Велик Рерих – ещё более велики его труды, прекрасные провозвестники мира и доброй воли среди людей.

(Биресвар Сен, Индия )



Весь ХХ век был озарён многоплановой культурной деятельностью великого русского художника, учёного, мыслителя, писателя, путешественника и общественного деятеля НИКОЛАЯ КОНСТАНТИНОВИЧА РЕРИХА.
Художественное наследие Николая Константиновича Рериха огромно: его произведения хранятся в музеях и частных коллекциях России, США, Швеции, Латвии, Индии и многих других стран мира.

Картины Рериха словно преодолевают границы земной тверди, устремляясь в необъятные космические горизонты. Они – словно частицы планеты, что отделились от своей праматери Земли и обрели самостоятельное бытие в сонме творений солнечной космической Красоты», – писал выдающийся деятель латвийской Культуры, поэт Рихард Рудзитис в книге «Космические струны в творчестве Николая Рериха».

На искусство Н.К. Рериха огромное влияние оказало изучение им памятников Культуры как учёным – историком, археологом и этнографом. Н.К. Рерих окончил юридический факультет и прослушал лекции на историческом факультете, одновременно занимаясь в Академии художеств.

С юных лет серьёзно занимался археологией, вёл раскопки. В иллюстрированной книге новосибирских учёных: О.В.Лазаревич, В.И.Молодин, П.П.Лабецкий «Н.К.Рерих – археолог» собран материал об исследовании учёным археологических памятников не только на территории европейской части России, стран Балтии, российского Алтая, но и Монголии, Индии и Китая.

Своей разносторонностью, трудоспособностью, продуктивностью и быстротой работы Николай Рерих напоминал современникам «старинных мастеров Возрождения». «Он ещё… коллекционер старинных картин и предметов каменного века, член художественных и учёных обществ, писатель по вопросам искусства, наконец, директор художественной школы, всё более и более разрастающейся и начинающей принимать характер крупной народной школы искусства» (Ростиславов А.А. Н.К. Рерих, 1918. Репринтное издание).
10 лет Рерих руководил Рисовальной школой при Императорском Обществе поощрения художеств.

Деятельность Н. Рериха по охране сокровищ Культуры началась с его выступлений в русской прессе в защиту памятников русской старины. Затем борьба за охрану Культуры приобрела у Рериха всемирный характер и увенчалась созданием Международного Мирного Договора, охраняющего все сокровища искусства и науки под международно признанным флагом.

И по прошествии времени труд Николая Константиновича Рериха во Благо человечества продолжает оставаться актуальным и востребованным.

Супружеская чета Рерихов была идеальной. Супруги были разными по характеру, но в этом счастливом случае противоположения не враждовали, наоборот, два начала дополняли друг друга, обогащали, создавая гармонию и единство. Уже на Земле, на физическом плане этот мужчина и эта женщина являлись теми двумя половинками единой души, которые, как говорит древняя легенда об Андрогинах, когда находят друг друга, обретают бессмертие и становятся даже сильнее Богов.

Через всю жизнь Елена Ивановна и Николай Константинович пронесли нежность и преданность друг другу. Их любовь, взаимопонимание и самоотверженное служение друг другу вырастали, крепли и огненно преображались в совместном подвиге на совместном Великом Служении Делу Учителей, Общему Благу человечества.

Супруги Рерихи уже при жизни земной стали нуменом - единым (двуединым) ядром жизни в ее высочайшем творческом проявлении и сотрудничестве. Они стали духовным ядром Новой Эпохи. И тем не менее, несмотря на то, что Николаю Константиновичу и Елене Ивановне - этим двум половинкам - посчастливилось объединиться в единое в земной жизни, все-таки Рерихи были не богами, а людьми. А на земном плане духу очень и очень трудно пробиться через физическую оболочку, чтобы не создавать проблем своим новым личностям.

Елена Ивановна с детства была утонченной, чрезвычайно чувствительной натурой. Такой она и осталась до конца дней. Малейшая грубость серьезно ранила ее. То, что для других женщин, быть может, вызвало бы скоро проходящее чувство (а то и вовсе прошло бы незамеченным), наносило ее сердцу глубочайшую рану, причиняя страшную боль. (Подобная чувствительность всегда развивается при утончении каждого организма, а при его огненном преображении становится чрезвычайной. Поэтому высокие духи, находясь в долинах - среди людей - всегда сильно страдают.)

