие бэконовскому методу, в целом он не соответствует реальной науке, в особенности физике. Ни одна физическая теория не может рассматриваться как чисто индуктивное обобщение эмпирических данных. Хотелось бы особо подчеркнуть два момента, указывающих на несостоятельность идеи индуктивной выводимости физической теории. Во-первых, индуктивная выводимость теории означала бы, что опыт однозначно определяет характер базирующейся на нем теории. Однако на самом деле не существует однозначного пути, ведущего от данных опыта к теории. Это находит свое выражение в том, что одни и те же эмпирические данные могут быть отображены различными теориями. Во-вторых, физическая теория включает в себя не только описание тех опытных данных, на которые она непосредственно опирается. В нее входит также формальный аппарат, который является результатом развития математики, причем развития, обладающего определенной автономией от данных опыта. Действительная картина отношения теоретических законов к опыту в известном смысле противоположна той, которую нарисовал Ф.Бэкон. Законы физики первоначально выступают как некоторые гипотезы о структуре мира. Правомерность гипотез должна быть проверена опытом. Эта проверка связана с построением физической теории как некоторой логической структуры, которая называется гипотетико-дедуктивной. Суть проверки заключается в том, что из физических законов дедуктивно выводятся следствия, которые допускают эмпирическую проверку. Проверка следствий означает проверку  всей теоретической системы…   Чтобы найти правильное решение проблемы, ученый вынужден пользоваться методом проб и ошибок. Применяя его, он практически никогда не угадывает сразу тот путь, который ведет к истине. Нахождению истины обычно предшествует цепь заблуждений. Заблуждения в данном случае — это не просто ошибочные решения проблемы, но такие ошибочные решения, которые принимаются за истинные. Их неизбежность не является простым следствием применения метода проб и ошибок. Они неизбежны и постольку, поскольку в течение определенного времени не сталкиваются с опровергающими их законами или фактами. Это происходит вследствие того, что последние далеко не сразу становятся известными науке.  О том, сколь тернист путь к истине и как много места в научных поисках занимают заблуждения, хорошо знает любой творчески работающий ученый. Ведь заблуждения составляют одну из наиболее интимных сторон научной деятельности. Часто они остаются в тайниках творческой лаборатории ученого, и  лишь кропотливый анализ науковеда может извлечь их оттуда и сделать достоянием общественности. Но заблуждения связаны не только с индивидуальным творческим процессом отдельно взятого ученого. Они могут также приобретать характер научных направлений. Когда наука сталкивается со сложной проблемой, в целях ее решения формируются, как правило, несколько
научных направлений. Далеко не всегда и не все эти направления приводят к истине, некоторые из них могут оказаться просто ошибочными»(Чудинов Э. M., «Природа научной истины», 1977 год).

Глава  24.    Субъективный аспект кризиса в науке


В  конце девятнадцатого века произошел кризис в науке, и многие ученые утратили веру в правильность существующих научных теорий. Среди научного мира распространились сомнения относительно  соответствие между содержанием природы  и содержанием представлений о природе.  В чем заключается выход из научного кризиса? В возвращении веры в правильность теорий. Роль В.И.Ленина заключалась в том, что он убедил ученых восстановить веру в правильность научных теорий.  Ленин добился исчезновения сомнений, вызвавших кризис.
В 1661 году Пьер Ферма ввел в свое исследование теоретический принцип: луч света двигается по той траектории, прохождение по которой займет наименьшее время. Этот принцип, выведенный из мышления,  привел к значительному упрощению формул, описывающих оптические явления. У многих физиков принцип Ферма вызывал сильные сомнения — у луча света нет разума и он не может рассчитать траекторию, чтобы затратить минимальное время. Ферма ввел в теорию принцип, подготовивший научный кризис  (кризис проявляется в сомнениях, а теория Ферма вызвала поток сомнений).
Некоторые современные естествоиспытатели  предполагают, что описание световых лучей, сделанное Исааком Ньютоном, указывает на наличие разума у  лучей — они способны вычислять расстояние до зеркальной поверхности и отталкиваться от мнимой линии, находящей на некотором расстоянии от реальной зеркальной поверхности, и расстояние между мнимым и реальным приблизительно равняется  длине волны, умноженной на 1000.
Некоторые современные естествоиспытатели подталкивают науку к кризису, высказывая сомнительное мнение о наличии разума у светового луча.
Биографы великого математика К. Гаусса уже после его смерти отыскали в черновиках подробные разработки неэвклидовой геометрии, а с ними признание ученого, что он не хочет рисковать обнародованием новой теории пространства потому, что опасается возражения со стороны плохо образованных критиков. Гаусс был предусмотрительным человеком, и он скрыл то, что могло вызвать сомнения и спровоцировать кризис в науке. Н.И.Лобачевский оказался неосмотрительным, и он поставил науку в опасное предкризисное положение.
При разработке периодической системы химических элементов, Д.И.Менделеев подверг сомнению экспериментально установленный атомный вес бериллия, равного 14. В то время считалось, что бериллий и азот имеет один и тот же атомный вес, но это противоречило таблице Менделеева. Сомнения Менделеева завершились тем, что он переделал вес бериллия с 14 на 9 атомных единиц, и засунул бериллий в клеточку для химического элемента с весом 9. Сомнения сделали Менделеева основоположником кризиса в науке.
А.И.Герцен: «Скептицизм есть противодействие, вызываемое полузаконной догматикой философии; он невозможен там, где невозможны мысли, принятые на авторитет. Но до тех пор, пока в науку будут врываться  истины, принятие которых ничем не оправдано, …до тех пор время от времени злой и резкий скептицизм будет поднимать свою голову Секста-Эмпирика или Юма и убивать своей иронией, своей негацией всю науку за то, что она не вся наука. Сомнение — вечно припаянный элемент ко всем моментам развивающегося наукообразного мышления; сомнение мы встречаем вместе с наукой в Греции и последовательно будем встречаться с ним при всякой попытке философского догматизма; оно провожает науку через все века»(«Письма об изучении природы»). Герцен тоже приложил свою руку к возникновению научного кризиса.
«Люди глубокие — скептики по натуре; но скептицизм таких людей есть признак души, жаждущей знания, а не холодного отрицания. Чем больше любит человек истину, тем внимательнее ее исследует, тем осторожнее ее принимает. Он верит в достоинство истины, верит в непреложность ее существования, но он не верит на слово людям, занимающимся исследованием истины, ибо знает, что человек и истина — не одно и то же; но он не верит и самому себе, ибо знает, что его может обманывать и привычка, и непосредственность, и чувство, и его собственный ум. Скептицизм таких людей не отрицает истины, а отрицает только то, что людьми может быть примешено ложного  к истине»(Виссарион Григорьевич Белинский). Недоверие к результату познания — мощнейший удар по науке, опрокидывающий ее в кризис.
«В науках вера есть заблуждение, а скептицизм — движение вперед»,   «Как бы ни была хороша теория…ее разрушать — это превосходная вещь…факт разрушает теорию…  Это — открытие, это, как говорят, революция, ибо наука революционна и не движется путем последовательных добавлений, как об этом мнят».  Эти слова, расхваливающие скептицизм и написанные Клодом Бернаром в середине девятнадцатого века, знаменуют собой ловчую яму, в которую свалилась наука в конце девятнадцатого века.
Фридрих Энгельс требовал от ученых проводить тщательные эксперименты, для подтверждения или опровержения теоретических построений: «Учение о гальванизме, а за ним и учение о магнетизме и электричестве может получить твердую почву только посредством скрупулезной генеральной ревизии всех перешедших по наследству недостаточно проверенных опытов»(«Диалектика природы»).  В душе Энгельса имелись сомнения по поводу правильности учения об электричестве и магнетизме, и для устранения сомнений был поставлен вопрос о проведении ревизии. Сомнения Энгельса пододвинули науку к краю пропасти, к той пропасти, которую Ленин назвал кризисом в науке.
Энгельс одобрительно отзывался о сомнениях: «Великие французы… выступали в высшей степени революционно.  Религия, понимание природы, государственный строй — все необходимо подвергнуть самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судилищем интеллекта и либо оправдать свое существование, либо от своего существования отказаться»(Ф.Энгельс, «Диалектика природы», «Анти-Дюринг», Сочинения, т.20, с.16).
Энгельс выступал в поддержку того, чтобы некоторым естественнонаучным понятиям было отказано в существовании.  Лениным такой подход к науке был назван лженаучным обскурантизмом.
Карл Маркс в книге «Капитал» сообщил, что человеческое мышление создает фикции в сфере использования денег и промышленного использования ресурсов. Фикции вызывают сомнительное отношение к себе, и Карл Маркс, сеющий сомнения по поводу нескольких политэкономических теорий, ранее распространенных в экономической науке, создал условия для возникновения кризиса в науке. От сомнения до кризиса — один шаг.
Кризис состоит в отступлении физиков от прямого, решительного и бесповоротного признания объективности физических теорий, — так объяснял возникновение кризиса в науке В.И.Ленин на странице 324 книги «Материализм и эмпириокритицизм».
«Шатание мысли в вопросе об объективности физики — в этом суть модного "физического" идеализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18,  с.325).
Когда нет сомнений в объективности физики, химии, других наук,  тогда  есть материалистическое понимание наук и нет кризиса в науке.  Изгнание сомнений по поводу  химических, физических, экономических теорий — в этом суть ленинского пути в преодолении кризиса в науке. 
«Уклон в сторону реакционной философии, обнаружившийся  у одной школы естествоиспытателей в одной отрасли естествознания, есть временный зигзаг, преходящий болезненный период в истории науки, болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой старых установившихся понятий»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 323).   
Вызванный сомнениями временный зигзаг должен окончиться, и естествоиспытатели вернутся к прежнему отношению к естественнонаучным теориям — лицезреть в теориях реальное познание материального мира (с.271), быть убежденными в том, что естественнонаучные теории являются снимком, калькой, приблизительной копией с объективной реальности (с.281), отражаемая сознанием природа приблизительно-верно соответствует отражающим природу сознанию (с.140).
На странице 267 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин анализировал крутую ломку старых устоявшихся понятий, и анализировал связанные с этим выводы, сделанные идеалистами. Будет легче понять идеалистические выводы из ломки, если рассмотреть точку зрения Рихарда Авенариуса, приведенную на странице 203 книги «Материализм и эмпириокритицизм». На этой странице излагается идеалистическое мнение Авенариуса, совпадающее с мнением Канта, о том, что многие научные понятия не даны в материале опыта, а привносится в него мышлением.  Когда Менделеев, Рамзай, Мозели, Вегенер, Морозов, Планк, Ферсман предсказывали существование двух десятков неизвестных ранее химических элементов, то понятия о неизвестном представляли собой продукт человеческого сознания.  Понятия, являющиеся продуктом сознания, не даны в материале опыта — в том смысле, что в момент создания понятий о двадцати химических элементах не было воздействия на органы чувств со стороны этих химических элементов. Понятия о двадцати химических элементах не даны в материале опыта, а привнесены мышлением в опыт, с целью опытной проверки существования или не существования двадцати ранее неизвестных химических элементов.  Согласно идеалистическому мировоззрению, необходимо сомневаться в том, что двадцать понятий о химических элементах, в момент создания этих понятий,  представляют собой изображение чего-то внешнего по отношению к сознанию человека; необходимо сомневаться по той простой причине, что эти понятия не имели достаточного обоснования, и они могли получить обоснование только посредством применения к ним практического критерия истинности.  Некоторые химические элементы, предсказанные Менделеевым, Вегенером, Морозовым, Планком, Ферсманом, оказались не калькой с природы. Человек сообщает природе о том, что должно существовать в природе. Люди указывали природе, что она должна состоять из неделимых атомов, однако указание о неделимости атомов оказалось не копией радиоактивных веществ, излучающих из себя отколки атомов.  Догадкин указал каучуковому латексу, что в нем должна существовать структурная вязкость, однако структурная вязкость оказалась не копией с природы. Жолио-Кюри сообщили бериллию, что из него вылетают гамма-лучи, при некоторых экспериментальных условиях, однако гамма-лучи оказались не копией с нейтронов. Гольджи сообщил нервным клеткам, что они должны иметь отверстия, через которые внутриклеточная жидкость из одной нервной клетки проникает в другую нервную клетку, однако сообщение об отверстиях оказалось не копией с цельных оболочек нервных клеток.  Маркс указал пшенице, что ее высокий урожай в условиях капиталистической экономики должен делать крестьян более богатыми, однако указание, сделанное пшенице, оказалось ошибочным, и в действительности высокие урожаи пшеницы снижают цену и ввергают крестьян в нищету.  Природа не подчиняется человеческим указаниям, и констатация этого вызвала сомнительное отношение к человеческим указаниям, сомнительное отношение к научным понятиям.
Идеалисты делают следующие выводы из сомнительного отношения и из крутой ломки старых устоявшихся понятий, и большинство из выводов перечислены на странице 267 книги «Материализм и эмпириокритицизм».               1) Понятия являются созданием человеческого сознания; есть объективная реальность, воздействующая на органы чувств, и отражение этой реальности не является созданием разума (такую реальность можно назвать физико-физической реальностью), так же есть объективная реальность, не данная через ощущения, и эта реальность отражается через созданные человеческим сознанием понятия (такую реальность можно назвать умозрительно-физической реальностью),   2) понятия очень часто не даны в материале опыта, регулярно выходят за пределы опыта, почти всегда понятия рассказывают о том, что не воздействует на органы чувств, 3) человек указывает природе, что должно существовать в природе; понятия привнесены в мир, и подвергаются экспериментально-практической проверке для разделения ложных привнесенных понятий от правдоподобных привнесенных понятий; сначала правдоподобные понятия привносятся силой человеческого ума, спустя некоторое время правдоподобные понятия считаются отражением объективной реальности; свойство быть отражением объективной реальности не противоречит свойству быть привнесенным силой человеческого ума,  4) в ходе практической проверки, а также в ходе конкурентной борьбы с другими понятиями, выясняется, что большинство понятий не являются копиями с природы,  и причиной этого являются фантазии, несвязанность нашей воли внешними обстоятельствами, неумение вывести знание из объективного источника, 5) поскольку в ходе практической проверки обнаруживается ломка ложных понятий, то  в момент своего создания понятия не должны считаться точным изображением чего-то внешнего по отношению к сознанию человека; необходимо совершать перевертывание, чтобы отражение не принимать за объективную реальность;  зачастую попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта,  6) применение практического критерия истинности приводит к крутой ломке устоявшихся научных понятий, 7) никогда нельзя забывать, что итоговые (сегодня наличествующие) знания определяется субъективными и объективными факторами, в условиях которых приобретаются знания.


«В философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях «реальное познание материального мира», т. е. отражение объективной реальности. Новое течение в физике видит в теории только символы, знаки, отметки для практики, т. е. отрицает существование объективной реальности, независимой от нашего сознания и отражаемой им. Если бы Рей держался правильной философской терминологии, то он должен был бы сказать: материалистическая теория познания, стихийно принимавшаяся прежней физикой, сменилась идеалистической и агностической»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271). 
Отверстия в оболочках нервных клеток считались Камилло Гольджи материальной действительность. Это в 1891 году подверглось крутой ломке, вызвавшей последствия: сомнение в познавательных способностях Камилло Гольджи, и сомнение в материализме. Материализм (в ленинской интерпретации 1908 года) утверждал наличие у ученых высоких познавательных способностей, но тут случился облом и стало понятно, что Камилло Гольджи имел низкие познавательные способности, связанные с ошибочностью и ломкой взглядов  Гольджи на строение нервных клеток.  Принципы, провозглашенные материализмом, вызывали глубокие сомнения у естествоиспытателей. Как можно считать материю неисчезаемой, если материальные отверстия исчезли, если материальные флогистон и теплород исчезли, если многое считаемое материальным исчезает?
В философском отношении суть кризиса состоит в том, что старая физиология в лице Камилло Гольджи видела (в своей теории о строении нервных клеток) реальное познание материального мира; новое течение в физиологии в лице Вильгельма Вальдейера увидела в теории об отверстиях в нервных клетках только символы, созданные мышлением, т.е. отрицает существование объективных отверстий, отражаемых в теории, разработанной Камилло Гольджи.  Если придерживаться правильной философской терминологии, то должно быть сказано: материалистическая теория познания, видящая в теориях реальное познание материального мира, сменилась идеалистической и агностической теорией познания, отказывающейся расценивать теории как объективно-верные копии.


В восемнадцатом веке Ньютон создал корпускулярную теорию света, а Гюйгенс и Френель — волновую теорию света. Каждая теория объясняла все известные оптические явления.  Естествоиспытатели могли выбрать для своего использования ту или иную теорию на основе простоты математических операций или на основе эстетических предпочтений.  Или на основе понятности, или на основе осмысленности. В конце девятнадцатого века и в начале двадцатого века положение изменилось. Это произошло в тот период времени, который В.И.Ленин назвал научным кризисом.  Каждый конкретный естествоиспытатель был вынужден приписывать свету корпускулярные свойства при объяснении одних экспериментальных явлений, и приписывать волновые свойства при объяснении других экспериментальных явлений. По понедельникам, средам и пятницам свет состоял из твердых весомых частиц, а по вторникам, четвергам и субботам свет был иным и состоял из невесомых волн. Имелись немногочисленные исключения, например, эффект Доплера, когда можно было одновременно применить оба представления о свете. Естествоиспытатели были вынуждены прибегать к искусственным ухищрениям, чтобы объяснить применение то одной теории, то другой теории. Герман Гельмгольц решил не изворачиваться и дал простодушную формулировку: физики применяют условные символы. Когда Гельмгольц произносил слова «условный символ», то Гельмгольц вкладывал в них смысл, близкий к  смыслу слов Маха о необходимости неукоснительного разграничения инструмента мышления и цели (объекта) научного познания, совпадающий со смыслом слов Энгельса о недопустимости ставить на голову реальные отношения.
Ленин приступил к борьбе против Гельмгольца. Ленин доказывал, что Гельмгольц вносил совершенно ненужный элемент агностицизма и недоверия.   Сея сомнения, Гельмгольц заложил кризисную мину под науку. Ленин отвергал недоверие, и этим дезактивировал мину, заложенную Гельмгольцем.
В 1920-х годах Паули и Ферми разработали закон, утверждающий, что при нагревании твердых веществ происходит энергетическое возбуждение атомов кристаллической решетки, свою энергию атомы передают электронам,  при этом получаемая электронами энергия имеет относительно небольшую величину, и общая энергия электронов увеличивается незначительно. Этот закон должен был объяснить низкую теплоемкость  алмаза, графита, бора, кремния, отличающую их от других веществ, имеющих высокую теплоемкость.  Паули и Ферми заявляли: незначительное изменение средней энергии атомов алмаза, графита, бора, кремния при воздействии значительного количества тепла объясняет малую теплоемкость электронов.  Однако это заявление выглядит весьма и весьма странно — если происходит ничтожное изменение атомарной энергии при подводе значительного тепла, то это означает гигантскую теплоемкость атомов и электронов, а вовсе не малую теплоемкость. Объяснение Паули и Ферми вызывает сомнение, и поэтому науке угрожает новая волна кризиса.
Материалист В.Н.Игнатович иногда произносит фразы, вызывающие недоумение и сомнение. Вот фраза из книги «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»: «Изменение энтропии при удалении непроницаемой перегородки, разделяющей тождественные газы, равно нулю не потому, что после удаления перегородки «ничего не происходит» [610, с.3],     и не потому, что в этом случае «конечное состояние системы макроскопически ничем не отличается от начального» [530, с.138], а потому, что нулевое значение изменения энтропии следует из соответствующих формул».
По мнению Игнатовича, природа находится в зависимости от человеческих формул.  Мнение В.Н.Игнатовича порождает сомнение, что расшатывает науку и грозит ввергнуть ее в кризис.
Философы создают философские теории, и  в них включают идеи, не вытекающие из исследуемых природных явлений. Первым такую закономерность обнаружил Френсис Бэкон.  Каждая философская система, по Ф.Бэкону, это сыгранная перед людьми театральная драматическая постановка. Сколько было создано в истории философских систем, столько было поставлено театральных постановок, изображающих вымышленные, искусственные миры. Люди же это театральное действо принимали «за чистую монету», считали необходимым брать  пример с него,   и идеи, навеянные с театральной сцены, использовали в качестве руководящих правил для своей жизни.
Френсис Бэкон убеждал людей в лживости философских систем, сеял сомнение и недоверие, и этим подготавливал кризис в науке.
В шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений» приводились высказывания Маркса, Энгельса, Клейнпетера, Богданова, из которых следует, что попытка создать объяснение (или самостоятельное понятие) обречена на неудачу — спекулятивные размышления приводят к произвольности и к противоречивым антиномиям, и поэтому бесполезно мысленными усилиями создавать объяснения; спекулятивный естествоиспытатель в своем уме  создает фантастические причины и им дает название действительных причин, хотя на самом деле нафантазированное не является  изображением действительности. В книге «Святое семейство» Маркс и Энгельс привели убедительные аргументы, согласно которым умственные усилия, направленные на выработку в уме объяснений, указывающих на причины природных явлений, являются напрасной тратой времени.
Исходя из написанного в книге «Святое семейство», можно сделать вывод, что все более-менее абстрактные научные понятия являются произвольными, что вызывает сомнения в научных понятиях. Книга «Святое семейство» являлась одной из причин, вызвавших научный кризис в конце девятнадцатого века.


Чтобы наука была объективной, необходимо убедить ученых, что производимые ими практические и теоретические исследования имеют объективный характер. 
По мнению Ленина, ученые должны делать научные открытия таким образом, чтобы при этом не возникало мнение об ошибочности теорий, существовавших в науке до совершения научных открытий. Такой способ совершения научных открытий не будет возбуждать сомнений относительно знаний, имевшихся в предшествующую историческую эпоху.
Мнение Ленина не было известно Марксу, и он сделал научное открытие, разрушившее прежде существовавшие политэкономические теории. Карл  Маркс собрал доказательства того, что предшествующие политэкономические теории были во многом ошибочными.
Б.М.Кедров: «Развитие научного познания, великие и малые открытия и происходившие в нем научные революции совершались путем преодоления препятствия — сложившихся ранее познавательно-психологических барьеров. Вполне понятно, что таких барьеров преодолевалось великое множество и, собственно говоря, вся история естествознания есть история того, как они зарождались, формировались и закреплялись с тем, чтобы в конце концов быть преодоленными в ходе дальнейшего развития научного знания».
За счет чего происходило преодоление (т.е. замена одной парадигмы на другую парадигму)? За счет сомнений. Ленин призывал по капле выдавливать из себя сомнения, и такой призыв делал более высокими познавательно-психологические барьеры, подлежащие преодолению.


Ученые разделяются на две группы. К одной группе принадлежат ученые, старающиеся вывести науку из кризиса. С целью вывода науки из кризиса, ученые заявляют о правильности имеющихся в науке понятий, и убеждают в отсутствии оснований сомневаться в теориях — физических, химических, астрономических, геологических, биологических. К другой группе относятся ученые, не стремящиеся вывести науку из кризиса. Такие ученые характеризуются заявлениями об ошибочности некоторых теорий (физических теорий, или химических теорий, или астрономических теорий, или геологических теорий, или биологических теорий). Старые установившиеся понятия имели в себе ошибки (ошибки имели в себе даже те понятия, которые прошли сквозь горнило практического критерия истинности), и обнаружение многочисленных ошибок привело к крутой ломке проверенных устоявшихся понятий — так рассуждали ученые, не стремящиеся вывести науку из кризиса.  Такие наивные, нефилософские, противоречащие правильному пониманию соотношению между абсолютной истиной и относительной истиной, рассуждения препятствовали выводу науки из кризиса.
Ко второй группе ученых В.И.Ленин адресовал обвинения в идеализме, субъективизме, солипсизме, незнании диалектического соотношения между абсолютным и относительным, и таким образом производилось клеймение позором. Клеймение позором использовалось В.И.Лениным для вывода науки из кризиса.


В начале пятой главы  книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин указал цель своей философской книги: «Разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий».
Философский идеализм сделал гносеологические выводы, и один из выводов состоял в том, что до  кризиса в науке картина мира (т.е. совокупность естественнонаучных теорий) принималась за объективную реальность («…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира…» — В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271), а в разгар кризиса произошла переоценка ценностей, сотворилось перевертывание; широко распространилось осознание того, что имеется разногласие между картиной мира и объективной реальностью.  Разногласие между картиной мира и реальностью подразумевал Фридрих Энгельс, когда говорил о переворачивающем эффекте механической теории теплоты, продемонстрировавшей  расхождение между теплородной теорией и объективной реальностью. Поскольку Иммануил Кант издавна известен своими высказываниями о расхождении картины мира и объективной реальности, то учение этого знаменитого философа получило поддержку многих естествоиспытателей в период научного кризиса. В.И.Ленин совершенно правильно указал на то, что общеизвестные открытия привели к гносеологическим выводам, сходными с  выводами, имеющимся в философии Иммануила Канта, и в переходе многих естествоиспытателей на позиции кантианства состоит возрождение философского идеализма.
В.И.Ленин: «…скептики, называются ли они юмистами или кантианцами (или махистами, в XX веке), кричат против «догматики» и материализма и идеализма…»(«Материализм и эмпириокритицизм»). Вероятно, под догматизмом скептики подразумевали отождествление картины мира и реального мира.
В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного материализма… Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении».
Философы, написавшие предисловие, требовали не отождествлять картину мира и реальный мир. Как это ни странно, но эти философы выступают в роли скептиков, юмистов, кантианцев, махистов, кричащих против догматики.
Содержание предисловия к восемнадцатому тому полного собрания противоречит тому пути, который избрал В.И.Ленин для преодоления кризиса в науке.


«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями,  разыскивать интересы тех или иных классов»(В. И. Ленин, ПСС, т. 23, с. 47).   
Геннадий Георгиевич Майоров в 1979 году издал книгу «Формирование средневековой философии», в которой дал оценку сомнениям, исходя из требования В.И.Ленина за каждой идеологической фразой разыскивать интересы тех или иных классов.
«Августин пленяется выступающей на поверхность несокрушимой твердостью истины, бытие которой представляется ему теперь не только не зависящим от существования человеческой субъективности или даже от существования предметного мира, но в каком-то смысле превышающем самые законы логики. Не истина зависит от логики, а логика — от истины. Истина понимается как субстанция логических законов, в которой они имеют свое независимое от предметного мира бытие…   Вот почему Августин ревностно сражался со скептиками на протяжении всей своей жизни. Античный скептицизм был для него не только преградой, «стоящей на пути входящих в философию», не только бесплодной теоретической позицией, но и, более того, идеологической угрозой, вызовом религиозно-теологическому догматизму и авторитаризму. Никакая авторитарная идеология не терпит скептицизма. Сомнение — позиция не созидающая, а разрушающая, подрывная. Историческая миссия скептицизма всегда состоит в том, чтобы дискредитировать упрочившуюся систему верований и убеждений, подорвать изнутри господствующую идеологию, а затем своевременно сойти со сцены, уступив место новой вере и новой идеологии. Ко времени Августина античный скептицизм уже выполнил свою разрушительную миссию. Античная система идеологических ценностей   была в основном сокрушена. Теперь скептицизм должен был сойти со сцены и дать дорогу христианскому авторитаризму. В этих условиях скептизизм лишился своего смысла и становился реакционным, а его преодоление — жизненно важным делом. Спустя много столетий, когда развитие действий на исторической сцене потребует смены декораций, снова явится разрушительное сомнение и примется за свою черновую работу, — расчистку сцены для воздвижения на ней реквизита новой идеологии. В разных функциях и в разной мере к этой работе будут приобщены Эразм и Монтень, Бэкон и Декарт, Бейль и Юм. Таким образом, скептицизм предшествует авторитарной эрохе и провожает ее. Он своего рода герольд, возглашающий начало и конец царства жестокой идеологической дисциплины. Августин стоял в начале царства духовной деспотии. Созданное им в борьбе со скептицизмом учение об объективности истины и достоверности знания было фундаментом, на котором могло держаться восходящее к небесам здание средневековой идеологии. Что могло быть для этой идеологии опаснее сомнения, расшатывающего самый фундамент такой громадины?!  Недаром для всего средневековья сомнение и скептицизм были снонимами духовной неполноценности и дьявольского искушения, идейного предательства и опасного ревизионизма. Одним словом, скептицизм в средние века был противозаконен».

Глава 25. Возвышенный примитивизм


Как происходит процесс получения знания о плотности некоторого вещества? Берется некоторый объем вещества, измеряется объем, измеряется масса некоторого объема вещества, и производится деление массы на объем. Процесс познания таков, что имеет место зависимость плотности от массы, и зависимость плотности от объема.  Но онтологически, плотность вещества представляет собой субстанциональное свойство, и не зависит от массы и объема.  Что в познании является зависимым, то за пределами познания является независимым.
При познании плотности за основу берутся объем и масса, а плотность не берется за основу. За пределами познания за основу берутся плотность, объем, масса.


В.И.Ленин:  «Философы более мелкие спорят о том, сущность или непосредственно данное взять за основу…»(«Философские тетради», ПСС, т.29, с.120).
Что взять — умопостигаемое или ощущаемое?  За основу чего? За основу физического мира? Или за основу познания мира? Если речь идет о физическом мире, то в основу кладется сущность, во многих случаях неизвестная или малоизвестная, и раскрываемая посредством умопостижения.
В сочинении «О действии химических растворителей», написанном в 1743 году, Михайло Ломоносов указал на сущности, лежащие в основе химических явлений, и являющимися сокрытыми:  «От нас скрыты подлинные причины удивительных явлений, которые производит природа своими химическими действиями».
Если речь идет о познании, то за основу берется непосредственно данное, т.е.  ощущения.   Познание вещей начинается с ощущений.
В 1980-х годах на страницах журнала «Защита металлов» происходила дискуссия об определении понятия коррозии. Спор главным образом касался вопроса: определять коррозию как химическое взаимодействие, видовым отличием которого является разрушение, или как разрушение, видовым признаком которого является химическое  взаимодействие.
Онтология — это всеобщая наука о природных процессах, об устройстве мира. С точки зрения онтологии, коррозия начинается с химического взаимодействия, и завершается разрушением. Химическое взаимодействие и разрушение – это процессы, протекающие независимо от наличия или отсутствия человеческого познания коррозии. Химическое взаимодействие — это первичное, начальное. Разрушение — это вторичное, завершающее онтологический процесс. Третичное — обнаружение человеком разрушения. И воспринимаемые органами чувств разрушения берутся за основу познания.
Гносеология, теория познания  — это частная наука о мыслительных процессах и о процессах ощущения. При помощи теории познания человек осознает, каким образом ему стало известно о происходящих в природе онтологических событиях. Онтология исследует формы существования вещей, гносеология исследует формы существования знания. Гносеологически, люди сначала обнаружили разрушения и их закономерности, и познание коррозийного разрушения завершилось созданием теории о химических взаимодействиях.  Воспринятые органами чувств закономерности разрушения — первичны, мыслительно-психические усилия для понимание химического взаимодействия и причин разрушения — вторичны.
Третичное — возникновение человеческой убежденности в том, что содержание человеческого понимания химических взаимодействий полностью совпадает с содержанием действительных  химических взаимодействий. Впрочем, некоторая часть ученых считает, что совпадения нет (и таких ученых обычно называют эмпириокритиками или позитивистами).
Имеется значительное сходство между тем, что является вторичным с точки зрения гносеологии, и тем, что является первичным с точки зрения онтологии. Сходство раззадоривает философов-материалистов, и они высказывают свое недовольство в адрес Гегеля по поводу того, что   являющееся вторичным с точки зрения гносеологии Гегель «полагает» порождающим  (или обуславливающим) вторичное с точки зрения онтологии.
Гносеологические процессы отличаются от онтологических процессов. Что в онтологии находится левее от центра, то в гносеологии находится правее от центра. Что в онтологии находится вверху, то в гносеологии находится внизу. Что в онтологии происходит после того как, то в гносеологии происходит перед тем как. В гносеологии сначала Менделеев мысленно догадался об экаалюминии, а через  десятилетие обнаружен экаалюминий, хотя в онтологии сначала возник экаалюминий, а потом возникли Менделеев и его мысли.
Онтология исследует формы существования вещей, гносеология исследует формы существования знания. Обоснование вещей значительно отличается от обоснования знания.
В природе события развиваются от причины к следствию. В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине.
Взятое за основу в гносеологическом процессе (т.е. следствие) отличается от взятого за основу в онтологическом процессе (т.е. причины).
Философ П.В. Копнин обращает внимание на то, что гносеологическое исследование нужно начинать с того, чем заканчивается онтологический процесс: «Познание предмета необходимо начать с конца, т.е. с самой зрелой ступени развития предмета»(из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).


Философы более мелкие спорят о том, что взять за основу: существующее или показания органов чувств, влекущих за собой осмысление показаний органов чувств.
Гегель, будучи крупным философом, соединил друг с другом существующее и осмысление показаний органов чувств. Дурной пример оказался заразительным, и вслед за Гегелем Энгельс занимался приравниваем гносеологического и онтологического, в книге «Диалектика природы».
Естествоиспытатель Густав Видеман исследовал электрические процессы, происходящие внутри и вне аккумуляторов, и при этом Видеман многого не понимал и о многом не рассказывал.  Видеман  нашел, что рядом помещенные цинк и медь, погруженные в раствор соляной кислоты (или олово и цинк в растворе цианистого калия, или цинк и платина в растворе поваренной соли, или цинк, разбавленная серная кислота, концентрированная азотная кислота, платина), способны вырабатывать электрический ток; но по причине незнания Густав Видеман не рассказал о причине, по которой в цинке и меди возбуждается электрический ток. Из гносеологического незнания Видеманом причины возбуждения электрического тока, философ Энгельс сделал онтологический вывод о том, что длительное время протекающий электрический ток  невозможен. Поскольку у Видемана отсутствует знание причины электрического тока, то отсутствует причина тока.  Когда отсутствует причина тока, то ток не протекает.
От того, что Видеман не знает причину, Энгельс сделал зависимым несуществование причины в природе.  От психического зависит материальное.
Если бы Энгельс рассматривал осмысление показаний органов чувств изолировано от существующего, как это делал Юм, то тогда материальное оказалось бы изолированным от психического.


В спину человека вонзился острый предмет (сосновая иголка, заостренный край щепки, жало пчелы, хвост скорпиона), и у человека возникло ощущение боли. В момент возникновения ощущения боли, человеку не известно, какой конкретный предмет вызвал ощущение боли.  У человека появляется догадка, что в окружающем мире существует острый предмет, который вонзился в спину.  В момент появления догадки человеку неизвестен конкретный предмет. Человек предпринимает действия для поиска предмета, и находит острый предмет.
Вначале возникает ощущение боли, и спустя некоторое время человеку становится известен предмет, вызвавший боль. Ощущение является первично-известным, знание о существовании в объективном мире острого предмета является вторично-известным. Третично-известной является мысль о причинно-следственной связи — вторично-известное является причиной первично-известного (ощущение появляется не как одиночное явление, а как двойственное явление: ощущение плюс предшествующее воздействие предмета). 
В.И.Ленин: «…первичными данными являются ощущения, хотя они "связаны" только с определенными процессами в органической материи! И, говоря подобную нелепость, Мах…», «Махизм стоит на противоположной, идеалистической, точке зрения и сразу приводит к бессмыслице, ибо за первичное берется ощущение вопреки тому, что оно связано лишь с определенными процессами в определенным образом организованной материи», «Путаница у Пирсона получилась вопиющая! Материя — не что иное, как группы чувственных восприятий; это его посылка; это его философия. Значит, ощущение и мысль — первичное; материя — вторичное. Нет, сознания без материи не существует и даже будто бы без нервной системы! Т.е. сознание и ощущение оказывается вторичным. Вода на земле, земля на ките, кит на воде»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.39, 40, 91).
  Эрнст Мах и Карл Пирсон говорили о том, что биологические организмы обладают нервной системой, приспособленной для осуществления определенных процессов, сигнализирующих о воздействии на организмы внешних предметов — воздействие внешних предметов активизирует нервные процессы, нервные процессы сообщают сознанию о воздействии внешних предметов, на основании сообщений от нервных процессов происходит осознание воздействия и поиск воздействующих предметов, после завершения поиска осуществляется идентификация предметов, и предметы осознаются как причина активизации нервной системы.  Гносеологически  сначала появляются ощущения, а через некоторое время появляется понимание внешнего объекта, но онтологически сначала  воздействует внешний предмет, и спустя некоторое время после этого воздействия происходят определенные физиологические и нервные процессы в организме. С точки зрения гносеологии, ощущения являются первично-известными, и одновременно с этим, с точки зрения онтологии, ощущения являются вторыми во времени.  Первично-известное есть результат активизации физиологических и нервных процессов.  Первично-известного не существует, если нервная система не функционирует или нервная система еще не возникла, как это было пару миллиардов лет назад. В сказанном Махом и Пирсоном отсутствует нелепость и путаница, а наличествует трезвая оценка  различий между гносеологическими процессами и онтологическими процессами.
Чтобы скомпрометировать Маха и Пирсона, Ленин устранил различия между гносеологическими процессами и онтологическими процессами, заявив, что гносеологическая первичность ощущений эквивалентна онтологической первичности ощущений. Ленин приписал Маху и Пирсону точку зрения о том, что возникновение ощущений предшествует возникновению нервной системы.  Посредством доведения до абсурда, Ленин опроверг точку зрения, согласно которой ощущения являются для человека первично-известными.
Происходящее в творческой лаборатории, происходящее внутри мышления,  выдается за происходящее вне мышления, во Вселенной.  Первичное для человеческого мышления выставляется как первичное для Вселенной.


Галилео Галилей высказал идею, что периоды вращения спутников Юпитера вокруг планеты можно использовать в качестве сверхточных часов, что было бы полезно для определения географической долготы и широты местонахождения кораблей на океанских просторах.  Для этого требовалось как можно точнее знать периоды обращения спутников, или расписание их затмений,  чем астрономы и занялись. Через тридцать лет после смерти Галилея астрономы накопили достаточное количество наблюдений, чтобы обнаружить странную неравномерность хода космических часов. Период обращения спутников Юпитера иногда был короче, иногда длиннее. В этой неравномерности обнаружилась своя закономерность: период становился короче, когда Земля приближалась к Юпитеру, и длиннее — когда Земля находилась на самом далеком расстоянии от спутников Юпитера. Тогда-то астрономы, наблюдавшие за спутниками Юпитера, вспомнили об уверенности некоторых естествоиспытателей (в том числе и Галилея), что свет распространяется с огромной, но конечной скоростью. Соединив наблюдения периодов затмения спутников Юпитера со знанием планетных движений, астрономы в 1676 году астрономы рассчитали  скорость света  — 220 тысяч километров в секунду.
Глаза не имеют способность определить скорость, присущую свету; невоспринимаемое органами чувств находится под сомнением, согласно номинализму.
По Канту, источник познания вещи должен всегда отличаться от бытия этой вещи. В диссертации "Новое освещение первых принципов метафизического познания" Иммануил Кант приводил пример: реальным основанием движения световых лучей с определенной скоростью служит эфир, и свойства эфира определяют скорость световых лучей;  а познание скорости света осуществлялось посредством наблюдения за расстоянием между Юпитером и глазами астрономов, а также наблюдения за особенностями затмения спутников Юпитера (было замечено, что вычисленное время затмения этих небесных тел не совпадает с реальным временем затмения, и несовпадения отклонялись в ту или иную сторону в зависимости от расстояния между Юпитером и Землей). 
В природе события развиваются от причины к следствию, и причиной являются особенности эфира. Эта причина проявляет себя в том, что имеет место запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера (эта причина дополняется другой причиной — изменением расстояния между астрономами и спутниками). В гносеологическом процессе события развиваются от следствия к причине — сначала естествоиспытатель берет следствие, и потом наугад подбирает причину, соответствующую следствию.  Сначала тщательно исследуются запаздывание и опережение затмений спутников Юпитера, затем подбирается (подобно подбору ключа из связки ключей, для открытия замка, внешние свойства которого хорошо известны, но  плохо известны внутренние свойства личинки) объяснение, объясняющее запаздывание и опережение затмений.
Что взять за основу — особенности эфира, или особенности спутников Юпитера? Ответ зависит от того, основой чего будет взятое. Если искать онтологическую основу природного явления, представляющего собой конечную (не бесконечно большую) скорость светового луча, то основой скорости являются особенности эфира. Если искать гносеологическую основу процесса определения величины скорости, то основой является обнаруженное органами чувств отставание или опережение затмений спутников Юпитера, по сравнению с средневычисленным временем затмений, и также расстояние между Землей и спутниками. 


«Философия, поднимая неисчерпаемую массу нерешенных вопросов, возбуждает и поддерживает оживленное движение в науке… философии, в узком смысле этого слова, принадлежит неопределенное, а определенное входит в область науки»(Клод Бернар, «О прогрессе в физиологической науке», 1878 г).
«Когда мы захотим дать себе отчет об явлениях природы, откажемся от искания таких причин, которые слишком тонки для того, чтобы действовать на наши внешние чувства»(Пауль Гольбах, «Здравый смысл, извлеченный из природы»).    
Если вступить в противоречие с Гольбахом, запрещающим выискивать непонятное и чувственно-не-воспринимаемое, и с Бернаром, исключившим из науки неопределенное,  и приступить к размышлениям о реальных (онтологических) природных явлениях, которые не действует на органы чувств, то размышления будут неопределенными, туманными, сомнительными, бессодержательными, отвлеченными, призрачными, имеющими сходство с мнимым (как сказал Джон Локк, неопределенное предположение неизвестно чего). Иммануил Кант строил онтологическую теорию, исходный пункт которой был назван вещью-в-себе, и вещь-в-себе характеризовалась как неопределенное, туманное, бессодержательное, недостоверное, призрачное, очень плохо изученное.   Кант объяснял следствие при помощи причины, т.е. при помощи того, что характеризуется как призрачное и т.п.
Наука не может ориентироваться на неопределенное, туманное, недостоверное, бессодержательное, призрачное, похожее на мнимое. Наука нуждается в том, что имеет противоположные характеристики. Что имеет противоположные характеристики? Это — следствия, то есть твердо установленные факты, воспринятые органами чувств. Наука строит теории, исходным пунктом которой являются тщательно проверенные показания органов чувств, характеризуемые как достоверные и четко очерченные.  Наука строит теории, беря за основу следствия.
Если причину назвать общим, а следствие назвать частным или конкретным, то построение естественнонаучных (и экономических) теорий происходит посредством движения от частного (конкретного) к общему. В онтологической теории, которую конструировал Иммануил Кант, происходит движение в противоположном направлении  —  от общего к частному.
В книгах по философии можно прочитать, что имеются два направления в науке.  Первое направление исходит из наличия немногочисленных чувственно-не-воспринимаемых «кирпичиков», из которых строится все многообразие конкретного в природе. Изначальные немногочисленные «кирпичики» рассматриваются как обладающие свойством саморазвития, и в процессе саморазвития происходит «размножение» изначального общего, в силу чего образуется многочисленное конкретное. Мысленное воспроизведение самопостроения мира идет по пути от чувственно-не-воспринимаемого к чувственно-воспринимаемому, от общего к частному. Внутри первого направления выявились некоторые противоречия (например, обнаруженная независимость конкретного  от общего, или непонятность содержания изначальных «кирпичиков»),  что вызвало появление второго направления, согласно которому мысленное воспроизведение устройства мира идет от частного к общему, от конкретного к умопостигаемому. В конкретном смутно проступает (просвечивается, как сказал Гегель) общее, и нужно углядеть общее в конкретном. Внимательный наблюдатель выделит общее в чистом виде, без примеси конкретного. Вдумчивый естествоиспытатель поймет замысел, по которому скроен мир конкретных предметов (или поймет, что мир неладно скроен, но крепко сшит).  Некоторые советские философы утверждали, что теория Канта антагонистична политэкономической теории Маркса, и это обосновывалось следующими аргументами: в основу теории Карла Маркса положено достоверное и хорошо изученное (от эмпирических конкретных фактов Маркс восходил к общим идеям), а в основу теории Иммануила Канта положена недостоверная, призрачная, непроверенная, бессодержательная, отвлеченная, почти не изученная абстракция (от общего Кант снисходил к конкретным фактам).  В основу двух теорий положено то, что имеет противоположные свойства, и это убедительно доказывает, что теория Канта противоположна теории Маркса. Такая точка зрения на противоположность двух теорий изложена, например, Виктором Алексеевичем Вазюлиным в книге «Становление метода научного исследования Карла Маркса», 1975 год.
Вазюлин не заметил, что после выяснения содержания общей идеи, Маркс применял общую идею для объяснения конкретных фактов. Объяснение конкретных фактов — это движение от общего к частному. И Маркс, и Кант, осуществляя объяснения, двигались в одном и том же направлении — от общего к частному. Объяснение основывается на онтологическом процессе, движущемся от общего к частному, от причины к следствию; но объяснению предшествует исследование и осознание содержания общего, и гносеологическое понимание общего производится на пути от частного (несамостоятельного понятия) к общему (самостоятельному понятию, освобождающегося от частного), от следствия к причине.


Движение от частного к общему и от общего к частному является аналогом движения от ощущений к объективным вещам и от объективных вещей к ощущениям. Когда Мах или Пирсон осуществляли движение от ощущений к объективным вещам, то это почти не отличалось от движения Маркса от конкретных (частных) проявлений экономической жизни к глобальным принципам организации капиталистического общества.
Маркс двигался от частного к общему. Мах тоже двигался от частного к общему, и это движение Мах обозначил словами «То, что мы называем материей, есть  закономерная связь элементов («ощущений»)»(с. 148).


Менделеев и Рамзай проводили научные исследования в соответствии с кантианской гносеологией. Герцен, будучи материалистом, отрицательно относился к кантианству, и кантианству противопоставил гносеологию Бэкона. Сравнение двух гносеологий в интерпретации Герцена выглядит так: «Метода Бэкона чрезвычайно скромна: она проникнута уважением к предмету, к нему приступает она с тем, чтоб научиться, а не с тем, чтоб вынудить из предмета насильственное оправдание вперед заготовленной мысли», «Посмотрите на алхимика перед его горном, — на этого человека, окруженного магическими знаками и страшными снарядами: отчего эта бледность щек, этот судорожный вид, это прерывающееся дыхание? Оттого, что в этом человеке не целомудренная любовь к истине, а сладострастное пытание, насилие… Объективность предмета ничего не значила для высокомерного эгоизма средних веков; в себе, в сосредоточенной мысли, в распаленной фантазии находил человек весь предмет, а природа, а события призывались, как слуги, помочь в случае нужды и выйти вон»(«Письма об изучении природы»).
А.И.Герцен написал в сочинении «Письма об изучении природы», что Френсис Бэкон наделил опыт важнейшей функцией, «сопутствующей развитию знания, —  момент, предлагающий на каждом шагу поверку, останавливающий склонность отвлеченного ума подниматься в изреженную среду метафизических всеобщностей». 
Один метод научного исследования — согласиться с Герценом и Бэконом, и остановить склонность собственного отвлеченного ума удаляться в изреженную, бедную опытом, метафизическую атмосферу (держать мысли на коротком поводке позади фактов, чем обеспечивается объективно-верное содержание мыслей, но  гарантируется стагнация). Иной метод научного исследования — не обращать внимание на Герцена и Бэкона, отпустить мысли на длинный поводок, чтобы мысли бежали впереди фактов, подтолкнуть собственный ум к удалению от опыта и этим лишить мысли объективного содержания, с помощью трамплина подпрыгнуть как можно выше, попытаться выйти за рамки информации, предоставляемой органами чувств и фактами, поймать в изреженной среде метафизических всеобщностей что-то ранее неизвестное, с пойманным спланировать вниз, с помощью пойманного разработать проекты будущих экспериментов, и найти с помощью экспериментов то, что раньше никто не находил. И получить Нобелевку.
В распаленной фантазии находил человек весь предмет, а природа, а события призывались, как слуги, помочь в случае нужды для разделения истинного и ложного. Где были найдены формулы Максвелла? Внутри фантазирующей головы Максвелла. Природа призывалась для того, чтобы на природе испробовать беспроволочный телеграф.
Естествоиспытатели-материалисты должны брать пример с Лотара Мейера, который частично подчинился методу научного исследования, рекомендованному Френсисом Бэконом и Александром Ивановичем Герценом. Лотар Мейер разрешил своим мыслям стать отвлеченными, подняться в изреженную среду метафизических всеобщностей, схватить общее, которое можно назвать экаалюминием. После схватывания общего, Лотар Мейер промолчал об общем, чтобы никто не заподозрил его в том, что он дал природе закон об экаалюминии. В голове Мейера вертелись мысли, содержащие объяснения малоизвестного, и эти объяснения можно было бы легко воткнуть в малоизвестное, но сила воли позволила Мейеру удержать себя от внесения объяснений в пустующее малоизвестное.  Лотар Мейер – гносеологический герой нашего времени. Он проявил психическую стойкость,  не давал природе законы, не внес наперед заготовленную мысль, действовал по Герцену, и этим укрепил здание материалистической теории познания.  Менделеев разрушал здание гносеологии материализма, налево и направо подсовывая природе законы (внося наперед заготовленную мысль) о существовании в природе четырнадцати неизвестных химических элементах;  когда ум Менделеева, имея склонность к отвлечению, поднялся в изреженную среду метафизических всеобщностей и обнаружил там много интересного, то обнаруженное не было засекречено, но распространено в печати, и многие химики узнали об обнаруженном в изреженной среде метафизических всеобщностей. 
В прежние времена часто бывало, что в естествознании и в натурфилософии место действительной причинно-следственной связи, которую следует обнаруживать в фактах, занимала фантастическая связь, изобретенная абстрактно-мыслящими естествоиспытателями и философами; измышленная связь, сконструированная в уме, вносилась в факты,  и измышленная связь препятствовала обнаружению в фактах действительной связи;   в новые времена, с целью недопущения в естествознание измышленных причинно-следственных связей, запрещается конструировать в уме причинно-следственные связи и объяснения, и возбраняется вносить их в малоизвестные  факты, у которых пустота вместо объяснения, — так разъяснял Фридрих Энгельс старый неправильный и новый правильный подход к научному исследованию.  Д.И.Менделеев действовал в соответствии с неправильным подходом, но вот Л.Мейер действовал в точности по правильному подходу.
Лотар Мейер понимал действительный мира таким, каким мир показывал себя Мейеру (в соответствии с материалистическими рекомендациями Энгельса), и Мейер рассортировал в определенном порядке именно 63 химических элемента. Менделеев отказался понимать действительный мир таким, каким мир показывал себя Менделееву, и к 63 рассортированным элементам Менделеев добавил еще 14 непоказанных миром химических элементов.
Лотар Мейер размышлял над известным и изученным, Дмитрий Менделеев размышлял над неизвестным и ненайденным.


Познание состоит из следующих этапов. 1) Проводятся эксперименты или осуществляется наблюдение,  и пишутся отчеты о том, что наблюдалось в экспериментах или в природе. 2) Написанное в отчетах объявляется следствием. 3) Исследователь фантазирует и придумывает абстрактные причины, с помощью которых возможно истолковать написанное в отчетах. Формируется логически-непротиворечивая гипотеза (или несколько гипотез), и для нее подбирают логически-подходящие надуманные причины.   4) На основе гипотезы создается предсказание о ранее неизвестных и ранее не наблюдавшихся природных явлениях. 5) Проводятся эксперименты для обнаружения ранее неизвестного (если неизвестное найдено, то это трактуется как преобразование надуманной причины в действительную причину; то, что мы называет физическим, до применения практического критерия истинности было конструкцией из психических элементов).  6) Если предсказанное не обнаружено, то разрабатывается новая гипотеза, указывающая на иную причину.
Во время совершения третьего этапа исследования, разум естествоиспытателя  освобождается от подчинения объективным фактам,  обнаруживаемых на пятом этапе.  («Если субъект познания «свободен» от объекта и может по своему усмотрению, не считаясь с действительностью, создавать символы, знаки и оперировать ими, то это неизбежно разгораживает субъект и объект, ведет к потере объективности научного познания» — профессор философии Подосетник В. М., соавтор книги «Ленин как философ», 1969 год). Не считаясь с тем, что будет обнаружено в действительности на пятом этапе, исследователь во время совершения третьего этапа создает произвольные символы, знаки, и по своему усмотрению оперирует ими (т.е. истолковывает факты при помощи придуманных субъективных символов, создает необъективную, недостоверную конструкцию из психических элементов, и по причине недостоверности конструкция называется отвлеченной).  Наличествует разгораживание того, что происходит на третьем этапе, от того, что будет происходить на пятом этапе. Это подтвердил своей научной деятельностью Д.И.Менделеев — не считаясь с действительностью, не обнаружив в природе ньютония и корония, Менделеев по своему усмотрению создал символическое представление о коронии и ньютонии, и произвольность привела к потере объективности представления о коронии и ньютонии.
На третьем этапе процесса познания должно производиться внедрение в познание  фантазий исследователя, а на пятом этапе познания производится извлечение остатков фантазий. Извлечение производится с целью предотвращения негативного влияния фантазий.
Идеалистическое познание развивается по схеме: фактическое следствие — конкретное описание следствия  — абстракция о следствии — нафантазированная гипотеза о причине (гипотеза называется отвлеченной из-за сомнительности) — человек дает природе закон о существовании в природе конкретной причины, соответствующей домысленной гипотезе — человек использует подсунутую природе гипотезу о причине как мерило, и сообразовывает с теоретическим мерилом то материальное, которое выискивается в природе, и которое будет играть роль материальной причины —  проверка, устранение не присущих объекту субъективных моментов — конкретная, фактическая причина.
Внутри мышления исследователя происходят психические переживания человека-исследователя; психические переживания содержат нечто, независимое от психических переживаний. После внедрения фантазий появляется смесь, состоящая из происходящего внутри природного явления и происходящего внутри души исследователя (душевные переживания). Смесь включает в себя закономерности природного явления и закономерности восприятия и толкования природного явления (как известно, человеческому восприятию и толкованию присущи недостатки, влекущие искажения, и они подлежат ликвидации). На завершающем этапе должны быть устранены не присущие объекту субъективные моменты, привнесенных субъектом познания.  Устранение осуществляется посредством практического критерия истинности. Поскольку практика имеет относительный характер, то не удается полностью устранить субъективное, искажающее.  Проблема невозможности полного отграничения истины от заблуждения в познавательном процессе продолжает существовать, даже в том случае, когда познанное проверяется практическим критерием истинности (тем более, если в соответствии с ленинским мировоззрением практической проверке подвергаются только факты, на которые опирается абстракция, но не сама абстракция).  В познании, зависящем от человека, выискивается (более удачно или менее удачно) независящее от человека.
Мысли сообщают о том, что может существовать в природе, но мысли не убеждают в том, что мыслимое действительно существует. Мысль не должна использоваться так, чтобы из мысли выводилось действительное существование представляемого. Действительность значительно отличается от представляемого. Объективное существование исследуемого должно обосновываться практическим критерием истинности, а не соотношением между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.
Когда идеалисты изучают природные явления, то у них факты выявляются на пятом  этапе. Находясь на третьем этапе познания, идеалисты разрабатывают несколько гипотез о причинах, используя несколько логических конструкций, и  идеалисты не могут установить, исходя из логических конструкций и из имеющегося описаний фактов, раздобытых на первом этапе познания, какое вновь созданное разъяснение  имеет большое количество ошибок, а какое — малое количество ошибок. Идеалисты не могут подвергать описание фактов такому теоретическому истолкованию, чтобы при помощи истолкования определить количество ошибок внутри истолкования.  На третьем этапе познания идеалисты не знают, каковы факты, и идеалисты не в силах на третьем этапе создать абстракции такими, чтобы они соответствовали фактам (идеалисты не могут истолковать факт таким образом, чтобы истолкование соответствовало факту). Но то, что не под силу идеалистам, по плечу материалистам.   Описание фактов материалисты умеют использовать для установления правильности истолкования.
Материалисты высказывают относительно материального и психического следующее. Материальное, в том или ином виде проявляя свои свойства, приводит к последствию, т.е. к возникновению психического, мыслительного, абстрактного. Последствие не может появиться раньше своей причины.  Сначала — материальное (фактическое), в конце — мышление и абстрактные идеи. По мнению материалистов, в соответствие с этим онтологическим процессом должен происходить гносеологический процесс: из фактического должно быть выведено абстрактное знание. Теории логическим путем выводятся из фактов.  Онтологический процесс вполне определенным и однозначным образом связывает причину и следствие, и этим обосновывается однозначная связь между причиной и следствием в гносеологическом процессе.   Сначала при помощи практического критерия истинности устанавливаются достоверные факты, потом создается объяснение фактов;  обобщая факты в процессе восхождения ко все более высоким обобщениям, наука приходит к положениям, охватывающим широкие области и верно отражающие отношения, объективно существующими в фактах.   Материалистическое познание происходит по схеме: проверяемое практическим критерием истинности фактическое — абстрактное.
Пуассон начал с математических абстракций, разработанных Френелем, и из абстракции вывел факт схождения световых лучей за круглым непрозрачным диском.  Сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое.  Капица не выводил абстрактное из конкретного, когда рисовал чертежи при конструировании ожижителя воздуха. 
Недостатком идеалистической теории познания является сходство с теорией Платона. У идеалистической гносеологии сначала идеально-абстрактное, в конце  фактическое и конкретное. У  Платона с небес падают вниз идеи, и они превращаются в конкретные вещи. Если прекратить пользоваться идеалистической гносеологией, то идеалистическая теория сотворения мира конкретных вещей и Вселенной перестанет получать поддержку со стороны теории познания. В результате, идеалистическая теория сотворения Вселенной ослабнет и угаснет.


Пространство и время стали для В.И.Ленина очередной сферой, где он решил нанести удар по идеализму и поповщине. Бытовало мнение, что выход за пределы времени и пространства как-то связан с религиозными предрассудками. Дабы оторвать людей от религии, Ленин принялся морально терроризировать некоторых ученых, начал мешать им выходить за пределы времени и пространства. Он говорил: «Не признавая ясно и отчетливо объективной реальности времени и пространства, Дюринг не случайно, а неизбежно катится по наклонной плоскости…до «первых толчков», ибо он лишил себя объективного критерия, мешающего выйти за пределы времени и пространства. Если время и пространство только понятия, то человечество, их создавшее, вправе выходить за их пределы, и буржуазные профессора вправе получать жалование от реакционных правительств за отстаивание такого выхода, за прямую или косвенную защиту средневековой бессмыслицы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.183).   
Если при жизни Ленина какой-нибудь исследователь стал бы проводить эксперименты, связанные с выходом за пределы времени или пространства, то возмущению Владимира Ильича не было бы пределов. Ведь проведение таких опытов будет косвенной защитой религии! Надо ограничивать научные исследования, если они хотя бы в малой степени могут использоваться в угоду поповщине. Материалистическое естествознание не выходит за пределы времени и пространства (с.186, 187, 188).
В начале своих рассуждений Ленин ставил вопрос так: или ты допускаешь возможность выхода за пределы времени и пространства, и тогда ты идеалист, или ты ограничиваешь себя (и других) рамками пространства и времени, и тогда ты материалист. В дальнейшем В.И.Ленин внес уточнение в материалистическое понимание пространства: материализм настаивает на трехмерности пространства. Для материалиста недопустимо вести речь о мнимом многомерном пространстве. Кто говорит о пространстве с пятью, шестью или семью измерениями, тот отрекается от материализма и признает идеализм. Пятимерное пространство — это не образ реального пространства; оно не имеет никакого сходства с реальностью. Материализм не совместим с измышлениями, не являющихся образами реального мира. 
Религия создала мыслительные символы по отношению к тому, что многие считают мнимыми предметами. И религия изучает мнимые предметы. Ленин убежден, что борьба против изучения мнимых предметов рано или поздно приведет к опровержению религии. Поэтому нужно добиваться прекращения изучения мнимых предметов. Нужно добиваться того, чтобы наука не изучала то, что многие считают мнимыми предметами. Нужно добиваться того, чтобы наука не компрометировала себя связью с мнимыми предметами.
Если какой-то естествоиспытатель примется искать атомы вне трехмерного пространства, то такой поиск может вызвать у верующих людей желание найти вне трехмерного пространства небесный Иерусалим или ковчег завета — такое предостережение написал В.И.Ленин на странице 189 своей философской книги. Читатели должны понять, что деятельность такого естествоиспытателя является недостойным занятием (он настежь распахивает дверь для фидеизма – с.186), поскольку верующие люди могут взять пример с этого естествоиспытателя и использовать выход за пределы трехмерного пространства как способ укрепить религию.
Первым заговорил о выходе за пределы трехмерного пространства греческий ученый Диофант Александрийский, живший в третьем веке там, где сейчас находится Стамбул, столица Турции. В 13-томной «Арифметике» он поведал изумленным читателям о четырехмерном кубе, пятимерном кубе и шестимерном кубе. Вторым стал арабский математик Ибн ал-Хайсам, в начале одиннадцатого века разработавший формулу, необходимую для подсчета объема четырехмерного параллелепипеда.
Ученые имеют вредную привычку делать то, что противоречит интересам Ленина и интересам материализма. Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам скомпрометировали себя  и математику связью с мнимыми предметами.
Фридрих Энгельс: «Если только мы привыкнем приписывать корню квадратному из минус единицы или четвертому измерению какую-либо реальность вне нашей головы, то уже не имеет особенно большого значения, сделаем ли мы еще один шаг дальше, признав также и спиритический мир медиумов»(«Диалектика природы»).
Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам не считали реальным четвертое измерение. Но кто-то может ошибочно заявить, что четвертому измерению соответствует какая-либо реальность вне нашей головы. Это ошибочное заявление может привести к тяжелым последствиям — священники могут заявить, что реальный Бог находится в реальном четвертом измерении. Нужно сейчас, заранее готовится к тяжелым последствиям, т.е. предотвращать наступление тяжелых последствий. Самый легкий путь предотвращения тяжелых последствий — объявить, что Диофант Александрийский и Ибн ал-Хайсам совершили ошибку, заявив о  четвертом измерении.  Тогда не будет места, где Бог мог бы находиться.
Кибернетика представляет собой угрозу для материализма, поскольку имеется общее между рассуждениями кибернетиков и рассуждениями священников.   Священники говорят, что у Бога нет человеческого мозга, но Бог мыслит.  Священники верят, что мысли могут появляться там, где нет человеческого мозга. Кибернетики верят в то же, во что верят священники, — мысли будут появляться там, где нет человеческого мозга. Чтобы укрепить позиции материализма, нужно объявить о заблуждениях кибернетиков и роботостроителей, которые ошибочно пытаются создать искусственный разум, который якобы будет способен продуцировать мысли в условиях, когда в месте возникновения мысли отсутствует человеческий мозг.  За много лет до появления кибернетики провидческий ум В.И.Ленина осознал опасность, которую несут мысли, местоположение которых не зависит от местоположения человеческого мозга. За много лет до возникновения кибернетики Ленин указал на идеалистичность кибернетического мировоззрения:  «Идеалистическое представление о том, что могут существовать «ощущение без органической материи, мысль без мозга»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.167). 
(Через три десятка абзацев продолжается обсуждение вопроса о мысли без мозга.)
Священники могут опереться на кибернетику при доказывании правильности Библии. Священники опираются на заявление Хаббла о разбегании галактик — галактики начали разбегаться 20 миллиардов лет назад, значит, галактики имеют начало, и начальная операция по созданию галактик произошла 20 миллиардов лет назад. Разбегание галактик подтверждается «красным» смещением в спектральных линия световых лучей, излучаемых далекими галактиками. Если доказать, что невозможно создать искусственный мозг и что галактики не разбегаются (поскольку смещение в спектральных линиях звезд и галактик вызвано не доплеровским эффектом), то этим будет создано затруднение священникам в их попытках доказать правильность того, что написано в Библии.
Как хорошо, что в Библии отсутствует таблица умножения! Если бы в Библии находилась таблица умножения, то тогда материалисты доказывали бы ошибочность таблицы умножения.
Смещение в спектральных линиях требует для себя проведения двух видов интерпретации: физической причиноуказывающей интерпретации и идеологической причинопроверяющей интерпретации.
Философы ведут борьбу против физиков, с целью предотвращения тяжелых идеологических последствий. Физики должны осознавать, что они встречают сопротивление не только со стороны природы, неохотно раскрывающей свои тайны, но и со стороны идеологии и философии. Влияние философии на естествознание оказывается объектом политических игр и промыванием мозгов во имя интересов всего прогрессивного человечества. 


Некто высказал суждение, что будто бы рыбы живут в воде, и рыбы имеют свойство вводежизненности. Мы точно знаем, что раки живут в воде, и что раки имеют свойство вводежизненности. Согласно подвергаемому анализу исходному суждению, рыбы якобы имеют свойство вводежизненности. Получается, что и раки, и рыбы обладают одним и тем же свойством. Из этого следует, что рыбы и раки — это одно и то же. Однако мы знаем, что раки — это не рыбы. Мы обнаружили противоречие между утверждением о том, что рыбы и раки одно и то же, и утверждением о том, что рыбы и раки не одно и то же. Существование противоречия доказывает ошибочность первоначального суждения о том, что рыбы живут в воде.
Александр Александрович Богданов высказал суждение, что научное знание представляет собой общественно-организующий опыт. Всем известно, что религия является общественно-организующим опытом. Получается, что научное знание и религия имеет одно и то же свойство — быть общественно-организующим опытом. Из этого логически следует, что религия представляет собой научное знание. Однако всем известно, что это противоречит действительности.  Существование противоречия доказывает ошибочность суждений, высказанных эмпириокритиком Богдановым (см.  «Материализм и эмпириокритицизм»).
Едят ли змеи птичьи яйца? Да. Едят ли девочки птичьи яйца? Да. Это означает, что девочки являются змеями (см.  «Алиса в Зазеркалье»).   
Змеи питаются птичьими яйцами. Питающиеся птичьими яйцами являются змеями. Каждая селедка является рыбой. Каждая рыба является селедкой.


«В статье «Об историческом материализме» Энгельс говорит об английских агностиках (философах линии Юма) следующее: «... Наш агностик соглашается, что все наше знание основано на тех сообщениях, которые мы получаем чрез посредство наших чувств...».  Итак, отметим для наших махистов, что агностик (юмист) тоже исходит из ощущений и не признает никакого иного источника знаний. Агностик — чистый «позитивист», к сведению сторонников «новейшего» позитивизма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.107).
Агностики признают ощущения как единственный источник знания. Позитивисты признают ощущения как единственный источник знания. Из идентичности источников знания В.И.Ленин сделал вывод: агностики и позитивисты — это одно и то же.
На странице 128 В.И.Ленин написал: «Первая посылка теории познания, несомненно, состоит в том, что единственный источник наших знаний — ощущения. Признав эту первую посылку, Мах запутывает вторую важную посылку: об объективной реальности, данной человеку в его ощущениях, или являющейся источником человеческих ощущений. Исходя из ощущений, можно идти по линии субъективизма, приводящей к солипсизму («тела суть комплексы или комбинации ощущений»), и можно идти по линии объективизма, приводящей к материализму (ощущения суть образы тел, внешнего мира)».
Ленин утверждал, что для материалистической теории познания ощущения являются единственным источником знания. Согласно ленинской логике, агностики и материалисты — это одно и то же, поскольку агностики и материалисты имеют одинаковую гносеологическую характеристику, т.е. они считают ощущения единственным источником знания.
На странице 177 В.И.Ленин написал, что Кирхгоф ставил перед собой задачу совершать простейшее описание окружающего, и при этом Ленин уточнил, что описанию подвергается именно объективная реальность. Однако В.И.Ленин на странице 128 настаивал на том, что единственным источником знаний являются ощущения.
Кирхгоф поставил перед собой цель получить знание об окружающем мире, и, поскольку источником знаний являются ощущения, то совершаемому Кирхгофом простейшему описанию подвергались показания органов чувств, а вовсе не объективная реальность.  Ленин был рассеянным человеком, и он не заметил, что написанное в одной части его книги противоречит написанному в другой части книги (то источником познания являются ощущения, то источником познания является объективная реальность).


Анатолий Константинович Сухотин в книге «Парадоксы науки» написал: «Философия, синтезируя успехи науки, вырабатывая общие закономерности, удерживает исследователя в рамках естественнонаучного (не любого! Здесь граница фантазии) понимания реальности».
Рамки, удерживающие ученых, создавались на протяжении нескольких веков. Также рамки изучались на протяжении нескольких веков. Рамки на протяжении длительного времени привлекали к себе многих исследователей, и внимание к рамках было вполне естественным — ведь рамки набрасывались, как узда, на ученых, с целью удержания.
Лорен Грэхэм,  профессор Массачусетского технологического института США, в книге «Естествознание, философия и наука о человеческом поведении в Советском Союзе», 1985 год, сообщил о своем понимании обуздывания ученых при помощи философских рамок: «Диалектический материализм не может помочь ученому в лабораторной работе. Он никогда не предскажет результаты отдельного эксперимента. Он, естественно, никогда не предскажет пути получения урожая или лечения душевнобольных. Но он может удержать ученого от преклонения перед мистицизмом в лице ошеломляющей тайны и страха неизвестного. Посредством своего антиредукционизма он может напомнить ему, насколько противоречиво и сложно объяснение природы и как опасно сводить сложные явления одного уровня к комбинациям простых механизмов более низкого уровня. Он может напомнить ученому, что появление неожиданной аномалии в эксперименте не является причиной отказа от реалистической эпистемологии или от веры в существование хотя бы некоторых природных закономерностей, как вероятностных, так и строго детерминистских. Посредством своего положения о том, что в природе все взаимосвязано, он может напомнить ему о важности экологического подхода к биосфере и о значении исторического взгляда для понимания развития материи. Он может подтолкнуть ученого к созданию временных схем объяснения, выходящих за рамки одной науки, но не претендующих на знание окончательных ответов. В то же время он может также убедить его в том, что сохранение веры в эпистемологический реализм и природный порядок, без всякого сомнения, не является отказом от хитрости в природе».
Природные явления, которые будут происходить в будущем, не могут влиять на природные явления, происходящие сегодня.  Природные явления не направлены на удовлетворения чьих-то желаний. Если в эксперименте выявлена причина, то она должна проявляться и в более поздних аналогичных экспериментах, и на других континентах. Причина природного явления не может заключаться в том, что ранее уже происходили несколько аналогичных природных явлений (позавчерашний и вчерашний восход солнца не является причиной сегодняшнего восхода солнца). Причина не обладает свойствами (даже в зачаточной форме), присущими следствию. Отсутствие логических противоречий в описании следствий и объяснении причины. Выявленные причинно-следственные связи испытывают влияние не только со стороны объективной реальности, но и со стороны условий изучения реальности; в силу последнего исследователь должен проявлять осторожность при озвучивании выявленной причинно-следственной связи.  Перечисленное можно считать философским обобщением, синтезирующим закономерности многовекового изучения природы, и предостерегающим от совершения типичных ошибок.


Роль повторяющихся процессов (например, вчерашний и позавчерашний восход солнца) не может приобрести положительное значение в трактовке причинности (например, вчерашний и позавчерашний восход солнца нельзя использовать как причину сегодняшнего восхода солнца).


Ленин невнимательно вписывал фразы в свою философскую книгу. В начале книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин сообщил о том, что единственное свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания.  Эта формулировка является кратким изложением философско-материалистического принципа «Выискивание общего среди вещей приводит к выявлению того, что все вещи имеют сходство, а именно, материальное существование, и сходство свидетельствует о материальном единстве вещей; все вещи состоят из атомов, и атомы придают вещам свойство материального существования».  В середине книги Ленин указал, что  кроме единственного свойства, у материи имеется второе свойство, с признанием которого связан философский материализм, — материя находится в трехмерном пространстве, а не в пятимерном или шестимерном пространстве.   В середине книги Ленин также сообщил о третьем свойстве материи — материя всегда движется, и движущееся является материальным. Движущееся не может быть мыслительным, психическим. «Движения без вещества в природе нет»(с.320). Мысль, психика – это не вещество, и поэтому в природе нет движения психической мысли. Фразеологический оборот «движение души» является всего-навсего фальсифицированным словесным выкрутасом, и создан для оболванивания народных масс.  К концу ленинской книги выясняется, что имеется и четвертое свойство материи, с признанием которого связан философский материализм, и это свойство — неисчезаемость (не происходит уменьшение количества материальных предметов).   В.И.Ленин и другие материалисты пришли к выводу, что укрепление религиозных предрассудков может производиться не только при содействии четвертого или пятого пространственного измерения, мысли вне человеческого мозга, нематериального движения, классификации, в которой классы  не существуют вне человеческого сознания, разбегания галактик, но и при помощи исчезновения материи и появления силы вместо материи.
Готфрид Лейбниц по многим физическим вопросам не соглашался с Исааком Ньютоном, и пытался развенчать научные успехи Ньютона. Сэмюэл Кларк, ученик и соратник Ньютона, вступил в переписку с Лейбницем, доказывания правильность воззрений Ньютона. Письма, которыми обменивались Кларк и Лейбниц, напечатаны в первом томе сочинений Лейбница; на странице 458 приведено письмо Кларка, написанное в 1714 году. В этом письме есть интересные строчки:  «Во всяком пустом пространстве несомненно присутствует Бог и, может быть, еще много других субстанций, которые не являются ни осязаемыми, ни каким-нибудь другим образом чувственно воспринимаемыми и которые, следовательно, нематериальны».
Кларк приравнял неощущаемое и нематериальное. Аналогичным образом поступили Буажире и Гольбах (они приравняли ощущаемое и материальное). В 1890 году Филипп Ленард сконструировал аппарат, излучающий диковинные катодные лучи, и было обнаружено, что катодные лучи чувственно-не-воспринимаемы.  Ленард решил не идти против традиции и, в соответствии с мировоззрением Кларка, Буажире, Гольбаха, приравнял неощущаемые катодные лучи к нематериальным лучам.
О нематериальных природных явлениях говорил (до Ленарда) не только Кларк. В книге «Диалектика природы» Энгельс несколько раз упомянул, что в середине девятнадцатого века было обыкновением считать электрические природные явления нематериальными явлениями. Фридрих Энгельс привел несколько цитат, из которых следовало, что электрическая искра называлась естествоиспытателями материальным природным явление, но электрический ток считался нематериальным природным явлением.
На странице 282 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитату из философского сочинения материалиста Иосифа Дицгена, относительно идеализма:  «Либих, — продолжает Дицген, — любящий делать отступления от своей индуктивной науки в сторону философской спекуляции, говорит в смысле идеализма: силы нельзя видеть».
Из этой цитаты следует, что Либих признавал идеалистический, нематериалистический характер химических процессов, которые нельзя видеть или осязать при помощи органов чувств.
Ленард считал, что внутри созданного им аппарата происходит процесс, в ходе которого материальное исчезает, и вместо него появляется нематериальное (чем подтверждалось идеалистическое мировоззрение Кларка и Либиха о существовании нематериального), обладающее энергией или силой (нематериальные катодные лучи своей силой заставляли светиться бумагу, пропитанную сернистым цинком).   Человечество в лице Ленарда в пятый раз (после выявления магнитных линий,  атмосферного давления, наличия в чужих головах «мышления мозга»,  мельчайших животных, вызывающих чуму, холеру и другие болезни)  столкнулось с природным явлением, не воздействующим на органы чувств. Возникшие из преобразованной материи нематериальные катодные лучи обладали энергетической силой, и это позволило идеалисту Герману Когену сделать обобщение об очередном шаге в укреплении позиций идеализма — «Превращение материи в силу является для Когена главным завоеванием идеализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.300).  По мнению Когена, превращение материи в силу полезно для идеализма.  Но то, что полезно идеалистам, вредно материалистам. По мнению материалистов, превращение материи в силу, или исчезновение материи, ухудшает положение диалектического материализма, т.к. материализм тесно связан с материей.  Поскольку внутри изобретенного Ленардом излучателя катодных лучей материя исчезает, то это может привести к исчезновению материализма. Ленин не хотел исчезновения материализма, и поэтому Ленин объявил беспощадную борьбу исчезновению материи.  Чтобы укрепить пошатнувшиеся позиции материализма,  материалисты отрицали природное явление. Отрицание продолжалось в период конструирования и испытания атомных и термоядерных бомб. Философы-материалисты идеологически обрабатывали людей, занятых в ядерной сфере, с целью вызвать у них негативное отношение к превращению материи в силу (вещества в энергию). О таком промывании мозгов рассказывал физик-ядерщик Александров: «Вскоре после войны, кажется, в 1948 году, меня вызвали в ЦК партии и завели разговор о том, что квантовая теория и теория относительности — все это ерунда. Особенно усердствовали два профессора из института философии. Но я им ответил очень просто: сама ядерная бомба демонстрирует превращение вещества в энергию, которое следует из этих новых теорий, и ни из чего другого».
Научные открытия оцениваются материалистами с позиции: поддерживают ли они антиматериалистические воззрения, или нет? Если поддерживают, то материалисты отрицают их в такой степени, насколько велик их талант убедительно лгать.
Происходящее в природе определяется материей.  Если материя исчезает, то тогда материя не сможет выполнять функцию по управлению происходящим в природе. Эта функция может усилиями священников передана Богу. Если переход функции произойдет, то это усилит религию и ослабит атеизм. Чтобы предотвратить переход функции, материалисты-атеисты отрицают исчезновение материи. Укрепление материализма осуществляется посредством идеологической промывки мозгов.
В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, сообщили о связи между идеалистическим мировоззрением и превращением материи в энергию:  «В. И. Ленин указывал, что возможность идеалистического истолкования научных открытий содержится уже в самом процессе познания объективной реальности, порождается самим прогрессом науки. Так, закон сохранения и превращения энергии был использован В.Оствальдом для обоснования «энергетизма», для доказательства «исчезновения» материи и превращения ее в энергию».
Анатолий Константинович Сухотин в книге «Парадоксы науки» написал: «Философия, синтезируя успехи науки, вырабатывая общие закономерности, удерживает исследователя в рамках естественнонаучного (не любого! Здесь граница фантазии) понимания реальности».
Роль естественнонаучных (точнее, философских) рамок нужно понимать так: философы надзирают над естествоиспытателями и ими создаваемыми теориями, с целью выявить выход теории за рамки материалистическо-философского понимания реальности, чтобы в необходимых случаях загнать теорию в прокрустовы рамки.  Перед естествоиспытателями ставятся два вида рамок: рамки, согласно которым теория должна доказать свою реалистичность через применение практического критерия истинности, и рамки, согласно которым до привлечения критерии практики теория проверяется на соответствие материалистическо-философскому пониманию реальности. Второй вид проверки проводят философы, с помощью гносеологического анализа. Такая проверка показала, что Филипп Ленард, Герман Коген, Вильгельм Оствальд не удержались в рамках материалистическо-философского понимания реальности и скатились к идеалистическому пониманию реальности, когда повели речь о нематериалистичности природных явлений или о том, что материя исчезает и вместо нее появляется энергия.
Чтобы иметь точку зрения в химических или физических вопросах, нужно затратить много времени и усилий на изучение химии или физики; но чтобы иметь точку зрения в мировоззренческих вопросах физики и химии, нет нужды долгое время учится для получения мировоззренческого образования. 

Любой человек может объявить себя специалистом по мировоззрению, например, специалистом по атеистическому мировоззрению, и ставить рогатки перед химиками и физиками, если они решают мировоззренческие проблемы иначе, чем это хочется специалисту по мировоззрению.  Люди, плохо разбирающиеся в химии и физике, но испытывающие желание решать глобальные проблемы, касающиеся всего человечества, называют сами себя специалистами по мировоззрению и наделяют сами себя правом указывать химикам и физикам на ошибки в мировоззренческих вопросах. Назвавшие сами себя специалистами по мировоззрению требуют от химиков и физиков, чтобы они осуществляли интерпретацию экспериментальных данных с оглядкой на мировоззренческие требования, выдвигаемые специалистами по мировоззрению.
Специалисты по химии Менделеев и Рамзай высказались по мировоззренческому вопросу: обладает ли человеческий разум такой способностью, чтобы из самого себя вывести представление о вещах, которые никогда не воздействовали на органы чувств? Положительный ответ на этот мировоззренческий вопрос не понравился специалисту по мировоззрению Ленину, и он охарактеризовал положительный ответ как ошибочный ответ.
Специалист по физике Пуассон из своей головы вывел условия, при создании которых будет обнаружено светлое пятно в центре тени, образующейся за непрозрачным диском. Специалист по мировоззрения Ленин категорически не согласился с выведением условий из головы, поскольку получается первичность разума, а не первичность чувственных или опытных данных (с.171).
Специалист по физике Ленард сделал мировоззренческий вывод о превращении материального в нематериальное. Этот вывод был поддержан Мао Дзе-Дуном, который сказал:  «Возможность превращения материи в дух… наблюдается в повседневной жизни». Специалисты по мировоззрению доказывали, что такие мировоззренческие выводы льют воду на мельницу религиозного мировоззрения.
Специалист по физике Оствальд сделал мировоззренческий вывод о том, что основанием существования вещей является энергия, а вовсе не материя. Специалист по мировоззрению Ленин доказывал, что исключение материи из оснований вещей, подмена материи энергией, представляет собой антиматериалистическое мировоззрение и предательство науки.
Как возникновение у истины свойства относительности связано с источником появления относительной истины?  Если источником является объективная закономерность мира,  то каким образом объективная закономерность мира наделяет истину свойством объективности. Специалист по мировоззрению В.И.Ленин не ответил на такие вопросы, поскольку ответы опасны для материалистического мировоззрения.
Самопровозглашенный специалист по мировоззрению В.И.Ленин обнаружил шесть направлений в науке конца девятнадцатого века, направленных против материи и материализма. Одно направление рассматривало разум как источник знания и говорило о способности мышления выводить из самого себя представления о существующем в природе. Второе направление утверждало о превращении материального в дух или в нематериальные катодные лучи.  Третье направление провозгласило полезность научной деятельности, связанной с исследованием закономерностей движения, безотносительно сущности того, что движется (движение осуществляется без движущегося). Это же направление занималось изучением обобщенной энергии, оставляя без исследования материальные энергоносители (представители этого направления рассказывали о природных процессах без использование слова «материя», и этим подчеркивали  антиматериалистичность своих убеждений). Четвертое направление считало полезным применение математических вычислений, отвлеченных от материальной сущности того, что подвергается математической обработке. В науке многократно фиксировались случаи, когда некая вещь считалась материальной и находящейся в окружающем мире, но впоследствии выяснялось, что эта вещь существует только в голове заблуждающегося человека.  Пятое направление в науке обращало пристальное внимание на такие случаи, и таким образом четвертое направление уменьшало количество материальных вещей.  Шестое направление размышляло о том, как люди совершают классификацию и приходят к пониманию наивысшего абстрактного класса, называемого материей; это направление приравнивало материю к абстракции.
По мнению Ленина, если фидеисты или священники свои убеждения подкрепляют ссылками на заявления химиков или физиков (например, на заявление физика Ленарда о нематериальности катодных лучей), то ссылок фидеистов или священников достаточно для того, чтобы материалисты приступили к опровержению заявленного физиками и химиками. Энгельс и Ленин полагали, что химики и физики перед тем, как сделать заявление о происходящем в природе, должны задумываться над тем, не принесет ли пользу фидеистам или священникам заявленное о природе.  Перед тем, как сделать заявление относительно причины смещения спектральных линий в световых лучах далеких галактик, или относительно необратимого уменьшения количества радиоактивных веществ, или по поводу энтропии, физики должны задумываться над тем, не обрадуются ли священники заявлению о причине.
Аналогичным образом,  если фидеисты или священники свои убеждения подкрепляют ссылками на заявления философов-гносеологов (например, на заявление о нематериальности класса, обозначающего материю, о существовании этого класса только внутри черепной коробки), то ссылок фидеистов или священников достаточно для того, чтобы бескомпромиссно раскритиковать то, о чем заявляют философы-гносеологи.
Специалист по мировоззрению В.И.Ленин обнаружил, что многие химики и физики высказывают суждения о природе, встречающие одобрение среди фидеистов и священников. Взаимная заинтересованность перечисленных лиц разрушающе воздействовала на науку, и с целью защиты науки от разрушения В.И.Ленин учил химиков и физиков высказывать такое, что приведет в уныние фидеистов и священников. Но химики и физики оказывали сопротивление, и крайне неохотно вступали в противоречие с фидеистами и священниками.  Такая реакция потребовала дать разъяснение, и было сказано следующее. Знания, содержащиеся в конкретных естественных науках, недостаточны для формирования подлинного научного мировоззрения.  Естествоиспытатели, занятые в конкретных науках, из своих собственных исследований, а также из истории науки совершают ошибочный мировоззренческий вывод о том, что человеческий разум обладает  способностью  выводить из самого себя представление о вещах, и представление является крайне сомнительным.  В природе наверняка нет того, о чем рассказывает представление. Это ошибочное мировоззрение преодолевается подлинным мировоззрением о том, что естествоиспытатели делают кальку с природы, когда природа воздействует на органы чувств.  «Крупные естествоиспытатели  часто беспомощны в своих обобщениях;  естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае».  Естествоиспытатели делают обобщение о произвольности мыслительных процессов, о недостоверности представлений, об этим вызванной ломки естественнонаучных понятий.  Диалектический процесс развития естественных наук подталкивает ученых, имеющих недостаточную материалистическую подготовку, к кантианско-идеалистическим выводам о произвольности; преходящий, временный характер человеческого познания философ Кант и его последователи в естествознании приняли за субъективизм, а не за диалектику природы, оторвав познание от объекта. «Уклон в сторону реакционной философии, обнаружившийся  у одной школы естествоиспытателей в одной отрасли естествознания, есть временный зигзаг, преходящий болезненный период в истории науки, болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой старых установившихся понятий».  Трудностью роста воспользовались профессоры-идеалисты, и они занимались пропагандой в пользу фидеизма, порождая сомнительное отношение к естественнонаучным понятиям. На самом деле естественнонаучные понятия являются калькой с природы, но падкая на посулы фидеистов профессура безосновательно убеждала, что понятия являются рабочими гипотезами. «Ни единому из этих профессоров, способных давать самые умные работы в специальных областях химии и физики, нельзя верить ни в одном слове, когда речь заходит о философии».  Реакционная профессура стремится «нагромоздить горы высокоученого хлама и сора для забивания голов учащейся молодежи». «Без солидного философского обоснования никакие естественные науки не могут выдержать  натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания».  Натиск со стороны мракобесов (Менделеева, Рамзая, Ленарда, Оствальда и других любимчиков фидеизма) способен оставить от науки пустое место, но наука будет спасена диалектико-материалистическим подходом к познанию, пришедшем на смену старому материализму.  Каждый сознательный материалист должен посвятить себя «великому труду очищения науки от реакционного буржуазного хлама, оставшегося нам в наследство от старого мира».