Однажды в США, осенью 1928 года, Елена Ивановна Рерих рассказала своей самой преданной ученице Зинаиде Лихтман-Фосдик о том, какую сильную боль причинил ей ее горячо любимый супруг Николай Константинович в самом начале их совместной жизни. Молодая жена решила посвятить свою жизнь делу своего обожаемого супруга. Но однажды в споре в сердцах сказала, что... устала жить его жизнью и его интересами! Супруг не остался в долгу. Своей самоотверженной супруге он незамедлительно ответил, что это потому, что у нее нет своей жизни и собственных интересов!
Удар в сердце Елены Ивановны был неожиданным и сильным. Но он мгновенно... изменил направление устремлений молодой жены. Она вдруг... потеряла всякий интерес к делам мужа, к его школе, которой он руководил, и взялась за... лекции Вивекананды, Евангелие Рамакришны. И открыла свой собственный мир!

Этот мир оказался настолько величественным и прекрасным, что вскоре Николай Константинович сам, преклонясь перед женой, пришел в него. Художник с накоплениями гения Леонардо, начал чувствовать краски и природу совсем не так, как раньше. Он стал писать картины совсем не так, как писал раньше. Он стал мыслить не так, как раньше. Жена утончила его восприятие цвета и вдохновила на новую живопись. Он и жить стал не так, как раньше. Очень скоро он признал свою любимую Ладу Ведущей. Он стал первым и последним Певцом Шамбалы. И под каждой картиной, говорил он, должно стоять два имени, потому что творили вместе.

(Н.К.Рерих. Сбережем. Листы Дневника. Т.3)

Тайны картин Николая Рериха, Посла Шамбалы.

"Таких красок не бывает!" – говорят те, кто внизу. А те, кто поднялся вверх, над Землей, восклицают: "Какие чистые и невероятные краски! Как на картинах Рериха!" Кто помогает утончению зрения, тот помогает развивать воображение, создавать четкие и устойчивые мыслеобразы.

Картины как духовные магниты. Цветовая гамма вернисажей может очень многое сказать об эпохе, а палитра художника – о его мироощущении, о высоте его мышления и широте сознания.

Сокровенную природу цвета интуитивно чувствовали все гении живописи. На их картинах мы видим, как все возвышенное и чистое изображается нежной или насыщенной палитрой, но всегда чистым цветом и оттенками.
Необычайна, чиста и невероятна по сочетаниям цветов и оттенков палитра всемирно известных художников Рерихов – отца и сына.

Никогда не употребил бы Николай Константинович Рерих краску, не соответствующую ауре объекта, который он писал
Благодаря Е. И. Рерих мы узнаем, например, что Христос и Будда, например, имеют солнечно-желтую ауру.
Чистейшего желтого цвета и аура Учителя Ракоци. Желто-золотистая аура Учителя говорит о принесении высших возможностей на Землю для их внедрения в жизнь. Аура Учителя Мориа – Владыки Шамбалы – чистейшего глубокого синего цвета. Синяя аура Учителя несет вибрации духовного водительства и учительства.
Аура Матери Мира сине-лиловое сияние с огромной окружностью всех цветов и оттенков радуги (только без оранжевого и красного.) Такую же прекрасную лиловую ауру имеет и Дочь Мира, Матерь Агни Йоги – Матерь Нового Мира. Сине-лиловая аура свидетельствует о предназначении самоотверженно работать на дальних мирах.

Свидетельством прекрасных мыслей любого подвижника будут все чистые цвета палитры художника – как насыщенные, так и самых нежнейших оттенков.

ПУТИ БЛАГОСЛОВЕНИЯ. Н.Рерих



..."Истинно, истинно! Красота есть Бог! Искусство есть Бог. Знание есть Бог. Вся слава, всё великолепие, всё величие есть Бог. Истинно, истинно!" - воскликнул индусский Святой, возвращаясь из состояния самадхи .

И придёт новый путь красоты и мудрости. Лучшие сердца уже знают, что красота и мудрость не роскошь, не привилегия, но радость, сужденная всему миру на всех ступенях достижения. Лучшие люди уже понимают, что не твердить только они должны о путях красоты и мудрости, но действенно вносить их в свою и общественную повседневную жизнь. Они знают, что европейский костюм не является признаком культурного человека. Они знают, что в наши дни, в дни смертельной борьбы между механической цивилизацией и грядущей культурой духа, особенно трудны пути красоты и знания, особенно тягостны нападения чёрной пошлости. Но они и не скрывают, что борьба тяжела и за ней уже растут крылья освобождённого Духа. Вы знаете, что лучшие красоты природы создались на месте бывших потрясений земли. Вы знаете восторг перед скалами, пропастями, живописными путями старой лавы. Изумляетесь кристаллам и морщинам каменных цветных наслоений. Бесконечную красоту дают конвульсии Космоса.