На странице 282 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин привел цитату из философского сочинения материалиста Иосифа Дицгена, относительно идеализма:  «Либих, — продолжает Дицген, — любящий делать отступления от своей индуктивной науки в сторону философской спекуляции, говорит в смысле идеализма: силы нельзя видеть».
Из этой цитаты видно, что Либих поставил знак равенства между идеалистическим и невидимым.
Буажире и Гольбах придерживались взгляда, многими считаемого материалистическим, согласно которому исследованию подлежат только то, что воздействует на органы чувств (и этим подтверждает свою реалистичность). Фейербах и Энгельс подтвердили свою приверженность к буажире-гольбаховскому материализму: «тот вещественный, чувственно воспринимаемый нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственно действительный мир»(с.85). Фома Аквинский отрицал единственность того мира, который является чувственно воспринимаемым, и настаивал на вовлечении в познание того, что не воздействует на органы чувств; такой взгляд, связанный с чувственно-не-воспринимаемым,  многими считался идеалистическим взглядом.  Либих писал о необходимости спекулятивно-абстрактного познания невидимых химических сил, и это было расценено Дицгеном как попытка Либиха возвысить идеализм, дать место вере в невидимое.  Когда Ленард сосредоточился на исследовании катодных лучей, не воздействующих на органы чувств, то это было воспринято как деятельность в поддержку идеализма, сопровождающаяся ослаблением материализма.
Перед Лениным встала задача — объяснить читающей публике, что Фома Аквинский, Кларк, Либих были правы, хотя они назывались идеалистами, а Буажире и Гольбах ошибались, хотя они считались материалистами. В слова «идеалистическое мировоззрение» и «материалистическое мировоззрение» Ленин вкладывал смысл, кардинально отличающийся от смысла, вкладываемого Фомой Аквинским, Кларком, Либихом, Буажире, Гольбахом, Дицгеном.  Ленин делал намеки (когда он критиковал взгляды об исчезновении материии) по поводу того, что переход от исследования видимого к исследованию невидимого не означает переход от материалистического исследования к идеалистическому исследованию.
Люди видели, как Солнце вращается вокруг Земли. Видимое считалось материальным. Николай Коперник отказал в существовании материальному процессу, представляющему собой вращение Солнца вокруг Земли. Коперник считался борцом против материального (т.е. видимого) и защитником идеального (т.е. невидимого).  Гегель, Мах, Авенариус и многие иные философы встали на сторону Коперника, и эти философы стали называться идеалистами.
Ленин поставил перед собой цель: доказать, что опровержение материализма и защита идеализма, осуществляемая Гегелем, Махом, Авенариусом, представляет собой глупость. Доказывая это, Ленин поставил знак равенства между солипсизмом и отказом в существовании считаемому материальным (т.е. воспринимаемому органами чувств). Согласно мировоззрению Ленина, направленному на защиту материального, попытка Коперника отказать в существовании материальному привела Коперника к солипсизму.
Беркли и Юм рассказывали о природных и психических процессах, не воспринимаемых органами чувств. Беркли и Юм обосновывали существование того, что в восемнадцатом и девятнадцатом веках называлось идеальным (т.е. не воздействующим на органы чувств). За такие рассказы Ленин назвал Беркли и Юма солипсистами.


Нос вообще, плод вообще, масса вообще, сила вообще, виды, роды, классы, входящие в классификацию, не существуют сами по себе, но существуют лишь в человеческом сознании. Красный цвет и фиолетовый цвет не существуют сами по себе, и имеет субъективное существование (только в человеческом сознании). Мы вправе не верить специалисту по мировоззрению В.И.Ленину, утверждающему о идеалистическом мировоззрении того человека, который говорит, что в мышлении человека имеются слова и понятия, но многие слова и понятия наличествуют только внутри черепной коробки, вследствие чего безрассудно выходить за пределы черепной коробки и искать вне черепной коробки не существующее вне черепной коробки.  Мы имеем право не доверять материализму, когда специалист по материалистическому мировоззрению В.И.Ленин убеждает, что каждое слово, сказанное ученым, имеет под собой объективно-материальное основание, и каждое слово представляет собой приблизительно-верную копию основания.
Человек узнает о существующем в природе, исходя из способностей своего ума, и одна из способностей состоит в том, что человек указывает природе о находящемся в природе.   Человек выискивает закономерности в природе, используя выведенное мышлением из самого себя и указывающее на находящееся в природе, и поэтому имеется связь между выведенным мышлением из самого себя и обнаружением обнаруженного в природе. Поскольку специалистам по мировоззрению не нравится указанная гносеологическая связь, то они эту связь переделывают в онтологическую связь, и выдвигают обвинение в том, что существование обнаруженного в природе становится зависимым от мышления. Обнаруженное с помощью ума приравнивается к созданному умом, и на основании этого раскручиваются демагогические споры по поводу мировоззрения.
Необходимо иметь способность создавать внутри мышления образы, чтобы добиться появления образа внутри мышления.  Существует неразрывная связь между способностью создавать образы и наличием образов в голове. Специалист по психологии Авенариус включил указанную неразрывную связь в свою концепцию о принципиальной координации.  Специалист по мировоззрению Ленин в указанной неразрывной связи обнаружил компонент идеалистического мировоззрения, и этот компонент состоит в том, что от психической способности создавать образы внутри мышления зависит существование окружающего мира.  В.И.Ленин поставил знак равенства между окружающим миром и представлением об окружающем мире, и таким способом убедил читающую публику в идеалистическом мировоззрении Р.Авенариуса (окружающий мир зависит от человеческой способности создавать внутри мышления образы).


Науке стало известно, — писал Рихард Авенариус, — что цвета и звуки функционально зависят от состояния головного мозга и от состояния органов чувств; в дальнейшем это знание развилось в знание о нервных волокнах как посредниках между органами чувств и головным мозгом, и появилось знание о функциональной зависимости цветов и звуков от состояния нервных волокон.  Некоторые естествоиспытатели (Ньютон, Локк, Бойль, ets) значительно преувеличивали степень указанной зависимости (в том числе, посредством упоминания «скрытых сил»).  Издавна психологи-юмисты (обнаружилось, что Юм был последователем мировоззрения Ньютона, Локка, Бойля, и поэтому будет логичным, чтобы последователей таких взглядов обозначать словосочетанием «психологи-юмисты») стремились рассматривать цвета и звуки внутри «Я» изолированно от «среды», как будто цвета и звуки внутри «Я» возникают без воздействия «среды», и это стремление подтолкнуло психологов-антиюмистов акцентировать свое внимание и свои научные исследования на роли внешних предметов как вызывающих цвета и звуки внутри «Я». Ошибочна точка зрения о том, что акцентирование внимания психологов-антиюмистов на тесной связи между «средой» и «Я» активизировало деятельность психологов-юмистов, направленную на изоляцию «среды» от «Я» (или, что то же самое, изоляцию «Я» от «среды»). Психологи-юмисты создали логически неправомерное истолкование цветов и звуков как независимых от «среды» и зависимых только от состояния мозга.  Ошибочное юмистское истолкование по вопросу о том, что мозг есть физическое седалище (или физиологический орган) души и чувств, а цвета и звуки есть лишь психические функции мозга (цвета и звуки функционально не связаны с воздействием внешних предметов), — это логически неправомерное истолкование зависимости цветов и звуков от состояния мозга есть не причина, а следствие, и это следствие вызвано стремлением психологов-юмистов изолировать «среду» от «Я».  Так написал Авенариус, акцентируя внимание на причинах и следствиях в теоретических разработках различных психологов и философов.  Так написал Авенариус, защищая точку зрения о том, что цвета и звуки не являются лишь голым творением мозга, а являются проявлением воздействия внешних предметов на органы чувств.
Критикуя психологов-юмистов, Авенариус защищал от нападок со стороны юмистов общепризнанную точку зрения об ощущениях как последствиях воздействия внешних предметов на органы чувств. Что сделал Ленин? Из написанного Авенариусом В.И.Ленин вырезал слова «…истолкование по вопросу о том, что мозг есть физическое седалище (или физиологический орган) души и чувств, а цвета и звуки есть психические функции мозга, — это логически неправомерное истолкование зависимости цветов и звуков от состояния мозга…», и из вырезанных слов Ленин сделал вывод, что  Авенариус считал логически неправомерным утверждение относительно  мозга, являющегося физиологическим органом чувств и мыслей.   
В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Р.Авенариус критиковал психологов-юмистов за приверженность к взгляду (логически неправомерному!) о том, что цвета и звуки создаются мозгом без воздействия внешних предметов, что в мозгу есть  чувства, а вне мозга нет предметов, вызывающих чувства; но Ленин превратил Авенариуса в сторонника того, что мозг не является физиологическим органом чувств и мыслей, что чувства и мысли могут существовать вне мозга.
В.И.Ленин: «…ни о каких «непознаваемых вещах в себе» у Юма нет и речи. Что же общего у этих философов? То, что они принципиально отгораживают «явления» от того, что является, ощущение от ощущаемого…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.101). 
Юмисты отрывали ощущения от внешнего мира (с.283), но Авенариус соединял ощущения и внешний мир.
Психологи-юмисты старались отсечь «среду», старались приравнять реалистичность «среды» к реалистичности сновидений;  Авенариус с этим не соглашался и возражал против рассмотрения «Я» отвлеченно от «среды»; Авенариус высказался в том смысле, что будет совершенно тщетно стремление влагать мысли и вещи в «Я» (т.е. в головной мозг), без вложения мыслей и вещей в «среду» (т.е. тщетно понимание наличия мыслей внутри «Я» в условиях пустой «среды»). Авенариус не соглашался с тем, чтобы рассматривать функцию мозга как самостоятельно создающую мысленные представления, без наличия в «среде» предметов, которые из-за своего отсутствия не воздействуют на органы чувств. Авенариус различными аргументами обосновал свою антиюмистскую точку зрения, и точка зрения Авенариуса требовала одновременного и взаимосвязанного рассмотрения мыслей внутри «Я» и предметов внутри «среды».
Ленин прочитал написанное Авенариусом, из написанного вырезал слова «будет совершенно тщетно стремление влагать мысли  в «Я» (т.е. в головной мозг)», и из вырезанного сделал вывод о несогласии Авенариуса с нахождением мыслей в головном мозге.
В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Р.Авенариус возражал против вкладывания мыслей в «Я» без вкладывания вещей в «среду»; но Ленин превратил Авенариуса в возражающего против наличия мыслей внутри «Я». По мнению Ленина, если не вложить мысли в мозг, то тогда допустимо считать мысли существующими вне мозга. Возражения Авенариуса были истолкованы Лениным как согласие Авенариуса с существованием мыслей вне мозга.   
Рихард Авенариус выразился в том смысле, что имеющиеся у человека органы чувств не способны воспринять мышление или иные психические процессы, происходящие внутри другого человека, и при этом органы чувств способны воспринять внешние свойства другого человека (беспорядок в волосах и в одежде,  движение рук, гримасы лица, слезы, восклицания,  и т.п.); в силу этого высказываемое мнение о наличии психических переживаний внутри другого человека не подтверждается прямыми показаниями органов чувств, хотя имеются косвенные показания органов чувств («непосредственно наблюдаем мы лишь физические тела, лишь по гипотезе заключая о чужих переживаниях, т. е. о психическом в другом человеке» — с.87);  в условиях отсутствия органов чувств, непосредственно воспринимающих мышление и психические переживания, считать нахождение в голове другого человека мышления и иного психического,  есть ложный фетишизм. 
Авенариус обратил внимание на то, что показаний имеющихся органов чувств недостаточно (из-за косвенности), чтобы считать достоверным существование мыслей и мышления в головах других людей. Однако люди судят как о реальном, имея в своем распоряжении неубедительные свидетельства существования, полученные при помощи несовершенных органов чувств. Люди принимают нереалистичное за реалистичное, и это было названо Авенариусом ложным фетишизмом естествознания.
На странице 85 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин подверг критике Авенариуса за использование словосочетания «фетишизм естествознания» по отношению к гипотезам, которые необоснованно считаются достоверно установленным фактом. Авенариус требовал, что концепция, не получившая подтверждения, должна называться гипотезой, а не фактом; за такое отношение к подтвержденному и неподтвержденному Ленин раскритиковал Авенариуса.  Рихард Авенариус заявил о своем недоверчивом отношении к тому, что не подтверждено прямыми показаниями органов чувств («мышление мозга»), и из этого Ленин сделал вывод о том, что Авенириус отвергает материалистическую точку зрения и является солипсистом, отрицающим способность мозга мыслить (с.85).
На той же 85 странице В.И.Ленин приводит цитату Энгельса: «тот вещественный, чувственно воспринимаемый нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственно действительный мир».  Смысл этой цитаты совпадает со смыслом высказывания Авенариуса по поводу «фетишизма естествознания».   Мышление другого человека не воспринимается органами чувств и поэтому выходит за пределы мира, который Энгельс охарактеризовал как единственно действительный. Выходящее за пределы действительного, имеет сомнительную действительность. Является весьма и весьма сомнительным наличие мышления внутри другого человека (поскольку это мышление не является чувственно воспринимаемым). Если сопоставить две фразы, вписанные на страницу 85, то можно сделать несколько выводов: Авенариус и Энгельс согласились друг с другом по двум вопросам (чувственно-воспринимаемое является действительным, чувственно-не-воспринимаемое не является действительным); из этого Авенариус сделал вывод, что мышление, осуществляемое другим мозгом, не может считаться действительным и является ложным фетишем естествознания (поскольку один мозг не может чувственно воспринять мысли, вращающиеся внутри другого мозга); Авенариус требовал называть гипотезой то, что представляет собой гипотетическое умозаключение; требование Авенариуса гипотезу называть гипотезой расценено Лениным как отступление этого философа от естественнонаучного понимания окружающего мира.
Авенариус провинился перед Лениным тем, что создал перегородку, разрывающую связь: в головах других людей имеется «мышление мозга», и это природное явление не отражается в голове наблюдателя (так как отсутствует орган чувств, предназначенный для непосредственного восприятия «мышления мозга»).  Вместо того,  чтобы сказать о прочной связи, о воздействии указанного природного явления на орган чувств (реагирующий на мысли в чужом мозгу), Авенариус убеждал в разорванности связи.  Авенариус признан идеалистом и солипсистом на том основании, что он не верил в телепатию, наделенной способностью свидетельствовать о «мышлении мозга», происходящего в других головах.
В.И.Ленин:  «Авенариус признает и прямо заявляет, что безусловно расходится с «господствующей  психологией» («Замечания», стр. 150 и мн. др.). Эта господствующая психология совершает недопустимую «интроекцию» — таково новое словечко, вымученное нашим философом, — т. е. вкладывание мысли в мозг, или ощущений в нас. Эти «два слова» (в нас = in uns), — говорит Авенариус там же, — и заключают в себе ту посылку, которую эмпириокритицизм оспаривает. Интроекция «принципиально» отступает от «естественного понятия о мире», говоря: «во мне» вместо того, чтобы сказать «передо мной» (vor mir, S. 154). «Из амеханического» (новое слово вместо: психического), «которое свободно и ясно обнаруживает себя в находимом нами, интроекция делает нечто таинственно прячущееся…». Авенариус старается сделать вид, что он воюет с идеализмом: дескать, из интроекции выводят обычно философский идеализм, превращают внешний мир в ощущение, в представление и т. п. А я-де защищаю «наивный реализм», одинаковую реальность всего данного, и «Я» и среды, не вкладывая внешнего мира в мозг человека.  Отвлекая внимание читателя выпадами против идеализма, Авенариус на деле чуточку иными словами защищает тот же идеализм: мысль не есть функция мозга, мозг не есть орган мысли, ощущения не функция нервной системы.   Богданов поверил на слово той оценке интроекции, которая дана самим Авенариусом, не заметив жала, направленного против материализма. Интроекция отрицает, что мысль есть функция мозга, что ощущения суть функция центральной нервной системы человека, т. е. отрицает самую элементарную истину физиологии ради сокрушения материализма.  «Дуализм»  оказывается опровергнутым идеалистически (несмотря на весь дипломатический гнев Авенариуса против идеализма), ибо ощущение и мысль оказываются не вторичным, не производным от материи, а первичным»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.86-90).   
На два десятка строк приходится тридцать ошибок.  Под господствующей психологией Авенариус подразумевал мировоззрение Ньютона, Локка, Бойля,  согласно которому в голове человека есть ощущения и представления, но в окружающей среде нет предметов, соответствующих ощущениям и представлениям (или предметы таковы, что их называют скрытыми вещами, скрытыми силами).  Рихард  Авенариус расходился с «господствующим» мировоззрением — Авенариус настаивал на наличии предметов в «среде», настаивал на ощущениях как последствиях от воздействия внешних предметов.   Идеализм рассматривал ощущения и мысли как возникающие самостоятельно, без воздействия предметов на органы чувств, и такое рассмотрение связано с интроекцией, т.е. вкладыванием ощущений в мозг без вкладывания вещей в пустую «среду»; при таком рассмотрении получается, что существуют только ощущения, и весь мир состоит только из ощущений. Авенариус воевал против идеализма, одновременно влагая ощущения в мозг и вещи в «среду», и в таком случае весь мир состоит из объективных вещей и субъективных ощущений. Когда юмисты говорили о вложении мыслей в мозг, то при этом подразумевалось, что мысли имеют своим источником не деятельность органов чувств; Авенариусу известен источник (органы чувств), и по этой причине Авенариус отказывался от вкладывания мыслей, не обусловленных деятельностью органов чувств. Имеется два способа вкладывания ощущений и мыслей в мозг — вкладывание имеющего своим источником деятельность органов чувств, и вкладывание того, по поводу чего молчат органы чувств. Авенариус соглашался с первым способом и не соглашался со вторым способом.  Господствующее юмовское мировоззрение отступает от естественного понятия о мире, говоря «только внутри меня» вместо того, чтобы сказать «внутри меня и извне воздействующее на мои органы чувств». Юмовское мировоззрение совершает недопустимую интроекцию, т.е. опустошает «среду», и этим интроекция противоречит  естественному пониманию мира (которое наполняет «среду» вещами). Естественное понимание мира — вещи, находящиеся в «среде»,  воздействуют на органы чувств, органы чувств реагируют и передают информацию в мозг, в мозгу появляются мысли о находящемся в «среде». Противоестественное юмовское понимание мира — вещи не воздействуют на органы чувств, органы чувств не возбуждаются, и в таких условия возникают мысли о находящемся в «среде».  Авенариус дал оценку интроекции, и оценка была резко отрицательной, а именно, оценка «недопустимо»; посылка «необходимо говорить "только во мне" вместо того, чтобы сказать "во мне и передо мной"» была посылкой, которую эмпириокритицизм в лице Авенариуса оспаривал. Интроекция, разработанная юмистами, имеет жало, направленное против материализма (юмизм направлен против материалистического принципа «единственным источником мыслей являются органы чувств и ощущения, и нет иного источника мыслей»).  Авенариус опровергал интроекцию, заявляя о том, что именно органы чувств способствуют появлению мыслей (мысли производны от ощущений, ощущения производны от возбуждения органов чувств, возбуждение производно от воздействия вещей на органы чувств). Интроекция отрицает, ради сокрушения материализма, элементарную истину физиологии, ту истину, что нервная система или мозг не самостоятельно вырабатывают ощущения, а в связи с воздействием предметов на органы чувств.   Вещи обнаруживают себя в том, что их находят органы чувств, однако юмисты отступают от естественного понимания и объявляют вещи и силы прячущимися от органов чувств и не воздействующими на органы чувств (в условиях невоздействия скрытых сил на органы чувств появляются ощущения и мысли, считали юмисты).  Авенариус говорил, что юмисты ошибаются, когда наделяют нервную систему функцией самостоятельно порождать ощущения без воздействия предметов на нервы через органы чувств (а также вызывать мысли без воздействия предметов на органы чувств).  Указание на ошибочное понимание юмистами условий, при которых функционирует нервная система, отрицание юмовского понимания функционирования нервной системы,  не означает, что Авенариус отрицал функцию нервной системы по реагированию на воздействие предметов.  Когда Авенариус написал, что ощущения не функция нервной системы, то Авенариус имел ввиду, что нервная система не способна вырабатывать ощущения тогда, когда нет воздействия на органы чувств. Ощущения — не самостоятельная функция нервной системы, а зависимая от возбуждения органов чувств функция нервной системы.  Авенариус не опровергал наполненность «среды» предметами; наоборот, это защищал Авенариус от нападок юмистов, заявлявших о пустоте «среды» (или о скрытых силах).  В.И.Ленин перевернул все вверх ногами:  Авенариус не соглашался с юмистами, но Ленин приписал Авенариусу согласие с юмистами.  Ленин приписал Авенариусу создание интроекции, хотя Авенариус выступал против интроекции, разработанной юмистами (на странице 89 черным по белому написано, что эмпириокритицизм направлен на устранение интроекции, на странице 86 Ленин процитировал фразу Авенариуса о недопустимости интроекции). Авенариус вкладывал в мозг ощущения и мысли, возникающие от воздействия внешних предметов на органы чувств; Авенариус отказывался от того, чтобы в мозг вкладывать неизвестно откуда взявшиеся ощущения и мысли, и этот материалистический отказ был интерпретирован Лениным как обстоятельство, компрометирующее Авенариуса, — якобы Авенариус считал ощущения и мысли существующими вне мозга.


Что лежало в основе попыток В.И.Ленина скомпрометировать Авенариуса посредством приписывания ему взгляда о том, что мысли существуют вне мозга? Некоторые древнегреческие философы утверждали, что мысленные представления существуют вечно, даже когда нет человека, в голове которого могли бы появится мысленные представления. Такое мировоззрение было идеалистическим, и приписывание Авенариуса аналогичного представления превращало материалиста Авенариуса в идеалиста.


В 21-й главе «Физиологический идеализм» рассказывалось о философской линии, сторонниками которой были Демокрит, Декарт, Гёте, Гельмгольц, Юшкевич. Эта философская линия также связана с именами Ньютона, Локка, Бойля.  Указанная философская линия не понравилась Авенариусу (поскольку он был слегка туповат), и он, назвав эту линию «господствующим мировоззрением», решил подвергнуть критике эту линию. Рихард Авенариус не разобрался в философских проблемах, о которых толковали Ньютон, Локк, Бойль.  Когда на органы чувств воздействуют едкое вещество или зигзаг молнии, то произойдет отражение в мозге указанных воздействий, и для возникновения отражения не требуются умственные усилия. Но в окружающем мире есть природные явления, не воздействующие на органы чувств, и необходимы значительные умственные усилия, чтобы такие природные явления отразились в мозгу. Если органы чувств не реагируют, что нельзя говорить, что природа через органы чувств дает законы о себе, и нужно говорить о том, что человек дает природе законы о существовании в ней того, что измыслил разум. Объективно существующие магнитные линии не вызывают реакцию органов чувств.  Материальные магнитные линии есть, а ощущений нет. Мысли о магнитных линиях — не результат возбуждения органов чувств от воздействия магнитных сил. Психологи-«юмисты» вставляли в мозг мысль о магнитных линиях, не обуславливая возникновение мысли воздействием магнитных линий на органы чувств.  Молчащие органы чувств не являются связующим звеном (т.е. являются перегородкой)  между реальными магнитными линиями и возникновением в голове представления о магнитных линиях. У психологов-«юмистов» получается: связи нет, а мысли есть. Буажире и Гольбах разработали такой атеистический материализм, что магнитные линии оказались исключенными из реального мира. Чувственно-не-воспринимаемого Бога нет, и нет чувственно-не-воспринимаемых магнитных линий. Предпринимались попытки вернуть магнитные линии обратно в физическую реальность, но эти попытки вызвала недовольство, поскольку вместе с магнитными линиями в науку возвращалась перегородка, изолирующая органы чувств от воздействия объективной реальности (перегородка заставляла бездействовать органы чувств, перегородка разрушала связь).  По «юмистскому» учению получалось, что  вкладываемые в мозг мысли имеют своим источником не бездействующие органы чувств, а нечто иное; однако точка зрения психологов-«юмистов» вступила в противоречие с точкой зрения материалистов — материалисты полагают, что органы чувств являются единственным источником знаний, единственным связующим звеном; если органы чувств не функционируют и связи нет, то мысли тоже должны не функционировать (мысль должна остановиться там, где умолкают чувства, «Если необходимо извлечь все возможное из наблюдения, то не следует пользоваться ничем, кроме него, и остановиться там, где оно нас покидает» — Клод  Гельвеций).  Материалисты требуют от органов чувств исполнять связующую роль («образы внешнего мира существуют в нас, порождаемые действием вещей на наши органы чувств» — В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.88).  Эта связующая роль была устранена психологами-«юмистами», в случае магнитных линий, и это устранение было квалифицировано как уклонение от материализма (с.88).  Юмисты, махисты и прочие субъективисты «не признают объективной, независимой от человека реальности, как источника наших ощущений»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, 130). Магнитные линии не вызывают ощущения в органах чувств, и поэтому магнитные линии не могут признаваться объективной, независимой реальностью, являющейся источником ощущений. 
Ленину очень сильно не понравилось, что мысли оказались не производными от молчащих органов чувств, и что молчание органов чувств не приводит к параличу мышления (в условиях молчания органов чувств, мышление из самого себя выводит и вкладывает в мозг мысли, подлежащие проверке по причине сомнительности). В.И.Ленин уверял читающую публику, что не признание объективной реальности как источника ощущений эквивалентно солипсизму, т.е. отрицанию существования объективной реальности.
В.И.Ленин уделял связи настолько важное значение, что вопрос о наличии или отсутствии связи стал для Ленина основным вопросом философии, из которого вытекало разделение на идеалистическую линию и материалистическую линию.
Карл Пирсон совершил философскую ошибку, указывал В.И.Ленин, и ошибочное высказывание Пирсона состоит в следующем: «Необходимость заключается, следовательно, в природе мыслящего существа, а не в самих восприятиях; она является продуктом познавательной способности»(с.166).
Пирсон доказывал, что необходимость, магнитные линии, атмосферное давление, рентгеновские лучи и бесчисленное другое не заключены в восприятиях, т.е. органы чувств не воспринимают многое из того, что имеется в окружающем мире (связь нарушена).  Недостатки в работе органов чувств подталкивали Пирсона и других исследователей в сторону идеалистической линии в философии, и Ленин видел свой долг в показывании того, как неправильное отношение к органам чувств пагубно влияет на философскую ориентацию.
Чтобы облегчить понимание философских проблем читателями книги «Материализм и эмпириокритицизм», Ленин указал на то, что Пирсон и прочие разнокалиберные юмисты погрязли в болоте солипсизма. В.И.Ленин высказался в следующем смысле: если согласится с тем, что у человека отсутствуют органы чувств, предназначенные для восприятия необходимости, причинности, магнитных линий,  то из этого логически вытекает отсутствие в природе необходимости, причинности, магнитных линий.
В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс написал: «Когда естествознание ставит себе целью отыскать единообразную материю как таковую и свести качественные различия к чисто количественным различиям, образуемым сочетаниями тождественных мельчайших частиц, то оно поступает таким же образом, как если бы оно вместо вишен, груш, яблок желало видеть плод как таковой, вместо кошек, собак, овец и т. д. — млекопитающее как таковое».
О чем говорит Энгельс? Он говорит о природных явлениях, которые можно только мыслить (мысленно воображать) и нельзя почувствовать (вокруг таковых природных явлений вращалась не понравившаяся Авенариусу и Ленину философия ньютонианцев, локковцев, бойлевцев); отыскание таких  явлений сопряжено со значительными трудностями, и главная трудность заключена в молчании органов чувств.  Трудности велики, но преодолимы.


В 1958 году  Илья Сергеевич Даревский, сотрудник Зоологического института Академии наук СССР, обнаружил на Кавказе, около озера Севан,  популяцию ящериц, среди которых не было самцов, и самки давали жизнь новому поколению без участия самцов. Способность молодого поколения появляться на свет из материнской половой клетки без ее соприкосновения с мужской половой клеткой замечено также у хамелеонов, гекконов, у гигантских ящериц Комодо, родиной которых являются острова возле Индонезии. Партогенез выявлен у североамериканских ящериц из рода кнутохвостых, семейство тейидов. Акула, именуемая рыбой-молот, мечет икру, и из икринок выводятся акулята, являющиеся точной копией своей мамы; 100-процентное сходство хромосом у мамы-акулы и акулят обеспечивается тем, что в икру не попадают мужские половые клетки и не вносят иные хромосомы.  В 1963 году американский птицевод С.Марсден наблюдал, как самки малой белой индейки откладывали яйца без участия самцов, из яиц вылуплялись индюшата, которые впоследствии повторяли жизненный цикл и без помощи самцов приносили потомство. Фауна включает в себя 20 видов ящериц, хамелеонов и гекконов, размножающихся партогенетическим образом, 25 видов земноводных, несколько видов рыб, тысячи видов насекомых и червей, чьи популяции, количественно возрастающие,  состоят только из женских особей.
Существуют животные, которые в нормальных условиях (наличие самцов) приносят потомство обычным образом, а в ненормальных условиях (отсутствие самцов) размножение осуществляется партогенетическим образом.
Когда имеются нормальные условия, то деятельность органов чувств приводит к появлению мыслей; но когда условия становятся ненормальными и органы чувств перестают функционировать, то мышление перестраивается на партогенетический способ производства мыслей.

Глава 26. Лысенковщина. Принцип соответствия.


В философии есть понятие «монизм».  В.И.Ленин в книге «Философские тетради» дал такую формулировку монизма: «Каждая вещь (явление, процесс) связана с каждой»(ПСС, т.29, с.203). При применении к биологии, это понятие приобретает вид, изложенный в брошюре «Спутник коммуниста».  В выпуске 20 за 1921 год философ В.Н.Сарабьянов требовал отказаться от биологической теории Дарвина, настаивающей на появлении у новорожденных особей случайных вариаций (мутаций), зачастую не дающих особям приспособится к среде. «Диалектический материализм базируется на закономерности мира, причем эту закономерность он видит не только в том, что отсутствуют следствия без причины, но и в том, что нет независимых друг от друга причинно-следственных рядов; диалектический материализм — самый последовательным монизм, т.е. представление о мире как диалектического единства, где каждое явление есть следствием всего и, в свою очередь, причина всего. При таком взгляде на мир мы смело откидываем формулировку Дарвина и утверждаем, что в определенных условиях места и времени это условие (вариация) может варьироваться только в определенную сторону,  в сторону приспособления».
Внешнее, т.е. изменение среды обитания, в обязательном порядке воздействует на внутреннее, т.е. на наследуемые изменения организмов. Изменения организмов всегда соответствуют изменениям внешней среды. В противоположность этому, Чарльз Дарвин отказывался признавать монизм, рассматривал внутреннее как независимое от внешнего, и утверждал о мутациях, не зависящих от изменений внешней среды обитания                         (о неадекватных мутациях, в которых отсутствует приспособление к определенному изменению среды обитания).
Опираясь на философский монизм, советские биологи и их лидер Трофим Денисович Лысенко отрицали теорию Дарвина в той ее части, где констатируется появление у новорожденных особей изменений, ухудшающих приспособление к среде. В соответствии с философским монизмом, лысенковцы заявляли, что предыдущее изменение наследственности влияет на последующее изменение наследственности. Так как генетики-хромосомщики полагали, что отсутствует такое влияние, то хромосомная теория наследственности подверглась разгрому на съезде академиков-биологов в 1948 году. «Мутации — не историческая категория.  Мутация возникает сразу, как нечто готовое. Она не формируется, на ее качество не влияет внешняя среда. Более того, она ничем не связана с предыдущей мутацией»(Стенографический отчет сессии Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им.Ленина, 1948г, с.216). Таким образом, мутация в трактовке дарвинистов-хромосомщиков не смогла уложиться в прокрустово ложе монизма.
Ссылаясь на ленинскую формулировку монизма, лысенковцы заявляли, что изменение растений и животных, являясь природным явлением, не может не находиться в зависимости от другого природного явления — изменения среды обитания. Во всесоюзном журнале «Агробиология» напечатаны статьи, в которых подвергнут критике дарвинист В.Н.Сукачев, не признававший принцип монизма. «Процесс развития растительности, согласно представлениям В.Н.Сукачева, не зависит от условий среды. Он изображает среду, на фоне которой, но независимо от нее, осуществляется процесс развития. Это и есть идеалистический взгляд на развитие»,  «Если изменения среды…не являются этапами развития растительности, то, следовательно, процесс развития растительности может идти в условиях неизменяющейся среды. А такое понимание развития трудно назвать иначе, как метафизическим»(журнал «Агробиология», 1952г, №6, с.143-145).
Дарвинисты, генетики-хромосомщики, наблюдая за животными и растениями в природе и проводя эксперименты в лабораториях, обнаружили независимость изменений особей от изменений среды; включив, ничтоже сумняшеся, в свою теорию соответствующий принцип, дарвинисты-генетики замахнулись на монизм. Тем самым производилось расшатывание  устоев монизма и диалектики; из-за этого дарвинисты-хромосомщики были объявлены идеалистами, а их  теория оказалась загнанной в подполье.
Изменение наследственных свойств не должно происходить до момента изменения среды обитания. Таков диалектический монизм в вопросе соотношения среды и наследственных свойств. 
В дарвинистско-хромосомной теории имеется положение, которое можно использовать как аргумент в защиту Бога. Можно представить дело так, как будто производится подготовка особей к будущему.
Американские исследователи, супруги Джошуа и Эстер Ледерберги исследовали процесс приспособления бактерий разных видов к пенициллину. Убедившись, что пенициллин убивает выбранный исследователями вид бактерий, Ледерберги выделили из живой культуры бактерий одну-единственную бактерию и поместили ее в питательный студень агар. Бактерия дала потомство и скоро возникла колония. Исследователи разделили колонию на множество частей и засеяли ими чашки Петри. Бактерии продолжали расти, делиться, и через некоторое время агар покрывался колониями, скоплениями бактерий. В конце подготовительного периода эксперимента у Джошуа и Эстер Ледербергов имелось 400 чашек Петри с бактериями, состоявшими друг с другом в близком родстве. Исследователи подготовили 400 картонных кружков, размером немного меньше, чем диаметр чашек Петри, и кружки обтянули бархатом. Кружки стерилизовались в автоклаве, чтобы не занести в культуры чего-нибудь лишнего. Ледерберги смешали агар со смертельной дозой пенициллина, и смесь поместили в 400 других чашек Петри.
Исследователи пометили 400 чашек с бактериями и 400 чашек с пенициллином, в которые планировали поместить бактерии. Исследователи прикладывали 400 стерильных кружков из картона к поверхности агара с бактериями; в каждой колонии некоторая часть бактерий прилипала к ворсинкам бархата. А затем кружок прикладывался к  другой чашке, где находилась смесь пенициллина и агара. И 399 перенесенные колонии перестали развиваться и погибли. Но одна колония бактерий приживалась на ядовитом агаре и продолжала разрастаться, как ни в чем не бывало. На чашках Петри сохранились ранее сделанные отметки, и по этим отметкам была найдена одна из 400 чашек с нормальным агаром, из которой были перенесены бактерии в чашку с ядовитым агаром. Проверка бактерий на нормальном агаре показала, что они были нечувствительны к пенициллину, и приспособлены жить в условиях ядовитой (для обычных бактерий) среды. То есть, приспособленность возникла до того, как бактерии прикоснулись к ядовитому для них веществу.
Приспособление (т.е. изменение свойств бактерий) возникло до того, как изменилась среда обитания, как появилась среда обитания с антибиотиком. Налицо явное нарушение принципа причинности. Следствие предшествует причине. Можно ли согласиться с тем, чтобы сначала возникло адекватное приспособление, а потом природное явление, к которому такая адекватность относиться?
Могла появиться мысль о том, что Бог предугадал воздействие пенициллина, и для спасения бактерий  придавал отдельным бактериям некоторые особенности (божественное воздействие — причина, а следствие — возникновение приспособления к пенициллину в условиях отсутствия пенициллина). Чтобы такая шальная мысль не могла появиться в головах людей, лысенковцы третировали хромосомщиков-генетиков, говоривших о наличии «преждевременной приспособленности».
Вопреки желаниям супругов Джошуа и Эстер Ледерберги, на их опытах могла паразитировать религия и использовать эти опыты с целью укрепления своей обоснованности, ссылаться на опыты для увеличения своего авторитета.
По ошибочному мнению хромосомщиков, появление мутаций может произойти как в момент изменения среды, так и в любой другой (предшествующий или последующий) момент времени. Это делает связь между изменениями среды и изменениями особей существенно ослабленной, этим может воспользоваться религия и она протиснется в лазейку между средой и особями, и закрепится в биологии. Таков порок  хромосомной генетики и дарвинизма.
Здесь следует напомнить слова В.И.Ленина о том, что Евгений Дюринг искренне хотел быть материалистом и атеистом, но он не сумел провести последовательно точку зрения, которая бы отнимала всякую почву из-под ног  идеалистов и теистической бессмыслицы. Дюринг оставил лазейку для религии (с.73). Прибегнув к некоторой вычурности,  можно сказать, что советские дарвинисты и хромосомщики, подобно Дюрингу, искренне хотели быть материалистами и атеистами, но их попытка создать биологическую теорию, отнимающую почву из-под ног теологии, оказалась безуспешной из-за непонимания идеологических и философских проблем; они разрабатывали теорию без учета требований идеологической борьбы, и разработанная ими теория оставляла лазейку для религиозных предрассудков. Вопреки желаниям дарвинистов и  хромосомщиков, на их теории могла паразитировать религия и использовать в своих целях хромосомную теорию, ссылаясь на нее.
(В.И.Ленин последовательно проводил точку зрения, которая отнимала почву из-под ног идеалистов и теистической бессмыслицы, при решении вопроса о трехмерности пространства, превращении материи в силу,   материальном существовании классов в классификации.)
Ведущий советский биолог Трофим Денисович Лысенко пристально изучил «Материализм и эмпириокритицизм», и им было найдено предупреждение В.И.Ленина о попытках реакционных сил «искусственно сохранить или отыскать местечко для фидеизма»(с.327). Т.Д.Лысенко догадался, что американские буржуазные исследователи Джошуа и Эстер Ледерберги проводили искусственные опыты (с бактериями и пенициллином) с целью искусственно отыскать местечко для фидеизма. Само собой разумеется, что Т.Д.Лысенко подверг разоблачительной критике фальшивые и вредительские эксперименты.
Трофим Денисович Лысенко внимательно прочитал «Материализм и эмпириокритицизм», и он нашел то место в книге, где выдвигается требование:  естествознание должно ограждать людей от религиозных предрассудков («Энгельс имел полное право преследовать Дюринга, открытого атеиста, за то, что он непоследовательно оставлял лазейки фидеизму» - страница 73). В соответствии с этим, Т.Д.Лысенко придал биологической науке «ограждающие» особенности. Хромосомщики не позаботились о том, чтобы свою теорию наполнить «ограждающим» содержимым. Т.Д.Лысенко тесно увязал изменение среды и изменение особей, устранил лазейку, и поповщине не за что было уцепиться. Изменения у растений и животных возникают позже (а не предшествуют, как у хромосомщиков) изменений среды обитания. Существует короткий промежуток времени, когда среда уже изменилась, а особи еще не изменились, и в этот промежуток времени особи плохо приспособлены к среде, и появляется потребность приспособления.  Биолог Стрельченко из когорты лысенковцев изъясняется так: «У человекообразных обезьян обычные биологические способы приспособления в новых условиях стали недостаточными и даже губительными. Появились новые потребности: в мясной пище, в охоте, в использовании при помощи передних конечностей разнообразных орудий. Эти потребности породили различные функции, а последние привели к перестройке физического строения организма (прямая походка, увеличение мозга, превращение лапы в руку)».
Почему возникают новые потребности и функции?  Лысенковцы дают  ответ: потому что имеется угроза для жизни животного.  Стрельченко, к примеру, считает, что невозникновение новых приспосабливающих потребностей губительно, и по причине губительности возникают новые потребности. Другой лысенковец выражается более чем ясно: «Детеныш, чем он моложе и чем более нуждается в опеке, пользуется значительными привилегиями в удовлетворении своих жизненных потребностей. С биологической точки зрения это вполне объяснимо, т.к. отсутствие заботы о потомстве может привести к вымиранию вида»(Тих). При некоторых условиях появляется возможность гибели вида, и возможность воздействует на организмы; она формирует внутреннюю цепь физиологических и психических потребностей, направленных на приспособление.
Существование более раннего явления (потребности заботиться о потомстве, потребности использовать передние конечности) ставится в зависимость от более позднего явления (гибели вида, возможной в отдаленном будущем). 
Как иронически говорил Энгельс, уже совершившаяся часть процесса обусловлена будущей частью процесса.
«Уразумение того, что вся совокупность процессов природы находится в систематической связи, побуждает науку выявлять эти связь повсюду, как в частностях, так и в целом»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, том 20, с.35).
Хромосомщики-дарвинисты не выявили связь между предшествующей мутацией и последующей мутацией, и это означает пренебрежительное отношение к философскому учению Фридриха Энгельса.   Дарвинисты считали случайность в возникновении мутации всего лишь случайностью, и не искали скрытые пружины случайного; они не считали нужным выделить необходимость из случайности.
Уклонение от выявления необходимости в случайном есть проявление принципа экономии мышления. Поскольку В.И.Ленин значительную часть своей философской книги посвятил критике принципа экономии мышления, то лысенковцы значительную часть своих сил направляли на критику дарвинистов из-за их приверженности принципу экономии мышления, уклонения от поиска необходимости в случайном, попыток найти оправдание своей бездеятельности в сфере поиска необходимости.
«Когда Дарвин говорит о естественном отборе, — писал Фридрих Энгельс, — то он отвлекается от тех причин, которые вызвали изменения в особях, и рассуждает о том, каким образом индивидуальные уклонения постепенно становятся признаками вида или подвида.  Для Дарвина важно не столько найти эти причины, —  которые до сих пор частью вовсе не известны, частью же могут быть указаны лишь в самых общих чертах, — сколько ту рациональную форму, в которой их результаты оседают, приобретают прочное значение.  …он пренебрег вопросом о причинах повторяющихся индивидуальных изменений ради вопроса о форме, в которой они становятся всеобщими, — это недостаток, который Дарвин разделяет с большинством людей, делающих действительный шаг вперед в науке»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг»).
Хромосомщики повторили ошибку Чарльза Дарвина и не искали закономерную причину, вызывающую изменения в  особях.
Признание теории снимком, калькой, приблизительной копией с объективной реальности — в этот состоит материализм.  Лысенко был материалистом, и он настойчиво утверждал, что его теория является приблизительной копией с объективной реальности. Хромосомщики проявляли осторожность и не говорили о том, что их теория является калькой с объективной реальности, и тем самым хромосомщики отклонились от материалистической линии.
В книгах «Материализм и эмпириокритицизм» и «Анти-Дюринг» указаны законы и закономерности, по которым развивается наука. Дарвинисты и хромосомщики ушли в сторону от генеральной линии науки и отказались подчиняться указанным книгам, что печально окончилось для дарвинистов и хромосомщиков. Т.Д.Лысенко узнал из книги Фридриха Энгельса «Анти-Дюринг», о случившемся с пневматическим законом Бойля, согласно которому объем газа при постоянной температуре обратно пропорционален давлению. Ученый Анри Реньо обнаружил, что этот закон оказался неверным при больших давлениях. Если  Реньо был бы «философом действительности», то он был бы обязан заявить: закон Роберта Бойля вовсе не подлинная истина, значит, он вовсе не истина. Но тем самым Анри Реньо впал  бы в гораздо большую ошибку, чем та, которая содержится в законе Бойля. В куче заблуждений затерялось бы найденное Реньо зерно истины; Реньо превратил бы, следовательно, свой первоначальный правильным результат в заблуждение.
Трофим Денисович Лысенко обнаружил, что биологическая теория Жана Батиста Ламарка в некоторых своих аспектах неверна. Лысенко выявил в природе некоторые явления, которые не укладывались в теорию Ламарка, и этим явлениям Лысенко дал свое объяснение. Если Лысенко был бы «философом действительности», то он был бы обязан заявить: теория Ламарка вовсе не подлинная истина, значит, она вовсе не истина. Но если Лысенко сказал бы так, то тогда он впал бы гораздо большую ошибку, чем та, которая содержалась в теории Ламарка. В куче заблуждений затерялось бы найденное Лысенко зерно истины; Лысенко превратил бы, следовательно, свой первоначальный правильный результат в заблуждение. Поэтому Лысенко не заявил: теория Ламарка вовсе не подлинная теория. Лысенко признал теорию Ламарка, внес в нее некоторые исправления, и ввел в советскую науку.
Новое знание и старое знание  соотносятся друг с другом по определенным правилам, открытых Энгельсом. Лысенко подчинился правилам, вписанным в философскую книгу «Анти-Дюринг».
Дарвинисты-хромосомщики читали книги Энгельса, но из-за своей теоретической беспомощности они не поняли философию Энгельса, и пренебрежительно относились к произошедшему с Реньо. Дарвинисты оказались неспособными жонглировать схоластическими понятиями, как ими жонглировали Т.Д.Лысенко и его соратник И.И.Презент. Дарвинисты-хромосомщики заявили, что теория Ламарка не подлинная истина, отбросили эту теорию и на пустом месте создали хромосомную теорию наследственности. Их теория создавалась в условиях, которые указаны Энгельсом как ведущие к заблуждению.
Энгельс убедительно показал, на примере Бойля и Реньо, как должно осуществляться диалектическое познание окружающего мира.  Фридрих Энгельс ввел в науку диалектический принцип, — принцип накопления имени Реньо, — согласно которому через накопление относительных истин создается абсолютная истина.   Вопрос о применении этого принципа к теории Ламарка вызвал спор между хромосомщиками и лысенковцами. Лысенко обосновывал применение принципа накопления имени Реньо тем, что в книгах Энгельса дана положительная характеристика наследуемости  изменений, приобретенных после рождения. Лысенко полностью согласился с точкой зрения Энгельса, и лидер советских биологов обращался с теорией Ламарка так, как настаивал обращаться Энгельс, т.е. диалектически. Хромосомщики обосновывали недопустимость применения принципа накопления   тем, что в экспериментах не обнаруживался переход по наследству приобретенных изменений.  Хромосомщики не применяли принцип накопления относительных истин,  и вступили в противоречие с Энгельсом (с разработанной Энгельсом теорией познания о вхождении старого знания в состав нового знания, о недопустимости квалифицировать старое знание как не-истину).
Законы, категории и принципы материалистической диалектики, будучи отражением всеобщих законов развития объективного мира, являются тем самым всеобщими формами мышления, универсальными регулятивами познавательной деятельности.
Т.Д.Лысенко и И.И.Презент руководствовались регулятивами материалистической диалектики, и разрабатывали биологическую науку о ведущей роли обмена веществ между организмами и окружающей средой в формировании биологических признаков, появляющихся после рождения и передающихся по наследству.  Хромосомщики не подчинились регулятивам (в частности, хромосомщики отказались накапливать теорию Ламарка, хотя диалектическое соотношение между абсолютной и относительной истиной требовала накапливать все теории в копилке абсолютного знания), и поэтому их теория не считалась в 1948 году отражением объективного мира.
Трофим Денисович Лысенко создал теорию, удовлетворяющую самым строгим требованиям диалектического материализма: в ней были и переход количества в качество, и единство противоположностей, и все остальные компоненты диамата. Противоречия между живым существом и окружающей его природой —  движущая сила перехода от старой формы живого существа к новой форме. Противоречия, связанные с изменениями окружающей среды, влияют на потребности организма, а изменение потребностей влияет на изменение анатомии и функций органов. Противоречия, а не хромосомные мутации  — источник развития живого мира.