Подумайте, сколько знамений явлено!
Залила кровью мир война. Засухи, ливни нарушали людское устройство. Ушли озёра. Обрушилась вершина Монблана. Явил лик голод. Сколько условностей отживающей расы уже развалилось.
И среди развалин людских условностей уже возникает новая жизнь. И даже самые тупые начинают сознавать, что многое, зримое ими, не случайно. Новый мир идёт!
Идёт среди изумлённых и потрясённых взоров. И в новом мире, в его новых храмах сложится новая жизнь, и в ней искусство и знание поддержат престол любви Божества.
Благословенные ведут нас этими путями. Среди чудовищных умственных нагромождений изжитой ветоши видны уже признаки синтеза.
Узнавая будущее значение красоты и мудрости, люди поймут и пути их возникновения.

Сейчас надо мыслить об искусстве. Надо ощутить и утвердить высший проводник Духа Утешителя. Смотрите, в конце прошлого столетия истёрлись старые стили. Жизнь наполнилась мертвенными подделками. Творения красоты стояли одиноко.
Обстановка жилищ, вещи обихода, средний уровень картин и ваяния дошёл до предела фальшивого безразличия, и тогда немедленно появилась реакция. Но насколько отвратительна была подделка, настолько же оскорбительна была реакция.
Возненавидели старых. И ненависть породила злобную беспомощность. Брызгая ядовитой слюной разложения, бросились издавать новые теории.
Точно неумелые дрогисты, они распределили искры Божества по склянкам и наклеили этикетки. Итак, на смену спесивому безразличию жизнь наполнилась всякими post" и ex" ами. И снова раздробленность дошла до предела. И снова стражи истинного искусства, как Роден, Пюви, Ван Гог, Гоген, Сезанн остались одинокими, а вокруг них шла суматоха распятия красоты. Какой сюжет для старого Брейгеля или Босха. То они были порабощены сюжетом, то они искали лишь форму, то они искали лишь краски. Они самовольно и глупо разделили искусство на высшее, декоративное, прикладное, коммерческое. Они извратили понятие реальности. Они разрубили единое дерево. Они изогнули всё, за что могли схватиться судорожные их руки. "Бедные они", - как сказал о них один большой художник.
Они забыли то, что звучит в каждом атоме звёздного неба, перед чем их слепые теории кажутся жалкими заплатами. Они забыли о гармонии. Они не хотели знать, что близится время гармонизации центров. Они забыли, что таинственная прелесть искусства, его убедительность кроются в путях его возникновения. Откуда придёт, на том языке и говорить будет. В таинственных обобщающих путях искусства есть тот международный язык, который свяжет всё человечество.

Это не общее место. Не трюизм. Это надо подчеркнуть и выявить всеми силами духа, ибо люди забыли совершенно простой путь света и творчества.
Язык людской, яркий и мощный в осуждении, стал дряблым и бледным при хвале и утверждении.
Но не примите сказанное за отрицание. Мы отрицаний не терпим. Ведь все "новаторы" пытались сломить пошлость. И тем даже неудачная попытка должна быть оправдана. Все борцы против пошлости - в одном стане. Конечно, чем шире форма - тем вместительнее она. Не обойти великий закон вмещения.

И руководители жизни творят неусыпно. И можно радоваться ужасающим пределам нашего хаоса. Так из-под пены бури снова возносится омытый, сверкающий утёс; уже близится творчество созидания и обобщения. И мы знаем не предсказания. Мы уже видим светлые признаки. Одинокие люди, разделённые горами и океанами, начинают мыслить о соединении элементов, о творческой гармонии. И мысли единства пролетают над миром...

...Друзья невидимые! Знаю вас. Знаю, как нечеловечески трудно вам превозмочь все условности жизни и не погасить ваш светоч. Знаю, как болезненно для вас идти под презрением тех, кто построил свою жизнь на тёмных понятиях денег. Знаю вас - одинокие - перед огнём, который кажется вам одиноким. Мои молодые друзья! Всегда молодые. Разве не видите, что около того же вашего огня сидят многие? И не одиноки сидящие у одного огня. И если рука ваша ещё не ощутила пожатия, то дух ваш уже принял поцелуй брата.