Фридрих Энгельс взял гипотетическую ситуацию: какой-то умственно отсталый исследователь обнаружил, что научный закон не соответствует действительности; умственно отсталый исследователь подверг отрицанию закон и после этого прилег на диван и стал пить чай; другой умственно отсталый исследователь обнаружил, что закон находится в состоянии отрицания, и сделал вывод о невозможности исследовать природу по причине отсутствия научного закона; огорченный невозможностью продолжить научные исследования,  второй исследователь ложится на диван и для придания спокойствия своим расшатанным нервам пьет чай с успокаивающими травами. В результате, исследователи лежат на диванах и не проводят научные исследования. Имея семь пядей во лбу, Энгельс растолковывает умственно отсталым исследователям: пребывание закона в состоянии отрицания не будет препятствовать продолжению научных исследований, если отрицать закон не полностью, а частично; не полное, а частичное отрицание закона обеспечит дальнейшее развитие научных исследований; первый исследователь неправильно отрицал научный закон и этим привел в нервное расстройство второго исследователя; чтобы не было нервных расстройств и лежания на диванах, законы науки нужно отрицать правильно, по-диалектически (т.е. частично); диалектический материализм обеспечивает отсутствие нервных расстройств у умственно отсталых исследователей и тем самым диалектический материализм двигает вперед развитие науки.  Дальнейшее развитие науки зависит от правильного (частичного диалектического) или неправильного (полного метафизического) отрицания законов науки. Нельзя отнимать надежду хотя бы на частичную правильность закона, поскольку устранение надежды приведет к  остановке научных исследований.


Можно сказать «теория неверна» и после этого замолчать. Можно сказать «теория неверна» и затем сообщить, в чем конкретно заключается ошибка, приведшая к неверности теории, и подсказать путь к правильному решению. Первое – зряшное отрицание, второе – вдумчивая критика.


В 1948 году философ Ф.И.Георгиев произнес фразу: «Определенные физические вопросы встречаются с определенными политическими вопросами».  Хромосомщики ДОЛЖНЫ БЫЛИ предусмотреть столкновение с определенными политическими вопросами, и заблаговременно придать обтекаемую форму своим формулировкам относительно возникновения передаваемых по наследству индивидуальных признаков, чтобы обтекаемые хромосомные формулировки избежали удара о догмы диалектического материализма. Но хромосомная теория оказалась не подготовленной к удару об диамат. Хромосомщики могли бы создать новую породу хромосомо-модифицированных кроликов, но ради кроликов нельзя было пожертвовать диалектическим материализмом и признать правильность антидиалектических принципов хромосомной теории. Вот урановая и водородная бомбы — это другое дело.  Урановые и водородные бомбы, в которых происходит идеалистическое превращение вещества в энергию (материи в силу) — очень полезная вещь, и тут допустимо пожертвовать диалектическим материализмом.  Урановые, плутониевые, водородные бомбы очень прочны, и они смогли раздробить в мелкую крошку подводные камни диалектического материализма в тех местах диалектического материализма, через которые проходил путь урановых, плутониевых, водородных бомб.  (Может быть, было бы более красиво сказать так — эти бомбы очень прочны и они без ущерба для себя преодолели минное поле диалектического материализма? Нужное подчеркнуть.)


В 1930-х годах создан НИИ каучука и каучуконосов, и группа ученых под руководством М.С.Навашина вывела тетраплоидный сорт кок-сагыза, в корнях которого находилось повышенное содержание каучука (внешне кок-сагыз похож на одуванчик).  В 1947 году был собран семенной материал, предназначенный  для массового выращивания тетраплоидного кок-сагыза. Но Т.Д.Лысенко запретил высаживать на колхозные и совхозные поля семена кок-сагыза, так как Лысенко имел убеждение, что во втором поколении тетраплоидный кок-сагыз будет иметь малое количество каучука в корнях, по сравнению с первым поколением. На основании похожего убеждения, Лысенко запрещал засевать поля некоторыми сортами кукурузы, имеющих тетраплоидный набор хромосом. В 1948 году «тетраплоидная» лаборатория М.С.Навашина была закрыта, по требованию Т.Д.Лысенко.  Необходимо отметить, что во многих странах, где отсутствовала лысенковщина, поля засевались тетраплоидами, и их последующие поколения давали значительные урожаи. Сорта кукурузы, запрещенные Лысенко, в других странах получили широкое распространение по причине высокой продуктивности.


В 1978 году издан учебник «Основы марксистко-ленинской философии», в котором на странице 174 можно прочитать: «Между новой и старой теориями существуют сложные отношения, одно из которых выражается в принципе соответствия…новая теория приобретает право на существование, когда прежние теории оказываются некоторыми предельными моментами ее».
Вычленив суть цитаты, получим: новая теория должна признать правильность старой теории и включить ее в себя в качестве составной части. Принцип соответствия требует от новой теории заключать в себе то, что старая теория считает имеющим непреходящее значение.  В противном случае новая теория не имеет право на существование.
Именно это и случилось с дарвинистской хромосомной теорией. Она была изгнана из советской биологии, т.к. она не признавала правильность старой теории Ламарка о наследовании приобретенных изменений. «Положение о возможности наследования приобретенных изменений, — этого крупнейшего открытия в биологической науке, начавшего свое развитие с учения Ламарка, — генетиками-менделистами выброшено за борт».  Такими словами Т.Д.Лысенко на сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук 1948 года разоблачил лженаучную сущность хромосомной теории.
Если бы хромосомная теория наследственности захотела получить признание, то она согласилась бы с философским монизмом. Однако монизм был отторгнут и не был включен в состав хромосомной теории, и эта теория была загнана в глубокое подполье.  Такая судьба хромосомной теории согласуется с принципом соответствия.
Один из погромщиков хромосомной теории провозгласил с трибуны на съезде академиков ВАСХНИЛ в 1948 году: «Нам, советским научным работникам, надо опираться на основное марксистское положение: проявлять в науке партийность, патриотизм, новаторство, принципиальность, идейный подход».
Что такое принципиальность и идейный подход? Ученые должны создаваемыми ими естественнонаучными теориями подтверждать правильность научных идей, изложенных в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, и защищать их от нападок.
Существует ли в природе естественный отбор? Трофим Денисович Лысенко утверждал, что не существует. Это вполне объяснимо — ведь марксизм отрицал естественный отбор, устраняющий неприспособленных особей. Дарвиновскую теорию, согласно которой естественный отбор «отсеивает» организмы с неблагоприятными изменениями, основоположник марксизма Фридрих Энгельс отвергал: «В учении Дарвина я согласен с развитием, но дарвиновский способ объяснения считаю несовершенным». Энгельс признавал объяснение Геккеля: «Геккелевские «приспособление и наследственность» могут обеспечить весь процесс эволюции, не требуя отбора»(«Диалектика природы»).
Совершенно естественно, что Т.Д.Лысенко, демонстрируя преданность марксистскому учению, включил в свою биологическую теорию воззрение Энгельса об отсутствии естественного отбора в природе. Согласно биологической теории Т.Д.Лысенко, противоречия приводят к тому, что у гигантского количества особей происходят изменения, и гигантское количество особей одинаково хорошо приспосабливаются к изменившимся условиям жизни. Поскольку особи не разделяются на плохо приспособленных и хорошо приспособленных, то между ними не возникает конкуренция, ведущая к естественному отбору.  Лысенко настаивал на отсутствии естественного отбора, потому что сам Энгельс отрицал естественный отбор. Хромосомщики не согласились с мнением Энгельса, нарушили принцип соответствия, и  настаивали на существовании естественного отбора, на разделении особей на плохо приспособленных (большинство особей) и хорошо приспособленных (единичные экземпляры).
Дополнительным фактором, усиливающим борьбу за существование и естественный отбор, является появление мутаций у единичных особей, ухудшающих приспособление к среде обитания. Такая точка зрения хромосомщиков противоречила точке зрения Т.Д.Лысенко — противоречие между средой обитания и организмами всегда приводит к улучшению приспособления, но никогда не вызывает ухудшение приспособления.
Лысенко согласился с тем, что следствием является изменение, а причиной является приспособление к среде обитания. Как можно было не согласиться, если об этом сказал Энгельс? «В новейшее время представление об естественном отборе было расширено, особенно благодаря Геккелю, и изменчивость видов стала рассматриваться как результат взаимодействия между приспособлением и наследственностью, причем приспособление изображается как та сторона процесса, которая производит изменения, а наследственность — как сохраняющая их сторона»(Ф.Энгельс, Соч., т. 20, с. 71).
Но хромосомщики осмелились не согласиться с мнением Энгельса о приспособлении как причине изменения, и утверждали противоположное.
Хромосомщики не включили в свою теорию воззрение Геккеля и Энгельса, и тем самым нарушили принцип соответствия. Кстати,  Дарвин проигнорировал принцип соответствия. Карл Линней и Жорж Кювье в своих научных трудах утверждали, что растения и животные созданы за третий и четвертый день творения всего сущего, и с тех пор растения и животные не изменялись. Линней и Кювье видели вокруг себя застывший мир, не подверженный изменениям. В отличие от них, Чарльз Дарвин считал растительный и животный мир постоянно изменяющимся. С точки зрения принципа соответствия, теория Дарвина является ошибочной.
Т.Д.Лысенко и И.И.Презент доказали правильность лысенковской теории тем, что она подчинилась принципу соответствия, и принципы лысенковской теории соответствуют учению Карла Маркса и Фридриха Энгельса.  Хромосомщики не смогли найти аналогичных доказательств для своей хромосомной теории наследственности.
Вдумаемся в слова советских философов Л.Э.Гуревича и А.А.Китайгородского: «Величайшим изобретением науки является принцип соответствия, гласящий: все природные законы, установленные при определенных условиях, установлены окончательно», «Наука расширяет наши познания, но никогда не зачеркивает написанного».
То есть установленный учеными закон науки навсегда становится догмой, не подлежащей пересмотру и исправлению.
В шестнадцатом и семнадцатом веках  студенты университета в Болонье давали клятву следующего содержания: «Ты клянешься, что будешь хранить и защищать то ученье, которое публично проповедуется, согласно почтенным авторам, в Болонском университете и других знаменитых школах, учение, проверенное многими столетиями, которое объясняется и излагается университетскими докторами и самими профессорами. Именно ты никогда не допустишь, чтобы перед тобой опровергали или уничижали Аристотеля, Галена, Гиппократа, и их принципы и выводы».
Из высказываний многих советских философов можно сделать вывод, что принцип соответствия — это перелицованная клятва болонских студентов.
Лавуазье не учился в Болонском университете и не давал клятву защищать от опровержения своих предшественников. Поэтому Лавуазье без душевных мук сверг с пьедестала флогистонную теорию. Лавуазье нарушил принцип соответствия.
Сведения о том, как различные живые существа (например, жабы, черви) самозарождаются из гниющего ила или разлагающихся веществ, можно найти во многих древних китайских, индийских, шумерских, египетских записях.  Аристотель приводит в своих сочинениях множество фактов самозарождения живых существ.  Согласно принципу соответствия, Луи Пастер имел обязанность включить в свою биологическую теорию найденные Аристотелем доказательства самозарождения. Но Пастер пренебрег обязанностями, возложенными на него принципом соответствия, и придерживался мировоззрения, согласно которому самозарождение не существовало ни в эпоху Аристотеля, ни в эпоху египетских клинописей. (Подробности о наплевательском отношении Луи Пастера к принципу соответствия при разбирательстве в вопросе о самозарождении живых организмов, изложены в двенадцатой главе «Фантазии».)
Один из студентов Луи Пастера сообщил ему о проблеме, с которой столкнулся отец студента — свекольная брага почти всегда сбраживается с образованием спирта, но иногда сбраживание завершается получением молочной кислоты вместо спирта. Наука того времени не имела ответа на такой вопрос.  Тогда считалось, что дрожжи являются побочным продуктом  брожения, но никак не причиной, а  настоящей причиной брожения являются некие вибрации и нестабильность компонентов.   Изучая  сброженную жидкость из тех злополучных  партий свекольной браги, которые на выходе вместо спирта дали кислоту, Пастер обнаружил присутствие каких-то посторонних микроорганизмов, т.е. дрожжей.   Изучая с точки зрения химии процесс спиртового или кисломолочного брожения (и другие виды брожения), он вопреки многочисленным возражениям пришел к выводу, что различные процессы химических изменений при брожении вызывается различными  живыми дрожжами. Брожение не является чисто химическим процессом, как утверждал Юлиус  Либих.  Новая теория (теория Пастера об участии дрожжей в брожении) ориентирована на соответствие объективной реальности, но не на соответствие старой теории (теории Либиха о нестабильности химических соединений как причине брожения).
В 1856 году к Луи Пастеру обратились виноделы с мольбой о помощи: в то время море вина скисало, и винодельческий промысел  оказался на грани катастрофы. Пастер начал исследовать процесс скисания и обнаружил, что он вызывается «неправильными» дрожжами; ученый предложил простейший метод сохранения вина — его нагревание в течение нескольких часов при невысокой  температуре. Этот метод, получивший впоследствии название «пастеризация», позволил  французским виноделам не потерять миллионы франков. Когда Луи Пастер опубликовал сочинение о различных видах брожения и о болезнях вина, тот час же раздались возмущенные вопли, и, по словам современников, все крупные орудия науки были направлены против Пастера. До того считалось, что брожение вина, свекольной браги, молока вызывается химическими реакциями, и те, кто разделял это воззрение, были не менее возмущены заявлением Пастера, чем если бы он стал утверждать, что Земля не шар, а куб.  Луи Пастер столкнулся с догматизмом и косностью, защищаемых принципом соответствия. Однако Пастер смог это преодолеть, и в конечном счете его теория была признана научным миром.
Осознав значение случая, происшедшего с Антуаном Лавуазье и Луи Пастером (и аналогичных случаев со многими другими учеными),  здравомыслящие ученые пришли к выводу, что разногласие  новой теории со старой не означает ошибочность новой теории. Ниже приводится подборка высказываний некоторых ученых, в мягкой форме выражающих несогласие с принципом соответствия.
Н.Н.Семенов: «Значительное движение науки вперед связано с открытиями, которые противоречат системе существующих знаний».
А.К.Сухотин: «Новую теорию стремятся отвергнуть, поскольку она зачастую  не укладывается в наличный запас знаний. Все, что выходит за рамки общепризнанного, вызывает протест и подвергается вытеснению. Поэтому трудность научного прогресса не в отсутствии новых идей, а в освобождении от старых».
Л.А.Растригин: «Появление новых идей в науке всегда связано с нарушением некоторого запрета, который установила «старая» наука».
В.И.Вернадский: «Многие научные истины, входящие в состав современного научного мировоззрения, или их зародыши проповедовались в прежние века отдельными исследователями, которые находились в конфликте с современным им научным мировоззрением…  Научное мировоззрение охвачено борьбой с противоположными новыми научными взглядами, среди которых находятся элементы будущих научных мировоззрений…  Мы постоянно видим, что много раз совершается одно и то же открытие, что оно подвергается оценке и воспринимается только после того, как несколько раз бывало отвергаемо, как негодное и неправильное».
К.Е.Левитин: «Каждый новый факт проверяется на то, не противоречит ли он общей базе знаний, и если такой криминал обнаруживается, то перед новым фактом опускается шлагбаум. Между тем сведения, не согласующиеся с общепринятыми, могут нести в себе наиболее ценную информацию».
В.А.Викторов: «Сколько раз история доказывала перспективность и жизнеспособность кажущихся поначалу «бредовыми» разработок! Характерно, что они на первых порах встречают активное сопротивление даже  со стороны опытных специалистов. Может быть, надо говорить не «даже», а «особенно»? Ведь большой опыт – это богатство, но одновременно часто и ограничитель для всего, что не укладывается в рамки накопленного опыта».
А.И. Герцен:  "Не истины науки трудны, а расчистка  человеческого  сознания  от всего наследственного хлама, от всего осевшего  ила, от принимания неестественного за естественное, непонятного за понятное".
Л. Больцман: «Гипотезы, дающие волю фантазии и более смело выходящие за рамки имеющегося материала, всегда будут побуждать к новым исследованиям и приводить к совершенно неожиданным открытиям»
Я.Е. Гегузин: «Наиболее легко новые идеи усваиваются юным поколением ученых, которые свою жизнь в науке начинают тогда, когда новая идея уже некоторое время существует. Она  ими воспринимается наравне со старыми идеями. Ее усвоение не вызывает ни внутреннего протеста, ни необходимости преодолеть множество барьеров, среди которых есть и барьер под названием «традиция», и барьер под названием «косность». Иной раз эти барьеры не могут «взять» даже светлые и независимые умы. Для зрелого ученого появление новой идеи означает необходимость заново истолковывать многое из того, что ранее казалось ясным и решенным. А  необходимость этого исподволь рождает внутреннее сопротивление новой идее; преодолевать это сопротивление нелегко. Переучиваться всегда труднее, чем учиться. Некогда М.Планк, размышляя над становлением и развитием новый идей в связи с тем приемом, которым им оказывают различные поколения, высказал грустную мысль о том, что счастье развивающееся науки состоит в том, что старшие поколения уходят. Старые идеи не умирают, умирают их сторонники».
М.Планк:  «Обычно новые научные истины побеждают не так, их противников убеждают и они признают свою неправоту, а большей частью так, что эти противники нового постепенно вымирают, а подрастающее поколение усваивает истину сразу».
П.К. Энгельмейер:  «Когда новое вступает в ряды старого, то, по общему правилу, все места заняты старым, и новое должно себе место завоевать. Старое сопротивляется и подвергает козням новое. Нет такой клеветы, коей бы новое не подвергалось. И оно должно выйти победителем из испытаний.  Тогда новое докажет уже на деле, что оно целесообразно и своевременно».


В 1879 году американский экономист Генри Джордж, пренебрежительно относящийся к принципу соответствия, издал книгу «Прогресс и бедность», в которой он опроверг устоявшиеся среди авторитетных экономистов мнения. Он не побоялся вступить в теоретическую схватку с видными учеными-экономистами, с такими как Адам Смит, Джон Стюарт Милль, Давид Рикардо, Джон Мак-Куллох. Во-первых, Генри Джордж доказал несостоятельность мнения относительно источника, из которого проистекает деньги, выплачиваемые в качестве заработной платы наемным рабочим. Во-вторых, он опроверг распространенное мнение о распределении продуктов производства между земельной рентой, зарплатой наемных работников и доходом капиталистов. Генри Джордж указывал в своей книге, что некоторые исследователи-теоретики вплотную подходили к выявлению ошибок, которые совершили видные экономисты, но эти исследователи не решились покушаться на авторитетные имена, и промолчали об ошибках. Генри Джордж пишет: «Читая сочинения экономистов, которые со времени Адама Смита трудились над разъяснениями учений политэкономии, невозможно не заметить, как они то и дело наталкиваются на правильную формулировку закона происхождения заработной платы, отнюдь не делая ее явной. В сущности, трудно отрешиться от той мысли, что некоторые из них действительно видели правильную формулировку, но, устрашившись выводов, к которым она привела бы, предпочли утаить формулировку, чем воспользоваться ею». 
Утаивание формулировки произошло потому, что научные исследования подлежат развитию с соблюдением требований, исходящих от принципа соответствия.


В.И.Ленин весьма почтительно относился к принципу соответствия. В заключительной части своей книги «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин требовал: «С четырех точек зрения должен подходить марксист к оценке эмпириокритицизма. Во-первых и прежде всего, необходимо сравнить теоретические основы этой философии и диалектического материализма»(с.379).
Ленин убежден, что выявление разногласий между двумя философскими теориями позволит различить правильное и ошибочное, позволит найти ответ на вопрос:  правильна или ошибочна новая теория?
Ленин использовал принцип соответствия как критерий истинности, вместо того, чтобы использовать практический критерий.
Ирина Львовна Радунская  написала несколько книг об истории науки, и в 1980 году она сообщила следующее:  «Особых успехов физики добиваются совсем не тогда, когда придерживаются твердо установленных теорий и взглядов, а напротив — отказываясь от них. Новаторство, парадоксальность характеризует дух науки, ее атмосферу. В ее недрах, в головах исследователей зреют гроздья гнева на несовершенство, на ограниченность науки». 
В.И.Ленин в 1908 году принял решение скрыть от читателей своей философской книги то, что И.Л.Радунская открыто провозгласила в 1980 году.  В противовес мировоззрению, разделяемого Радунской, свой рассказ о развитии науки Ленин построил таким образом, чтобы этот рассказ нельзя было использовать в интересах врагов науки.  По мнению Ленина, теория познания — это отрасль знаний, предназначенная для защиты науки от попыток дискредитировать науку, попыток доказать несовершенство науки. Вопросы о становлении науки сталкиваются с политическими и идеологическими вопросами. 
Лев Борисович Баженов исходил из того, что нужно приспосабливаться к столкновению между рассказами о становлении науки и определенными политическими и идеологическими вопросами, и в 1978 году вписал в свою книгу «Строение и функции естественнонаучной теории» нечто противоположное тому, что написала Ирина Львовна Радунская. «Теории образуют ряд, связанный принципом соответствия, где каждая последующая теория представляет некоторое обобщение предыдущей.  В наличии таких рядов и в налагаемом на каждую новую теорию требовании быть обобщением своей предшественницы — одно из основных выражений тенденции синтеза научного знания».
«Принцип соответствия сохраняет свое значение…после выработки теории, ибо последняя сохраняет свой смысл как обобщение старой теории и нового опыта; при разработке новой теории неизбежно учитывается необходимость включения старой теории как предельного случая.  Этот метод применяется при любом обобщении теории. Так было в квантовой механики, в теории относительности, еще ранее в развитии неевклидовой геометрии. Все это — конкретные формы выражения того положения, неразрывно связанного с материалистической теорией познания, что наше познание объективного мира идет не путем полного отбрасывания старого знания и замены его новым, вытекающим из нового опыта, а путем обобщения нового и старого знания»(С.Суворов, послесловие к переводной книге Макса Борна «Физика в жизни моего поколения», 1963 год).
Трофим Денисович Лысенко подчинился тенденции в развитии науки, описанной Баженовым и Суворовым, наложил на свою биологическую теорию философское требование быть обобщением предшествующей теории Ламарка, и тем самым с комфортом вместил свою теорию в советскую науку.
Дарвинисты-хромосомщики не смогли приноровить свою теорию к диамату и к тенденции, описанной философами Баженовым и Суворовым, не обобщили свою теорию так, чтобы в нее вошла предшествующая теория Ламарка, и в связи с этим теория хромосомной наследственности была разгромлена в 1948 году.
Николай Коперник отказался действовать в соответствиями с идеями, пропагандируемых Баженовым и Суворовым, и Коперник не приспосабливал свою теорию таким образом, чтобы можно было в нее включить  теорию Птолемея как предельный случай. Коперник обошелся без принципа соответствия.
Карл Маркс  многократно нарушал принцип соответствия, потому что Маркс творил в ту историческую теорию, когда марксисты еще не видели смысла в принципе соответствия, известному марксистам из клятвы болонских студентов. Хромосомщикам повезло меньше, чем Марксу, потому что они создавали теорию о хромосомной наследственности в другую историческую эпоху, когда марксисты уже вооружились дубиной, именуемой принципом соответствия.


Много бед принес злополучный принцип соответствия. Знаменательно, что некоторые ученые понимают необходимость противодействовать этому принципу и призывают молодых ученых нарушать его. «Не бойтесь войти в противоречие с существующими представлениями» — так обращался к студентам и аспирантам известный химик Н.Н.Семенов.
А.В.Славин: «Успех научного открытия во многом зависит от того, насколько у исследователя хватает решимости освободиться от давления господствующих идей». Здесь необходимо добавить: величина научного открытия обратно пропорциональна приверженности принципу соответствия.
Н.А. Морозов: «Почти все первостепенные открытия и изобретения человеческого гения не только не схватывались сразу обычными умами толпы и не пускались ею в дело, а, наоборот, встречали противодействие укрепившейся рутины и лишь после того, как она была сломлена, дальнейшее развитие шло на новом фундаменте».
Г. Форд: «Высокопросвещенные специалисты очень хорошо знают, что невозможно и чего нельзя, а все новое и полезное как раз всегда там, где, по мнению науки, что-то невозможно или чего-то нельзя».
Б.М.Кедров: «Развитие научного познания, великие и малые открытия и происходившие в нем научные революции совершались путем преодоления препятствия — сложившихся ранее познавательно-психологических барьеров. Вполне понятно, что таких барьеров преодолевалось великое множество и, собственно говоря, вся история естествознания есть история того, как они зарождались, формировались и закреплялись с тем, чтобы в конце концов быть преодоленными в ходе дальнейшего развития научного знания».
В.И.Шубин, Ф.Е.Пашков:  «Смелость, независимость, решимость выступить против сформировавшегося в предшествующем опыте шаблона благоприятствует творческим успехам и устремлениям…  Ученые проявляют решительность замахнуться на якобы достроенное здание науки, поколебать устоявшиеся концепции…  Признак самостоятельности мысли — решимость пойти на ломку старых традиций и устоявшихся канонов в науке». 
Гениальность проявляется в нетрафаретности мышления, что является одной из основ эвристичности. Но не менее важно и другое – смелость научной мысли, способность пойти против устоявшихся истин, и упорство, чтобы для своего открытия пробить дорогу сквозь частокол возражений.
Оствальд указал, что необходимой предпосылкой успехов ученого «является полное отсутствие доверия с его стороны к протоптанным путям» (Вильгельм Оствальд, «Изобретатели и исследователи», 1909 год).                     
Можно сказать, что имеет место гносеологическая энтропия — при ретроспективном анализе усматривается кумулятивный характер прироста знаний, но нельзя применять принцип кумулятивности перспективным образом.


Наш современник, диалектический материалист, марксист-ленинец В.Н.Игнатович пишет: «Всякий, кто предлагает новую теорию в какой-либо науке, должен не только показать, что она не противоречит опытным данным, но и продемонстрировать, что ее появление не результат какой-то игры ума, а очередной шаг в развитии науки, обусловленный ее прошлым развитием.  Когда основания теории изобретаются искусственно…чтобы этого не случилось, нужно исходить не только из фактов, но и из существующих теорий, и подвергать их переработке. Получать новую теорию путем развития старой перспективно еще и потому, что существует диалектика относительной и абсолютной истины. Несмотря на все исторические зигзаги, человеческое познание развивается к все более глубокой истине, к абсолютной истине. Соответственно, теоретические исследования могут вести к истине, если проводятся в том направлении, которое объективно вытекает из прошлого развития теории».
Биология девятнадцатого века, про которую рассказывал Фридрих Энгельс, признавала передачу по наследству признаков, появившихся у особи после рождения. «Современное естествознание признает наследуемость приобретенных свойств»(Ф.Энгельс, Сочинения, т.20, с.581).  Такое природное явление отрицалось хромосомной теорией, и, следовательно, хромосомная теория наследственности не вытекала из прошлого развития биологической и философской науки. Хромосомная теория не ведет к истине, согласно мировоззрению Игнатовича.
Н.В. Игнатович не замечает, что он, диалектический материалист, тонко намекает на правильность эмпириокритической философии. Из высказывания Игнатовича вытекает, что могут существовать теории, обладающие двумя особенностями: они не противоречат опытным данным и они являются произвольной игрой разума. Игнатович еще раз намекает на правильность эмпириокритицизма, когда в своей книге «Введение в диалектико-материалистическое естествознание» пишет о том, что ученые могут создать десять отличающихся друг от друга теорий, относящихся к одному природному явлению.


Внутри атомов урана, полония, плутония происходят преобразования: они самопроизвольно превращается в водород, гелий, радий, ксенон, азот, свинец, бериллий, висмут, альфа-излучение, бета-излучение, гамма-излучение, тепловое излучение.  Эти преобразования происходят независимо от воздействия внешних веществ и сил. Поскольку отсутствует зависимость от внешних сил, то процессы внутри урана и полония противоречат философскому принципу монизма — каждое явление связано с каждым явлением.   «Мир представляет собой единую систему, т.е. связанное целое», «Диалектика — наука о всеобщей связи»(Энгельс).

Глава 27. По ту сторону конкретного. Сущность первого уровня погружения (следствие), сущность второго уровня погружения (причина), сущность третьего уровня погружения (механизм действия причины).

Эпиграф.
— Девушка, а девушка! А телефончик ваш не скажете, а?
— Молодой человек, возьмите телефонный справочник, и в нем вы найдете номер моего телефона.
— Но я же не знаю вашей фамилии!
— Она тоже есть в телефонном справочнике.



Диалектические законы действуют в неорганической и органической материи, изучаемой химиками, физиками, биологами, психологами, социологами.   Философам, как представителям наиболее общей науки о природе и обществе,  необходимо найти доказательства ценности диалектики, в результатах исследований и в теориях естествоиспытателей. Диалектика внутри естествознания и социологии  тесно связана с диалектикой внутри природы.
В принципе соответствия марксисты-ленинцы видят основание или подтверждение диалектики. Кузмичева: «Включение старой теории в новую в качестве частного случая представляет собой своеобразие проявления диалектики — диалектики старой и новой формы в развитии данной области познания». Кузнецов: «В принципе соответствия наглядно проявляются основные черты диалектико-материалистического понимания путей развития знаний».   Акчурин: «Сознательное использование принципа соответствия эквивалентно использованию в повседневной научной практике диалектических методов мышления», «Вместе с принципом соответствия в самом фундаменте современной науки «работает» диалектика соотношений объективной, относительной и абсолютной истин».


Предположим, я скажу: на дне Тихого океана находится месторождение золота или нефти, залегающего неглубоко в шельфе.  Но при этом я не буду указывать, в каком конкретном месте располагаются залежи. Принесут ли пользу мои слова? Нет, т.к. эта информация слишком мала, чтобы стать вовлеченной в геологическую разведку. Выслушав мое заявление, люди скажут: это возможно, однако ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление невозможно, поскольку неизвестно, в каком месте надо установить разведочную буровую платформу.
Предположим, я скажу: существует технология переработки бумажной макулатуры, позволяющая получить дешевую присадку, значительно увеличивающую срок службы автомобильных моторов. И при этом я не буду сообщать, какова эта технология. Каков будет результат моего заявления? Результата никакого не будет, потому что этих слов явно  недостаточно для организации промышленного производства присадки. Отсутствие производства присадки будет означать отсутствие подтверждения правильности заявления и отсутствие опровержения.  Это заявление неопровержимо и недоказуемо.
Предположим, я скажу: относительное знание обязательно имеет в себе перлы абсолютной истины, каждая ступень в развитии науки делает свой вклад в сокровищницу абсолютного знания. И при этом я не дам совет, каким образом можно отличить абсолютное от относительного, как установить тот вклад в сокровищницу, который внесет сегодняшняя наука. Как люди отнесутся к моим словам? Они скажут: разве возможно на основании этой информации найти абсолютные истины в кандидатских и докторских диссертациях, защищенных в этом году? Новоиспеченные исследователи печатают тысячи диссертаций и статей, и как же в них сегодня искать то, что войдет в сокровищницу абсолютного знания? Ответ на эти вопросы отсутствует, и поэтому в настоящее время  вышеприведенное высказывание не может быть применено на деле. Последнее означает, что ни опровергнуть, ни доказать правильность высказывания невозможно. Эта информация бесполезна.
Все три высказывания имеют запах безответственности и необязательности. Эти слова можно говорить с университетской кафедры, но с ними ничего делать невозможно, кроме говорения. Эти слова не способны дать толчок к деятельности. Они — не руководство к действию. Принцип «Оно существует, но неизвестны способы обнаружения оного» годится только для философской болтовни, не связанной с научной деятельностью. Онтология без гносеологии — это рукава от жилетки.  Во многих случаях, неконкретное является непроверяемым.  Неконкретное, не могущее подвернуться проверке, у некоторой части ученых вызывает сомнения, считается иллюзорным, символическим, метафизическим.
Единственная польза, которую могут принести три высказывания — тренировка памяти путем зубрежки высказываний и периодического воспроизведения на экзаменах.   Впрочем, есть еще одна польза — обвинять своих философских противников в безграмотности и незнании того, что внутри относительного знания находится абсолютная истина.
Конкретное может быть истинным или ложным. А вот неконкретное не обладает ни истинностью, ни ложностью, неконкретное нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Пользуясь этим, некоторые недобросовестные люди намеренно создают концепции, выходящие за рамки конкретного и в силу этого становящимися неопровержимыми. Выбивая таким образом почву из-под ног опровергателей, недобросовестные люди выдают свои концепции за истинные.
Религия заявляет, что она обладает абсолютной истиной. Если наука честно признает, что у нее нет абсолютных истин, то тогда наука проиграет конкурентную борьбу за симпатии народных масс. Чтобы не допустить проигрыша, Ф.Энгельс и В.И.Ленин торжественно продекламировали: в науке есть абсолютные истины! Однако никто не объяснил, как их  искать. Дело ограничилось яркими, но короткими декламациями.


Лев Борисович Баженов, автор книги «Строение и функции естественнонаучной теории», изданной в 1978 году, изложил свой агностический взгляд на абсолютную истину, на трудности выявления содержания  человеческих представлений, которое не зависит от человека или человечества: «Мы никогда не можем с полной уверенностью выделить те элементы нашего знания, которым безусловно можно приписать абсолютный характер.  Мы уверены, что такие элементы есть (если бы их не было, знание не носило бы объективного характера), но мы никогда не сможем их выделить с безусловной определенностью».
«Установить, какие черты научного миросозерцания истинны, нередко трудно и почти безнадежно»(Владимир Иванович Вернадский, «Труды по всеобщей истории науки», лекция 3).


В первую половину девятнадцатого века производилось измерение теплоемкости многих твердых тел. Оказалось, что алмаз, графит, бор и кремний обладают свойствами, резко выделяющих его среди множества других твердых тел — их теплоемкость не постоянна, а увеличивается при нагревании; при некоторой температуре рост теплоемкости прекращается, и их теплоемкость становится приблизительно равной теплоемкости всех остальных твердых тел, в условиях комнатной температуры. Другими словами, для указанных твердых тел нагревание является причиной, а следствием является увеличение теплоемкости.
В 1920-х  годах году Паули и Ферми принялись разрабатывать объяснение для этого загадочного явления (объяснение связи данной причины с данным следствием).  Было известно о высокой прочности алмаза, и это свойство было взято за основу; Паули и Ферми сообщили, что атомы внутри алмаза связаны между собой очень жестко, и поэтому при нагревании колебания атомов (ядер и электронов) возле среднего положения имеют намного меньший размах, чем у атомов менее твердых тел;  энергия, которую в состоянии принять атомы алмаза, меньшее энергии теплового кванта, и атомы не увеличивают размах своих колебаний; при нагревании алмаза атомы с большей легкостью воспринимают подводимую извне энергию, и размах атомных колебаний увеличивается.
Паули и Ферми придумали внутренний механизм, наделили его способностью приводить к появлению наблюдаемых фактов (повышение температуры и повышение теплоемкости), и весьма подробно описали внутренний механизм. Подробное описание связи между причиной и следствием, подробное описание связи внутри причинно-следственной связи, позволяет уличить внутреннюю связь в нереалистичности.
Концепция Паули и Ферми имеет два внутренних противоречия. Во-первых, Паули и Ферми заявили, что при нормальной температуре алмаза энергии колебаний некоторых атомов является недостаточной для возбуждения всех атомов, и это сопровождается низкой теплоемкостью;  при нагревании твердых веществ происходит энергетическое возбуждение атомов кристаллической решетки, свою энергию атомы передают электронам,  при этом получаемая электронами энергия имеет относительно небольшую величину, и общая энергия электронов увеличивается незначительно. Такие теоретические процессы должны были объяснить низкую теплоемкость  алмаза. Паули и Ферми заявляли: незначительное изменение средней энергии атомов алмаза при воздействии значительного количества тепла объясняет малую теплоемкость электронов.  Противоречие состоит в том, что постулируется ничтожное изменение атомарной энергии алмаза при подводе значительного тепла, и это означает гигантскую теплоемкость атомов и электронов, а вовсе не малую теплоемкость.
Во-вторых, из объяснения Паули и Ферми логически вытекает, что  «нормализация» теплоемкости алмаза при нагревании должна приводить у уменьшению прочности алмаза (приближение теплоемкостных свойств алмаза к таким же свойствам тел средней степени прочности, должно сопровождаться приближением прочностных свойств алмаза к прочностным свойствам тел средней степени прочности), однако экспериментальное исследование алмазов показало, что прочность алмазов при нагревании не становится равной прочности тел средней степени прочности. Эксперименты показали несоответствие между экспериментами и концепцией Паули и Ферми.
Ганс Дриш обнаружил, что в некоторых условиях клетки размножаются, и у ящерицы появляется новый хвост, который поначалу имеет короткую длину; при некоторых других условиях размножение клеток прекращается, и хвост у ящерицы прекращает удлиняться. 
Фридрих Энгельс разработал концепцию о том, что насущная необходимость  общения заставляла обезьяну упражнять гортань, и мало-помалу формировались голосовые связки и возникала человеческая речь. Если необходимость существует,  то где она находится: внутри обезьяны или вне ее? Если внутри, то какими психологическими тестами можно обнаружить ее? Или какими хирургическими операциями можно воспользоваться для этого? Если необходимость существует вне обезьяны, то какие приборы нужно использовать для поиска и локализации необходимости? Указывает ли концепция Энгельса пути, на которых может быть показана материалистическая природа необходимости? Ответ на эти вопросы отсутствует. Энгельс использовал необходимость точно так же, как Дриш использовал энтелехию — изложена подробная информация о следствии и чрезвычайно скупая информация о причине.
Джеймс Кук осознал возможность предотвращения цинги посредством употреблению в пищу цитрусовых плодов и квашеной капусты, и при этом Кук  не поведал о том, каково промежуточное звено между причиной и следствием.
Кук, Дриш, Энгельс  не создали представление о том, каким конкретным образом осуществляется связь между причиной и следствием, и не дали подробного описания связи, действующей внутри причинно-следственной связи.  Кук, Дриш, Энгельс  не осуществили принцип Лейбница — связь между причиной и следствием, именуемая явлением в лейбницевском принципе, «не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе». 
Кук, Дриш, Энгельс  получили преимущество перед Паули и Ферми — отсутствие обоснования дало возможность избегнуть критического анализа содержимого отсутствующего обоснования.

Глава 28.  Свихнувшиеся в идеализм при соучастии релятивизма


С семнадцатого века по двадцать первый век  изменялось написанное в школьных и университетских учебниках. Одной из проблем, стоящих перед философией, является  объяснение факта изменчивости написанного в школьных и университетских учебниках.


В 1883 году Генрих Герц исследовал так называемые катодные лучи. Герц размещал возле потока катодных лучей источник электростатического напряжения, и следил за траекторией катодных лучей. Обнаружилось, что траектория лучей осталась прямолинейной, не искривилась, и электростатическое напряжение не воздействует на движущиеся катодные лучи. Герц сделал умозаключение, что катодные лучи не переносят внутри себя электрический заряд. В 1884 году Артур Шустер подверг катодные лучи воздействию с помощью сильного магнита, и обнаружил отклонение траектории катодных лучей. Шустер сделал умозаключение, что катодные лучи переносят в себе электрический заряд.
Артур Шустер полагал, что Генрих Герц совершил ошибку при проведении эксперимента и при истолковании эксперимента, и Шустер подразумевал ошибку как причину замену одного умозаключения о свойствах катодных лучей на другое умозаключение.
Шустер не признавал существование такой особенности, как неспособность катодных лучей переносить электрический заряд, т.е. такой особенности, о существовании которой говорил Герц.
«…философский идеализм…основная идея рассматриваемой школы новой физики — отрицание объективной реальности, данной нам в ощущении и отражаемой нашими теориями…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.322). 
Шустер был философским идеалистом, поскольку он отрицал отражаемую в умозаключении (и в ощущении) Герца объективную реальность.
В.И.Ленин: «Релятивизм, как основа теории познания, есть не только признание относительности наших знаний, но и отрицание объективной, независимо от человечества существующей, мерки или модели, к которой приближается относительное познание»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.139). 
Герц понимал действительный мир таким, каким мир демонстрировал сам себя в эксперименте. Шустер поступал противоположным образом, Шустер отрицал модель, которую Герц считал независимо существующей, которую Герц называл «отсутствие переноса электрического заряда катодными лучами» и к которой Герц приближался посредством своей познавательно-экспериментальной деятельности.
В.И.Ленин: «Суть кризиса современной физики состоит в ломке старых законов и основных принципов, в отбрасывании объективной реальности вне сознания, т. е. в замене материализма идеализмом и агностицизмом» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.272). 
Герц признавал объективную реальность вне сознания, заключающуюся в том, что катодные лучи внутри себя не переносят электрический заряд.  Шустер совершил ломку того, что обнаружил Герц, и Шустер отбросил реальность вне сознания, о которой рассказывал Герц.
Герц по-материалистически относился к отсутствию переноса электрического заряда катодными лучами; к тому же самому Шустер относился по-идеалистически, и расценивал как условный символ.
Отношение Шустера к умозаключению Герца можно было бы охарактеризовать словами: Герц дал природе условно-символичный закон о неспособности катодных лучей переносить внутри себя электрический заряд.