Какие гигантские массы сдвинуты братскими усилиями. И каждое напряжение в направлении красоты и знания сияет сознанием, что единый луч духа ведёт нас - тот луч, перед которым вспыхивает экстаз духа, а тело трепещет в предчувствии.

Не дрожи, не бейся так, бедное сердце! Ещё раз, опять после долгого срока, ты научишься владеть мощью, которая так близка. Купель Красоты!

Велико значение искусства для будущей жизни! Новый мир идёт!
"Оставьте все предрассудки - мыслите свободно!, - так Благословенный сказал...

13 ДЕКАБРЯ - ДЕНЬ ПАМЯТИ Н.К. РЕРИХА

«Н.К.Рерих небольшого роста, худощавый, хорошо сложенный, с маленькими породистыми руками и ногами. Несмотря на уже пожилые годы, он сохраняет всю подвижность и энергию молодости. Лицо с немного выдающимися скулами и узкими глазами обрамлено слегка раздваивающейся бородой, серебрящейся сильной проседью. Глаза серые, очень проницательные и смотрящие с глубоким спокойствием. Одно из главных свойств Н.К.Р. – удивительные ровность, спокойствие и выдержка. Всегда приветливый, одинаковый со всеми, он никогда не возвысит голоса, не скажет резкого слова. Он всегда бодр, жизнерадостен, но ни разу не пришлось мне видеть Н.К.Р. смеющимся и редко удавалось уловить улыбку на его подвижном лице. Надо быть большим психологом, чтобы суметь обрисовать разносторонний, необычно богатый внутренний облик Н.К.Р. В нем каждый день что-то новое, и при этом ни в мыслях, ни в словах не бывает повторения. Не берясь за эту трудную задачу, я все же в течение своих записок постараюсь очертить эту личность, одну из самых выдающихся в нашем 20-м столетии».

«Вспоминается ужин в Берлине. Обеденная зала в гостинице «Адлон». Элегантная публика, смокинги; в зале, конечно, больше всего «нуворишей». Это 1923 год. И контраст – фигура Н.К.Р. в простом синем пиджаке. Но поклоны ему гораздо глубже, чем дельцам, лениво цедящим сквозь зубы шампанское, вкус которого они еще так недавно узнали. В Н.К.Р. чувствуется что-то властное, высшее. За нашим столом, где сидим с Н.К.Р. мы, съехавшиеся из четырех разных стран, - только минеральные воды. Меню выбираем мы – Н.К.Р. этим не интересуется»
«Н.К.Р. любит музыку Вагнера, а из русских композиторов Стравинского до «Весны священной», Мусоргского, Римского-Корсакова. Из цветов предпочитает фризии, лилии, ландыши и особо ароматные индийские цветы желтого цвета, растущие прямо на стволах деревьев».

«Дипломатические способности Н.К.Р. не раз выводили экспедицию из очень трудных положений. Его такт, чутье и где нужно – непоколебимая твердость …».

«На закате идем с Н.К.Р. на далекую прогулку. Мне редко приходилось видеть человека, который так любил бы и понимал природу, как он. Его интересует каждая скала, каждая травка, каждое облако. И сколько видит он, вероятно, того, что ускользает от взгляда другого. Н.К.Р. всегда делится впечатлениями с окружающими. Прямо удовольствие быть около него во время заката или восхода, когда особенно сильны эффекты освещения. Он так сильно чувствует каждый момент и так тонко его отмечает. Начинаешь около него постепенно учиться проникновению в красоты природы. Как-то я сказал, что в его присутствии, присутствии такого великого художника, мне не совсем ловко высказывать свои дилетантские взгляды. «Это ничего, научитесь, – улыбнулся Н.К.Р., уже через месяц наблюдения будете прекрасно понимать все эффекты тонов, но главное – наблюдательность. В этом все»… Н.К.Р. больше всего любит горы и меньше всего лес. «Лес закрывает от меня небо, - как-то сказал он. – И в моих картинах вы редко увидите лес».