«Меньшинство новых физиков, под влиянием ломки старых теорий великими открытиями последних лет, под влиянием кризиса физики, особенно наглядно показавшего относительность наших знаний, скатились, в силу незнания диалектики, через релятивизм к идеализму…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.380).
Что такое релятивизм вообще?   Практика то расширяется, то сужается. Первоначально эксперименты и практика демонстрируют некоторые качества, спустя некоторое время демонстрируют иные качества. Кроме изменения демонстрируемого,  наблюдается изменение теоретических конструкций (первоначально ученые создают некоторые объяснения, потом их отбрасывают, и начинают пользоваться другими объяснениями). Замена теорий на фоне изменяющихся экспериментов и практики приводит к мысли, что некоторые теории относятся к экспериментам и практике, существующим в один момент времени, а иные теории  относятся к экспериментам и практике, существующим в другой момент времени. Теории соотносятся с определенным периодом времени. К определенному периоду времени относятся те или иные теории.
Имеется два объяснения относительности теорий: одно объяснение дают материалисты, а другое исходит от идеалистов.
Что такое диалектика и диалектико-материалистический релятивизм? Если взять для примера замену умозаключения Герца об отсутствии электрического заряда в катодных лучах на умозаключение Шустера о наличие заряда,  то диалектический релятивизм заключается в признании того, что первоначально катодные лучи не имели электрического заряда (до 1883 года включительно), потом в природе произошли изменения, и катодные лучи приобрели электрический заряд (в 1884 году и в последующие годы).  Релятивизм, т.е. изменчивость мнений, обусловлен объективными процессами, происходящими вне людей и независимо от людей. Замена старого мнения на новое мнение имеет объективный характер. И первоначальное мнение (умозаключение Герца) соответствует реальной действительности, и второе сменяющее мнение (умозаключение Шустера) соответствует действительности.
Герц сделал кальку с природного явления, и Шустер сделал кальку с природного явления. Кальки оказались разными, и это обусловлено тем, что в 1883 году природное явление имело определенные свойства, потом свойства диалектически изменились, и в 1884 году то же самое природное явление приобрело иные свойства.  Изменения в природе соотносятся с отличиями между двумя кальками.
«Может устареть и стареет с каждым днем учение науки о строении вещества, о химическом составе пищи, об атоме и электроне»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18,  с.193).  Но устаревающее знание является объективно-верным отражением окружающего мира (для определенного этапа исторического развития окружающего мира).
«…не значит, чтобы за сто лет не изменились наши представления, не собран был громадный новый материал о развитии  представлений (на каковой материал якобы в опровержение Энгельса указывают Чернов и Валентинов), — это значит, что соотношение материализма и агностицизма, как основных философских линий, не могло измениться»(с.194). В.И.Ленин убеждал читателей в том, что на протяжении ста лет собирался новый материал и новый материал изменял представления об окружающем мире, и что философский материализм настаивает на приблизительно-верной копийности изменяющихся представлений (но агностицизм настаивают на произвольности, на отсутствии копийности).
Чернов и Валентинов указали на материал, собираемый на протяжении ста или более лет, и этот материал использовали как доказательство измышлено-фантастического содержания человеческих представлений о природе (т.е. как доказательство отсутствия копийности). Собрать материал нетрудно, и можно указать на научную деятельность Герца и Шустера, изучавших свойства катодных лучей.  Собранный материал показывает, что Шустер отрицал, что представление Герца было приблизительно-верной копией с объективной реальности.
Также и Энгельс указал на материал, собираемый на протяжении столетий, свидетельствующий о полуфиктивности объяснений.  27 октября 1890 г. Фридрих Энгельс написал письмо, в котором изложил свою точку зрения на развитие науки:  начинается наука с предисторического периода, содержание которого нужно называть бессмыслицей; эти различные ложные представления о природе, о существе человека перенимается историческим периодом;  история наук есть история постепенной замены этой бессмыслицы новой, но все же менее нелепой бессмыслицей (Соч., т.37, с.419).  В книге «Диалектика природы» Фридрих Энгельс высказал свою точку зрения по поводу того, что ученые приступают к черпанию из изучаемых объективных явлений объяснений, но результат оказывается неутешительным: «Старые, удобные, приспособленные к прежней практике методы переносятся в другие отрасли знания, где они являются тормозом: в химии процентное вычисление состава тел, которое являлось самым подходящим методом, чтобы замаскировать — и которое действительно довольно долго маскировало — закон постоянных пропорций и кратных отношений у химических соединений». Еще Энгельс написал в той же книге, что естествоиспытатели «работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом (например, Пристли)» (Соч., т.20, с.549).  Энгельс недвусмысленно заявил о том, что некоторые научные понятия были придуманы из головы, имели измышлено-фантастическое содержание, являлись ложными посылками, тормозящими истинное познание природы.  Подобно Чернову и Валентинову, Энгельс собирал громадный материал, направленный против материалистического понимания научных понятий как приблизительных копий, против материалистического понимания релятивизма.
Что такое идеалистический релятивизм? Это признание замены одного мнения на другое мнение на фоне неизменяющихся природных явлений. Природные явления не изменяются, и это подразумевает, что замена старого мнения на новое мнение не обусловлена природными явлениями; замена мнения на мнение не имеет объективного характера. Идеалистический субъективистический релятивизм — это признание того, что и до 1883 года, и после катодные лучи переносили в себе электрический заряд.  Герц не обнаружил реально существующее, и сформулировал умозаключение об отсутствии определенных свойств, и это умозаключение  было совершенно различно от реально существующего.  Умозаключение Герца было чрезвычайно далеким от кальки с природного явления.  Ошибка, совершенная Герцем, привела к изменчивости мнения. Изменчивость мнений (замена умозаключения Герца на умозаключение Шустера) не сопровождается изменениями в природе.
Ученые исследуют непонятное, ученые не знают, как устроен мир, и незнание приводит к тому, что теории оказываются не соответствующими действительному миру, и поэтому приходится отбрасывать старые теории и их заменять на новые теории.
Шустер придерживался кантианской идеалистической философии в вопросе о замене одного мнения на другое мнение; позиция идеалистической философии И.Канта была разъяснена В.И.Лениным в книге «Философские тетради», на странице 189: «Преходящий, временный характер человеческого познания Кант принял за субъективизм, а не за диалектику природы, оторвав познание от объекта».   Замену мнений о свойствах катодных лучей Шустер не объяснял при помощи диалектики природы, при помощи изменения свойств катодных лучей. Преходящий, временный характер умозаключения Герца, Шустер принял за субъективизм, за ошибочное (оторванное от объекта) понимание Герцем свойств катодных лучей.
По мнению материалиста Ленина, имеется тесная связь между признанием объективной реальности как единственного источника мыслей, находящихся в голове человека, и  изменением мыслей, описывающих объективную реальность (природа определяет содержание знания о природе, и от изменений в природе происходит изменение содержание знания); Кант, будучи идеалистом, отрицал вышеуказанную связь, и предлагал считать, что источником изменения мыслей является исправление ошибок в мысли, и эти ошибки не обусловлены воздействием объективной реальности на человека.  По мнению Ленина, изменяемые мысли  до своего изменения правильно описывали объективную реальность.  Идеалистам иллюзорно кажется, что новые факты вызывают ломку старых научных понятий, но на самом деле новые факты подтверждают правильность старых понятий.  Ленин угрожал естествоиспытателям: если вы откажетесь считать правильными изменяемые мысли, и будете припутывать к изменению мыслей «призраки», о которых писал Бэкон, то тогда я объявлю вас идеалистами и пособниками фидеистов. 
Френсис Бэкон был лжецом, пособником фидеистов и идеалистов, согласно мировоззрению Ленина. В.И.Ленин не сказал ни одного похвального слова в адрес философско-научного открытия, совершенного Френсисом Бэконом (поскольку это открытие было как кость в горле), или в адрес номиналистического направления в философии.
«Единственная теоретически правильная постановка вопроса о релятивизме дается материалистической диалектикой Маркса и Энгельса, и незнание ее неминуемо должно привести от релятивизма к философскому идеализму»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.327).
Шустер не знал, что материалистическая диалектика требует преходящий, временный характер знания (о свойстве катодных лучей не переносить в себе электрический заряд) выводить из объективного источника; Шустер выводил из субъективного источника причину замены одного мнения на другое мнение; незнание привело Шустера к философскому идеализму, т.к. он отрицал отражаемую в умозаключении Герца объективную реальность.
Шустер не смог сказать о том, что противоречие между умозаключением Герца и умозаключением Шустера — это отражение противоречий внутри катодных лучей.
«Базаров, как и все махисты, сбился на том, что смешал изменяемость человеческих понятий о времени и пространстве, их исключительно относительный характер, с неизменностью того факта, что человек и природа существуют только во времени и пространстве…  Одно дело вопрос о том, как именно при помощи различных органов чувств человек воспринимает пространство и как, путем долгого исторического развития, вырабатываются из этих восприятий абстрактные понятия пространства, — другое дело вопрос о том, соответствует ли этим восприятиям и этим понятиям человечества объективная реальность, независимая от человечества»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 192, 194).   Материализм требует, чтобы понятия считались приблизительно отражающими объекты, — так написал Ленин на странице 329.
Материалисты испытывают психологическую потребность в том, чтобы мыслительные процессы подчинялись объективным закономерностям, и они нашли такую закономерность. Изменяемость человеческих естественнонаучных понятий требует правильной постановки вопроса, и правильная постановка вопроса дается материалистической диалектикой — изменяемость понятий нужно опереть на объективный источник знания, на диалектику природы.  В результате, каждое изменяющееся понятие будет являться калькой с объективной реальности. Каждому изменяющемуся понятию соответствует изменяющаяся объективная реальность.
В.И.Ленин писал про Пьера Дюгема, что тот очень много говорит про относительность знаний, изменяемость человеческих понятий о природе, и при этом Дюгем наивно путается в вопросе об источнике относительности; подобно слепому котенку, он ищет и не находит — на что опереть относительность знаний.  И поэтому В.И.Ленин подсказывает П.Дюгему (а также В.А.Базарову, В.М.Чернову, Н.В.Валентинову): относительность нужно опереть на диалектику природы (с.330-332).   
Умозаключение Герца имело подтверждение практическим критерием истинности, т.к. экспериментально обнаружено прямолинейное движение катодных лучей, проходящих через электростатическое поле. Энгельс и Ленин пришли к выводу, что практический критерий истинности имеет объективный характер; из этого вытекает объективный характер умозаключения Герца.  Преходящий, временный характер знания, к которому пришел Герц, необходимо связывать с объективным источником знаний, с диалектикой природы. Развитие естествознания опирается на развитие природы.
В.И.Ленин весьма толково разъяснил, что представляет из себя материализм: «Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности, — в этом состоит материализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.281).         
«Материализм — признание «объектов в себе» или вне ума; идеи — копии или отражения этих объектов»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.18).            
«Познание человека отражает абсолютную истину»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.106).            
«Предметная истинность мышления означает не что иное, как существование предметов (=«вещей в себе»), истинно отражаемых мышлением», «Для всех материалистов, в том числе для материалистов XVII века, истребляемых епископом Беркли, «явления» суть «вещи для нас» или копии "объектов самих по себе"»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.104).            
«Наши представления, идеи суть копии или отражения объектов, существующих «вне ума».»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.122).            
«Энгельс не говорит ни о символах, ни об иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных  отображениях вещей» («Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.244-245).   
У  Шустера имелся шанс стать материалистом, и для этого он должен был бы признать, что умозаключение Герца было калькой, зеркальной копией с объективной реальности. Можно составить длинный перечень естествоиспытателей, которые отказались признать калькой теоретические построения своих предшественников.  Новое утверждается через доказывание ошибочности старого; к примеру, Маркс доказывал не соответствие действительности экономической теории Рикардо, и эту теорию Маркс отказывался признать зеркальным отображением или приблизительной копией.
Ленин призывал читателей своих философских книг стать материалистами и признавать идеи приблизительной копией объективной реальности,  хотя читателям книг «Материализм и эмпириокритицизм» и «Философские тетради» было известно, что Коперник, Бруно, Лавуазье, Ньютон, Ломоносов, Хладни, Менделеев, Гольджи, Вальдейер, Маркс прославились именно тем, что идеи своих предшественников они не признавали приблизительной копией объективной реальности.
Книга «Материализм и эмпириокритицизм» рассчитана на читателей, которые не знают, о чем спорили Коперник и Птолемей.


Человеку предлагают объяснение для нового, недавно открытого природного явления. Когда человек обдумывает объяснение и после этого говорит «Не верю объяснению», то этот человек, согласно мировоззрению Ленина, является агностиком, обскурантом, и льет воду на мельницу фидеизма. Человек должен доверчиво относиться к предлагаемой наукой объяснениям, чтобы происходило подтверждение материалистического принципа — объяснения являются объективно-верной калькой с объективной реальности.


«Преходящий, временный характер человеческого познания Кант принял за субъективизм, а не за диалектику природы».   Эти ленинские слова оказались непонятными для некоторых естествоиспытателей, и они, в большинстве случаев неосознанно, сочли возможным прибегнуть к субъективизму при рассмотрении вопроса об относительном характере знаний. Такие естествоиспытатели плохо понимали, что такое идеализм, и они не видели логическую связь между субъективистическим истолкованием преходящего характера человеческого познания, и идеализмом. Одним из таких естествоиспытателей был Фридрих Самуилович Завельский, издавший в 1974 году книгу  «Масса и ее измерение», и вписавший в книгу фразу, глубоко насыщенную кантианским субъективизмом:  «Запутанный клубок из теорий правильных и неправильных, идей верных и ошибочных, правильных опытов и неправильных выводов, — вот что представляла собой физика в самом конце XIX и начале XX века».
Защищает ли конкретный естествоиспытатель позиции научного познания, защищает ли человеческие познавательные способности, или конкретный естествоиспытатель сеет сомнительное отношение к науке, принижает познавательные способности — суть применения принципа партийности в теории познания.  Завельский сеял недоверие к физике, существовавшей в конце девятнадцатого века, и этим подтвердил свою принадлежность к идеалистическому направлению в естествознании и философии.
Нападки против материализма заключаются в пропаганде сомнений (чем неосознанно занимался Ф.С.Завельский) в адрес естественнонаучных понятий, которые  едва-едва нащупывают положение дел, которые проверяются простым способом, т.е. применением практического критерия истинности к первой структурной части теории.  Артур Шустер сеял сомнения по поводу умозаключения Генриха Герца, не признавал высокое значение познавательных способностей Герца, и тем самым Шустер примкнул к идеалистической партии внутри теории познания.
В.И.Ленин защищал материализм от нападок со стороны махистов, и защиту обосновывал тем, что махисты начала двадцатого века десятки и сотни раз повторяют истасканные доводы берклианцев, кантианцев, юмистов восемнадцатого века, не прибавляя к старым доводам ничего принципиально нового. В.И.Ленин в защиту материализма ссылался на то, что К.Маркс и Ф.Энгельс презрительно отвергали идеализм Конта и Гегеля,  объявляли жалкими эпигонами тех, кто не понял диалектико-материалистический элемент в учении Гегеля и вернулись к догегелевским ошибкам Канта и Юма. 
В.И.Ленин защищал материализм («Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности — в этом состоит материализм»), и ниже будет показано, как использовалась диалектика природы для защиты материализма.
Лев Семенович Берг выступил в поддержку критического отношения к познавательным способностям, и этим совершил то, что В.И.Ленин называл глумлением над наукой (обскурантизмом). Ниже приводится высказывание Берга, и последняя фраза высказывания аналогична принципу фальсификационизма Карла Поппера.
«Наука чтит своих духовных вождей, своих Аристотелей, Коперников, Ньютонов, Ломоносовых, Лавуазье, Кантов, но не творит из них кумиров.  Каждое из их положений может быть оспариваемо и, действительно, оспаривалось. Никому и в голову не придет считать выводы этих гениев непогрешимыми.   Научное беспристрастие заставляет чтить гениев и тогда, когда их идеи оказываются отвергнутыми или отошедшими на задний план.  Девиз науки – терпимость, ибо наука чужда фанатизма,  преклонения перед авторитетами.  Перефразируя слова Фулье, можно сказать,  что единственный абсолютный закон, которому повинуется мораль науки, — это предписание никогда не поступать так, как будто владеешь абсолютной истиной.  Главная обязанность ученого, говорит Бертло, не в том, чтобы доказать непогрешимость своих мнений, а в том, чтобы всегда быть готовым отказаться от всякого воззрения, представляющимся недоказанным, или всякого опыта, оказывающимся ошибочным. Ученый обязан считаться и с взглядами, противоречащим своим научным воззрениям. Не существует никакого другого поручительства в истинности какого бы то ни было мнения, кроме того,  что каждому человеку предоставляется полная свобода доказывать его ошибочность»(«Наука. Ее смысл, содержание и классификация», 1922 год).


Понимание окружающего мира зависит от технических средств, посредством которых производится проверка понимания окружающего мира. При изменении технических средств изменяются результаты проверки, и это влечет изменение понимания окружающего мира. Примером такой зависимости является  замена герцевского понимания на шустеровское понимание.


Ирен и Фредерик Жолио-Кюри подвергали алюминий бомбардировке альфа-частицами (испускаемыми полонием), и зафиксировали испускание алюминием положительно заряженных частиц, на протяжении пяти минут после удаления источника альфа-частиц. Для объяснения Жолио-Кюри разработали гипотезу, согласно которой атом алюминия захватывает альфа-частицу, и он диалектически преобразуется в неустойчивый атом фосфора; радиоактивный атом фосфора, имея период полураспада 3 минуты 15 секунд, преобразуется в устойчивый кремний. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри несколько лет затратили на создание молниеносной технологии идентификации фосфора, и в результате смогли за пять минут подвергнуть химическому и физическому исследованию короткоживущие  крупинки радиоактивного фосфора. Ирен и Фредерик Жолио-Кюри смогли доказать правильность гипотезы.
Уильям Гильберт, ученый и врач (он был личным врачом английской королевы), в конце шестнадцатого века исследовал свойство янтаря притягивать легкие предметы. Гильбертом было установлено существование янтарноподобных предметов, после натирания приобретающих способность притягивать легкие предметы (алмаз, сапфир, аметист, горный хрусталь, стекло, сера, смола), и неянтарноподобных предметов, у которых не появляется такая способность (минералы, металлы). По-гречески янтарь – «электрон», и ученый применил это греческое слово. Уильям Гильберт разделил вещества на электрические и неэлектрические. Гильберт исследовал вопрос о сходстве магнитных и электрических явлений и пришел к выводу, что эти явления глубоко различны и не связаны между собой. Этот вывод держался в науке более двухсот лет, пока Эрстед не открыл диалектическое преобразование магнитного поля в электрическое поле (в электрический ток).
Электроны, протоны могут диалектически превращаться в другие элементарные частицы, в электромагнитную волну, внедряться в ядра химических элементов или покидать ядра. Первоначально теоретическое представление о структуре материи изображало желеобразную массу, имеющую положительный электрический заряд, и внедренные в желеобразную массу отрицательно заряженные электроны. На смену этому представлению диалектически пришло другое представление: материя состоит из ядер, состоящих из протонов, и вращающихся вокруг ядер электронов.
Собака, живущая на холоде, и употребляющая замороженную пищу, имеет температуру около 38 градусов. Нагрев собачьего организма происходит за счет тепловыделяющих химико-биологических реакций при переработке в желудке и кишечнике замороженной пищи. Происходит диалектическое преобразование холодного в теплое.
У заболевшего человека повышается температура. В процессе выздоровления, температура постепенно снижается.
Свободно падающее тело ускоряет свое движение под воздействием гравитационного притяжения. В первоначальный момент падения тело имеет нулевую скорость, но с течением времени скорость увеличивается; при ударении о поверхность скорость, имеющая некоторую величину, приобретает нулевое значение. Происходит диалектическое преобразование скорости, зависящее от гравитационного притяжения.  В земных условиях, ускорение падающего тела не зависит от массы падающего тела, хотя в ранней истории человечества распространились иные взгляды.
Вода, являющаяся жидкостью в нормальных условиях, преобразуется в твердые кристаллы льда при морозах, а при нагреве преобразуется в газообразный пар.
«Одна школа естествоиспытателей в одной отрасли естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму»(В.И.Ленин,  «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т. 18, с. 327).   Энгельс и Ленин обнаружили, что в естествознании появляются признаки стихийного зарождения диалектического материализма, но некоторые естествоиспытатели отрицательно относились к диалектическому материализму. Свою задачу Энгельс и Ленин видели во внесении организованности в стихийный процесс усвоения диалектических процессов, в преодолении сопротивления со стороны противников перехода от метафизического материализма к диалектическому материализму.
Ни единому из профессоров, способных давать самые умные работы в специальных областях химии и физики, нельзя верить ни в одном слове, когда речь заходит о философском осмыслении относительности знаний и источнике относительности. Профессора химии и физики не сумели прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму (и мешали другим естествоиспытателям подняться к диалектическому материализму), потому что у них хватило сообразительности получать Нобелевские премии, но не хватило сообразительности понять, о чем толкует диалектико-материалистическая философия  —  диалектическое преобразование алюминия в фосфор, а затем в кремний, преобразование жидкой воды в твердый лед,  преобразование нулевой скорости в изрядную скорость при падении тела, преобразование холодного в теплое, повышение температуры заболевшего человека и понижение температуры выздоравливающего человека, превращение электронов и протонов в другие элементарные частицы, внедрение или уход протонов из ядра, переход количества в качество, преобразование капитализма в империализм, таким образом воздействуют на теории, что с теориями происходят диалектические преобразования: под воздействием преобразования магнитного поля в электрическое поле теория Гильберта об отсутствии связи между магнетизмом и электричеством преобразовалась в теорию Эрстеда о превращении магнитного поля в электрическое поле, теория о пропорциональности массы тела и ускорения его падения на землю преобразилась в теорию об отсутствии пропорциональности, теория об устремленности стрелки компаса к точке на небе (к Полярной звезде в созвездии Малой Медведицы) преобразовалась в теорию об устремленности стрелки к точке на земле (к магнитному полюсу Земли), теория об отсутствии веса у воды, находящейся в воде, преобразовалась в теорию о наличии веса у воды, находящейся в воде, теория о теплороде преобразовалась в теорию о перепрыгивании электронов с одной энергетической орбиты на другую орбиту, теория Ботэ и Жолио-Кюри о вылете гамма-лучей из бериллия преобразовалась в теорию Кедвика о вылете нейтронов, теория о желеобразной форме, имеющей положительный заряд, с включенными внутри отрицательными электронами, преобразовалась в теорию, изображающую положительный заряд в форме корпускул, именуемых протонами, вокруг которых вращаются электроны. (Когда вдумываешься в такие диалектические слова, то левая рука стремительно поднимается вверх, и левая ладонь ударяет правую руку в районе нижней части предплечья).
Правильное понимание диалектического соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной имеет своим результатом убедительное логическое обоснование того, что наличествует причинно-следственная связь между преобразованиями внутри природных явлений и преобразованиями в теориях.   Отрицание отрицания внутри природных явлений вызывает отрицание отрицания внутри голов естествоиспытателей.
Чедвик проводил исследования энергетических потоков, вырывающихся из бериллия, и в ходе исследований у него возникла убежденность, что Ботэ и Жолио-Кюри совершили ошибку, когда бериллию приписали способность излучать гамма-лучи. Чедвик исправил ошибку, и создал теорию об излучении бериллием нейтронов. Чедвик был уверен, что причиной преобразования одной теории в другую теорию, являлись создание ошибки, обнаружение ошибки, исправление  ошибки. Знание конкретных наук еще не формирует подлинное научное мировоззрение, и это хорошо заметно на примере Чедвика  —  он хорошо знал, из чего построены атомы, но он плохо знал, из чего построена диалектико-материалистическая теория познания, а именно, он не знал, что преобразование одной теории о гамма-лучах  в другую теорию о нейтронах происходит по причине диалектических преобразований  внутри бериллия. 
«Одна школа естествоиспытателей в одной отрасли естествознания скатилась к реакционной философии, не сумев прямо и сразу подняться от метафизического материализма к диалектическому материализму»(В.И.Ленин, ПСС, т. 18, с. 327).   Чедвик не сумел подняться к диалектическому материализму, и скатился к реакционной философии, согласно которой преобразование теорий происходит вследствие исправления ошибок в теориях, в условиях неизменяющихся природных явлений.  Чедвик не умел вывести изменчивость теорий из объективного источника, у   Чедвика сохранилось метафизическое отношение к ломке теорий, и замену старой теории на новую теорию он не объяснял ссылками на преобразования внутри бериллия.  Имел бы Чедвик подлинное научное мировоззрение, — и он не говорил бы об исправлении ошибок как причине преобразования теорий, а говорил бы о материальной диалектике. Внутри бериллия и внутри излучения происходят диалектические преобразования, и этими преобразованиями объясняется диалектическое преобразование теории Ботэ и Жолио-Кюри в теорию Чедвика.
В.И. Ленин усматривал в научном кризисе  не только ломку естественнонаучной картины мира, но и коренную перестройку философских оснований естествознания. Прежде к ломке теорий относились метафизически, т.е. ломка воспринималась как независимая от диалектики природы, но теперь ломка теорий осмысляется как симптом ломки природы.  Произведенная Лениным коренная перестройка философских оснований естествознания имела тот положительный результат, что объяснение ломки теорий через ломку природы не подрывало доверие к высоким познавательным способностям человека — и старая теория была калькой с природы, и пришедшая на смену новая теория представляет собой кальку с природы. Если бы Ленин не совершил перестройку, то тогда сохранился бы кантианский (и герценовский) взгляд на ломку теорий, подрывающий доверие к высоким познавательным способностям человека — Герц и Жолио-Кюри не смогли избежать ошибок, сделав умозаключения об отсутствии электрического заряда внутри катодных лучей, об испускании гамма-лучей бериллием, и исправление ошибки считалось бы основанием замены старых умозаключений Герца и Жолио-Кюри на новые умозаключения Шустера и Чедвика. Без перестройки сохранилось бы недоверие к познавательным способностям человека, не обеспечивающим правильное понимание природных явлений.
Кто имеет убежденность в достоверности  теоретической конструкции, тот ищет теорию познания, которая должна подтвердить достоверность, и он находит теорию познания под названием «Диалектический материализм». Кто имеет убежденность в сомнительности  теоретической конструкции, тот находит теорию познания под названием «Эмпириокритицизм», которая убеждает в обоснованности сомнений.  Теория познания подгоняется под убеждения любого ученого, точно так же, как портной подгоняет костюм под телосложение заказчика.


Кванты убили традиционную  термодинамику. Обнаружение мертвого состояния традиционной термодинамики  вызвало панику среди ученых, и они с волнением спрашивали друг друга: как нас угораздило на протяжении многих десятилетий пользоваться мертворожденной термодинамикой, не соответствующей действительности? Как же мы смогли проморгать признаки мертворожденности? Тут на авансцену выступил философ Ленин и начал успокаивать ученых, произнося следующее. Нет оснований для паники, и нет оснований огорчаться по поводу того, что не были своевременно обнаружены признаки мертворожденности. Признаки не обнаружены потому, что их не было. Традиционная термодинамика не была мертворожденной. На протяжении  девятнадцатого века в природе не было квантов, и термодинамика точно соответствовала природным явлениям. Только в последние годы девятнадцатого  века впервые в природе появились кванты, и только с этого момента традиционная термодинамика перестала соответствовать природным явлениям. На протяжении девятнадцатого века ученые считали  закон о непрерывном излучении тепла истинным, и квалификации закона как истинного была правильной квалификацией. Говорят, что формулы Вина, Рейли, Лоренца вскрыли в конце девятнадцатого века заблуждение, которое до поры до времени оставалось незамеченным. Но заблуждения не было, и формулы выявили впервые  возникшее состояние материи (квантовую форму материи).
«…в философском отношении суть кризиса «нового течения в физике» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира; «новое течение в физике» видит в теории только символы, условные знаки…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.271).
«…исчезают такие свойства материи, которые раньше казались абсолютными, неизменными, первоначальными... диалектический материализм настаивает на…отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним... Новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики...», «изменчивость всех форм материи и ее движения всегда были опо¬рой диалектического материализма»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.275-277).
Диалектический материализм настаивает на исчезновении такого свойства теплового излучения, как непрерывность. Диалектический материализм настаивает на превращении непрерывного теплового излучения в дискретное, т.е. квантовое тепловое излучение. Новые физики свихнулись в идеализм потому, что физики отрицали исчезновение в 1894 году непрерывного теплового излучения. Новые физики считали, что кванты тепла существовали как до 1894 года, так и после 1984 года, метафизически не изменяясь. Новые физики не знали, что превращение представления о непрерывности в представление о прерывности излучения, необходимо объяснять посредством диалектики (изменчивости) природы. Новые физики объясняли отказ от старого представления обычным для них способом: представление о непрерывности было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом человеческого ума. По мнению новых физиков, непрерывного теплового излучения никогда не было.
Старая физика, существовавшая до 1894 года, видела в имеющейся до 1894 года термодинамической теории реальное познание материального мира, и это реальное познание мира заключалось в том, что тепло излучается непрерывно. Задача диалектического материализма — поддерживать убежденность физиков в том, что имеющиеся теории являются реальным познанием. Задача диамата — вести борьбу против «нового течения в физике», которые насаждает противоположные взгляды, согласно которым имеющаяся до 1894 года термодинамическая теория не являлась реальным познанием, а содержала в себе  ошибки (в природе всегда были кванты, но в традиционной термодинамической теории кванты не нашли своего отражения, и отсутствие в теории указания на существование квантов было ошибкой).  Задача диалектического материализма будет выполнена, когда большинство естествоиспытателей согласится с тем, что существовавшая до 1894 года термодинамическая теория о непрерывном излучении тепла была реальным познанием материального мира, существовавшего до 1894 года, что отсутствие указания на существование квантов не означает несоответствие теории объективной реальности.
Новые химики в лице Лавуазье и его учеников свихнулись в идеализм потому, что химики отрицали исчезновение в 1783 году флогистона. Новые химики считали, что кислород существовал как до 1783 года, так и после 1783 года (не изменяясь, согласно метафизическим представлениям). Новые химики не знали, что превращение представления о флогистоне в представление о кислороде необходимо объяснять посредством диалектики природы (сначала флогистон был в природе, но потом исчез). Новые химики объясняли отказ от старого представления обычным для них способом: представление о флогистоне было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом ума Георга Штеля. В момент создания теории, Георг Штель внес в нее ошибки, обусловленные ущербностью познающего мышления; на протяжении 104 лет существующие ошибки не были выявлены, но в конце концов ошибки были извлечены на всеобщее обозрение, и в 1783 году теория Георга Штеля была отправлена в отставку.
Свихнувшиеся в идеализм новые химики были убеждены, что в природе не произошло диалектическое превращение флогистона в кислород.
Новые неврологи, занимающиеся анатомией нервной системы, свихнулись в идеализм, с пеной у рта убеждая в неизменной сущности оболочки нервных клеток: в человеческих нервных клетках никогда не было отверстий. Такое представление явно было метафизическим. Новые анатомисты-неврологи отрицали исчезновение в 1891 году отверстий в оболочках, и считали, что человеческие нервные клетки имели целостную оболочку как до 1891 года, так и после 1891 года. Оболочка с отверстиями, через которые вытекают из клетки и втекают в клетки жидкость из соседних клеток – это символ, условный знак оболочки без отверстий. Отверстия – это продукт мышления Камилло Гольджи.
Свихнувшиеся в идеализм новые неврологи были убеждены, что в природе не произошло диалектическое превращение отверстий в отсутствие отверстий.
Новые инфекционисты-паразитологи свихнулись в идеализм, с натугой силясь обосновать неизменную (т.е. метафизическую) сущность заражения малярией — перенос паразитов от человека к человеку укусами одного-единственного вида комаров. Новые инфекционисты-паразитологи отрицали исчезновение в 1899 году тех нескольких видов комаров, которые впускали в себя малярийных паразитов от больных птиц и затем впрыскивали паразитов людям. Новые инфекционисты-паразитологи отрицали превращение комаров, передающих заразу от птиц к людям, в комаров, передающих заразу только от человека к человеку. Новые инфекционисты-паразитологи были приверженцами метафизики и отказались использовать диалектику (изменчивость) природы для объяснения замены одной теории другой теорией. Новые инфекционисты-паразитологи объясняли отказ от старой теории обычным для них способом: представление о передаче паразитов от птиц к людям через укусы комаров было ошибочным, символичным, некой условностью, являющейся продуктом  ума Рональда Росса.
Исаак Ньютон в своей оптической теории утверждал, что световые лучи являются очень узкими, имеющими чрезвычайно малое поперечное сечение. Исходя из такой теории, обычное зеркало не может отражать луч, но только рассеивать луч. Чтобы привести теорию в соответствие с практикой, Ньютон придумал «отражающую силу», присущую зеркалам. Реальные зеркала имеют грубую поверхность с неровностями, отражающими узкие лучи во все стороны, но «отражающая сила» имеет гладкую поверхность,  и отражает лучи в одном направлении.     В настоящее время считается, что световой луч имеет широкое поперечное сечение, и поэтому он «не замечает» неровности, и отражается от зеркала в одном направлении.
Ньютон обнаружил видимое следствие (отражение лучей зеркалом в одном направлении), и для объяснения следствия подобрал логически обоснованную причину, рассказывающей о невидимой «отражающей силе».  Ньютон дал природе «отражающую силу». Природа не дала Ньютону знание о лучах с широким поперечным сечением.
Представление о «отражающей силе» Ньютон считал реалистичным, хотя эта сила не могла воздействовать на органы чувств, и деятельность органов чувств не могла доказать реалистичность силы. Ньютон не был номиналистом.
Новые физики-оптики свихнулись в идеализм, так как они настаивали на неименной (метафизической) сущности световых лучей — лучи всегда имели широкое поперечное сечение.  В то время, когда произошла замена представления об узких лучах на представление о широких лучах, еще не было диалектического материализма, и никто не объяснил физикам-оптикам, что замену представлений надлежит объяснять при помощи диалектики природы, при помощи процесса превращения узких световых лучей в широкие  световые лучи.  Новые физики-оптики объясняли отказ от старой теории традиционным метафизическим способом: представление о чрезвычайно малом поперечном сечении световых лучей  было ошибочным, символичным, некой условностью, являющимся продуктом  ума Исаака Ньютона.
В начале 1930-х годов фирмой “Дау Кемикал” (США) был разработан способ получения полихлорфенолов из полихлорбензолов (отходов химпрома) щелочным гидролизом при высокой температуре под давлением, и показано, что эти препараты являются эффективными средствами для консервации древесины (т.е. для защиты от микроорганизмов и насекомых). Началось широкое производство и применение этого консерванта. В 1936 г. появились сообщения о массовых заболеваниях среди рабочих штата Миссисипи, занятых консервацией древесины с помощью полихлорфенолов. Большинство из них страдали тяжелым кожным заболеванием — хлоракне, наблюдавшимся ранее среди рабочих хлорных производств. Их кожа покрылась множеством незаживающих фурункулов, и это было единственное внешнее её проявление. В 1937 г. были описаны случаи аналогичных заболеваний среди рабочих химического завода в Мидланде (штат Мичиган, США), занятых в производстве полихлорфенолов. Расследование причин поражения  привело к обнаружению того, что чистые полихлорфенолы относительно безопасны, а болезни вызваны примесями.  (Во время войны во Вьетнаме от примесей заболели сотни американских солдат, и примерно 50 000 вьетнамцев умерли от примесей.)
Расширение масштабов производства полихлорфенолов было обусловлено  возможным использованием в военных целях. Во время второй мировой войны начато производство в ряде стран, в том числе в США, такого полихлорфенола, как 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота.  Объем производства в США составлял 500-900 тонн в год. Предполагалось использовать этот препарат для уничтожения растительности на территории Японии, путем распыления ядохимикатов с самолетов (эти планы осуществились во время войны во Вьетнаме).  В те же годы эта кислота, ее соли и эфиры стали использоваться для химической прополки сорняков в посевах злаковых культур (пшеница, рожь, ячмень, овес, кукуруза), а  смеси других полихлорфенольных эфиров — для уничтожения нежелательной древесной и кустарниковой растительности.   
Физиологи проанализировали изменения обмена веществ у сорняков и культурных злаков после проникновения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, и вот какая картина им представилась. Кислота, попадая на сорняки (относящиеся к двудольным растениям), резко замедляет дыхание и фотосинтез. Замедляется выработка крахмала, и сорняки вынуждены использовать запасы крахмала. После исчерпания запасов происходит гибель от углеводного голодания. На культурные однодольные растения попадает значительно меньше кислоты из-за вертикального расположения листьев, и к тому же у культурных растений точка роста хорошо защищена листьями. Поэтому у них не наблюдается замедление обмена веществ. Спустя десятилетие был  выявлен  иной механизм действия 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. У сорняков кислота ускоряла процессы жизнедеятельности, в частности, ускоряла деление и рост клеток вблизи периметра стебля, за счет чего стебель растет в толщину. В эти места доставлялось большое количество крахмала и продукта его переработки — сахара, и вследствие увеличения количества клеток происходило вздутие стебля. Во-первых, вздутия разрушали кору, и кора переставала выполнять защитную функцию — жучки стали проникать вглубь стебля. Во-вторых, вздутия сдавливали центральные части (находящиеся вблизи оси) стебля, в которых находятся сокопроводящие структуры. У культурных растений стебель растет в толщину не за счет деления и появления новых клеток, а благодаря увеличению объема уже существующих клеток. Нет деления – нет ненормального разрастания стебля. Проникновение 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты не приносило негативных последствий для культурных растений. 
Если бы замену одной теории на другую теорию объяснял философ, поднаторевший в диалектическо-материалистической философии, то он объяснял бы так: сначала 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота оказывала тормозящее действие на сорняки, потом произошли изменения внутри кислоты или внутри сорняков (сорняки начали иначе реагировать на кислоту), и после изменений эффект от применения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты стал противоположным — ускорение жизнедеятельности сорняков. Но среди биологов мало таких, которые получили высококачественное философское образование, и поэтому они пользуются простым объяснением, свойственным метафизикам:  2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота ВСЕГДА ускоряющее воздействовала на сорняки, но первоначально биологи не смогли обнаружить ускорение, и у них создалось обманчивое впечатление о том, что происходит замедление. На основе произвольного обманчивого впечатления создана ошибочная теория. Впоследствии ошибка была обнаружена, и старая ошибочная теория была отброшена, и появилась новая теория об ускоряющем воздействии 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты. Никаких изменений  внутри кислоты не было, и не было диалектики (изменчивости) природы. Старая теория о замедлении была продуктом человеческого ума, и была символом, условным знаком ускоренного обмена веществ.  Ускоренный обмен веществ проявлял себя в конструировании теории об замедлении обмена веществ. Необнаруженное, но реально существующее ускорение обмена было субстратом обнаруженного нереалистичного замедления обмена веществ.
В.И.Ленин: «Новая физика, найдя новые виды материи и новые формы ее движения, поставила по случаю ломки старых физических понятий старые философские вопросы»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.295).
В.И.Ленин: «Действительно, различие обеих школ в современной физике только философское, только гносеологическое. Действительно, основная разница состоит только в том, что одна признает «последнюю» (надо было сказать: объективную) реальность, отражаемую нашей теорией, а другая это отрицает, считая теорию только систематизацией опыта, системой эмпириосимволов и т. д. и т. п.»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.295).
Сначала была создана теория о замедлении обмена веществ. С этой теорией произошла ломка, и она была заменена другой теорией. По случаю ломки старой теории были поставлены старые философские вопросы: старая теория о замедлении обмена веществ приблизительно-верно отражала реальность, или была символом, систематизирующем эмпирический материал? Большинство физиологов ответили по-идеалистически: старая теория не смогла приблизительно-верно отразить реальность, старая теория была условным символом, продуктом человеческого ума.
Исследователи не могли напрямую измерять скорость обмена веществ в сорняках, и скорость обмена определялась по косвенным данным, т.е. по следам, которые оставлял после себя обмен веществ.  Следы, т.е. косвенные данные подверглись абстрагированию, и абстракция указала на то, что происходит замедление обмена веществ и что замедление обмена привело к наблюдаемым косвенным данным. Исследователи не смогли применить практический критерий истинности, и поэтому не была своевременно выявлена ошибка в абстракции. Непроверенная абстракция подверглась психической объективизации, то есть исследователи стали считать, что реальные процессы соответствуют процессам, описанным в абстракции. Исследователи дали (по-богдановски подставили) природе физиологический эффект, состоящий в замедлении обмена веществ внутри  сорняков при воздействии  2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты, потом произошла отмена богдановской подстановки замедляющего эффекта, и приписан ускоряющий эффект.
«Отношение, которое может выводить нас за пределы наших чувств и которое знакомит нас с объектами, нами не видимыми и не осязаемыми, есть причинность»(Давид Юм).
Исследователи обнаружили последствие (сущность первого уровня, физиологическое угнетение сорняков), и причину (сущность второго уровня, опрыскивание 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой).  Причина и следствие были видимыми и осязаемыми, и находились в пределах чувственного опыта. Исследователи решили выйти за пределы опыта, ознакомится с не видимым и не осязаемым, раскрыть сущность третьего уровня, сделать понятным внутренний механизм, и переход к третьеуровневой сущности заключался в том, что исследователи заявили о замедлении фотосинтеза, углеводном голодании сорняков. (Угнетенное физиологическое состояние сорняков имело два основания: видимое опрыскивание 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислотой и невидимое замедление обмена веществ.)  Поскольку сущность третьего уровня была невидимой и неосязаемой, то исследователи не смогли проверить реалистичность сущности. Впоследствии оказалось, что непроверенная сущность была ошибочной.  А.А.Богданов был прав, когда сказал, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта(с.153).  Также и Д.Юм был прав, поскольку доказана его концепция о том, что сущность третьего уровня не может быть признана правильной только на том основании, что имеется привычное следование сущности первого уровня за сущностью второго уровня.
Фридрих Энгельс: «Исключительная эмпирия, позволяющая себе мышление в лучшем случае разве лишь в форме математических вычислений, воображает, будто она оперирует только бесспорными фактами. В действительности же она оперирует преимущественно традиционными представлениями, по большей части устаревшими продуктами мышления своих предшественников… Эта эмпирия уже не в состоянии правильно изображать факты, ибо в изображение прокрадывается традиционное истолкование этих фактов»(«Диалектика природы»). Эти слова Энгельса нашли подтверждение при исследовании результатов применения 2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты.  Представление о замедлении обмена веществ у сорняков было ошибочным изображением (истолкованием) фактов. Ученые были не в состоянии правильно истолковать наблюдаемое у растений. Понимаемое как материально-реальное, оказалось подставленным психическим.
(Фридрих Энгельс написал несколько объемных книг о познании, и у него только два раза проскочили короткие фразы про толкование фактов. Можно утверждать, что фраза о нескольких вариантах истолкования одной и той же совокупности фактов,  является нетипичной для Энгельса.)
«Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия — суть отдельные, неизменные, застывшие раз и навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого.  Речь его состоит из: «да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть собой и в то же время иной. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях»(Фридрих Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке»).   
Для метафизика квантовый характер теплового излучения, отсутствие отверстий в оболочке человеческих нервов, широкое поперечное сечение световых лучей,  белковый характер пищеварительных ферментов,  участие кислорода в горении древесины и переплавке руды в металлы, перенос в кровь человека малярийных паразитов одним-единственным видом комаров, ускоряющее воздействие  2,4-дихлорфеноксиуксусной кислоты на двудольные растения-сорняки  —  суть  неизменные, застывшие раз и навсегда свойства окружающего мира.  Для метафизика, изменчивость перечисленных свойств мира — от лукавого. Естественнонаучные понятия и их изменчивость подлежат исследованию независимо от изменения свойств мира, потому что свойства мира не изменяются.  Естественнонаучные понятия и их изменчивость подлежат исследованию в условиях застывших и неизменных свойств мира.  Для метафизика человеческая нервная клетка не может иметь отверстие в оболочке и в то же время быть иной – с отверстием в оболочке.  Для метафизика 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота не может одновременно замедлять и ускорять обмен веществ в одном и том же растении-сорняке.  Для метафизика неприемлемо, чтобы флогистон исчезал из природы, и чтобы в природе в конце восемнадцатого века появлялся кислород.
Процессу осмысления, истолкования фактов, происходящего внутри людей,  присущи противоречия;  противоречия проявляются в ошибках, и устранение ошибок изменяет истолкования.  Нет нужды, по мнению метафизиков, сваливать с больной головы на здоровую голову, нет нужды привлекать процессы, происходящие вне людей, для объяснения ошибок в истолковании и в замене одного истолкования на другое истолкование. Нет нужды подвергать ошибки маскированию,  посредством философских заявлений о том, что истолкования являются кальками, скопированных с объективной реальности.

Глава 29. Медико-анатомическая диалектика.  Подталкивание противоречий в направлении нового витка восходящей спирали  на основе диалектического учения.  Принципиальная координация. 


Основоположник медицины Гиппократ подразделял жилы на две разновидности: кровеносные вены и воздухоносные артерии. Благодаря огромному авторитету за счет сделанных уникальных наблюдений и открытий, его заблуждение принимается как непреложная истина. Аристотель, Праксагор, Эразистрат попадают в сети ложных утверждений. У мудрецов древности складывается определенное и твердое представление: по венам от сердца к периферии движется кровь, по артериям движется «дух», «жизненная сила».
II век нашей эры. Клавдий Гален – зачинатель экспериментальной медицины, простейшим опытом доказывает наличие крови в артериях. Гален создает стройную и законченную теорию: вены несут из печени кровь «грубую», предназначенную только для питания организма. Сердце присасывает из легких (через отверстие в перегородке между левым и правым желудочками) «дух», «дух» смешивается с кровью, и артерии несут «одухотворенную» кровь, снабжая тело «жизненной силой». Содержимое левого желудочка сердца смешивается с содержимым правого желудочка сердца, через отверстие.
Проходит 14 столетий, и Андрей Везалий находит ошибки у Галена. Используя вскрытие трупов, Везалий  тщательно изучил строение тела человека. При этом он смело разоблачил и устранил многочисленные ошибки Галена (более 200) и этим начал подрывать авторитет господствовавшей тогда галеновской анатомии. Андрей Везалий убедил самого себя в том, что представление Клавдия Галена не отражает действительность, и Везалий совершил переход к иному представлению. Он, убедившись в непроницаемости перегородки между желудочками сердца, первым начал критику представления Галена о насыщении крови «духом», осуществляемого через якобы наличествующее отверстие. Ученик Везалия, Реальд Коломбо  доказал, что кровь из правой половины сердца в левую попадает не через указанную перегородку с отверстием, а через легкие по легочным сосудам. Везалий уделил основное внимание открытию и описанию новых анатомических фактов, изложенных в обширном и богато иллюстрированном руководстве «О строении тела человека в семи книгах», «Эпитоме» (1543 год). Опубликование книги Везалия вызвало бешеное сопротивление анатомов-галенистов, старавшихся сохранить авторитет Галена. Нечестивец, клеветник, перебежчик, чудовище, отравившее нечистым дыханием Европу, — как только ни называли ученого за непризнание старых взглядов на анатомию!  Профессор Парижского университета Якоби Сильвий публично выступил против Везалия, опубликовав трактат «Опровержение клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена».  У противников Андрея Везалия имелась возможность обвинить его в солипсизме, в отрицании существовании сердец, но противники Везалия не читали книгу «Материализм и эмпириокритицизм» и поэтому они не сообразили, что отрицание правильности представления о сердцах свидетельствует об отрицании существования сердец.
Прошло время, страсти поутихли, и появились желающие примирить  учение Галена и учение Везалия. Появилось анатомическое учение о том, что во времена Клавдия Галена люди имели отверстие в межжелудочковой перегородке, но впоследствии (во времена Везалия) отверстие перестало появляться. Таким образом удалось найти аргумент для обоснования правильности обоих мнений, относящихся к разным периодам времени, о наличии отверстия и отсутствии отверстия.  Удалось найти аргумент для защиты Галена от подозрений в совершении анатомической ошибки.
Прошло еще три-четыре столетия, и подобный метод объяснения стал популярным среди философов. Например, Фридрих Энгельс  дал методу такую формулировку: «Великая основная мысль, – что мир состоит не из готовых, законченных предметов, а представляет собой совокупность процессов, в которой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и делаемые головой мысленные их снимки, находятся в беспрерывном изменении, то возникают, то уничтожаются, причем поступательное развитие, при всей кажущейся случайности и вопреки временным отливам, в конечном счете прокладывает себе путь, – эта великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать ее в ее общем виде. Но одно дело признавать ее на словах, другое дело,  —  применять ее в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования»(Фридрих Энгельс,  «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»,  Соч., т. 21, с. 302-303).
Юрий Иванович Семенов: «Материализм включил в себя в преобразованном виде впервые сформулированное Г. Гегелем положение о мышлении как объективном процессе движения предельно общих понятий — категорий диалектики по законам общим для всех  —  и духовных и материальных процессов,  —  законам диалектики.  В отличие от Г. Гегеля,  К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что не диалектика мышления определяет диалектику мира, а, наоборот, диалектика мира определяет диалектику мышления. Мир, а не мышление является саморазвивающимся процессом, состоящим из огромного множества уровней все более и более мелких саморазвивающихся процессов. Что же касается мышления, то оно представляет собой воспроизведения всех этих саморазвивающихся процессов»(«Введение в науку философию»).
Саморазвивающийся онтологический процесс обеспечил развитие межжелудочковой перегородки внутри человеческого сердца. Перегородка прошла развитие в три этапа:  от межжелудочковой перегородки с одним крупным отверстием до перегородки с миллионом мельчайших отверстий, и далее в герметичную перегородку без всяких отверстий.  Что касается мышления, то оно представляет собой воспроизведение трехэтапного развития материальной перегородки.
Можно согласится с Энгельсом и Семеновым, и вместе с ними считать, что вещи представляют собой развивающийся процесс, и одной из развивающихся вещей является межжелудочковая перегородка в человеческом сердце, что отверстие в межжелудочковой перегородке то возникает у всех людей, то исчезает (фишка легла таким образом, что во втором веке отверстие находилось в состоянии существования, а в шестнадцатом веке — в состоянии несуществования).  Саморазвивающийся процесс позволяет исключить объяснение, связанное с совершением субъективистической ошибки Клавдием Галеном. Саморазвивающийся процесс позволяет подчеркнуть объективный источник замены анатомического учения Галена на анатомическое учение Везалия.  Противоречия анатомический учений — есть отражение диалектических противоречий бытия и человеческого организма. 
Можно не соглашаться с Энгельсом и Семеновым, и придерживаться метафизического понимания мира, считая, что на протяжении последнего миллиона лет не было отверстия в межжелудочковой перегородке у основной массы людей, что перегородка не находится в непрерывном изменении на протяжении столетий или  тысячелетий. Отверстие в межжелудочковой перегородке у большинства людей — субъективное измышление,  произвол со стороны Клавдия Галена, условный знак отсутствия отверстия.
В  анатомических учебниках на протяжении восемнадцати веков изменялось описание межжелудочковой перегородки человеческого сердца,  значит, — говорили сторонники метафизического мировоззрения, — описания отверстия, якобы имеющимся в сердцах всех людей, являются субъективистическими фикциями. Нет, не фикции, — возражал Ленин, — а реальный результат объективного процесса, сформулированного Энгельсом следующими словами: диалектика понятий в голове является отображением господствующего во всей  природе движения. И от себя Ленин добавил: «Диалектика вещей создает диалектику идей»(ПСС, т. 29, с. 178).  Изменения описаний отверстия в межжелудочковой перегородке никак не связаны с фиктивностью, ибо нет ни фиктивности, ни произвола, ни субъективизма.   Преходящий, временный характер анатомического учения Галена надо опирать на саморазвивающийся процесс развития человеческого сердца. Гален не совершил анатомическую ошибку, а вот Везалий совершил философскую ошибку, не умея вывести из объективного источника процесс изменения анатомических учений. Изменение анатомических учений необходимо выводить из объективного источника в соответствии с формулировкой «Диалектика вещей создает диалектику идей». Каждому изменяющемуся анатомическому учению (перегородка с одним крупным отверстием в сердцах всех людей, перегородка с миллионом мельчайших отверстий во всех человеческих сердцах, герметичная перегородка без отверстий в сердцах большинства людей) соответствует изменяющаяся объективная реальность.
Догадкин требовал от Кедрова изучать то, что Догадкин считал материальным, хотя на самом деле это было подставленным психическим. Что Догадкин считал материалистичным, то было объявлено Кедровым нематериальным представлением. Кедров не соглашался с тем, что изменение представления о структурной вязкости необходимо объяснять в соответствии с указаниями Энгельса: «Так называемая объективная диалектика царит во всей природе, а так называемая субъективная диалектика, диалектическое мышление, есть только отражение господствующего во всей природе движения»(Соч., т. 20, с. 526),   «Диалектика в нашей голове — это только отражение действительного развития, которое совершается в мире природы»(Соч., т.38, с.177).
На первый взгляд кажется, что Догадкин опровергал существование фрагмента материального мира.
Гален считал материальным отверстие в межжелудовочкой перегородке во всех человеческих сердцах. Везалий опровергал материалистичность отверстия, и настаивал на том, что отверстие было подставленным представлением. Везалий не считал изменение представлений о перегородке отражением изменений перегородки.
На первый взгляд кажется, что Везалий опровергал существование фрагмента материального мира.
В 1754 г. Кант впервые высказал тот взгляд, что вращение Земли вокруг оси замедляется приливным трением, т.е. замедление обусловлено наличием жидких масс на Земле, притягиваемых к Луне и Солнцу с образованием приливов и отливов.  Через столетие Питер Тэт развивал идею о замедлении вращения Земли, связанного не с гравитационным притяжением к Луне и Солнцу жидких масс, а с притяжением твердых масс. Тэт посчитал подставленным психическим представление Канта (хотя Кант заявлял о материалистичности) о невозможности замедления вращения Земли вокруг своей оси при отсутствии жидких масс на Земле.
На первый взгляд кажется, что Тэт опровергал существование фрагмента материального мира.
Аналогичное можно сказать о Демокрите и Беркли. Демокрит разработал теорию о материальных атомах, а Беркли доказывал, что Демокрит впал в заблуждение, и называемое Демокритом материальным не может считаться реально существующим, а должно считаться психическим представлением, наличествующим только в голове Демокрита. В.И.Ленин первые страницы своей философской книги посветил обзору аргументов, при помощи которых Беркли доказывал противоречивость материалистического атомарного учения Демокрита, и предъявление аргументов против материалистического учения об атомах расценено Лениным как опровержение существования материи.
В последней четверти восемнадцатого века братья Жозеф и Этьен Монгольфье проводили опыты с воздухоплавательными машинами, представляющими собой куб с размерами 4х4х4 метра, сшитого из ткани и наполненного горячим дымом. Эти машины поднимались в небо на высоту 300 метров. Обнаружив явление (подъем кубов высоко в небо), братья принялись объяснять его. Они раскрыли такую сущность: сила, заставляющая куб подниматься вверх, возникает благодаря свойству заряженных электричеством тел отталкиваться друг от друга. Заряженный куб отталкивается от заряженной земли. Дабы посильнее зарядить электричеством куб воздухоплавательной машины, братья Монгольфье заполняли его дымом от горящей шерсти и сырой соломы, потому что дым от их сгорания в наибольшей степени заряжался электричеством.
Ободренные успешными экспериментами, братья стали увеличивать размеры, и вместо кубов создавали шары диаметром около 15 метров. На таком воздушном шаре, привязанном к земле длинным канатом, в сентябре 1783 года несколько раз поднялся в небо Жак-Франсуа Пилар-де-Розье. 21 ноября 1783 года в корзину воздушного шара взошли Жак-Франсуа Пилар-де-Розье и Лоран д^Арланд, отвязали канат, и пролетели 9 километров за 25 минут. Таким грандиозным успехом завершились теоретические и практические разработки Жозефа и Этьена Монгольфье.
Но нашла коса на камень. В 1785 году ученый Бенедикт Соссюр тщательно исследовал характеристики горячего дыма, находящегося внутри воздушного шара, и установил, что подъемная сила вызвана не электрическим зарядом, а уменьшением плотности воздуха при нагревании, что действительная подъемная сила не такова, как она представлялась братьям Монгольфье. Ничто не вечно под Луной — подтвержденная практическим критерием истинности теория братьев Монгольфье прекратила свое существование.  Монгольфье обнаружили одно проявление вещи-в-себе, Соссюр обнаружил иное проявление той же самой вещи-в-себе. Кант написал философские книги об антиномичности проявлений.
В 1785 году еще не наступила эпоха диалектического материализма, и поэтому Бенедикту Соссюре не пришла в голову мысль, что диалектика двух проявлений — это только отражение действительного развития, которое совершается в мире природы, в мире вещей-в-себе.
Монгольфье разработали закон подъемной силы, проверили закон практикой, и горячему дыму дали объяснение, согласно которому дым имеет электрический заряд. Монгольфье создали описывающую структурную часть теории, добавили к ней объясняющую структурную часть теории, многократно проверили практикой описывающую структурную часть теории, и из успешной проверки сделали вывод об истинности объясняющей структурной части теории.
Бенедикт Соссюр опроверг объясняющую структурную часть теории Жозефа и Этьена Монгольфье, хотя имелось подтверждение правильности со стороны практического критерия истинности.
На первый взгляд кажется, что Соссюр опровергал существование фрагмента материального мира.
Аристотель говорил, что при свободном падении камня его скорость увеличивается прямо пропорционально пройденному пути. Через полтора тысячелетия Галилей заявил, и это произошло в 1609 году, что скорость падающего камня возрастает пропорционально квадратному корню из пройденного пути. Аристотель дал природе и падающим камням ложный закон о пропорциональности скорости и пути. Аристотель был идеалистом, потому что человеческая деятельность по приданию объяснений природным явлениям является идеалистической деятельностью (разве можно иначе понимать слова Ленина «пришел к чисто кантианскому идеализму» из ленинского указания «Махист благополучно пришел к чисто кантианскому идеализму: человек дает законы природе, а не природа человеку! Не в том дело,  чтобы повторять за Кантом учение об априорности, — это определяет лишь особую формулировку идеалистической линии, — а в том, что разум, мышление, сознание здесь является первичным, природа вторичным. Кантианско-махистская формула «человек дает законы природе» есть формула фидеизма»).
В конце семнадцатого века директор Парижской обсерватории Доменико Кассини дал объяснение форме Земного шара, согласно которому Земной шар растянут вдоль оси вращения, Земной шар удлинен у полюсов, т.е. Земля похожа на дыню под названием «торпеда». Потом произошло изменение этого представления, и появилось новое представление о форме Земли: правнук директора Парижской обсерватории, Доминик Кассини, занимавший тот же пост, дал объяснение, по которому Земной шар сжат вдоль оси вращения, т.е. Земля по форме напоминает приплюснутый арбуз (экваториальный радиус Земли равен 6378 км, полярный радиус равен 6357 км). Несомненно, Доменико Кассини был идеалистом, так как он дал природе ложный закон о дынеобразной форме Земли.
Доминик Кассини тоже был идеалистом, но по другой причине — он отрицал отражаемую в умозаключении своего прадеда объективную реальность, представляющую собой дынеобразную форму Земли.
История исследований, рассказывающая об изысканиях физиков и химиков, представляет собой опасность для материализма, так как изыскания свидетельствуют об уклонении многих физиков и химиков в сторону идеализма.
Природа не могла дать человеку закон о дынеобразной форме Земли, потому что в природе нет такого закона. Природа не могла дать человеку закон о пропорциональности скорости и пути падающего камня. Природа не могла дать человеку закон об отталкивании воздушного шара от поверхности земли. Природа не могла дать человеку закон о флогистоне и теплороде, потому что их в природе нет.
Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах, и происходят отливы и приливы.
Природа не могла дать Галилею закон о связи отливов и приливов с сложением орбитальной скорости и вокруг-осевой скорости Земли, потому что в природе нет такой связи.
Материалист должен придерживаться принципа: природа дает человеку свои законы. Когда же выясняется, что в природе нет того, что природа якобы дает человеку, то материалист попадает в затруднительное положение. Материалисту очень трудно объяснить, почему у людей есть законы, которых нет в природе.
У идеалистов не проблем с объяснением вышеуказанного.  Если в мышлении есть знание о том, чего нет в природе (в частности, знание о корне из минус единицы), то знание извлекается не из природы, а мышлением из самого себя.
В книге «Анти-Дюринг» Фридрих Энгельс написал о Евгении Дюринге:  «Речь идет у него  о принципах, выведенных из мышления, а не из внешнего мира, о формальных принципах, которые должны применяться к природе... Но откуда берет мышление эти принципы? Из самого себя? Нет, ибо сам г-н Дюринг говорит: область чисто идеального ограничивается логическими схемами и математическими формами (последнее, как мы увидим, вдобавок неверно). Но ведь логические схемы могут относиться только к формам мышления, здесь же речь идет именно о формах бытия, о формах внешнего мира, а эти формы мышление никогда не может черпать и выводить из самого себя, а только из внешнего мира»(Фридрих Энгельс, «Анти-Дюринг», Сочинения, т. 20. с. 33-34).
По мнению Энгельса и Ленина, существует только один источник знания (ощущения, тесно связанные с внешним миром), и не существует второй источник знания, представляющий собой выведение мышлением из самого себя представлений о формах внешнего мира (когда формы внешнего мира не вызывают ощущения).  Однако,   люди обладают знанием о природных законах, которые отсутствуют в природе, и это доказывает существование второго источника знания — мышление из самого себя черпает знание.
Невозможно из действительного мира почерпнуть то, чего нет в нем. Следовательно, дынеобразная форма Земли, флогистон, теплород и прочие мнимые сущности  почерпнуты мышлением из самого себя.
В.И.Ленин: «Перед нами, — пишет Пуанкаре, — руины  старых принципов физики, «всеобщий разгром принципов». Правда, — оговаривается он, — все указанные исключения из принципов относятся к величинам бесконечно малым;  возможно, что других бесконечно малых, которые противодействуют подрыву старых законов, мы еще не знаем, — и радий к тому же очень редок, но во всяком случае «период сомнений» налицо. Гносеологические выводы автора из этого «периода сомнений» мы уже видели: «не природа дает  нам понятия, а мы даем их природе»… Ломка самых основных принципов доказывает (таков ход мысли Пуанкаре), что эти принципы не какие-нибудь копии, снимки с природы, не изображения чего-то внешнего по отношению к сознанию человека»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.267). 
Ход мысли большинства ученых совпадает с ходом мысли идеалиста Пуанкаре: флогистон, теплород, гравитационные вибрации света возле края непрозрачного диска, дынеобразная форма Земли, прямопропорциональность пройденного пути и скорости падающего камня, электрическая заряженность дыма от горения шерсти и сырой соломы, наличие отверстия в сердечной перегородке у всех людей,  обнаруженная Герцем неспособность катодных лучей переносить в себе электрический заряд, увеличение доходов крестьян при обильных урожаях в условиях капиталистического общества, человеческие нервные клетки с отверстиями в оболочке, несколько видов комаров, переносящих малярийных паразитов от птиц к людям, неразрушаемость атомов, желеобразный положительный атомарный заряд с вкраплениями отрицательных электронов, абсолютный характер массы, независимый от скорости движения массивного тела — не копии реальных природных процессов. В природе никогда не было флогистона, теплорода, дынеобразной Земли, гравитационных вибраций света возле края непрозрачного диска. Теории о флогистоне, теплороде, заряжающем дыме, отливах, вызванных сложением орбитальной и вокруг-осевой скорости Земли — были фикциями, миражами, созданными фантазией. Перечисленного никогда не было в природе, и природа не давала естествоиспытателям такие понятия. Есть веские основания предполагать, что и в будущем будут появляться фиктивные, фантомные теории.
«Если понятие…берется нами из опыта, не будучи отражением объективной реальности вне нас, то теория…остается идеалистической»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.185).   
Идеалистических теорий в естествознании, не являющихся отражением объективной реальности — пруд пруди.
Во время загрузки угля и железной руды в доменную печь, люди видели уголь и руду, и отражение угля и руды в головах людей были реалистичным изображением внешнего по отношению к человеческому сознанию. Уголь и руда – не продукты человеческого сознания.  В начале двадцатого века не происходила ломка представлений о железной руде и угле.
В.И.Ленин показал, каков ход мысли Анри Пуанкаре (научные принципы — не копии с природы), и после этого В.И.Ленин приступил к опровержению хода мысли. Ленин начал доказывать, что принципы являются точными изображениями. Ленин прилагал максимум усилий в книге «Материализм и эмпириокритицизм», чтобы воспитать у всех убежденность в человеческой непогрешимости: «Познание человека отражает абсолютную истину»(с.106), «Идеи суть копии объектов»(с.18, 122), «Отражение (в пределах того, что нам показывает практика) есть объективная, абсолютная истина»(с.198), «Мышление…правильно отражает объективную истину, и критерием этой правильности служат практика, эксперимент, индустрия»(с.176), ««Предметная истинность»  мышления означает не что иное, как существование предметов (= «вещей в себе»), истинно отражаемых мышлением»(с.104).  Можно привести множество аналогичных цитат. Владимир Ильич Ленин источал разнообразную похвалу старым физикам за то, что они видели в физических теориях реальное познание мира и верили в правильность физических теорий,  и убеждал новое поколение физиков таким же образом относится к теориям.
Известны многочисленные случаи, когда следующее поколение естествоиспытателей отказалось пользоваться концепциями, созданными предыдущим поколением естествоиспытателей. Ленин столкнулся с проблемой: как же естествоиспытатели, видя регулярный уход в небытие концепций, могут сохранить к ним  доверие, желательное для Ленина? Разрешение этой проблемы привело В.И.Ленина к труднопонимаемому умозаключению: «Движению представлений соответствует движение материи»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.283).
Согласно одной философской линии, если  старые теории подверглись ломке, то они не были объективными. Согласно другой философской линии, ломка старых теорий не может свидетельствовать об их необъективности.  Объективный мир изменяется, и теории с высокой степенью точности отслеживают изменения мира; теории изменяются в точном соответствии с изменениями мира.
Когда-то люди считали, что вес предмета пропорционален размеру поверхности предмета, и на смену этому представлению пришло новое представление о том, что вес предмета пропорционален его объему и плотности (первым это высказал Исаак Ньютон).  Люди перестали считать, что вес предмета пропорционален размеру поверхности. Как это объяснили бы Кант и другие отрицательные персонажи книги «Материализм и эмпириокритицизм»? Кант объяснил бы так: люди перестали придерживаться первого воззрения потому, что обнаружили его ошибочность. Первое воззрение изначально было ошибочным, субъективистическим. По ленинской логике, отказ от старого воззрения интерпретируется так: раньше действовал закон природы, согласно которому вес пропорционален поверхности предмета, и действительный мир был таким, каким тогда понимали его люди; потом по причине диалектики природы произошло изменение в природе, и появился новый закон природы, согласно которому вес пропорционален объему и плотности.  Изменению представления о весе соответствует изменение реального веса («Движению представлений соответствует движение материи»). Первоначальный закон природы был правильно понимаем людьми.
Подтверждается ли фактами мнение о том, что четыре века назад вес предметов не был пропорционален объему и плотности? Нет.
Ленин высоко ценил Гегеля за то, что тот придерживался материалистического воззрения на причину изменения представлений. В книге «Философские тетради» можно найти такие хвалебные слова Ленина: «Гегель гениально угадал в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий именно такое движение вещей, природы»(ПСС, т.29, с.179).
Доменико Кассини имел теоретическое представление о том, что Земной шар растянут вдоль оси вращения, т.е. Земля похожа на дыню. Потом произошло изменение этого представления, и появилось новое представление о форме Земли: Доминик Кассини имел представление о том, что Земной шар сжат вдоль оси вращения, т.е. Земля по форме напоминает приплюснутый арбуз. Гениальная догадка Гегеля означает, что в смене понятий относительно дынеобразной и арбузообразной формы Земли содержится движение природы от дынеобразности к арбузообразности.  Старые понятия, безошибочно выражающие объективную реальность, преобразуются в новые понятия, безошибочно выражающие объективную реальность. Причиной изменения представлений является изменение формы Земного шара.
Не найдены факты, доказывающие изменение формы Земли на протяжении последних четырех веков.
Аристотель говорил, что при свободном падении камня его скорость увеличивается прямо пропорционально пройденному пути. Через много столетий Галилей заявил, что скорость падающего камня возрастает пропорционально квадратному корню из пройденного пути. Если диалектически (диалектика понятий в головах людей, как сказал Энгельс, это только отражение действительного развития, совершающегося в природе) объяснять смену этих понятий о скорости, то тогда нужно сказать, что притяжение (и им определяемое ускорение падающего камня) Земли качественно отличалось во время жизни Аристотеля и во время жизни Галилея.   Материалистическая диалектика дает  понимание того, как происходящие при падении камней постепенные, непрерывные изменения скорости  приводят к коренным изменениям, к скачкам в развитии, т.е. к переходу от прямопропорционального увеличения скорости к корнепропорциональному увеличению скорости.
Однако  геофизика свидетельствует о том, что притяжение Земли за время существования человечества не претерпевало значительных изменений, и  камни падали с одинаковым ускорением. Вывод: материалистическое истолкование изменения понятий является ущербным и неприемлемым.
В книге «Нищета философии» Карл Маркс сообщил, что абстракции, созданные Прудоном, не соответствуют действительности, и поэтому прудоновские абстракции должны быть заменены на другие абстракции. Маркс говорил о замене одних абстракций на другие абстракции, и при этом Маркс не упоминал диалектику природы. По мнению Карла Маркса, не существует связи между диалектикой природы и сменой абстракций. Поскольку Владимир Ильич Ленин настаивает на тесной связи между диалектикой природы и сменой абстракций, то тем самым подчеркивается, что философское мировоззрение Ленина весьма отдалилось от философского мировоззрения Маркса.
«Подобно натурфилософии, — написал Фридрих Энгельс в работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии", — философия истории, права, религии и т. д. состояла в том, что место действительной связи, которую следует обнаруживать в событиях, занимала связь, измышленная философами». 
Если измышленная связь подвергается замене на действительную связь, и умалчивается роль диалектики природы в процессе замены, то главной причиной замены является не соответствие действительности измышленной связи. Ошибочность знаний — наиболее частая причина того, что время от времени ученые перестают пользоваться каким-то знанием.  Энгельс намекнул на возможность объяснения замены одного знания на другое знание при помощи указания на измышленность первоначального знания, не прибегая к содействию гегелевского учения, согласно которому в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий проявляется именно такое движение вещей, природы.
Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).            
У Энгельса имелась возможность применить свой собственный принцип:  «…великая основная мысль со времени Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать ее в ее общем виде. Но одно дело признавать ее на словах, другое дело,  —  применять ее в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования».  В распоряжении Энгельса имелся отдельный случай (смена понятия о теплороде на понятие механического движения атомов, эквивалентного теплоте), но к этому конкретному случаю Энгельс не применил великую мысль Гегеля, согласно которой в смене понятий, в переходе одного понятия в другое, в вечной смене понятий проявляется именно такое движение вещей, природы.  По непонятной причине Энгельс не решился сказать, что диалектическая смена двух указанных понятий (теплород, механическое движение атомов) — это только отражением действительного развития, совершающегося в природе.  Создается впечатление, что измышленная философами связь, теплород, не считались Энгельсом результатом воздействия на людей объектов, по своей форме идентичных представлениям о связях и теплороде.
Чем занимался Джордж Беркли? Он убеждал в ущербности и измышленности человеческого знания, доказывая, что абстрактные представления возникают не от воздействия со стороны материальных объектов, имеющих такую же форму, которую форму имеют абстракции. Беркли отвергал объективную реальность, изображенную в человеческих представлениях.   Слова о материальном  — это всего-навсего психические слова, а материального нет.
Камилло Гольджи пропитывал двухромовокислой солью и азотнокислым серебром сложнопереплетенные комочки нервных клеток, чтобы нервы стали более контрастными и легкоразличимыми, чтобы строение нервных сплетений изучить посредством срезов.  В 1873 году Камилло Гольджи обобщил многолетние исследования, и в своей книге указал на наличие в нервных клетках отверстий, через которые внутриклеточная жидкость перетекает из одной нервной клетки в другую нервную клетку.  Вместо азотнокислого серебра Вильгельм Вальдейер стал использовать хлорид золота, и он пришел к другому выводу: нервные клетки не врастают друг в друга, а лишь едва-едва соприкасаются своими оболочками. Оболочка не дает внутриклеточной жидкости перетекать в смежную клетку. Таким образом, в 1891 году Вильгельм Вальдейер сделал вывод, противоположный выводу Камилло Гольджи.
Камилло Гольджи  был убежден, что его представление является реалистичным, что во внешнем мире имеются нервные клетки, обменивающиеся внутриклеточной жидкостью через отверстия. Гольджи имел убеждение, что содержание его представления совпадает с строением реальных нервных клеток.  Вильгельм Вальдейер полагал, что представление о нервных клетках с отверстиями является только психической абстракцией, и что про такие нервные клетки нельзя говорить, что они находятся вне Гольджи или иного человека. Строение нервных клеток может быть истолковано двумя способами, и способ Гольджи был психическим построением без реальности. Слова о материальном перетекании внутриклеточной жидкости из одной нервной клетки в другую нервную клетку  —  это всего-навсего психические слова, а материального нет.   Чем занимался Вильгельм Вальдейер?  Он доказывал, что представление о перетекании жидкости между нервными клетками является чистой абстракцией, что указанная абстракция возникла не от воздействия на Камилло Гольджи материального перетекания, поскольку нервные клетки имеют прочную оболочку без отверстий.  Джордж Беркли и Вильгельм Вальдейер занимались одним и тем же, следовательно, Вальдейер был идеалистом берклианского толка.  Вальдейер имел феноменалистский или агностический подход к познанию природы, и придерживался махистского мировоззрения — вещь в виде перетекания внутриклеточной жидкости из одной нервной клетки в другую нервную клетку есть обобщенный символ психических ощущений. То, что Гольджи считал материальным, Вальдейер пытался выдать за нематериальное, чисто психическое (приравнять материальное к психическому), и таким образом намеревался уменьшить количество материальных вещей.  Материя исчезает.  Задача диалектического материализма — противодействовать берклианству, противодействовать отрицанию материального и исчезновению материи;  материальное должно быть защищено от попыток переименования в нематериальное.  Юрий Иванович Семенов выдвинул очень удачное доказательство, направленное против берклианского идеализма: «Материализм включил в себя в преобразованном виде впервые сформулированное Г. Гегелем положение о мышлении как объективном процессе движения предельно общих понятий — категорий диалектики по законам общим для всех  —  и духовных и материальных процессов,  —  законам диалектики.  В отличие от Г. Гегеля,  К. Маркс и Ф. Энгельс исходили из того, что не диалектика мышления определяет диалектику мира, а, наоборот, диалектика мира определяет диалектику мышления. Мир, а не мышление является саморазвивающимся процессом, состоящим из огромного множества уровней все более и более мелких саморазвивающихся процессов. Что же касается мышления, то оно представляет собой воспроизведения всех этих саморазвивающихся процессов»(«Введение в науку философию»).  Нервные клетки обладают способностью саморазвития, и это саморазвитие было воспроизведено посредством перехода от умозаключения Камилло Гольджи к умозаключению Вильгельма Вальдейера. Старое умозаключение и новое умозаключение значительно отличаются друг от друга, потому что нервные клетки в 1891 году значительно отличались от них же в 1873 году. Изменчивость научных представлений не опровергает тот факт, что представления являются приблизительной копией реально существующих материальных объектов. Что Гольджи считал материальным, то Вальдейер тоже должен считать материальным (материальным по отношению к 1873 году). Диалектика в формулировке Юрия Ивановича Семенова обеспечивает объединение двух моментов: приблизительную копийность между умозаключениями и природой, и отсутствие приблизительной копийности между старым умозаключением и новым умозаключением. Вильгельм Вальдейер имел недостаточную философскую подготовку, в неадекватных условиях произвел сравнение старого знания и нового знания, и сделал несколько ошибочных выводов: о том, что несовпадение старого знания с новым знанием (о строении нервных клеток) означает субъективизм, произвольность умозаключения Камилло Гольджи и это опровергает изображенную в умозаключении Гольджи объективную реальность (солипсизм!), о том, что действительный мир нужно понимать не таким, каким действительный мир дал себя исследователю Камилло Гольджи.


Много камней разбросано на поле, и каменщик собирает их, намереваясь использовать их при строительстве дома. Но на камнях нет никакого следа, указывающего место камней в будущем доме. Поскольку нет знаков о местоположении камней в строящемся доме, то каменщик вынужден напрягать свой ум, и по собственному желанию, произвольно (т.е. независимо от отсутствующих знаков) определять места в фундаменте и в стенах, в которые он будет укладывать камни.
Построенный дом развалился, и это свидетельствует о том, что камни состыкованы произвольно. Заказчик дома, для которого каменщик возводил дом, назидательно поучает каменщика: тебе надо было отказаться от произвола, тебе надо было укладывать камни не по собственной прихоти, активность твоего мышления до добра не доведет.
Мораль: заказчик, совершенно не сведущий в строительстве, и не обладающий знаниями и навыками, необходимыми для ликвидации произвольности,  вправе попрекать каменщика за произвол в укладке камней в фундамент и стены дома.
Карл Маркс: «...Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая взята не из самой науки (как бы последняя не ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, — такого человека я называю "низким"»(Сочинения, т. 1, с. 15–16).
Наука нуждается в том, чтобы естествоиспытатели имели критичность и самокритичность. Ленин нуждается в противоположном. Ленину нужно, чтобы авторитет науки был более высоким, чем авторитет религии, чтобы естествоиспытатели и все прогрессивное человечество доверчиво относились к науке. Наука, поддержанная доверием к себе, одержит победу над религией. Естествоиспытатели должны обладать убежденностью в том, что научные понятия объективно-верно отражают в себе окружающий мир, и это достигнуто благодаря великим познавательным способностям гомосапиенсов.  В.И.Ленин подвергал широкомасштабной критике  идеалистов всех мастей за попытки доказать наличие пороков у познавательных способностей.  Ленин считал, что доказывание изрядной ущербности познавательных способностей продиктовано чуждыми науке, внешними для нее мотивами, взятыми не из интересов науки, а взятыми из интересов религии.
Обычные естествоиспытатели применяют практический критерий истинности, чтобы сделать вывод о правильности или ошибочности теории. Но философы не пользуются экспериментально-практическим критерием истинности. Будучи философом, В.И.Ленин не использовал практический критерий истинности, и тем не менее делал выводы о правильности или ошибочности теорий.
Существует два варианта практической проверки научных теорий:  легкий вариант предполагает применение практического критерия истинности к первой структурной части теории, более трудный вариант предполагает применение практического критерия истинности к третьей структурной части теории.
Ленин требовал от естествоиспытателей и философов не так уж и много — только совершения идеологической работы, только громкое произнесение мантр с содержанием: «научные понятия объективно-верно отражают в себе окружающий мир», и эти мантры должны произноситься независимо от того, подвергнуты или не подвергнуты понятия практической проверке, представляющей собой легкий, более доступный вариант применения практического критерия истинности.


Бэкон высказал точку зрения, которая в более ярком виде сформулирована и обоснована Кантом — человеческие ощущения и мысли по своим свойствам хорошо приспособлены к человеку, но плохо приспособлены к Вселенной.         
Больцман частично согласился с Бэконом и Кантом. Согласие вытекает из стремления Больцмана создать теорию познания, гарантирующую, чтобы при постоянном углублении в материю при помощи усиления и расширения абстрактных сторон теории, образ теории не начал казаться именно бытием. (Ниже более подробно рассматривается точка зрения Больцмана.)
Решая такую проблему, Больцман пытался преодолеть человеческую привычку, сущность которой сформулирована Герценом: «Человек начинает с непосредственного признания единства бытия с воззрением и оканчивает  введением единства бытия с мышлением»(«Письма об изучении природы»).
В своей философской книге на странице 158 Ленин привел высказывание Фейербаха, из которых следует, что формулировка Герцена основана на суждениях Фейербаха:  «Отрицается тождество мысли и бытия, отрицается, чтобы порядок и т. д. существовали в природе именно так, как в голове или в чувстве человека».
По сути дела, Фейербах, Герцен, Больцман озвучили важнейший вопрос, который по своему значению лишь ненамного уступает значению основного вопроса философии.  Энгельс также посчитал важным этот вопрос, когда размышлял над случившимся  с  теоретиком-механиком С. Карно и теплородом, когда сообщал о порицаемой и неадекватной привычке людей принимать отражение за объективную реальность. 
Установление внутреннего «механизма» природного явления и рецептурного знания есть умственное конструирование, осуществляемое по законам и правилам самого мышления. Так как законы мышления качественно отличаются от законов природы, то созданное мышлением представление (о внутренних процессах природных явлений) во многих случаях отличается от действительных внутренних процессов.
На первый взгляд кажется, что выше написанное является очевидным. Но для Энгельса, как это ни странно, вышеприведенное не очевидно.  Энгельс написал противоположное, об отсутствии отличия: «Над нашим теоретическим мышлением господствует тот факт, что субъективное мышление и объективным мир подчиняются одним и тем же законам и что поэтому они не могут противоречить друг другу в своих результатах, а согласуются между собой», «если ... поставить вопрос, что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они — продукты человеческого мозга и что сам человек — продукт природы, развившийся в известной природной обстановке и вместе с ней. Само собой разумеется в силу этого, что продукты человеческого мозга, являющиеся в последнем счёте так же продуктами природы, не  противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей»(«Диалектика природы», «Анти-Дюринг»).
Однако на самом деле мышление и мир подчиняются разным законам, и результат мышления иногда резко противоречит миру. На Чернобыльской атомной электростанции произошел взрыв, причина которого состояла в том, что представление персонала АЭС о происходящих ядерных реакциях оказалась отличающимся от реальных ядерных реакций. Мышление и ядерные реакции подчиняются разным законам, и несогласованность между ними приводит к мелким и крупным авариям на атомных установках.
17 августа 2009 года произошла авария на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции, вызванная разъединением корпуса второго гидроагрегата. Второй гидроагрегат, как и другие девять гидроагрегатов электростанции, имел корпус, состоящий из двух частей, — верхней и нижней, — и соединенных между собой болтами  в количестве 80 штук. В 8 часов 13 минут произошло разрушение болтов, и под давлением воды верхняя часть второго гидроагрегата была подброшена вверх; в образовавшуюся щель между верхней и нижней частями гидроагрегата стала поступать вода из водохранилища. Вода затопила помещения, в котором находилось 116 человек; 75 человек погибло.
Ученые, разработавшие конструкцию гидроагрегата типа РО230/833-В-677, пришли к выводу, что запрещается длительная работа при определенной скорости турбины, но допускается кратковременная работа (несколько минут). Причина — резонансные явления, усиливающие вибрацию. Вибрация была незначительна при медленном и быстром вращении ротора, но при средней скорости вибрация резко увеличивалась. Согласно математическим расчетам ученых, болты, соединяющие верхнюю и нижнюю часть гидроагрегата, имеют достаточную прочность, и способны выдержать кратковременную работу турбины, вращающуюся с запрещенной скоростью. В реальности, при уменьшении скорости оборотов турбины последняя вошла на две минуты в запрещенный режим, и в 8 часов 13 минут  17 августа 2009 года болты были разорваны из-за недостаточной прочности.
Для непредвзятого ума понятно, что авария на Саяно-Шушенской ГЭС, взрыв на Чернобыльской АЭС указывают на впадение в заблуждение зашоренных философов, изъясняющихся о  единстве мышления и бытия. 
Фридрих Энгельс: «мышление продукты человеческого мозга… являющиеся в конечном счете так же продуктами природы, не противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей»(«Анти-Дюринг», Сочинения, том 20, с.35).    Согласно теории познания Энгельса, формы мышления определяются формами существования предметов, и результат мышления в обязательном порядке соответствует предметам.  «…возврат к материалистической точке зрения. Это значит, что люди этого направления решились понимать действительный мир, — природу,— таким, каким он сам дается»(Фридрих Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», Соч., т.21, с.301). 
Ученые при помощи своего мышления высчитали прочность болтов, и эти мыслительные расчеты противоречили прочности болтов, вкрученных в корпус гидроагрегата на Саяно-Шушенской ГЭС. Высокая прочность болтов — иллюзия  субъекта. Представление о высокой прочности болтов являло собой произвол мышления.  Болты в начальный период эксплуатации гидроагрегата сообщали о своей прочности, но это сообщение было ложью.
Фридрих Энгельс:   "Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности".
В промышленности произошли взрыв на Чернобыльской атомной  электростанции и разрыв болтов на Саяно-Шушенской гидроэлектростанции. Промышленность не смогла опровергнуть кантианские (фейербаховские, герценовские, etc) выверты об отсутствии единства мышления и бытия, об относительном характере практического критерия истинности.  Теоретические построения не обладают надежностью, и покорение природы с использованием теоретических построений будет сопровождаться некоторыми неудачами, наподобие взрыва на Чернобыльской атомной электростанции.  Чтобы не было аварий, предметы и их бытие должны мыслится иными, чем они известны людям.
Осознание различия между природными законами и законами мышления заставляет принимать  заблаговременные организационные меры для того, чтобы в той или иной степени уменьшить вред, наносимый этим различием. Но разве можно принимать заблаговременные меры для уменьшения вреда, если категорически отрицается  различие между  законами мышления и законами природы, как это сделали Энгельс и Ленин?
Один из способов преодоления единства мышления и бытия (бытие зеркально отражается в мышлении) — использование концепции Рихарда Авенариуса о принципиальной координации.
К результатам наблюдения (возникающим от работы технических средств обнаружения или от деятельности органов чувств) домысливается нечто, что не обнаруживается техническими средствами или органами чувств.  Практический критерий истинности имеет относительный характер, и не позволяет выявить все ошибки, имеющиеся в домысленном, и поэтому домысленное должно считаться псевдореальностью. Результаты наблюдения допускают многозначность в интерпретации, к этому добавляется теоретическая нагруженность фактов, и практический критерий истинности не способен разобраться в том, что правильно и что ошибочно. Тем более критерий не может разобраться, когда критерий представляет собой легкий вариант использования практического критерия истинности.
В процессе восприятия и истолкования окружающих предметов,  человек незаметно для самого себя добавляет ошибки.  Когда человек осознает, что происходит незаметное добавление ошибок, и понимание окружающих предметов содержит в себе еще не выявленные ошибки, то принимаются меры для устранения ошибок.
«Против материализма вообще, и против склонности к материализму большинства естествоиспытателей в особенности, Леклер ведет такую же беспощадную борьбу, как и Шуппе, и Шуберт-Зольдерн, и Ремке. «Вернемся назад, — говорит Леклер, — к точке зрения критического идеализма, не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования» (т. е. существования вне человеческого сознания),  «тогда для субъекта и совокупность тел и его собственное тело, поскольку он его видит и осязает, вместе со всеми изменениями его, будет непосредственно данным явлением пространственно связанных сосуществований и последовательностей во времени, и все объяснение природы сводится к констатированию законов этих сосуществований и последовательностей»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.224). 
Объяснение природы (объяснение совокупности внешних тел) производится с участием субъекта познания, и также с участием природы, с которой сосуществует субъект.  Из непосредственно данных ощущений человека, из абстрактного обобщения ощущений выводится человеческое понимание (объяснение) природы.  Понимание природы должно учитывать тенденцию субъекта познания к совершению ошибок (с учетом того, что в ощущениях очень редко появляются ошибки, а в абстракциях ошибки часты) и влияние «призраков» Бэкона.  Не будем приписывать природе именно такую форму, в какой форме природа изображается, посредством абстракций, внутри субъекта познания.  Таков подход к познанию Леклера, Авенариуса и других противников материализма.
«Не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования». Очень похожую фразу написал Фридрих Энгельс:  «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).
Приписывать природе существование именно в такой форме, в которой форме природа отражается в мышлении — то же самое, что  поставить на голову реальные отношения.
Леклер вслед за Энгельсом выступил против того, чтобы отражение принималось за объективную реальность, отражение приравнивалось к отражаемому, но Ленин стал возражать Леклеру, вменяя ему антиматериалистическую мотивацию.
Карно использовал теплородную теорию при совершенствовании паровых двигателей, и эта теория, как пишет Фридрих Энгельс, нуждается в перевертывании. Слова о перевертывании означают осознание Энгельсом опасности, проистекающей от того, что люди приписывают природе в целом и процессам природы трансцендентное существование в точном соответствии с теплородной теорией.
«Естествознание, — говорит Вундт, — вовсе абстрагирует от всякого индивида. «А такая абстракция возможна лишь потому, что необходимость видеть (hinzudenken, буквально — примыслить) индивида, переживающего опыт, в каждом содержании опыта, что эта необходимость, принимаемая эмпириокритической философией в согласии с имманентной философией, вообще есть предположение, эмпирически не обоснованное»…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.66). 
Теплород – это абстракция, примысленная индивидом. Энгельс выразился в том смысле, что перевертывание приведет к осознанию наличия индивида, занимающегося примысливанием абстракций (точнее, индивида, осмысляющего опыт и в процессе осмысления вырабатывающего и примысливающего абстракции).  Содержание осмысления, включающее в себя примысленные абстракции, не должно приравниваться к содержанию объективной реальности.  «Призраки», о которых писал Бэкон, и иные субъективные человеческие факторы, уводят в ложном направлении процесс осмысления.  Леклер, Авенариус (а иногда и Энгельс) примысливали не только индивида, но и ошибки, совершаемые познающим индивидуумом.
В естествознании многократно производилось отбрасывание теорий, в связи с обнаружением ложности абстракций, примысленных индивидами.  Вундт закрыл глаза на отбрасывание теорий, и заявил о необоснованности точки зрения о том, что теории содержат в себе абстракции, примысленные индивидами.  Ленин расценил утверждение Вундта о необоснованности как материалистический подход к естествознанию.
В.И.Ленин:  «Естествознание абстрагирует от всех отношений сознания…в этом и состоит материализм»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.226).   
Что это такое — абстрагирование от всех отношений сознания? Если перевести с философского языка на обычный язык, то это означает: примысливание не происходит, сознание не вносит ошибок в абстрактные объяснения природных явлений,  теории, раскрывающие причины в сфере естествознании, безошибочны.  Теория Клавдия Птолемея, теория Камилла Гольджи, теория Георга Штеля, теория Клавдия Галена, теория братьев Монгольфье не содержали ошибок.    Абстрагирование от всех отношений сознания — это значит сделать вид, что не существует «призраков», о которых писал Френсис Бэкон.  Чтобы воспитать у людей доверчивое отношение к естествознанию, необходимо промывать мозги и удалить из мозгов знание об обстоятельствах, которые могут вызвать сомнения в естествознании, например, наличие в естествознании абстракций, созданными индивидами в процессе осмысления опытов.
Маркс установил, что причины экономических явлений, указанные Рикардо, не могут привести к наблюдаемым эмпирическим закономерностям, более того, Маркс доказал, что рикардовские абстрактные причины противоречат эмпирическим закономерностям, и что для устранения противоречия рикардовские причины подлежат исправлению, замене на иные причины. При исследовании теории Рикардо, Маркс пришел к выводу, что индивид по фамилии Рикардо переживал и осмыслял экономические опытные данные, примыслил абстракции с ошибочным содержанием, и в связи с этим политэкономическая теория оказалась поставленной в зависимость от аналитических способностей Рикардо (не будем приписывать производственно-экономическим отношениям те свойства, которые изображаются в теории Рикардо, не будем приписывать учению Рикардо трансцендентного существования).  Марксу не пришла в голову мысль, что ради доверия к политэкономической науке необходимо абстрагироваться от всех отношений сознания Рикардо, что необходимо заявлять о необоснованности примысливания переживающего и осмысляющего опытно-эмпирические данные Рикардо к рикардовской политэкономической теории.
Фейербах не абстрагировался от всех отношений сознания, и делал упор на антропоморфность, на искажения знания, вызванные мысленным наделением природных явлений (и также абстрактных объяснения явлений) человеческими качествами. Также и Энгельс не абстрагировался от всех отношений сознания.  «Мы никогда не должны забывать, что все приобретаемые нами знания…обусловлены теми обстоятельствами, в условиях которых мы их получаем»(Ф.Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»).  Ленин невнимательно читал указанную книгу Энгельса, и пропустил то место в книге, где вписана фраза, скопированная Энгельсом у Авенариуса.
Энгельс и Вундт вступили в противоречие друг другу, по вопросу абстрагирования от всех отношений сознания, и Ленин присудил победу Вундту.
То, что мы видим, зависит  от того, как мы смотрим (а то, как мы смотрим, зависит от наших мыслей).  Абстрагироваться от всех отношений сознания  — это значит не обращать внимания на зависимость между углом зрения и увиденным, между мыслительным и увиденным.
В 18 томе полного собрания сочинений В.И.Ленина имеется предисловие, составленное в 1960-х годах. Философы, написавшие предисловие, указали на несколько причин кризиса в науке: «Развитие науки показало ограниченный характер существовавшей до тех пор физической картины мира. Начался пересмотр целого ряда понятий, выработанных прежней, классической физикой, представители которой стояли, как правило, на позициях стихийного, неосознанного, часто метафизического материализма, с точки зрения которого новые физические открытия казались необъяснимыми. Классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении. Когда же эти представления коренным образом изменились, философы-идеалисты, а также отдельные физики, стали говорить об «исчезновении» материи, доказывать «несостоятельность» материализма, отрицать объективное значение научных теорий».
Что такое «классическая физика исходила из метафизического отождествления материи как философской категории с определенными представлениями о ее строении»?
Это означает: будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями, будем принимать отражение за объективную реальность.
Леклер сообщал, что наука вступила в эпоху кризиса, и эта эпоха будет продолжаться бесконечно. Все время ученые не будут приписывать природе  трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями.  Такое предсказание было расценено Лениным как борьба против материализма.