«Кстати сказать, я не знаю человека более неприхотливого в пище, чем Н.К.Р. Он обычно довольствуется самым простым, скромным и никогда не говорит о еде. С ужасом вспоминает Н.К.Р. помещичью жизнь прошлого, когда целый день не сходила со стола еда в деревенском доме и усердно потчевали гостей. Во время работы, а особенно творчества, Н.К.Р. совершенно забывает о пище».

«Здесь, где, казалось бы, нет никакой работы, жизнь Н.К.Р. – сплошная деятельность. Утром Н.К.Р. занят распоряжениями по лагерю. А надо сказать, что делать эти распоряжения подчас трудно. При стоянке в пустыне и пассивности тибетских властей, с которыми иногда приходится вести дипломатические переговоры из-за одной кружки ячменя, - все стоит многого труда и умения. А доклады идут: «нет больше цзампы», «последний фунт соли», или «нет топлива и не на чем готовить обед». Надо указать, откуда достать, когда привезут… Приходит начальник транспорта: «Монголы бунтуют и не хотят якового мяса. Они желают барана, а Таши ударил старшего». Необходимо разобрать, кто прав, кто виноват, и наложить наказание на строптивого монгола. Несколько слов приводят в порядок бунтарей-монголов, и они идут на кухню за ногой яка. Строгий тон Н.К.Р. их немедленно укрощает. При всей этой деятельности – удивительно спокойствие Н.К.Р. Всегда спокойный, доброжелательный. Ни окрика, ни грубого слова… Все устраивается, приходит в норму без суеты, без крика и как-то незаметно неослабной волей, железной энергией и неустанной деятельностью Н.К.Р.».

«Вечер – это большое удовольствие для всех нас. Мы слушаем Н.К.Р. Следует удивляться свойствам и значительности его речей… Каждая фраза Н.К.Р. – это четкая формула. Всегда значительная, интересная и никогда больше не повторяющаяся. Во всех его словах, действиях и мыслях виден полный контроль сознания и воли. То, что называется внутренней дисциплиной»...

«Н.К.Р. больше любит холод и предпочитает чистый воздух Тибета всему другому. Он говорит, что оккультная работа должна всегда делаться в чистом воздухе и в холоде».

«Удивителен интерес Н.К.Р. к судьбе так или иначе связанных с ним лиц. Он с оживлением обсуждает план Портнягина и в конце, в ответ на предположения, чем тот займется, замечает: «Надо начинать с того, что первым представится – вот что важно. Едешь с целью стать шофером – подвернется работа в саду, берись за нее. Так начинаются карьеры в колониях».

Из дневниковых записей Кордашевского Н.В.

28 ОКТЯБРЯ 1901 ГОДА СОСТОЯЛОСЬ ВЕНЧАНИЕ Н.К. РЕРИХА И Е.И. ШАПОШНИКОВОЙ

"Но еще до заграничной поездки произошло одно очень знаменательное для Николая Константиновича событие. Летом 1899 года Русское археологическое общество командировало его в Псковскую, Тверскую и Новгородскую губернии для изучения вопроса о сохранении памятников старины. По пути Рерих заехал в имение князя Путятина в Бологом. Старый князь, сам археолог, охотно оказывал содействие своим коллегам. Хозяева отсутствовали, и слуга проводил Николая Константиновича в обширный полутемный вестибюль... и забыл о нем. День клонился к вечеру. Сам владелец имения был в отъезде, а его семья собралась после прогулки к ужину в столовой. Когда уселись за стол, молодая племянница хозяйки внезапно вспомнила, что, возвращаясь домой, она заметила в прихожей какого-то человека. Может быть, это по делам к дяде? За Николаем Константиновичем послали. Смущаясь своего дорожного костюма, он появился в столовой, представился и рассказал о поручении Археологического общества. Оказалось, что имя молодого человека присутствующим известно. Николая Константиновича усадили за стол, завели разговор об искусстве и в довершение пригласили остаться погостить до приезда хозяина.
Девушка, приметившая Рериха в полутемном вестибюле, произвела на него сильное впечатление. Звали ее Елена Ивановна. Она с большим интересом отнеслась к художнику и его занятиям. Николай Константинович узнал, что ее отец - архитектор Шапошников - умер рано и они остались вдвоем с матерью. Мать Елены Ивановны - Екатерина Васильевна, урожденная Голенищева-Кутузова, приходилась внучкой великому русскому полководцу. Мать и дочь почти каждое лето проводили в Бологом у сестры Екатерины Васильевны, по второму браку Путятиной. Князь Путятин принадлежал к богатой петербургской знати. В его семье, интересовались искусством. Тетка Елены Ивановны обладала в молодости прекрасным голосом, окончила консерваторию и с большим успехом выступала в Париже и в Петербурге. Николая Константиновича сразу же сильно потянуло к Елене Ивановне. В беседах перед ним раскрывалась чистая, жаждущая красоты и знаний молодая душа. В детстве она любила рассматривать картинки. Девочка тайком уносила в детскую особенно интересовавший ее огромный фолиант. Крылатые ангелы, удивительные люди, неведомые звери смотрели на нее со страниц книги. Потом она узнала, что это была библия с иллюстрациями Дорэ.
Прошли годы, и новые книги, музыка, театр, живопись уводили девушку от суеты и пустых светских разговоров в заманчивый мир искусства. Встреча с Рерихом была для нее встречей с человеком из этого желанного мира.

Осенью в Петербурге свидания Николая Константиновича с Еленой Ивановной возобновились, и 30 октября 1899, года в дневнике художника появляется запись: «Сегодня была Е.И. в мастерской. Боюсь за себя - в ней очень много хорошего. Опять мне начинает хотеться видеть ее как можно чаще, бывать там, где она бывает». А через два месяца новая запись: «Вчера 30-го сказал Е. И. все, что было на душе... Странно, когда в первый раз принимаешь в расчет не только себя, но и другого человека... Сейчас новый год. В нем у меня должно быть много нового». Действительно, 1900 год принес Николаю Константиновичу много важных событий и перемен. Весной в Париже открылась Всемирная выставка с большим художественным отделом. Из русских художников на выставке участвовали Репин, Суриков, Шишкин, Левитан, Серов, Нестеров и другие. Попала на выставку и картина Рериха «Сходятся старцы».

Предложение Николая Константиновича было принято Еленой Ивановной, и они хотели совместить заграничную поездку со свадебным путешествием. Но так не получилось. Предполагаемые занятия живописью могли задержать Рериха в Париже, а на совместное длительное пребывание за границей денег бы не хватило. Поэтому решили, что Николай Константинович поедет один, а свадьбу отложат до его возвращения. И осенью Рерих покинул Петербург.

... Чтобы ознакомиться с классическим наследием и больше узнать о современных направлениях живописи, Рерих, кроме Франции, посетил также Голландию и Северную Италию. В многочисленных письмах к Елене Ивановне Николай Константинович рассказывал о жизни за границей, о работе, успехах, ближайших планах. Но иногда проскальзывали в письмах и тревожные ноты. Родственники Елены Ивановны отнеслись к ее помолвке с молодым художником без особого энтузиазма. По их мнению, он доказал свою несостоятельность тем, что уехал учиться в Париж, вместо того чтобы продолжить начатую административную карьеру. Они пытались выдать Елену Ивановну за единственного наследника миллионов одного волжского пароходовладельца.
Елена Ивановна сообщала обо всем этом своему жениху, и он взволнованно отвечал ей: «Дальше от больших компаний! Глубже в себя!.. Что же касается до прописных сентенций твоих родных и знакомых, то они меня мало трогают, ибо цыплят по осени считают, а я отнюдь не считаю, чтобы моя осень наступила или даже приближалась. Лишь бы я сам знал, что я делаю, а там хоть бы не только тряпкой, а даже много хуже прозывали - это до меня не касается». И Елена Ивановна верила, что не ошиблась в выборе спутника жизни.

Много лет спустя, в далеких Гималаях, поставив дату 10 ноября 1941 года, Рерих занесет в дневник: «Сорок лет - не малый срок. В таком дальнем плавании могут быть извне встречены многие бури и грозы. Дружно проходили мы все препоны. И препятствия обращались в возможности. Посвящал я книги мои «Елене, жене моей, другине, спутнице, вдохновительнице». Каждое из этих понятий было испытано в огне жизни. И в Питере, и в Скандинавии, и в Англии, и в Америке, и во всей Азии мы трудились, учились, расширяли сознание. Творили вместе, и недаром сказано, что произведения должны бы носить два имени - женское и мужское».
Бракосочетание Николая Константиновича и Елены Ивановны состоялось осенью 1901 года, сразу же после возвращения художника на родину. ..."

По намеченным вехам. Беликов Павел Федорович

----------------------------------
Н.К. Рерих и Е.И. Рерих. 1903 г.