В.И.Ленин: «…скептики, называются ли они юмистами или кантианцами (или махистами, в XX веке), кричат против «догматики» и материализма и идеализма…»(«Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.357).
Вероятно, под догматизмом скептики подразумевали, что  физики и химики исходили из отождествления материи как философской категории с имеющимися представлениями о ее строении, принимали отражение за объективную реальность.  Крики скептиков можно понимать как призыв — не будем приписывать природе  трансцендентное существование в точном соответствии с имеющимся естественнонаучными теориями.
Чтобы естествоиспытатель нашел знание, соответствующее реальным фактам, и избежал субъективистических заблуждений, необходимо минимизировать субъективные свойства естествоиспытателя и максимизировать воздействие фактов на познание. Мах, Авенариус и прочие эмпириокритики выпячивали неприглядную роль субъективных факторов (в том числе произвольности, разработки теорий наугад, «призраков» Бэкона) на результат познания. Ленин нашел способ решения проблемы, связанной с субъективными факторами и их выпячиванием эмпириокритиками: необходимо написать книгу на философскую тему и указать в книге, что абстрагирование естествоиспытателей от всех отношений сознания приведет к избавлению от воздействия субъективных факторов на результат познания.
Людвиг Больцман в статье «О значении теории» написал: «Разве не поникнуты теорией все дисциплины практики, разве они не следуют за этой путевозной звездой? Колоссальное сооружение, Бруклинский мост, необозримо простирающийся в длину, покоится не только на твердом фундаменте из чугуна, но и еще на более твердом — на теории упругости… Теория, несмотря на ее интеллектуальную миссию, является максимально практической вещью… В сущности теории кореняться и ее недостатки...  Я назвал теорию чисто духовным внутренним отображением, и мы видели, к какому высокому завершению оно способно. Как при этом избежать того, чтобы при постоянном углублении в теорию ее образ не начал казаться именно бытием?»(сборник «Статьи и речи»).
Почему Больцман считал нежелательным отождествлять образ и бытие? Потому что образ содержит в себе ошибки и произвол, и от них нельзя абстрагироваться, т.е. нельзя игнорировать произвол и ошибки.
Исследования в области электролиза предоставили доказательства  в реальном существовании атомов электричества; однако  Джеймс Максвелл отнесся к этим доказательствам как к временным. В 1873 году он писал: «Крайне неправдоподобно, что в будущем, когда мы придем к пониманию истинной природы электролиза, мы сохраним в какой-либо форме теорию молекулярных зарядов, ибо мы уже будем иметь надежную основу для построения истинной теории электрических токов и станем таким образом независимыми от этих преходящих гипотез».
Максвелл признавал концепцию о принципиальной координации, к каждому естественнонаучному понятию примысливал индивида, совершающие ошибки и вносящего произвол в понятие; наличие ошибок и произвола имеет последствием временный и преходящий характер теоретических понятий; последующее выявление ошибок и произвола влечет существенные изменения понятий.
«Строить теорию познания на посылке неразрывной связи объекта с ощущением человека («комплексы ощущений» = тела; «элементы мира» тожественные в психическом и физическом; принципиальная координация Авенариуса и т. п.) значит неизбежно скатиться в идеализм.  «Предоставить независимость противочленам», это значит (если перевести с вычурного языка кривляющегося Авенариуса на простой человеческий язык) считать природу, внешний мир независимым от сознания и ощущения человека, а это есть материализм»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 70).
Неразрывная связь объекта с субъектом — это значит, содержание объекта считать зависимым от содержания мышления субъекта (объективный разрыв болтов зависит от ошибок при математическом расчете прочности болтов). По-материалистически считать внешний мир независимым от сознания и от ошибок, творимых сознанием — это значит отказываться от понимания того, что в объекте имеются ошибки, которые на самом деле имеются и которые внесены субъектом.  Покуда имеется принципиальная координация, субъект осознает наличие ошибки в себе и в объекте, и старается не допустить негативных последствий ошибки при использовании объекта. Наличие ошибок в объекте делает объект частично мнимым.  По-материалистически предоставлять независимость противочленам — это значит  считать  происходящие в атомной реакторе процессы точно такими, как они происходят в мышлении операторов Чернобыльской атомной электростанции.  По-идеалистически не предоставлять независимость противочленам, не принимать отражение за объективную реальность — это значит  считать  атомные реакции не такими, какими они мыслятся операторам Чернобыльской атомной электростанции.
И.Кант в предисловии к книге «Критика чистого разума» обратил внимание на следующее: «Коперник отважился, идя против показаний чувств, следовать истине, отнести наблюдаемые движения не к небесным телам, а к их наблюдателю». 
Авенариус действовал подобно Копернику и Канту:  наблюдаемое тесно увязал с мышлением наблюдателя. Смысл наблюдаемого содержится не внутри воздействующих объектов, а внутри мышления наблюдателя. Прочность болтов зависит не только от разрывного усилия, прикладываемого к болтам, но и от того, насколько правильно рассчитаны при помощи математики разрывные усилия и текучесть металла. Наблюдаемый разрыв болтов, наблюдаемый взрыв четвертого энергоблока ЧАЭС обусловлены человеческими ошибками.  Отнести наблюдаемое к внешним объектам – значит понимать разрыв болтов и взрыв как обусловленное только внешними процессами и не связанными (не зависимыми) с мыслительными процессами внутри человеческих голов.
Здравомыслящие люди выбирают идеалистический подход и обуславливают аварии процессами, происходящими в человеческих головах. Здравомыслящие люди строят теорию познания на посылке неразрывной связи объективных аварий с мыслительными процессами, происходящими внутри черепных коробок. Сознание и вещественные аварии неразрывно связаны друг с другом.
«…воображает, будто он «неразрывно» связал «я» и «среду», сознание и вещь, будто он «решил» вопрос ссылкой на то, что человек не может выскочить из самого себя»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с. 65).
    Люди пользуются  вещами в зависимости от того, какими свойствами люди наделили  вещи, как осознают вещи.  Людям свойственно ошибаться, и когда они совершают ошибки в процессе приписывания свойств  вещам, то использование вещей становится ошибочным. Человек не может выскочить из самого себя и безошибочно приписать вещам свойства. Неразрывная связь между ошибками и осознанием вещей имеет то последствие, что люди всегда ошибочно используют вещи. Объективно-материальный разрыв болтов зависит от психических ошибок, сотворенных  при оценке прочности болтов, соединяющих верхнюю часть и нижнюю часть гидроагрегата РО230/833-В-677.
9 февраля 1953 года ученый совет физического института Академии Наук СССР вынес и утвердил решение «О философских ошибках в трудах академика Л.И.Мандельштама». В частности, в решении сказано следующее: «законы природы существуют объективно,   независимо от сознания и определений, и в науке  определения не могут быть произвольными».  В 1953 году марксисты-ленинцы протянули прямой мост от объективного характера природных законов к объективному характеру понятий о природных законах.  Слово «объективное», относящееся к существованию природных явлений, переносится на знание природных явлений, и получается — объективное знание природных явлений. Это — один из вариантов правильного понимания соотношения между абсолютной истиной, относительной истиной, объективной истиной.  Прочность болтов не зависит от того, как конструкторы своим сознанием создают технологии расчета прочности болтов, и как конструкторы с помощью своего сознания проводят математические операции для удостоверения прочности болтов. Болты обладают прочностью независимо от того, осуществляется или не осуществляется психическая деятельность с целью вычисления прочности. Прочность независима и реально существует, и психическая деятельность подтвердит то, что известно до осуществления психической деятельности — объективное существование болтов, объективное наличие прочности.  Прочность болтов имеет объективный характер, не зависит от перечисленных отношений сознания, и поэтому нужно абстрагироваться от всех отношений сознания, то есть не принимать во внимание мыслительно-сознательный процесс удостоверения в прочности болтов.  Указанное отношение сознания — это пустяк, которым материалистическая философия позволяет пренебречь. 
Один из выводов, к которым пришла идеалистическая философия, гласит: из субъективного мышления, подвергнутого проверке, выковыривается объект, вместе с присущими объекту свойствами и связями;  но к объективному прилипают остатки субъективного, и остатки невозможно выявить и удалить из-за относительного характера практического критерия истинности.  Субъективные факторы неустранимы из содержания знания, поскольку инструмент, на который возлагается функция устранения субъективного фактора и выработки обезличенного знания, имеет некоторые недостатки (относительный характер, присущий практическому критерию истинности). Субъективные факторы неустранимы, и поэтому нужно примысливать индивида, являющегося источником субъективных измышлений.
Для обеспечения  безопасности человеческой жизнедеятельности важно выяснить, что предпочтительнее: воспитать в себе и в душах других людей убежденность в отсутствии субъективистических примесей в используемой теории (в связи с чем является необоснованным примысливание индивида, создающего субъективистические примеси), или воспитать в себе и в душах других людей критическое отношение к теориям, предчувствовать наличие еще не выявленных субъективистических примесей внутри используемой теории, и быть психологически подготовленным к тому, что в будущем вылезут наружу субъективистические ошибки в теории.  Какая из двух альтернатив опаснее для чрезмерного ускорения цепной ядерной реакции или разрушения болтов?
Насколько опасно относится к болтам по-материалистически, т.е. считать, что конструкторы-разработчики гидроагрегата РО230/833-В-677 в процессе расчета прочности болтов пришли к истинному, объективно-верному мнению о достаточно высокой прочности, и считать необходимым абстрагироваться от утверждений о наличии ошибок и произвола внутри мнения о высокой прочности болтов?


Фридрих Энгельс:   "Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности".
Когда в промышленность внедряются научные разработки, и посредством промышленности проверяется и доказывается реалистичность причин и следствий, то это заслуживает одобрения. Но не нужно забывать, что необходимо выявлять «внутренний механизм», связывающий причину и следствие. Однако в рамках промышленности таковое не выявляется.
Сомнение в правильности «внутреннего механизма» и прочие философские выверты не могут быть опровергнуты промышленностью. Той промышленностью, в которой насчитываются сотни аварий, обусловленных отождествлением отражения и объективной реальности.
В сельском хозяйстве, поставленном на промышленные рельсы, применяется 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота.  Однако промышленное применение этой кислоты не смогло ни подтвердить, ни опровергнуть замедление обмена веществ внутри сорняков, обработанных кислотой. Энгельс ошибся, когда сослался на промышленность как на фактор, опровергающий философские выверты Юма относительно неспособности первой структурной части теории обосновать правильность второй структурной части теории. И Энгельс, и Котес желали обладать аргументами, доказывающими правильность теоретических построений внутри естествознания; желание затуманило мозги Энгельса и Котеса, и в условиях помрачения рассудка произошло указание на аргумент, явно не подходящий.
Устойчиво-повторяющаяся связь между причиной (сущностью второго уровня) и следствием (сущностью первого уровня), не в состоянии подтвердить правильность сущности третьего уровня (внутреннего механизма, связующего причину и следствие, выведенного из фантазирующей головы).
Физиологическое угнетение сорняков — это факт. Из этого факта, в соответствии с требованиями Энгельса, было выведено суждение о замедлении обмена веществ. И это суждение отправлено на мусорку истории. Энгельс мечтал, что выведение теоретических представлений именно из фактов, а не из головы, обезопасит теоретические представления от отправки на мусорку истории. Но мечта Энгельса не сбылась.


Необходимо еще раз привести отрывок из книги «Диалектика природы». Энгельс написал: «Над нашим теоретическим мышлением господствует тот факт, что субъективное мышление и объективным мир подчиняются одним и тем же законам и что поэтому они не могут противоречить друг другу в своих результатах, а согласуются между собой». Эта фраза послужила основой ленинского мировоззрения о человеческой непогрешимости при познании природы и конструировании электростанций — «Идеи суть копии объектов»(с.18, 122).
В книге «Развитие социализма от утопии к науке» имеется другая интересная фраза Энгельса:  «Вещь существует вне нас и, как только ваши чувства удостоверили этот факт, вы постигли всю без остатка эту "вещь в себе", — знаменитую кантовскую непознаваемую "Ding an sich". В настоящее время мы можем к этому только прибавить, что во времена Канта наше знание природных вещей было еще настолько отрывочным, что за тем немногим, что мы знали о каждой из них, можно было еще допускать существование особой таинственной "вещи в себе". Но с того времени эти непостижимые вещи одна за другой, вследствие гигантского прогресса науки, уже постигнуты».
Смысл этой фразы таков: нынешнее поколение естествоиспытателей (т.е. поколение конца девятнадцатого века) будет жить в условиях полностью известных природных явлений. Знание природных вещей к концу девятнадцатого века перестанет быть отрывочным, и превратиться в полное знание, без белых пятен. Все неизвестное станет известным. Через несколько лет неизвестного в природе не будет.

Глава 30.  Ленин против Струве


В книге «Святое семейство» Карл Маркс и Фридрих Энгельс высказали убежденность в том, что в природе нет материального объекта, точно соответствующего  классу понятий «плод вообще».  В книге «Диалектика природы» Энгельс не согласился с наличием в природе материальных объектов, соответствующих классу понятий «квадратный корень из минус единицы» и классу понятий «четвертое пространственное измерение».
«Против материализма вообще, и против склонности к материализму большинства естествоиспытателей, Леклер ведет такую же беспощадную борьбу, как и Шуппе, и Шуберт-Зольдерн, и Ремке. «Вернемся назад, — говорит Леклер, — к точке зрения критического идеализма, не будем приписывать природе в целом и процессам природы трансцендентного существования» (т. е. существования вне человеческого сознания)…»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.224). 
Смысл высказываний Маркса и Энгельса состоит в следующем: не будем приписывать плоду вообще и квадратному корню из минус единицы существование вне человеческого сознания, не будем приписывать природе существование  плода вообще, квадратного корня из минус единицы, четвертого или пятого измерения пространства.
Выходит, что Маркс и Энгельс стояли в одном ряду с борцами против материализма Леклером, Шуппе, Ремке, Шубертом-Зольдерном.
Молчаливо подразумевается, что нужно приписывать окружающему миру существование того, что воспринимается органами чувств, и нельзя приписывать окружающему миру существование каждого из того, что является абстрактным обобщением (без проведения всесторонней проверки с целью установления реалистичности).


В 1914 году В.И.Ленин написал статью «Еще одно уничтожение социализма». Статья размещена в полном собрании сочинений, в томе 25 на страницах 31-52.
В статье В.И.Ленин вступил в спор с П.Б.Струве по вопросу реалистичности абстрактных понятий, входящих в состав теории Карла Маркса о стоимости товаров и ценообразовании при капиталистическом укладе хозяйствования.
Петр Бернгардович Струве взял за основу своих научных рассуждений книгу «Святое семейство» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, точнее, ту часть книги, в которой шла речь о том, что понятие «плод вообще» не может производить из себя яблоки, груши, сливы, абрикосы, орехи, хотя понятие «плод вообще» создавалось на основе изучения яблок, груш и т.п.   П.Б. Струве указал, согласно цитатам в ленинской статье «Еще одно уничтожение социализма», что в марксисткой политэкономии эмпирические цены управляются законом ценности, так сказать, цены заимствуют свое бытие от «субстанции ценности»; ценность, как нечто отличное от цены, от нее независимое, ее определяющее, есть фантом; цена есть факт, но ценность не является фактом, а является абстракцией, указывающей на соотношение полезного в процессе обмена одного полезного на другое полезное, и будет бессмыслицей наделять абстракцию способностью регулировать действительный процесс обмена.
Другими словами, не прошедшая эмпирическую проверку абстракция была возведена Марксом в ранг действительного, управляющего другими действительным, имеющим менее общий характер.
Струве пришел к тому же выводу, к которому пришли Маркс и Энгельс: постигаемое при помощи психических абстракций имеет абстрактно-психический характер; если брать за основу яблоки и груши, и из них выводить общее понятие «плод», и этому понятию приписывать материальную способность порождать яблоки и груши, то обладающий таким  свойством «плод вообще» является фантомом;  если брать за основу цены, и из них выводить общее понятие «ценность», и этому понятию приписывать материальную способность порождать цены в реальном обмене товаров, то обладающая таким свойством «ценность» является фантомом.
Размышления Маркса и Энгельса и их вывод о фантомах изложены в краткой форме в шестнадцатой главе «Потопление фактов в море измышлений».
Здесь уместно напомнить о том, что  Александр Александрович Богданов согласился с точкой зрения Карла Маркса и Фридриха Энгельса, по вопросу о фантомах. С мнением Богданова можно ознакомится по книге «Материализм и эмпириокритицизм», в которой В.И.Ленин сообщил, что Богданов «возражает реакционным философам, говоря, что попытки выйти за пределы опыта приводят на деле "только к пустым абстракциям и противоречивым образам, все элементы которых брались все-таки из опыта"»(с.153). 
Струве считал, что Маркс чересчур легкомысленно, без соблюдения осторожности, вышел за пределы опыта, и это привело Маркса к пустым абстракциям и противоречивым образам, вписанным в книгу «Капитал». Пустым и противоречивым абстракциям нельзя приписывать свойство быть реалистичными, покуда реалистичность не обнаружена практическим критерием истинности.
В книге  "Диалектика природы"   Энгельс высказал свою точку зрения о фактах и домысливании абстракций к фактам.    Представление о силе заимствовано из проявлений деятельности человеческого организма, связывающего его с окружающей средой.  Мы говорим о мускульной силе, о поднимающей силе рук, о прыгательной силе ног, о пищеварительной силе желудка и кишечного тракта, об ощущающей силе нервов, о секреторной силе желез и т. д. Иными словами, невозможность исчерпывающего описания неизвестных внутренних процессов, действительно протекающих при осуществлении той или иной функции человеческого организма, приводит к тому, что вместо точного всестороннего описания мы подсовываем неполноценное частичное описание, включающее в себя незначительную толику  действительной причины, и неполноценное описание выражено словами о так называемой силе. Подсунутое полуфиктивное описание соответствует процессу, связанного с функцией организма.  Мы переносим затем этот метод также и на физический мир и сочиняем столько же сил в физике, сколько обнаруживаем различных явлений в природе.  В называемом «силами» изображены закономерности, понятийно охватывающие на первых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых довольно непонятны. Мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий  проявления объективных процессов.  Требование познать явления природы, объективные закономерности,  условия которых сейчас запутанны для исследователей, принимает своеобразную форму выражения, превращаясь в требование отыскивать силы, представляющие собой причины действительных процессов, незначительная толика которых нам известна. В объективные процессы природы вносится  субъективное представление о силе. К частично выявленной действительной закономерности через примысливание полуфиктивной силы присоединяется лишь наше субъективное утверждение, что  закон природы действует при помощи некоторой неподтвержденной «силы».   Это уж очень своеобразный способ «объективизации», когда в некоторый, — уже установленный как независимый от нашей субъективности и, следовательно, уже вполне объективный, — закон природы вносят чисто субъективное представление о силе.
Петр Струве применил к политэкономическим понятиям логику Фридриха Энгельса, и установил, что понятие «ценность» является результатом размышления над ценами, которые представляют собой хорошо известные действительные процессы в товарообмене; в цены вносится чисто субъективное, полуфиктивное понятие «ценности вообще»,  которому приписывается фантомное свойство увеличивать или уменьшать цены.
С точки зрения Струве, способность человека создавать в своей голове представление о причине, влияющей на рост или падение цен, не может обеспечить наличие материального объекта, для которого представляемая человеком причина является приблизительно точной копией, и поэтому человеческое представление есть всего лишь  фантом, абстракция без реальности.
«Дело всякого исторического исследования приходится начинать с изучения состояния производительных сил и экономических отношений данной страны. Но на этом, разумеется, исследование не должно останавливать¬ся: оно должно показать, как сухой остов экономии покрывается живой плотью социально-политических форм, а затем — и это самая интерес¬ная, самая увлекательная сторона задачи — человеческих идей, чувств, стремлений и идеалов. В руки исследователя поступает, можно сказать, мертвая материя... из его рук должен выйти полный жизни организм»(Г.В. Плеханов).
Из рук исследователя выходит изображение организма, но факт выхода не доказывает, что изображение соответствует действительности. Изображение нуждается в доказывании того, что оно реалистично.  Талант, имеющийся у исследователя и реализуемый в виде изготовления изображения живого организма, недостаточен для того, чтобы придать реалистичность изображению.
Состояние производительных сил, экономические отношения, и многие другие твердо установленные факты могут быть положены в основу теоретизирования, но нельзя верить в правильность теоретизирования, когда правильность обоснована лишь тем, что твердо установленные факты являются незыблемой основой. 
В книге «Нищета философии» Карл Маркс написал, что абстрактно мыслящие исследователи воображают, что они занимаются анализом, когда размышляют над абстракциями,  приводящими к логической категории «субстанция»; но в действительности они просто топят реальный мир в мире логических категорий. 
П.Б.Струве считал, что К.Маркс совершил потопление цен (легко обнаруживаемых и измеряемых) в умозрительном понятии «субстанциональная ценность», и аналитические размышления над действительными ценами (и размышления над остовом экономии, завершившиеся тем, что остов покрылся живой плотью социально-политических форм) привели к пустопорожней абстракции.
В 22-й главе «По следам Дюгема и Куна»  указывалось, что теории имеют несколько структурных частей, и что практический критерий истинности, примененный к первой структурной описательной части, не может выявить правильность (и этим вызывает сомнения) второй структурной объясняющей части теории. Объясняющая часть теории не может считаться достоверной только на том основании, что она пристыкована к описывающей части теории, в которой изложены твердо установленные факты. Эту же мысль можно выразить проще, не ссылаясь на разделение теорий на несколько структурных частей.  Лев Борисович Баженов в 1978 году издал книгу «Строение и функции естественнонаучной теории», и в книге имеется более простая формулировка: «Теоретическое построение, ограничивающееся просто объяснением уже известного материала, всегда вызывает подозрение в отношении своего правдоподобия».
Также более простую формулировку предложил Фридрих Самуилович Завельский  автор книги «Масса и ее измерение», вышедшей в свет в 1974 году: «Та или иная теория редко удовлетворяет ученых, если лежащие в ее основе допущения придуманы специально для объяснения определенного факта».
Завельский имел ввиду — когда обнаружен новый факт и для его объяснения создана новая концепция с придуманными допущениями, то новая концепция в обязательном порядке должна объяснять также и издавна известные факты (даже если издавна известные факты уже имеют объяснение). Новая концепция обязана вступить в конкурентную борьбу со старыми концепциями, т.е. по-своему переосмыслить старые факты и попытаться отвергнуть старые объяснения. При уклонении от  этого, новая концепция сомнительна.  Придуманные допущения надлежит подвергнуть проверке (проверке отдельно от проверки фактов), и только после этого появится доверие. До проверки недопустимо доверять.
По сути дела, Струве применил номиналистические формулировки Завельского и Баженова, и сделал вывод: исходя из достоверных фактов, Карл Маркс разработал логически-обоснованное обобщение, но наличия объясняющего обобщения явно недостаточно; не проводились экспериментально-эмпирические работы, доказывающие правильность абстрактных допущений, придуманных Марксом посредством обобщения фактов и предназначенных для объяснения роста и падения цен на товары, и поэтому нельзя доверять теории Маркса, изложенной в книге «Капитал».
В этой книге  Маркс прямо указал, что при анализе категории «стоимость» нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами; то и другое должна заменить сила абстракции. 
Маркс с одобрения Энгельса сделал то, что Маркс и Энгельс запретили в книгах «Святое семейство» и «Нищета философии», а именно, запретили на роль причины выдвигать то, реалистичность чего нельзя подтвердить органами чувств или научными приборами.
Истина всегда конкретна. Абстракция — это всего-навсего рабочая гипотеза.   Нельзя доверять абстракции, пока абстракция не превращена в конкретное (подобно тому, как цингопредотвращающая сила из умозрительной абстракции превращена в конкретные витамины).
Ленин не согласился с номиналистом Струве, и доказывал его низкую научную подготовку в сфере абстракций, неспособность найти факты, опровергающие теорию Маркса. Струве не смог опровергнуть теорию Маркса, следовательно, марксова теория является объективно-верной.  Реакционные круги вкупе с фидеистами заинтересованы в признании абстракции, разработанной Марксом, рабочей гипотезой, и Струве отрабатывал заказ реакционных кругов, называя «субстанциональную ценность» рабочей гипотезой.  Струве прятался за скептицизм и номинализм, и отказывался дать честный прямой бой логически обоснованной теории Маркса, отделываясь мелкими номиналистическими придирками. Струве кичился эмпиризмом, чтобы принизить значение логических обоснований и натравить скептицизм и номинализм на обобщения, имеющих глубокое логическое обоснование. Пресловутый «эмпиризм» господина Струве состоит в изгнании из науки неприятных для буржуа обобщений. Струве отчаялся от трудностей научного исследования (трудность состоит в неприменении практического критерия истинности к теории Маркса), и поэтому Струве прибегнул к упрощенному номиналистическому подходу к научному исследованию, характеризующимся пренебрежительным отношением к логически обоснованным обобщениям. Наука отвергла номинализм, и перед такой наукой Струве испытывал боязнь; Струве пытался спрятать свою боязнь, посредством своих заявлений в поддержку номинализма. Сквозь псевдонаучные рассуждения Струве о значении номинализма просвечивал плохо скрываемый страх перед признанием объективного характера тех обобщений, которые выведены Марксом из многократно проверенных фактов.
Ленин защищал политэкономию Маркса и имеющиеся в политэкономии абстрактные положения, и защита состояла в том, что Струве обвинялся в ошибочном истолковании эмпирического обоснования.  В.И.Ленин прямо пишет на странице 45, что наблюдение за процессами обмена, покупок, продажи представляет собой проверку объяснений (общих понятий, придуманных допущений).   Наблюдения за фактами обосновывает факты, и заодно обосновывает объяснения.  Здесь нельзя не вспомнить Роджера Котеса, который в предисловии к книге Исаака Ньютона в 1713 году написал, что Ньютон смог доказать существование тяготения на основании совершающихся явлений, представляющие собой определенные траектории, по которым двигаются планеты и кометы. Правильность домысленных причин доказывается тем, что следствия представляют собой твердо установленные и многократно проверенные факты. Применяя такое доказывание, можно обосновать любую теорию, в том числе малоосмысленную теорию Дриша.
По мнению Котеса и Ленина, правильное понимание эмпиризма состоит в том, что наличие эмпирических фактов, для объяснения причины которых создается теория, считается доказывающим правильность объяснения.  Струве не согласился с таким доказыванием, и поэтому он был объявлен Лениным имеющим ложное представление об эмпиризме.
Струве и Ленин имели различный подход к доказыванию; Струве не признавал причины доказанными, когда доказывание состоит в тщательном наблюдении за следствиями.  Причины должны доказываться отдельно от доказывания следствий.  Ленин полагал, что доказанность следствий обеспечивает доказанность причин.  Неявно выраженный спор о раздельном или совместном доказывании причин и следствий является малозаметным глубинным основанием, подтолкнувшим В.И.Ленина к написанию статьи с критикой П.Б.Струве.
Ленин имел убеждение, что понятие «ценность» успешно прошло через практическую проверку, и проверка состояла в наблюдении за ценами в процессе продажи и покупки товаров. Струве полагал, что практическая проверка еще не применялась к понятию «ценность».
Галилео Галилей утверждал, что скорость вращения Земли вокруг своей оси, и скорость движения Земли по орбите вокруг Солнца  в ночное время складываются, а в дневное время вычитаются друг из друга, это сложение и вычитание скоростей сказывается на морских водах и происходят отливы и приливы. Для того,  чтобы кораблям было легче выйти в море, мореходы направлялись в открытое море во время отлива, и отливная волна влекла за собой корабли.  Мореходы практически использовали морские отливы, но практическая польза от отливов не доказывает правильность концепции Галилео Галилея о сложении и вычитании скоростей, связанных с движением Земли. Эмпирические факты и польза от их применения не могут считаться доказательством правильности объяснения, когда в качестве доказательства используются факты, для объяснения которых создано объяснение.
По мнению Ленина, закон «ценности» и закон броуновского движения мало отличаются друг от друга:  если при помощи видимого броуновского движения (и видимого неравномерного распределения броуновских частиц в толще воды — внизу много броуновских частиц, вверху мало броуновских частиц) доказана правильность точки зрения о существовании невидимых атомов,   то почему тогда наблюдаемое ценообразование не может считаться доказательством правильности закона «ненаблюдаемой субстанциональной ценности»?
Невидимое оставляет видимые следы. В 1953 году известный физик Макс Борн написал статью «Физическая реальность», в которой он доказывал, что видимые следы, наблюдаемые в камере Вильсона, убедительно свидетельствуют  о существовании невидимых электронов и других элементарных частиц. Наверняка, Ленину попалось в руки несусветное количество книг по физике, написанных недалекими физиками, подобным Роджеру Котесу и Максу Борну; Ленин не смог отделить зерна от плевел, и от некритического чтения таких книг у В.И.Ленина сформировалось  превратное представление о том, как создаются умозрительные представления о невидимом и как устанавливается реалистичность таких представлений.
Философская проблема, связанная с отношением В.И.Ленина к доказыванию химических, физических, политэкономических теорий, — это проявление проблемы сочинения примитивных книг и учебников про химию, физику, политэкономию. Точнее, популяризаторы науки создают проблему, когда они сглаживают противоречия в науке, и перед читателями популяризаторских книг предстают чрезмерно упрощенные противоречия в химии, физике, политэкономии.
(В конце 32-й главы «Заключение» упоминается мнение Гегеля по поводу решения указанной проблемы.)


Из статьи В.И.Ленина можно понять, какой смысл вкладывал П.Б.Струве в термины «метафизика» и «метафизический материализм» — признание объективного характера за абстракциями (придуманными допущениями, обобщениями наблюдаемых фактов), не проверенных микроскопом, химическими реактивами, экспериментально-практическим критерием истинности.
Экспериментально-практический критерий может быть применен к предсказаниям, выводимым из объяснения, но сами объяснения таковы, что к ним не применим экспериментально-практический критерий истинности. По этой причине нельзя доказать правдоподобие объяснений. Недостоверное именуется «метафизикой». Та область знаний, где не применяется экспериментально-практический критерий истинности, надлежит называть метафизической областью. Также нужно выделить условно-метафизическую область, в которой находится то, к чему может быть применен, но еще не применялся экспериментально-практический критерий истинности.
По мнению эмпириокритиков, наука должна быть достоверной, и это достигается путем изгнания из науки метафизического. Достичь достоверности науки можно и другим способом — переименовать метафизическое в достоверное, и убедить в правильности переименования при помощи ГУЛага.
                      

В.И.Ленин выразился в том смысле, что в борьбе средневековых номиналистов и анти-номиналистов проявляется аналогия с современной борьбой идеалистов и материалистов.
Действительно, аналогия имеется. Материализм утверждает: в окружающем мире существует то, что люди называют существующим; человеческие представления о существующем является подобием существующего. Анти-номинализм говорит примерно то же самое: люди создают в своих головах общие понятия, и они представляют собой приблизительно точное изображение материального общего, имеющегося в природе. Идеалисты и номиналисты делают аналогичные друг другу заявления: в окружающем мире существует то, относительно чего собраны весьма убедительные доказательства существования; считаемое находящимся вне нас не всегда действительно находится вне нас; многие абстракции являются абстракциями без реальности;  человеческие представления о существующем существенно отличаются от существующего и не подобны существующему; действительный мир нельзя понимать таким, каким он изображается в абстракциях и обобщениях; обобщения естествознания во многих случаях являются фантомами (ПСС, т.25, с.46).
В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом или пятом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. Другими словами, четвертое пространственное измерение есть абстракция без реальности.
При рассмотрении вопроса о четвертом пространственном измерении, Ленин перешел на позиции идеализма и номинализма.


В статье «Еще одно уничтожение социализма»  В.И.Ленин написал, что объективная стоимость есть обобщенное выражение явления цены. И чем это отличается от высказывания Маха «объективная вещь есть обобщенный символ ощущений»? И Мах, и Ленин истолковывали как объективное то, что представляет собой человеческие размышления. Но Мах, в отличие от Ленина, указывал на неправомерность такого истолкования.
Беркли доказывал, что называемое людьми объективным во многих случаях на самом деле является субъективной мыслью. Ленин подтвердил правильность концепции Беркли, когда написал, что объективная стоимость есть обобщение.  Объективное Ленин приравнял к субъективному.
Где находится обобщение? В голове Ленина. Стоимость находится там же, где находится обобщение, т.е. в голове Ленина. Вне головы Ленина нет стоимости. Ленин — экономический солипсист, поскольку из написанного им вытекает, что вне его нет стоимости.
«Когда физики говорят: «материя исчезает», они хотят этим сказать, что до сих пор естествознание приводило все свои исследования физического мира к трем последним понятиям — материя, электричество, эфир; теперь же остаются только  два последние, ибо материю удается свести к электричеству»(В.И.Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм», ПСС, т.18, с.275).
В.И.Ленин приравнял понятие и материю. В голове Ленина находится понятие, и там же находится материя, поскольку Ленин приравнял материю к понятию.  Вне головы Ленина материи нет, и это логически вытекает из высказывания Ленина.
На странице 298 книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И.Ленин написал: «Все грани в природе условны, относительны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию материи». Здесь идет речь о том, что природные грани выражают собой человеческий ум, имеющий способность приближаться. Такое понимание природных граней — идеализм.

Глава 31.  Градация убедительности. Правильное решение в политике.


Способ создания теории, и метод проверки придают второй объяснительной части естественнонаучной теории ту или иную степень достоверности.  Доказательная сила может быть оценена позитивистично или негативистично. Позитивистично — путем подсчета случаев, когда воззрение,  созданное и проверенное определенным методом, до сих пор почитается как истинное. Ниже приводится негативистический список убедительности воззрений, составленный путем подсчета  случаев, когда воззрение, созданное определенным методом, впоследствии было ниспровергнуто. Подразумевается, что доверие к методу должно быть обратно пропорционально количеству случаев, когда метод приводил к ошибке.

Истина 1 сорта — это истина, созданная с помощью тавтологии, то есть путем перефразирования. Например, в 1734 году  Жан Дезагулье обнаружил, что полированные металлические пластины схватываются («склеиваются») при сильном трении друг об друга. Он объяснил это явление наличием склонности достаточно сближенных твердых тел к слипанию. В истории науки не зарегистрировано ни одного случая, когда такое квазиобъяснении было впоследствии  опровергнуто.

Истина 3 сорта — это истина, созданная методом мыслительного анализа твердо установленных закономерностей. Обнаруженные закономерности подвергаются истолкованию, и про результат истолкования говорят, что истолкование напрямую выведено из самой действительности, из закономерностей. Три века назад  Рене Декарт  произвел истолкование некоторых оптических явлений, и из них вывел теорию, согласно которой цвет образуется из смеси света и темноты (точнее, из смеси световых лучей и темновых лучей): цвета определяют более или менее быстро вращающиеся под влиянием световых лучей шарики-атомы, составляющие эфир; скорость вращения эфирных атомов пропорциональна интенсивности световых лучей, а интенсивность, в свою очередь, зависит от процентного соотношения световых и темновых лучей. Однако судьба этой теории оказалось трагической, ибо в ходе последующих исследований выяснилось, что цвета не зависят от скорости вращения эфирных атомов, а в существование темновых лучей никто не верит.  Когда теория объясняет явление, то практическое существование этого явления нельзя считать доказательством правильности объясняющей теории.
Диалектическими материалистами теория рассматривается как выводимая из опыта логическая надстройка, отражающая связи между явлениями и фактами, твердо установленными. Что является гарантией того, что выявленная  и зафиксированная в теории связь соответствует действительно существующей связи? Гарантией является правильность процесса мышления. Советский философ Андреев дал такую формулировку: «Диалектическая логика позволяет всесторонне обосновать истинность возникающих в процессе познания теоретических положений». Как говорят марксисты,  материалистическая диалектика на основе своих принципов верно отражает объективную реальность в категориях, которые, отходя от непосредственной данности конкретных предметов, раскрывает сущность тех или иных сторон этих предметов глубоко, полно и в необходимой всеобщности.
Короче говоря, истинность теории доказывается тем, что она разрабатывается с применением правильной диалектической логики. Доказательство на все сто процентов определяется желанием индивида  —  я желаю считать свою логикой правильной, и поэтому является истинной созданная мною теория. Конечно, любой встречный-поперечный может объявить, что он хорошо владеет диалектической логикой и что по этой причине его воззрение является истиной.
В конце позапрошлого века французский ученый Пьер Дюгем предложил иной метод доказывания теории: «Только очная ставка с фактами может придать  ценность теории.  Но эта очная ставка с фактами должна быть предоставлена исключительно следствиям из физической теории…  Постулаты же, служащие исходной точкой для теории, и также промежуточные звенья, ведущие от постулатов к следствиям, этой проверке со стороны фактов подвержены быть не могут». Из  теории выводится гипотетическое предположение о существовании каких-либо фактов или явлений, еще не известных науке (должны быть предсказаны факты или явления, предсказания которых не вытекают их иной конкурирующей теории), затем производится попытка обнаружения их в природе или в эксперименте. Следствием из теории Декарта была так называемая коническая рефракция; эта гипотеза была выведена ирландским физиком Уильямом Гамильтоном в 1835 году. Через несколько лет существование ранее неизвестной конической рефракции было подтверждено в эксперименте, проведенном Хемфри Ллойдом. Однако теория Декарта сейчас считается ошибочной. Метод доказывания, предложенный Дюгемом, приводит к созданию истин 2 сорта.
Статистика показывает, что истины 2 сорта относительно редко впоследствии признаются ошибочными. С истинами 3 сорта гораздо чаще случается крах.
По поводу истин 3 сорта необходимо сказать следующее. Современный философ Вячеслав Семенович Степин написал множество философских книг, которыми доказывается, что исследователь способен вывести из фактов абстрактные теоретические построения, раскрывающие сущностные качества фактов. Вот цитаты из трудов В.С.Степина: «Эмпирическое исследование изучает явления и их корреляции; в этих корреляциях, в отношениях между явлениями оно может уловить проявление закона. Но в чистом виде он даётся только в результате теоретического исследования», «Сущность объекта представляет собой взаимодействие ряда законов, которым подчиняется данный объект. Задача теории как раз и заключается в том, чтобы, расчленив эту сложную сеть законов на компоненты, затем воссоздать шаг за шагом их взаимодействие и таким образом раскрыть сущность объекта», «На ранних стадиях научного исследования, когда осуществляется переход от преимущественно эмпирического изучения объектов к их теоретическому освоению, конструкты теоретических моделей создаются путём непосредственной схематизации опыта. Затем они используются в функции средства для построения новых теоретических моделей, и этот способ начинает доминировать в науке. Прежний же метод (непосредственной схематизации опыта) сохраняется только в рудиментарной форме, а его сфера действия оказывается резко суженной. Он используется главным образом в тех ситуациях, когда наука сталкивается с объектами, для теоретического освоения которых ещё не выработано достаточных средств. Тогда объекты начинают изучаться экспериментальным путём и на этой основе формируются необходимые идеализации как средства для построения теоретических моделей в новой области исследования».
Описанный и одобренный В.С.Степиным способ раскрытия сущности многократно скомпрометировал себя, и по этой причине Пьер Дюгем, сторонник эмпириокритической философии, создал альтернативный способ выявления сущности. Последователи Карла Маркса не воспользовались способом раскрытия сущности, предложенным эмпириокритиком Пьером Дюгемом, для доказательства правильности марксистской политической экономии.
Материалисты говорят: ученые заинтересованы в правильности теории, и поэтому ученым нужно прилагать усилия, чтобы на всех этапах существования теории она была правильной. На этапе создания теории, эмпирия управляет мышлением, чтобы мышление двигалось в правильную сторону и пришло к истине. «Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины, само должно быть истинно»(К. Маркс, Соч., том 1, с. 7).  Идеалисты не согласны с таким отношением к правильности, и считают его неразумно ограничивающим научные исследования. Идеалисты утверждают — на этапе создания теории нужно отдавать себе отчет в том, что именно на этом этапе невозможно установить правильность, и только после окончания проверяющих экспериментов можно уделять серьезное внимание правильности теории. Мышление вырабатывает из самого  себя материал (относительно его заранее известно, что он имеет сомнительное качество), и в этом материале практический критерий истинности разыскивает истины.
Камнем преткновения для материалистов стал принцип достаточного основания, сформулированный Готфридом Лейбницем в семнадцатом веке.  Принцип достаточного основания постулирует, что теоретизирование приведет к истине в том случае, когда исходный пункт теоретизирования подвергнут проверке и его истинность доказана. Идеалисты не согласны с принципом достаточного основания, и полагаются на то, что истина будет обеспечена практическим критерием, и последний  применяется не к исходному пункту.
Примечательно, что Копнин относился к очень редкой разновидности материалистов, которые соглашаются с идеалистической теорией познания в вопросе о том, что правильность концепции устанавливает не тогда, когда разрабатывается концепция: «При выдвижении гипотезы, вопрос о том, верно или неверно она объясняет предмет, исследователем отодвигается на второй план» (из книги «Гносеологические и логические основы науки» Павла Васильевича Копнина, 1974 год).
Копнин имел смелость согласиться с точкой зрения идеалиста Дюгема, раскритикованного Лениным. «В процессе своего развития физическая теория свободна выбрать какой ей угодно путь при условии, что бы она избегала только логического противоречия; в частности, она  свободна совершенно не считаться с фактами. …Очная ставка с фактами может придать  ценность  теории.  Но эта очная ставка с фактами должна быть предоставлена исключительно следствиям из физической теории, ибо только они рассматриваются как изображения реальной действительности. Постулаты же, служащие исходной точкой для теории, и также промежуточные звенья, ведущие от постулатов к следствиям, этой проверке со стороны фактов подвержены быть не могут»(Пьер Дюгем, «Физическая теория и эксперимент»).
Материалисты говорят, что в процессе абстрагирования в абстракции воспроизводится (восстанавливается) богатое объективное содержание эмпирического материала. Материалисты забывают одну немаловажную деталь — факт объективного воспроизведения  обнаруживается не тогда, когда происходит процесс абстрагирования, а когда применяется практический критерий истинности. С точки зрения здравого смысла, сначала нужно говорить о том, что к абстракции применяется практический критерий истинности, и только после этого позволительно вещать о том, что произошло объективное воспроизведение. Однако материалисты придерживаются принципа историзма, и свой рассказ они начинают с того, с чего начинается, в типичных случаях, исторический процесс познания: появляется эмпирический материал, и из него переносится в абстракцию объективное содержание.
Историческая последовательность событий в процессе познания, представляется материалистам важнейшим элементом теории познания, и историческая последовательность ими используется как наставление, которому должно подчиняться научное исследование (исследователь должен верить в правильность, относящуюся к процессу воспроизведения в абстракции объективного содержания эмпирического материала).

Истина 4 сорта — доказанная с помощью демагогии. Радиоприемник воспринимает только радиоволны и электрические разряды. Из этого факта невозможно сделать вывод о том, что в природе существуют только радиоволны и электрические разряды. Будет ошибочным заявление: существуют только  разряды, радиоволны и воспринимающие их один-единственный радиоприемник;  другие радиоприемники не посылают от себя электрические разряды и радиоволны, не воспринимаются одним-единственным радиоприемником и по причине невосприятия не существуют. Вполне совместимы между собой два высказывания: «радиоприемник воспринимает только радиоволны и электрические разряды», «в природе есть водопады, звезды, горы, овраги, деревья, облака, камни». Но некоторые люди стремятся найти какое-то противоречие между высказываниями такого типа, какую-ту логическую или иную несовместимость между такими высказываниями;  эти демагоги исходят из своей уверенности  в том, что существует только то, что воспринимает радиоприемник, или животное, или человек. Эти люди  энергично пытаются убедить всех, что если взять высказывание «мозг воспринимает и имеет дело только с ощущениями и мыслями», то с этим высказыванием нельзя совместить следующее высказывание: «в природе существуют кенгуру, профсоюзы, звезды, мировой океан, месторождения нефти». Эти люди также стараются уверить всех в том, что из высказывания «мозг воспринимает и имеет дело только с ощущениями и мыслями» логически вытекает высказывание «в природе существуют только ощущения и мысли». Большинство людей согласятся с тем, что между двумя последними высказываниями нет логической связи. Большинство согласится с тем, что демагогические ухищрения не доказали ошибочность утверждений «мозг воспринимает только ощущения и имеет дело только с мыслями»,  «только ощущения и мысли существуют в мозге». Большинство согласится с тем, что существующее в природе нельзя отождествлять с существующим в мозге (мышлении).
Другой разновидностью демагогии является каббала. «Когда физики принимали существование эфира, то различные поля, существующие в  пространстве — электрическое, магнитное, гравитационное — рассматривались как формы механического движения эфира. Соответственно, возникал вопрос, чем отличаются эти формы движения. Исходя из существования единой субстанции, можно было бы произвести поиск ответа на этот вопрос, т.е. искать связь между различными свойствами этих полей. Отказ от эфира, совершенный А.Эйнштейном, означал, что поля — это не формы движения единой субстанции, а отдельные субстанции. А субстанция есть то, что определяется через себя, а не через другое. Разумеется, поиски связи между свойствами полей превратились в своего рода гадание: если нет связи между явлениями в действительности, нет объективной основы для связи между свойствами (В.Н.Игнатович, «Введение в диалектико-материалистическое естествознание»).
Раньше в пространстве имелась связь между электрическими, магнитными, гравитационными силами, и связь осуществлялась через эфир. Но вот треклятый Эйнштейн сел за письменный стол, пододвинул к себе стопку бумажных листов, и стал водить карандашом по бумаге, вычерчивая трудно разбираемым почерком математические формулы. От того, как карандаш двигался по бумаге, утратилась связь между электрическими, магнитными, гравитационными силами. Злой гений порушил ранее существующее пространство. Каждый человек может сотворить хаос в окружающем мире, неправильно двигая остро заточенным карандашом по бумаге.

Истина 5 сорта такова, что для нее в настоящее время невозможно теоретически разработать процедуру экспериментальной проверки, которая может быть проведена хотя бы в отдаленном будущем. Карл Маркс утверждал, что прибыль в сельском хозяйстве проистекает из надбавки к стоимости товара, и в противоположность этому, в промышленности невозможно (или чрезвычайно затруднительно) получить прибыль путем приплюсования надбавки к стоимости товара. По мнению Маркса, в промышленности прибыль проистекает из дополнительного неоплаченного времени. Однако основоположник марксизма не ссылался на экспериментальные или наблюдаемые данные, которые могли бы обосновать его «научное открытие» о двух различных источниках прибыли. С того времени прошло более века, и за этот продолжительный период никто из ученых не мог представить экспериментальное доказательство для лже-открытия Карла Маркса. Никто не смог составить план экспериментов, которые необходимо произвести в недалеком или далеком будущем для экспериментального доказательства теории Карла Маркса. Экспериментальный метод исследования и исходное положение марксисткой политэкономии оказались бесконечно далеки друг от друга. Приблизить их друг к другу никто даже и не пытается — ни экспериментально, ни путем теоретической разработки проектов экспериментальной проверки.

Истина 6 сорта — доказанная указанием на полезность или вредоносность. В 1948 году состоялась сессия Академии сельскохозяйственных наук СССР, на которой выступил А.А.Дмитриев, начальник Управления планирования сельского хозяйства Госплана СССР. Он произнес длинную речь, обвиняющую некоторых ученых в создании теорий, пугающих неприятными перспективами. «По Шмальгаузену, породообразование и сортообразование затухает, а по Роде затухает почвообразовательный процесс. Но этого мало. Ковда по существу пропагандирует «теорию» засоления почв. Он пишет: «Независимо от того, будут ли при поливе  орошаемого массива применяться жесткие нормы полива воды, или нормы воды будут превышать водоудерживающую способность воды, в обоих случаях соленакопление под влиянием притока солей с оросительными водами будет протекать одинаково быстро». Что же получается? В важнейших науках (и в области растительного мира, и в области почвообразования, и в области учения об орошаемом земледелии) развиваются теории, согласно которым в перспективе у нас нет ничего хорошего. И хотят ли авторы или не хотят, но они объективно играют на руку противникам коммунизма, противникам всего передового и прогрессивного». Дмитриев разоблачил теории указанием на их вредность.
В предвоенные годы коммунистическая партия и советское правительство приняли военную доктрину, согласно которой военные действия в возможной войне будут происходить только на территории противника. Эта доктрина должна вселить убежденность в победе советских войск в предполагаемой войне. Защищая эту доктрину и эту убежденность, коммунисты боролись против тех, кто наносил вред доктрине. Весной 1937 года на одном из заседаний Военного Совета начальник Генерального штаба А.И.Егоров говорил о слабой оборудованности будущего театра военных действий. Он предлагал подготовить в Могилёве резервный пункт для штаба Западного фронта, и усилить вооружение в оборонительных сооружениях, давно построенных возле Киева. Народный комиссар обороны К.Е.Ворошилов грубо набросился на начальника Генштаба, обвиняя его в пораженчестве и попытке отвергнуть доктрину «воевать только на чужой территории». Чтобы избежать обвинений в пораженчестве, руководители Генерального штаба пытались проводить некоторые оборонительные мероприятия втайне от наркома Ворошилова. Например, заместитель начальника Генштаба М.Ф.Меженинов, обсуждая с начальниками военных училищ возможные варианты эвакуации на восток учебных заведений, крайне опасался, как бы об этом не узнал нарком. Но Ворошилову донесли, и Меженинов стал в глазах наркома «пораженцем». Возможно, приклеенный к нему и к его начальнику ярлык «пораженцев»  стал сигналом для НКВД. И Егоров, и Меженинов были репрессированы.
Почему Ворошилов выступал против строительства резервного штаба в Могилёве и усилении вооруженности укрепрайонов возле Киева? Потому что такие действия вызывают вредные,  упаднические настроения: неверие в то, что советская армия способна перейти в наступление, отбросить и разгромить врага на его территории. Дабы мысли о слабости армии не появлялись в головах людей, и было запрещено готовиться к боевым действиям на советской земле. Аналогично, разработка возможных вариантов эвакуации препятствовала воспитанию убежденности в несокрушимой мощи Красной армии. Предотвращение идеологического ущерба стало причиной недопущения подготовки к эвакуации и оценки воззрений Егорова и Меженинова как ошибочных.
Первая цель науки и философии — добиться того, чтобы границы, в рамках которых осуществляются различные природные явления, выполняли функцию границы, в рамках которых формируется содержимое человеческих мыслей о природных явлениях. Одним из многих философов, ставящих перед естествоиспытателями указанную философскую цель, являлся Б.М.Кедров, заявивший о том, что естествоиспытатели должны оказывать сопротивление неоправданному выходу научной мысли за пределы фактов, в область умозрительных натурфилософских построений.
Вторая цель науки и философии – изъять из результатов познания вложенное в них личностью исследователя, и сделать результаты обезличенными. По окончанию изъятия, познанное будет зависеть только от свойств изучаемого объекта, и не зависеть от свойств исследователя.
Кант сказал, что во многих случаях не достигаются ни первая, ни вторая цель, что границы природного явления не сдерживают полет мысли, что перелет мысли через границу обеспечивает установление положения во времени и пространстве границы природного явления (подобно тому, как при поиске нефти и газа буровые вышки углубляются в недра в тех местах, где есть нефть и газ, и в местах отсутствия нефти и газа;  граница месторождения прорисовывается на равном расстоянии между вышкой,  добурившейся до нефти или газа, и вышкой, которая впустую буравила землю). Ленин расценил высказывание Канта как трусость перед трудностями, как создание идеологической атмосферы, создающей препятствия для достижения наукой первой цели и второй цели. Чтобы устранить препятствия для достижения целей, Ленин применил запретительные меры против философии Канта, запретительные меры к перелету мыслей через границу природного явления.
Первостепенная доктрина относительно  будущей войны – добиться, чтобы бои происходили на территории других стран, а не на территории СССР. Одним из пропагандистов и агитаторов этой доктрины был Ворошилов. Меженинов и Егоров вели подготовку к военным действиям на территории СССР.  Ворошилов расценил деятельность Меженинова и Егорова как трусость перед трудностями реализации доктрины «воевать только на чужой территории», как создание идеологической атмосферы, создающей препятствия для достижения доктрины «воевать только на чужой территории». Чтобы устранить препятствия для реализации доктрины, Ворошилов применил запретительные меры против планирования оборонительных операций на территории СССР.
До того, как углубиться буром в землю, буровых дел мастера не знают, где расположена граница месторождения (для бурильщиков характерен агностицизм). До того, как мысль подвергнется практической проверке, неизвестно, перелетела ли мысль через границу природного явления, или мысль осталась внутри границы природного явления. Требование, предъявляемое к ученым, о продуцировании мыслей, остающихся внутри границы природного явления, — это заведомо невыполнимое требование (у ученых нет инструментов, чтобы в момент формирования мысли определить невыход мысли за границу природного явления). Запретительное требование о невыходе научной мысли за границу природного явления свидетельствует о низкой философской квалификации того человека, который накладывает запрет. Возмущение по поводу несвязанности мышления исследователя (в момент формирования мыслей) с внешними обстоятельствами (с границей природного явления) свидетельствует о низкой философской квалификации возмущенного.
Можно ли серьезно относиться к человеку, придерживающегося концепции, что развитие науки в правильном направлении будет происходить только в том случае, если убедить физиков, химиков, биологов, геологов, астрономов, неврологов, бактериологов, паразитологов в ошибочности философии Канта, которая содержит неправильное мнение о том, что мысли исследователей часто выходят за границу природного явления, и что наука часто двигается в неправильном направлении?
Вторая цель науки – изъять из результатов познания фантазии, вложенные личностью ученого. Вторая цель философии аналогична второй цели науки - изъять из теории познания всяческое упоминание о фантазиях. Стремление к построению теории познания на основе изъятия всякого упоминания о фантазиях (которые подталкивают к недопустимому перелету мысли через границу природного явления) приводит к более фантастической теории познания, чем та теория познания, которая включает в себя фантазии как составной элемент познания природных явлений (и признает полезность перелета мысли через границу природного явления).
Самый яркий пример теории, из которой не изъята личность создателя теории — это теория познания, из которой изъяты фантазии личности и переход мысли через границу природного явления. Теория познания обречена на успех, когда ее основной мыслью становится принцип «то, существование чего я считаю вредным, — того не существует».

В начале 1904 года вышла в свет книга В.И.Ленина «Шаг вперед, два шага назад», посвященная второму съезду партии, и в этой книге Ленин требовал: «Все постановления съезда и все произведенные им выборы являются решениями партии. Они никем и ни под каким предлогом не могут быть опротестованы».           И в более позднее время Ленин высказывался против попыток поставить под сомнение партийные решения: «После принятия решения никакое оспорение недопустимо»(В.И.Ленин, ПСС, т.34, с.424). В 1920 году член ЦК ВКП(б) Лев Троцкий вскрыл ошибку остальных членов ЦК, заключающуюся в введении продразверстки, и предложил  заменить её продналогом. Протесты Троцкого против продразверстки могли принизить авторитет ЦК (величина авторитета обратно пропорциональна количеству высказанных протестов и оспорений), и из-за этого ЦК потребовал  Троцкого не предавать гласности свой негативно-скептический взгляд на продразверстку. Троцкий проиграл со счетом 4:11, при голосовании в ЦК. Лев Троцкий подчинился требованию о молчании. Далее началась кровопролитная братоубийственная война. Крестьяне, сопротивляясь продразверстке, направили винтовки против коммунистической власти, желавшей сохранить продразверстку. Так как и со стороны крестьян, и со стороны большевиков были большие потери убитыми и ранеными, то ЦК ВКП(б) в 1921 году отменил продразверстку. Генеральную линию против протестов и оспорений, связанных с продразверсткой, ЦК проводил один год (весной 1920 года Троцкий выступил со спором, а весной 1921 года коммунисты отказались от продразверстки), но за этот период упрямство большевиков привело к гибели десятков тысяч человек.
И после 1921 года В.И.Ленин продолжал отмахиваться от споров и спорящих, как от надоедливых мух. Мне приятнее, говорил Ленин, иметь резолюцию, кладущую конец борьбе друг с другом на заседаниях Совета народных комиссариатов, чем наблюдать на десятках заседаниях взаимную борьбу, разоблачения и споры (ПСС, том 43, с.75). Споры до добра довести не могут —  таков лейтмотив его выступления на Х партийном съезде: «Обстановка споров становится в величайшей степени опасной… Мы должны на съезде прямо сказать: споров мы не допустим». Судя по документам, хранящихся в архиве ЦК КПСС, это ленинское обращение затронуло душевные струны многих коммунистов. О том, что массы большевиков неприязненно относятся к спорам, свидетельствует, в частности, резолюция партийного собрания г.Сормово, проходившего в 1926 году, где имел место призыв: «Никакого спора в партии быть не должно!»
В 1920-1921 годах производились закупки за границей паровозов, и большое количество импортных паровозов обеспечивали товарооборот и передвижение пассажиров в России.  С середины 1922 года Госплан начал прорабатывать вопрос об уменьшении закупок паровозов у паровозостроительных фирм Швеции и у других иностранных производителей, и возобновлении производства паровозов в России. По наметкам Госплана, необходимо за два с половиной года, со второй половины 1923 года до конца 1925 года, произвести в России 500 новых паровозов, и подвергнуть капитальному ремонту 1800 паровозов, начавших работу в дореволюционное время. При этом в 1922 году должны быть продолжены закупки паровозов у заграничных фирм. С таким планом не согласился народный комиссариат путей сообщений, и комиссариат настаивал на том, чтобы до 1930 года производить только капитальный ремонт старых паровозов, а возобновить российское производство новых паровозов с 1930 года. Спор между Госпланом и комиссариатом путей сообщений был очень ожесточенным, и для его разрешения было проведено заседание ЦК партии. Большинство в ЦК партии встало на сторону Госплана.  Лев Троцкий в этом споре примкнул к комиссариату путей сообщений, и подвергал критике противоположную точку зрения. Активное участие Льва Троцкого в этом споре и его резкие выступления на заседаниях Центрального комитета партии получили такую оценку со стороны В.И.Ленина: «борьба против ЦК в связи с вопросом об НКПС». Так Ленин охарактеризовал участие Троцкого в споре о том, сколько старых паровозов подвергать капитальному ремонту, сколько производить новых паровозов, сколько паровозов закупать за границей, и такая характеристика Троцкого указана в записях под названием «Письмо к съезду», или «Политическое завещание», датированное декабрем 1922 года. Троцкий был в меньшинстве, и он оспаривал правильную точку зрения большинства ЦК, насчет паровозов.   Внедрение спора в деятельность ЦК, сеяние сомнений в правильности точки зрения большинства ЦК  означает, что Лев Троцкий боролся против ЦК партии.  Налицо антипартийная деятельность Троцкого, противопоставившего себя Центральному комитету партии.
В 1923 году состоялся двенадцатый съезд коммунистической партии, и с несколькими докладами выступил И.В.Сталин. В одном из докладов Сталин произнес: «Внутри ЦК за последние 6 лет сложились некоторые навыки и некоторые традиции внутрицековской борьбы, создающие иногда атмосферу не совсем хорошую».   Сталин назвал борьбой внутри ЦК выступления Троцкого, выражающие несогласие с точкой зрения большинства.  Споры при обсуждении актуальных вопросов представляют собой угрозу для партии.
В 1923 году на двенадцатом съезде компартии на трибуну вышел Лев Борисович Каменев и произнес речь. В его выступлении прозвучали слова о том, что имеется влияние на членов партии со стороны враждебных сил, и это приводит к появлению в партии отдельных личностей, которые возомнили себя «партийными судьями» и зарекомендовали себя как критики партии. Из речи Каменева всем стало понятно, что противодействие враждебным силам заключается в недопущении критики партии.
Теоретическое обоснование ликвидации борьбы мнений имеется в книге В.И.Ленина «Что делать?». Он поведал, что выражение «свобода слова» есть фальшь и обман, что люди, двигающие науку вперед, обязаны не давать старым воззрениям критиковать новые воззрения. Ленин высказался в том смысле, что чем шире свобода мнений и чем больше возможностей имеется для критики каких-либо воззрений, то тем хуже, непродуманней и беспринципнее эти воззрения. Ленин применил термин «эклектичность» по отношению воззрений, подвергаемых критике.
После двенадцатого съезда партии,  политику ликвидации споров и борьбы мнений, достижения идейной чистоты партийных рядов, продолжил И.В.Сталин.   Он пригвождал к позорному столбу отдельных коммунистов, которые не желали быть в единстве с партийными массами и  свое мнение противопоставляли мнению большинства. Так, на четырнадцатом съезде партии Сталин осудил делегацию ленинградской организации за то, что эта «делегация голосовала против съезда, противопоставила себя съезду партии». Ленинградская делегация голосовала «против» по тем пунктам повестки дня, по которым большинство голосовало «за»; она голосовала «за» по тем обсуждаемым вопросам, по которым большинство голосовало «против».  Создав противоборство мнений во время голосования, ленинградская делегация подрывала партию, считал Сталин.  Линия большинства есть несгибаемый железный стержень, от которого нельзя отойти без того, чтобы не оказать содействие врагам партии.
Противоборство разнообразных мнений внутри партии (или внутри партийного съезда) способно столкнуть в сторону от правильного пути, и тогда партия будет двигаться в ошибочном направлении. Споры способствуют появлению ложного представления; в ходе споров производится подмена истины на ложь; подавление споров укрепляет истину и ослабляет ложь. Чтобы партия не перешла на движение в ошибочном направлении, необходимо избавиться от разноголосицы внутри партии.  Идейное единство партийных ряд достигается через ликвидацию двухидейности, трехидейности, четырехидейности, пятиидейности.  Споры между членами партии являются помехой для принятия правильного решения. Правильное решение имеет свойство бесспорности. Правильно решение — это решение, возникшее в условиях отсутствия споров. Движение к правильному решению происходит через промежуточный этап устранения споров.  Существует только одно правильное решение, и оно выявляется, когда только один человек (а не несколько человек) ищет решение. Несколько человек найдут несколько решений, и несколько решений будет противоречить реальному существованию только одного правильного решения.  Леонардо да Винчи: «Где спорят, там нет настоящей науки, ибо истина имеет только одно решение, которое, сделавшись всеобщим достоянием, раз и на всегда прекращает споры; если же споры возобновляются, значит, это — ложное и неясное знание».
В сентябре 1903 года, через два месяца после второго съезда партии, состоялась конференция группы членов партии, которую В.И.Ленин назвал меньшевистской. В работе конференции принимали участие 17 человек: Мартов, Засулич, Потресов, Троцкий, Дейч, Смидович-Леман, Крохмаль и другие. По итогам конференции была принята резолюция, в которой констатировано наличие в руководстве партии «тенденции осадного положения, фиксированная в определенном искусственно подобранном личном составе ЦК, редакции Центрального Органа, и Совета партии, — означает не что иное, как по возможности полное упразднение внутрипартийной идейной борьбы». Так была создана партия нового типа, которая отличалась от партий старого типа (к категории партий старого типа относилась, например,  партия, членом которой была Роза Люксембург) тем, что в партию принимались не те, кто стремился к социальным преобразованиям в стране, а исключительно те, кто осознавал недопустимость возникновения внутри партии борьбы мнений, споров относительно способов реализации программы-минимум или программы-максимум.  Ликвидация споров внутри партии — первостепенная задача, ликвидация самодержавия и буржуазной власти — второстепенная задача. 
Между Р.Люксембург и В.И.Лениным разгорелся диспут о допустимости или недопустимости споров между членами партии, о необходимости или отсутствия необходимости идейного единства партийных рядов, и при обосновании своей позиции Ленин повторил свою аргументацию, примененную им при анализе второго съезда партии: «разделение на большинство и меньшинство есть прямое и неизбежное продолжение того разделения социал-демократии на революционную и оппортунистическую, на Гору и Жиронду, которое не вчера только появилось не в одной только русской рабочей партии и которое, наверное, не завтра исчезнет»(ПСС, т.8, с.330).
Борьба против оппортунизма проявляется в борьбе против тех, кто оказался в меньшинстве при голосовании на партийном съезде. От голосовательного раскола до организационного раскола — один шаг.  Партия нового типа отличается от партии старого типа тем, что в партии нового типа наказание к членам партии применяется гораздо чаще, чем в партии старого типа. В результате, идейная борьба внутри партии нового типа подавлена, все голосуют единогласно, а в партии старого типа продолжается существование идейной борьбы.
В работе «Шаг вперед, два шага назад» В.И.Ленин установил, что среди делегатов партийного съезда произошло разделение на две группы: укрепители партии и разрушители партии.   Ленин перечислил  признаки, по которым можно различить укрепителей и разрушителей: укрепители партии на партийном съезде голосуют также, как проголосовало большинство, а разрушители партии голосуют противоположно тому, как голосует большинство.      10-20% депутатов второго съезда  мешали (посредством голосования «против») принятию резолюций, соответствовавших интересам Ленина и пролетариата, и  этих депутатов Ленин выставлял в качестве разрушителей партии.
Там победа, где согласие. Некоторые делегаты второго съезда партии  голосовали так,  как захочется, не заботясь о согласованности при поднятии рук в момент голосования.
В 1919 году проводились выборы в Совет  рабочих и крестьянских депутатов Николаевской губернии. Народные массы избрали в Совет 11 меньшевиков и 57 большевиков. На первом заседании Совета был поставлен вопрос о выборе В.И.Ленина на должность почетного председателя Николаевского Совета депутатов. Меньшевики воздержались при голосовании, и большинством голосов В.И.Ленин избран почетным председателем. На том основании, что меньшевики воздержались при голосовании, большевики исключили из Совета всех меньшевиков. Используя иные надуманные предлоги, большевики, являющиеся депутатами Советов, исключили меньшевиков из состава Совета в  Одессе, Гомеле, Ростове-на-Дону.
Большевики настойчиво добивались того, что и в партии, и в советах рабочих и крестьянских депутатов не было противников большевиков. Не требовалось больших усилий выявить противников большевиков. В.И.Ленин вполне понятно объяснил, что важнейшая задача состоит в том, чтобы население страны убедить в правильности большевистской тактики и стратегии. Кто препятствовал достижению указанной задачи, — тот идейный противник большевиков.
В.И.Ленин первым среди большевиков осознал великое значение культа личности в деле раздувания авторитета партии и ликвидации споров, умаляющих авторитет партии. На похоронах Свердлова вождь мирового пролетариата произнес проникновенные слова: «Якову Свердлову удалось завоевать такое положение, что в громадном большинстве крупнейших и важнейших организационных и практических вопросов, достаточно было одного его слова, чтобы непререкаемым образом, без всяких совещаний, без всяких формальных голосований, вопрос был решен раз и навсегда, и у всех была полная уверенность в том, что вопрос решен на основании такого практического знания и такого организационного чутья, что не только сотен и тысяч передовых рабочих, но и массы сочтут это решение за окончательное».  Этими словами указан ориентир, к которому должны стремиться коммунисты-руководители. Следуя этому завету Ленина, высокопоставленные коммунисты насаждали культ Сталина и способствовали тому, чтобы Сталин действовал так, как на примере Свердлова указывал  Ленин: без всяких совещаний, без всяких формальных голосований достаточно было одного слова Сталина для решения любого важнейшего вопроса, причем решение было непререкаемо.
Ленин был вынужден управлять партией и страной в неблагоприятных условиях, когда в состав ЦК партии входили несогласные с Лениным. Сталин решил создать более благоприятные условия для строительства социализма и коммунизма, и Сталин сделал так, чтобы в его окружении не было несогласных с ним. В 1921 году Ленин и Каменев разработал проект новой экономической политики, и проект был внесен на рассмотрение в ЦК. Одновременно с этим Троцкий разработал свой проект новой экономической политики и тоже внес его в ЦК. Троцкий вступил в противоречие с Лениным. Сформировалась опасная ситуация — идейная борьба между двумя проектами. Идейная борьба могла разрушить единство партии и единство рабочего класса. Когда Сталин стал руководителем партии, то он устранил подобную опасность, и устранил тем, что в годы его власти на рассмотрение в ЦК вносился только один проект, направленный на решение актуальных задач.   И.В.Сталин организовывал деятельность партии и государства в соответствии с принципом, провозглашенным Леонардо да Винчи: «Где спорят, там нет настоящей науки, ибо истина имеет только одно решение, которое, сделавшись всеобщим достоянием, раз и на всегда прекращает споры; если же споры возобновляются, значит, это – ложное и неясное знание».
В неосуществлении желаемого виноваты враги, и необходимо в душах людей, чьи желания не осуществлены, разжигать злобу и ненависть к врагам. Враги подразделяются на две категории: на тех, кто непосредственно наносит вред, и на тех, кто осмеливается заниматься агитацией и пропагандой взглядов, согласно которым стремящиеся достичь желаемого совершают ошибки и вследствие ошибок не осуществляется желаемое. Указание на ошибки расценивается как оскорбление и унижение, и это требует отмщения.

Глава 32.  Заключение


Фридрих Энгельс: «В естествознании мы достаточно часто встречаемся с теориями, в которых реальные отношения поставлены на голову, в которых отражение принимается за объективную реальность,  и которые нуждаются  в перевертывании. Такие теории довольно часто господствуют долгое время. Подобный случай представляет нам учение о теплоте, которая почти в течение двух столетий рассматривалась как особая таинственная материя, а не как форма движения обыкновенной материи; только механическая теория теплоты произвела здесь необходимое перевертывание»(«Диалектика природы»).            
В начале пятой главы книги «Материализм и эмпириокритицизм» В.И. Ленин указал цель своего философского сочинения: «Разбирая вопрос о связи одной школы новейших физиков с возрождением философского идеализма, мы далеки от мысли касаться специальных учений физики. Нас интересуют исключительно гносеологические выводы из некоторых определенных положений и общеизвестных открытий».
Возрождающийся философский идеализм сделал гносеологические выводы, и один из выводов состоял в том, что теории принимались за объективную реальность, до кризиса в науке («…в философском отношении суть «кризиса современной физики» состоит в том, что старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира…» — В.И.Ленин, ПСС, т.18, с.271), а в разгар кризиса произошла переоценка ценностей:  теории считались поставленными на голову и нуждающимися в перевертывании.  Возрождение философского идеализма привело к тому, что многие ученые согласились с высказыванием Фридриха Энгельса (многие ученые перенесли точку зрения, относящуюся к состоянию в физике в начале девятнадцатого века, и высказанную Энгельсом, на физику начала двадцатого века).  К возрождению философского идеализма также привело отрицательное отношение к спекулятивному мышлению Карла Маркса, и многие естествоиспытатели по примеру Маркса отрицательно относились к продуктам человеческого ума.
Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей, Джордж Беркли говорили: объективная реальность во многих случаях является не реальностью, а мыслью, ошибочно принимаемой за объективную реальность. Фридрих Энгельс фактически повторил эти слова, когда сказал о недопустимости принимать отражение за объективную реальность, отражение приравнивать к отражаемому, по содержанию.  Об этом же говорили Эрнст Мах и другие эмпириокритики, и такое критическое, номиналистическое отношение к отражению и к мышлению стало именоваться кризисом в науке.
17 августа 1884 года Карл Маркс написал письмо, адресованное Лиону Филипсу, и в письме были упомянуты «отвратительные физико-метафизические бредни, вроде «скрытой теплоты» (не хуже «невидимого света»), электрического «флюида» и тому подобных  средств, служащих для того, чтобы вовремя вставить словечко там, где не хватает мыслей».
В конце девятнадцатого века естествоиспытатели считали многие теории бреднями, поскольку в теориях не хватало мыслей, соответствующих действительности, и нехватка истинных мыслей компенсировалась пустопорожними словечками. Высказывания Маркса о словечках без мысли и о физико-метафизических бреднях имели то последствие, что эти высказывания (или аналогичные высказывания) прикладывались к многим естественнонаучным теориям, в эпоху кризиса в науке.
В.И.Ленин отказывался признать правильность концепции о четвертом измерении пространства. Такую концепцию Ленин называл бессодержательной нелепостью, нереальной фальшью, больной фантазией. В те годы, когда В.И.Ленин писал свои философские книги, многие ученые относились к большинству естественнонаучных теорий как к нелепости, фантазии. Многие ученые брали пример с Ленина, и в этом заключалась одна из причин кризиса в науке.
Владимир Иванович Вернадский не использовал такой термин, как кризис в науке. Однако Вернадский обнаружил, что  старая физика видела в своих теориях реальное познание материального мира, и сам Вернадский отказался видеть в старых физических теориях реальное познание; он относился к старой физике как к условным символам, и это означает, то терминологии Ленина, что Вернадский скатился к идеализму и эмпириокритицизму, и вогнал науку в кризис.  В статье «Из записок по польскому вопросу»  В.И.Вернадский изложил свой антиленинский (в том смысле, что Вернадский действовал против антикризисных устремлений Ленина и провоцировал кризис в науке) взгляд на старую физику: «История научной мысли меня интересовала уже давно; я к ней подошел, когда пытался ориентироваться в понимании научных основ своего мировоззрения. В 1890-х годах, когда я углубился в самостоятельную работу над кристаллографией и минералогией и стал проверять основные принципы этих наук, я убедился в чрезвычайной сомнительности многих господствующих воззрений и необходимости  проверки принятого на веру».
Вернадский выражал идеалистическое понимание научного кризиса, Ленин выражал материалистическое (т.е. анти-номиналистическое) понимание кризиса.
Кризис в науке, имевший место в конце девятнадцатого века и начале двадцатого века, заключался в отказе (подобно Копернику и других первооткрывателей) многих естествоиспытателей видеть в теориях реальное познание материального мира.   Многие естествоиспытатели не принимали теории (которые улавливают лишь обманчивую видимость вещей©) за верное отражение окружающего мира. Действительный мир нужно понимать не таким, каким он сам себя дает каждому и каждым изображается в теориях.
Обнаружить чувственно-воспринимаемое и домыслить к нему чувственно-не-воспринимаемое («ни одно явление не может считаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, без достаточного обоснования, почему  дело обстоит именно так, а не иначе»), а затем чувственно-не-воспринимаемое превратить в чувственно-воспринимаемое (или тысячекратным повторением доказать реалистичность чувственно-не-воспринимаемого).  До того, как нашлось подтверждения для неощущаемого, оно должно считаться нереалистичным.  Невозможен логический, рациональный путь от следствия к причине, от чувственно-воспринимаемого к чувственно-не-воспринимаемому обоснованию, и такой путь является противологическим, иррациональным. Практический критерий истинности (имеющий относительный характер) позволяет преобразовать иррациональное в рациональное. Такова философия науки, вкратце.
Картины мира, разрабатываемые натурфилософами, вызвали к себе сомнительное отношение со стороны многих ученых. А.И.Герцен требовал произвести зачистку науки, и устранить из науки то, что квалифицируется как сомнительное. Можно сказать, что имеются две стороны науки, имеющие внешнее сходство друг с другом, и квалифицируемые как недопустимые: во-первых, создание сомнительных теоретических построений, авторы которых не замечали сомнительности, во-вторых, создание теоретических построений, авторы которых откровенно и недвусмысленно заявляют о сомнительности.
В.И.Ленин разработал философию, установившую следующие признаки материализма и идеализма: когда ученый не замечает сомнительности, то этот ученый является материалистом, когда замечается сомнительность, то заметивший и сказавший об этом  —  идеалист.
Что такое книга «Материализм и эмпириокритицизм»? Это экскурсия по развалинам, оставшихся после кризиса в науке. Экскурсовод по фамилии Ульянов-Ленин давал пояснения зевакам, с обалдением рассматривавшим развалины. Пояснения заключались в том, что ученые извлекли из кризиса урок для себя (сомнения стали причиной кризиса), и второго кризиса не будет, поскольку среди ученых, наученных горьким опытом, в будущем появится всеобщая догматическая уверенность в объективности науки.  Догматическая самоуверенность принесет пользу и предотвратить второй научный кризис.
Г.В.Плеханов сообщил об опасности,  угрожающей диалектическому материализму: некоторые недальновидные мечтатели, неправильно понявшие кризис в науке, пытаются приставить идеалистическую голову к диалектическому материализму.  Какую голову пытались приставить к материализму и тем самым сделать более длительным кризис в науке?
Абстракции внутри себя имеют изображение того, что окружает людей, и  изображенное в абстракциях считается людьми реально существующим. Люди судят как о конкретно-реальном о том, что в действительности является абстракциями. Каким знают  окружающий мир люди, определяется не миром, а ощущениями и абстракциями, проверенными практическим критерием истинности.   Философский идеализм навязывал точку зрения о том, что мышление вталкивает в абстрактное изображение свое содержание, зачастую мнимое содержание. Мышление примешивает свое искажающее содержание к содержанию объекта, и познание объекта завершается исковерканным неадекватным результатом. Поэтому опасно и недопустимо принимать результат познания за объективную реальность.
«Крупные естествоиспытатели  часто беспомощны в своих философских выводах и обобщениях;  естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае».  В.И.Ленин имел ввиду, что философия имеет возможность навязать естествоиспытателям убежденность в том, что практический критерий истинности имеет величайшее философское значение, заключающееся в способности опровергнуть мнение о невозможности отсечь нечто неистинное от истинного изображения окружающего мира. Перевоспитанные естествоиспытатели поймут, что практический критерий истинности не имеет относительного характера. К тому же, Ленин считал достаточным для доверия к изображениям окружающего мира, когда практический критерий истинности прилагается именно к первой структурной части естественнонаучной теории. Философский идеализм настаивает на относительном характере (влекущим недоверие) практического критерия, даже когда им проверяется не только первая структурная часть теории, а еще и третья структурная часть теории.
Возрождающийся философский идеализм требовал, чтобы сначала мышление вырабатывало понятие о предмете, и чтобы с понятием-мерилом сообразовывался более позже становящийся известным предмет.
В начале двадцатого века некоторые исследователи пытались приставить к материализму идеалистическую голову, но Плеханов и Ленин воспротивились этому.  Учение Плеханова и Ленина пришло в упадок, и поэтому имеет смысл в начале двадцать первого века во второй раз попытаться приставить к материализму идеалистическую голову.
27 октября 1890 г. Фридрих Энгельс написал письмо, в котором изложил свою точку зрения на развитие науки:  начинается наука с предисторического периода, содержание которого нужно называть бессмыслицей; эти различные ложные представления о природе, о существе человека перенимается историческим периодом;  история наук есть история постепенной замены этой бессмыслицы новой, но все же менее нелепой бессмыслицей (Соч., т.37, с.419).
В книге «Диалектика природы» Энгельс написал: «Естествоиспытатели работают над познанием в ряде сменяющих друг друга поколений, делают практические и теоретические промахи, исходят из неудачных, односторонних, ложных посылок, идут неверными, кривыми, ненадежными путями и часто не распознают истину, хотя и упираются в нее лбом».
Фридрих Энгельс придерживался философской позиции, весьма близкой к философской позиции идеалиста Джеймса Уорда, который приравнял понятия естествознания к рабочим гипотезам (с.297).  Приставление к материализму идеалистической головы в двадцать первом веке, — это легкая работа, т.к. Энгельс уже приставлял идеалистическую голову в девятнадцатом веке.
Плеханов и Ленин сообща обнаружили, что идеологическое положение партии находится под угрозой, поскольку Богданов, Валентинов, Базаров, Юшкевич и некоторые другие члены партии исповедовали махизм или эмпириокритицизм (состоявшими в отдаленном родстве с философскими построениями идеалистов Беркли и Канта), и это бросает тень на всю партию, взятую в целом  (тень легла на партию потому, что на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков легион философов доказывали ошибочность и бессмысленность взглядов Беркли и Канта).  Чтобы улучшить положение партии,  нужно было доказать, что Богданов и его кампания представляют собой  всего лишь  закономерно распадающуюся философскую секту внутри партии.  Плеханов и Ленин разработали философию, на фоне которой русские эмпириокритики-махисты выглядели как  малочисленные отщепенцы, по неразумию отклонившиеся от генеральной линии партии по вопросам философии и исторической социологии.  Генеральная линия партии находилась в зависимости от  двухвековой критики взглядов Беркли и Канта. Но кем были Беркли и Кант? Они были номиналистами; на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого веков против этих номиналистов вели философскую борьбу сотни анти-номиналистов. Генеральная линия, прочерченная Плехановым и Лениным, уклонялась в сторону анти-номинализма и чрезвычайно близкой к анти-номинализму метафизики.


Верно ли мы поступаем, размышлял Гельмгольц, когда мы, излагая добытый научный результат, рассказываем лишь о пути, который привел к истине, но опускаем описание предшествующих тупиковых линии, ошибки, зигзаги и отступления? Гельмгольц склонялся к тому, что вместе с правильной дорогой следовало бы описать и блуждания, которые так хорошо видны с высоты достигнутого знания.
Некоторые философы, в том числе Гегель и Игнатович, указывали на необходимость одновременного преподавания онтологии и гносеологии — преподавание взглядов на природные явления должно сопровождаться повествованием об исследовательской деятельности, приведшей к пониманию природных явлений и формированию нынешних взглядов на природу.  По сути дела, настоящая брошюра «Теория познания? Это очень просто!» представляет собой стремление к реализации указанной доктрины — в брошюре рассказывается и о том, каково понимание природных явлений, и о том, какие препятствия вынуждены были преодолевать исследователи в ходе выковывания понимания, какие  споры возникали в научной среде.  Есть правильное понимание вещей, и есть неправильное понимание вещей. В этом вопросе споров нет, но есть споры в другом вопросе: каким способом можно отличить правильное понимание от неправильного понимания?  Споры, проблемы, затруднения, зарождающиеся в процессе исследовательской деятельности, объяснялись В.И.Лениным посредством указания на заговор, учиненный сторонниками религиозного мировоззрения и мракобесами других разновидностей. Теория заговоров — один из элементов ленинской теории познания. 
С чего нужно начинать теоретическую подготовку к научным исследованиям — с изучения типичных ошибок, совершенных предыдущими поколениями естествоиспытателей, или с изучения философских книг, со страниц которых веет уверенностью в безошибочности процесса изучения природы?  Ленин был убежден, что заговор мракобесов и обскурантистов так или иначе основывался на изучении типичных ошибок.


В «Материализме и эмпириокритицизме», на первой странице книги, В.И.Ленин «поставил себе задачей разыскать, на чем свихнулись люди, преподносящие…нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное». У каждого желающего имеется возможность повторить подвиг Ленина, и указать на сбивчивое, свихнутое, путаное и реакционное в брошюре «Теория познания?  Это очень просто!».
В первом номере журнала «Под знаменем марксизма» за 1938 год напечатана статья философа А.А. Максимова «О философских воззрениях академика Миткевича и путях развития советской физики». В следующем номере журнала опубликован ответ физика В.А.Фока, и в ответе с заголовком «К дискуссиям по вопросам физики» имеется такая фраза: «Неужели Максимову не ясно, — если под флагом материализма преподносится вздор, то это на руку врагам материализма?»

Конец брошюры «Теория познания? Это очень просто!»